Человечество лишь недавно вышло за пределы Солнечной системы и начинает робкое освоение далеких экзопланет. Земной Альянс, появившийся сразу после первого контакта, стремится занять достойное место среди многочисленных звездных фракций. Агрессивно-лицемерная политика людей вызывает у галактов недоумение и гнев. Чтобы доказать, что люди могут стать полезными союзниками, Земной Альянс добивается зачисления в рекруты кванторов Дмитрия Алешина.
Кванторы наделяются чрезвычайными полномочиями и пользуются уважением всего звездного сообщества, но для вступления в братство требуется пройти множество суровых испытаний. Они ожидают героя на планете Хлория, где варварство и кровавые дедрические жертвоприношения сочетаются с высокими технологиями. А тем временем силы, что чуть не уничтожили Землю, готовятся закончить начатое, видя в людях помеху на пути к галактическому владычеству. К Алешину случайно попадает важная информация с древнего ретранслятора даэдре, и на него начинается настоящая охота сектантов культа Ждущих.
То, что нас не убивает, делает нас сильнее.
Ф. Ницше
Пролог
Как много сложных чувств рождается в душе, когда смотришь, на маленький шарик так похожий на далекую и недосягаемую для тебя Землю. И вот он исчезает с обзорных экранов, чтобы возможно навсегда растворится на звездном полотне Вселенной. Тоска по дому порождает страх и неопределенность. Одна часть души безвозвратно осталось на покинутой планете, а другая неудержимо стремится к новым приключениям. Ты вынужден, мирится с холодной пустотой безысходности, скорбя по утраченному навсегда осколку, такому маленькому, но такому родному. Каждая секунда для тебя тянется, словно целая вечность. И глядя во тьму космоса глазами полными скрытой муки, ты готов пойти на все, лишь бы еще, хоть на один час, хоть на один миг снова увидеть дорогую твоему сердцу Землю, утраченную тридцать, долгих лет назад.
На мгновенье в голове всплыли строки стихотворения забытого поэта:
«Стоишь на берегу, и чувствуешь соленый запах ветра, и веришь, что свободен от забот один лишь ты, а губы жжет подруги поцелуй пропитанный слезой печали и мольбы…»
Высокий, стройный землянин, отключив куб квадропроекции окружающего пространства, задумчиво посмотрел на распускающееся беллатрианское растение хот, расцветающее лишь раз в своей короткой, но яркой жизни. Это была невзрачная на вид унылая колючка с вялыми листьями с мясистыми прожилками, произрастающая лишь на материнской планете беллатрианцев. Через пару дней она превратиться в восхитительный цветок способный свести с ума одной лишь своей красотой и неописуемым ароматом бутона. Это станет величайшим событием в ее жизни и одновременно началом скорого конца, так как все прекрасное недолговечно.
Осторожно проведя ладонью по жестким крючкообразным отросткам цветка, землянин невольно сравнил растение с человеком. Люди большую часть своей жизни были такими же серыми и невзрачными, пока в один из моментов не расцветали и не становились теми, кем должны стать согласно воле судьбы. Предназначение – самая важная в жизни вещь. Мироздание жестоко мстит любому, кто выпадет из великого круга жизни, навсегда выдергивая этого несчастного из жизни как презренный сорняк. Поэтому невзирая ни на что: отсутствие времени, желания или веры, каждый обязан оставить все свои дела и приступить к выполнению своего предназначения в любое время дня и ночи. Но не каждый способен понять и осмыслить, что его время пришло. Вот и предназначение растения хот, так же как и у людей хранит немало нераскрытых тайн и загадок, к которым может быть не готов даже их Создатель, ибо конечный результат непредсказуем, удивителен и невероятен, как и все в этой Вселенной.
Часть 1
Посол с Ната Плейона
Наполнив изумительной работы, тончайший хрустальный бокал перебродившим соком стейча, я осторожно отпил глоток терпко горьковатой жидкости синего цвета заменявшей галактам алкоголь. Перевел взгляд себе под ноги, где полностью прозрачный пол демонстрировал всю прелесть и неземную красоту пункта назначения - беллатрианского форпоста на пути к растительной планете с интригующим названием Хлория. Красно коричневый шар планеты демонстрировал зловещего вида спирали ураганов свернутые в причудливые узоры. Среди разрывов в облачности просвечивали багровые моря и океаны, отливающие краснотой. От этого создавалось впечатление, будто вместо воды там плещется настоящая кровь. На самом деле вода была вполне обычная за исключением некоторых растворенных элементов вроде окисей меди. А вот что было необычного, так это изрезанные широкими лентами каналов континенты и громады джунглей в некоторых местах достигавших вершинами крон почти до стратосферы. Это было необычно для планет земного типа, где гравитация достаточно сильная, чтобы растения не разрастались до таких невероятных размеров как на Хлории. Огромный штопор космического города, усыпанный сотнями тысяч сверкающих во тьме иллюминаторов, медленно вращался на орбите против часовой стрелки, словно заведенный волчок. Звездная станция кванторов привычно жила своей странной жизнью, невзирая на трудные времена, наступившие в обитаемой части галактики “Млечный Путь”. По левому борту форпоста величественно пульсировал реверсными плазмоидами сторожевой линкор боронов «Гордость Пау», взявший на себя заботу по охране всего близлежащего пространства от агрессии отсталых рас. Патрульный линкор был похож на огромного жука, одним только грозным видом охлаждавший горячие головы. На пупырчатой поверхности брони линкора пульсировал нежно голубым светом символ боронов – два скрещенных полумесяцы в круге образовывавших букву «Х». Родной мир боронов находился в звездной системе с двойной звездой, где в ужасающе непригодных для жизни условиях немногочисленные выжившие формы жизни редко эволюционировали до разумных видов. Бороны страшно гордились своей особенной расой достигшей огромных высот, и всячески напоминали всем об этом при любом удобном случае. Им была присуща гигантомания и непомерно огромные амбиции, часто ставившие их в неудобные ситуации. Так, к примеру, одержимо ухватившись за проект создания искусственных планет и светил, после сотен лет бесплодных экспериментов они не создали ничего заслуживающего внимания, затратив на это половину своих стратегических ресурсов. Однако свое поражение до сих пор так и не признали.
Сам форпост Квантория тоже был не из маленьких – в диаметре шестьсот километров, длинной в тысячу. При эллиптическом вращении вокруг собственной оси он визуально казался со стороны еще большего размера, чем на самом деле. Звездные станции на орбите заселенных планет были древними анохранизмами оставшимися со времен смут происходивших тысячелетия назад, когда на дрейфующих в космосе объектах содержали свои военные флоты противоборствующие стороны. В галактическом совете Крул Каи нашлось немало сторонников пожелавших отдать голоса, за полный их демонтаж и замену на более компактные базы на поверхности планет. Все знали историю этой древней реликвии, официально именуемой бюрократами музеем эпохи смут. Здесь проходили обучения кванторы – совмещавшие по завершению учебы должности офицеров правопорядка, судей и секретных агентов в одном лице. Наделенные полномочиями по собственному усмотрению казнить и миловать, не передавая дела в вышестоящие судебные инстанции, они были облечены наивысшим доверием общества. Кванторов было не очень много, по сравнению с количеством заселенных планет, космических поселений и исследуемых территорий, где требовалось их присутствие. Но большего их количества и не требовалось – порой один единственный квантор мог легко командовать флотом или координировать работу целой звездной системы. Для начала стоит уточнить, что материальные возможности и невероятные полномочия кванторов по сравнению с другими силовыми структурами были не ограничены рамками дозволенного, что вызывали недовольство и опасения у свободных граждан пан галактического сообщества. Поддержка кванторов в Крул Каи равнялась восьми сотням голосов против тысячи, что считалось в Совете почти единодушием. Почему остальные их не поддерживали? Ответ крылся в самих кванторах и в особенности их работы. Некоторые самые осторожные члены звездных фракций считали, что слишком опрометчиво передавать в руки неподконтрольных структур чересчур много нитей воздействия на свободное сообщество. Простым обывателям до сих пор была не до конца ясна роль кванторов в окружающем их мире, где преступность была официально побеждена. От этого сложилось предвзятое мнение, что кванторы занимаются исключительно шпионажем и тайными, правительственными миссиями, скрывая за завесой секретности разные темные дела. Лично я не относился к этой категории и не разделял этого мнения, хотя бы потому, что сам вскоре должен был стать одним из квантором и узнать истинное положение вещей из первых рук так сказать. Делать выводы на основе догадок и слухов слишком опрометчиво. Время покажет, кто прав, а кто заблуждался. С другой стороны не все галакты разделяют официальную позицию правительства, что предназначение высокоразвитых рас - самоотверженно развивать чужой разум, безвозмездно возвеличивая его до своего уровня. Многим это было не по душе, и они это не скрывали.
Вежливо кивнув появившемуся в овальном проеме светловолосому стюарду трону, чей народ обитал в системе Сириуса с двумя цивилизациями, находящимися либо в родстве, либо, просто, в тесном сотрудничестве: златовласые троны с планеты Тийо и светловолосые с планеты Зоннери. Они так сильно похожи на человека, что я невольно стал подозревать, что их гены каким то образом причастны к появлению людей во времена постройки первых ферм Разума на Земле. Это были очень вежливые, дружелюбные, тактичные и очень внимательные к собеседнику создания. Вообще в высокоразвитом обществе галактов редко встречались по-настоящему агрессивные и воинственные расы. Они могли быть невнимательными или безучастными к чужим страданиям и проблемам, но никак не агрессивными. Агрессия подразумевала под собой способность творить насилие и смертоубийства, а многих галактов одна только мысль о смерти приводила в смятение переходящее в неконтролируемую панику. Лишать жизни могли только специально подготовленные для этого индивидуумы, кого буквально с пеленок натаскивали для несения военной службы. Или насильно ломали миролюбие, с помощью изощренной боевой подготовки для действий во враждебной среде как это было в случае с кванторами. Поэтому у галактов в последнее время проснулся интерес к полудиким по их меркам расам, таким как люди, что способны совершать немыслимые и ужасные вещи, не мучаясь при этом угрызениями совести.
Стюард, внимательно посмотрев на меня своими фиалковыми глазами с тремя радужными зрачками, мысленно напомнил, что перелет с Ната Плейона завершен. Мыслеобщение поначалу давалось мне нелегко, но чем больше я практиковался, тем проще было с каждым новым разом. Теперь я не представлял себе как я до этого обходился без него.
– Спасибо, Сийен, выход с вашего ксило найду самостоятельно, – подумал я, мысленно передавая вместе со словами благодарности, чувства доброжелательности. – Весь мой багаж всегда при мне, я никогда не беру с собой слишком много вещей…
– В таком случае счастливого пути Посол, надеюсь, перелет не слишком Вас утомил?
– Космические полеты в обычном пространстве утомляют однообразием, но Ваш корабль другой. Я даже не заметил, как он совершил струнный маневр во время прыжка.
– Благодарю за теплые слова и похвалу. Позвольте, я внесу их в наш реестр отзывов.
– Для меня это честь. Курьер новой конструкции? Такой я еще не видел.
– Это действительно новая модель. Сошла со стапелей космической верфи Консорциума Фомальхойта всего цикл назад. Мы уделяем первостепенное значение удобствам и безопасности пассажиров. Примите перед выходом на станцию несколько стандартных советов и пожеланий. Постарайтесь не появляться без должной защиты в плохо защищенных отсеках, в момент наивысшей активности звезды. Старые щиты несовершенны и часто не поддерживают необходимый уровень защиты. Пульсар очень нестабилен и непредсказуем. Внимательно следите за сообщениями станционного диспетчера. Он своевременно доводит до сведения, какая из секций повернута к звезде и наиболее подвержена влиянию излучения. Если Вы по какой то причине окажитесь в опасном секторе, не паникуйте. Спокойно покиньте его через ближайший выход и направляйтесь в сторону центральной части станции называемой «Алея Славы». В противном случае рискуете получить неприятный гамма ожог, который впрочем, легко поддается лечению. Даже опытные экскурсоводы забывают, как хрупки представители некоторых рас. Надеюсь, Вы в будущем будете путешествовать исключительно на звездных транспортах Консорциума Фомальхойта. Берегите себя Посол и счастливого пути.
После того как стюард ушел, я тут же встал с ослепительно белого дивана принявшего привычную форму шара и стал неспешно собирать с силового столика нехитрые безделицы. Под их невинным видом были замаскированы хитроумные устройства персональной защиты, настроенные оберегать мою персону в случае непредвиденной угрозы жизни. Маловероятно, что за мной увяжутся вражеские агенты, славящиеся своей осторожностью, но береженного, как известно бог бережет. Быстро проведя по коротким волосам серебристой расческой, я поспешил выйти из каюты, украдкой просканировав проходящих мимо меня пассажиров из системы Алгола. Это были странные создания похожие на духов или медуз, такие же полупрозрачные и словно обряженные в светящиеся саваны, свисающие краями до самого пола. Медузоподобная раса алгонитов с планет, поверхность которых более чем на 80 % покрыта водой и являются водоплавающими, для передвижения вне воды вынуждены использовать специальные устройства, обеспечивающие левитацию. Алгониты общаются с помощью биолюминесценции, поэтому для беседы с представителями иных рас используют специальные переводчики с функцией сканирования альфа волн собеседника. Более необычных и грациозных существ мне видеть еще не приходилось, а повидал я, поверьте немало странного за годы общения с галактами. Подплывая по воздуху к трансфертным контурам, они тут же растворялись в вихре искр – их тела распадались на элементарные субатомные лептонные частицы и мгновенно переносились на приемное устройство беллатрианцев, где в таком же контуре снова собирались в единое целое, обретая данную природой физическую оболочку.
Я немного замешкался, остановившись в полуметре от серебристого круга, но потом, раздраженно подавив внезапный приступ паранойи, смело шагнул за границу контура…
Как только туман перед глазами рассеялся, я сразу понял, что все идет не так как надо, и что проклятое внутреннее чутье меня снова не обмануло. Я материализовался не в главном приемном узле Квантории, а прямо посреди титанической платформы овальной формы, по краю которой далеко на горизонте с огромной скоростью и треском проносилось ослепительное сияние остаточного заряда. Амерзонные стабилизаторы телеметрии надежно удерживали станцию на орбите планеты, генерируя магнитный швартовочный луч. Стабилизаторы так же формировали вокруг станции незримую электромагнитную защиту, защищавшую обитателей от убийственного излучения звезды, а так же бродячих астероидов. Будь я проклят, если знал, как здесь очутился, не иначе кто то «добрый» подсобил. Амерзонный стабилизатор был невероятно огромен – приблизительно сорок километров в диаметре. На его гладкой как стекло поверхности не было ни единой впадины или выпуклости, за которые можно спрятаться или укрыться. Зато был и плюс во всем этом недоразумении – те, кто проделал со мной этот фокус с переносом стояли не далее чем в десяти метрах от меня, всем видом демонстрируя недобрые намерения. Уверенные в собственных силах, эти создания допустили свою первую ошибку – вместо того чтобы тут же пристрелить из диатомизатора с функцией распыления, они завели со мной диалог, дав мне время.
– Бежать некуда человек. Если твои ответы нас удовлетворят, мы не стане тебя убивать.
Первый из двух киллеров был небольшого роста аркурианец, чей вид мне был хорошо знаком по предыдущему общения. Весьма неприятному надо добавить. Эти двуликие создания обитали на планетах вращавшихся вокруг звезды Аркурес в созвездии Сапога, что примерно в тридцати шести световых годах от Земли. Их тела высокие и тонкие как ветка, глаза огромные на пол лица, уши похожи на лошадиные, но округленные и меньшего размера. На руках по четыре гибких когтистых пальца, два из которых отстающие. Волосяной покров чередуется от ванильного, до нежно коричневого. Длинная грива позади головы заплетена в аккуратные косички. Помимо мыслеречи аркурианцы общались на забавном тональном диалекте, звуками похожего на вьетнамский язык. В пан галактическом сообществе известны как непревзойденные политики, обладали уникальными познаниями в небарионной физике, неудержимой тягой к точным наукам и запретным знаниям касающегося древних рас. Часто обвинялись в расхищениях гробниц на закрытых для посещения планетах и нелегальной археологической деятельности.
Напарником аркурианца выступало еще более необычное существо – массивный веганец, чья древняя цивилизация, до сих пор стояла примерно на том же уровне развития, что и Земля. Некогда богатая ценными биоресурсами и тяжелыми элементами, материнская планета веганцев слишком расточительно продавала свои ресурсы, в обмен на дешевые и сомнительные с точки зрения логики товары. Бездумно проводившиеся сделки веганцев истощили и вытолкнули за грань бедности почти все население, поневоле умерев пыл правителей любивших жить красиво. Вега в созвездии Альфа Лиры, в пылевом кольце имеет одну единственную материнскую планету гигант, носящую название Дотум. Веганцы получившие благодаря своим союзникам иссам возможность покинуть Дотум, который к тому времени переживал эпоху ядерной зимы, стали активно колонизировать планеты с менее жёсткими условиями, благодаря чему их численность резко увеличилась. Из за этого веганцы стали присваивать себе не только незаселённые планеты, но и принадлежавшие другим разумным расам, что спровоцировало первый серьезный конфликт с Крул Каи закончившийся шатким перемирием и образованием независимой Коалиции. Всего веганцами колонизировано шесть малозначимых систем и семнадцать экзопланет, вошедших в варварскую Коалицию Мадар, существующую исключительно за счет работорговли, разработке астероидных полей и преступным аферам с полезными ископаемыми. Эту расу не любили, презирали и боялись, небезосновательно опасаясь огромного флота, базирующего за пределами кольца влияния Крул Каи, где веганцы прозябали последние триста лет по земному летоисчислению. Законы Коалиции имеют очень лояльное законодательство, в котором практически отсутствуют ограничения и запреты на свободную торговлю оружием, наркотиками и рабами что влечет в свои ряды великое разнообразие криминальных субъектов со всей Вселенной.
Огромная туша веганца была с головы до пят закрыта темно зеленым кинетическим скафандром М-1, способным остановить движущиеся на высоких скоростях мелкие предметы, вроде пуль, но был бессилен против энергетических выстрелов. От воздействия такового надежно предохранял тонкий пояс, создающий вокруг носителя мощную энергосферу из не-барионов. Двухметрового роста галакт, напоминал вставшего на дыбы дельфина, только на этом сходство и заканчивалось. Многие жизненно важные органы дублировались, тело покрыто прочной алой кожей, на спине горб, несущий запас питательных веществ, благодаря чему веганцы прекрасно приспособлены к выживанию в самых неблагоприятных условиях. Эта мужская особь имела острые как у акулы треугольные зубы, костяные гребни, протянувшиеся позади продолговатой головы, а еще крайне скверный и вспыльчивый характер, граничащий с параноидальностью.
Пока я изучал эту парочку, стараясь скрыть изумление за маской безразличия, они медленно приближались ко мне. Столь странную компанию не каждый день встретишь, и если присутствие наемника веганца еще хоть как то объяснимо, то стоящий рядом с ним аркурианец мыслитель с диатомизатором в руках, не укладывался в голове. Что интересно могло объединить двух заклятых представителей непохожих друг на друга рас, не замеченных ни в каком ином сотрудничестве кроме постоянных вооруженных стычек и взаимных упреков?
– На твоем месте, я бы не дергал конечностями, – мысленно предостерег аркурианец, крепче сжимая оружие, которое в случае чего от меня и мокрого места не оставит.
– Что вам угодно? – нейтрально поинтересовался я. – Как я здесь очутился? Кто вы?
– Слишком много вопросов! – рыкнул веганец, тяжело подавшись вперед. – Ха! Он такой же посол как из меня кайшит сейлиф гард. Какое ты получил задание от своего командования, ничтожество? Начнешь упрямиться и симулировать слабоумие, я тебе переломаю все кости в твоем хилом теле, а внутренности выверну наизнанку! Не зли меня.
-Да, тебе лучше его не злить, - согласился аркурианец. – Итак, начнем знакомство.
Я нащупал на расческе кончиком пальца едва заметную выпуклость в форме звезды.
– По моему это какое то недоразумение. Вы меня с кем то спутали.
– Как же спутали! Ты сам себя с кем то спутал, Альфадок…
Услышав имя, я напряг мышцы. Значит, ошибка исключена. Если этим двум известен мой позывной, вероятно они знают и о цели моего визита на Кванторию.
-Что произошло на твоей планете?
-На какой именно?
Аркурианец приблизился еще на метр и зловеще направил конус излучателя мне в голову.
– Нам известно, что ты один из немногих кто выжил после катастрофы с использованием запрещенной некросферы. Не вынуждай своим глупым упрямством уменьшить твою популяцию еще на одну особь. Отвечай на наши вопросы, а я за это оставлю тебя в живых. Договорились?
– Огласите список вопросов, – нагло попросил я, незаметно держа ноготь на кнопке.
Аркурианец не распознав в моем голосе иронии, презрительно фыркнул и стал перечислять. Эти двое не были профессионалами, иначе озаботились меня сначала тщательно обыскать.
– Твой прилет на Кванторию. С какой целью? Что от тебя хотят кванторы? Что случилось на твоей планете… – начал аркурианец, но я его перебил, заставив веганца зарычать от злобы.
– Вам лучше меня осведомлены, что произошло на Земле, а я там не был последние тридцать лет. Чего зря дурака валять? Может, спросите, что вас на самом деле интересует?
– А он не глуп, – хрюкнул веганец, удивленно щелкая челюстями. – Этот остряк начинает действовать мне на нервы Рис. Разреши его слегка покалечить, а затем продолжим разговор.
– Хорошо Тува, но только аккуратно. Скоро посла хватятся и начнут искать. Лучше нам тут не находится, когда его местоположение вычислят. Надень на его шею Считыватель. Не желает отвечать по хорошему, мы ведь можем и по плохому.
Аркурианец с недоброй усмешкой посторонился с дороги громилы напарника и, не спуская с меня глаз, стал в предвкушении развлечения проводить раздвоенным языком по своим редким зубам. Веганец достал из подсумка своего скафандра черный как уголь ошейник Считывателя и, ощерив клыки, несколько раз обошел вокруг меня, прежде чем скрестить руки на груди. Мгновенно невидимая сила подняла меня на несколько метров в воздух и со всего маха уронила на пол, выбив из легких остатки воздуха. Крепко приложившись спиной, я даже зашипел от боли.
-“Пора заканчивать с этой буффонадой”, - подумал я, медленно концентрируясь на болевых рецепторах – при желании я всегда мог их отключить, чтобы не ощущать боль.
– Те же вопросы! – ворвался в мой мозг ментальный рык веганца. – С каждым твоим отказом я буду увеличивать силу турмы на десять геков, пока твои кости не превратятся в желе…
Полностью уверенный в собственной неуязвимости киллер, поддался на мою уловку и когда в очередной раз швырнул меня об пол, я сделал все возможное чтобы перекатиться поближе к аркурианцу, посторонившегося с дороги чтобы я, ненароком не сшиб его с ног. Когда он оказался от меня на расстоянии двух метрах, я тут же вдавил скрытую кнопку на торце расчески и направил ее звенья в его сторону. С неуловимой для глаза скоростью, из расчески выстрелило два десятка игл снабженных самым мощным из известных молекулярных ядов. Он убивал любую форму жизни на основе белка практически мгновенно, растворяясь в теле жертвы без остатка. Выявить его после распада было практически невозможно.
Излучатель еще падал из рук закачавшегося на ногах аркурианца, а я уже с помощью псионики мозга притянул оружие к себе и пятью концентрированными выстрелами в грудь и голову веганца полностью деактивировал его защитный энергококон. Отбросив в сторону бесполезный теперь разряженный излучатель, я вскочил на ноги. Хищно улыбнувшись, направился к деморализованному громиле, решив не затягивать долго с его обезвреживанием. Я был на три головы ниже его, раз в десять тоньше и вообще производил со стороны впечатление хрупкого создания. Когда веганец проанализировал сложившуюся ситуацию, к нему вернулась былая самоуверенность. Ведь на нем все еще был скафандр повышенной защиты, зловещих размеров энергозонд для взятия проб грунта в магнитных ножнах на поясе и пол тонны жгучей ярости в мощном теле. В то время как я с виду не имел никакой иной защиты кроме легкого комбинезона, а в руках держал обычную расческу, чьи ядовитые дротики были совершенно бесполезны против кинетической брони моего разъяренного оппонента.
– Кажется, твое везение закончилось, – рявкнул веганец, двигаясь вокруг меня по часовой стрелки. Зайдя ко мне за спину быстро выхватив из ножен энергозонд, который с едва слышимым электрическим потрескиванием нацелился в мою шею, оставляя в пространстве едва заметный светящийся след ионизированного воздуха. Легко уклонившись, я застыл на месте, приняв борцовскую позу – чуть согнуты колени, руки на ширине плеч. Если галакт нанесет удар сбоку, то я могу попробовать захватить его руку на болевой прием и сломать в локте, ведь у веганцев слабые сухожилия и слишком тонкие для такого большого тела полые кости – как ни странно даже у такого неуязвимого монстра есть своя Ахиллесова пята.
– Знаешь в чем пикантность ситуации? – неожиданно снова заговорил со мной Тува. – Все это действительно не столь уж важно. Моим хозяевам известны ответы на большинство вопросов, но они желают знать, что вам людям пообещали кванторы. Вы зря соблазнились сладкими посулами Крул Каи и сунулись на незнакомое игровое поле, где вы всего лишь незваные новички. Нас – веганцев, так же как и вас сейчас, хитростью втянули в грязные игры, а потом, раздев до нитки, цинично выбросили на обочину за ненадобностью. Тоже ждет и всю твою расу. Вы не владеете ситуацией, и понятия не имеете, куда суете свой любопытный нос. Никому не под силу выстоять в одиночку противостоять объединенной мощи Пожирателей Звезд и тот, кто считает иначе, либо конченый глупец, либо опасно заблуждается! Если сообщишь мне, где на Земле находится город Ангелов, я пощажу твою никчемную жизнь и остановлю безумие…
– Ты ошибся адресатом. Мне ничего не известно ни о каком городе Ангелов…
– Лжец! Даже нам известно про Эдем! Ты тоже должен знать, где эти проклятые копи!
Увернувшись от неуклюжего выпада двойного дымчатого лезвия в виде латинской буквы «s», я под натиском стал отступать спиной назад, выжидая момент, когда веганец откроется для моей атаки. Потеряв от злобы всякую осторожность, Тува с ревом махал энергозондом перед моим носом, словно разъяренный комбайн, пока не совершил последнюю в своей жизни роковую ошибку – попытался раздавить меня в своих могучих объятиях, решив убить нахального противника, прихлопнув того, словно насекомое.
Нажав на расческе вторую кнопку, я выдвинул из рукояти полупрозрачный клинок, способный взаимопроникать в любой тип материи. Одним ловким ударом я вспорол брюхо удивленного веганца и резко выдернул лезвие из раны. Из тончайшего разреза хлынули потоки светящейся синей крови, заляпав мои ботинки и штаны дурно пахнущими потеками. Кинетическая броня Тувы была способна противостоять пулям и миниракетам, но энергетическое лезвие разрезало синтетическое волокно, как раскаленный нож мягкое масло. Схватившись лапами за вываливающиеся сизые потроха, веганец с оглушительным воем развернулся следом за мной, собираясь отомстить за столь подлый удар, но как только я оказался позади него, не раздумывая, всадил ему под массивную затылочную кость двадцатисантиметровый энергоклинок, почти мгновенно поразивший мозг. Когда то много лет назад, спецы ксенологи с пеной у рта доказывали мне, что мозги у веганцев настолько крохотного размера, что достать до них сквозь сотню костяных мембран и оболочек практически невозможно, отчего рекомендовали целить в нервный узел, заменявший веганцем сердце. Я тогда возразил, сказав, что маленький размер мозга не помеха, а досадное недоразумение, с которым как нибудь обещал управиться.
Вытащив из дергающегося трупа энергоклинок, я по старой привычке хотел отереть его о свой рукав, но вовремя остановился – нахватало для полного счастья отхватить себе половину руки. Снова приняв вид обычной расчески, мое безобидное на вид, но смертоносное оружие заняло привычное место в нагрудном кармане, рядом с авторучкой, блокнотом в кожаном переплете и горсткой стеклянных шариков размером с бусину, до которых очередь даже не дошла. Не таким уж я был и безоружным, если посмотреть более внимательно.
– Какие разговорчивые попались. Не каждый день встретишь интеллигентных киллеров, – пробормотал я, обыскивая труп Тувы. – Только и можете, что устраивать подляны из за угла…
Лапа веганца судорожно схватилась за мою правую щиколотку, но я даже глазом не моргнув, презрительно стряхнул ее. Это было обычное рефлекторное движение не более – пусть веганец мертв, тело еще реагировало на раздражители. Быстро прощупав одежду мертвых галактов, я обнаружил несколько занятных вещей, решив отложить их изучение на потом.
Я как раз размышлял над тем, как привлечь к себе внимание службы безопасности, как они пришли ко мне сами. Точнее материализовался в виде десятка кванторов во главе с Сайрусом собственной персоны. Наблюдая за их появлением, я не удержался от колкости.
– Да вы не спешите, это всего лишь банальное похищение. Право слово, ничего страшного…
– Твои хозяева предупреждали меня, что с тобой не соскучишься. Какая жалость, что я им не поверил, приняв тебя за очередного напыщенного хлыща недотепу с варварской Земли.
Приславший мне эту мысль Сайрус, сделал знак своим подчиненным и те мгновенно рассыпались по всей платформе, окружая место происшествия. С помощью ментальных сканеров, они быстро воссоздали на своих экранах мой бой от начала и до конца. Их приборы улавливали малейшие эмоциональные всплески, запечатлевшиеся в памяти поля атомов. Чем интенсивнее бой, и чем больше затрачено энергии, тем соответственно четче и ярче картинка на их дисплеях.
– Не хозяева, а начальство! – сердито возразил я, наблюдая за приближающейся фигурой в иссиня черной биологической броне повторяющей все контуры тела беллатрианца. Высотой под два метра гуманоид с головой как у варана, выпирающей мускулатурой на поджаром теле и трех суставчатыми лапами, не обратил на мое недовольство ни грамма своего внимания.
– Если бы вы больше уделяли внимания безопасности прибывающих пассажирам, – продолжал я раздраженно. – Не пришлось бы сейчас упаковывать двух мертвых граждан Крул Каи убитых варваром с Земли. Могли для разнообразия и оперативней сработать с поисками…
Сайрус приподняв стекло своего шлема, пристально посмотрел на меня змеиными глазами с вертикальными зрачками, но через минуту не выдержал и растянул черные губы в улыбке, продемонстрировав крокодильи зубы. Любой другой человек на моем месте давно бы дал деру, но я лишь вымученно скривился в ответной улыбке. С беллатрианцем меня связывала старая дружба, именно он подкинул даякам идею прогнать меня по программе кванторов и заполучить в свои ряды представителя моей расы. Если бы десять лет назад еще при первой нашей встрече мне кто нибудь сказал, что мы в будущем станем хорошими друзьями, я как минимум рассмеялся и посоветовал тому обратиться к психиатру. Поначалу мне все галакты внушали раздражение и неприязнь, но чем дольше я с ними общался, тем сильнее проникался уважением к некоторым из них, кто не жалея здоровья и сил, был готов прийти к человечеству на помощь вразрез указу не вмешиваться в людские дела без особых распоряжений сверху.
– Справедливое обвинение, Дим! Тут мне крыть нечем. – Подозрительно охотно согласился Сайрус, аккуратно принимая из моих рук вещи убитых киллеров. – Что здесь? Мембранный снифер? К сожалению, даже в защите станции находятся прорехи, сквозь который так и норовит просочиться разный антисоциальный мусор. От своего лица и лица командования торжественно снимаю перед тобой шляпу. Теперь понятно как эти двое, обойдя защиту, проникли в транспортный узел и перенаправили сигнал телепорта. Остроумно! Нет, гениально!
– Я рад, что тебе понравилось. Попрошу указать в отчетах, что у аркурианца не обычный парализатор, которым только тараканов пугать для пущей надежности избитых и связанных, а нелицензированный диатомизатор, – как бы невзначай напомнил я, указав на оружие. – Я считал такое мощное оружие невозможно пронести на станцию незамеченным. Как это понимать?
– Зная о тебе не понаслышке, могу в свое оправдание сказать, что для твоего убийства этим неудачникам потребовался бы калибр значительно крупнее. Эта же хлопушка и сущая мелочь, – попробовал отшутиться Сайрус, вертя в руках оружие киллеров. – Эта модель излучателя была создана еще при моем прапрадедушке и просто удивительно, что дотянула до наших дней.
– Легко говорить, когда самому не пришлось участвовать в драке и терпеть ствол у виска.
– Нам пришлось устранить двух их сообщников, они не пожелали сдаваться, – косо глянув на меня, Сайрус передал подчиненному улики. – Ты ведь меня знаешь не первый день, я никогда беспричинно не задерживаюсь. Как только система безопасности дала сигнал тревоги, я сразу понял, что это как то связано с твоим прибытием. Нам потребовалось от двух до пяти минут, чтобы выяснить, куда тебя занесло, разделаться с отморозками и прийти к тебе на помощь…
– Пять минут? – презрительно фыркнул я. – За это время может исчезнуть целая планета.
– Ты слишком категоричен и склонен к преувеличениям. – Отмахнулся Сайрус.
Подойдя к группе кванторов работающих с трупами, он вмешался в процедуру опознания.
– Удалось выяснить, откуда они такие красивые нарисовались? Есть зацепки?
– Незадолго до псионической атаки на узел телепорта, неподалеку от станции был замечен дрейфующий малый Странник, выдававший себя за исследовательское судно по изучению активности звезды, – квантор, замолчав, быстро закончил. – Им удалось сбежать. Сожалею.
– Как только вычислите их дайте мне знать. Пойдем Дим, тебя уже заждались.
– Корабль будут преследовать?
– Ты предлагаешь преследовать корыто, которое за одно мгновенье может преодолеть сто миллионов световых лет? Интересно, как ты себе это представляешь? – снова ухмыльнулся Сайрус, но тут же стал серьезным. – Не волнуйся, мы их отыщем, куда-бы они не сбежали, я даже позволю тебе в конце допроса провести твой любимый коронный удар веслом по шее, сносящий голову с плеч… прости, я хотел сказать мечом…
– Очень смешно! – мое раздражение было готово сорвать крышку благоразумия и вырваться под давлением. – Ты сегодня на удивление спокоен и весел. Меня чуть цинично не прикончили, а тебе хватает духу шутить. Что будете делать с трупами? Вы ведь не собираетесь спрятать дело под сукно и спустить дело на тормозах… ну, ты меня понял.
– Тела нам еще пригодятся, – зловеще усмехнулся Сайрус, с хрустом потирая ладони. – Мы оживим этих выскочек и выкачаем из их мозгов всю интересующую нас информацию.
– Это возможно? – брезгливо спросил я. – А без оживления никак?
– Как тебе сказать… это будет не так занимательно и интересно! – улыбнулся беллатрианец.
Чертыхнувшись про себя, я плюнул на дальнейшие попытки достучаться до его серьезности. Встав в круг яркого света, мы перенеслись прямо в командный узел связи, откуда открывалась великолепная панорама на ночную сторону планеты, красиво мерцающую алыми всполохами плазмоидов на границе с магнитным полем. Покрытая непроходимыми горами и джунглями планета Хлория, являла собой типичный образчик инопланетного заповедника, где обитало всего сто двадцать миллионов недалеко ушедших от варваров туземцев. Местный пульсар Игнион, был тоже не подарок – одних только квантовых коронарных всплесков производил за сутки свыше тысячи. После каждой такой радиационной волны, магнитосферу планеты буквально захлестывал поток частиц, расходящихся радужными волнами по всей верхней границе ионосферы. Это было очень красивое хоть и смертоносное явление и, к сожалению нередкое.
В совершенно круглом с голографическими стенами кабинете, восседал за массивным силовым столом, сумрачный Лесерт – легендарный командор звездной станции, вот уже сорок шесть циклов, управляющий железной рукой самым секретным подразделением Крул Каи. Он был полукровкой – полузоннерианец, полурептоидом. Хоть он и был похож на человека, было в его облике что то от насекомого и змеи. Возможна хитиновая оболочка лица и мелкая чешуя на шее, а может неподвижный взор с вертикальными зрачками и жвалы над тонкими губами.
Сайрус небрежно отдав честь шефу, быстро удалился, окинув меня на прощание обнадеживающим взглядом. Говорят, Лесерт отомстил рептоидам с планеты Мальдек, не придя к ним вовремя на помощь, именно ради мести за свою мать, захваченную еще до его рождения, вследствие чего та по возвращению домой родила полукровку. Официальное уничтожение Мальдека произошло в результате столкновения планеты с «удачно» подвернувшейся кометой, так что история сама по себе была темной и запутанной. Если это и была месть, она удачно завершилась для Лесерта, превратив ненавистный Мальдек в облако астероидов, а командора возвысив до командующего станцией. По тем же слухам характер у него был не из легких, совсем по другой причине. Он люто ненавидел амбициозных инопланетников, опасаясь, что однажды они сместят его с занимаемого поста, а станцию Квантория окончательно превратят в летучий зверинец. Он и так с трудом сдерживал себя в словах и делах, когда ему ежедневно докладывали о досадных инцидентах связанных с прилетающими туристами, сующими нос, куда их не просят.
– Кадет Алех… Алеш… – с трудом попытался он воспроизвести мою фамилия.
– Алешин, – тут же пришел я ему на помощь. – Моим позывным был Альфадок, но галакты с удивительным упорством называют просто Дим…
– Дим мне нравится больше. Коротко и ясно, – удовлетворенно кивнул седой шевелюрой Лесерт, не отрывая глаз от голографических экранов, где постоянно обновлялась информация.
– Разрешите вопрос, командор.
– Смотря, какой. На некоторые, я и сам не прочь услышать ответы.
– Почему Вы согласились принять меня на обучение? Моя раса даже не в Крул Каи.
– Ваша раса, посол, результат тяжелых трудов наших предков, указавших всем единственно правильный путь развития и самосовершенствования. Вы Дим можете скептически относиться к этому, однако, для каждой разумной расы входящей в Галактический Союз, это неотъемлемая часть повседневной жизни. Еще на заре выхода в космос мы осмыслили всю разрушительную пагубность пристрастия к войнам и насилию, выбрав в качестве альтернативы иной путь саморазвития, ставший для нас смыслом жизни. Любая разумная раса во Вселенной священна и то, что совершили на Земле предатели и ренегаты, иначе, чем тяжелейшим преступлением против Создателя не назовешь. Наше сверхтехнологичное пан галактическое общество, каким бы развитым себя не возомнило, жизненно заинтересовано в молодых рас. Мы готовы распахнуть двери сотрудничества перед любой планетой, готовой отринуть насилие и встать на путь созидания. Землю ждало неплохое будущее, если бы адепты Пожирателей звезд не решили ударить по самому уязвимому и болезненному месту нашего общества – молодым и перспективным цивилизациям стоящих на пороге вступления в Галактический Союз. Эти выродки – поклонники Пожирателей звезд – прекрасно знают, что без свежей крови, у нас нет будущего, а значит, и дальше будут продолжать террор и саботажи на фермах Разума.
– Командор, Вы упомянули Пожирателей звезд, – насторожился я, вспомнив слова Тувы.
– Именно так я и сказал, – вскинул брови Лесерт. – Вам это что то говорит?
– Убитый веганец рассказал о них перед смертью.
– Интересно и что он рассказал?
– Только то, что их невозможно остановить.
Командор встал из за стола и принялся расхаживать по рабочему кабинету, наблюдая, как под прозрачным полом у него под ногами пролетают звенья боевых випперов. Заложив руки за спину, пристально посмотрел на меня двумя парами зеленых как трава глаз.
– Когда все известные расы были еще молоды, а миллиард циклов назад Бескрайние еще только осваивали ближний космос материнских планет, из глубин времен пришла странная легенда о Пожирателях звезд, способных поглощать не только материю, но и пространство время. Бестелесные – как мы их еще называем, по слухам сродни черным дырам, но в отличие от этих массивных темных звезд, обладают сверхразумом, обретенным в течение миллиардов лет существования в глубоком космосе. Мы много раз отправляли исследовательские экспедиции к самым дальним уголкам галактики, с целью проверить их существование. Были исследованы невообразимо огромные пространства, где могли по легенде обитать Пожиратели, но в конце мы были вынуждены, вернутся ни с чем, смирившись с мыслью, что это всего лишь древняя легенда. Не могу сказать, что меня расстроили результаты экспедиций. Не приведи Творец встретить воочию этих мифических чудовищ. В последнее время слишком много экстремистки настроенных рас прикрываются их именем, лицемерно творя зло под личиной сказки. Только на моей памяти было не меньше дюжины так называемых мессий, предсказывающих приход Бестелесных. Но время шло и ничего не происходило. Лично мое мнение – Пожиратели выдумка и часть древнего фольклора. Нет ни одного научно обоснованного доказательства их существования. Одни лишь слухи и домыслы, дошедшие до нас из непонятно каких источников.
Я не сводил с командора глаз, даже затаив дыхание от его рассказа. Заметив, с каким вниманием, его слушают, Лесерт сердито одернул китель и вернулся за рабочий стол.
– Подводя итог можно заключить, что убитый вами веганец один из последователей культа Ждущих, ожидающих прихода Пожирателей. Могу заверить, что все их усилия и дальше терроризировать свободных граждан Крул Каи, обречены на провал. Рано или поздно мы выясним, где они скрываются, разгромим все их тайные базы и склады, а когда выведем на чистую воду тех, кто все это время покрывал их, снабжал информацией и оружием, вот тогда этой расе не поздоровиться. Итак, ближе к делу. Откуда Вы прибыли кадет?
– С Ната Плейона, – и счел необходимым добавить. – С одной из лун Калиша. Хидеса.
– Ната Плейон, что в Лаврентийском скоплении, – словно пробуя на вкус название, командор задумчиво вертел в руках тонкий стилус. – Полностью покрытые океанами планеты находящиеся под протекторатом даяков, если не ошибаюсь?
– Верно. Там я и проходил подготовку для работы в пределах Крул Каи.
– Какие предметы изучали? – заинтересовался Лесерт. – Подготовительный курс?
– Расширенный. Ксенология. Основы движения в космосе с помощью струнных вибраций. Ознакомительные лекции по не-барионной структуре Вселенной и природе темной энергии. История формирования Крул Каи и объединение рас в пан галактическое сообщество. Менто псиониеский тренинг с опытными инструкторами псиониками. Военная подготовка…
– Подробнее о двух последних. Мы военная организация, возможно единственная официально разрешенная сила, располагающая войсками и космофлотом для решения полномасштабных задач с применением грубой силы, как говорят простые обыватели. Возможно, именно из за этого нас недолюбливают. Мы для них старый пережиток, олицетворение призрака страшной войны, бушевавшей в Смутное время, когда перекраивались сферы влияния много сотен тысяч циклов назад. Это было давно, но память о таких событиях живет вечно. Прошу, продолжайте свой рассказ, не смею больше перебивать.
– Около тридцати лет назад, я был вывезен с родной планеты и доставлен на Хидес, на одну из подводных баз даяков, где за меня взялись лучшие их генетики и биоинженеры, – начал я рассказ, с благодарностью кивнув, когда командор пригласил меня присесть в соседнее кресло.
…тридцать долгих лет, сравнимые разве что с прошлой жизнью на Земле, я провел на самой удаленной и удивительной планете. Там, изучая неведомые ранее тайны мироздания, я обнаружил, что не являюсь единственным представителем своей вымирающей расы. Помимо меня на первой луне находилось крупное поселение землян – мужчин, женщин и детей – которых готовили к возвращению на Землю с целью заселения планеты повторно. Даякам удалось разыскать среди звезд других людей, вывезенных с планеты, до того как над ней использовали некросферу. Их чистый, не затронутый облучением геном, в дальнейшем послужил эталонным материалом для лечения и реабилитации многих тысяч Обращенных, медленно вырождавшихся в своих временных убежищах вроде отдаленных островов и военных бункеров.
Вспомнив Безликих докеров обжившихся на старых военных кораблях тихоокеанской эскадры в порту Владивостока, я постарался не воскресать в памяти хрупкий и заманчивый образ Даяны – дочки Хит Тева, предводителя Обращенных. Где сейчас Даяна и смогла ли выжить после дезинфекции Земли? Я сильно сомневался, что докерам, вернули их прежний облик – слишком долгим и необратимым было их превращение из простых людей в некроморфов. В любом случае все уцелевшие будь они людьми или Обращенными были переселены в лагеря временного содержания, откуда в дальнейшем слуги даяков – Златокожие – повели их за собой на повторное освоение и заселение опустошенной поверхности Земли. После памятного и такого далекого рейда во Владивосток на базу «Рассвет», где я и мои теперь уже погибшие товарищи смогли сокрушить могущественного некромутанта Зверя и помогли вернуть даякам их утраченное сокровище, жизнь стала налаживаться. Территория Евразии меньше всего пострадала от облучения некросферой и именно там были построены первые города, куда переселили реабилитированных людей из разных регионов планеты. Решить в короткие сроки проблему Обращенных было невозможно, поэтому были разработаны специальные методики их обнаружения и в некоторых случаях устранения. Пытаться вернуть некроморфам их первоначальный человеческий облик оказалось во многих случаях невозможным – регресс зашел слишком далеко. Чтобы не тратить напрасно драгоценное время на одиночные поиски, орбитальная группировка спутников даяков, после того как разведчики выясняли, что на будущей обрабатываемой территории не осталось нормальных людей, производили лучевую обработку из космоса, за раз очищая десятки тысяч квадратных километров поверхности. Это оказалось весьма действенным и эффективным средством.
Вскоре выяснилось, что на Земле не осталось ни одного действующего правительственного института, способного объединить осколки человечества в некое подобие общества. Несмотря на тяжелое состояние здоровья и безразличную посттравматическую апатию, сто десять миллионов людей выбрали себе шесть лидеров по числу уцелевших наций и начали налаживать жизнь с самого начала. Надо отдать должное даякам, пусть и поздно они искренне осознали собственные ошибочные действия в первое десятилетие после Заражения, и теперь всеми силами старались окружить выживших заботой, а так же снабдить необходимыми технологиями и направить на путь создания централизованной власти, у которой бы не было изъянов прошлого. Совет людей приобрел статус общепланетного и получил в свое распоряжение внеземные технологии производства и возобновления экологически чистой энергии, планы создания космических аппаратов летающих на скоростях в миллионы раз превышающих скорость света, и многое другое, что многократно опережало все известные земные передовые технологии прошлого. Буквально на глазах воздвигались новые города, строились транспортные артерии, соединившие пять крупнейших полисов и двенадцать крупнейших материальных баз снабжения. Разрабатывались проекты строительства космодромов и нескольких крупных трансфертных контуров, призванных связать подводные базы даяков с людскими поселениями на всех пяти континентах.
Находясь на Хидесе, я внимательно следил за всеми новостями, приходящими с Земли, но они доставлялись с большим опозданием и грешили поверхностным характером. Поначалу, я всему удивлялся и бродил по чужой планете с открытым ртом, словно какая нибудь деревенщина, но мне это быстро надоела. Непривычный уклад жизни постепенно стал угнетать и подавлять, напоминая, что я здесь всего лишь чужак. Я жаждал действий, устав от вынужденного бездействия. Нечеловеческая часть общество вызывало во мне недоверие, а воспоминания об их невольном участии в геноциде людей, были еще слишком свежи в памяти.
Заметив, как я ожесточился лицом и погрузился в себя, командор Лесерт, тактично прочистил горло, выводя меня из задумчивых воспоминаний.
– Простите командор, минутная слабость, – смутился я. – Это больше не повторится.
В глазах Лесерта зажглась искра понимания. Он ментальным чутьем понял переполнявшие меня чувства и тут же смягчил тон. Даже живой легенде свойственно сочувствие.
– Примите мои соболезнования кадет. Всегда тяжело терять соотечественников, близких и друзей. Тем, кто выжил, остается лишь смириться с неизбежным. Продолжать жить с виной в сердце и раной на душе. В качестве смягчающей новости могу сообщить, что смерть далеко не конец жизни, а лишь начало нового пути. Продолжайте. Я весь внимание.
– Первые пять лет прошли в адаптации. Все это время я почти не покидал главной базы, находясь под неусыпным контролем кибернетического медперсонала. Дело в том, что еще на Земле, я подвергся деструктивному облучению, которое я, ошибочно, считал необратимым. Даяки разработали и внедрили принципиально новые методы реабилитации пострадавших от тахигинеза и мне сравнительно легко смогли вернуть прежний человеческий облик. Так, сказать, подправили мордашку и навели марафету. Несколько операций по трассировке ДНК прошли успешно. Я, конечно же, был на седьмом небе от счастья, когда мне пришло в голову что таким образом к концу лечения утрачу все свои новые способности, к которым успел привыкнуть. Пришлось прерывать процесс на свой страх и риск. Я был рад избавиться от своих нечеловеческих глаз, больше похожих на шарики из ртути, но все остальное меня более чем устраивало…
– В вашем досье отражено участие в программе «Квантория», – листая в воздухе голографическими страницами досье, Лесерт не смог пройти мимо этой записи.
– Меня уговорил инспектор Сайрус. Сказал, что это ускорит мой отлет с Хидеса.
– С сегодняшнего дня он старший инспектор, – поправил Лесерт. – Хорошо, значит, Вы окончили подготовительный этап, знаете обстановку и готовы к дальнейшему обучению.
– Иначе бы меня здесь не было, командор.
– В Вашем досье скупо отражен некий инцидент с атмосферным процессором, о котором нет никаких подробностей. Объясните или это тайна?
– Сожалею, но это секретная информация. Скажу только, что за его решение даяки присвоили мне высокое звание – Посла людей. Это накладывает большую ответственность. Я был против, только кто меня спрашивал? Назначили и точка, по сути же, я стал еще и официальным лицом, представляющим всю свою расу перед Советом галактов. Для полного «счастья» с Земли пришло уведомление, подписанное всеми членами координационного Совета, что меня восстановили на прежней военной службе и теперь я еще и кадровый офицер новообразованной гвардии Альянса, как, будто у меня других забот мало…
– Простите, что перебиваю Дим. Альянс это ваше правительство? – уточнил Лесерт.
– Не совсем. Земной Альянс – военно политическая организация людей, появившаяся сразу после первого контакта. Организация создана после контакта и подписания союзного договора с даяками для защиты человеческих колоний и станций, находящихся за пределами Солнечной системы от инопланетной агрессии. Я никогда не гнался за званиями, а тут сразу подполковник. Следующий этап моей жизни был, хлещи всех предыдущих вместе взятых. Тактические маневры и применение в боевой обстановке полученных знаний. Хидес на девять десятых покрыт водой. Так уж вышло, что мое Обращение было связано с водной стихией, вот меня и определили в заново сформированный отряд добровольцев землян готовых действовать во враждебных условиях за пределами Земли. Мои физические данные, позволили мне легко завершить все тесты и испытания и к концу года получить звание мастера первого класса. Не буду скрывать, все это мне так осточертело, что я всерьез подумывал уйти в отставку.
– Почему остались? Испугались, что перестанут уважать? – командор с любопытством посмотрел на меня. – Или решили узнать предел своих возможностей?
– Слишком много сил было затрачено на мою подготовку, а просто уйти, поддавшись минутному порыву… эгоистично и не в моем обычае. Все равно на Земле меня ждала та же служба, пусть не такая престижная и насыщенная событиями как здесь…
– Понимаю. Созданию с такими возможностями и многообещающими задатками псионики мозга тянуть колониальную службу все равно, что породистому скакуну тащить тележку с хворостом. Простите за сравнение, но, кажется, именно так говорят люди.
– Моя мозговая псионика всего на порядок выше, чем у рядового галакта, – польщено отмахнулся я, в глубине души раздуваясь от гордости. – Ее как раз хватает, чтобы разоружить недотепу аркурианца, ну и еще на пару фокусов с левитацией предметов…
– Ваше досье и возможности меня убедили, посол, – внезапно оборвал командор. Сворачивая голограммы над своим рабочим столом, поднялся в полный рост. – Лучший инструктор. Лучший спасатель. Мастер первого класса. Официальный представитель целой расы, знакомый с методами скрытной войны, подготовленный по предварительной программе кванторов и просто бравый боец с богатейшим военным прошлым. О такой головокружительной карьере можно только мечтать. С другой стороны, это и вправду накладывает не просто ответственность, но и беспримерную преданность делу, за которое не жалко и жизнь пожертвовать. Вы молодец, Дим. Определенно Вы мне нравитесь. Во всяком случае, храбрости и боевого духа Вам не занимать, а то, с каким профессионализмом и хладнокровием Вы расправились с фанатиками Ждущих, вызывает мое искреннее восхищение. Кстати о нападении. Я лично возьму расследование под свой полный контроль, а тем, кто все это устроил, не позавидуешь так и знайте. Пытаться убить Посла целой расы, да притом на подконтрольной мне станции ставшей символом порядка и закона, это не просто преступление – это плевок лично мне в лицо…
Его похвалы здорово подняли мою самооценку, я рассчитывал на более прохладную встречу. Обычно, такие как Лесерт могут только ворчать и поучать, а тут признание моих заслуг.
– Благодарю, командор.
– Я горд, что первый человек с Земли будет проходить обучение именно под моим началом! – продолжал Лесерт, крепко по земному обычаю пожимая мою руку. – Учитесь достойно кадет, ничто в этой жизни не дается просто. Звание квантора получить нелегко, лишь полная самоотдача и упорство позволят дойти до конца испытаний и узнать, чего Вы стоите на самом деле. Я верю, что Вам это по плечу, поэтому без раздумий зачисляю в группу прошедших собеседование. У нас нет расовой неприязни, нет личных амбиций и широко распространенного в центральных мирах так популярного карьеризма. Все выпускники Квантории непредвзятые служители закона. Проводники порядка и цивилизации в самые варварские уголки космоса.
-Да, командор, поэтому я и здесь…
-И Дим, вот еще что, - Лесерт пристально посмотрел мне в глаза, отчего мне сделалось не по себе. - Вы сполна познаете ненависть преступников всех мастей, что будут все время пытаться Вас запугать и подкупить. И первое о чем Вы должны помнить, это о своем долге перед обществом и не опасаться, что вас бросят на поле боя одного без должной поддержки на заклание врагам. Кванторы – это больше чем дружная семья. Это последняя и самая надежная линия обороны, несокрушимая воля, сила и крепкое товарищество на пути хаоса, беззакония и Вселенского зла. Сегодня Вы становитесь частицей братства. Будьте достойным этой чести.
Командор вызвал Сайруса и когда тот зашел, кивнул на меня:
– Принят и зачислен. Теперь он твой подчиненный.
Беллатрианец не скрывал своего облегчения.
– Вот уж чего не ожидал. Этот человек очень вспыльчивый, но упорный...
– Терпения и вера, Сайрус. Если молодой человек не бросит и дойдет до конца, то далеко пойдет в этой жизни, это я гарантирую с полной уверенностью. У меня чутье на таких как он.
Коротко отдав командору честь – скрестив руки на груди – Сайрус кивком указал мне на дверь. Выходя из кабинета, я на мгновение обернулся в дверях.
– Спасибо за доверие, командор. Я не подведу Вас и не заставлю жалеть об этом решении.
– Идите кадет. Говорить об этом рано, – отмахнулся Лесерт, но губы его дрогнули в улыбке.
– Поздравляю Дим, – сухо сказал Сайрус, когда мы вышли в коридор.
– Я поначалу решил, что командор обычный высокопарный сухарь, на деле же оказался интересным собеседником. Хоть он и не человек, его харизма и на меня произвела впечатление.
Идя следом за подозрительно притихшим беллатрианцем, я не сразу заметил, что он чем то озадачен, в любое другое время его трудно было заставить замолчать, а тут, словно язык проглотил. Меня это несколько раздосадовало, но я не стал спрашивать о причинах.
В полном молчании мы спустились на магнитном лифте несколькими десятками уровней ниже. Когда распахнулись двери, и я первым вышел наружу, у меня предательски отпала нижняя челюсть, а глаза расширились, став похожими на десятирублевые монеты. Сайрус спокойно обошел вокруг меня, невозмутимо зашагал дальше, пока не сообразил, что я стою на месте, не двигаясь, словно вкопанный или пораженный молнией.
– Что случилось? – прислал он встревоженную мысль. – С тобой все в порядке?
– Никогда такого не видел, – вслух прошептал я, медленно подходя к защитному барьеру.
Я стоял на небольшом балконе, под которым от горизонта до горизонта выгнулась дугой полая, внутренняя поверхность, титанической станции Квантория, исчезающая вдали в серой дымке под потолком. Климат контроль формировал здесь даже небольшие облака. Подо мной на высоте полукилометра протянулись, словно вычерченные по линейки симметричные дорожки парков, разделенные самыми настоящими реками, каналами с голубой водой и изящными мостами. Задрав голову вверх, я так и не увидел, где заканчивается потолок – его просто не было видно, за снующими лифтами и тысячами летательных каплевидных аппаратов под управлением представителей доброй сотни звездных рас. Весь этот нескончаемый поток флиттеров летел в обоих направлениях, словно живые ленты из серебра. Через каждые полкилометра наземных дорог и мостов располагались площади, на чьих белых как мел поверхностях возвышались монументальные статуи, и обелиски падших героев и храбрецов прошлого. Если пристально вглядываться вдаль, то создавалось стойкое ощущение, словно видишь очертания далеких материков, изрезанных реками и куполообразными постройками каждый из которых был чуть меньше города средних размеров. Если бы я не знал что это космическая станция, то подумал бы что нахожусь на внутренней стороне планеты, как, если бы мир вывернули наизнанку и расположили внутри полого шара. Это было неописуемо прекрасное и чарующее зрелище.
– Ларри Нивен и его мир Кольца отдыхает, – только и смог вымолвить я не сводя глаз.
Подошедший ко мне Сайрус, благосклонно облокотился локтями о перила и с интересом стал наблюдать за моим выражением лица. Ему доставляло удовольствие смотреть, с каким изумлением, восхищением и благоговением я взираю на окружающий мир. «Наверное, как колхозник из глубинки, волею судьбы угодивший проездом в город Москву» подумал я.
– Сердце Квантории – Аллея Славы! – ответил Сайрус на мой невысказанный вопрос. – Именно здесь сосредоточена большая часть населения станции. Жить здесь могут далеко не все, только представители колониальной администрации, ученые, деятели культуры, одним словом выдающиеся персоны со всей галактики. Жилые сектора так же являются центром торговли – в них находится множество элитных магазинов, в которых можно приобрести практически все, что представлено на рынках галактики. Я и забыл, какое неизгладимое впечатление производит на зевак и туристов, нутро нашей трухлявой старушки. С тех пор как сюда разрешили допускать туристов, все изменилось. Теперь здесь не протолкнутся от зевак вроде тебя.
– Как вам это удалось построить? – я запнулся, не зная как описать чудо инженерной мысли.
Сайрус заметно поскучнел, словно уже тысячу раз рассказывал об этом.
– Ее закончили строить задолго до рождения моего прапрапрапрадеда. Для создания станции были сделаны передовые по тем временам открытия в области физики и экстремальной металлургии. Применялись передовые методы гравитационного и электромагнитного взаимодействия. Было задействовано три десятка космических верфей, которые днем и ночью принимали материалы, в течение трех долгих циклов. Изначально станцию собирались использовать в качестве форпоста разведывательных випперов, потом как базу снабжения целого флота. Кванторы поселились на ней сравнительно недавно, всего триста девяносто шесть циклов назад, превратив станцию в то, что ты сейчас видишь. Я разве не говорил, что после вывода станции из эксплуатации из нее собирались сделать музей и по совместительству игровой дом?
– Ни слова. Это же космический город, а не музей. Сколько ему лет?
– Циклов? – переспросил Сайрус, путавшийся в моих измерениях времени. – Примерно две или три тысячи. Я сказал примерно, так как мало кто помнит истинный возраст. Эпоха Смут длилась долго, так что много что пропала за это время, включая документацию на станцию.
Быстро переведя циклы на годы, я даже присвистнул от удивления. Выходило что этой громаде больше шести тысяч лет. Даже учитывая, что средний возраст галакта составляет шестьсот лет, эта махина пережила детей, внуков, правнуков и праправнуков первых строителей.
Под нашим балконом потянулась платформа, груженная серебристыми цилиндрами и контейнерами, она летела до бесконечности долго, прежде чем последний сегмент стал удаляться, оставляя позади себя едва видимый светящийся след.
Не удержавшись от мальчишеского озорства, я украдкой оглянулся по сторонам и когда Сайрус отвернулся, смачно плюнул вниз, наблюдая, как плевок невыносимо долго падает вниз, пока не исчез на фоне разбитого под нами парка, где прогуливались толпы галактов.
– Пойдем, пока ни в кого не попал, – нетерпеливо сказал Сайрус, все так же отвернувшись в другую сторону. – Тебя ждет Хлория, а меня эти проклятые Ждущие. Вскоре ты начнешь изучать теорию, а я займусь практикой. Жду не дождусь себе на смену нового поколения.
– Я считал, кванторы обучаются на станции.
– Нет, дружок, это место отныне для туристов и бюрократов. Все наши учебные объекты разбросаны по всей галактике, – беллатрианец ухмыльнулся и бодро зашагал по выдвижному мосту. – На станции еще есть био-лаборатории, административный штаб с раздутым штатом всего квадранта Игнион, жилые уровни и самая крупная в галактике библиотека, где собрана история тысяч рас. Больше тебе знать не положено, кадет.
– «Теперь понятно, отчего это место, кишит туристами», – догадался я, быстрым шагом нагоняя Сайруса. – «Не так вы просты господа кванторы. Станция для вас сродни ширме, настоящие дела происходят совсем в другом месте. Наверное, вся ваша обширная инфраструктура размещена таким образом, чтобы уничтожение центра не стала смертельным ударом для всей организации. Очень умно. Каждый знает ровно столько, сколько ему положено».
Я решил воздержаться от других вопросов, приберегая их на более удобное время. Главный из них остался прежним – почему меня решили похитить фанатики древнего культа, и что Тува имел виду, когда спросил про какие то руины Эдема? Я давно понял, что галакты по природе своей не так уж и сильно отличаются от людей. Им, как и нам, не чужды чувства и желания. Их эгоизм и самолюбие порой не знают границ, а если они что то для себя решили, то будут добиваться этого, невзирая на жертвы и потери. Общество, победившее преступность! Это же полный абсурд! На основании статистики в Крул Каи почти нет преступников, зато полно рас только и ждущих прихода мифических Пожирателей. Легко и без особых угрызений совести стирающих с лика Вселенной целые народы, предающие своих вчерашних союзников, ради собственных интересов и временной выгоды. Если выбирать между отпетыми негодяями и лицемерами, я выбираю первых. От тех, по крайней мере, знаешь чего ожидать, а о помыслах галактов остается лишь гадать, когда они решатся ударить в спину.
Гравилифт доставил нас в главный зал прибытия – куда я и должен был попасть вместо амерзонной платформы. Мы остановились у голографического изображения восхитительно прекрасной ируланки, у которой кроме нечеловечески больших глаз и маленького детского ротика как у японских мультяшных персонажей, все остальное было очень даже человеческим и нужных пропорций. Моя последняя подруга в новой колонии на Хидесе, по праву считалась самой красивой девушкой, но, глядя на аппетитные изгибы бедер ируланки, я был вынужден признать, что совершенству нет предела.
Перехватив мой плотоядный взгляд, брошенный на голограмму, Сайрус сначала удивленно вскинул хитиновые наросты, заменявшие беллатрианцам брови, а потом насмешливо поинтересовался, панибратски толкнув меня локтем в бок.
– Ты уверен, что вы подходите друг другу? Между двумя вашими видами, намного, большая пропасть, чем тебе может показаться на первый взгляд, уж ты мне поверь. Я знаком с одной ируланкой дизайнером, которая программирует этих цып, могу познакомить за недорого. Только с условием – потом расскажешь мне, как все у вас прошло. Это бесценные сведения для ученого.
– И насколько близко ты с ней знаком? – раздраженно парировал я, нехотя отводя взгляд от аппетитного декольте. – Ты часом не в сутенеры заделался? Послушай Сай, я тебе одну умную вещь скажу, только ты не обижайся. Вы может, и опережаете нас, землян, на миллионы лет развития в науке и технике, но в любви смыслите не больше нашего…
– И что с того? – Пожал могучими плечами беллатрианец. – Ты это к чему клонишь?
– По моему ты слишком много времени проводишь в земных колониях среди людей. Тебе никогда не понять, как тяжело настоящему мужику долгое время обходится без женской ласки. Тем более что я единственный мужчина в радиусе миллионов световых лет…
– Обижаешь! Ты вообще за кого меня принимаешь? – наигранно обиделся Сайрус. – А я, по твоему, кто? Я прекрасно представляю, какое значение ты вкладываешь в слово «мужик»! Между прочим, мой вид размножается не двумя особями как вы люди, а двумя парами! Я прожигаю девять десятых своего времени в бесконечных разъездах и командировках, спасаю неудачников вроде тебя, а мне даже некогда о потомстве подумать, а ведь мне уже сто девяносто три цикла и многие в моем возрасте главы больших семей. Может я и фанатичный служитель закона, но в плане размножения мои желания и потребности мало чем отличаются от нужд земных снобов, похотливо ноющих по ночам на свою единственную луну…
– Воющих на луну, – с ухмылкой поправил я и, не удержался от ехидной колкости. – Говоришь, вам для размножения нужны две пары? Какая гадость Сайрус, прямо свингерство какое то спаси господи. Как представлю, так дурно становится! Где мы сейчас находимся?
– Информационная директория, – буркнул Сайрус. – Здесь можно узнать маршруты прибывающих и улетающих звездолетов. Не смотри на меня так, разумеется, у меня есть свой личный виппер, но меня интересует некий торговец старины по имени Глорх Ксану. Если ты готов потратить еще немного своего драгоценного времени на мои личные дела, я подкину тебя потом прямиком до нашего центра подготовки рекрутов.
– Торговец, промышляющий нелегалом? А как же нулевой показатель преступности?
– Торговец старьем, а не нелегалом. Это разные вещи. Я расследую одно дельце, с которым этот тип как то связан. Заглянем к нему на огонек, вдруг, что то удастся из него выудить.
– Ты квантор, тебе видней, – пожал я плечами, снова переводя взгляд на псевдо ируланку.
– Приветствую, граждане Крул Каи! – не открывая рта, нежно пропела голограмма, стоила нам приблизиться к ее чувствительным сенсорам. – Чем могу быть вам полезна?
– Сайрус Алиот, – мученически представился беллатрианец, положив палец на считывающий сенсор, чтобы система смогла провести идентификацию и, связавшись с базой данных убедиться в его полномочиях. – Меня интересует некто Глорх Ксану, торговец антиквариатом из сектора грузоперевозок. На прежнем месте его нет, думаю, он там больше не живет. Определите его точное местоположение на станции и сообщите мне координаты.
– Ваши полномочия подтверждены, инспектор, – через секунду ответила голограмма. – Определяю местонахождение торговца Глорха Ксану. Местоположение определено. Третий сирах, мохаба, автоматизированный альбиро три, шесть, спираль, сигма…
– Что за бред она городит? – шепнул я, скептически выгнув бровь. – Полная бессмыслица.
– Благодарю, – Сайрус отошел от голограммы. – Просто твой ментальный переводчик еще не до конца оптимизирован под общепринятую транскрипцию речи. Когда разговор заходит о непонятных для твоего мозга вещах переводчик автоматически пытается дополнить предложения понятными тебе словами. Что из этого выходит, известно только тебе. Не бери в голову, со временем все наладится, нужно немного терпения. Имплантация прошла, надеюсь, не слишком болезненно? Порой бывают проблемы с оптимизацией к конкретным биологическим субъектам.
– Терпимо. Бывало и хуже, – поморщился я, непроизвольно дернув щекой. Вспомнив, как на Хидесе мне три раза пытались установить имплантат в надбровную кость, и как это получилось лишь с четвертой попытки, я вздрогнул, невольно проведя пальцами по едва зудящему рубцу над правой бровью. Кто бы мог подумать, что при всей своей развитой биомашинерии, устройства даяков так плохо приживаются в человеческих тканях. Так уж мы устроены, что любой чужеродный предмет организм интуитивно пытается отторгнуть. Мне еще повезло, мое обращенное ДНК было не очень привередливым к инородным предметам, поэтому хирургам даяков я доставил не слишком много хлопот. Зато теперь в разговоре с галактом я мог смело разговаривать на своем родном языке, имплантант транскриптер ментально передаст нужные аналогии, моему оппоненту с какой бы системы Кольца тот ни прибыл. В блестящей фиговине размером со спичечную головку, были заложены поистине необозримые массивы информации – шестьсот семьдесят триллионов известных языков и диалектов, включая специфические наречия, на данный момент известных пан галактическому обществу. Тому, кто придумал это устройство на основе памяти атомов, нужно памятник поставить, ведь проблема недопонимания многих разумных рас из разных звездных систем, с той поры была решена окончательно.
Вбежав следом за Сайрусом в цилиндрический лифт, сделанный целиком из прозрачного органического минерала, мы с огромной скоростью устремились вниз и вбок. Я с любопытством смотрел на проносящие мимо нас уровни, по которым передвигались тысячи существ, всех видов и расцветок, прибывших на станцию из своих родных звездных систем. Что бы я ни думал о галактах, любопытства и храбрости им было не занимать. Взять хоть визиты на Землю в момент, когда человечество еще не подверглось Обращению, они сотни тысяч раз за год посещали нас, но лишь единицы решались вступить в контакт. Для них мы были сродни экзотическим животным, таким как львы и тигры на сафари, хорошо смотрящиеся лишь с недосягаемой высоты. Случались и аварии. Корабли Крул Каи часто терпели крушение, наземные службы противовоздушной обороны, чьи государства болезненно переживали пролеты НЛО через свое воздушное пространство, тоже не зевали и ухитрялись сбивать незваных гостей, но от этого желающих увидеть Землю не становилось меньше. Все наши радиосигналы – направляемые в космос с помощью наземных и спутниковых станций – принимались и фиксировались разведывательными зондами галактов, только учитывая все вышесказанное, отвечать на них никто не собирался. Все это время мы жили под боком большого и могущественного соседа, но ничего не могли сделать, чтобы заинтересовать своей культурой. Даяки – построившие на Земле в незапамятные времена фермы разума – решили за нас, что людям еще слишком рано вступать в галактическое сообщество и наше место пока что на своей родной планете. Это сейчас земляне строили первый межгалактический корабль «Атлас Виктория», способный за один миг самостоятельно преодолевать гигантские расстояния, двигаясь вдоль каркаса Вселенной по так называемым струнам, соединявших между собой не только планеты, но и звездные системы. Раньше все было иначе. Неуклюжие и неповоротливые махины, приводимые в действие реактивной силой, едва дотягивали до Луны. О какой колонизации люди тогда могли мечтать?
– Проснись. Мы на месте, – ворвался в мои мысли насмешливый голос Сайруса.
Выйдя из лифта, мы быстро зашагали по светлой аллее, выложенной из белых матовых плит. По обеим сторонам дорожки, росли высокие в рост человека растения похожие на огромные кактусы с мягкими иголками, усыпанные яркими цветами. Перейдя по бирюзовому мосту через прозрачный ручей, взошли по массивным ступеням на треугольный балкон. Он бесшумно воспарил к овальному проему, над которым в воздухе мерцали голограммные письмена трао похожие на узловатый земной санскрит. «Склад сигма» – гласила надпись.
– Ого! Высоко поднялся Глорх. Не ожидал от него такой прыти, – удивился Сайрус. – Образно выражаясь, еще вчера был обычным торгашом, а сегодня заведует складом древнего имущества кванторов. Ты прав Дим, я слишком долго пропадал на Земле, а потом в вашем учебном лагере на Хидесе. На станции все заметно изменилось и явно не в лучшую сторону…
– А что это за место? – поинтересовался я, с опаской заходя следом за ним.
– Списанное оружие. Запчасти. Устаревшие защитные системы, в общем, хлам, – нехотя стал перечислять Сайрус. – Экипировка, начиная от инерционных ботинок и заканчивая кинетическими скафандрами первого уровня защиты. Это старье никому больше не нужно, но и избавляться от него кванторы не спешат. Вот и пылиться на полках. Меня больше интересует другое. С каких пор на наши объекты устраивают работать индивидуумов с сомнительной репутацией тем более в прошлом судимых? Мне это не нравится. Нужно разобраться во всем.
Пройдя сквозь едва видимую в полутьме мерцающую вуаль идентификационного поля, мы прошли внутрь пирамидального здания. Из прозрачной кабинки окруженной голографическими экранами выскочил коротконогий коротышка, смешно передвигая пухлыми ножками, засеменил нам наперерез. Он выглядел как маленький, пивной бочонок на который натянули водолазный гидрокостюм. Мирацы – одна из немногих рас, для дыхания которых непригодна азотно кислородная смесь, потому что для многих биохимических процессов им нужен чистый хлор. Для нахождения на большинстве планет и станций им необходим специальный скафандр. Из за высокой гравитации на родной планете рост мирацев редко превышает один метр, но компенсируется плотным телосложением и невероятно плотной кожей, которую не прострелит и диатомизатор выставленный на полную мощность. Однако они маниакально боятся за собственную жизнь, отчего не годятся на ответственную работу, связанную с большими стрессами. Его голова была приплюснутой, безглазой, с висячими как у таксы ушами, с забавными украшениями в виде колец и спиралей. Перегородив нам дорогу, он исторг целую серию булькающих и лающих звуков который мой переводчик с величайшим трудом декодировал как предложения из коротких, но малопонятных фраз.
– Инспектор Сайрус, нежданно визит! Протестую! Это существо здесь совершенно не к месту и не ко времени! Регламент диктует отказ. Отказ в доступе на частную территорию конторы. Таков порядок. Полезен буду только Вам, а человек кто такой? Давай до свидания…
– Интересно, откуда он знает про людей? – удивился я, поморщившись.
– Не кудахтай коротышка, не видишь человеку плохо от твоей трескотни. Лучше расскажи, что произошло с твоим антикварным бизнесом, – тут же осадил его Сайрус, а мне указал кивком на дальние стеллажи, на которых под силовым барьером хранилось великое разнообразие снаряжения и защитных систем самого экзотического вида. – Можешь пока осмотреть доисторический хлам Дим, все равно наш разговор тебе будет малоинтересен. Я скоро освобожусь, и мы отправимся на стартовую площадку.
Пожав плечами, я стал бродить вдоль стеллажей, разглядывая образчики инопланетной техники. Сайрус уперев руки в бока, сердито препирался с коротышкой, пока в один из моментов тот не вывел его из себя, тогда беллатрианец с яростным рыком оторвал его от пола и стал, бешено трясти выкрикивать в лицо проклятия, пока мирац бешено болтал ногами в воздухе.
– Эй, дружище! – окликнул я Сайруса. – У тебя там все в порядке? Помощь не нужна?
– Сам справлюсь! Все под контролем.
– Рад это слышать. Только не задуши его в своих радостных объятиях, – я приблизился к стеллажу, где была представлена богатая экспозиция аркурианских моделей диатомизаторов. Одной модели не оказалось на месте, вместо нее осталось лишь углубление в пористом материале, повторившем силуэт короткоствольного оружия без приклада, с навершием в виде усеченного конуса. В любое другое время нападение аркурианца с диатомизатором и отсутствующая модель точно такого же оружия на складе списанного снаряжения кванторов обязательно бы вызвали в моей душе справедливые подозрения, но именно в этот момент мой передатчик в виде маленькой эмблемы глобуса на воротнике чуть слышно звякнул. Проведя по нему пальцем, я отошел в сторону, чтобы не мешать «плодотворной и увлекательной» беседе инспектора.
– Алешин на связи. Кто вызывает? – быстро спросил я в микрофон.
– Ну, здравствуй блудный сын.
Этот голос я не спутаю ни с каким другим, а эти насмешливые нотки могли принадлежать только одному человеку во Вселенной.
– …ведь предупреждал, что мы когда нибудь обязательно встретимся. Выходи наружу, я тебя встречу на площади Молодых цивилизаций. У меня для тебя сюрприз.
– Я подожду снаружи, – быстро сказал я Сайрусу и выбежал из помещения.
Лицо обдало терпким ароматом сочной растительности и нежным ветерком, ласково пробежавшимся по вспотевшей коже и волосам. На площади собралась группа ханарских туристов, скептически обсуждавших огромную скульптуру из торфиния, в которой я с удивлением, узнал самого себя и златокожего Хетта погибшего много лет назад на базе «Рассвет». Ее как раз закончили устанавливать на платформу трое дроидов под присмотром двух беллатрианцев. Я истуканом возвышался на постаменте, прижимая к груди автомат и глядя перед собой, делал приглашающий жест Хетту следовать за собой. Когда я разглядел у себя над плечом рукоять самурайского меча Мацумоты, а на поясе артефакт даяков, я от удивления даже позабыл, зачем сюда пришел. Скульптура стала для меня неожиданностью. Вот уж действительно сюрприз!
– Нравится? – раздался позади меня довольный голос. – Когда меня однажды спросили кто, на мой взгляд, из людей, достоин, занять только что построенную на Квантории площадь Земли, я сразу выдвинул твою геройскую кандидатуру. Ее сразу утвердили. Неплохо смотришься, Дима.
Я медленно обернулся, встретившись с насмешливым взглядом своего бывшего шефа на острове Шикотан полковника Высокова. Прошедшие годы почти ничуть не изменили его что неудивительно – Обращенные жили намного дольше обычных людей. Одетый вместо привычного мешковатого полевого камуфляжа в обтягивающий траурно черный с красными полосками скафандр, разработанный галактами специально для людей, он стал, еще более подтянут, с белоснежным ежиком седых волос. Я искренне обрадовался его появлению, а когда разглядел на лице множество глубоких морщин вперемешку со шрамами, то понял, что жизнь для него все это время тоже была далеко не сахар. Его глаза были глазами древнего старика.
– Ты совсем не изменился Дима, – похвалил Высоков, когда мы коротко обнялись.
– Вы тоже полковник. В последний раз я слышал, Вас назначили на административную должность коменданта всего Приморья. Что Вы забыли вдали от Земли и как меня нашли?
– Это долгая и местами грустная история, тут тремя минутами не обойтись.
– До пятницы я совершенно свободен. Это секрет?
– Я узнал об этом от командора Лесерта, он сообщил нам о твоем зачислении в учебный Центр кванторов. Как только я узнал, что ты на станции, тут же бросил все дела и помчался выяснять у информера, где тебя может в этот момент носить. Ты должен находиться на планете, но по какой то причине задержался. Проклятая голограмма не желала говорить, пока я не предъявил жетон, выданный мне адмиралом на Канопусе. Черт подери, ты не перестаешь меня удивлять Алешин, еще буквально вчера командир спецназа на острове, а сегодня кадет Квантории.
-Вы шутите? Тридцать лет прошло. Мне даже страшно об этом говорить…
-Да, годы летят быстро, даже чересчур. Что будет завтра, я даже боюсь предположить. Такими темпами и до адмирала дослужишься. Главное не спеши влезать в политику – дело это темное, грязное и дурно пахнет…
– Слишком поздно. Вы разве не слышали, что я назначен Послом Земли?
Мы медленно шли по аллее, стараясь не замечать удивленных взглядов ханаров, никогда прежде не видевших людей. Возвышаясь над ними словно два великана среди карликов, мы старались никого из них ненароком не задеть и не наступить на нежные ласты с полупрозрачными прожилками. В полголоса, рассказывая о своем назначении, я резко обернулся, когда позади нас, послышались бегущие шаги и бряцанье металла. К нам бежала златовласая девушка лет двадцати пяти, невысокая, очень стройная, с открытым славянским лицом. Не обращая внимания на возмущенные вопли ханарцев, быстро отдала честь полковнику, косо посмотрев на меня.
– Докладывай Настя, но прежде познакомься с этим молодым человеком.
– Не таким и молодым, – невольно смутился я. – Дима, – представился я, понимая, что тону в ее бездонных глазах. Девушка вымученно улыбнулась и охотно пожала мою руку.
– Настя…, то есть Анастасия Орлова. Командир роты быстрого реагирования. Простите за неучтивость посол Алешин, я знаю, кто Вы. Смотрела как то передачу «Доброе утро Земля», там рассказывали о Вас и других колонистах Хидеса, но правила вынудили меня сначала отдать честь вышестоящему офицеру армии, а уж потом приветствовать гражданского…
– Дмитрий Алешин подполковник недавно сформированной гвардии Альянса, – вмешался Высоков, сердито сдвинув брови. – Его звание равняется бригадному генералу в обычной армии.
– Виновата, – девушка не зная, что предпринять, просто встала по стойке смирно, всем своим видом выражая вину и раскаяние. – Разрешите доложить или мне подойти позже?
– Докладывай краса ненаглядная, только по существу и без эмоций. Что с кораблем?
– Сквозная пробоина в кормовом пилоне. Незначительно поврежден хвостовой стабилизатор. В процессе ремонта все будет восстановлено, но займет от пяти до десяти земных суток.
– Во время перехода в обычное пространство, когда щиты отключались для перезарядки, зацепили бродячую мини комету, пробившую обшивку и задевшую атмосферный стабилизатор, – объяснил Высоков, кивком головы разрешая, Насти встать вольно. – На этой станции трудно найти понимание, я уж молчу про сострадание. Лишь твердый приказ с самого верха и кипа всевозможных документов способны сдвинуть горы, без оных, к сожалению никто и пальцем не пошевелит ради человека. Встречал я разных бюрократов, но эти галакты, вне конкуренции!
– У вас свой корабль? – удивленно переспросил я. – Не знал, что галакты отдали людям в пользование свои драгоценные посудины, за которые так переживают. Даяки подсуетились?
– Это не блюдце галактов, а первый корабль землян! – ответил Высоков, даже выпрямив спину. – Неужели ты не слышал про заложенное на орбитальной верфи судно «Атлас Виктория» или ты совсем новости не смотришь? Это наш родной корабль парень! Мы его построили.
– Позвольте заметить, один из лучших кораблей в своем классе, – с гордостью посмотрела на меня Анастасия, но, заметив в моих глазах искры скрытого веселья, сердито насупилась. – Корабль ничуть не уступает по ходовым качествам лучшим посудинам Союза…
– Охотно верю. Вы так и не ответили, что забыли в этом квадранте.
Анастасия сразу стала серьезной и вопросительно посмотрела на полковника, ожидая его решения. Наверное, я затронул серьезную и очень важную тему, если сам Высоков целую минуту раздумывал сообщить мне или промолчать.
– Люди не собираются забывать неисчислимые жертвы неконтролируемой реакции тахигинеза. Виновные в смерти многих миллиардов должны быть найдены, этого требует не только наш человеческий долг, но и сжигающее всех чувство мести. Офицеры космофлота настроены решительно, однако новое правительство выбрало иную позицию – путь всепрощения ради мира. Если бы бог был таким же всепрощающим как наше руководство, ад опустел бы.
– Просто у бога нет нашей судебной системы, – я краем глаза заметил, как Настя улыбнулась, но тут же снова быстро приняла серьезный вид. – Если руководство Альянса готово бряцать оружием, а Совет безопасности Земли против, то нужно прислушаться к мнению простых граждан далеких от политических дрязг. Люди устали от всего и хотят просто спокойной жить.
– Как бы там не было, в память о жертвах страшных лет, строительство «Атласа Виктории» было ускорено и закончено раньше планируемого срока – вместо двадцати лет, мы уложились в пятнадцать. Все военнослужащие кто имел хоть какой нибудь боевой опыт в прошлом, стали первым интернациональным экипажем корабля. И вот мы здесь, на дальнем рубеже обитаемой части Галактики, потрепанные, но не сломленные. Готовые нести службу под командованием командора Лесерта, призвавшего нас в это пространство, чтобы громить тайные базы экстремистов. Ты в курсе, что некая секта, ждущая прихода неких мифических Пожирателей Звезд, активизировала свои усилия и снова попыталась напасть на Землю? Как только неопознанный флот вторгся в Солнечную систему и, разделившись на две части, попытался атаковать марсианскую базу «Церера» а так же орбитальный пояс безопасности Земли, представители Крул Каи вмешались, и приняли решение атаковать агрессора. У всех тогда выдался трудный день, но враг позорно отступил, гонимый за пределы облака Оорта и с тех пор не появлялся в нашем пространстве. Это сражение не попало в официальные сводки лишь по одной причине – никому не нужна паника и если нам людям к этому не привыкать, в сообществе Крул Каи могла вспыхнуть антиправительственная критика. Когда строительство корабля завершилось, он был передан космофлоту, заступив на боевое дежурству. К нашему величайшему недоумению, вместо решительных атак на космические базы противника, командование галактов, отправило нас в эту богом забытую дыру, где нам предстоит патрулировать сотни световых лет безжизненного пространства, как, будто одного линкора боронов тут недостаточно.
-Случайность?
Высоков, подозрительно посмотрел на прошедших мимо галактов, небрежным движением извлек из кармана пачку сигарет и прикурил от зажигалки с символом Земли – скрещенными серебристыми стрелами на фоне земного шара. Выдохнув сизый дым, снова жадно затянулся:
– Ситуация Дима, нестабильная и крайне взрывоопасная. Экстремисты всех мастей готовятся к провокациям и атакам на ключевые объекты инфраструктуры Альянса, а все что мы про них знаем, так это то, что кванторы подают их прессе как простых смутьянов и тихих сумасшедших, не представляющих никакой угрозы. Я склонен считать эти утверждения как минимум сомнительными и преждевременным, хотя бы по той причине, что среди обломков кораблей обнаружены трупы, кровных врагов даяков – иссов и их ближайших союзников хидари и веганцев. Когда в Крул Каи подняли представителей вышеназванных рас и в жесткой форме потребовали от них разъяснений по поводу инцидента, те единодушно заявили, что не могут находиться в ответе за всех своих соотечественников. Им даже хватило наглости предложить нам свою помощь в количестве трех эскадр якобы для «защиты» Земли, но слава богам председатель был не дурак, хоть и выглядел со своими смешными козлиными рогами именно так. Он наложил вето на транзит оружия через Солнечную систему и ограничил передвижение флотов в пределах их собственных материнских систем. Вот такая вот загогулина, Алешин, а ты говоришь случайность. Иногда я с ностальгией вспоминаю те славные времена, когда на нашем островке все было легко и понятно. По крайней мере, мы знали, кто наш враг и не приходилось ломать голову из за политики.
– Егор Сергеевич, мы опаздываем, – деликатно напомнила из за его спины Анастасия. – Нам еще необходимо попасть на прием в посольство…
– Уже иду Настя. Даже на короткий разговор с другом нет времени.
Полковник сердито затушил окурок о мясистый лист ближайшего дерева и пристально посмотрел мне в глаза, пытаясь сказать мне что то важное, но в последнюю минуту передумал, отделавшись сухими и официальными словами.
– Желаю удачи, кадет Алешин. Теперь встретимся не раньше чем через пять земных лет, именно столько времени требуется зеленому новичку, чтобы стать матерым квантором. Не подведи, ты все-таки первый человек, удостоенный подобной чести. Многие возлагают на тебя огромные надежды, не забывай об этом. Нам жизненно необходимы союз и сближение с Крул Каи, без их помощи мы не устоим в грядущей войне, а то, что она не за горами стало понятно в момент нападения на Землю. Не знаю, для чего фанатикам понадобилось атаковать Солнечную систему, но надеюсь, нам удастся это выяснить. На помощь даяков мы не рассчитываем, эта раса сама на грани вымирания. Почти все их ресурсы ушли на создание «Атласа Виктории» и пусть остальные сколько угодно ликуют о закладке на лунной верфи нового корабля, эта вся показуха ради ложного самоуспокоения. Ну, не потянет Земля еще одну такую стройку, тем ценнее для нас наш корабль. После ремонта мы входим в состав миротворческого контингента беллатрианцев и, скорее всего долгие годы будем болтаться вдали от Земли. Надеюсь, мы здесь еще появимся, чем черт не шутит, в любом случае душой мы с тобой, так что не переживай, что останешься в этой части галактики совсем один. Где один человек, там все остальные люди.
– Спасибо за поддержку. Под чьим командование «Атлас Виктория»? Кто капитан?
– Кузнецов Федор Михайлович. Потомственный офицер в пятом поколении.
– Как он себя успел показать? Нормальный или козел?
– Нормальный козел, – усмехнулся в усы Высоков. – Нам пора, Дима. Меня ждет работа.
Высоков, еще раз крепко пожав мою руку на прощание, быстро направился по аллеи. Когда Анастасия собралась уходить, я перехватил в ее украдкой брошенном на меня взгляде, скрытую зависть, гордость и еще что то давно забытое, такое теплое и щемящее сердце. Выпрямив спину, я отдал ей честь. Девушка смущенно зарделась, ответила тем же и неожиданно с озорной улыбкой сказала. – Еще увидимся бригадный генерал, – и побежала догонять полковника.
– Очень надеюсь на это Настя, – пробормотал я, задумчиво пряча руки в карманы.
Наблюдая, как два человеческих силуэта растворяются среди толпы разномастных галактов, ностальгия с новой силой принялась терзать меня безумной тоской по далекой Земле. Я еще долго стоял посреди аллеи, пока далекий рык Сайруса не напомнил, что есть куда более важные дела, чем стоять и грустить. Не стоило забывать о делах насущных.
– Где ты бродишь, сожри тебя черная дыра? – разорался Сайрус. – Я тебя всюду обыскался!
Смешно разевая зубатую пасть, беллатрианец сердито остановился рядом со мной, пытаясь определить по взгляду, куда это я с таким воодушевлением гляжу, но, не увидев ничего интересного кроме аллеи и туристов, разочарованно щелкнул зубами выражая недоумение. – Что здесь происходит? У тебя такой вид, будто ты увидел приведение.
– Нет, всего лишь старого друга.
– Что? Здесь?
– Узнаешь? – кивнул я на свою статую на постаменте.
– И что? Велика важность! Как минимум на пяти планетах, где я выполнял задания, местные аборигены возвели посвященные мне величественные обелиски. А вообще все это очень грустно.
– Это почему?
– Теперь ты точно загордишься и твое и без того, чрезмерно раздутое эго совсем сделает тебя невыносимым. Пойдем, мы и так здорово выбились из графика. Нужно было телепортировать тебя на планету. И зачем я подрядился быть твоим персональным водителем.
– Что нибудь выяснил у Глорха? – без всякого интереса спросил я только чтобы не молчать.
– Старый прохиндей давно не при делах. Клянется, что завязал с прошлым и целиком поглощен легальной работой. Разумеется, я ему не поверил ни на строн и провел небольшую разъяснительную работу, а когда закончил, он раскололся и отдал мне вот эту безделицу. Видел когда нибудь нечто подобное? Он сказал, что этот камень был найден на Земле в местечке под названием Хаджар Аль. Тебе это название что нибудь говорит?
Сайрус передал мне в руки осколок черной породы, невероятно легкий для такого большого камня – это значило плотность вещества невероятно низкая, а иначе трудно объяснить его вес. Покрутив камень в руках, и не обнаружив никакой письменности или чего то необычного, вернул его обратно. Разумеется, я догадывался, что это за камень и откуда он взялся.
– Эта штука похожа на Черный камень прощения, посланный Адаму и Еве богом.
– Это еще что такое?
– Большая мусульманская святыня, вмонтированная в восточный угол Каабы. Некоего храма или капища – на высоте примерно полутора метров от земли, заключенную в серебряную оправу. Черный камень Каабы – аль Хаджар аль Эсвад – самый знаменитый метеорит, хотя существуют сомнения в его метеоритной природе. Он не может быть железным, исходя из его трещин, ни каменным, так как не выдерживает перемещений и плавает в воде. По древнему преданию, первоначально камень был белого цвета и со временем стал черным от прикосновений грешников. Паломники стремились поцеловать Чёрный камень, а если это не удавалось, то хотя бы прикоснуться руками. Кто и когда построил храм Каабы – неизвестно. Это место было священным для народов Аравии задолго до возникновения ислама. По легенде, Чёрный камень был принесен Адаму ангелом Гавриилом прямиком из рая, после его раскаяния, который и положил начало Каабе, а вмонтирован в стену самим Авраамом, установителем хаджа, восстановившему со своим сыном Исмаилом святилище, разрушенное всемирным потопом. При постройке Каабы Авраам стоял на плоском камне, который мог парить над землей. Этот камень, на котором говорят, сохранился отпечаток ступни самого Авраама, являлся священным для мусульман и носил название Макам Ибрахим. Он находился в нескольких метрах от Каабы…
– А можно подробнее насчет местоположения этой Каабы? Может, вспомнишь еще какие детали, – попросил Сайрус, быстро делая пометки в своем электронном блокноте.
Знания, полученные от Хетта, превратили меня в ходячую энциклопедию, я мог в любой момент времени по памяти восстановить любой отрезок человеческой истории, любое событие или судьбоносную дату. Это касалось и большого отрезка неземной истории, развитии техники и обще ознакомительные особенности планет, звездных систем, большинства рас, их технологий и предметов быта встреченные или виденные покойным Хетом. Именно по этой причине мне не составляло совершенно никакого труда в случае нужды воскресить в памяти тот средний объем информации о Галактическом Кольце, что был известен рядовому галакту. Координационный Совет Земли был в курсе о моих необычных способностях и возможностях, благодаря которым меня и назначили Послом Земли на Ната Плейоне.
– В Коране – священной книге мусульман Земли, – продолжил я. – Существует подробный рассказ о царе по имени Аад, который насмехался над одним из пророков Господа Бога. За нечестивость город Убар и все его жители были уничтожены черным облаком, принесшим смертельный ураган. Когда один из исследователей решил проверить эту историю, он полагал, что увидит место, где находился легендарный город, который в его варианте был назван Вабар. Он не нашел город, зато увидел место, где, несомненно, произошел катаклизм, связанный с падением метеорита. Судя по тому следу, который тот оставил, энергия, выделившаяся при падении, была эквивалентна ядерному взрыву мощностью около 12 килотонн, сравнимому с взрывом в японском городе Хиросиме. Другая еще более, сказочная легенда утверждала, что на месте упавшей звезды должны находиться руины легендарной Пандории, некоего мифического города, где обитали небожители со звезд. Но это уже языческие верования греков. Ни одна археологическая экспедиция не нашла на том месте ни единого следа каких либо руин, некоторые из них всерьез полагали, что камень аль Хаджар из Кааба и есть частица руин. Еще один из ученых выдвинул совершенно фантастическую идею, будто на месте Пандории находятся какие то копи или прииски по добыче чрезвычайно редкого минерала, ради которого Землю и посещали гости с других планет, он даже собирал экспедицию, но она так и не состоялась, помешала трагедия 2013 года. Современные технологии могли пролить свет на эту историю, но для людей в тот год все было кончено, их в тот момент заботило совсем другое – выживание.
– Думаю для начала достаточно. Проведу структурные анализы и выясню, что это за минерал и с чем его едят, а сейчас поспешим, до виппера путь неблизкий, – Сайрус бережно спрятал осколок в черный футляр и направился к ближайшей гравиплатформе.
– Интересно откуда у мелкого торгаша взялся этот камень? – спросил я.
– Он сказал, что выкупил его у одного аркидианца который от кого то убегал, потом подозрительные личности часто наводили справки по этому камню, пытаясь даже угрожать. Он отдал его мне просто так, чтобы избавится от возможных проблем с камнем. Если этот осколок для Ждущих представляет ценность, значит и нам на что нибудь сгодиться. Поживем, увидим.
Мне и Сайрусу потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы долететь на гравиплатформе до его личного космолета. Я мог, конечно, воспользоваться транспортной сетью телепортеров широко используемых в Галактическом Содружестве и мгновенно оказаться на Хлории, но упустить такую возможность как пилотируемое снижение к поверхности, я не собирался ни за какие коврижки. Была еще одна веская причина. С той минуты как меня телепортировали в лапы двух чем то сильно озлобленных киллеров, я навсегда разлюбил этот вид транспорта.
В доке меня встретил второй сюрприз, правда, уже ожидаемый – «Атлас Виктория». Ожидаемый, потому что я уже знал от Высокова, что корабль ремонтируется где то неподалеку.
Я не удержался от соблазна и, несмотря на все просьбы, мольбы и угрозы Сайруса, запрыгнул на парящий инженерный балкон, медленно поплывший в сторону корабля. Оставив беснующегося беллатрианца далеко позади, мое необычное транспортное средство несколько раз облетело вокруг гладкой обтекаемой носовой части звездолета, с изображением гордо расправившего крылья двуглавого орла, сжимающего в когтях связку серебристых стрел. Корабль, несмотря на скромные размеры по меркам галактов был для самих людей самым большим космическим сооружением, когда либо построенным за пределами планеты, став своего рода бенефисом в проектировании космических кораблей межгалактического класса. В качестве энергетической установки на корабле были установлены два сверхмощных реактора ядерного синтеза, работавших на гелии 3. Гелий добывали автоматические харвестеры на поверхности Луны. В качестве вооружения ученые установили на корабль внушительный арсенал, как из земных образцов водородных и нейтронных ракет, так и инопланетных видов сверхмощного оружия, предоставленных и адаптированных под земные технологии. Трехуровневый космолет, имел полукилометровой длины киль, с сужавшейся головной частью схожей с острием копья, при ширине приблизительно двести метров, оборудованный сложной хвостовой системой стабилизации для пилотирования в атмосфере планет, а так же двумя космическими модулями играющих роль исследовательских или разведывательных шатлов. В случае эвакуации или непредвиденной аварии, головная часть легко расстыковывалась от основного корпуса и самостоятельно могла долететь до ближайшей планеты, так как имела свой собственный компактный струнный привод. Все эти данные я почерпнул из официальных сводок еще на стадии проектирования, когда внимательно следил за новостями, относящимися к строительству корабля. Что еще помимо заявленного на нем находилось, и что он мог в реальности, я не знал, но со временем надеялся узнать из первых рук – от Высокова и его людей.
Помахав на прощание далекой группе техников, собравшихся вокруг искореженного атмосферного стабилизатора, я вернулся к Сайрусу, который от греха подальше повел меня как можно скорее к випперу который на фоне китообразной туши земного корабля, выглядел словно мошкара. Випперы беллатрианцев имели сходство с сигарами и шарами, не обладали никакими внешними конструктивными особенностями, отличительными знаками или символами и вообще смотрелись скучно и неинтересно, словно у их создателей напрочь отсутствовала всякая фантазия, ограничивавшаяся простыми геометрическими фигурами и формами. Пристегиваясь ремнями к узкому, металлическому креслу, Сайрус задумчиво посмотрел на земной корабль.
– Я вот что тебе скажу Дим, мне не известна ни одна другая раса во Вселенной, которая бы так маниакально стремилась отправиться к звездам и познать величие мироздания. Ты знаешь, у твоих соотечественников невероятно большой потенциал. Еще недавно разоренные и униженные немногочисленные выжившие жители Земли, за неполных пятнадцать циклов смогли подняться с колен и более того построить этот замечательный корабль. И неважно, что вам помогали даяки, бороны и туринцы, вся тяжесть восстановления цивилизации из пепла целиком легла на ваши хрупкие плечи. Раньше если я и сомневался в вашей выдержке, сейчас вынужден признать что горе той расе что захочет в будущем с вами воевать. Вы продолжаете сражаться, когда пора сдаться, спасаете раненого товарища под убийственным огнем неприятеля и смело идете в атаку в последний раз, когда уже не осталось никакой надежды, а впереди кроме смерти ничего нет.
– Хм, возможно мы просто не можем иначе. – Фыркнул я, удивленно слушая беллатрианца. – Мы воспринимаем жизнь как бесконечную драку за место под солнцем и то, что другие расы воспринимают как само собой разумеющимся, мы отстаиваем в жесткой конкуренции. Когда нибудь много тысячелетий спустя, оглянувшись назад, люди увидят, что меняются события и обстоятельства, но только не они. Я надеюсь, люди все же прозреют и поймут, что пора в себе что то менять, пока мы не превратились в воспоминания как некоторые иные расы, отвергнувшие законы эволюции и развития в угоду личным амбициям.
– Твоя, правда.
С глухим стуком магнитные захваты оторвались от корпуса виппера, выталкивая скорлупку Сайруса за пределы силовой сферы космического дока. Мы стремительно падали к красноватой поверхности Хлории, наблюдая, как позади нас огромный штопор станции превращается в серебристую ленту, ярко сверкающую на фоне созвездий и туманностей. Рев и завывания горящей за бортом атмосферы, сменились тихим шелестом управляемого спуска, стоило Сайрусу с помощью инерционных дефлекторов снизить скорость до приемлемого уровня и окунуться в густые облака. Мы словно баллистическая ракета летели над туманными кронами красновато коричневых джунглей Кабала – самого большого континента планеты. Над курящимися дымом вулканами и бьющими из-под земли на километровую высоту гейзерами. Над бездонными разломами в планетарной коре, в которые с ревом низвергались темные ленты рек, над ледяными шапками гор поднявшихся выше туч и над десятками пирамидальных городов хлорианцев, взирающих с земли на пролетающего над ними блестящего посланника боков, спешащего за горизонт. С тихим жужжанием виппер стал маневрировать, огибая парящие в небе газовые шары растения, чуть не врезавшись в стаю крылатых созданий на чьих спинах, гордо восседали разукрашенные красными полосами наездники туземцы. В изумлении они чуть не вывалились из своих седел от столь неожиданной встречи с гостями из иного мира. Встревоженные появлением серебристой сигары богоподобных существ, с газовых островов нам навстречу поднялись стаи из десятков и сотен воздушных летунов. Некоторые из них пытались догнать нас, соревнуясь в скорости, но очень быстро отстали и затерялись среди густых облаков и сотен малых газовых островов.
– Большие города и поселения есть только на этом континенте, – стал рассказывать Сайрус. – Там, где Центр подготовки нет и быть не может посторонних, но эти лихачи на зоранах, и туда ухитряются добираться, перелетая с одного материка на другой. Зораны питаются газовыми растениями, которых в небе всегда предостаточно, а их наездники охотятся на разную мелюзгу, обжившую корни летающих островов, где чувствуют себя в безопасности.
Виппер постепенно набирал высоту, поднимаясь высоко над штормом. Далеко под нами потянулись грозовые тучи, подсвеченные яркими разрядами молний.
– Необычно красивый мир, похожий на прошлое моей Земли, – растрогался я.
– Это ты сейчас так говоришь, а через пару циклов тебе это надоест до умопомрачения. Дикая планета так и не ставшая цивилизованной. Многие считают, что быть квантором значит безвылазно прозябать в кабинете и по транс галактической сети ловить преступные элементы с отклонениями в психике. Нет, друг мой, как говорят люди на твоей далекой родине, мы пионеры и первопроходцы. Пускай полицейские ловят всякую мелочь и строчат бесконечные отчеты начальству, мы занимаемся глобальными вещами, от которых зависят судьбы мириадов миров, и только здесь, на этой планете ты поймешь, почему для этого нужно оторвать свой зад от всего цивилизованного и, отрешившись, познать страх одиночества в самой глухой чаще леса богов. Кванторы одиночки, но это не значит, что мы одни против всех. Так считают лишь те, кто коварно подбирается со спины в надежде на подлый удар сзади и вот тут их ждет неприятный сюрприз. Самоуверенный убийца сам становиться дичью, потому что мы поодиночке не работаем.
– Хочешь сказать, научите и меня видеть затылком и ловить пули зубами? – улыбнулся я.
– Этого я тебе не обещаю, но одно знаю наверняка. Таким как прежде ты уже никогда не будешь, – таинственно подмигнув, Сайрус задумчиво постукивая когтями по футляру с камнем.
Пронзив толщу низких туч, виппер взял курс к изумительно правильной формы острову в виде овала диаметром нескольких сотен километров. Защищенный с трех сторон неприступными горами, а с четвертой крутым берегом, о который в пене прибоя с рокотом разбивались буруны высоких волн, остров был идеальным местом для учебного лагеря кванторов. Глубоко под его поверхностью жил своей странно жизнью совершенно иной мир – высокотехнологичный и совершенно чужой, как для меня, так и для окружающей планеты.
Часть 2
Кровавые джунгли
Подставив разгоряченное лицо под теплые струи воды, я не удержался от соблазна, набрал ее полный рот, но почти сразу выплюнул, скривившись от омерзения. Вода здесь была отвратительная и сильно отдавала гнилью, чистые источники встречались редко.
На верхних ярусах инопланетного леса было сумрачно, влажно и ужасно душно. Жгучие лучи заходящей за горизонт стареющей звезды Игнион, пробиваясь сквозь густую растительность, превращали пространство в жаркую парилку. Окружающее пространство курилось ядовитыми испарениями, от которых кружилась голова. Воздух звенел и дрожал от гнуса. Через каждый час небосвод озарялся десятками ярчайших всполохов похожих на северное сияние – жесточайшее излучение, частично поглощаемое магнитным полем планеты. Лишь благодаря особенностям местной атмосферы, излучение до сих пор не убило все живое, зато породило на свет чудовищную флору и фауну, которая и в страшном сне не приснится. На многие тысячи километров во все стороны простирались растительные великаны, покрытые коричневыми лианами и зеленоватым мхом. Десятки рек и сотни мелких речушек, стекая с широких ветвей, превратили нижние уровни в раскисшее месиво одного большого болота. Многоярусные джунгли красно коричневого оттенка были так высоки и так густы, что передвигаться по ним можно было только днем и исключительно по верхним ярусам, избегая нижние. Неистово раскачивающиеся под набегающими порывами ветра ветки мешали двигаться, но я привык к этому и теперь не вздрагивал каждый раз, когда они начинали жутковато скрипеть и ходить под ногами ходуном. Если до наступления темноты я не доберусь до маячащей впереди лысой скалы, придется заночевать на ветке, чего мне делать категорически не хотелось из соображений безопасности. Все естественные укрытия, такие как полости внутри растрескавшейся коры как правило, уже были кем то заняты из зверья, а сражаться с ними из за этого я не собирался. Даже самое безобидное на вид травоядное было вооружено внушительным арсеналом из рогов и когтей, а их толстую шкуру и подкалиберный снаряд не прошибет. Оставалось терпеливо идти вперед и надеяться, что вскоре найдется укрытие, где можно пережить короткую, но смертоносную ночь Хлории. Наступало время ночных хищников и растительных монстров людоедов, которым лучше не попадаться.
Я уверенно перебрался на соседнюю ветку толщиной и длиной превышавшей длинносоставный локомотив и быстро пробежал под теплыми струями водопада, низвергавшегося вниз на нижние ярусы. Внимательно смотря под ноги, чтобы ненароком не соскользнуть с мокрой коры, я старался не думать, что меня ждет внизу, если я все таки упаду с высоты нескольких километров. Ухватившись руками за свисающие мохнатые лианы с мягкими иглами, смело оттолкнулся от дерева ногами, на мгновение, зависнув над бездной. С холодком в сердце, я наблюдал, как подо мной быстро полетела чернильная пустота нижнего ада. Только когда мои стопы, защищенные ботинками на толстой ребристой подошве, коснулись ветки, я позволил себе перевести дух, но не утратил бдительности. Потеря осторожности в этом месте означала потерю жизни, которая и без того все время висела на волоске. Не такую учебу я себе представлял, решив стать квантором. Теперь эта идея уже не выглядела удачной.
Высоко над головой с мерзким писком пролетела черная стая хищных криланов, заставив меня вжаться в ствол дерева. Вообще то криланы не опасны на закате, так как у них отвратительное сумеречное зрение, они физически не могут атаковать такую подвижную цель как прямоходящий гуманоид. Но тот, кто вспугнул всю стаю, заслуживал более пристального внимания. Если эта зверюга затаилась в засаде где то впереди моего маршрута, мне лучше обойти это место стороной, даже, если для этого придется потратить лишних пару часов и сделать крюк в несколько километров. Тонкий комбинезон хамелеон, делавший меня на фоне растительности почти невидимым и тактический ранец, закрывающий спину – не слишком надежная защита от когтей и клыков Хлории. Свой последний самодельный лук и стрелы пришлось оставить на месте ночлега, когда поутру объявились красные падальщики размером с африканских муравьев и чуть не сожрали меня заживо. Я успел спрыгнуть на нижнюю ветку, и удачно приводниться в небольшое озерцо дождевой воды скопившейся в глубокой выемке сросшихся меж собой стволов. Без простого копья или дубинки, в случае драки придется использовать псионические силы мозга, но растрачивать их по пустякам было опасно – я мог впасть в кому и не выйти из нее никогда.
Достав из кармана стальной осколок, опробовал острие кончиком пальца. Продолбив с его помощью, небольшое углубление в пятнистом стволе дерева, стал жадно слизывать вытекающую из отверстия тягучую смолу. По вкусу она походила на чуть горьковатый мед, размешанный с валерьянкой – не самое отвратительное сочетание, бывает и хуже. Смердящая навозом смола громового дерева так же хорошо утоляла голод и жажду, а если ее растереть тонким слоем по коже, осложняла хищникам работу, забивая данный тебе от рождения запах древесным. Специальная боевая подготовка и внесенные в организм с помощью микрохирургии кванторов небольшие, но важные модификации, позволяли кадетам месяцами и даже при необходимости годами обходиться без пищи, но не воды. Вода была жизненно необходимой для протекающих в организме процессов окисления. Ядовитые токсины, выделяемые телом, перерабатывались и растворялись внутри органов, превращаясь в энергию. Я не сильно переживал из-за еды, так как тоже мог легко обойтись без нее долгое время, но по старой привычке старался придерживаться привычного распорядка и никогда не голодать без острой на то необходимости. Охотиться приходилось в основном на гигантских насекомых, ценных белками и протеинами. Я выковыривал их из трещин в коре и поедал, не утруждая ловлей среди ветвей. Еду я запивал водой из широких и глубоких листьев кувшинок, в которых даже в самую жаркую и душную погоду воды была всегда в избытке благодаря скапливающейся росе. Если хорошо знать местные особенности, выжить даже в этой среде было вполне по силам. Единственный способ уцелеть – быть умнее, хитрее и выносливее. Чем ближе к верхним ярусам, тем меньше древесных хищников и тем проще передвигаться по голым ветвям. Зато возрастает угроза атаки со стороны криланов и серлов, охотящихся только в вершинах древесных исполинов. Еще не до конца затянулась на ноге рана и свежи воспоминания о напавшем на меня лимане, молниеносно спикировавшего с небес, когда я неосторожно выбрался на открытый участок ветки, над которым виднелся десятиметровый разрыв в растительности. Тварь просто свалилась мне на голову буквально ниоткуда и тут же присосалась к бедру зубатой пастью. Я, конечно, успел псионическим ударом отделить ее голову от тела и столкнуть дергающееся тело в нижний ад, но рубец от нашего внезапного знакомства остался. Даже грамм нейротоксичного яда, содержавшегося в слюне лимана, мог легко убить слона. К счастью я был не подвержен его воздействию, но радоваться не спешил, ведь яд не единственная опасность, подстерегающая путника в этом адском месте. Я хорошо усвоил полученный урок и больше не стремился идти по легкому пути. Любой разрыв в растительности – потенциальное место атаки. Пустое пространство – хищник в засаде. Все это стало аксиомой.
Туземцы Хлории воспринимали этот мир как многоуровневый. Первый – земля и вода. Второй – жизнь в ветвях высоко над грязью и бренностью низшего мира. Третий, полу божественный – высоко в небесах, там, где безраздельно правили ветра и парили газовые острова, а жителями являлись наездники воздушных змеев – гитаэ. Четвертый и последний – граница атмосферы и ближний космос, где обитали лишь боги и их приближенные слуги. Я бы добавил еще один уровень, разделив небеса пополам. Особенностью местного воздуха являлась ее аномальная плотность на больших высотах. Переизбыток кислорода и примесей водорода, гелия и аргона накладывали особенности на газовый состав планеты. Мои легкие легко приспособились к атмосферному давлению двух первых уровней, а вот чуть выше и я мог потерять сознание от перенасыщения крови излишками летучих газов. Многие животные напротив чувствовали себя вполне комфортно, всячески избегая уровней с низким давлением. Для меня стало откровением, что не только земля кишела жизнью, но и небеса, где ее разнообразие было едва ли не выше чем внизу. Величественные создания размерами с земного кита медленно порхали в воздушных потоках сопровождаемые другими животными похожими на раздутых скатов. Следом за ними на почтительном расстоянии парили медузообразные полупрозрачные животные приспособившиеся подбирать остатки трапезы. Это удивительное междумирье для меня было полно загадок и откровений. Я всерьез подумывал вернуться к его тщательному изучению когда нибудь в будущем, когда все испытания окажутся позади, и я обрету необходимую самостоятельность.
Решив немного передохнуть, я закрыл уши руками, чтобы не слышать грохота двух громадных исполинов которые дрались, как тряпичники, в двухстах метрах от меня. Сражение длилось, наверное, не первый год. Деревья близнецы, теперь два супергиганта, сделались смертельными врагами. С первого дня они росли на небольшом расстоянии друг от друга. Затем их ветви стали соприкасаться, и они обменивались ударами листвы, обламывая сучья. Дальнейший рост позволил им обняться, и они боролись, стараясь, вырвать друг друга с корнями. Их гибкие деревянные мышцы хрустели, размахивающиеся ветви производили громоподобные звуки. Вероятно, они и умрут вместе лет через сто или даже тысячу, но прежде дадут поколение молодых отпрысков, которые продолжат борьбу родичей и сделают эту часть леса непроходимой.
Поправив под подбородком жесткую лямку широкополой панамы, я извлек из нагрудного кармана горсть полупрозрачных шариков похожих на виноград, жадно закинув в рот. Питательных личинок, имеющих вкус сырых устриц в лимонном соке, я обнаружил три спуска назад, когда наткнулся на глубокое дупло, где на яйцах кладки дремал разморенный зноем марвел. Странная помесь ленивца и насекомого даже не дернул усом, пока я без зазрения совести обворовывал его закрома, обрекая будущее потомство марвела на гибель от голода. Сайрус не шутил, когда уверял, что каждому кадету придется самостоятельно добывать себе пропитание и делать оружие из подручных средств. Никто нам не гарантировал, что все мы дойдем до финиша в целости и сохранности. Умереть, конечно, никому не позволят, но любой призыв к спасательным службам будет приравнен к фактическому признанию поражения и как следствие – провалу испытания. С одной стороны мне очень хотелось плюнуть на весь окружающий меня бедлам, и вернутся в привычную уютную среду обитания, а с другой ослиное упрямство и неудержимая тяга к победе, что вели меня все эти годы через многочисленные жизненные испытания и передряги, требовали продолжения участия. А уж, каким оно станет, хорошим или плохим было совершенно не важно, ведь экзамены кванторов намного больше чем просто испытание. Это применение и проверка всех твоих способностей, умений и навыков на практике в самой враждебной из сред которую только можно вообразить на планетарном полигоне Хлории. Единственный для меня способ стать квантором – достойно выполнить все испытания Старшего Совета и стать полноправным членом Братства. Или довольствоваться полицейской лицензией. Третьего не дано.
Протяжная трель далекого рожка, перешедшая в пронзительную вибрацию на грани слышимого спектра звуков застигла меня во время трапезы, заставив обратить взор в туманную дымку нижнего яруса. Через пару минут рожок снова защебетал, став как будто ближе.
Осторожно выбирая лиану для спуска, я внимательно следил, чтобы мне не попалась большая волосатая лоза, при контакте с которой выделялась едкая кислота способная растворить не только жесткую хитиновую оболочку местных насекомых, но и тактические перчатки, сделанные из эластичного углеродного волокна. Росла лоза повсюду и в большом количестве, густо оплетая деревья, ветви и все видимое пространство внизу. Единственный кто мог решиться двинуться по столь опасному маршруту, были хлорианцы арвари, они же наездники древесных червей – вормов. Самим червям лоза была не опасна. Вормы с удовольствием пожирали ее, прогрызая путь сквозь самые непроходимые участки джунглей. Если мне удастся договориться с арвари о путешествии в составе их каравана, я сокращу путь по времени как минимум вдвое. Правда и тут был риск – туземцы чужаков не жаловали и сначала стреляли, а потом разбирались.
Быстро соскользнув вниз по прямой гладкой лиане, я прислушался. Метрах в сорока прямо подо мной явственно хрустела растительность, как, если бы сквозь нее проламывалось нечто грузное и массивное размерами со среднего червя. Когда караван выбрался на открытое место толстого ствола, я насчитал два десятка взрослых особей, сорок наездников арвари, разместившихся на спинах вормов, где по двое, а где и по трое и две дюжины хопперов на, чьих спинах перевозили разные грузы, а в некоторых особых случаях палантины знатных особ.
Остановившись на привал рядом с густыми зарослями ядовитой лозы, головной червь длинной десять метров и высотой три – как правило, вожак стаи, ведущий за собой остальных – распахнул кошмарную пасть, смахивающую на колодец полный циркулярных пил и с довольным урчанием стал вгрызаться в коричневое месиво лиан. Гордо восседающие на спинах вормов в специальных седлах благородные хлорианцы арвари, терпеливо дожидались, зорко смотря по сторонам. За время их вынужденной стоянки, я смог достаточно внимательно изучить местных жителей, которых раньше никогда прежде не видел вблизи, лишь по многочисленным гало изображениям да рассказам опытных кванторов следопытов работавших с местным населением. Хлорианцы были среднего роста, невероятно стройные прямоходящие создания, очень гибкие, с рельефной жилистой мускулатурой. На некоторых участках их смуглой кожи были вытатуированы замысловатые спиралевидные изображения и волнистые линии из светящейся в полутьме краски. На плоских лицах приплюснутые носы, вместо ушей небольшие мембранные углубления, а густую растительность на голове, от макушки и до спины заменяла пушистая грива ярко рыжих волос, которые заплетались в косы и дреды. Говорят, некоторые из туземцев пожирали сырые внутренние органы поверженных врагов, в надежде, что часть силы передастся им вместе с плотью. Шрамированые в многочисленных сражениях проводники, не производили благодушное впечатления, но именно такими и должны быть профессиональные следопыты, ведущие за собой торговые караваны по опасным маршрутам. Вооруженные копьями с костяными наконечниками и крюками, длинноствольными духовыми ружьями и короткими пращами, хлорианские торговцы были по местным меркам хорошо вооружены. А если представить на минутку что произойдет, если они натравят на врагов своих червей, то можно предположить, что мало найдется желающих встать у них на пути, не подумав о горьких последствиях столь самоубийственного и глупого поступка. Я, конечно, мог пропустить караван и пойти следом, тем более просека еще не скоро зарастет, но мое внутреннее чутье подсказывало, что в компании арвари будет безопасней. Смазанные органическими ядами наконечники их копий и стрел, могли качественно парализовать или мгновенно убить любое существо независимо от его размеров. С такой защитой нечего бояться дикого зверья и враждебные племена-людоедов. Необходимо выйти на контакт пока один из разведчиков не заметил меня и не нашинковал стрелами.
Сложив ладони у рта и вдохнув в легкие как можно больше воздуха, я издал протяжную трель. Разведчики разом обернулись на звук, выхватывая из чехлов короткие деревянные мечи с костяной режущей кромкой как у пилы, но почти сразу опустили, когда я отключил маскировку и дал разглядеть себя. Ткань одежды стала, однотонно серой выделив меня на фоне коричневых листьев и веток. Я медленно, сохраняя достоинство, неспешно спустился по лиане на один с ними уровень. Некоторые из туземцев тревожно принялись в полголоса переговариваться, обсуждая мое появление, пока я медленно приближался к ним, держа руки на виду, показывая, что я безоружен и не представляю для них угрозы. Предводитель каравана – краснокожий гигант на целую голову возвышавшийся надо мной – отошел от лениво жующего червя и направился ко мне, держа на прицеле своего короткоствольного пневматического ружья без приклада. Когда расстояние между нами сократилось до трех метров, я приветствовал его по местному обычаю – сложил ладони вместе. Разжав пальцы, продемонстрировал кусочек блестящего металла и когда он с опаской принял его из моих ладоней, как бы невзначай показал мешочек у себя на поясе полный остроконечных осколков. Необходимо уточнить, что на растительной части планеты, где не было шахт по добыче руды, больше всего на свете ценился металл он же универсальная валюта в любых местных торговых операциях. Я раздобыл его в нижнем аду, где еще сохранились нетронутые руины древних цивилизаций, в свое время широко колонизировавших Хлорию, а затем необъяснимо исчезнувших с ее лика тысячелетия назад. Для хлорианцев посещение запретных мест, где раньше жили боги, было своего рода актом героизма и в некотором роде безумием. Так предложив предводителю каравана, осколки жилища богов, я тем самым выразил большое уважение, доброе расположение и миролюбие. Такие вещи здесь были в почете и уважении.
– Котан. – Коротко представился хлорианец, осторожно пробуя зубами кусочек металла.
– Ато, смиренный служитель богов, – спокойно ответил я, опустив глаза вниз. Смотреть хлорианцу в лицо считалось актом агрессии и вообще дурным тоном. – Оплата. Три бруска.
Хлорианец перестав жевать железный осколок, быстро спрятал его в нагрудный карман и издал серию повторяющихся щелчков, которые мой переводчик перевел как восклицание и вопрос. Его вопрос вызвала у меня секундное замешательство, но лишь на мгновение.
– Я иду на закат. Нам по пути.
– Саитин! Назови цель пути и данный тебе от рождения богами тотем, – строго потребовал туземец, прежде чем принять окончательное решение. Это был очень важный момент.
– Сивиш. Город полуденного заката. Три льега на северо восток. Тотем… Орбитвиль.
У меня за спиной раздались удивленные восклицания и перешептывания. Услышав благодаря моему переводчику дословный перевод места, где как знал любой хлорианец, обитали только боги и их слуги, предводитель каравана испуганно вскинул на меня свои матово черные глаза и быстро заморгал, выдавая крайнюю степень заинтересованности. С опаской и интересом, ощупав ткань моей одежды и командно тактический ранец за спиной, что то забубнил, словно произнося молитву, отгонявшую злых духов. Только убедившись, что я не призрак, не морок и не галлюцинацию, немного успокоился. Сложив руки вместе, дотронулся до моей руки.
– Я знаю, что воинам священникам после смерти открыта дорога к тайнам Орбитвиля, но чтобы при жизни… – дальше последовала тарабарщина, которую не смог перевести даже мой всезнающий переводчик.
– Мне необходимо попасть в город, – настойчиво сказал я. – Обещаю не лезть в ваши торговые и межплеменные дела. Я мирный служитель, но умею сражаться и врачую раны.
Мое присутствие не слишком волновало караванщика, наверняка видавшего куда более, экзотических чужаков, прилетавших в этот удивительный мир. В самом городе Полуденного Заката находился единственный на планете официально разрешенный кванторами космодром беллатрианцев, которые обменивали у туземцев редкие экземпляры дикорастущих растений в обмен на металлы и лекарства. Сами галакты не сильно горели желанием рисковать собственными жизнями, рыская самостоятельно в джунглях в поисках ценных образчиков хлорианской флоры. Некоторые свойства дикорастущих растений были настолько необычны, что до сих пор вызывали горячие споры среди лучших научных умов Крул Каи. Так одни виды растений прекрасно себя чувствовали в космосе и выделяли в вакууме кислород, используя исключительно излучение родной звезды в качестве питательного элемента и катализатора химических процессов. Другие легко приживались даже на безвоздушных метеоритах и планетах с ядовитой атмосферой, пуская корни в промерзший насквозь железо никелевый грунт. Ученые галактов весьма заинтересовались этими возможностями и теперь экспериментировали с растениями с целью изменения непригодных для жизни планет. Особенно это интересовало боронов и иссов, одержимых терраформированием своих малопригодных для жизни планет.
– Если клянешься слушаться и по первому моему требованию вместе с остальными защищать товар от набегов неразумных и диких племен, тогда договоримся, – тут же выдвинул свои условия караванщик. – Тебе неслыханно повезло. Мы направляемся в город Заката и будем там послезавтра к вечеру. Если конечно не встретим презренных катцев. Этих я сам с величайшей радостью принесу в жертву Морве. Всем остальным займутся воины Кон Рата. Согласен?
– По рукам вождь! – забывшись, я радостно хлопнул его по плечу, но тут же осекся, когда он зашипел, высказывая удивление моему поведению. – Четыре оборота божественной луны назад, я видел боевую турму. Шесть сотен воинов в боевом облачении из трех селений готовились к тризне по ушедшим за небеса усопшим предкам. Дважды двунадесять оборотов луны разве не считаются священным временем и не гарантируют нам свободный проход через их земли?
– Да! – важно согласился Котан. – Это так. Нарушить тризну значит навлечь на себя и весь род проклятия богов! Катцы побоятся лично нападать на караван, но могут натравить своих диких вассалов – зурбов. Этим чужды любые правила и табу. Где остальная плата, саитин?
Молча, протянув ему горсть блестящих полосок небесного металла, быстрым шагом направился к вормам. Воины с удивлением взирали на меня свысока седел, пытаясь понять, из чьего рода племени я такой нарисовался и стоит ли сложить передо мной руки в знак приветствия или просто презрительно проигнорировать, отвернувшись в сторону. Если вид галактов посещавших их главные города и храмы был более-менее привычен и знаком, я являл собой полную загадку. С виду безоружный, без божественной машинерии и даже без обычной гусеницы перевозчика цена мне была почти ноль, но мой явно небесный статус и наличие целого состояния на руках обязывали проявить уважение или как минимум почтение. Поэтому, когда я подошел к наезднику одетого чуть богаче, чем остальные его товарищи, он, помедлив, все же протянул руку, помогая мне взобраться в соседнее от него пустующее седло. Оказавшись на вершине верховой гусеницы, я невозмутимо пристегнулся широкими ремнями и в выжидании обвел взглядом косящихся на меня воинов тут же отводящих взгляды в сторону.
Пока Котан обходил с проверкой свое молчаливое воинство с инспекцией – проверяя снаряжение, закрепленный на вьючных животных товар и быстро опрашивал разведчиков вернувшихся с изучения тропы – у меня выдалась возможность, познакомится со своим соседом сжимающего в правой руке связку коротких, но тяжелых дротиков из кости рыбы.
– Кон Рат! – гордо представился тот, перехватив мой заинтересованный взгляд на свои татуировки. – Эти шенаи я заслужил, отправляя на тот свет катцев и зурбов. Прощальный дар.
У туземцев была весьма мудреная цивилизация схожая по духу с французским владычеством в Индокитае начала сороковых годов двадцатого века на Земле. Только здесь в качестве колониальных властей выступали беллатрианцы и их союзники по Крул Каи, а в роли «народных масс» все коренные жители Хлории. Наверное, это было единственным местом во Вселенной, где дремучее варварство, ритуальные мистерии и высокие технологии шли рука об руку, а кровавые жертвоприношения соседствовали рядом с ультрасовременным космодромом, с которого ежеминутно стартовали звездолеты галактов. Кон с приставкой «Рат» мог означать и то, что передо мной один из принцев крови, доблестный воин, наделенный полномочиями полководца или просто выходец из благородной и уважаемой семьи, отмеченный печатью доблести в многочисленных сражениях. Чтобы не выглядеть хамом, я тоже решил проявить учтивость, рассудив, что мое молчание могли истолковать как презрение или неуместное высокомерие.
– Мое имя Ато и я смиренный служитель богов Четырех стихий. Отчего столь знатный воин не предводитель как Котан? Разве у тебя недостаточно шенаи, что бы самому стать вождем?
Кон Рат резко ударил себя в хитиновую кирасу кулаком, гордо вскинув голову:
– Я командую всеми стрегулями отряда! Котан нанял нас, что бы мы охраняли его барахло! Эти презренные торгаши совсем не чтят традиций, а предпочитают обычаям деньги. У себя на родине я военный вождь и важная персона. Мне подчиняются все сатрапы на моей территории.
– Откуда идет караван? Перевозите питательные смолы и благовония?
Хлоринец с подозрением посмотрел на меня, перебирая много суставчатыми пальцами роскошные бусы, сделанные из мастерски обработанных синих камней сиу, что можно найти только у зеленого моря – по причине удаленности от береговой линии они были особенно ценны.
– Ты слишком любопытен для простого саитина, – положив ладонь на костяную рукоять ножа, стилизованную под оскаленную пасть лимана, Кон Рат пристально посмотрел мне в лицо, выражая тем самым агрессию. – С какой целью спрашиваешь и к какому виду принадлежишь? Никогда еще мне не доводилось видеть столь странных существ. Ты полукровка?
Вспомнив о своем новом статусе слуги богов, я примирительно сложил ладони и приложил их к переносице. Этот воин не так прост, каким кажется. Намного осторожней Котана.
– Я выходец с Севера, где вода твердая как камень, а ветер настолько холодный и пронзительный, что убивает одним лишь дыханием. В городе Полуденного Заката я хочу нанять помощников, чтобы продолжить путь к Божественным скалам морской богини. Боги призывают меня на Громовые утесы Каславана, для принесения ежегодного жертвоприношения.
– Господин может разговаривать с богами? – уважительно переспросил простой воин, сидящий на соседней гусенице. Услышав часть нашего с Кон Ратом разговора, он благоговейно закрыл лицо ладонями, выражая страх и почтение. – Поклоняетесь Даэдрам?
– Молчи несчастный прыщ рисы! – раздраженно осадил его Рат, замахнувшись на воина плеткой. С неудовольствием, поерзав в седле, покосился по сторонам. – Это запретные темы, на которые могут рассуждать лишь священнослужители и саитины. У моего рода был когда то священный статус Вант! Мне можно обсуждать подобные вещи, не опасаясь накликать беду!
Воин отнял ладони от лица и, не сводя с меня взгляда чуть светящихся во тьме овальных зрачков, указал когтистым пальцем на мой медальон из зеленоватого камня, выглядывающего из под расстегнутого на груди комбинезона.
– Я видел подобные дедрические символы как на этом охранном камне…
Видя, как Кон собирается сердито прикрикнуть на ратника, я остановил его жестом руки.
– Подожди. Мне интересно, где простой воин, мог видеть запретные письмена.
– Много дождей назад, наш отряд сражался на юге Великих прерий, с пришлыми племенами манса с высокогорного плато Айлуна, – понизив голос, начал рассказ ратник. – Была страшная кровопролитная сеча, длившаяся несколько лун. Немногочисленные выжившие отступили к безымянным руинам, сделанным целиком из небесного металла. Мне никогда прежде не доводилось видеть столь диковинные постройки, и тех чудес, что мы насмотрелись, хватит не на один день рассказа, но мы не сразу поняли, отчего нас больше не преследуют мансы. Невидимая смерть, которую невозможно увидеть или почувствовать убивала нас одного за другим, пока мы не поняли, что причина – проклятые руины и если не выбраться из них, они убьют нас надежнее вражеских копий и стрел. Мы прорвали окружение и смогли вырваться из руин Шинвара…
– Заткнись пустоголовый! – яростно набросился на него побелевший от ярости Кон. – Я ведь приказал не упоминать проклятые названия! Они и после смерти демонов несут смерть и несчастья тем, кто по неосторожности вспомнит их! Если бы вы в той битве проявили хоть каплю, мужества и стойкости, не пришлось бы от страха выхаркивать внутренности на землю!
Воин, обиженно отвернулся, бормоча про себя охранные молитвы. Я же сняв через шею медальон на кожаном шнурке, принялся внимательно изучать подарок Сайруса. Незадолго до начала испытаний он преподнес его мне в дар, назвав шапуром – хранителем здоровья и спокойствия. Согласно поверью беллатрианцев, если носить минерал, из которого был сделан талисман на теле, долгая жизнь его обладателю была обеспечена. Проведенные в лаборатории исследования показали, что материал шапура по структуре отдаленно схож с земным турмалином. В его состав входят калий, кальций, магний, марганец, железо, кремний, йод, фтор и двадцать шесть неизвестных земной науке элементов, не входящих в периодическую систему Менделеева. Шапур одновременно выступает излучателем инфракрасных лучей, активатором клеток, балансировщиком псионока и неким природным резонансным поглотителем радиации. По мне так это была обычная безделица, в которую был встроен передатчик для вызова помощи, если я вдруг захочу окончить испытание и покинуть планету. Транспортный ксил беллатрианцев – дисколет десятикилометрового диаметра – десантировал нас на планету прямо с орбиты две недели назад. Каждый из нас самостоятельно выбрал себе вещь, в которую встроили маячки безопасности. Я решил, что медальон для этого подойдет лучше всего. С тех пор я с ним не расставался.
– Увидимся на финише, чемпион! – выкрикнул мне на прощание Сайрус, прежде чем перед моим носом захлопнулись створки шлюза, а через миг остаточное атмосферное давление вышибло меня и других кадетов в открытый космос. В безумной карусели мельтешащих звезд и свободного падения, кое как стабилизировав неуправляемое вращение, я приближался к планете с огромной скоростью, слыша в шлеме лишь тяжелое дыхание и хрипы других будущих кванторов. Наша учебная группа из шестидесяти четырех участников благополучно приземлились в джунгли и каждый самостоятельно выбрали себе маршрут. При нас не было ни еды, ни оружия, ни элементарных медицинских и гигиенических принадлежностей, все это мы должны были раздобыть по дороге или сделать из подручных средств самостоятельно. Даже орбитальные скафандры рассыпались на атомы после приземления, чтобы мы не могли ими воспользоваться в качестве доспехов. Раскрывая орбитальный парашют в пяти километрах от поверхности, я постарался минимально отклониться от выбранной зоны приземления. К сожалению, я не учел мощные порывы ветра на этой высоте, и меня снесло далеко в сторону.
Персональный маршрут каждого из рекрутов поделен на шесть важных отрезков, каждый из которых является ключевым. На этих точках нас ждали специально отобранные инструктора, у которых можно было узнать о дальнейшем маршруте, так как весь путь никому из нас не был известен заранее. Я благополучно миновал три из них и сейчас направлялся к четвертому, чтобы выяснить, куда предстоит идти дальше. За первую неделю пути я частично адаптировался к местным условиям. И вот, наконец, удача – я наткнулся на боевой караван хлорианцев и хоть на время смогу позабыть про свою вечную проблему – ночевку и еду. То, что меня приняли за саитина уже неплохо. Воины священники обладали массой привилегий вне зависимости от своей национальной, расовой или религиозной принадлежности, ведь на этой планете вместе с хлорианцами проживало много других рас, не являвшихся коренными жителями планеты.
Почти миллион лет назад, давно вымершая раса сондианцев, впервые основала и воздвигла свою первую колонию на уже обитаемой планете Хлория, где в то время уже существовали разумные формы жизни, созданные неизвестными в то время творцами. Спустя годы поисковые группы сондианцев впервые наткнулись на необнаруженные ранее руины строений дедров, предположительно живших здесь задолго до их прилета и ничего кроме осколков своей, несомненно, высокотехнологичной империи не оставившие после себя. Руины на удивление хорошо сохранились, поражая своей долговечностью. После тщательного изучения руин, сондианцы неожиданно для всех прекратили изыскательства и закрыли колонию на карантин, а через сорок циклов своего пребывания и вовсе свернули миссию и улетели обратно на свою далекую планету, заявив союзникам, что Хлория не пригодна для колонизации их вида. Впоследствии на материнской планете сондианцев произошел страшный катаклизм, который расколол планету на несколько частей. Что именно стало причиной, никто так и не узнал.
Тысячелетия спустя пришедшие на Хлорию бороны основали первое цивилизованное государство хлорианцев Вант или по старому Ван, но тоже были вынуждены покинуть планету – туземцы восстали против чужаков, развязав гражданскую войну. Злосчастная эстафета перешла к беллатрианцам которые и по сей день, из последних сил сохраняют управление над всеми префектурами континента Кабал. Представления туземцев о мироздании не без помощи жителей других планет, которых они принимали за богов и демонов немыслимым образом исказились, сформировав нынешнюю цивилизацию Кат. Хлория превратилась в анархичное теократическое государство с радикальной религией, где твое положение в обществе напрямую зависело от родства с древними жителями Ван и духовного статуса. Много странных рас проживало на этой планете. Но еще больше колонистов и исследователей из Крул Каи навеки остались гнить в местных болотах и джунглях. Хлория являвшаяся передовым аванпостом беллатрианцев на краю спиралевидной Галактики Х 3421, лишь с появлением Орбитвиля – как называли туземцы «Кванторию» – приобрела статус заселенной. Постепенно выбираясь из дремучего болота невежества и кровавых ритуалов, туземцы стали пытаться наладить сотрудничество с небесными созданиями. Про руины, в свое время до смерти, напугавшие сондианцев и боронов, все благополучно позабыли, тем более руины официально были признаны безопасными.
– Хуп! – рявкнул Котан и как следует, стегнул по мясистому боку гусеницы плеткой девятихвостой с прикрепленными на концах костяными шипами. Еще секунду назад лениво жующее создание с ревом возмущения, распахнула гигантскую пасть полную острых зубов и весьма ловко, для такой туши ринулась в проеденную сородичами просеку шириной метров шесть и высотой три. Я едва успел, вцепился обеими руками в ее жесткую гриву, как мощный рывок чуть не скинул меня на землю – спасли ремни поперек талии. Тело гусеницы синхронно сокращалось и расширялось, передвигаясь со скоростью бегущего человека, повеселевшие наездники привычно раскачивались в седлах, зорко поглядывая по сторонам.
– «Этак я себе весь зад отобью к концу пути!» – с неудовольствием думал я, болезненно морщась при очередном подскоке. – «Экзотика… мать ее… сидел бы на Земле при теплой кухне планетарного гарнизона и в ус не дул, так нет,… понесло же черт знает, куда… и зачем?»
Я успел увернуться, когда над головой пронеслась, словно молния черная ветка и хлестко шлепнула Кон Рата по затылку. Глухо заухав в своем эквиваленте смеха, едущий рядом ратник совсем по-человечески подмигнул мне глазом. Кон на это лишь раздраженно фыркнул и стал более осмотрителен. Караван через четверть часа достиг той самой скалы, до которой я так и не смог добраться своим ходом и, не сбавляя скорости, двинулся на северо восток в обход горной цепи. В качестве ориентиров проводники использовали лишь чутье и опыт, ведь никакие карты и схемы не гарантируют найти путь через джунгли, когда просека зарастает в течение каких то нескольких дней. Проводники интуитивно выбирали правильный путь, обходя лежбища хищников, непригодные для движения тонкие стволы и просто опасные места. На ходу, срывая с веток недозрелые орехи акад в плотной зеленой оболочке с желтыми полосками, туземцы ловко орудуя своими костяными ножами, вскрывали жесткую оболочку и с аппетитом выпивали его желеобразное содержимое. Я бы с удовольствием последовал их примеру, да незрелая мякоть акада по информации кванторов была ядовита для человеческого метаболизма. Пусть мое Обращение защищало меня от большинства ядов, болезней и паразитов, лишний раз пробовать на себе их воздействие я не собирался. Ограничившись горстью проверенных временем бледно зеленых грибов, что удалось ухватить со ствола дерева, я стал быстро жевать их под изумленный и немного испуганный взгляд Кона, который прекрасно знал, что эти грибы смертоносны для любого хлорианца, будь то взрослый или ребенок. По новому взглянув на меня, он уважительно приложил тыльную сторону ладони, к губам выражая свое восхищение.
Крепко держась за жесткие волосы гусеницы, я ни на секунду не ослаблял внимание, в любой момент, ожидая неожиданной атаки или хитрой засады со стороны диких зурбов. Нашим уязвимым местом были хопперы совершенно не защищенные от стрел и копий костяной броней или хитиновыми пластинами как, например гусеницы воинов. Двуногие травоядные похожие на огромных кенгуру с массивными когтями на лапах испуганно поджимали уши, прислушиваясь к шорохам и рыку, доносящимся из темноты джунглей, готовые сорваться в панический бег, если бы не специально приставленные к ним полуголые хлорианцы погонщики, обученные обращению с хопперами во время их припадков страха. Они шли рядом с животными и при любом подозрении на панику нещадно лупили хопперов короткими дубинками промеж ушей.
Стянув с головы мокрую широкополую панаму, я отер ею проступившую на лице горячую испарину, снова сосредоточился на удержании равновесия в неудобном седле. Наслаждаться окружающими красотами мешала темнота и выматывающая, буквально сводящая с ума жара, словно в бане. Как бы я сейчас хотел оказаться на пляже у ласкового моря, вместо душных джунглей наполненных пьянящими испарениями и ароматами незнакомых растений. У меня даже сил не осталось удивляться, когда скучающий Кон Рат невозмутимо извлек откуда то из кожаной сумки портативный радиосканер похожий на допотопный плеер и стал привычно перебирать частоты. Из устройства полилась музыка, отдаленно напоминающая индийский ситар.
Одолжив на минуту у Кона радиосканер, я быстро изучил местное чудо инженерной мысли, с удивлением отметив, что устройство почти целиком сделано из древесины, лишь никель кадмиевая аккумуляторная батарея являлась высокотехнологичным продуктом, зато все остальное до последней детали даже звуковые мембраны растительного происхождения.
– Откуда у тебя это? – поинтересовался я, указав на радио.
– Нравится? – раздулся тот от гордости. – Купил в городе у местного шамана.
– Сколько заплатил за коробочку с духами?
– Три драхма регула и обработанную шкуру убитого лично мною субразавра!
– Тебя обманули. Это устройство не стоит и одного драхма, а шкура субразавтра ценится больше чем самодвижущая повозка. Аккумулятор малой емкости, электронные платы из растений. Все это ничего не стоит мой друг.
Кон быстро забрал радио из моих рук и сердито косясь, стал с подозрением рассматривать прибор, словно тот и вправду был из помета зорана.
– Если это окажется правдой, я верну свои деньги назад, даже, если для этого мне придется выпотрошить подлого обманщика продавца! Ты очень хорошо осведомлен в технических делах, Ато. Никогда не слышал, чтобы саитины обладали подобными умениями. Обычно они напиваются своего наркотического дурмана Саа и выкрикивают глупые предсказания и похабные песни.
– Моим учителем был сам настоятель Небесного храма преподобный Раулин Ван, просвещенный в делах небожителей со звезд, – осторожно стал объяснять я. – Он учил разбираться в машинерии чужаков, но не доверять им свою жизнь. Если бы он узнал, что я наперекор его воле самовольно отправился в город Заката, сказал бы что ищу себе неприятности…
– Это, правда, – не стал спорить Кон, лениво ковыряясь в зубах острием короткой стрелы. – Он очень мудрый, если на фоне всеобщего помешательства машинами до сих пор не отдал душу одной из них. Столица превратилась в выгребную яму. По улицам разъезжают повозки, приводимые в действие темными силами, а жители продали души огненному демону Аазу, раз способны жить в столь смрадном облаке окутавшим собой весь город словно проклятие даэдре…
– Что ты знаешь про дедрических демонов? – я решил направить разговор в нужное русло.
– Только то, что их упоминание всегда приносит беду! – отрезал Кон, недобро сверкнув на меня глазами. – Смотри, что ты натворил! – И сердито указал плеткой куда то перед собой. – Я ведь говорил, что будет беда! Полюбуйся! Теперь мы тут застрянем надолго.
Головная гусеница, на которой ехал хозяин каравана, неожиданно заволновалась, взревела, затрясла мохнатой башкой, наотрез отказываясь ползти дальше, как бы ее при этом не стегал плеткой Котан. Поначалу я решил, что на нас организована западня, но относительное спокойствие окружающих говорило о том, что нападение, если и случится, то не здесь и не так.
Воспользовавшись вынужденной остановкой, мы с Коном спустились с гусеницы, решив для разнообразия размять затекшие ноги. Хлорианец поскрипывая хитиновыми наколенниками, наплечниками и нагрудной кирасой инсекта – из которого он себе и смастерил удивительный доспех – направился к столпившимся погонщикам о чем то пытающихся предупредить беснующегося Котана. Как я понял из их разговоров, прямо впереди каравана находилась какая то внушающая опасность аномалия, мешающая двигаться дальше. Посмотрев в указанном направлении, я поначалу не увидел ничего необычного кроме переплетений лиан и огромных листьев размером с человека, но легкое движение ветвей и шевеление листьев говорило о наличии чего то живого и невидимого, что раскачивало растительность по другую ее сторону.
– Что случилось? – спросил я у Кона, наблюдая за лианами, которые сами по себе сворачивались в спирали, а мох на стволе деревьев пригибался, словно при сильном шторме и это при отсутствии малейшего дуновения ветра.
– Опять духи резвятся, – помрачнел тот, смачно сплевывая себе на ладони и начиная их активно растирать. – В шестой раз с начала пути. Не иначе нас кто то проклял.
– А мы не можем пройти сквозь духов? Что тут такого?
Удивленно посмотрев на меня, Кон Рат сделал ладонью волнистый жест, который в человеческих жестикуляциях можно сравнить разве что с кручением пальца у виска.
– Первый кто подойдет к духам – умрет! Не надо с ними шутить. – Объяснил стоящий рядом воин и на всякий случай отошел в сторону.
Припоминая рассказы и легенды Хлории, что нам пересказывали инструктора во время занятий, я вспомнил, что в результате постоянных квантовых вспышек на Игнионе местные жители в ходе естественной эволюции приобрели удивительные паранормальные способности называемые кванторами – псионикой. Хлорианцы часто по невежеству принимали собственные материализовавшиеся страхи за действия духов и призраков из потустороннего мира. Сначала одному покажется, что ветка сама шевельнулась, потом он поделится страхами с остальными и вот результат – мысленная энергия заставляет растения шевелиться, а невидимые духи сеют реальную смерть. Ученые Квантории доказали что взгляд хлорианцев излучает поток нейтронов. Даже у человека есть разность потенциалов между внешними и внутренними полюсами глазного яблока. Можно сознательно выключить электромагнитное излучение, несущая волна сфокусируется хрусталиком. Пройдя через зрачок, произведет поляризацию электрического вектора и преобразуется в узконаправленный луч силой до полутора Теслов. Насколько я помнил, если по неосторожности кто то шагнет в подобную псионическую зону, ничего хорошего его не ждет, ибо уверенность остальных в его скорой гибели вызовет неосознанное желание убить богохульника. Отсюда следовало, что к подобным вещам стоило относиться серьезно и ни в коем случае не пренебрегать личной безопасностью.
Из толпы полуголых погонщиков отделился сухой словно ветка, низкорослый старик из горного племени дивеев. Он был безоружен, одет в одну лишь набедренную повязку и сандалии, но в руке сжимал шаманскую флейту, украшенную разноцветными перьями и когтями зорана. Пританцовывая на месте и наигрывая ритмичную мелодию, он стал мелкими шашками приближаться к опасной зоне, то и дело, хлопая себя по ногам и телу, а, иногда начиная, заунывно выть. Я с интересом наблюдал за изгнанием духов, пытаясь понять каким образом, обычные танцы и музыка могут рассеять опасную аномалию. Покрываясь потной испариной и дико закатывая глаза, старик, словно сумасшедший, кружился в танце то и дело, начиная долбить деревянной флейтой по стволу и ближайшим веткам. Он наклонился и сорвал две горсти травы. Держа по пучку в каждой руке, стал медленно вертеть ими в воздухе, тяжело и хрипло дыша. Затем откашлялся, запел ритуальную песню и медленно пошел вперед. На мое несказанное удивление псионическая зона заметно уменьшилась в размерах, а после отступила вглубь зарослей, где окончательно затерялась во тьме ветвей.
– Ктарх лучший в этом деле! – не удержался от комментария Кон Рат. – Когда тьма нижнего мира сгущается и выбирается наверх, а боги не замечают этого, лучше иметь под рукой одного отмеченного печатью богов безумного дивея, чем сто воинов Колониальной гвардии!
Раз уж караван остановился, Котан решил сделать небольшой привал, заодно дать животным вдоволь наестся перед дальней дорогой по травяным пустошам великой прерии богов, где не было деревьев и лиан, которыми питались вормы. Во время привала я увидел, как Кон Рат подзаряжает свой никель кадмиевый аккумулятор. Он достал металлическую иглу с длинным проводом, обмотанным изолирующими волокнами резинового дерева, одним концом воткнул провод в радио, а другим где была прикреплена игла глубоко в кору дерева. Насколько я знал, внутри всех здешних растений циркулировал переменный ток, собираемый деревом не только от обычной статики и во время ударов молний, но и преобразуя излучение звезды в электричество. Электроэнергия принимала в жизни растений непосредственное участие, стимулируя и катализируя внутри коры химические процессы необходимых для роста гигантского растения. Чем глубже под поверхность коры, тем сильнее напряжение, так например, на глубине десяти сантиметров, было всего двадцать вольт, этого достаточно, чтобы подзарядить аккумулятор радио, а на глубине метра уже свыше тысячи, что смертельно. Полчаса зарядки и Кон как ни в чем, ни бывало, извлек иглу из ствола и спрятал в походную сумку. Щелкнув выключателем, заметно повеселел, когда радио тут же ожило, транслируя молитвы священников, всегда с первыми и последними лучами произносящих хвалу великому Сорусу создателю неба, а так же богине Калисе создательнице звезд. Весь юмор заключался в том, что за этими так называемыми божествами скрывались официальные представители Крул Каи, и с каждым из них я был знаком в той или иной мере лично. Так, например, Сорус был руководителем исследовательской группы и моим инструктором по географии Хлории, а Калиса контролировала транзит с планеты полезных ископаемых. Я познакомился с ней во время обучения, не пожалев ни на одну минуту… впрочем, эта история не имела никакого отношения к местным мистериям.
Прогуливаясь в одиночку по стволу дерева вокруг временной стоянки, я заметил среди голых вершин деревьев высоко в небе алые всполохи близкого рассвета, когда интенсивность вспышек возрастала, а наш сектор звездного неба подпадал под прямые лучи создавая эффект зеленоватой иллюминации. Это было чертовски красиво, если бы не реальная угроза квантовых ожогов. Пришлось потратить уйму терпения и нервов, прежде чем Сайрус поздравил каждого кадета с персональной адаптацией к жесткому излучению Игниона. Терапия привыкания к условиям Хлории проходила в условиях био-лабораторий станции, где всякий риск был исключен. Но память о невыносимой боли во время модификации кожи так и не стерлась из памяти.
Взгляд зацепился на горизонте за желтое свечение, словно от зарева пожара, я указал на него ближайшему охраннику, вопросительно посмотрев на него.
– Город Полуденного Заката, – ответил тот, сделав знак, отгоняющий демонов. – Скоро рассвет и мы начнем спускаться. Впереди, великие прерии богов и смрадные улицы столицы…
– Вблизи есть какие нибудь руины или капища? – неожиданно для себя спросил я.
Покосившись в сторону Кон Рата бродящего среди вормов, ратник нехотя ответил:
– Есть обелиски Зосма. Мы их увидим, когда спустимся чуть ниже.
– А более старые постройки вот с такими знаками? – я показал на свой амулет. – Может монументы дедрических огнепоклонников или древние храмы из черного камня?
Воин замялся. Убедившись, что Кон Рат далеко и его не услышит, быстро зашептал:
– Есть одно проклятое место, называемое Тубаном. Говорят, много дождей назад огненная звезда прочертила небо, пробила кроны деревьев и зарылась глубоко в трясину нижнего мира. Удар был такой силы, что открыл ранее скрытые под грязью развалины сделанные целиком из металла. Смертельно опасное место, где живут одни лишь духи дедрических богов, вторгающиеся в твою голову, что бы свести с ума своим зовом. Это одно из самых опасных мест.
– Невидимая смерть в воздухе?
Воин подумал, а потом отрицательно замотал головой: - Нет, только голоса.
-Что ты имеешь в виду, говоря о вторжении в голову?
Воин, несколько раз сглотнув, быстро забормотал, нервно дрожа от страха:
– Примите добрый совет месье Ато, никогда, ни при каких обстоятельствах не приближайтесь к этим проклятым местам. От них исходит древнее зло,… и оно все еще живо.
– Да я и не собирался. Просто любопытно взглянуть на эту комету… или что там было…
– Любопытство оно ведь… хуже глупости, – ратник с опаской отошел от меня.
– Все интересней и интересней, – пробормотал я заинтригованный рассказом.
Спуск с дерева был еще хуже, чем подъем. При подъеме ты стараешься не смотреть вниз, а при спуске видишь, сколько еще до земли и от этого на душе становится еще неуютней. У хлорианцев все процедуры были отработаны до мелочей, а я лишний раз порадовался, что смог договорился с ними о путешествии – в одиночку мне пришлось бы тяжко. Гусеницы достигли края пустоты и выплюнули коричневую слюну. Затем оттолкнулись от дерева и повисли на клейком кабеле, протянувшихся из их горла. Они быстро спускались вниз, слегка поворачиваясь вокруг своей оси, словно груз на резинке. С виду неуклюжие, вормы ловко цепляясь присосками и роговыми крючками за кору, довольно шустро сползали вниз по вертикальной поверхности дерева, в то время как наездники были крепко привязаны к седлам специальными поперечными ремнями. С хопперами вышло сложнее – они ведь не умели ползать по стволам деревьев, передвигаясь преимущественно по горизонтальным поверхностям. Нагружать гусениц помимо всадников иными грузами, было опасно, поэтому в течение часа при содействии червей караванщики свили из их липкой, но очень прочной слюны достаточно вместительные и прочные сети и длинные веревки. С их помощью дивеи сначала обвязали, а затем принялись спускать животных с ветки на ветку, в то время как остальные воины кому не хватило места на гусеницах, своим ходом спускались с дерева, обвязавшись все той же липкой веревкой под мышками.
Заметив во тьме соседнего куста блеск глаз, я, не раздумывая, выхватил из связки на поясе Кон Рата короткий дротик и со всей силы метнул его в наблюдателя, с удовлетворением услышав дикий визг и последующий удаляющийся вопль пока тело зурба быстро падало, кувыркаясь в воздухе. Мгновенно в окружающих зарослях началось движение, и воздух наполнился свистом стрел, брызгами коричневой крови и воплями боли. Затаившиеся до поры дикие вассалы катцев издали боевой клич, многократно отражавшийся от деревьев, отчего казалось, будто на нас напала целая армия, а не пара десятков особей. Опираясь на хвост, гусеница выпрямила тело под прямым углом, чуть не сбросив наездника. Она издала довольно неприятную трель боли, ее пасть раскололась на четыре части, словно распускающийся цветок, только вместо тычинок там была опасная и влажная коллекция блестящих игл и лезвий. Как только первые дротики впились в тела взревевших от боли гусениц, угрюмые арвари сняли со своих спин треугольные щиты из дерева, обтянутые толстой кожей и прикрылись ими. Направив духовые ружья в сторону, откуда шли крики зурбов, из неудобного положения почти в горизонтальном положении, активно включились в перестрелку с невидимым противником, не жалея дротики.
Одна из коротких, но тяжелых костяных стрел впилась и в мое бедро, пронзив ногу практически насквозь и заставив меня заскрежетать зубами от резкой боли. Не тратя время на бесполезное вытаскивание древка с шипами, я обломил стрелу у черенка и прикрылся поданным мне Коном щитом, в который впилось сразу три стрелы. Что и говорить зурбы великолепно просчитали место и время засады, подловив нас на спуске, когда основная часть охранения удалились от группы с товарами, а погонщики с вьючными животными остались практически безоружными не способные в одиночку оказать достойного сопротивления.
Когда вторая стрела едва не пригвоздила другую мою ногу к седлу, я понял что мы словно неподвижные мишени, скованные на дереве отсутствием маневра. Гусеницы бешено извивались под градом стрел, но спускаться к спасительной земле отказывались наотрез. Пятясь задом вверх по стволу, они ломали наш строй, облегчая зурбам работу. Подавив болевые импульсы усилием мысли, я извлек из ножен убитого воина костяной клинок и двумя быстрыми ударами перерубил ремень, удерживающий меня. Едва успев схватиться за свисающую лиану, как почувствовал, что медленно вываливаюсь из седла и скатываясь по наклонной поверхности вниз. Добравшись на лиане до соседнего дерева, я двумя сведенными вместе ногами ударил ими в грудь оскалившего гнилые зубы зурба давно мозолившего мне глаза своим рыжим чубом. Когда он яростно кинулся на меня с коротким копьем, я легко отбил его выпадом клинком и в свою очередь погрузил острие в рыжее незащищенное доспехами волосатое брюхо, разрезая плоть снизу вверх. Скривившись от тошнотворного выдоха его мерзкой пасти у своего лица, резко выдернул нож и двумя быстрыми ударами по горлу добил дикаря. Труп еще заваливался назад, а я уже бежал к следующему врагу.
– Ну что козлики, потанцуем! – ухмыльнулся я, ощущая прилив адреналина.
Страха не было. Один лишь азарт и желание поскорее закончить бой. Активировав на одежде функцию хамелеона, незамеченным подобрался к увлеченным перестрелкой из духовых ружей дикарям и спрыгнул им прямо на спины. Двух зурбов не мудрствуя лукаво, я попросту столкнул с ветки, а третьего несколько раз ударив лбом о древесный выступ в форме груши, скинул его приятелям вдогонку. Подняв заряженное духовое ружье, почти не глядя, разрядил его в грудь пятого зурба уровнем выше. Не глядя, попал я в него или нет, пополз по вертикальному стволу вверх, сжимая в зубах мокрый от крови костяной клинок. До последнего момента, оставаясь в густой тени, я подтянулся на руках. В могучем прыжке дотянулся до щиколотки дикаря и резко дернул на себя, легко уклонившись от выпада шести когтистых лап. Потеряв равновесие, дикарь упал. Приземлившись на спину веткой ниже, он проворно оттолкнул меня лапами и в огромном прыжке приземлился мне на грудь, вжав спиной в глубокую выемку в стволе дерева. С рыком, пытаясь добраться до моего горла, замотал рогатой головой, целя остриями мне в лицо. Неожиданно завопив от боли, зурб уже через миг падал с ветки с тремя дротиками в спине и шее. Увернувшись от брошенного в меня копья, я поймал его за середину древка и тут же отправил владельцу обратно, промахнувшись всего на несколько сантиметров – копье вместо головы зурба пронзило мясистый цветок Дао, окатившее дикаря едким соком из пестика. Только сейчас заметив нового врага, что все это время безнаказанно орудовал в тылу, зурбы с воплями ярости перенесли весь свой гнев на чужака, метая в меня все, что только попадалось под руки даже орехи акадо.
Переждав град тяжелых плодов за толстым стволом, я резко сорвался с места и спустился по лиане на несколько метров вниз. Тут же спрятался пустое дупло, слыша над головой резкий свист и последующий стук дротиков о древесину.
Наблюдавший за мной со стороны изумленный Кон опустил духовое ружье и стал спешно наводить порядок среди мечущихся в панике воинов и погонщиков. Зурбы за первые десять минут боя, получив ощутимый отпор и потеряв в стычке от десяти до пятнадцати убитых и тяжелораненых сородичей, отступили на верхние ярусы джунглей, что бы перегруппироваться. Своих раненых они бросили на растерзание воинов Котана, проявляя удивительное равнодушие к еще недавним товарищам по оружию. Разъяренные караванщики стали хладнокровно добивать пленных словно скотину, без изысков расстреливая стрелами, перерезая глотки короткими ножами и вспарывая животы тяжелыми зазубренными мечами. Наверное, тоже ожидало и нас, если бы мы оказались на месте падших дикарей. Закрытые с ног до головы хитиновыми панцирями и шлемами элитные воины Кона составили костяк обороны, а их оруженосцы и застрельщики развили свое собственное наступление на деморализованного врага. Я в меру своих сил и возможностей старался помогать им, но они и без моей помощи прекрасно справлялись, словно обезьяны карабкаясь вверх по веткам, дружными залпами из духовых винтовок гнали зурбов прямо под стрелы и копья, находящихся выше погонщиков дивеев. Зажатые меж двух огней, зурбы еще какое то время оборонялись, пока не поняли всю тщетность сопротивления. В конце битвы они были сломлены и рассеяны, часть из них пыталась сдаться на милость Котана в надежде на милосердие, но тот был неумолим. В качестве мести за погибших воинов и четырех сорвавшихся в нижний ад хопперов с товаром он приказал вскрыть пленным грудные клетки и достать еще трепещущие сердца, дабы принести в жертву жестокому богу воины Лесерту. Думаю, командора бы польстило подобное внимание к своей скромной персоне. Я не пытался вмешиваться в расправу над пленными, тем более пытаться остановить дикое правосудие – в запале кровожадности мои спутники могли меня самого убить, а это в мои планы не входило.
– Добрая драка! – перезаряжая духовое ружье, удовлетворенно заключил Кон Рат, у которого на смуглой физиономии явственно проступили бледные пятна волнения. – Прими мою благодарность Ато, если бы ты не заметил засаду, что пропустили мои следопыты…
– Я потом скажу, сколько вы мне должны за эту услугу, – шутливо ответил я, счищая с трофейного костяного лезвия засохшую кровь. – Большие потери?
– Не очень… потрепали немного, – поморщился Кон, а потом злорадно добавил. – Почти все потери у Котана. Из моих погиб лишь десятник, тот самый, что слишком много болтал о Темных богах. Это будет урок остальным, кто не верит в проклятие.
Намек был адресован мне, но я сделал вид, что пропустил его мимо ушей.
Осмотрев примитивное, но от этого не менее эффективное трофейное духовое ружье, я мысленно согласился, что деревянное дуло из растения вроде бамбука, грубая рукоять из отшлифованной кости и тугая пружина из черного металла ничуть не уменьшали его опасности. Под действием пружины, сжимаемой небольшим колесным механизмом внутри приклада, создавался достаточной силы толкательный момент схожий по силе на выстрел из пневматического ружья или арбалета. Выпущенный десятисантиметровый дротик, разгонялся по длинному стволу за счет сжатого воздуха и мог на расстоянии сорока метров пронзить любой плотности доспех, будь он из стали или из самого прочного хитина. При условии, разумеется, что у дротика будет наконечники из закаленного железа, а не костей рыбы как у зурбов.
Когда пришла пора подумать о собственной ране на ноге, задрав штанину, я приложил руки к ране и сосредоточился на ощущениях, стараясь воскресить в теле привычное тепло внутренней энергии. Стиснув зубы, я старался не замечать пронзительную боль в бедре, когда наконечник стал медленно раскручиваться в ране, словно сверло и через миг самостоятельно вылетел наружу – расщепившись на мелкие кусочки при ударе о кору дерева. Рана на глазах стала медленно затягиваться, сплавляясь краями, а через пять минут на коже не осталось даже рубца говорившего о том, что тут была сквозная дыра, куда мог легко пролезть карандаш. Ткань штанины сама восстановилась, стоило свести края вместе и активировать на миг функцию хамелеона. Что и говорить, снаряжение, что разрешили кадетам использовать, было выше всяких похвал и само по себе незаменимо. Хамелеон делал тебя прозрачным, а ткань одежды, если и рвалась, то само восстанавливалась, словно живая плоть. Более того, она была пропитана химическими веществами отгонявших насекомых и некоторых опасных хищников - маленький бонус от кванторов.
Подлечив себя, я терпеливо занялся остальными ранеными хлорианцами, приобретя себе репутацию еще и Божественного врачевателя. С недоверием и страхом наблюдая, как рана на плече затягивается, Котан стал быстро бормотать охранные молитвы, но, заметив мой раздраженный взгляд, умолк, с опаской жуя корни желтого дерева, что очищали кровь от яда и уменьшали боль. Как бы Кон Рат не пытался его убедить, что лесные зурбы не используют яды для наконечников, дабы самим не отравится при поедании трупов, караванщик остался при своем мнении. Он и слышать не желал, что ядами пользуются исключительно цивилизованные племена. Когда я закончил с его плечом, то не поверил глазам - Котан вернул мне мою оплату.
– Это дар твоему божеству! Воистину он силен, если даже его слуга может творить чудеса.
Отказываться от добровольного пожертвования было нехорошо, так как я мог смертельно обидеть его, поэтому я, как ни в чем, ни бывало, принял полоски металла и, спрятал в нагрудный карман одежды, как и положено, в таких случаях, не забыв поблагодарить за щедрость.
– Благодарю месье Котан. Мое божество останется довольным и явит миру еще много чудес.
– Нам сейчас любые чудеса пригодятся, – согласился караванщик, с опаской ворочая плечом. – Проклятые дикари ранили пять ездовых вормов, теперь придется сделать привал на целые сутки, чтобы подлатать их шкуры. Как бы мне не хотелось задерживаться тут, будучи всего в четверти льега от города, я вынужден дать им время на восстановление. Месье Кон Рат, что с Вашими воинами? Они вели себя как беременные ворканы страдающие расстройством желудка…
Кон побелев от гнева, хотел, было выкрикнуть ответное оскорбление, но высоко над нами раздался протяжный вопль, который множественным эхом повторился со всех сторон.
– Зурбов легко обратить в бегство, но они всегда возвращаются, – вместо обидных слов проворчал Кон, перебирая бусы на шее. – Не нужно пустых бахвальств, месье Котан. Приберегите их для дикарей, когда они начнут пожирать Ваши потроха и мои воины снова понадобятся.
Котан презрительно фыркнул и присоединился к дивеям загонщикам спускающих вниз последних хопперов, дергающих в воздухе длинными лапами. Кон Рат убрав руку от рукояти ножа, закинул духовое ружье за плечо и зашагал к солдатам.
Оставшись в одиночестве, я извлек из под одежды заветный медальон шапур, ощущая исходящее от него тепло и уверенность. Вот только… мне показалось или он и вправду стал горячим на ощупь? Обычно он всегда чуть теплый даже в самый холодный из дней.
Благополучно достигнув почвы или того, что тут было вместо нее, караван медленно двинулся по чавкающей и хлюпающей под ногами грязи, спеша уйти как можно дальше от места стычки, куда уже начали стягиваться хищные падальщики почувствовавшие запах крови. Мне, конечно, было не по душе, что перед уходом воины Кона вволю поглумились над телами зурбов – вырезая у них сердца, легкие, гениталии и другие органы. Но это дикий мир, где мои цивилизованные взгляды и привычки не стоило выеденного яйца. Первый урок я хорошо усвоил. Вне зависимости от расы, планеты и обстоятельств, учись выдержке, а когда придет время, и обстоятельства вынудят защищать свою жизнь, убивай без угрызений совести и раздумий или это проделают с тобой. На войне нехитрая наука – кто стреляет вторым, умирает первым. Неудивительно, что кванторы настолько серьезно подходят к финальному испытанию и так свято чтят свое элитное братство. Ни одна военная школа Земли не рисковала посылать своих выпускников в самое пекло, в надежде, что хоть кому нибудь удастся дойти до финиша целым и невредимым. Пусть сколько угодно кванторы рассказывают кадетам, что на испытаниях гибнут лишь единицы, я теперь знал истину – в случае если запахнет паленым, никто тебя не спасет кроме тебя самого, а все разговоры о спасательных службах только для самоуспокоения.
Очистив лезвие короткого меча от засохшей крови, я прикрепил его к тактическому ранцу в специальное гнездо, из которого его было удобно выдергивать через голову в случае новой атаки.
Снова потянулись томительные часы езды верхом на червях, страдающих от полученных ран и недовольных поведением хозяев. Котан и Кон Рат выжимали из них последние силы, пока даже самые сильные и выносливые из вормов обессилено не застыли на месте, не способные разинуть пасть, чтобы ухватить из болота пучки маслянистого мха. И как бы воины не хлестали их плетьми и не понукали, было ясно, что никуда мы не двинемся, если не дадим червям несколько часов отдыха. То, что мы безвозвратно отстаем от графика, понятно, но куда так гнать? Когда я услышал оговорку про находящиеся неподалеку руины Тубаны, что навевали ужас и смятение даже на самых храбрых и отчаянных сорвиголов из отряда Кона, мне стало понятно желание Котана поскорее миновать это проклятое место. Мне же захотелось взглянуть на эти руины поближе, поэтому, когда все расположились на небольшом островке суши на отдых, я никого, не поставив в известность, покинул расположение лагеря и углубился во тьму исполинских деревьев. Сейчас был полдень, но на дне многоярусных джунглей царила вечная тьма, словно в глубокой и мрачной шахте. Окружающее пространство с трудом освещалось флюоресцирующими растениями вроде бледных поганок, приспособившихся к постоянному отсутствию дневного света. Почва под ногами была преимущественно болотистой, податливой, словно манная каша, а местами непроходимой из за большого количества озер, в которых кишела отвратительная жизнь. Водопады низвергавшиеся с верхних уровней создавали эффект постоянного дождя закрывая обзор серой дымкой мелкой водяной измороси. Из за густых ядовитых испарений, дышать здесь было проблематично и даже опасно, так что моя способность на долгое время задерживать дыхание и совсем не дышать пригодилось как нельзя кстати.
Быстро переплыв спокойный по виду участок озера, я нутром почувствовал угрозу и едва успел взобраться по лиане вверх, как из воды с глухим ревом поднялась зубатая пасть размерами с самосвал и жадно щелкнула кривыми зубами в полуметре от моей стопы. В водопадах грязи и брызг безобразная безглазая туша, погрузился в болото, и лишь потревоженная водная гладь да всплывший со дна мусор говорили о том, что все это мне не привиделось и чудище до сих пор плавает где то неподалеку, ожидая подходящий случай. С тоской, посмотрев на то место, куда шлепнулось и затонуло мое духовое ружье, я лишь тяжело вздохнул.
Даже не могу объяснить, для чего я вообще отправился в свою незапланированную самоволку, как, будто неведомая сила тянула меня вперед на невидимой привязи, забивая здравые мысли маниакальным желанием, во что бы то ни стало достигнуть руин проклятой Тубаны. Неразборчивые далекие голоса в голове становились все громче и настойчивей. Это сводило меня с ума, заставляя, словно под гипнотическим трансом передвигать ногами, рискуя каждую секунду угодить уродливой твари на обед или утонуть в зловонной массе бездонного болота. Грязь проклятых топей постепенно сменилась циклопическими плитами возвышающихся над грязью всего на полметра. Разбросанные в хаотичном беспорядке квадраты суши были покрыты толстым слоем перегноя и светящейся плесенью. Если бы я нутром не чуял присутствие металла, ни за что не подумал, что под грязными холмами что то есть. Центральная башня конструкции была относительно чистой, словно она выросла из под воды не так уж и давно. К ней я и поплыл через тихую заводь, в которой не было ни единой живой души и даже вездесущие насекомые остались за кругом холмов. Мне это показалось крайне подозрительным, но незримые голоса продолжали контролировать все мои действия, притупляя чувство самосохранения.
Цепляясь руками за круглые отверстия на покатых боках, продрогший от холода и усталый я с трудом, взобрался на вершину башни. Там, вместо того чтобы отдохнуть начал ожесточенно орудовать ножом, расчищая верхний слой земли, пока под ним не обнаружились глубокие канавки письменности, выдавленные прямо в металле. Стоило мне дотронуться до них пальцами, как они засветились ровным бледно зеленым светом. Пространство вокруг меня тревожно завибрировало. Дедрические иероглифы слегка пощипывали электрическими разрядами, а когда я вложил пальцы в подходящие по размеру отверстия, раздались резкие щелчки и громкий свист вырвавшегося под высоким давлением воздуха. Я посторонился в сторону прочь от отодвигающейся плиты и с опаской заглянул в образовавшееся на ее месте отверстие, ведущее в непроглядную тьму. Из него еще поднимался зеленоватый газ, а я уже осторожно спустил в отверстие ноги и, зажмурившись, спрыгнул вниз. Падение как мне показалось, слишком затянулось и длилось целую вечность. Тогда я открыл глаза и осмотрелся. Меня держал в воздухе потрескивающий молниями электровихрь, наполняя тело необычной легкостью. Мелькающие перед глазами движущиеся стены шарообразного помещения терялись где то вдали в багровой дымке рассеянного освещения. Вокруг царила невесомость, наполненная кусками льда и мелкими серыми хлопьями похожими на пепел. Стены изрезаны потемневшими от времени спиралями, являвшимися частью какой то рисунка. В каждом овальном отверстии, иероглифе или линии, ощущалась чуждая человеку логика. Плавные узоры странным образом уродовались острыми углами, а сама окружающая обстановка уж больно напоминала внутренности какой то сложной машины, нежели жилое помещение или рубку управления. Чем бы на самом деле ни являлся этот погруженный в болото невероятно огромных размеров объект, он вряд ли был космическим кораблем. Во всяком случае, в привычном понимании этого слова. Скорее всего, это был беспилотный зонд разведчик или одиночный рейдер всего с несколькими пилотами, которые, скорее всего, погибли при крушении.
– Где тебя носило все эти годы? – прошептал я, паря рядом со светящимися символами на стенах. – В каких глубинах космоса ты побывал и что привез с собой в этот грешный мир…
Оттолкнувшись обеими ногами от стены, я медленно поплыл по воздуху к центру залы, где в круге яркого конуса света пульсировал огнями чудного вида пульт, целиком сделанный из сотен черных трубок разного диаметра и длины. Не знаю, что это был за агрегат, смахивающий на огромный орган, но именно к нему неудержимо тянули голоса в голове. Зеленоватая дымка вокруг меня создавала нагнетающий и жутковатый эффект сжатого пространства, словно вокруг тела сформировался полупрозрачный кокон равномерно давящий на тело со всех сторон. Как бы я не хотел касаться этой машины, ладони сами собой прилипли к холодной поверхности металла.
Стоило коже соприкоснуться с ней, как мое тело выгнула ужасная боль, пронзившая казалось каждую клетку тела, многократным эхом отдаваясь в каждой молекуле, чтобы повторять это бесконечное количество раз. Никогда прежде мне не приходилось видеть столь странные ведения как в тот момент. Многократно умирая и возрождаясь вновь, с помощью своих несовершенных органов чувств, я познавал послание тех, кто построил это воистину адское место сравнимое с чистилищем. Вспышки видений следовали одна за другой, наполняя мозг информацией, вливавшейся в каждый нейрон невообразимый объем данных о знакомых и незнакомых вещах, многие из которых были настолько чужды и ужасны, что разум отказывался верить в их существование. Наконец болевой шок подарил мне благодатное небытие и потерю сознания. Но я рано радовался. Потеря сознание не избавило меня от видений, а скорее усилило общий эффект восприятия когда в дело вступило подсознание фиксирующее в тысячи раз больше информации. Машина дедров подстегнула скрытые ранее резервы памяти, вернув старые воспоминания, утраченные мною десятилетия назад. Пленка пролетевшей жизни быстро стала отматываться назад, показывая мне кровавые образы и моменты жизни, ставшие моим вторым днем рождением после посттравматической амнезии на острове Хоккайдо.
Проклятое чудовищное создание тахигинеза Зверь, снова ожил вместе с моими забытыми товарищами по Приморскому походу, погибших в неравном сражении с этим монстром. Я даже затрепетал от страха, когда огненный цветок взрыва сжался в многогранный шар и от брони бронетранспортера, словно мячик отскочила раскаленная добела шрапнель от артиллерийского снаряда. Отрубленные моим мечом головы и конечности некроморфов снова срастались с отвратительными пупырчатыми телами, а тусклые глаза снова как прежде наполнились жизнью и огнем нечеловеческой злобы. Вот перевернутый днищем вверх БТР скользит по песку, а размазанные по песку окровавленные тела солдат, двигаясь в обратную сторону моей памяти, собираются из множества кусков в единое целое. Чадящий дымом винтокрыл с искореженным корпусом и вращающимся погнутым винтом на моих глазах катиться прямо на меня. Перед глазами замельтешили еловые ветки и листья акаций, прежде чем меня снова затянуло внутри вертолета сбитого над лесом Ночным Охотником. Отрубленная голова светловолосого паренька лет девятнадцати приросла обратно к шее, в то время как стоящий рядом с ним капитан Сергеев закинув на плечо автомат, потащил труп обратно к грузовику…
Молясь о прекращении этого кошмара, я оказался подвешенным на цепях в сыром и мрачном подвале кишащего здоровенными бамбуковыми крысами, больно кусающими меня за пятки. Они однажды насмерть загрызли моего товарища из третьей разведроты. Бедняга так ослаб, что не смог сопротивляться, когда они всем скопом набросились на него и стали пожирать заживо, в то время как меня тащили в отдельную камеру на допрос, где пытками командовал смуглолицый и толстощекий садист японец с фигурой как у груши. Долгие издевательства лишили меня чувства реальности, погрузив в глубокую апатию присущую любому военнопленному, осознающему что, скорее всего ты сгинешь вместе с остальными, так и не дождавшись долгожданного спасения.
Автоматная очередь далекого стрелка разнесла на куски голову ближайшего ко мне разведчика в сферическом шлеме спецназовца. Потом последовал страшный бой на побережье Шикотана, на котором полегло больше солдат, чем было камней на берегу, трупы тянулись до горизонта в обе стороны галечного пляжа, а вода покраснела от потоков алой крови. Изуродованные танки и десантные суда первой ударной дивизии «Тюлени» перемешались в одну общую кучу горелого железа, возвышаясь над убитыми солдатами, словно надгробия над их могилами. Тяжелораненый в грудь, я был обнаружен поисковым подразделением японцев, что хладнокровно добивали одиночными выстрелами тех, кто был еще жив. По какой то причине офицер, командовавший одним из отрядов, приготовил для нас куда более мучительную смерть в концентрационном лагере «Северный» где впоследствии стали жить беженцы из Приморья…
Душный и тесный трюм десантного судна на воздушной подушке под завязку забит солдатами морской пехоты. Мрачные люди с темными и мрачными мыслями в головах, совсем не похожи на тех веселых добряков, которых рисовала пропаганда на плакатах у вербовочных пунктов и военкоматов. Каждый из нас сейчас был похож на зомби или на загнанного в угол зверя. Судьба приготовила мне позорный плен, вместо почетной смерти среди товарищей многих из которых я знал еще со школы. Инструктора перед боем старались нас убедить, что плен и неволя – это неслыханный позор и бесчестие, ложившиеся несмываемым пятном не только на солдата, но и на всех его родных и близких…
Бодро вышагивающий по улице среднего роста парень лет двадцати двух в потертых джинсах и клетчатой рубахе, оказался мною самим, только что закончившим в 2010 институт по Международным правам. Неудивительно, что у меня всегда были большие познания и амбиции в этой области на ужас и раздражение будущих командиров сначала в сто первой учебной дивизии морской пехоты «Кричащие орлы», а потом в отдельной бригаде специального назначения главного разведывательного управления, люто невзлюбивших меня с первых дней. Даже и не знаю, как я вообще втянулся в это дело, просто необъяснимая страсть и тяга к оружию навсегда пленили меня в армии надежнее любых других аргументов. Ведь держа небрежно автомат на плече или в руках, ты ощущаешь себя не меньше чем богом громовержцем, несущим сто процентную смерть на расстоянии одного километра любому живому созданию…
И не было конца и края тяжким воспоминаниям, словно нарочно мучивших и истязающих мою совесть и душу чувством вины за все неправедные поступки и дела что совершил я за свою долгую и совсем несчастливую жизнь, насыщенную кровавыми событиями. Я заново пережил неудачную первую любовь и тяжесть разлуки с любимой девушкой, снова очутился за школьной партой и пошел в детский садик. На этом месте воспоминания стали смутными и расплывчатыми, словно сонный морок, а когда свет перед глазами стал затухать и я понял что возвращаюсь в утробу, на этом месте меня охватил поистине животный ужас и боль, которые даже не передать словами и чувствами… рождаемся мы в муках и в муках умираем…
Даже во тьме долгой ночи длиной в девять месяцев жизнь не останавливается и не прерывается, происходят постоянные процессы настолько чуждые мыслящему человеку, что это все равно, что представить себе жизнь отдельно взятой клетки, не обладающей никакими органами чувств. Но в отличие от неразумной клетки, живой человеческий зародыш в утробе все слышит и ощущает, но видят боги, это последнее место, куда бы я хотел вернуться…
– Они лежат в глубоком сне, подобном смерти, – эхом повторял я слова звучащие в голове. – Ужасные создания, рожденные из тьмы и хаоса. Ожидая освобожденья, взывают к нам из бездны Вселенной! Они жаждут жизни, жаждут пробужденья и насыщенья терзающего их голода. Логрус способен открыть портал во внешние пространства… и мир, который все знали, изменится. Галактика содрогнется от ужаса и навсегда погрузится в первородную тьму.
Напрягая волю в нечеловеческих усилиях прервать поток страшных образов, уже на грани нервного истощения и безумия я смог оторвать руки от поверхности инопланетной машины ретранслятора, не желавшей отпускать меня. Как только мои руки стали свободны, ретранслятор покрылся алыми трещинами и за какие то полминуты стал распадаться на тлеющие куски. Тут же окружающий меня мир задрожал мелкой дрожью. Движущие стены остановили свое бесконечное движение, и корабль стал медленно погружаться в болото. На раздумья не оставалось времени. Я что есть силы, оттолкнулся от пола и быстро полетел к медленно закрывающемуся люку, готовому навсегда замуровать меня внутри этого страшного склепа.
Когда я смертельно уставший вернулся к стоянке каравана хлорианцев, лишь следы да борозды древесных червей оставленных в мягкой почве напоминали об их недавнем здесь пребывании. Кто-бы не спугнул караванщиков, они не стали дожидаться моего возвращения а, быстро собравшись, двинулись в путь, оставив мне, на случай если я вернусь духовое ружье с поясом полным костяных дротиков и кожаные меха с чуть затхловатой водой.
Сняв с ветки висящее на ремне ружье, быстро проверил ударную пружину. Убедившись, что она в полном порядке хоть и тронутая ржавчиной, закинул оружие на плечо. Спасибо и на том. Вряд ли караван успел далеко уйти, ведь я отсутствовал всего ничего… сколько? Час? Два? Сосредоточившись на течении времени и пульсирующих вспышках на звезде Игнион, я с изумлением понял, что отсутствовал… больше десяти часов! Но как такое стало возможным? Неужели эта проклятая штуковина повредила мне мозг, и теперь я, обречен, страдать последствиями от контакта с неведомым мне инопланетным разумом? Так же не исключена частичная амнезия и потеря памяти как следствие воздействия высоких энергий на нейроны мозга. Головная боль и ужасное самочувствие не так сильно беспокоили меня как вероятность снова остаться в полном одиночестве и своим ходом добираться до столицы.
Я старался идти по следам каравана, но часто они были настолько слабыми, что приходилось возвращаться назад и искать обходные пути вокруг обширных грязевых озер. Подстрелив из духового ружья странную помесь ящерицы и насекомого, я наскоро разделал тушку костяным ножом, выпотрошив и оставив себе из мясистого хвоста лишь немного белого мяса, что напоминало по вкусу креветки. Я давно избавился от снобизма и брезгливости, приучившись, есть любую органику, в том числе и сырую, если по каким то причинам не мог развести костер. После еды и короткого отдыха я развил максимально возможную для себя скорость, используя в качестве ориентиров далекие просветы меж деревьев – именно там заканчивались до смерти надоевшие деревья, и начиналась благодатная почва травяного плато прерии богов.
Погрузившись с головой в прозрачную теплую воду, я медленно переплыл небольшое озерцо, стараясь не потревожить резкими движениями стаю здоровенных рыбин, терзавших тварь похожую на огромного рака. Я бы и сам от него не отказался, вот только отбирать добычу у болотных хищников было в сто раз опасней, чем лезть обнаженным в дупло, где обитал злобный рой звенящих мясоедов падальщиков. Последние метры до берега я преодолел быстрым брасом, с усмешкой наблюдая, как заметившие меня рыбины резко поплыли ко мне на перехват, но опоздали – я успел выбраться на берег. Разочарованно высунув из воды зубатые пасти, они бессильно щелкали страшными челюстями, провожая меня злым взглядом красных глаз.
Я бежал волчьим скоком – двести шагов шагом, двести бегом. В Обращении были свои плюсы. Сил во мне было больше, чем прежде, когда я еще был слабым человеком. Раны практически мгновенно заживали. Обострившееся обоняние, осязание и новое ночное зрение, делали из меня идеального разведчика. Обращение сделало отчасти и невидимым для большинства жизненных форм, наверное, считавших меня весьма далеким от своей естественной пищевой цепочки. Правда, почти все падальщики и большинство видов кровососущих насекомых ко мне были явно неравнодушны и пытались покусать.
Стоя на краю глубокого водопада, куда с ревом извергался могучий Толиман несущий свои зеленоватые воды от арктических плато северных архипелагов, до огнедышащих недр вулканических островов экватора, всматриваюсь до рези в глазах вдаль, туда, где за излучиной реки расположилось ярко освещенное кострами поселение. Как я и рассчитывал, караван не успел далеко уйти. Раненые животные были просто не способны развить большую скорость. Если я хочу нагнать караван, мне лучше прибавить шагу, ведь даже самый медлительный древесный червь полз со скоростью бегущего рысцой человека.
Цепляясь за редкие ветки и лианы, я с величайшей осторожностью спускался вниз по склону горы, радуясь отсутствию непроходимых участков заросших деревьями. Я даже рискнул спрыгнуть в тихую заводь и смыть с себя грязь, после чего быстро доплыл до топкого берега и выбрался на сушу. Под ногами теперь расстилалась вместо надоевшей грязи ярко алая трава высотой по пояс, а над головой вместо веток, ставшее вдруг таким непривычным звездное небо, озаряемое квантовыми вспышками. С тоской посмотрев на станцию Квантория парящую на низкой орбите, я тяжко вздохнул. К цивилизованной жизни быстро привыкаешь, а ведь когда то для меня работа в полевых условиях было делом привычным, практически ежедневным. После десятилетий проведенных вдали от Земли я часто вспоминал остров Шикотан, ставший мне в свое время родным домом. По крайней мере, там не росли километровой высоты деревья, не было нестабильного светила с убийственными вспышками, странных существ и жуткой хищной флоры.
Перевалило за полночь, когда я в багровой полутьме добрался до хлорианского форпоста. Незаметно для часовых, пробрался на территорию, в то время как сам неугомонный хлорианский наемник о чем то яростно спорил с Котаном, размахивая перед его лицом внушительной булавой утыканной костяными шипами. Никем незамеченный я улегся поближе к костру на меховую подстилку, с усмешкой наблюдая, как два туземца не замечая ничего и никого вокруг себя, продолжают яростно выяснять отношения. С величайшим удовольствием, вытянул поближе к огню промокшие ноги. Дотянувшись до фляги, жадно припал губами к ягодной настойке, что делали воины из местных дикорастущих ягод и фруктов. Я не переживал насчет отравления – как правило, продукты ферментации не оказывали на меня никакого воздействия.
– Мы не можем продолжать путь… нам нужно, три дня для лечения вормов! – орал Кон Рат. – Мне плевать на твоих животных и слуг, но своих я не стану мучить понапрасну,… если бы с нами оставался саитин, я бы еще рискнул, но без него я не стану рисковать!
– Хочешь разорвать договор, наемник?! – вспылил Котан, выпячивая грудь. – Ты и твои воины вместе с верховыми червями на время пути перешли в мою полную собственность.
– Я не подписывался на рабство в ущерб собственным интересам! – возмутился Кон, даже задохнувшись от гнева. – И я не позволю разговаривать с собой в подобном тоне! Следи за своим длинным языком торгаш, если не желаешь его лишиться! Моими предками были благородные и могучие полубоги Ваны, разрушившие стены самого священного Корасона. Таких как ты они вешали за гениталии на воротах поверженных торговых городов Гильдии!
– А моими предками были демоны огненных недр, воздвигшие Факшанские врата!
– Думаю, река решит все ваши проблемы, – громко, так чтобы меня услышали, сказал я.
– Глазам своим не верю! – резко обернулся Кон Рат, взирая на меня словно на приведение. – Я сошел с ума либо слишком много выпил саята. Это и вправду тот самый сумасшедший саитин?
– Значит, он видеться нам обоим и я тоже сошел с ума! – буркнул Котан, задумчиво переведя взгляд с Кон Рата на реки. – С меня на сегодня довольно разных чудес и пустой болтовни,… но сожри мою печень Дагон, если он не ниспослал нам с небес мудрую мысль устами этого чужеземца! Как же вышло, что мне раньше не пришла в голову эта идея? Река!
– Наверное, оттого что ты был слишком занят подсчитывание барыша с продажи поселянам худшего древесного масла, какое я только встречал. И не за гроши, а за самую бессовестную и баснословно раздутую цену! – съязвил Кон, презрительно наблюдая за повеселевшим караванщиком. – Идея саитина еще более безумна, чем твоя. Скажите мне, где ты собрался достать такое количество больших плотов? Мы потратим на их строительство куда больше времени и сил, чем на простой отдых и все равно опоздаем…
– Это не так! – засуетился Котан, нервно охлопывая себя по бедрам, что у хлорианцев было признаком волнения. – Сейчас начала месяца Рабат! По реке плавают торговцы плодов мохачи, что скупают их для города у местных поселян, по глупости не боящихся собирать их за гроши в лесу с тысячами духов. Торговцы всегда появляются в это время года, а их плоты настоящие плавучие склады и загоны для животных. Туда поместятся даже твои драгоценные вормы.
Мгновенно позабыв о моем чудесном возвращении, Котан побежал пинками будить своих загонщиков, оставив меня наедине с Кон Ратом. Присев на траву у костра, Кон долго смотрел задумчивым взглядом на огонь. По его виду было трудно понять какие мысли у него в голове.
– Мы решили, что тебя утащили болотные твари, – нарушил он молчание. – Когда стали искать твои следы, они обрывались у края топей без дна. Как ты смог уцелеть? Боги помогли?
– Я сам ушел, по собственному желанию. Решил взглянуть на Тубану, – сказал я правду, наблюдая, как в его глазах постепенно зажглись огоньки дикого страха, а потом изумления.
– Да ты видно смерти ищешь, саитин! Никогда прежде не встречал более безумного слуги Внешних, чем ты. Какой вообще был смысл туда идти? Я если и рискую, то только за плату.
– Ты все равно не поймешь. Есть вещи, которые недоступны непосвященным.
С ухмылкой, закинув в рот кусочек вяленого мяса, я стал слушать сердитое бормотание Кона, размышляющего вслух о природе безумия. Когда он ушел к своим воинам, я закрыл глаза, надвинул на лицо панаму и на всякий случай, активировав защиту «Хамелеон». Долгий путь чуть не прикончил меня, но я снова выжил и теперь в безопасности.
Как ни странно остаток ночи прошел спокойно и без эксцессов, лишь один раз меня разбудил громовой звук медного гонга на вершине холма, но это как выяснилось, всего лишь означало, что в эту ночь закончился сезон безветрия и начинался сезон дождей. Значит, скоро придут тропические ураганы и долгие грозы, что могут, не прекращаясь бушевать долгие месяцы.
Утром, будучи в великолепном расположении духа, я спустился вслед за воинами Кон Рата к реке и стал подражать им – зайдя в воду по пояс совершать Божественное омовение. Хлорианцы свято верили, что водный элементал обитающий в реке обязательно смоет с них все то зло, порчу, и негатив что они насобирали за предыдущий день. Что же касается меня, то мне надлежало, как слуге высших сил не отставать от остальных, если я не желал прослыть закоренелым грешником и приобрести дурную репутацию валка – еретика и безбожника.
Раздевшись по пояс, я зашел по колено в прохладную воду Толимана и с удовольствием смыл с тела грязь и пот, каждый раз как дурак задирая голову вверх и издавая унылое мычание. Закончив омовение, я уже собрался вернуться к месту стоянке Котана, когда прозвучал протяжный и заунывный звук рога. На излучине реки появилось большое скопление плотов, над которыми на ветру развевалось множество разноцветных тотемных флажков и лент. К тому времени как плоты причалили к пристани, хлынул проливной дождь. Все пространство реки заволокло брызгами и туманной дымкой. Речники использовали для маневров водометы, установленные позади плавучих платформ из связанных вместе толстых бревен. Плоты были почти пустыми за исключением кормчих. Мимо пробежал Котан, за которым спешила вся его свита и толпа чумазых местных мальчишек, которые всегда обожали любую шумиху.
Я последовал следом за всеми к причалу, к которым причаливали последние плоты.
После необходимого в таком деле торжественного ритуала приветствия гостей, старейшина в сопровождении охраны удалился. Речники быстро освоились и уже через десять минут активно скупали все плоды мохачи которые им несли жители. Пока все были увлечены гостями, я решил как следует осмотреть поселение, куда в обычное время чужакам вроде меня вход был заказан.
На заднем дворе каждого из домов здоровая на вид многолапая скотина, лениво жевала сочную траву, провожая меня подозрительным взглядом. Треугольные хибары, смахивающие на маленькие пирамиды Хеопса, были сделаны из обожженной глины, древесины и растения похожего на тростник. Любовь ко всему треугольному даже разметке полей объяснялась просто – хлорианцы считали, что через вершину пирамиды на них нисходила божественная благодать или что то в этом роде. Кто побогаче, имел в собственном распоряжении маленькие суда с одной мачтой и двумя треугольными парусами, но самым большим шиком считалось заполучить самодвижущую повозку, в которую не нужно запрягать животных. Приплюснутый купол на шести ребристых колесах попавшийся мне на глаза являлся обычным пескокраулером, что бороздили пустыню Намип, где раньше обитали бороны. Там до сих пор иногда встречались усадьбы бывших хозяев Хлории, преимущественно селившихся в жарких, засушливых регионах планеты, вместо ненавистных им лесных массивов, покрывавших планету на три четверти суши. Видавшая виды машина была местной достопримечательностью – она принадлежала главному Старчему тому самому, что принимал речников. Местного вождя, можно было сравнить с председателем земного колхоза. Гладкая поверхность купола нежно оливкового цвета, носила помимо царапин и оплавленных выбоин символ боронов – два скрещенных полумесяца. Бороны до сих пор не могут понять, отчего местные жители с такой маниакальной решимостью противостояли их владычеству в прошлом. Ведь они дали им цивилизацию, бесплатную медицину, научили высокоорганизованному и экономному земледелию и помогли создать Колониальную гвардию, защищавшую граждан от набегов северных варваров. Но в конечном итоге все равно были вынуждены уйти, после бесплодных попыток завоевать умы и сердца местных жителей. Бороны уступили планету более решительным и скорым на руку беллатрианцам. Со времени ухода боронов с планеты, их старое имущество полностью ушло в народ, пользуясь бешеной популярностью на черных рынках столицы. Беллатрианцы не спешили разоружать Колониальные войска и распускать местных резервистов, опасаясь новых бунтов. Беллатрианцы незаметно реформировали войска, реорганизовав плохо обученные отряды ополчения в мощные полицейские силы быстрого реагирования. От народного недовольства не застрахована ни одна власть на свете даже самая либеральная и демократическая. Время показало, что это было верным решением.
Когда мне надоело бродить по селению, ловя на себе недобрые взгляды туземцев, я решил вернуться обратно к реке. Там я искренне насладился развернувшимся у причала представлением. Хитроумный барыга Котан, то и дело сокрушаясь о нелегкой судьбе, ниспосланной ему богами, посулил торговцам часть своего товара по очень выгодной цене, в обмен на транспортные услуги. А если речники в короткие сроки доставят его караван в столицу еще и пообещал хорошо приплатить наличными. После столь заманчивого предложения, даже самые осторожные из речников клюнули на заброшенную жирную наживку и не смогли устоять перед алчностью. Но их ожидал сюрприз притом не из приятных. Помимо хопперов с товаром и озлобленных наемников, на борт плотов взошли раздраженные от присутствия воды сердитые вормы, сотрясающий воздух печальным ревом. Жадно набросившись на сваленные под открытым небом желтые плоды мохачи, они лишь после этого позволили связать себя, и весь остаток пути вели себя вполне сносно, заставляя хозяев плотов нервно гнать вверх по реке. Котан сразу оговорил единственное оно же главное условие – в пути следования каждый из нас съест столько плодов мохачи, сколько сможет. Это условие подгоняло речников куда эффективнее ругани и проклятий Кон Рата, ведь чем быстрее они от нас избавятся, тем меньше товара пропадет в вечно голодных и совершенно бездонных утробах дивеев и вормов.
Суеверные торговцы поначалу ни в какую не желали пускать меня на борт, мотивируя тем, что чужак неизвестного вида и племени на борту – к беде. Даже замолвленное за меня словечко Котана не убедили их. К счастью природная жадность к белому металлу, которого у меня заметно поубавилось и заверения что я не поклоняюсь дедрическим богам, открыли и мне дорогу на самый большой плот, где уже обустраивались Котан и Кон Рат с дюжиной воинов.
Пейзаж становился все более диким – пространство водной глади блестело, словно хорошо отполированное зеркало. Огромные корни растущих вдоль берега деревьев образовали настоящий лабиринт, где в прохладной тени скрывались от зноя свирепые тропические мясоеды размером с кулак. Когда насекомые поднялись нам навстречу, речники отогнали их прочь, используя свистки, испускающие ультразвук. Время от времени из глубины лагун появлялись зловонные пузыри гнилостного газа, которые вспыхивали, если к ним поднести уголек. Наше путешествие изначально не задалось и не только потому, что мы сгрудились на плотах как килька в банке. Стоило нам отплыть от поселка на пару километров, как нас без всякой причины атаковали неизвестные личности, довольно кучно обстреляв из арбалетов, духовых винтовок, и примитивных пращей. На наше несчастье, обстрел не прошел бесследно. Мы лишились воина из окружения Кон Рада стоявшего в тот момент слишком близко к краю плота. Один из дротиков впился ему в незащищенное горло, а выпущенный из пращи камень разбил лоб. Никто не успел отреагировать, а он уже валился за борт, мгновенно уйдя на дно под тяжестью хитиновой кирасы и оружия. Осыпаемые со всех сторон дротиками, мы были вынуждены накрыться кожаными щитами, обшитыми стальными полосками. Нападение длилось всего несколько минут, но стоило благородного воина арвари и трех обезумевших от страха хопперов спрыгнувших за борт. Прежде чем их успели вытащить, бедных животных вместе с грузом утащили на дно речные хищники.
– Трусы без чести и совести! Тысячу болезней на головы ваших поганых родичей! Чтоб ваших детей забрали в вечное рабство, а вас самих отправили на четвертование! – бушевал Кон Рат яростно вырываясь из крепких рук воинов, пока речники всеми силами сдерживали его порыв развернуть плоты назад и догнать нахальных разбойников, чтобы сполна и воздать по заслугам.
– А их наконечники, не чета нашим, – задумчиво сказал я, выдернув из борта плота впившуюся в нее стрелу разбойников. Осторожно ощупывая пальцем острие, сделанное не из кости, а из железа, обратился к Котану. - Откуда у простых разбойников металл? Слишком расточительно тратить его на кого ни попади…
– Да кто же их знает? – Котан, с опаской выглянул из за тюков с товаром, всматриваясь в заросли колючих кустов, растущих вдоль обоих берегов, откуда нас и обстреляли. – Чем ближе к городу, тем цивилизованней отребья, промышляющих грабежами и убийствами честных торговцев. Зря я, что ли нанял неудачника Рата у которого за душой ни секвина?
Сердито расхаживая по плоту и не находя себе место, Кон Рат приказал воинам выстроить вдоль бортов из своих щитов нечто вроде неприступной стены, за которой не страшно сунуться хоть к Нергалу в пасть. Пока воины воплощали его приказ в жизнь, из за далеких зеленых гор, величественно выплыл летающий остров, созданный из сросшихся газовых растений. Таких кочующих по всей планете островов и островков было свыше ста миллионов, но этот поразил меня своими размерами. Продолговатый эллипс почти десять километров в длины, судя по кружащимся над ним всадникам на зоранах, остров был обитаем. Гитаэ считали себя избранной, привилегированной кастой воздушных воинов, приближенных к самим богам и потому не стеснялись нападать на “низших”. При любом удобном случаи они атаковали всех, кто ниже их, не гнушались грабежами и воровством. За это их все люто ненавидели и боялись. В свое время, когда между воздушными племенами гитаэ вспыхнула кровавая междоусобица, все было вздохнули облегченно, но радость была преждевременной – вскоре гитаэ объединились в единую стаю и стали еще сильней. Встреча с ними не сулила ничего хорошего и потому все готовились к бою.
Приняв из рук воина протянутое мне длинноствольное ружье, я быстро взвел пружину, после чего вложил в ствол тяжелый деревянный дротик с металлическим наконечником – предчувствуя большие неприятности, Котан решил не экономить на боеприпасах. Собравшиеся в центре плота воины, закрывались щитами, выставляя перед собой длинные копья. В предвкушении доброй поножовщины, Кон крепко стиснул свой тяжелый двуручный меч, решив встретить врага лицом к лицу без щита. Время шло, а нападения все не было. Но стоило нам отвести взгляд от удаляющегося острова, как с противоположной от него стороны последовала мгновенная атака.
– Со стороны солнца подобрались, сволочи! – невольно выругался я.
Откатившись к краю плота под прикрытие тюков с товаром, я увидел как там, где я только что находился, впилось в бревна сразу шесть тяжелых стрел. Защищаться от пикирующих крылатых тварей на, чьих спинах гордо восседали лучники, метавшие в нас стрелы и копья, было чрезвычайно непросто, но я недооценил хозяев плотов. Отработанная методика речников быстро свела преимущество летунов на нет. Все десять вождей достали уже хорошо знакомые мне блестящие свистки и надув от натуги щеки стали в них дуть в строгой последовательности. Сосредоточившись на неприятной вибрации в голове, я уловил мощные звуковые возмущения в практически неслышимом ультразвуковом диапазоне. Тут же еще недавно с виду унылая и безжизненная местность ожила и зашевелилась. В небо с громовым хлопаньем крыльев взмыла черная стая хищных криланов затаившихся в тени рощ. Зубатые твари, ослепленные ярким светом, стали хаотично метаться по небу, выбивая из седел на землю наездников гитаэ. Помимо криланов в воздухе испуганно носились черные тучи насекомых всех видов и мастей. Все происходило словно в священном писании – “И армией моей станут небо и камни и птицы в небесах…”
Спрятавшись, как и все за круглым щитом, я быстро перезаряжал ружье и стрелял снова и снова навскидку, почти не целясь. Глухой стук пружины и стрела впивается очередному гитаэ прямо под маску шлема или в грудь, выбивая из седла прямо в реку, где его уже с нетерпением дожидаются, распахнутые пасти речных пнумеков. Коричневые твари так похожие на кайманов с оптимизмом и увлеченностью отнеслись к дармовой закуске.
Почувствовав чудовищный удар о плот, я потерял равновесие и упал на деревянный настил. Когда же решил встать на ноги, бревна подо мной утратили целостность и стали медленно разъезжаться в разные стороны. Протаранивший нас на полной скорости утыканный дротиками зоран с клекотом и пронзительным визгом бился в агонии в шести метрах от меня, разрывая чудовищными когтями речников, до кого успевал дотянуться. Убравшись от греха подальше от его жутких лап, я оборвал его мучения – просто прыгнул ему на спину и погрузился вместе с ним в воду. Там мне не составило особого труда, перерезать его глотку позаимствованным у Котана ножом из позвоночника рыбы дракона. Всплывать на поверхность, где свистела смерть, в виде когтей и стрел я не собирался. Плывя под водой под бревнами, я рассмотрел в алой мути реки запутавшегося в ременной петле Кон Рата, идущего на дно вместе с извивающимся под ним связанным вормом. Когда я подплыл к нему и стал освобождать, хлорианец стал мучительно вращать глазами, ожидая пока я, распутаю его и помогу всплыть. Что касается его верного «скакуна» по кличке Мясник то он очень быстро захлебнулся. Древесные черви были не приспособлены к жизни в воде и мгновенно тонули. Подтолкнув Кона Рата к поверхности, сам я поплыл к связке плотов, на которых ожесточенно оборонялись защитники, ощетинившись целым лесом из копий и костяных алебард. Убедившись, что у них все под контролем, в качестве разумной предосторожности я заплыл под их плот, решив переждать бой в безопасном месте. Эта была не моя война, а рисковать собственной шкурой ни за хрен собачий я не собирался. Мне давно стало чуждо глупое геройство, оставленное в далеком прошлом, когда я кидался во все тяжкие, не подумав, как следует о последствиях. Кванторам запрещалось участвовать в чужих конфликтах.
Наблюдая, как в воду падают, зораны со своими наездниками, арвари в полной амуниции и истекающие кровью речники я испытывал угрызения совести, но усилием воли гнал их от себя прочь. Через какое то время, проводив напоследок взглядом пнумека сжимающего в челюстях чью то оторванную конечность, я решился, что пора всплыть и осмотреться. Вытолкнув себя из воды мощным рывком прямо на мокрые бревна, невольно содрогнулся, встретившись взглядом с мутными глазами разодранных в клочья воинов лежащих в лужах собственной крови. Одна половина отряда наемников была полностью истреблена, а другая часть изранена и деморализована. Искусанные зоранами арвари и те, кому посчастливилось пережить кровавую баню медленно отходили от шока боя. Сидящий в стороне безмолвный Кон Рат апатично поднял на меня потухший взгляд и в качестве благодарности за собственное спасение нехотя протянул свой богато украшенный металлическими полосками и камнями меч, но я тактично отказался. Кон Рат с благодарностью кивнул мне и снова погрузился в тягостное созерцание.
Небо постепенно очистилось от живности, а остатки разбитого воздушного воинства верхом на зоранах бежало прочь – догонять свой летающий остров едва видимый на горизонте.
– Сейчас бы выпить, – вслух сказал я, невольно пошарив по поясу в поисках фляги.
– Это моя вина, – бормотал Кон Рат, закрывая лицо ладонями. – Мое родовое проклятие…
– И в чем оно заключается? – поинтересовался я, выбирая себе из груды оружия подходящее по размерам духовое ружье с укороченным стволом и отсутствием громоздкого приклада. Пошарив немного среди трупов, прихватил себе в качестве трофея еще и связку стальных стрел.
– Проклятье рода, саитин. Это самое ужасное, что могут ниспослать нам боги. Никто из моих предков за всю свою жизнь не смог добиться ни славы, ни богатства. А потеря половины отряда окончательно загубит мою собственную репутацию на родине. Никто не захочет ходить со мной в походы. Мое имя растопчут недруги. Его никогда не увековечат в камне в доме славы.
– Зато ты остался жив, а это немало, – подбодрил я его, наблюдая за другими плотами, на которых зашевелились выжившие туземцы, с опаской выбираясь из под щитов и груд тел. – Поверь, я повидал на своем веку много разных войн и малых и больших. Участвовал в таких кровавых заварухах, которые не приснятся тебе даже в кошмарном сне. И если я что и вынес из всего пережитого, то это еще большее желание жить. Войну боготворит лишь тот, кто не изведал ее на собственной шкуре. Плоды войны всегда кислые, будь то победа или поражение. Я против насилия, но прекрасно осознаю, что иногда оно происходит без нашего на то желания. Это жизнь и главное не искать себе проблем, а всячески избегать их. Вот мое правило.
Кон Рат впервые с момента нашего знакомства грустно улыбнулся и с уважением показал мне кулак, что у арвари означало то же самое что у людей поднятый вверх большой палец.
Потери оказались не маленькими, но меньше чем предполагал Кон Рат – двадцать убитых и раненых воинов арвари, против трех десятков дивеев, трех вормов и четырех хопперов. Основные потери понесли речники. Не защищенные доспехами они потеряли пять десятков слуг и кормчих, не считая утонувшего товара на сумму двухсот тысяч секвинов и трех уничтоженных грузовых плота. Караванщик Котан, как ни странно выжил, но снова получил стрелу в плечо почти в тоже место, что во время нападения на нас в джунглях дикарей зурбов. Пришлось мне снова взяться за врачевание и лечить его рану, а потом и всем остальным, так что к концу дня я был вымотан, словно целую неделю бежал сломя голову вверх по крутой горе. Обессилено вытянувшись на мокрых бревнах, я закутался в окровавленный кусок шкуры и постарался унять озноб, всегда возникающий, когда психофизические силы исчерпываются – крайне неприятное чувство, словно у больного тяжелой формой лихорадки. Забывшись тревожным сном до самого вечера, я был разбужен начавшимся дождем и топотом множества ног по плоту. Воины и дивеи столпились в носовой части, возбужденно переговариваясь меж собой. Нехотя подойдя к ним и все еще страдая от озноба, я увидел на горизонте яркую россыпь разноцветных огней создавших эффект праздничной иллюминации. Сначала я принял это за обычное сияние квантовых всполохов в верхних слоях атмосферы, но этот свет был нежно зеленым, а не надоевший до смерти багровый.
– Сивиш! Акатош! – вразнобой повторяли дивеи, благоговейно раскачиваясь на ногах из стороны в сторону словно маятники. – Город божественной Морвы! – пытались их переорать мадары. В зависимости от того, кто какому богу поклонялся, тот так город и величал.
– Город Полуденного Заката, – с облегчением вздохнул я, возвращаясь на свою лежанку.
Этот город был тем самым раем, где как утверждали бродячие саитины, любой хлорианец из любой касты, невзирая на свой социальный статус и древность рода, не прилагая особых усилий, мог соприкоснуться с божественной силой владык небес и получить от них частицу божественной мощи. Что касается меня, если бы не учебный маршрут, я ни за что на свете не пошел бы через этот город, как бы сильно он не сводил местных жителей с ума. За пролетевшие тысячелетия с момента возведения этого колоссального по размерам монстра, много пролетело событий. Империи Хлории поднимались из пепла и снова исчезали в войнах, а город Полуденного Заката как прежде жил своей странной жизнью и разрастался во все стороны, отвоевывая все новое жизненное пространство. Если в этом мире и существовало место, где ты мог навсегда и безвозвратно утратить душу, то этот город, был лучшим из всех кандидатов.
Часть 3
Цитадель хаоса
Всю ночь речники как проклятые ворочали жутко скрипящими в уключинах веслами, стараясь поскорее доплыть до города и оказаться в безопасности под защитой его могучих стен. Водометы работали на пределе своих возможностей только на двух головных плотах тащившие за собой все остальные плоты в единой связке. Остальные водометы были сорваны во время боя и потеряны в реке. С интересом наблюдая за купающейся в грязной от промышленных стоков воде детворой из местных трущоб, я облокотился локтями о поручень плота. Стоило нам заплыть в зону административной ответственности столицы, как илистый берег Толимана сменился титаническими плитами, из которых были выложены пирсы и погрузочно разгрузочные площадки складов. Грузовые краны вполне современного вида без устали тягали по воздуху тюки с товарами, а зычные окрики портовых старшин живописно разбавляли унылый галдеж потных работяг и слуг дивеев. На фоне футуристического вида гигантского города с золотыми храмами и каменными дворцами, деревянными рыболовецкими шхунами бедняков, полукилометровой длины барж промышленных корпораций, пассажирских лайнеров беллатрианцев и сторожевых судов речной охраны, жалкая вереница наших плотов, выглядела, словно сор на воде. Середина Толимана негласно считалась самой судоходной и если на пути нашего следования появится какая либо посудина, она даже не сделает попыток уклониться от столкновения с плотами торговцев обладавших в столице самым низким статусом – чуть выше, чем у портовых рабочих. Чтобы избежать подобных инцидентов, речники плыли строго вдоль берега у складов оптовых баз, где в обычное время сбывали плоды, и прочий товар, что удавалось раздобыть за пределами города. Столица была умопомрачительно огромна. Она одновременно давила своим величием и вызывала отвращение богатым букетом разнообразных запахов. Здесь проживало чуть больше шести миллионов хлорианцев. Зная истинное положение вещей, я мог с уверенностью заявить, что цифра была сильно занижена. Вместо шести, я бы скорее назвал не меньше двадцати – практически четверть всего населения континента Кабал. Город своими очертаниями напоминал древний Вавилон, таким, каким его описывали в библии. Только в отличие от библейского, этот был построен боронами и носил отпечаток сугубо индивидуальных черт связанных с местными верованиями и традициями. Верхняя часть блистала помпезным величием золотых и платиновых храмов, знаменитыми висячими садами Амшир разбитыми прямо на плоских террасах домов и неповторимой красотой пирамидальной архитектуры. Нижняя же была так же далека от идеала как Хлория от Земли. Грязные кварталы городской бедноты занимали все нижние ярусы столицы, наполняя душный воздух невообразимо отвратительными миазмами и смрадом испарений поднимающихся из забранных решеткой канализационных коллекторов и выгребных ям. Благородные особы, из высоких сословий снизошедшие посетить нижние ярусы носили изящные маски, являвшиеся респираторами с благовониями. Обычно богатые путешественники и знать путешествовали или в закрытых палантинах либо внутри персональных автомобилей оригинальных конструкций и дизайна. Эти странные «лимузины» передвигались по нижним улицам длинными вереницами, создавая многокилометровые пробки на дорогах.
Сойдя на пирс по деревянным сходням вместе с остальными, я понял, отчего вормы так неохотно сползают на берег, и тоже наморщил нос, стараясь дышать преимущественно ртом. Ужасная вонь, шибанувшая по ноздрям была еще половиной всех бед. Целая армия попрошаек, немощных и калек оккупировали берег реки, где униженно клянчили и вымаливали милостыню у всех приезжих торговцев и гостей. Вормов тут же окружила плотным кольцом толпа голодранцев, дергающая их руками за косматые головы, пока одна из гусениц недовольная подобным обращением не оттяпала нагловатому на вид хлорианцу руку по самый локоть. На крики прибежали вездесущие стражи правопорядка и устроили показательные «разборы полетов». Для начала они оштрафовали мрачнеющего с каждой минутой Котана за нарушение общественного порядка, потом пристали с требованием показать документы на животных и товары, а в конце взяв в качестве откупных жирную взятку, оставили караван в покое.
Кон Рат со своими оставшимися в живых воинами выполнил свою часть договора с караванщиком и, получив вторую часть причитающего вознаграждения, отныне был свободен и мог идти куда пожелает. Я же хотел поскорее затеряться в толпе и незаметно уйти чисто по английски, но Котан просек мой маневр и тут же окликнул:
– Господин Ато! Подождите! – ухватив меня за локоть, он настойчиво придержал меня. – Хочу еще раз поблагодарить Вас за лечение моего многострадального плеча и моих слуг, а так же за помощь, оказанную при защите товара сначала от диких разбойников зурбов, а потом при атаке зоранов. Если бы не божественная помощь вашего небесного покровителя и Ваши уникальные способности лекаря, скорее всего я на всю жизнь остался бы калекой, а воины Кон Рата лишились своего горе полководца и разбежались по всей округе кто куда…
– Спасибо за теплые слова, но я действительно очень спешу, – нетерпеливо сказал я, разворачиваясь, что бы уйти. – Просто постарайтесь в следующий раз не подставлять свою руку под дротики. Передайте Кон Рату мое почтение, когда его, наконец, отпустит ступор.
Котан что то незаметно сунул мне в ладонь, и быстро простившись с яростным ревом, набросился на погонщиков дивеев, начавших разгружать товары прямо на грязный пирс. Заглянув в кожаный мешочек, я с удивлением обнаружил там желтые секвины. О местной валюте я и не подумал, полагаясь на свой запас небесного металла, который как выяснилось здесь почти ничего не стоит. Я хотел выкрикнуть вслед слова благодарности, но Котан уже скрылся в толпе дивеев. Пожав плечами, я пересыпал в карман часть монет, а остатки надежно спрятал в тактический ранец. Как гласила поговорка – «Не храни все яйца в одной корзине».
Бодро поднимаясь вверх по каменной лестнице с витиеватыми перилами, я решил, что жадность и скупость оказывается далеко не единственные черты караванщика, который на деле обладал еще и очень редким талантом – быть благодарным, а не только требовательным и ушлым. Оглянувшись в последний раз на зону пирсов, покачал головой. Что это было за зрелище. По воздуху медленно плыли серебристые аэростаты. Орбитальные випперы, бесшумно взлетали в космос со специальных стартовых площадок. Нескончаемый поток наземных и воздушных машин всех видов и форм сновал над головой. Толпы хлорианцев, разбавленные инопланетными туристами и работниками трех галактических консульств – боронов, беллатрианцев и тронов представлявших на Хлории филиал Консорциума Фомальхойта – спешили по своим делам. Говорят, еще пару десятилетий назад, городом заправляла каста оранжевых жрецов вердри, приносящих в жертву сердца пленных врагов и нарушителей общественного спокойствия. Сегодня это вполне современный мегаполис, где дома богачей из стекла и стали соседствовали рядом с деревянными и каменными постройками нищих. Необычное сочетание.
На вершине лестнице меня ожидал очередной сюрприз, на этот раз в лице весельчака Сайруса, собственной персоны. Он невозмутимо подпирал плечом видавший виды краулер песочного цвета и старательно делал вид, что поглощен собственными когтями. Накинутая поверх черного кинетического комбинезона свободная темная туника с глухим капюшоном отчасти скрывала его силуэт. Интересно, кого эта маскировка вообще могла обмануть? За километр видно, что это беллатрианец, отличавшиеся от хлорианцев ростом, весом и пропорциями тела.
Изобразив шутливое узнавание, он приобнял меня за плечи и довольный произведенным эффектом осклабил в улыбке зубатую пасть. Наблюдавшие за этой картиной со стороны случайные прохожие, смотрели на нас кто благоговейно, а кто и с откровенным ужасом. Беллатрианцы редко появлялись у всех на виду тем более в самой бедной части города. Им приходилось придерживаться божественного имиджа, окружая себя пустотой недоступности.
– Как жизнь старик? По прежнему считаешь, что Центр обделяет тебя приключениями?
– Вот тебя я ожидал здесь встретить в последнюю очередь, – признался я.
– Вполне обычная вещь – визит в город. Часть нашей работы с местной властью.
– Ну, раз ты здесь, не подбросишь меня до храма Морвы? Там меня ждет контрольная точка. Не желаю оставаться в этом городе ни одного лишнего дня.
– Я и есть контрольная точка, прямо с доставкой. Прыгай в машину. Есть разговор.
– Мне казалось помогать участникам испытаний строго запрещено, – удивился я.
– Так и есть. Но мне позволено чуть больше чем остальным, – Сайрус подмигнул.
Забравшись внутрь просторного салона краулера, я с удовольствием расположился в мягком кресле принявшему мою форму тела. Усевшись на место водителя, Сайрус приспустил штормовые ставни на обоих окнах. Посигналив звонкой трелью вставшей на перекрестке машине, медленно вырулил на середину дороги. Задумчиво ведя краулер по пыльным улочкам, вдоль которых прямо на земле, расселись нищие и попрошайки, беллатрианец изредка косился на меня словно чего то ожидая. Не дождавшись, сам решил завести разговор.
– Обычно ты более разговорчивый и приветливый. Воды в рот набрал?
– Все нормально. Я просто устал, – отмахнулся я, яростно растирая виски и снова ощущая приступы невыносимой головной боли. – Просто все идет не совсем так как я себе представлял.
– Значит, обижен на командование Центра, что выбрало тебе столь сложный маршрут? Уверяю, я к этому не имею совершенно никакого отношения и был даже против…
– На обиженных водку возят, – отмахнулся я, а потом нехотя объяснил. – У руин Тубаны со мной приключилась одна крайне странная история.
– Какая именно? Расскажи! – тут же загорелся Сайрус, обернувшись и из за этого чуть не сбив прохожего на переходе но, вовремя успел затормозить.
Я быстро пересказал детали произошедшего и счел необходимым объяснить свое дурное настроение: – У меня болит голова, она просто раскалывается. Мне снятся странные сны, а еще… я утратил уверенность в положительном завершении испытания. Мне кажется, я его завалю.
– Чепуха! Ты никогда и никого не боялся! – возразил Сайрус, резко ударяя по тормозам, когда впереди едущая машина резко затормозила. – Вот же выродок! Эй, кто тебе выдавал лицензию на вождение?! Послушай Дим, все твои проблемы со здоровьем я постараюсь уладить. Это не проблема. А твоя история очень даже занимательная. Попробую выяснить в нашей информационной директории об этих руинах. Наверняка где то есть о них записи.
Краулер свернул в узкий переулок и сразу окунулся в мир трущоб, еще большей бедноты и грязи. Ветхие хижины ютились друг над другом в такой тесноте, что напоминали собачьи будки. Словно раковая опухоль на теле здорового организма, трущобы часто становились рассадником массовых эпидемий и народных восстаний, а порой хранили множество тайн, скрытых от посторонних глаз. Провожаемая камнями подростков, машина свернула на скоростное шоссе третьего уровня. Тихо шурша колесами, мы дальше ехали уже не по грязной земле в выбоинах, а по самой настоящей дороге. Крытая серым материалом похожим по текстуре на цемент, только во много раз плотнее и долговечней она заметно скрасила наш путь.
– Твой медальон! – внезапно вспомнил я. – Он мне чуть ожог не оставил на коже, когда я приблизился к Тубане. Он всегда холодный, но тут раскалился почти докрасна. Неведомая сила влекла меня за собой, словно на привязи и я ничего не мог с собой поделать…
– Шапур? Ты серьезно? – Сайрус недоверчиво покосился на меня. – Это очень важно, если это, правда. Защитный медальон пришел со времен дедрических богов Кабала. Вообще его происхождение - темная и запутанная история. Я должен проверить твои слова. Дай его мне.
Сняв медальон, я протянул его беллатрианцу, который спрятал его в нагрудный карман.
– Считаешь, медальон опасен? Но он всегда приносил мне только спокойствие.
– Я не уверен, но должен на всякий случай проверить. – Признался Сайрус. – Ты мой друг и я должен быть уверен, что тебе ничего не угрожает. Я предполагаю, что он действует как некий целеуказатель, настроенный на дедрические артефакты с характерной сигнатурой. Точно сказать я смогу только после более тщательно проведенных исследований на станции. У меня родилась еще одна теория. Дедры широко использовали парсеры – некую разновидность ДНК сканера настроенного на определенный тип волны органических молекул. Возникает закономерный вопрос, почему именно твой геном заинтересовал машину? Неужели она посчитала тебя наиболее подходящим кандидатом для копирования информации в твой мозг? Невероятно! Как только пройдешь, последнее испытание я лично займусь твоей головой, но сначала дойди до следующей контрольной точки, которая находится в шести льегах на юго востоке в местечке под названием Хораи в провинции Мауст. Кстати, пользуясь, случаем, хочу от всей души поздравить тебя с великолепными результатами. Ты почти на целую неделю, опережаешь конкурентов, что лично меня очень радует. Я горжусь тобой, дружище! Ты молодец!
– Я не хочу об этом знать, – ответил я, пристально посмотрев на Сайруса. – Дела остальных рекрутов меня не должны волновать. Неужели ты совсем ничего не можешь для меня сделать? Я от этой боли скоро окончательно сойду с ума. Я не могу ни о чем другом думать. Это кошмар!
– Хорошо Дим. Будь, по твоему. Займемся твоей головой в первую очередь.
Беллатрианец со свойственным ему прагматизмом аккуратно припарковал машину у трехэтажного вытянутого здания казарменного типа, и сделал мне знак следовать за ним. Поежившись под налетевшими порывами неожиданно прохладного ветра, Сайрус надел капюшон и с неудовольствием помянул Погодных наблюдателей, обещавших в столице теплую погоду, а, судя по свинцовым тучам, скоро на город обрушиться настоящий тропический шторм.
– Будь моя воля, я бы всех синоптиков повесил за шею на одном суку, – согласился я с ним.
– Для чего? – с интересом обернулся ко мне Сайрус. – Думаешь, поможет?
– По крайней мере, будут правильно указывать направление ветра.
Весело расхохотавшись, Сайрус по-отечески приобнял меня и подтолкнул к зданию.
– Есть у меня тут один кадр на примете из службы безопасности. Попробуем обратиться к генералу Лефлеру – командующему объединенными Колониальными войсками на Кабале.
– А чем он поможет? Я слышал, что его называют за глаза военным преступником.
– СБ или Служба Безопасности занимается исключительно поддержанием порядка на Хлории. Также в их функцию входит таможенный контроль и проведение поисково спасательных мероприятий по всей планете. Тебе, кстати, светит практика в их славных рядах после завершения всех тренировок. Но я тебе об этом не говорил, ясно? С этими парнями можешь чувствовать себя как за каменной стеной. Генерал суровый как кремень, но никак не военный преступник как о нем ходит молва, а иначе бы ему никогда не доверили эту должность. Многие недолюбливают его, скажем так, за несколько прямолинейные и грубоватые методы противодействия мятежникам с применением чрезмерной силы, которую мое руководство, тем не менее, считает оправданным. Без его блестящих операций, мы на долгие годы погрязли в гражданской войне, а пока сохраняется порядок и законность никого не волнуют его методы работы в полевых условиях и тебя, кстати, тоже не должно волновать. Это Хлория. Здесь все не так как на Земле.
-Я на Земле не был так давно, что уже не знаю где хуже, а где лучше… - пробормотал я.
Шагая к зданию по бетонной дорожке по обе стороны, которой росла живая изгородь, меня не оставляло чувство, что за нами следят незримые наблюдатели. Узкие амбразуры железобетонного здания делали здание похожим на бункер. Сходство дополняла слегка покатая металлическая крыша, на которой располагались башенки с торчащими вверх длинными орудиями стволовой артиллерии ПВО. Однозначно от этого места веяло угрозой.
– Зловещий вид Комендатуры лишь ширма, первое впечатление всегда обманчиво Дим, – словно прочитав мои мысли, весело стал убеждать Сайрус. – Здесь в поте лица работают великолепные сотрудники и офицеры внешней разведки, в том числе и из личного окружения командора Лесерта. Только у них во всем городе, если не на всей планете, в распоряжении сверхсложные приборы мозгового сканирования способные тебе помочь. Расслабься!
Вышедшие навстречу угрюмые охранники перегородили нам дорогу, но тут же посторонились, когда Сайрус небрежно приложив палец на считывающий сенсор у входа, подтвердив свой высокий статус. Я с любопытством рассматривал экипировку хлорианских пехотинцев колониальной гвардии. Подготовленные по одобренной кванторами программе, еще вчерашние дикари и земледельцы стали на удивление образцовыми и дисциплинированными бойцами. Они были одеты в одинаковый оливковый камуфляж в тигровых полосках зеленых цветов, широкополые стальные каски с сеточными чехлами, поверх одежды носили сегментные бронежилеты и разгрузку. В качестве основного оружия гвардейцам было позволено использовать автоматические винтовки с магазином на двадцать патронов. Огнестрельное оружие официально запрещено, и гвардейцы были единственные, кому официально дозволялось его носить.
Перехватив мой удивленный взгляд, Сайрус нехотя объяснил политику беллатрианцев.
– Лишь, после того как боец сдает все нормативы и экзамены, ему выдается боевое оружие. До этого момента действуют запреты и ограничения. Их пока никто не отменял. Оружие производится всего на одной фабрике под тщательным надзором кванторов…
Я в сомнении покачал головой.
– Некоторые из них до сих пор жрут сердца поверженных врагов. Им и пневматики за глаза хватает. Выдать им такое мощное оружие как огнестрельное все равно, что спички детям…
– Мы кому попало, не выдаем, – холодно отрезал Сайрус и этим закрыл тему.
Поднявшись на третий этаж комендатуры мимо бегущих по делам сотрудников СБ, прошли мимо отдавших честь часовых и без стука вошли в дверь, на которой светилась в полутьме голографическая вывеска: «Генерал Лефлер. Взаимодействие с регионами».
В темном кабинете с искусственным климатом в пол оборота к нам вальяжно развалился в кожаном кресле кряжистый, бородатый ируланец в полевой форме с вертикальными погонами, на которых поблескивали три серебристых треугольника. Генерал был забавной пародией на земных вояк с таким же коротко стриженым ежиком седых волос, сходство дополняла самая настоящая земная трубка в зубах. Сейчас генерал рассматривал голограммы отчетов и донесений.
– Почему без стука? – генерал резко развернулся к нам лицом. Узнав в визитере беллатрианца, немного смягчился. – Тебе дружище всегда рад. Кто твой друг Сайрус? Я бы сказал навскидку, что он из моих сородичей, да цвет волос и кожи выдает в нем чужака.
– Ты угадал, он с Земли, но это долгая история.
– С Земли значит? – Лефлер уставившись на меня тяжелым взглядом, оценивающе оглядел с головы до пят, выпуская в потолок сизые кольца дыма. – Понятно. Что от меня требуется?
– Мозговое сканирование, – сразу перешел к делу Сайрус и, предупреждая возможные возражения, быстро пересказал мою историю, умолчав о важных деталях.
– Хорошенькое дело, шариться по руинам без спецоборудования! – растянув мясистые губы в презрительной ухмылке, генерал глубоко затянулся трубкой. – Все могло закончиться куда более трагично кадет, но не волнуйся, это дело поправимо. Бывал у Вас на Земле в составе миротворческой миссии расследовавших преступления иссов. Даже приобрел вот дурную привычку курить земной табак. К сожалению, он здесь не прижился. Приходиться находить ему замену разной дрянью. Весьма недурной шарик ваш мир надо отметить. Моря. Горы. Красота!
– Спасибо, – холодно ответил я, стараясь откровенно не пялиться по сторонам.
Этот генерал мне сразу не понравился, и лебезить перед ним я не собирался. Вообще Лефлер буквально излучал негатив, а мой богатый опыт общения с негодяями лишь подтверждал очевидное. Чтобы о нем не рассказывал Сайрус и как бы не расхваливал, подсознательно я ощущал на генерале кровь… много крови и еще нечто темное и зловещее. Как правило, все галакты Крул Каи сразу производят благоприятное и хорошее впечатление, но этот ируланец слишком долго пробыл вдали от всего цивилизованного и его древние инстинкты постепенно брали вверх над воспитанием. Даже боюсь предположить при каких обстоятельствах Сайрус, и генерал ухитрились подружиться. Надо будет обязательно поинтересоваться у Сайруса на досуге.
– Есть тут у нас одна штука, – тем временем продолжал бухтеть Лефлер, важно расхаживая по кабинету заложив руки за спину. – Используется в основном для допросов преступников и мятежников. Никакой боли и издевательств. Мы не варвары. Машина сама вытягивает необходимую информацию прямиком, из нейронов головного мозга не травмируя их при этом. Прежние не совсем удачные модели, действительно частенько ломались и провоцировали разные хм… досадные недоразумения. Но все это в прошлом. Техника не стоит на месте…
– Да Вы оба совсем охренели! Я на такое не подписывался! – я скрестил руги на груди, всем своим видом выражая протест. – Предлагаете мне пройти через мозгоправ? Черта с два!
– Не кипятись, парень! Нужно было раньше головой думать, прежде чем совать свой чересчур любопытный нос, куда не следовало! – генерал даже побагровел от возмущения. – Технологии дедров непонятны даже лучшим инженерам Крул Каи, потому что принцип их работы противоречит законам природы. Их знания основывались на псионических технологиях опережающие все наши передовые разработки, вместе взятые. Ты можешь, что угодно думать об этом, но я бы на твоем месте не выпендривался, а доверился профессионалам. Псионика мозга весьма хрупкий и тонкий механизм. Если начнется регресс пораженных нейронов, ты вмиг превратишься в безмозглый овощ, не способный связать вместе и двух слов! Мне по большему счету все равно, но мой друг замолвил за тебя словечко, а значит это нужно для дела.
– Дима и так все понял, генерал, – мягко перебил Сайрус, как всегда называющий меня по имени, когда разговор заходил о серьезных вещах. – Мы должны изъять информацию дедров для твоего же блага. Когда я говорю что это безболезненно и безопасно, ты можешь довериться мне. Твое испытание еще не окончено, и тебе двигаться вперед еще ой как далеко, ты ведь не хочешь сойти с дистанции, когда голова начнет болеть по-настоящему? Твой мозг не в состоянии обработать информацию. Я не хотел тебя расстраивать раньше времени, но нейроны при такой нагрузке уже начали отмирать отсюда и боли. Для тебя существует лишь два пути. Первый – это подвергнуться унизительному, но крайне эффективному извлечению данных, а затем продолжить путь как ни в чем, ни бывало. И второй – провалить испытание и навсегда распрощаться с мыслью, стать квантором. Потому что умереть я тебе все равно не дам, и не надейся. Решай сам.
Без спроса налив в стакан из личного бара генерала фруктового стейча, Сайрус подошел к окну и стал задумчиво наблюдать за проезжающими по улице пескокраулерами и наземными грузовозами. Генерал Лефлер с едва заметной ухмылкой уселся в кресло, возвращаясь к изучению отчетов, неудачно делая вид, что все происходящее его не касается. На самом деле я ощущал его волнение, но мне в голову ничего не приходило – она с каждой минутой болела все сильней. Мысли мешались в кучу, а перед глазами периодически возникали смутные образы.
– Хорошо, только гарантируйте, что моя личная информация не пострадает.
– Такие гарантии я гарантирую, – тут же поспешил заверить Лефлер. Не каждый день удается использовать, свой чертов агрегат на инопланетниках тем более, таких заносчивых как я.
Сайрус удовлетворенно кивнув, поставил стакан на стол и быстро засобирался.
– Мне пора Дим, дел невпроворот. Когда специалисты генерала закончат с тобой, отправляйся в дорогу и ни с кем не болтай на эту тему. Теперь это секретная информация. Официально я не имею права оказывать тебе помощь, но тут вопрос жизни и смерти. Ты должен знать ровно столько, сколько тебе положено. Увидимся на финише чемпион и удачи!
– Распорядись, чтобы меня встречали шампанским и красной ковровой дорожкой.
Задумавшись, Сайрус в непонимании уставился на меня, но быстро понял, что я шучу.
– Конечно. Всенепременно.
Обнадеживающе хлопнув меня по плечу, беллатрианец молча вышел за дверь, оставив меня наедине с Лефлером. Генерал вызвал по селектору своего помощника и уверенно распорядился:
– Подготовьте мозгоправ к работе. У нас появился клиент.
Перехватив мой ироничный взгляд, сердито затянулся трубкой.
– Не волнуйся эээ… парень, все будет хорошо. Как начнем, сам не захочешь останавливать процедуру. Хе хе! Не первый день решаем мозговые проблемы, – косноязычно бубнил Лефлер, но потом, видимо сообразив, что в его словах звучит неуместное хвастовство, оборвал сам себя. – Ну ладно, следуй за мной и ничего не бойся. Друзья Сайруса – мои друзья.
Я нехотя спустился следом за ним на первый этаж. Мы не пошли к выходу, а вышли на улицу, через другую дверь, ведущую на тренировочный плац, на котором в поте лица тренировались молодые рекруты из числа горожан, выразивших желание служить в Колониальной гвардии. От моего взгляда не укрылось, что у всех новобранцев боевые, а не муляжные карабины. Суровые инструктора хлорианцы, одетые в мешковатые комбинезоны оливкового цвета и такого же цвета береты, где руганью, а где пинками гоняли рекрутов через полосу препятствий, по ходу делая в своих журналах отметки по результатам нормативов.
Небрежно отвечая на отдачу чести, генерал озадаченно подошел к стоянке пескакраулеров вооруженных башенными скорострелками и устроил персоналу разнос за плохо нанесенный камуфляжный окрас. Солдаты засуетились, забегали, лишь бы создать видимость занятости.
– Без железной дисциплины все они в один миг превратятся в обычное стадо крестьян, – объяснил Лефлер, заметив скрытую неприязнь, затаившуюся в моих глазах. – Не одобряешь муштру, парень? Ну и зря! Без нее солдат быстро превращается в тряпку. А разговор с тряпками на этой планете короткий. Зато потом эти звери хоть в огонь хоть в воду! Сейчас же это ни на что не годное, трусливое, никчемное мясо и кости. Ну, ничего, мы из них еще сделаем бойцов.
– Вы готовите свои войска к нападению или обороне, генерал?
– С какой целью интересуешься? – нахмурился генерал, даже поперхнувшись дымом.
– Я видел в порту сотни барж, на которых прибыла целая дивизия тяжелой пехоты с боевыми машинами и полевыми орудиями. Снова восстания и акты неповиновения или обычные учения?
Лефлер целую минуту сверлил меня злым взглядом, прежде чем нехотя ответил:
– Ты слишком любопытен для обычного кадета. Тебя не должны интересовать такие вещи.
– Я будущий квантор. Меня все интересует.
Генерал глубоко затянулся трубкой: – Что тебе еще удалось подглядеть в порту? Ты часом не симпатизируешь мятежникам? Может, уже успел пообщаться с их вождями?
Я неопределенно пожал плечами. Этот разговор с каждой минутой мне нравился все меньше и меньше. С чего бы вдруг такая агрессия на невинный вопрос?
– Далеко еще идти? Я смертельно устал и хочу спать – у меня была бессонная ночь.
Буравя меня сердитым взглядом, генерал постепенно успокоился:
– И то верно. Прошу простить за столь грубое поведение. Сегодня выдался жаркий денек.
Спустившись в бункер по винтовой лестнице, генерал привел меня в стерильный тамбур, по другую сторону которого находилась, судя по вывеске, комната предварительных допросов. Здесь дежурил расчет из трех солдат вскочивших из за столов, стоило Лефлеру войти внутрь и начать нажимать пальцами по сенсорным кнопкам цифрового замка. Дождавшись пока сейфовая дверь отъедет в сторону, сделал мне приглашающий жест проходить внутрь, а сам посторонился в сторону. С опаской, переступив порог, я очутился в полностью зеркальной шарообразной комнате похожей на барокамеру без элементарных предметов быта вроде стульев или лежака.
– Вы хотите свести меня с ума? Я ненавижу зеркала, – заворчал я, борясь с приступом дурноты. – Как долго мне здесь торчать?
– Расслабься. Не будь нытиком. – Лефлер насмешливо выдохнул мне в лицо сизый дым и вышел наружу, оставив меня наедине с множеством моих зеркальных копий.
Я улегся на теплый пол и закрыл глаза. Учитывая, что никаких инструкций относительно того, как себя нужно вести при сканировании не поступило, я справедливо решил, что когда придут техники то, наверное, разбудят, а пока подремлю, пока выдалась свободная минутка и я еще могу стоять на ногах. Чем больше сознание проваливалось в сон, тем меньше становились головные боли. Болезненная пульсация в мозгу прошла. Уже через полчаса мне было глубоко наплевать на все и на всех, а самое главное на себя самого. Меня волновала лишь теплая волна, накрывшая с головой словно одеяло, из которого не хотелось вылезать…
Не знаю, что за странные процессы происходят у человека в мозгу, заставляя хранить в памяти триллионы терабайт воспоминаний и образов обо всем, что с тобой произошло за всю твою жизнь, но еще более удивительна способность извлекать из нейронов, необходимую информацию не затронув при этом остальные, менее важные данные. Когда ты спишь, твой разум беззащитен и полностью открыт перед внешним воздействием способным не только обучать, но и наполнять новыми знаниями, запоминаемыми лишь на уровне подсознания. Боль при контакте с ретранслятором дедров прекрасно объяснялась – невозможно усвоить за короткий промежуток времени массив информации, будучи в сознании, когда природные механизмы защиты мозга функционируют и всячески противятся проникновению в мозг. Почему так важно расшифровать послание оставленного нам вымершей расой, достигшей величия, но бесследно исчезнувшей в пучине времени и пространства? Разве те, кто покорил время, способны исчезнуть навсегда? Эти вопросы мне показались очень важными, но я никак не мог сконцентрироваться на них. В один из моментов я стал падать с огромной скоростью вниз и падал целую вечность, пока, наконец, не достиг дна и не разбился, словно стеклянный на миллион мельчайших осколков, каждый из которых был моим зеркальным отражением. Нужно было дотерпеть до станции Квантория и позволить во всем разобраться настоящим специалистам. Проклятье! Отчего же на душе становиться так пусто? Из головы продолжали улетучиваться воспоминания, даря взамен необычную легкость и апатию. Это и вправду можно было назвать приятной процедурой…
Я резко проснулся. Вскочил на ноги, когда в овальном проеме комнаты показался помощник генерала – маленького роста хлорианец с тонкими чертами лица и вежливыми манерами холуя. Довольный, что не пришлось меня будить, сделал жест рукой и посторонился в сторону, давая понять, что я свободен и могу выходить.
– Уже все? – зевнул я, ощупывая голову. – Сколько времени я проспал?
– Вы спали ровно четырнадцать часов. На сегодня все, господин Ато. Я не получал никаких инструкций в отношении Вас. Завтра продолжим процедуру.
– Не может быть, ведь я только прилег… – не на шутку удивился я.
– Глубинное сканирование подсознания, включает в себя ненасильственное проникновение в долговременную зону памяти. Делать это быстрее крайне нежелательно. У вас был глубокий сон без сновидений. Мы только подобрали ключ к подсознанию, а чтение данных мы отложим на завтра, слишком велика вероятность нанесения вреда вашему мозгу. Не стоит рисковать.
– Как мило с Вашей стороны, что заботитесь о моем здоровье. – Поспешно переступив порог зеркальной комнаты, я с облегчением вышел на свободу. – Насчет снов тут Вы не правы. Мне снилось, будто я стал стеклянным. Спасибо что хоть помню кто я и откуда. А где генерал?
– У него появились неотложные дела. Можете не волноваться о ночлеге. Я принял решение обустроить вас в гостинице «Арсенал» что всего в трех кварталах отсюда. Если Вы соизволите переночевать в одной из наших казарм, генералу это очень польстит.
– Ну, уж нет! Я не собираюсь, льстит генералу. Всего хорошего.
И забрав из рук помощника генерала временный пропуск и ключи от номера в Арсенале, по памяти выбрался из здания на плац, на котором сейчас никого не было. Посмотрев в ночное небо, я возблагодарил бога, за то, что тот избавил меня от душных и неуютных казематов подземелья. В небе ярко светили незнакомые созвездия, а далекая станция Квантория, называемая в народе Божественной луной привычно висела на прежнем месте, изредка исчезая за алой вуалью багрового сияния. На небе ни облачка. Зато наблюдалось необычное скопление газовых островов, с которых кажется, вылетали черные стаи наездников на зоранах. А уже через минуту тихая ночь столицы буквально взорвалась сиренами тревоги, грохотом зенитных орудий и ослепительными росчерками трассирующих пуль подсветивших тучи фейерверками алых огней.
– Господин Ато! Может, вернетесь? – выкрикнул мне вслед из дверей Комендатуры помощник генерала. – На вашем месте я бы не бродил по улицам. Это опасно!
– «Хрена лысого вы меня сюда снова заманите. Голова больше не болит и на том спасибо, а во время сна позволять кому то копаться у себя в мозгах, не позволю!». – Решил я, и что есть духу, припустил вниз по улице, едва не столкнувшись с ночным патрулем, тащившим на плечах длинноствольные пулеметы на треногах и короткие обрубки гранатометов. Огнестрельное и электрическое оружие гвардейцев не сильно отличалось от привычных земных аналогов за исключением внешнего вида и некоторых конструктивных особенностей. Так ленточные пулеметы вообще были почти точными копиями американского М 60 времен Вьетнамской войны, а магазинные автоматические карабины легкой пехоты инопланетным аналогом винтовки Мосина. Обмотанные с головы до пят пулеметными лентами и навьюченные связками ракет для гранатометов, задыхающиеся под тяжестью солдаты, скинули свой груз и быстро принялись прямо на перекрестке сооружать нечто вроде долговременной огневой точки с круговым обстрелом на триста шестьдесят градусов. Заметив, что я наблюдаю за ними стоя в стороне, один из солдат быстро и злобно заверещал на своем смешном наречии, зло, размахивая руками.
– Убирайтесь прочь! Не останавливайтесь, если не желаете попасть в лапы гитаэ!
Освещение во всем районе погасло, погрузив пирамидальные дома и улицы в чернильную тьму. Среди далекой стрекотни выстрелов и квакающих сирен тревоги, раздался монотонный гул гонга на главной башне Цитадели. Служители культа давали понять, что наступила полночь. Как только освещение пропало, где то высоко над головой раздался резкий шорох крыльев и дикий вопль ужаса хлорианского патрульного унесенного крылатой бестией во тьму ночи.
Поспешно укрывшись за углом ближайшего строения, я ночным зрением проводил в воздухе бесшумного как смерть огромного зорана сжимающего в кошмарных челюстях извивающегося от боли бедолагу патрульного. Товарищи похищенного бойца стали бестолково палить вслед из карабинов и пулемета, пытаясь сбить маневрирующего ящера, но тот уже успел набрать высоту и растворится среди островерхих шпилей дворцов. С крыш домов в небо с воем стартовали десятки, а потом сотни больших и малых осветительных ракет. На фоне звезд распустился яркий цветок мощного взрыва – один из объятых пламенем летающих остров эффектно разлетелся во все стороны пылающими кусками вперемешку с горящими заживо зоранами. Другие острова, с которых гитаэ наблюдали за гибелью своих сородичей, тут же стали набирать высоту, взяв курс на север, по ходу скидывая на город сотни зажигательных бомб разбрасывающих во все стороны искры, словно гигантские бенгальские огни. На улицах снова появилось привычное зеленоватое освещение, а сирены воздушной тревоги перестали квакать, словно сумасшедшие лягушки во время течки. На перекрестках появились солдаты гарнизона, пытающиеся тушить пожары.
– Что это было? – поинтересовался я у прохожего, опасливо крадущегося по улице.
– Гитаэ-дикари, живущие в небесах. – Прохожий сделал рукой охранный жест. – Проклятые богами язычники, чьи души с рождения обречены на мучения и скитания.
– А чего они хотят? – выкрикнул я вслед уходящему горожанину, но вместо него ответил ближайший ко мне солдат из комендантского взвода.
– Это разбойники. Они хотят того же что и другие дикари – жить за чужой счет. Возвращайтесь домой, они могут вернуться, и впредь поостерегитесь показываться в кварталах Небесной пристани без оружия. Вмиг окажитесь в брюхе крылатой бестии. – Патрульный сделал мне знак приблизиться к нему. Вероятно, ему не терпелось обсудить ночное происшествие. – Сами гитаэ лишь малая проблема этого города. Лесные мятежники объединились с островными жителями. Появилась реальная угроза интервенции варваров. Столица как остров в море – со всех сторон окружена враждебными племенами. Дикари считают, будто мы продали души злым демонам и теперь все прокляты. Если есть возможность, уходите из города и как можно скорей.
– Считаете, духовный Совет не удержит ситуацию под контролем?
Солдат презрительно фыркнул. Оглянувшись по сторонам доверительно шепнул:
– Они обречены, но пока не понимают как и все остальные кто остался на их стороне. Не Совет контролирует город, а город контролирует Совет. Как решат его жители, так и будет, а они в подавляющем большинстве сочувствуют повстанца и тайно поддерживают.
Неспешно шагая по мощеной треугольными булыжниками мостовой, я размышлял над тем, что только что услышал. Перед глазами все еще стояла картина визжащего хлорианца в зубах монстра из моих ночных кошмаров. Неожиданно окружающая обстановка показалось ужасно чуждой и нереальной, словно я все еще сплю и вижу кошмарный сон. Разваливающиеся от ветхости древние кварталы Сивиша едва проступающие из липкого тумана. Цилиндрические башни с фигурами мифических зверей посвященные богини Тали. Развевающиеся на ветру остроконечных крыш черные ленты с белыми иероглифами – хвалебных песен богам. Изредка проезжающие по плохо освещенным улицам пескакраулеры колониальных войск с зенитными пушками на крыше. Едва не задевая флигели крыш, низко пролетело звено винтокрылов. Определенно этого не могло существовать в реальности, только и на сон не похоже.
Перехватив подозрительные взгляды двух патрульных, я решил поскорее дойти до гостиницы пока не попал в неприятности. Если мятежники нашли способ договориться с гитаэ и привлечь их на свою сторону, что им мешает в скором времени вторгнуться в пределы столицы? Все равно войска генерала распылены вдоль всей границы административного округа, где из последних сил сдерживают все усиливающиеся атаки. Ни отданная властям бронетехника боронов, ни самое современное оружие и артиллерия не могли сломить дух лесных племен объявивших войну пассивному засилью беллатрианцев на Хлории, так же как в свое время устроили нелегкую жизнь боронам игнорировавших нужды населения сельских районов. Нападение островитян на торговые маршруты речников отчасти объяснялись попытками мятежников парализовать торговлю, взяв столицу на измор. Не нужно быть мудрецом, чтоб понять, что без своевременных поставок продовольствия такой большой город сначала начнет терзать недовольство, потом голод, а там и до всеобщего восстания недалеко. Лично мне по большему счету все равно кто победит в этом давнем противостоянии, но как будущему квантору мне стоило поддерживать существующий режим беллатрианцев, а значит противостоять мятежникам. Как показала богатая на события земная история, ни одна из революций даже с самыми благими побуждениями еще не принесла никому счастья. Галакты напрасно влезли в самое пекло тысячелетней гражданской войны, пытаясь решить все проблемы современными методами дипломатии и переговоров, не учтя при этом чуждый им менталитет варварского общества. Провинции, охваченные кровопролитной междоусобицей, не желали следовать указаниям даже своих «богов» диктующим им свою божественную волю. Тысячелетняя монархия вместе с местными дворянами была под угрозой и постепенно деградировала. Великие завоевания прошлого превратились в воспоминания. Рассыпался словно карточный домик Альянс торговых городов, а сам конфликт между благородными хлорианцами и мятежными «простолюдинами» только усилился. На месте властей я бы попробовал удовлетворить нужды мятежных поселений. Например, на время, избавил их от непосильных налогов, а не доверял проводить карательные акции таким недалеким исполнителям как генерал Лефлер. Насилие порождает только насилие.
Я так задумался о проблемах Хлории, что чуть не разминулся с покачивающим из стороны в сторону пьяным в дым Кон Ратом, бредущим по пустынной улице в компании здоровяка сотника и незнакомой, но весьма миловидной хлоринки с восхитительной фигурой. Сотрясая небеса пьяными выкриками и похабными песнями, гордый потомок Ванов вместе со своими друзьями целенаправленно налетал на немногочисленных прохожих, явно нарываясь на неприятности.
Кон Рат на удивление сразу узнал меня и с радостным воплем полез обниматься:
– Ато! Ты ли это храбрейший из храбрейших святош? Друзья мои, этот саитин спас меня от мрачной участи захлебнуться зловонными водами Толимана во время нападения гитаэ о которых я тебе рассказывал Чани! – Кон схватил меня за плечи, покачиваясь из стороны в сторону. – О боги! Как же гудит моя многострадальная голова, словно гонг Рокантона по которому колотят здоровенной железной булавой. Это невыносимое мучение, друг мой!
Его симпатичная спутница с восторгом потерлась щекой о мое плечо и с нечеловечески очаровательной улыбкой обхватила меня за талию, при этом преданно смотря мне в лицо светящимися во тьме глазами. Огромный сотник, тоже узнав меня, слава богу, не полез обниматься, отделавшись и в качестве благодарности за спасение своего господина, протянув мне стеклянный кувшин полный мутной жижи попахивающей самогонкой.
– Пей друг Ато и будь прокляты дворяне, что воздвигли себе на костях бедняков золотые дворцы и храмы в свою честь! Однажды их самих принесут в жертву на их же алтарях!
С опаской, отпив из кувшина, только чтобы не обижать своих друзей, я резко выдохнул, почувствовав, как внутри меня все запылало жарким огнем. Фруктовая настойка оказалась чертовски крепкой и куда более качественной той, что в немереных количествах варили на острове Шикотан лучшие на Земле, как я тогда считал, специалисты ферментации.
– Клянусь Морвой мне это по душе! – обрадовался Кон, чуть не прослезившись от умиления, наблюдая за моим странным ритуалом. Выхватив у меня из рук кувшин, он жадно припал к нему, пока не осушил содержимое досуха, а затем весело разбил о стену ближайшего дома, вызвав неодобрительный шепот проходящих мимо нас богато разодетых горожан из благородной касты.
– Чего уставились испражнения лиманов?! – набросился на них Кон Рат, схватившись за рукоять меча. – Ни разу не видели, как богоподобный потомок Ванов пьет Факшанское вино? Долой с глаз моих лизоблюды и жалкие прихвостни! Как же меня тошнит от вашего вида!
– Совсем обнаглели эти варвары! – шепнул престарелый горожанин, а второй более молодой согласно закивал, стараясь как можно скорей пройти мимо. Кон Рат победоносно ухмыльнулся им вслед и снова разразился ругательствами, довольный произведенным эффектом.
– Куда это вы направляетесь в столь поздний час? – поинтересовался я у него, незаметно увлекая группу, в пустую подворотню, где никого не было.
– Ищем где остановиться на ночлег, а нас отовсюду гонят, – пожаловалась Чани и тоскливо вздохнула, укоризненно кивнув на своего предводителя. – Это он всех распугал. Сначала обвинит в воровстве, мужеложстве, а потом запугивает и угрожает…
– Навет! – заорал Кон и даже замахнулся на зашипевшую, словно кошка Чани. – Ложь!
– Не подскажешь, как зовут твоего сотника? – быстро спросил я, только что бы отвлечь.
– Бщарагдин, господин! – ударил себя в грудь кулаком сотник и гордо выпятил подбородок.
– Умом боги его обделили, зато силы не занимать, – ухмыльнулся Кон.
– Слишком сложное имя… дай подумать. Бычара! Коротко и в тему, – предложил я.
– Хорошо. А что оно означает? – добродушно улыбнулся великан, потупив взгляд в землю.
– Означает большой, сильный и выносливый.
– А как быть с ночевкой господин? – спросил у Кона сотник. – Долго нам еще бродить по подворотням как безродным бродягам, которых гонят взашей всяк кому не лень?
– Ты еще смеешь роптать недостойный помет рисы? – вскинул горящий взор Кон.
– У меня как раз есть номер в «Арсенале». Если желаете то…
– Желаем! – радостно взвизгнула Чани и буквально силой поволокла меня в сторону гостинице, таща за руку. – Кон, протухший ты кусок сала! Нам есть, где остановиться до утра! Благодари господина Ато! Он самый великодушный саитин, которого мне доводилось встречать.
– Отлично! В путь друзья, пока я не срубил парочку высокомерных голов! – наигранно прорычал Кон. – А поутру уберемся из этой смердящей кучи нечистот и проклятых душ!
Их оптимизм я не разделял и уже пожалел, что предложил свою помощь.
С грехом пополам нам удалось отыскать гостиницу и под недовольным взглядом ночного управляющего, всей оравой втащить в номер упирающегося Кона решившего вдруг, что тратить время на сон недостойно его персоны. Я устало добрел до двуспальной кровати застеленной выделанными шкурами и прямо в одежде завалился спать. Чани скинула с себя всю одежду, оставшись в чем мать родила, и стала активно стягивать с меня ботинки, не приняв во внимание, что магнитные замки это не то же самое, что шнуровка на местной обуви. Промучившись, уставшая, но довольна, она все таки догадалась как ими пользоваться и с радостным азартом стала избавлять меня от остальной одежды. Заботливо укрыв одеялом, запрыгнула ко мне следом, удобно устроив голову на моем плече, прижалась всем своим телом.
Проснувшись, я долго не мог сообразить, где нахожусь. Какая то незнакомая комнатушка. Бутылка под боком, а сам я в одной кровати в обнимку с обнаженной хлорианкой. Но самое хреновое - в памяти глубокий провал относительно того, как я здесь очутился. Через пару минут я стал мучительно припоминать, что накануне встретил Кон Рата и его спутников и потащил к себе.
Заснувший прямо на полу благородный потомок древних королей, тихо всхрапывал во сне, изредка теребя когтями свою нечесаную шевелюру спутанных косичек похожих на щупальца осьминога. Вызвавшийся нас охранять Бычара так же храпел, подложив под голову вместо подушки хитиновую кирасу господина, а бархатную штору с окна используя вместо одеяла. Проклятый и коварный напиток Кона лился в горло словно вода, пока в один из моментов почва не уходила у тебя из под ног. Снова посмотрев на обнаженную Чани закинувшую на меня свое аппетитное бедро, неуверенно стал убеждать себя что, скорее всего между нами ничего не было, а иначе я бы это обязательно запомнил. Я никогда не страдал робостью в общении с девушками, но это уже было перебором. Несмотря на ее совершенную фигуру и крепкие грудки коричневого оттенка с нежно зеленоватыми сосками, она была даже не моей расы.
Осторожно чтобы не шуметь, поднявшись с кровати, я тихо чертыхнулся, когда обнаружил, что я сам все это время спал без одежды. Что бы никого не разбудить, осторожно перешагнул через спящих наемников. Собрав с пола разбросанные по всей комнате свои вещи, закрылся в душевой комнате, быстро принял душ, оделся в надоевшую до смерти одежду не первой свежести. Захватив тактический ранец со своим немногочисленным барахлом, бесшумно покинул номер.
Спустившись по лестнице в холл на первый этаж, где с утра пораньше кучковались посетители, невольно расплылся в довольной ухмылке. Среди тонких как ветка хлорианцев, переминался с ноги на ногу угловатый и нескладный даймонец Хило прозванный так в учебном лагере за вывернутые назад коленки. На самом деле его имя было таким длинным и сложным в произношении, что не стоило даже пытаться его произнести. Комплекцией тела даймонцы сходны с человеком. Характерными особенностями являются кожа, похожая на кожу ящерицы, и глаза с чёрным глазным яблоком. Даймонцы обладают совершенной памятью, которая позволяет им в подробностях вспомнить практически любой момент жизни и способностью к трансформации строения собственного тела, что поднимает их приспособляемость на невероятно высокий уровень по отношению с остальными расами Крул Каи. Этот с виду щуплый и добродушный галакт был лучшим из всех разведчиком и моим другом, если это понятие вообще применимо к галактам.
Ментально почуяв мое присутствие и безошибочно, выделив из толпы, Хило замахал мне руками. Случайно наступив на ногу пузатому чиновнику хлорианцу, который зашипев от боли, разразился в его адрес черными проклятиями, быстро ретировался в мою сторону.
– Сожалею, – пробормотал Хило, но тут же позабыв инцидент, радостно подбежал ко мне. – Альфадок! Я уже троих «наших» встретил по дороге, но тебя честно признаться не ожидал увидеть. Говорят, ты сильно отклонился от курса, и тебя унесло куда-то в сторону...
– Ситуация вынудила, – отмахнулся я. – Какие у тебя планы Хило?
– Да вот, хотел снять номер на пару дней и отдохнуть, а потом снова в путь…
– Ты уже получил контрольный маркер от инструктора? – Быстро спросил я, оглядываясь на лестницу, на которой в любой момент могли объявиться мои незваные гости. Как пить дать, проснувшись в номере и обнаружив пропажу, они отправятся искать меня по всей гостинице.
– Да… в шести льегах на юго восток у городка Хораи в провинции Мауст…
– Серьезно? И тебе туда же? – изумился я, а потом обрадовался. – У меня появилась идея. Предлагаю объединить силы и сообща двигаться до Хораи, а там как карта ляжет. Что скажешь?
– Сообща? То есть вместе? – переспросил даймонец и глубоко задумался. – С одной стороны правила не поощряют, а с другой нет прямого запрета, на взаимопомощь… я согласен! С тобой у меня больше шансов добраться до точки сбора живым, чем с кем либо еще из нашего выпуска.
Трудно передать мою радость от этой новости. Но она была преждевременной – позади меня раздалась шумная возня и в главный зал скатились по лестнице мои незваные ночные «друзья» расталкивая со своей дороги всех, кто попадался им на пути. Я от разочарования даже решил включить функцию хамелеона и раствориться в воздухе, но мне на шею с радостным воплем упала Чани и, сбив с ног, повалила на мягкую ковровую дорожку. Когда я понял всю тщетность своих попыток скинуть ее с себя, то смиренно перестал сопротивляться. Усевшись на меня сверху, наглая девчонка победно уперлась когтистыми руками мне в грудь и с безумным восторгом в глазах завопила на всю гостиницу. – Я нашла его Кон! Все сюда!
– Помощь нужна Альфадок? – тревожно спросил Хило, делая шаг ко мне навстречу.
– Нет, не надо. Сам как нибудь справлюсь…
Наблюдая за этим безобразием, Хило поначалу сжался, как перед дракой, но когда понял что нападение не по настоящему, а лишь озорства ради, даже стал с благосклонной улыбкой наблюдать за нами словно за маленькими детьми.
– Да слезь ты с меня! – выкрикнул я Чани, но она лишь крепче сжала бедра.
– И не подумаю! Ты снова сбежишь от нас!
– Месье Ато! С вами все в порядке? – Бычара бесцеремонно столкнув с меня Чани, и помог подняться с пола. – Мы подумали, что Вы угодили в беду и отправились выручать…
Страдающий после вчерашней пьянки, хмурый Кон Рат, подтвердил его слова:
– Местная клоака весьма опасное место, друг мой. Куда опасней джунглей. Бывали случаи, когда подручные генерала Лефлера грязных дел мастера арестовывали путешественников ночью прямо в постелях по абсурдному обвинению в шпионаже в пользу повстанцев. Не попади ему на примету саитин, ибо подобные знакомства заканчиваются для всех одинаково плачевно.
– Я тоже заметил, что в городе крайне неспокойно, – согласился Хило, когда я познакомил его с хлорианцами. – Войска генерала по последним сведениям, не дожидаясь вторжения союзных повстанцам племен, сами нанесли упреждающий удар по всей территории за рекой и развивают наступление, используя для этого элитную дивизию воздушной аэромобильной пехоты и боевую авиацию. Всю ночь за рекой гремела артиллерийская канонада. Из за постоянных налетов гитаэ, в городе с завтрашнего дня ужесточают комендантский час. Нарушитель будет застрелен на месте.
– Тебе и твоим воинам здесь лучше не задерживаться. – Посоветовал я Кон Рату. – Местные чиновники не любят провинциалов, а еще больше не любят свободных арвари.
– Все мои самые преданные воины со мной – это Бщарагдин и Чани, – гордо ответил Кон, но потом отвел взор в сторону. – Котан был скуп, а потери в бою оказались слишком большими, чтобы утверждать, что боги благоволили мне в этом походе. Мои солдаты решили подыскать себе более удачливого предводителя. Я не знаю, кто ты и откуда саитин, каким богам присягал на верность и что добиваешься в жизни. Но не раз убеждался, что они тебе благоволят и защищают, поэтому решил, что если присоединюсь к тебе в твоих странствиях, возможно, вернусь в родовой ферт не таким бедным как сейчас. Что скажешь? Найдешь применение и нашим клинкам? Никогда прежде ни один гордый арвари, не унижался просьбой. Но наступает время, когда даже арвари вынужден признать, что без удачливого предводителя не обойтись и поэтому прошу взять с собой. Я не претендую на роль командира, похоже, мой удел быть простым ратником.
– И мой тоже, месье Ато! – громыхнул Бычара. – Вы не пожалеете об этом!
Я с удивлением прочитал в глазах Чани невысказанную мольбу. Быстро переглянувшись с едва заметно повеселевшим Хило, разумеется, я не смог ответить отказом. Пусть идут с нами, правилами это не запрещено, авось не станут обузой и еще пригодятся в будущих сражениях.
– Только с условиями! – строго сказал я. – Это касается тебя Чани. На спину мне больше не запрыгивать, одежду не стаскивать и никогда ни при каких обстоятельствах не спать со мной в обнимку как бы тебе этого не хотелось. Понятно изъясняюсь? Мой друг Хило мой полноправный партнер, так что слушаться его беспрекословно как, если бы приказ исходил от меня. Согласны?
– Да! – рявкнул Кон, довольный вердиктом. – Моя жизнь отныне в твоей собственности!
– Теперь Вы босс, месье Ато, – выпятил подбородок Бычара и заулыбался.
– А целовать твои плечи по утрам тоже нельзя? – скисла Чани, но, заметив, как я изменился в лице, хитро улыбнулась. – Я пошутила. Шутки ведь не запрещены?
– Вот и прекрасно! – сказал я, лишь позже сообразив, что Чани так ничего мне и не пообещала. – Вы трое соберите вещи и ждете нас с Хило у южных ворот. Если по дороге ввяжетесь в какую либо передрягу и опоздаете к общему сбору ровно в полдень, уйдем без вас. Узнайте про любой транспорт или уходящий из города караван. Проклятая военная операция спутала все мои планы. Теперь как пить дать ужесточат контроль на выходе из города. Хило, как ты думаешь, мы сможем зафрахтовать воздушное транспортное средство, чтобы не на своих двух топать через пролив, а с ветерком и всеми удобствами добраться до контрольной точки?
– Попробую разузнать, но не обещаю. Консорциум Фомальхойта предоставляет на планете услуги интрамодальных перевозок, только горнодобывающим компаниям и членам Гильдии. Очень сомнительно, что они окажут такую услугу частным лицам, да еще и бесплатно.
– Все равно выясни. Ищите любой способ, хоть речной, хоть сухопутный. Кон, а что случилось с твоими боевыми вормами? Нам бы они очень пригодились в джунглях.
– Отряд разделил их между собой, – Кон Рат заметно помрачнел и неопределенно махнул рукой. – Мой утонул во время памятного сражения на реке, остальных разобрали воины.
– Мне казалось вормы твоя собственность, а не отряда.
– Тут признаться, я сплоховал, – Кон, яростно стиснул рукоять меча. – Проклятые предатели и лжецы выклянчили их у меня в счет уплаты семьям погибших по дороге арвари, а сами за моей спиной продали их первым попавшимся торговцам почти за бесценок и отправились в таверну гулять на вырученные деньги. Я в гневе убил парочку негодяев, так что я теперь вроде как… в розыске. А иначе стал бы я набиваться в твой отряд? Мне нужна защита твоих богов!
– Просто великолепно! С тобой не соскучишься, – покачав головой, я вдруг понял, что совершил большую ошибку, связавшись с хлорианцами. – У меня еще есть несколько неотложных дел. Если не приду в срок, уходите без меня. Надо заглянуть к Лефлеру на огонек. - Головная боль снова так некстати напомнила о себе, так что я решил не откладывать визит.
– Я с тобой! – засобиралась Чани, заставив меня утратить дар речи от подобной наглости. – Что не так? Я не отпущу тебя одного к этому тошнотворному генералу-садисту…
– Ты пойдешь туда, куда я скажу! Понятно? – вспылил я. – Да кто она вообще такая и откуда взялась? Ведь не было ее в караване Котана и в твоем отряде Кон! Я бы ее запомнил.
– Это моя шестнадцатая жена, – огорошил меня хлорианец, лениво ковыряясь острием стилета в зубах. – Самая ненормальная из всех. Живет в столице и от этого считает, что это дает ей право вести себя не как остальные безумные служительницы Морвы. Если бы я случайно не встретил ее в порту, и она не увязалась за мной, ни за что не стал бы брать в свою компанию.
– В порту? А что ты делала в порту? – улыбнулся Хило, но встретившись с бешеным взглядом Чани тут же поспешно умолк и отошел в сторону.
– Не твое дело! – закричала Чани. – Я не обязана отчитываться ни перед кем, в особенности перед каким то недорослем и ошибкой природы. Это никого не касается!
– Это действительно к делу не относиться, – согласился я. – Держи свою жену в рамочках Кон. Для тебя может и норма что твои жены ложатся к чужакам в кровать, но только не для меня.
Попрощавшись со всеми, я быстрым шагом покинул холл гостиницы и уселся на улице в коляску, запряженную двумя хлорианцами выполнявшими ту же работу что и земные рикши в Азии. Кинув им мелкий секвин, приказал отвезти к Комендатуре города. Меньше всего на свете я хотел туда возвращаться, но видимо придется его посетить в последний раз.
Купив за пару секвинов у торговца пряное мясо, воду в мехах и сочные фрукты, с аппетитом набросился на еду, не сильно задумываясь над тем, из кого сделан этот ароматный шашлык. С жадностью оголодавшего льва я рвал неподатливое мясо зубами и глотал почти не жуя, пока не почувствовал в животе приятное насыщение.
Искренне наслаждаясь поездкой по живописному бульвару, я с удивлением провожал взглядами все чаще встречающиеся по дороге блокпосты и наскоро возведенные укрепления, за которыми маячили горожане в забавных остроконечных шапках – местное революционное ополчение. Во многих районах города проходили шумные массовые акции протеста, чей смысл сводился к двум простым требованиям: – Колониальные войска должны немедленно покинуть столицу, а последние выборы в духовное правительство объявить недействительными. Мелькали еще требования начать немедленные переговоры с сепаратистами о мире, раздать продовольствие бедным и выпустить из тюрем всех политзаключенных. В общем, ничего нового.
С тревогой, наблюдая за все усиливающимися беспорядками и откровенными актами вандализма. Я как раз размышлял над тем, что такими темпами не доберусь до генерала даже к полудню, когда стоящие в оцеплении солдаты открыли стрельбу по толпе. У некоторых из гвардейцев перед лицом надвигающейся многотысячной массы демонстрантов сдали нервы. Они начали палить даже из гранатометов, выкашивая шрапнелью кровавые просеки в толпе. Одна из ракет попала в ряд припаркованных пескакраулеров и там же и рванула, зацепив осколками запряженных в мою коляску хлорианцев рикш. Спрыгнув с опрокинувшейся коляски на землю, я в перекате спрятался за угол дома, слыша в ушах звон который всегда возникает во время легкой контузии. Я сильнее вжал голову в плечи, когда вокруг засвистели пули, выбивая из стены фонтанчики пыли. В толпе раздались вопли боли и рев ярости. Волна разъяренных демонстрантов качнулась к блокпостам, но тут же откатились назад, когда в звуки хлестких выстрелов карабинов вплелись глухие пулеметные очереди. По обочинам дорог заструились ручьи темно коричневой крови, а землю усеяли тела убитых и раненых. Тем, кому повезло отделаться ранениями, с тихим скулежом ползли по земле, пытаясь уползти прочь. К ним подбегали солдаты и волоком оттаскивали в сторону, что бы расчистить путь для машин. Оттеснив толпу на соседние улицы, где тут же застыло всякое автомобильное движение, в дело вступила тяжелая бронетехника генерала. Рычащие бронемашины и легкие танки, выбрасывая в воздух облака гари, медленно надвигались стальной стеной на самых упрямых демонстрантов. Изредка пушки и пулеметы стреляли в воздух, вынуждая местный пролетариат искать спасение в соседних переулках.
Высоко над крышами домов поднялись столбы черного дыма и над городом, печально завыла сирена воздушной тревоги – высоко в небесах со стороны солнца на столицу надвигались несметные армады летающих островов, с которых поднимались черные стаи десятков тысяч наездников на зоранах. Вот теперь дела складывались скверно. Хуже не придумаешь. Если промедлить с уходом из города, столица к вечеру превратиться в кипящий котел страстей.
Перебегая от одного укрытия к другому, я быстро свернул за угол и что есть духу, припустил в сторону видневшейся вдали громады Комендатуры. У ее входа собралось огромное количество резервистов и гвардейцев. Решив, что лишь впустую потрачу время – уговаривая их о встрече с генералом – нырнул в небольшую рощу и, ухватившись за ствол дерева, стал ловко взбираться вверх. Деревья похожие на ель, так сильно срослись меж собой ветвями, что мне не составило труда взобраться по веткам на крышу здания. Перемахнув низкое заграждение, я очутиться на крыше утыканной короткими антеннами. Прокравшись в тени железобетонного укрепления, из которого бешено, палили в небо зенитные пушки, проскользнул за спиной солдата в открытый люк, по которому спустился внутрь здания. Оказавшись в прохладной полутьме коридора, я решил, что мое неожиданное появление станет для генерала своего рода местью, за то, что тот подверг меня унизительной процедуре сканирования мозга. Я даже не предполагал, что благодаря скрытности стану свидетелем разговора, явно не предназначенного для моих ушей.
– Ну и где мне искать этого гребанного туриста мать его так? – глухо раздавался сквозь дверь кабинета разъяренный рык генерала. – Сначала ты дал ему спокойно уйти, но что меня особенно бесит, добровольно выпустил из мозгоправа. Этой измены я тебе никогда не прощу!
– Месье генерал, я не знал, что его нельзя выпускать… – попробовал оправдаться помощник.
– Потом ты его потерял в гостинице, а теперь смеешь мне говорить, чтобы я не волновался? – не слушая, все сильнее распалялся Лефлер. – У меня за окном без пяти минут гражданское восстание миллионной черни, которая тут все может разнести. Почему ты не изъял из него всю информацию, когда была такая возможность? Почему?!
– Я уже объяснял месье, – бормотал помощник, дрожащим голосом. – Было слишком опасно извлекать данные из поврежденного мозга, это могло его убить…
– Да мне плевать на его здоровье, дурак ты безмозглый! – взорвался генерал. – Мне все равно, где и как ты будешь его искать, но он мне нужен живой или в противном случае Назир… ты знаешь, что я могу с тобой сделать. Объяви его в розыск. Вышли лучшие поисковые отряды. Никого не выпускайте из города, не идентифицировав личность. Возьми три батальона и перебрось их к блокпостам за городом и в этот раз не облажайся…
– Невозможно! Они увязли в подавлении беспорядков в припортовой зоне и городских трущобах… – попробовал возразить Назир, но наткнулся на громовой рев генерала.
– Не перебивай, я еще не закончил! Мне плевать на беспорядки и вообще что будет с этой жалкой планетой! Мне нужна информация из мозга этого наглого, самоуверенного хлыща, считающего знакомство с боевым генералом недостойным своего «царского величия»! Кванторы ничего не узнают. У них и в прошлом случались «несчастные случаи» во время тренировок. Одним больше, одним меньше, какая разница? Значит так, подготовь на всякий случай доклад, в котором наш непоседа погиб от рук смутьянов, беснующихся сейчас на улицах. Все равно второе сканирование ему ни за что не пережить. А если и переживет, то только для того чтобы через какое то время сдохнуть долгой и мучительной смертью от разрушения нейронов. Что касается его спутников, о которых рассказал консьерж из гостиницы, то нам свидетели ни к чему. Понял?
– А как же инспектор Сайрус? Он же потом всю планету перероет в поисках…
– Инспектора я беру на себя, – генерал успокоился, задумчиво раскуривая трубку. – У меня самая лучшая работа во всей звездной системе. Я могу делать здесь все, что пожелаю, лишь бы сохранялась видимость порядка. Единственно, что меня волнует в этой ситуации, так это беллатрианские олухи, готовые пойти по стопам своих предшественников боронов. Не сегодня, так завтра, совет Крул Каи лишит их за некомпетентность столь перспективной планеты, а меня за ненадобностью отправят в отставку вслед за Лесертом. И что прикажешь делать? Разводить дома рыбок и за стаканом стейча вспоминать былые подвиги? Разумеется, для меня это немыслимо. Все мои предки умирали в бою, а не от старости. Вот почему мне так необходим этот проклятый землянин вместе со свалившейся ему на голову информацией стоящей миллионы, если не миллиарды единиц сола. Понимаешь? С такими средствами мне нечего бояться отставки. Если мы умно разыграем партию, я тебя не забуду, и ты до конца жизни будешь богатым и влиятельным.
– Землянина будет нелегко найти месье Лефлер…
– Ты меня совсем не слушаешь безмозглый кретин! Он на всю планету один такой и должен выделяться из толпы как бельмо на глазу. Просто найди и прошу, приведи ко мне! Если откажется явиться добровольно, разрешаю применить силу. В выборе средств не ограничиваю.
Стиснув кулаки, я осторожно отступил в тень лестницы, едва сдерживая неудержимый порыв, ворваться внутрь и открутить к чертям их расчетливые головы. Теперь многое становилось понятным. Их темные замыслы отчасти развязывали мои руки, связанные до этого определенными правилами и многочисленными ограничениями и условностями. Если все сказанное генералом правда – а в его словах я ничуть не сомневался – моей жизни действительно угрожает нешуточная угроза. Значит, как любил говорить мой давний друг капитан Сергеев – «Пора засучить рукава смокинга и начать вести себя грубо. Время лебезить закончилось».
Помотав головой чтоб хоть немного развеять застилающую взор алую пелену, пропустил мимо себя спешащих по делам офицеров СБ и быстрым шагом направился в противоположную сторону. Незамеченным выбрался на крышу по той же самой лестнице, по которой проник в здание, подобрался к часовому и, схватив за шкирку, как следует, приложил лбом о стальной выступ казенной части пушки. Почти нежно, я уложил его внутри железобетонного купола на спину, по ходу забрав его винтовку, связку с газовыми гранатами и широкополую каску. Нечего было, и думать, незамеченным покинуть Комендатуру, спустившись по веткам деревьев – в парковой зоне прямо на земле под зданием разместился взвод гвардейцев. Внутри «П» образного корпуса позади фасада здания, находился вытянутый плац, на котором в данную минуту, тоже бродили солдаты, которых предстояло каким то образом отвлечь. План был прост. В дальней части плаца на специально оборудованных площадках с огромными белыми литерами застыли ровные ряды аэромобильных дозорных – легкая разновидность геликоптеров. Используя четыре закрытых в круглые кожухи лопасти, турбовинтовой аппарат мог принять на борт за один раз шесть пассажиров и до пяти тонн полезного груза, используя для подъема векторную тягу с изменяемой геометрией прямоточной струи от работавших двигателей.
Отвинтив колпачки всех шести газовых гранат, я стал невозмутимо разбрасывать их с крыши. Не дожидаясь переполоха, спустился по водосточной трубе и перешел на бег, слыша со всех сторон крики и кашель. Сам я просто задержал дыхание и старался не открывать глаза, что бы ненароком не испытать на себе действия слезоточивого газа.
Никем не узнанный, я добежал до посадочных площадок. Снял каску с головы и со всей силы ударить ею по лицу пилота, который в этот момент выглянул из иллюминатора. Перешагнув через потерявшего сознание хлорианца, я забрался внутрь узкой кабины и захлопнул за собой прозрачную перегородку. Внимательно изучая пульт управления геликоптера, я с облегчением констатировал, что им сможет управлять и ребенок. Уверенно запустив все четыре винта, я быстро вывел тягу двигателя на максимум. Полозья вздрогнули, и земля в вихре серой пыли стала стремительно уменьшаться. Наблюдая свысока за переполохом у фасада Комендатуры, не смог сдержать презрительной улыбки – мечущиеся в слезоточивом облаке солдаты, словно зеленые тараканы которых травят дехлофосом, смешно разбегались во все стороны. Я так увлекся этой картиной, что чуть не столкнулся с летящим навстречу зораном, с которым разминулся всего на пару метров, успев в последнюю секунду потянуть штурвал на себя. Не желая ввязываться в воздушную дуэль с виртуозом гитаэ, я попробовал оторваться на бреющем полете. Маневрируя меж шпилей башен, я оглянулся, но гитаэ прилип ко мне, словно банный лист к тазу, не желая отставать. Тогда решив слегка охолодить пыл летуна, а заодно показать, кто в небе хозяин, развернул винтокрыл на сто восемьдесят градусов и дал пулеметную очередь чуть повыше его головы, вынудив ящера шарахнуться в сторону. К моему разочарованию это его не остановило.
– Да чтоб тебя! Убирайся! – заорал я, снова вдавливая пулеметную гашетки. – Пшел прочь!
Светящаяся очередь трассирующих зарядов ушла в сторону главного городского храма богини Морвы, не причинив никому из священнослужителей никакого вреда кроме пары, срезанных очередью ветровых флейт, играющих даже на легком ветерке. В следующий миг я влетел в центр грозового фронта и тут же из за низкой облачности утратил всякие ориентиры – дождь плотной стеной закрыл весь обзор, мешая визуальной навигации. Выискивая прибор, аналог альтиметра, ощутил резкое ухудшение управления и увеличения массы геликоптера. Хвостовые стабилизаторы не слушались управления. Машину резко повело назад и в сторону, словно ее кто-то тянул на привязи. Посмотрев в кормовой иллюминатор, я с удивлением увидел вцепившегося когтями в корпус зорана, пытающегося отгрызть хвостовые плоскости. Всадника в седле больше не было – наверное, он выпал при резком маневре ящера – но сама полуторатонная зверюга, поддавшись азарту, с увлечением грызла геликоптер даже и не думая от него отцепляться. Похоже, это стало ее навязчивой идеей и пора что то с этим делать, пока мы оба не разбились.
– Вот же крылатая сволочь! – выругался я и резко направил геликоптер вниз, с удовольствием наблюдая, как от резкого толчка зоран отцепился и остался далеко позади, прочертив на прощание зубами глубокие борозды в металле. Сделав мертвую петлю, я очутился позади ящера и в упор расстрелял из пулеметов. Крылатая бестия в агонии боли забила крыльями и стала стремительно падать вниз, пока на полной скорости не врезалась в покатую крышу храма Талоса, пробив ее насквозь. То то удивятся служители такому нежданному «посетителю».
Еще немного покружив над столицей, я стал осторожно снижаться, ожидая новых неприятностей в лице зоранов атакующих прохожих на верхних ярусах города. Мастерски воспользовавшись неразберихой и всеобщим хаосом, я нагло приземлился прямо у Южных ворот, где у блокпоста скопилось неимоверное количество беженцев и солдат городского гарнизона. Выпучив глаза, старшина зенитного расчета даже неуверенно отдал мне честь, когда я выбрался из кабины и походкой властелина мира зашагал к его артиллерийской площадке. Заметив неподалеку от полосатого шлагбаума обрадованных моим появлением спутников, сделал им знак подойти.
Приблизившись к солдатам, я чуть не рассмеялся, заметив с каким удивленным выражением на своих смуглых физиономиях, они пытаются рассмотреть на моей одежде хоть какие нибудь знаки отличия или звание, по которым можно понять, как ко мне относиться.
– Доложите ситуацию, – благосклонно разрешил я, краем глаза наблюдая за друзьями.
– Ваша честь. Месье… Мы проверяем паникеров, пытающихся сбежать из города, – невпопад начал лепетать офицер, но сконфуженно умолк, когда я нагло, вытащил из его кобуры пистолет и по-хозяйски засунул себе в карман. – Месье! Это ведь… мое личное оружие…
– Не правильный ответ! – прорычал возникший позади него Бычара и одним ударом в ухо опрокинул того на землю. Тут же Чани и Кон Рат разоружили двух других солдат, после чего запрыгнули в геликоптер, таща на спинах непонятного назначения бухты упряжек и лыжни.
– Для дела! – быстро шепнул Хило, перехватив мой удивленный взгляд.
Держа на прицеле солдат расчета, он по ходу отвинтил от зенитной пушки несколько важных деталей, без которых никто не сможет воспользоваться ею, когда мы соберемся взлетать.
– На борт! Живо! – приказал я Хило и показал пример.
Постепенно остальные солдаты на крышах домов стали с тревогой осознавать, что странная возня и потасовка у зенитки далеко не так безобидна, как показалось вначале. Геликоптер уже оторвался от земли на добрый десяток метров, когда самые догадливые из гвардейцев открыли стрельбу, ничуть не смущаясь, что на борту геликоптера нарисован беллатрианский иероглиф военной разведки. Пули со звоном рикошетили от стальных полозьев и корпуса, не оставляя на бронированных стеклах даже царапин. Я что есть сил, вдавил гешетку, залпами пулеметов вынуждая солдат броситься на землю лицом вниз. Стрелять в толпу я не собирался, а вот закрытые на огромный засов створки я с удовольствием расстрелял, выпустив наружу обрадованных облегченной процедурой проверки местных жителей. Наблюдая сверху за всем происходящим, я несколько раз пальнул рядом с тем местом, где у спаренных пулеметов оживилась солдатня. Пулеметные очереди быстро убедили их ретироваться вместе с остальными.
– Ты просто не поверишь, что нам удалось выяснить, босс! – быстро затараторила на ухо Чани, непроизвольно прижимаясь к моей спине. – Мы выяснили, то есть я выяснила. Это касается Вашего ненаглядного генерала. Так вот. Я выяснила что…
– Что меня чрезвычайно жаждет лицезреть сам генерал Лефлер и желательно в кандалах? – я улыбнулся, посмотрев на ее удивленное лицо. Сосредоточившись на управлении вибрирующего от попаданий винтокрыла, я добавил. – Для меня это не новость Чани.
– Это ты ему рассказал! – яростно набросилась Чани на бедного, Хило, зажатого между невозмутимо жующим Кон Ратом и испуганно косящимся в иллюминатор Бычарой.
– Зачем ты взял с собой этих варваров? – шепнул Хило. – С ними одни проблемы!
– Варваров? Ты назвал нас варварами! – Чани задохнувшись от возмущения, выхватила из ножен мужа кинжал из рыбьей кости, прижала к горло даймонца. – Я тебе за это глотку перережу и глаза вырву, а потом с удовольствием столкнул труп в реку пнумекам на съедение!
– Довольно болтовни женщина! – встрял Кон, отбирая нож. – Я вообще сомневаюсь, что мы сможем долететь до Хораи на этом демоническом аппарате, коего держат в воздухе лишь черные заклинания грязного колдовства. Гитаэ с величайшей радостью нападают на такие воздушные машины генерала. Так что мы теперь для них желанная добыча. Не забывай об этом, Ато.
– Я уже понял! – постепенно закипая, процедил я, резко беря влево, когда в нас попали светящиеся росчерки электроразрядов. Винтокрыл несколько раз сильно тряхнуло.
– Нужно взять правее и ориентироваться на горы, – посоветовал Хило. – Сразу за холмами начинаются владения мятежников. Если перевалим через эти пики и окажемся на побережье зеленого мыса, нам не придется лететь на этом аппарата дольше необходимого, рискуя привлечь к себе внимание. Эй, мне, кажется или мы горим? – потянул он носом.
– Все нормально. Горим! – успокоил я, начиная снижаться пока пламя, не добралось до поврежденных топливных ячеек и нас не разнесло в воздухе на куски. – Держитесь!
Геликоптер жестко приземлился в траву и до кучи завалился набок. Кое-как выбравшись из тесной кабины, все стали спасать свой скарб, пока я и Хило безуспешно пытались сбить пламя с одного из двигателей, пробитого мощным энергоразрядом. К тому моменту, когда огонь перекинулся на кабину, а потом и на топливные ячейки, мы ушли на безопасное расстояние. Было конечно жаль винтокрыл, но своя шкура дороже.
– Так, что ты пытался мне рассказать про наш дальнейший план? – спросил я Хило.
– Цветущее в это время года море из за бурного роста водорослей становится совершенно непроходимым для всех видов речного и морского транспорта. Знаешь, какой сегодня день?
– Какой сегодня день? – мученически переспросил я. – Рыбный?
– Прилива! Некоторые умельцы нашли любопытный способ пересекать мелководье, не опасаясь завязнуть в густых водорослях. Они это проделывают уже давно и весьма успешно.
– И как же? – теряя терпение, поинтересовался я.
– На лыжне! – хихикнула Чани, опередив Хило. – Они скользят на лыжне над водорослями во время прилива! Это дико весело!
– Ты серьезно?! – я не на шутку удивился, гадая, говорит она серьезно или нет.
– Ну, что тут непонятного? – вмешался Кон Рат, отталкивая в стороны Хило.
Сбросив на землю свою ношу, оказавшуюся замотанными в тряпки складными лыжами и мотками длинной упряжки, Кон Рат поставил на них ногу. – Все дело в одном зоране и одном наезднике гитаэ, тянущим за собой с помощью длинной упряжки пассажира стоящего на деревянных лыжах. Это и есть скольжение на лыжне. Трудно поверить, что ты не слышал об этом.
– Да вы издеваетесь надо мной, признайтесь?
– Ничуть, Ато! Я лично в свое время пробовал. Ничего лучше предложить не могу, это единственный способ пересечь пролив в это время года. Во время долгого отлива, вода уходит, тут остаются одни лишь густые заросли водорослей. Через них не пробраться без вормов.
– А что нам самим мешает сесть на зорана и полететь? – не сдавался я.
– Грузоподъемность! – с трудов выговорил Бычара и даже сам удивился сказанному слову.
– Верно! – щелкнул пальцами Хило. – Грузоподъемность. Один гитаэ весит примерно сорок уний, а двое уже перебор. Ты может, и удержишься у ящера на спине больше минуты, но ты никогда не сможешь управлять им так же виртуозно, как это делают гитаэ. Для этого нужен опыт. Знать капризы ящеров и уметь ловить воздушные потоки - большое искусство, которому гитаэ посвящают все свободное время. Их с детства учат ладить с этими монстрами!
– Тогда скажите мне во имя всех богов, что помешает зорану бросить нас, если ему вдруг так заблагорассудиться? Мы же опомниться не успеем, как он взмоет вверх только его и видели.
– Для этого используются специальные зораны прошедшие тренировку, – возразил Хило но, заметив мой скептический взгляд, пожал плечами. – Хлорианцы как то умеют силой мысли воздействовать на ум животного, а гитаэ в особенности. Они лучшие на свете псионики, а зораны очень чувствительны к зову хозяина и другого языка не понимают.
Вспомнив случай в джунглях, когда силой мысли дивеи приняли за духов обычное дуновение ветра, по ходу создав ментальную аномалию я был вынужден признать его правоту. Если наездники воздушных драконов знают, как обуздать их, то стоило прислушаться.
С беспокойством и тревогой посмотрев в сторону города, я сдался:
– Хорошо, ваша взяла. Надеюсь, до конца пути все доберутся в целости и сохранности.
– Нам скользить недалеко, – ободряюще подмигнула Чани. – Он шириной всего в один льег и проходит в самом безопасном месте зеленого моря, где нет коварных водоворотов и больших приливных волн способных сбить с ног и утопить в пучине. Завтра найдем на побережье наездника и через день будем в провинции Мауст, а там и до Хораи недалеко.
– И все равно я не разделяю ваш оптимизм, – проворчал я, закидывая на спину поклажу.
Мы перешли на легкий бег, чтобы еще до вечера постараться добраться до предгорий заросших джунглями сопок, а утром, после того как все отдохнут с новыми силами начать нелегкий переход к побережью. Тщательно путая и заметая за собой следы, на случай если за нами организуют погоню и пустят по следу ищеек из числа туземцев, я вел отряд след в след обходным путем. Было далеко за полночь, когда я скомандовал долгожданный привал. На удивление бодрый после нелегкого марш броска Хило тут же вызвался встать на первое дежурство, взяв у меня трофейный карабин. Пока Бычара и Чани разводили в неглубоком овраге костер, рядом с родниковым ключом бьющем прямо из под земли, а Кон Рат привычно вернулся к ремонту своего доспеха, я достал из кармана захваченный у южных ворот пистолет и в спокойной обстановке тщательно осмотрел его. С виду это был очень простой и надежный механизм – рукоять, шестигранный барабан с восемью патронами примерно тридцать восьмого калибра, нехитрый ударный механизм, использующий для взвода бойка силу пороховых газов и короткий обрубок ствола длиной приблизительно сантиметров пятнадцать. При всей схожести с револьвером это оружие было целиком сделано из композитного пластика или другого похожего на него материала. Благодаря этому он был практически невесомый и от этого напоминал игрушечный. Пули имели гильзу и ничем не отличались от земных. Интересно где именно штамповали такие стволы, обладающие всеми признаками массового производства? В Крул Каи строжайше запрещено снабжать отсталые расы, не достигшие определенной стадией развития высокими технологиями для массового производства. Но это все потом. Сейчас пора подвести итог и проанализировать информацию. Итак. Генерал решил заполучить информацию из моей многострадальной головы любыми доступными методами и за ценой как говориться не постоит. Но пока я вне его досягаемости и это неплохо. Командование Колониальными войсками утратило контроль над долголетним конфликтом и перешло к решительной фазе эскалации военных действий, с использованием накопленной за годы бездействия военной мощи. Это может в скором времени взорвать весь континент, окунув его в море крови и всеобщего насилия.
Из тьмы материализовался, словно призрак взволнованный Хило и мысленно предупредил.
– На месте аварии только что приземлились винтокрылы генерала.
– Ты не мог ошибиться? – я вскочил с камня, быстро пряча пистолет в карман.
– Ошибка исключена. Десять грузовых машин по десять солдат в каждом это уже добрая сотня, с которыми нам точно не справиться. Нужно уходить и как можно дальше, пока они не вышли на нас с помощью тепловизоров. У реки бушует пожар, это на время скроет нас от их глаз, но вряд ли долго. Уходим? Опасно ждать до рассвета.
– Идем, только предупредим остальных, – согласился я, лихорадочно просчитывая варианты действий. Быстро затушив костер, я приложил ладонь к губам возмущенно засопевшей Чани. Хлорианка сообразив, что если я так сделал, на то есть веская причина. Чани стала тревожно озираться по сторонам, ощущая мое беспокойство.
– Тихо! – толкнул я Бычару локтем, вздумавшему мычать песню. – Сидора на спины и бегом.
– Кого? – удивился тот, выпучив на меня глаза.
– Чего! – отрезал я. Показывая пример, схватил свой ранец и побежал вверх по осыпающемуся склону. На фоне звезд, на горизонте замелькали темные силуэты винтокрылов, наполняя округу далеким стрекотом винтов. Слыша за собой топанье спутников и бряцанье их поклажи, не снижая темпа бега, старался держаться под прикрытием нависающих скал, чтобы нас не было видно с воздуха, но стрекот и гул винтокрылов становился с каждой минутой все ближе.
– Я обнаружил расщелину в скале! – прислал мне мысль Хило. – Глубоко уходит!
– Только как бы мы себя в ловушку не загнали, – засомневался я и словно сглазил.
Полчаса ушло на то чтобы изучить расселину и тут неожиданно выяснилось, что пещера упирается в тупик и второго выхода не имеет. Тогда мне бы приказать убираться отсюда и пробираться как можно быстрее выше в горы, но уставшие хлорианцы и уверенность Хило в нашей скрытности убедили и меня. А зря. Ближе к рассвету один из аэромобильных отрядов вышел прямо на нас и через громкоговорители потребовал сдаться. Не знаю, что за оборудование они использовали, но они безошибочно вышли на нас в темноте, не сбившись с пути.
– Живым я им не дамся! – зловеще пообещал Кон, вынимая из ножен меч. – Пусть приходят, на прощание я захвачу с собой на тот свет парочку глупцов!
– Ты спятил мой неразумный муж? – ужаснулась Чани. – Или выпивка высушило тебе остатки мозга? Они завалят выход, а нас замуруют здесь навеки!
– Не замуруют, – вздохнул я. Достав из кармана пистолет, с сожалением взвел курок. – Им нужен я, а не вы. Они просто дождутся, когда мы ослабнем от голода, и тогда возьмут всех тепленькими или закидают газовыми гранатами. Я сдамся добровольно, и вы останетесь жить.
– Это глупо Альфадок! – возмутился Хило. – По какому праву они вообще тебя преследуют?
– Долгая история, – поморщился я. – Был бы под рукой мой медальон, я бы вызвал помощь со станции Квантория, но я отдал его Сайрусу, о чем теперь жалею. Другого выхода нет.
– Тогда возьми мой! – Хило протянул мне треугольную пластину из тонкого металла.
– Не выйдет. Он настроен на твои персональные псионические параметры. Ты готов пожертвовать своим выпуском ради меня? Глупо. Выиграешь нам немного времени, и не факт, что это поможет. Зато сам отправишься на станцию как неудачник без права пересдачи.
Даймонец опустил голову и яростно сжал в кулаке пластину:
– Должен быть выход из ситуации….
Ударившись о стену и громыхая металлом о камень пола, к нашим ногам скатился гладкий цилиндр гранаты. Через миг все пространство заволокло удушливыми клубами едкого дыма. Задержав дыхание и закрыв глаза, исключительно на ощупь, я подтолкнул задыхающихся друзей к выходу, по ходу выдернув из ножен Хило два коротких стальных меча в изумительно выделанных кожаных ножнах. Слыша злорадные возгласы солдат, когда мои спутники, вывалившись из пещеры, попали им в руки, я с яростью чиркнул лезвия друг о друга.
– Первый отряд внутрь. Ищите высокого землянина и по возможности приведите живым, – раздалась хлесткая как удар бича команда и каменные своды отразили гул десятков солдатских ботинок со стальными набивками на каблуках, загрохотавших по камням. – Все кто окажет сопротивление, будет застрелен на месте! – рыкнул впереди идущий офицер, удобнее упирая приклад винтовки в плечо. – Все кто остался в пещере, на пол лицом вниз и не двигайтесь…
Газ несколько рассеялся, и я смог приоткрыть глаза хоть они все еще жутко щипали, словно в них сыпанули перца. Когда ствол винтовки с примкнутым штыком появился из за поворота, я отвел его в сторону и в упор выстрелил офицеру прямо в пучеглазую дыхательную маску. Тот еще летел в брызгах крови спиной назад, а я уже расстрелял остальные семь патронов, убив наповал четверых солдат и тяжело ранив двоих. Не давая времени оставшимся прийти в себя, словно торнадо ворвался в их ряды. Орудовать в ближнем бою короткими, но увесистыми клинками из высокоуглеводной стали было одним сплошным удовольствием. И где только даймонец раздобыл эти клинки? Не иначе разорил древний могильник, в каком нибудь запретном месте.
Вкладывая в каждый удар свою злость и раздражение, я уверенно прорубил себе дорогу к выходу. Сосредоточившись, я высвободил один короткий импульс. Мощная ударная псионическая волна повалила гвардейцев на землю, откинув некоторых на десяток метров далеко назад. Остальные солдаты снаружи пещеры с удивлением и страхом наблюдали, как из отверстия в скале в вихре алых искр вылетают их собратья и словно под порывами ветра катятся по траве.
Когда я выбрался из подземелья окутанный едва видимой при свете дня псионической аурой, то был весь залит коричневой кровью. Ближайший ко мне солдат патруля от страха выстрелил в меня из карабина. Пуля попала в бок и прошла навылет. Упав на землю, я схватился за кровоточащую рану, инстинктивно заращивая ее регенерирующим полем.
– Не стрелять, он нужен живым! – выкрикнул предводитель, с ухмылкой направляясь ко мне с наручниками. Но уже в следующую секунду валился на меня со стрелой в глотке.
Никто толком ничего не понял, а вокруг уже свистела невидимая смерть, утыкав, словно дикобразов передовые шеренги солдат стоявших дальше всех от своих винтокрылов. Невидимые стрелки затаились в близлежащих джунглях и с убийственной точностью посылали в нас одну стрелу за другой. Находясь за пределами видимости, напавшие безжалостно расстреливали открытых, словно на ладони ненавистных горожан. Кон Рат, Бычара, Чани и Хило без всяких раздумий одновременно выпрыгнули из начавшего взлетать винтокрыла и покатились по траве вниз по склону холма. Лишь чудом никто из них не угодил под светящиеся очереди, выпущенные им вслед из пулемета. Осыпаемые со всех сторон стрелами и короткими дротиками из пневматических ружей гвардейцы дрогнули и побежали к своим воздушным машинам. Взмывшие в небо два винтокрыла не пострадали при обстреле. Зато третий зацепился винтом за крону дерева. Отклонившись в сторону на несколько метров, винтокрыл со всего маха врезался в нависающую скалу. Кувыркаясь в клубах дыма, рухнул в овраг, сминаясь и разламываясь на куски. Остальные более удачливые винтокрылы поднялись высоко в небе и вскоре скрылись среди облаков.
Я медленно поднялся на ноги, стараясь не делать резких движений. В метре от моего лица находился острейший металлический наконечник, нацеленный мне прямо в лицо. Державший лук мадар, уже собирался спустить тетиву. Пока он те несколько секунд решал мою участь, на поляну вышли остальные лесные жители, подталкивая перед собой копьями моих спутников захваченных в плен. В полном молчании, дикари снимали с трупов гвардейцев оружие, ранцы с провиантом и разгрузочные жилеты с боеприпасами и при этом смотрели на меня так, словно собрались съесть заживо. Все напавшие были одеты в кожаные шорты, в темно зеленые безрукавки с нашитыми хитиновыми пластинами инсектов и носили потертые стальные поножи и наколенники. На некоторых болтались потемневшие от старости и грязи солдатские жилетные безрукавки с множеством карманов, украшенные крючковатыми зубами и черепами лиманов. На ногах обычные плетеные сандалии, носимые всеми слоями населения, но в основном самыми бедными. На худых шеях болтались сушеные фаланги больших пальцев, не иначе врагов.
– «Так вот оно, какое лицо у современного коммунизма», – неожиданно пришла мне в голову дурацкая мысль. – «Надеть бы на них пробковые шлемы. Выдать каждому вместо луков АК 47 и РПГ, это же какая головная боль для генерала Лефлера получится, страшно представить».
– Оставь саитина в покое он тебе не враг, как и мы! – неожиданно выкрикнул Кон Рат.
Скосив на него глаза, предводитель даже и не думал ослабить натяжение тетивы:
– А ты сам кем будешь безымянный арвари и почему защищаешь этого чужака?
– Моими предками были божественные Ваны, основавшие первую династию на Кабале! – гордо выпятил грудь Кон. – Саитин Ато хоть и чужак, но он истинно верующий в старых богов и наш предводитель. Мы не желаем вам зла и не являемся угрозой как те презренные трусы, кого вы только что убили. Они преследовали нас от самой столицы.
– Столицы? – тут же встрепенулся предводитель и крепче сжал лук. – Вы тоже оттуда?
Мадары при этих словах ожесточились лицами, оскалили зубы и медленно стали сжимать вокруг нас кольцо, угрожающе выставив перед собой пики, костяные топоры и короткие ножи.
– Все жители города порочны, как и их правители, поклоняющиеся демонам.
Вздохнув про себя, я осторожно применил еще одно свое тайное умение – ментальное воздействие на мозговые волны собеседника, заглушая ослепляющую агрессию и кровожадность.
– Мы из города, но мы другие! – так некстати вмешалась Чани, выглядывая из за спины Бычары, угрюмо зыркающего по сторонам. – Мы вам ничего плохого не сделаем.
– Что же вам понадобилось в наших краях? Это наша земля, – дикарь медленно опустил лук, отчасти поддавшись на псионическое воздействие, но в основном приняв верное решение.
– Мы не претендуем на вашу землю и воду! Нам нужно выйти к побережью Зеленого моря, – медленно сказал я, не сводя с него взгляда. – Будем рады любой помощи и в долгу не останемся.
– Зачем вам к побережью? Там нет торговых поселений и городов.
– Мы служители культа Дагона! – быстро сказал Хило и хитро подмигнул мне. – Ведем священную девственницу, дабы принести ее в жертву морскому божеству!
И указал гордо пальцем на Чани потерявшую от его наглости дар речи, но к счастью промолчавшую. До нее не сразу, но дошло, что так будет лучше.
Я мысленно аплодировал, довольный прозорливостью даймонца. Это был гениальный ход, ведь полудикие племена больше всего чтили древних богов. Любое жертвоприношение и подношение считали священным и необходимым ритуалом, что бы боги были милосердны и не насылали на Кабал болезни и стихийные бедствия. В столице кровавый культ жертвоприношений Дагона был официально запрещен под страхом смерти, предостерегая тем самым любого, кто захочет проповедовать оккультные учение морского божества. Но в сельской местности, где жили по древним обычаям, не признавался никакой иной закон кроме существовавшего веками. Дагона-Разрушителя на фоне остального пантеона богов больше всего боялись и уважали. Наш маленький отряд в глазах лесных хлорианцев из никчемных смертных тут же превратился в священных паломников, чья смерть или утрата имущества ляжет тяжким бременем на любого, кто захочет причинить нам вред или попытаться ограбить, присвоив имущество, подготовленное для морского бога. За такое кощунство и святотатство по местным верованиям несчастного ждали суровые испытания не только в этой, но и загробной жизни. Подвергать себя подобному проклятью никто добровольно не захочет и поэтому даже те мадары, что с жадностью приглядывались к моим ботинкам, тут же отступили под сень деревьев, словно мы вдруг стали прокаженными.
Оценивающе осмотрев Чани, предводитель недоверчиво фыркнул:
– Дело благое. Богов надо чтить, но не слишком ли эта бледнокожая самка топара тощая для священной жертвы? Сможет ли своей худобой удовлетворить могучие чресла Дагона?
– Еще как удовлетворит! – сохраняя на лице невозмутимую мину, и стараясь не рассмеяться, уверенно заявил я. – Девственницу нынче трудно найти, особенно в городе Полуденного греха.
– Это верно. В столь мрачные времена чрезвычайно трудно найти истинно верующих.
– Мы разыскиваем наездников гитаэ способных переправить нас на другую сторону пролива. Поможете? – Кон Рат продемонстрировал деревянную лыжню и многозначительно позвенел упряжью за спиной. Предводитель дикарей, чуть подумав, быстро закивал, соглашаясь.
– Три драхм регула за проход через наши земли и еще столько же по прибытию.
– Согласны! – рыкнул довольный Кон, и высыпал в его ладонь монеты. – Я Кон Рат…
– Я Лабак, но ваши имена мне не интересны. Если вас убьют ваши души не придут ко мне.
Загорелый до черноты туземец повел нас к побережью, самой короткой как он утверждал тропой известной только его племени. Мы последовали за ним, с опаской пробираясь сквозь непроходимые с виду заросли кишащие ядовитыми гадами и огромными насекомыми размером с кулак. Наш маленький отряд Лабак вывел к ничем не примечательному водопаду. Зайдя по пояс в небольшое озерцо, Лабак омыл лицо прохладной водой и неожиданно шагнул под струю, исчезнув из поля зрения. Под водопадом оказалась пещера и какая! Шириной в сотню метров, свод терялся высоко во тьме, а идеально прямая дорога сквозь гору была вырублена словно по линейки.
– Теперь и вы знаете нашу тайну, но унесете ее к богам, если кому проболтаетесь! – зловеще пообещал Лабак. Достав из тайника связку просмоленных факелов, быстро раздал каждому из нас. Запалив огонь с помощью трофейной зажигалки, нехотя повел вперед, держа факел высоко над головой. Мы шли следом за ним, слыша, как наши стражи позади сердито сопят. Похоже, они были против того чтобы открывать перед нами одну из своих тщательно охраняемых тайн.
– Смотрите под ноги. Здесь много глубоких расщелин и ям, – предупредил Лабак. – Никуда не сворачивайте и не уходите из круга света. Кто отстанет – станет кормом для лиманов.
Словно в подтверждении его угрозы, высоко над головой раздался шорох сотен крыльев и в рассеянном свете огня мелькнули кожистые крылья кровососущих тварей. Странная помесь летучей мыши и морского ската, была неутомимой в бою и всегда голодной. К счастью даже дьявольские создания были не без изъяна – они всеми силами старались избегать яркого света. Некоторые разновидности лиманов летали и днем, но самые опасные обитали в скальных гротах и в глубине непролазных джунглей. Один укол ядовитого хвоста, и жертва получала в тело несколько десятков кубиков нейротоксичного яда сковывающего мышцы и разум. После чего несчастному оставалось лишь лежать неподвижно и наблюдать, как лиман медленно убивает его, выпивая из тела всю кровь до последней капли. При этом жертве было очень приятно.
– Я ненавижу лиманов, – поежилась Чани и плотно прижалась ко мне.
– Мы тебя защитим, если нас самих не сожрут! – отозвался Хило, доставая кинжал.
Тактично отодвинувшись от Чани, я зашагал следом за Лабаком. Эхо шагов многократно отражалось от стен, создавая зловещий эффект, но меня больше занимали истинные помыслы предводителя мятежных мадаров. Только ли ради денег, поверив в наш рассказ, согласился вывести кратчайшим путем к побережью или за этим стоит что то иное? Мятежники отличались непредсказуемым и изменчивым нравом, так что не исключены сюрпризы с их стороны.
Через полтора часа блужданий во тьме бесконечных пещер и гротов, Лабак остановился у гранитной стены и, произведя странные пассы руками, открыл проход в сплошном камне. Прямо перед нами появился иссиня черный коридор сделанный целиком из стеклянной черной породы. Это был просто длинный, медленно поднимающийся вверх прямой коридор. Здесь не было никаких машин или механизмов. Не было необычных барельефов на стенах. Однако никто из нас не усомнился в его искусственном происхождении. Уж больно хорошо обработаны стены.
– Потрясающе! – воскликнул Хило, позабыв про все страхи. – Это сделали вы?
– Это сделали боги! – глухо возразил Лабак. – В древние времена, когда разразилась ужасная война небожителей, было построено множество подобных убежищ, одно из которых случайно нашли наши предки. Эта война оставила в этом мире много незаживающих ран.
– “Он говорит о вторжении даэдре”, – прислал мне мысль Хило. – “Возможно, это была самая таинственная из всех Галактических рас оставившая после себя очень мало следов. Есть мнение, что их территория простиралась на несколько сотен тысяч звездных систем. Об этом свидетельствуют археологические находки в самых удаленных уголках космоса. Я ведь не только геолог по образованию, но и серьезно занимался в свое время археологией”.
– “Каким временем датируются руины?” – я осторожно провел ладонью по гладкой стене. Она была на удивление теплой, словно кожа человека и слегка пощипывала электричеством.
Хило неопределенно пожал плечами, с восторгом озираясь по сторонам:
– “Предположительно несколько миллионов стандартных циклов. Некоторые руины датируются куда более ранней цифрой, в связи с чем, до сих пор нет однозначного мнения на этот счет. Лично я думаю даэдре, так же как и мы пользовались достижениями исчезнувших рас, разработавших сложную технологию еще до их появления. Это бы многое объяснило, в том числе и наличие старейшей во Вселенной транспортной сети струнных переходов. Как ты знаешь струны остались со времен образования Вселенной, и представляют собой топологические дефекты в ткани времени и пространства. Теоретически, при их помощи можно исказить общее поле в замкнутую петлю, которое позволит совершать путешествие даже во времени. В космосе таится много тайн и загадок на которые мы возможно никогда не найдем точных ответов. Один мой знакомый астрофизик, выдвинул безумную теорию, в которой время и пространство не прямолинейны, а словно лента Мебиуса скручены в кольцо, с односторонней поверхностью взаимопроникающей друг в друга. Когда мы совершаем космический прыжок, мы двигаемся по другую сторону этой плоскости только в параллельной вселенной со своими физическими законами. Что наиболее любопытно, мы совершаем привычные переходы вдоль невидимых струн, носящих следы рукотворного характера, а значит теоретически созданные кем то”.
– “Или чем то”, – добавил я, пригибая голову, чтобы не удариться лбом о низкий свод.
– “Вот именно! Кто мог быть настолько могущественным, чтобы связать между собой невидимыми нитями планеты, звездные системы и даже галактики? Вряд ли даэдры. Теперь ты понимаешь, как важно понять и изучить их артефакты. Они знали о существовании струнных связей, но вместо этого использовали искусственно созданные червоточины с нестабильным пространством, работавшие на неизвестных физических принципах схожих по действию с телепортами. Они принципиально не использовали струнные переходы и важно понять почему”.
Далеко впереди послышался сначала едва слышимый гул, а когда мы вышли в просторную пещере, гул перерос в монотонный рокот. Прямо перед нами текла полноводная подземная река, исчезающая где то во тьме черного тоннеля. По ней и в самом деле можно было добраться до побережья за считанные часы, если она, конечно, не имела высоких порогов и водоворотов. Я напрасно гадал, каким образом мы покроем такое большое расстояние за столь короткий срок.
Спустившись к воде по выдолбленным прямо в скале ступеням, я увидел у берега, раскачивающиеся на волнах лодки с узким длинным корпусом. Лабак предусмотрительно разделил нас порознь, чтобы при каждом находилось не меньше трех воинов. Оттолкнувшись длинным веслом от каменного пирса, Лабак направил свою лодку в поток. Она размеренно закачалась по подземной галерее, ведущей во тьму. Коптящие факелы выхватывали из тьмы части стен, на которых были изображены отражающие свет иероглифы и геометрические символы. Я взволнованно сжал поручень, когда из барельефов смог выделить знакомую картинку пирамиды и открытый внутри нее глаз – символа Ра, египетского бога Солнца. Под пирамидой находились гуманоидные фигурки – рогатый бык Апис с телом человека, человек волк Анубис и даже тот, что с головой птицы чье имя я позабыл. Это открытие не на шутку взволновало меня.
– Кто это? Ваши боги? – быстро спросил я Лабака, пока мы не проплыли мимо.
– Демоны внешних миров. В прошлом они часто сюда наведывались. Наши предки рисовали всех чужаков пытавшихся стать хозяевами над нашими судьбами. Интересуют предания?
– Очень. А этот кем был? – указал я на Аписа.
– Очень старые изображения. О них почти не осталось преданий. Эти существа пытались разорить недра Кабала, выкачивая и извлекая из земли жидкости и руды. Много рыли землю огромными машинами, пока не выкопали себе могилу. Небесные создания передрались из за добычи с другими чужаками со звезд и были вынуждены бежать, когда проиграли битву.
Словно в подтверждении его слов сразу за египетским пантеоном появились мускулистые фигуры необычных гуманоидных существ, с растущими щупальцами прямо из лица. Над ними были нарисованы звезды с острыми и короткими лучами. Лабак указал на них рукой.
– А вот эти могли принимать облик любого живого создания. Свою родину они именовали «Центром Вселенной», а всех кто не относился к ним, называли рабами. Ужасные и отвратительные монстры к счастью не стали задерживаться в нашем мире и с тех пор как ушли вот уж дважды двунадесять тысяч оборотов мы не слышали о них ничего.
– А почему они не остались? Разве не они победили в войне? – спросил я.
– Война ослабила их народ. Добыча не могла компенсировать нанесенный их расе ущерб.
– “Хлорию часто посещали странники из далеких звездных систем”, – вмешался в мои мысли Хило, прекрасно слышавший с соседней лодки наше остаточное мысленное эхо. – “На планете богатейшие в Галактике залежи редких металлов, изотопов и ценной органики. Беллатрианцы смогли синтезировать из местных растений сыворотку позволившую увеличить срок их жизни в десятки и сотни раз! В отличие от других членов галактического сообщества их прежний срок жизни редко превышал тридцать циклов – справедливая расплата за их огромную популяцию. Только подумай, какие сюрпризы хранят в себе с виду неприступные джунгли и какие тайны скрыты в древних руинах? А иначе, зачем было кванторам обустраивать на орбите свою базу?”
– “Мне вполне хватило одной из тайн”, – я поморщился, когда в голове стала равномерно пульсировать почти уже привычная боль. Влажный воздух пещеры равномерно дул в лицо, неся запахи гнилых водорослей. Уныло ворочая скрипящими веслами в уключинах, гребцы часто поднимали весла вверх, чтобы не мешать потоку. Два часа монотонного плавания и вдали замаячило бледное пятнышко, выросшее до размеров выхода из пещеры с нависающими над водой мясистыми лианами. Без всякой суеты мадары стали править лодки к левой стороне реки, где потянулась длинная пристань с горящими у самой воды масляными лампами. Рядом с каждой стояла лодка, груженая ящиками. Вдоль пристани суетились туземцы, передавая по живой цепи тюки с товаром. Услышал плеск воды, они схватились за духовые ружья, но, узнав Лабака, успокоились. Некоторые даже стали махать нам вслед руками. После того как мы причалили к берегу и сошли на пристань, Кон Рат с тоской во взоре придержал меня за плечо.
– Контрабандисты. Используют самый короткий путь через гранитные горы, что бы снабжать повстанец оружием поставляемого с другой стороны зеленого моря. У них всегда найдется в запасе пара свободных зоранов, на случай если подвернется выгодная сделка. Если бы я раньше знал про этот тоннель под горой, давно присоединился к ним, вместо того чтобы сопровождать за нищенскую плату никчемные караваны таких скряг как Котан.
– Поговори с ними, – попросил я. – Вдруг мы прямо здесь сможем договориться о зоранах. Только не обещай им слишком много, а то с деньгами у нас не густо.
Согласно кивнув, Кон быстро отдал Лабаку оговоренную с ним сумму в полновесных секвинах и с энтузиазмом отправился разговаривать с контрабандистами. Мятежные мадары тем временем стали яростно торговаться с контрабандистами, скупая стрелы со стальными наконечниками, редкие в этих краях патроны для огнестрельного оружия и наркотические смолы за которые в столице Полуденного заката можно выручить неплохой навар. Про нас все позабыли, окунувшись в процесс торговли и общение. Воспользовавшись, случаем, я вместе с Чани – следовавшей теперь за мной повсюду неотступно – отправился к краю пещеры, за которой виднелась густая растительность, слышался тихий плеск волн и пронзительный писк лиманов.
– Рыбацкое поселение. Но это лишь прикрытие – по слухам в этой части моря вообще нет никакого улова, – тихо сказала Чани, указав в сторону разбросанных деревянных домиков построенных на высоких сваях у самого моря. – Это склады или хранилища провианта.
Насколько хватало взгляда, до самого горизонта протянулось травяное поле, затопленное водой – так выглядело зеленое море, цветущее водорослями наподобие земных саргассов. Бродя по мелководью вдоль берега, юные хлорианцы молниеносными ударами острог насаживали кальмарообразных тварей на пики и с радостными восклицаниями выкидывали на берег, где другие дети бегущие следом по песку подбирали улов и укладывали в плетеные корзины. Несколько кружащих над ними лиманов питали слабые надежды поживиться маленькими хлорианцами, но когда одного из летунов ловко сбили из рогатки и закололи ножами прямо на песке, второй с пронзительным визгом скрылся из вида и больше не возвращался.
– Почему ты все время ходишь за мной словно привязанная? – не выдержал я. - Разве тебе мало Кон Рата?
– Сама не знаю, – призналась хлорианка, с немым обожанием во взоре посмотрев на меня. – Ты не из моего народа. Чужак. Но ты храбрый и бесстрашный, проницательный и… очень красивый, словно молодой бог, сошедший с небес. Вся моя личная жизнь это череда неудач и несчастий. Даже появление в моей жизни Кон Рата, как я считала лучшего на свете арвари, на деле обернулось бедой чуть не стоившей мне жизни. С тобой я уверена все будет по другому.
– Послушай Чани, все это неправильно. Я с трудом представляю, куда нас могут увести подобные отношения. Ты очень милая и смелая, но между нами ничего не может быть. Я ведь даже не из этого мира и долго здесь не задержусь. Не давай воли чувствам, или они отравят тебя безответными ожиданиями. Я не хочу разбивать твое доброе сердце пустыми надеждами и обещаниями. Просто смирись с невозможностью между нами каких то иных отношений кроме дружеских. Отправившись вместе со мной в странствие, каждый из вас добровольно взвалил на себя часть нашего с Хило бремени и теперь всем вам грозит такая же смертельная опасность. Я совсем не такой, каким ты меня пытаешься изобразить в своих мечтах. В последнее время во снах меня преследуют кошмары из прошлой жизни. Все кто шел за мной, всегда умирали жуткой смертью. Понимаешь? Всегда! Я не хочу, что бы с тобой или с кем либо из вас произошло нечто подобное. Можешь назвать это проклятием. Неужели тебе не страшно за свою жизнь?
– Вместе с тобой, нет! Значит, ты желаешь, чтобы я ушла? – обиженно воскликнула Чани, но тут же замолчала и отвернулась, когда позади нас громыхнул довольный бас Бычары избавивший меня от необходимости отвечать.
– Босс! Удача благоволит храбрым! Кон Рату удалось договориться сразу с тремя гитаэ!
– Прекрасно. – Мрачно буркнул я и, не сказав ни слова, отправился к пристани.
Проводив меня удивленным взором, Бычара вопросительно повернулся с Чани:
– Что с боссом? Он снова недоволен? Я сделал, что то не так?
– Кто может знать, что творится в его странной душе, – с грустью вздохнула хлорианка.
Хозяин зоранов некий месье Салан, производил впечатление отпетого душегуба и головореза. Однако без его воздушных змеев нам ни за что не перебраться на другую сторону пролива, а ожидать других гитаэ мы могли не один день, если не недели. Кабал в последнее время стал неспокойным местом. Все гитаэ участвовали в набегах на столицу, соревнуясь в количестве захваченной добычи. Заложив большие пальцы за великолепный кожаный пояс, украшенный стальными полосками и связкой нижних челюстей – как выяснилось его врагов – Салан важно разглядывал нас свысока, что было не просто при его небольшом росте. Один его глаз был закрыт зеленой повязкой, а второй уставился на меня и Хило, словно пытался разглядеть в нас злых духов. Сердито поджав зубы, Салан скрестил руки на груди и смачно сплюнул на песок.
– Ваш вид мне не знаком, а у меня железное правило – никогда не связываться с безродными чужаками неизвестной мне породы. Если хотите попасть на ту сторону, вам придется, как следует постараться что бы убедить меня. Ваши друзья предусмотрительно не сказали о вас ни единого слова, что я считаю циничным жульничеством. Ха! Считаете себя умнее остальных?
– А тебе наездник, не все ли равно кого перевозить за хорошую плату?! – вспыхнул Кон Рат, положив руку на меч.
Я успокаивающе поднял руку. Только ссоры нам не хватало.
– Угомонись Кон. Господин Салан дело говорит. В самом деле, кто мы ему? Родственники? Давайте сделаем вот как, думаю, это его убедит лучше любых слов…
Высыпав к его ногам остатки небесного металла и все свои секвины, я стал ждать вердикта.
– Мало, – нагло ухмыльнулся Салан и принялся вычищать грязь из под своих когтей. – Еще.
– Грабеж! Этого хватит, чтобы купить целую стаю зоранов! – гневно зарычал Бычара.
– Но кто ими будет управлять громила? Ты? – Салан фыркнул и упрямо выпятил челюсть. – Я задешево не продаюсь. Услуги для чужаков стоят дорого. Со своих я ничего не беру.
Посмотрев ему за спину, слегка вздрогнул и быстро опустил глаза.
– Есть другое предложение, – я медленно извлек из кобуры пистолет и передал его Хило.
– Угрозы?! – Салан сузил глаз и снова презрительно сплюнул. – Даже не пытайся меня напугать чужеземец. На мое решение это не повлияет, а вот ты сам заработаешь неприятностей…
– С какой стати мне вам угрожать? Вы слышали о генерале Лефлере? – спокойно спросил я, поспешно загоняя в карабин очередной патрон.
– Кто же не слышал об этой скотине! – Салан почуял подвох. – А при чем тут он?
– Просто… его солдаты как раз у тебя за спиной и без нашей помощи тебе не выкрутиться.
– Думаешь, я настолько глуп, чтобы купится на эту чепуху? Меня такими фокусами…
– Ладно, не хочешь, давай, как хочешь, а хочешь так давай, – выкрикнул я ему, бегом направился к ближайшему укрытию в скалах. – Всем укрыться! Тревога!
Над туманной кромкой джунглей, с тихим стрекотом летела целая эскадрилья из тридцати винтокрылов. Они почти разом открыли по поселку массированный огонь из всего своего бортового вооружения. Салан с руганью кинулся следом за мной, нелестно поминая нерадивых часовых позволивших врагу подобраться к нам практически незамеченными. Светящиеся трассы зарядов с визгом ложились в песок по обе стороны от бегущих, перерубая на части тех хлорианцев, кто по своей невезучести попадал под стальной ливень. Нам еще повезло – мы перед началом атаки находились в полсотни метров от входа в пещеру, так что по нам преимущественно стреляли из карабинов и автоматов солдаты, буквально вываливаясь из грузового отсека винтокрылов. Свесив ноги, эти весельчаки палили во все, что двигалось, почти безошибочно поражая бегущие цели. Большинство туземцев благодаря Игниону с его мощными коронарными выбросами с самого рождения обладали умением влиять на вещи посредством специфического мозгового излучения. Дивеи обладали этим в большей степени, чем все остальные, но поистине самыми виртуозными считались гитаэ наездники, мысленно контролирующие поведение зоранов. Те, кто выжил после первых минут боя и в панике не бежал в джунгли собрались вокруг своего предводителя Салана и сообща объединили усилия по мысленному отражению атаки. Их противодействие со стороны смотрелось забавно – они просто внимательно смотрели на летящие машины генерала. Внезапно вспыхнувший ярче солнца двигатель винтокрыла взрывом сорвало с крепежа, и неуправляемая машина стала стремительно терять высоту, бешено вращаясь вокруг оси. Другой винтокрыл клюнул вниз и на полной скорости зарылся в кроны узловатых деревьев, развалившись от удара на части. Из грузовых отсеков остальных винтокрылов, словно спелые яблоки, посыпались визжащие от боли солдаты, по которым прошлось мысленное излучение гитаэ. Салан с многозначительным торжеством посмотрел в мою сторону, словно говоря: «Ну что брат, слопал? Меня без хрена не возьмешь!». Но радость его была преждевременной. Заметив крушение ведущего и одного из ведомых, остальные пилоты винтокрылов быстро сообразили, откуда исходит угроза, и перенесли второй залп осколочных ракет и массированный пушечный огонь прямо по центру воинов Салана. Половину его людей разорвало в кровавые ошметки, а его самого оглушило взрывом. Обрабатывая прибрежные джунгли, дерево за деревом, камень за камнем, используя для этого автоматы, гранатометы и авиационные автопушки, солдаты не забыли и о поселке рыбаков, решив смешать его с песком. Местные жители не растерялись и лишний раз доказали что не пальцем деланы. Как только среди хижин расцвели первые разрывы неуправляемых ракет, туземцы выкатили из хижин скрытые до поры гигантские арбалеты, стрелявшие деревянными стрелами внутри стеклянных наконечников, которых бултыхалась едкая смесь из сока ядовитой лозы. Хрупкая оболочка лопалась при ударе о винтокрыл, и кислотная жидкость расплескивалась по металлу, прожигая его в течение нескольких секунд. Один такой заряд влетел точно в распахнутый грузовой отсек полный солдат и разбился у них над головой, окатив жгучим душем из капель. С воплями боли несчастные стали выпрыгивать из люка.
Попавшийся по дороге Лабак, предупреждающе поднял руку призывая остановиться.
– Стойте! Там полно солдат зашедших в тыл! Назад к побережью!
– Там смерть! – попыталась его вразумить Чани. – Лучше попытать счастья в горах.
– Умолкни женщина! – рыкнул на нее Кон Рат. – Мы должны спасти Салана. Он единственный во всей округе кто способен в одиночку управлять сразу тремя зоранами за раз.
– Я видел, как его схватили солдаты! Он теперь у них в плену! – помрачнел Хило, с тихими проклятиями залечивая руку, в которую впился на излете осколок шрапнели.
– Мы вытащим прохиндея из плена, и у него не останется иного выхода, кроме как согласится на все наши условия, – сказал я товарищам. – Вы готовы принять бой?
– Вы все сумасшедшие! – прошипел Лабак и мгновенно скрылся в густой растительности.
– Пусть уходит. Кон и ты Бычара, займитесь теми, кто спускается с гор. Устройте им нелегкую жизнь, организуйте несколько громких камнепадов. Чани и ты Хило, подготовьте сбрую и лыжи, чтоб не пришлось тратить время на возню с ними, – стал быстро раздавать я приказы, по ходу активируя функцию хамелеона на одежде. – Кон, не возитесь с солдатами слишком долго, а то улетим без вас. Как только я вытащу Салана, мы тут же двинемся в путь, но перед этим…
– Что?! – с тревогой спросила Чани, бросив на меня испуганный взгляд.
– Увидите, – таинственно пообещал я. – Будем потом разбираться, каким образом они нашли нас здесь, но вряд ли это случайность. Не иначе среди нас паршивая овца, стучащая генералу.
Часть 4
Призраки прошлого
Продираясь сквозь густой колючий кустарник, я застыл у дерева, слившись с окружающей растительностью. Мимо пробежали спецназовцы генерала, одетые в мешковатые зеленые масхалаты с глухими капюшонами на головах. Солдаты лишь чудом не наткнулись на меня.
Я едва слышно чертыхнулся, когда геливо ядерная батарея размером с монету встроенная в манжет моего рукава, посредством оранжевого светодиода сообщила что уровень энергии на самой низкой отметке. Через несколько минут мой камуфляж из мимикрирующего снова стал однотонно оливкового цвета.
Бесшумно двигаясь следом за солдатами чуть поодаль от них и стараясь не выдать себя хрустом веток, я дождался, пока один из них отстанет от основной группы. Подобравшись к нему вплотную, я сбил его подсечкой и тихо прикончил, воткнув лезвие в шею. Натянув на себя его маскхалат, в который я едва влез, подпоясался подсумками с боеприпасами и затянул потуже лямки на капюшоне. Теперь меня было не отличить от остальных безымянных коммандос, если конечно не вглядываться чересчур пристально. Стоя чуть поодаль от группы, старался ничего не пропустить. Я уже выбирал момент для начала атаки, когда удобный случай сам меня нашел. Топливозаправщик – этакая огромная летучая махина с шестью турбовинтовыми двигателями под фюзеляжем и короткими обрубками крыльев – грузно плюхнулся на песок. От него тут же протянули гибкие шланги к застывшим на песке винтокрылам для дозаправки. Высадив десант в полукилометре от рыбацкого поселка, солдаты оборудовали на побережье, некое убогое подобие полевого штаба и временного лагеря с вертолетной стоянкой охраняемой как бог на душу положил – то есть никак. Пока пехота яростно штурмовала деревянные хибары на сваях, смело шагая навстречу стрелам с кислотой и пулям, остальная масса солдат, как водится, не спешила рисковать собственными шкурами. Создавая видимость занятости, они нахально уклонялись от боя, занимаясь чем угодно только не своими прямыми обязанностями.
Делая вид, что тщательно проверяю крепление шлангов, я осторожно приблизился к заправщику на расстояние десяти метров. Незаметно выдернув чеку, быстро швырнул трофейную гранату прямо под его днище и кинулся бежать к кромке деревьев. Через несколько мгновений, заправщик оглушительно взорвался, наполнив воздух горящим топливом и кусками обшивки. Гигантский взрыв водородного топлива начисто уничтожил почти все винтокрылы в радиусе ста метров и несколько десятков солдат из обслуживающего персонала. Пока хлорианцы в панике метались по объятому огнем пляжу, я уже проламывался сквозь густые ветки ко второй зоне высадки, с которого собственно и велось командование наступлением.
Стоя на высоком холме в окружении трех молчаливых телохранителей, командующий с неудовольствием повернулся на шум, удивленно уставившись на три трупа у своих ног.
– Почему ты не участвуешь в бою? – невпопад пролепетал господин Назир, до которого еще не дошло, кто стоит перед ним. – Что здесь происходит? Что… что с охраной?
– Кто то взорвал винтокрылы вместе с топливозаправщиком, – пожал я плечами, вытирая о рукав свой окровавленный нож. – Теперь нам никто не помешает поговорить по душам.
– Кто Вы такой? – заорал Назир, медленно приходя в себя от шока. – Кто посмел?
– Ну, я посмел! – честно признался я и выстрелил ему в лицо из пистолета. – И что дальше?
Вначале я хотел выстрелить ему в лоб, но в последний миг передумал и отвел ствол в сторону, отстрелив кусочек ушной перепонки заменявшей хлорианцам уши. Выронив на песок рацию, Назир с воплем схватился за голову. За шумом взрывов никто его даже не услышал. На всякий случай я за шиворот оттащил его подальше в густой подлесок, где нам никто не помешает.
– Это Вам за ту бойню, которую вы устроили на пляже. Спасибо конечно, что выпустили из мозгоправа, но в следующий раз моя руку не дрогнет, – приставив ствол к окровавленному виску Назира, я поднес к его лицу захваченную рацию. – Вы сейчас же прикажете выпустить пленных и уберетесь со своими головорезами домой, а я за это позабуду нашу с вами маленькую ссору. Вы хоть представляете, какое суровое наказание вас ожидает за попытку покушения на будущего квантора? Я два раза просить не стану, а просто нажму на курок и поставлю точку.
– Подождите! Мы можем договориться! Я сделаю все, что хотите…
Прочитав в моих глазах суровую решительность, Назир судорожно выхватив у меня рацию и выйдя на нужную волну подрагивающим голосом, забормотал в нее указания. Я внимательно наблюдал за ним, готовый пристрелить, прежде чем он ляпнет в эфир хоть одно лишнее слово. Но он меня не разочаровал и под страхом смерти сказал все, что от него требовалось.
– Внимание всем подразделением прекратить стрельбу. Говорит Назир… – сглотнув слюну, он через силу продолжил, проклиная себя за малодушничество. – Отступление… повторяю, всем отступить к базовому лагерю. Пленных приказываю отпустить, не причиняя никакого вреда…
– Этого достаточно, – я выхватил и с хрустом разбил рацию о камень. – А теперь уходите.
– Что я скажу генералу? – забормотал Назир, отнимая руку от головы. – Он меня казнит.
– А зачем ему знать? Кстати, ради чистого любопытства, как вы нас нашли?
Назир удивленно посмотрел на меня и нехотя ответил:
– Выследили по сигналу маячка в прикладе захваченного вами оружия. Каждая единица снабжена такими, чтобы в случае похищения ее можно было быстро отыскать.
У меня на душе несколько отлегло. Я до последнего опасался, что в отряде завелась крыса.
– Я знаю Назир на самом деле Вы не такой честолюбивый болван, как генерал Лефлер, поэтому хочу вас предостеречь от дальнейших попыток преследования. Я не прикончил Вас лишь по одной причине – убедите генерала, что бы он раз и навсегда распрощался с мыслью выпотрошить меня в своем мозгоправе. Все равно ему не видать информации из моей головы. Если он меня разозлит по настоящему, я сам найду его, где-бы он не прятался и публично прикончу. Вам понятно, что я говорю? Кивните, если поняли. Или стали плохо слышать?
Назир быстро закивал и вопросительно посмотрел в сторону джунглей.
– Проваливайте. В следующий раз буду целить в лоб. – С угрозой пообещал я.
Когда он скрылся с глаз, я поднял мелкий камешек с земли и через плечо быстро швырнул в кусты, из которых раздалось приглушенное восклицание. Из зарослей появилась сначала острие стрелы, а потом и сама Чани сжимающая лук.
– Почему ты считаешь, что я нуждаюсь в твоей помощи? – с любопытством спросил я.
– Зачем ты его отпустил? Он же выдаст нас при первой возможности!
– Потому что от живого идиота, запуганного и деморализованного пользы намного больше, чем от мертвого и бесполезного, – терпеливо начал объяснять я. – Мертвецу пришлют замену. Так может стать, что его приемник окажется куда умнее и хитрее, а нам это невыгодно. Пускай и дальше валяет дурака – играет нам на руку своими дурацкими приказами.
Пробравшись в наступающих сумерках к тому месту, где во временном загоне сидели со связанными руками пленники, нам с Чани не составило труда найти среди них Салана и освободить его вместе с остальными гитаэ. Смотря на нас словно на призраков, он с уважением осмотрел мою одежду, забрызганную кровью и в качестве признательности, вытер об меня свои окровавленные ладони, как бы демонстрируя готовность отдать свою кровь. Поморщившись, я откинул земные предрассудки и с тяжким вздохом, провел ладонями по пятнам крови, ритуально принимая жертву, а потом, приложил ладони к своему лицу. Объяснять ему, что на моей одежде застыла чужая, а не моя кровь я не стал. Пусть и дальше так думает.
– Отныне я твой должник саитин. Теперь мы кровные братья, – серьезно сказал Салан.
– Я рад. Может, теперь поговорим о деле? Я рассчитываю на хорошую скидку.
Жители рыбацкого поселка дружным ревом приветствовали освобожденных гитаэ, словно это они спасли их от неминуемой гибели. Почти все дома были сильно повреждены. Склады с провиантом сгорели при налете, но боевого пыла местным жителям было не занимать. Сбивая пламя со стационарных арбалетов и метательных машин, они зорко следили за кромкой леса, откуда изредка раздавались одиночные выстрелы. Назир не спешил отводить солдат, но и наступать в сумерках не решился, опасаясь ловушки. Вместо того, что бы последовать моему совету и отступить он тщательно окружил поселение, чтобы поутру попробовать атаковать его в лоб с новыми силами. Не иначе решил рискнуть? Однако рисковый парень.
– Все готово босс! – радостно встретил меня Бычара, указывая на Кон Рата, который вместе с Хило закончили подготавливать сооружение под названием Небесный Крюк.
– Кажется, я догадываюсь, для чего вам понадобились эти мачты, – сказал я, уважительно рассматривая их труды. Вкапывая в песок шестиметровой высоты палки, соединенные меж собой ремнями, взмокший от усилий Хило внимательно следил, чтобы петли ремней не перекручивались. Хмурый Кон Рат недовольный результатом его трудов, взялся помогать, и дела сдвинулись с мертвой точки. Почти все было готово. Не хватало только зоранов.
– Теперь дело за малым, – наблюдая за работой, вздохнул Салан. – Я ухожу за своими животными, а вы постарайтесь ко времени нашего прилета быть в сбруе. Скажите мне честно господин Ато, ваша группа не похожа на компанию сумасшедших. Отчего тогда со столь фанатичным упорством стремитесь в провинцию Мауст охваченную восстанием? Вам жизнь совсем недорога или считаете, что сможете остановить тамошнее безумие?
– Вы не поймете Салан. Мои спутники идут следом за мной по собственному желанию.
– В таком случае Вы будущий квантор. Верно? – Салан хитро прищурился, заставив меня с Хило удивленно переглянуться. Его вопрос застал нас с даймонцем врасплох.
– Откуда дикарю известно о таких вещах? – нахмурился Хило, прекращая работать.
– Значит я не дикарь, – предводитель гитаэ весело расхохотался. – Много лун назад я тоже шел по вашему пути, а свои долги я всегда возвращаю. – Салан принял из рук помощника духовое ружье. – Ждите рассвета и не бойтесь, что мы бросим вас умирать в руках презренных саибов! Горожане плохо видят и слышат в сумерках! Второй раз мы не дадим себя застать врасплох.
– Думаешь, они придут? – скептически спросил Хило, смотря вслед убегающим гитаэ.
Я постарался, что бы мой голос звучал спокойно и уверенно:
– Они придут. В противном случае мы все покойники и они это знают.
– А что нам делать? – спросил Кон Рат. – Мне не по душе сидеть, сложа руки.
– Доведи до сведения селян, что лучше им тут не оставаться. Пусть под покровом ночи уходят куда угодно, только не пытаются организовать оборону этих жалких бревен. Назир сейчас зализывает раны и перегруппировывает свои подразделения для решительной атаки. На рассвете он атакует всеми силами и на этот раз постарается не допустить прежних ошибок. С первыми лучами, минометные расчеты обрушат на нас безбожный огонь, а пулеметчики добьют выживших. Если мы попробуем уйти сейчас, они нагонят нас еще к полудню с тем же печальным результатом. Единственный способ выжить – это принять бой и дождаться Салана. Даже если мы сможем на время укрыться в секретной пещере, им не составит особого труда ее обнаружить. Если в крошечном мозгу Назира есть хоть одна рабочая извилина, он прямо сейчас вызывает подмогу из столицы. Вопрос в другом - когда подмога подоспеет?
– Так что ты предлагаешь? – нетерпеливо спросил Кон.
– Мы сами организуем оборону, будем держаться, сколько придется.
– Да ты спятил! – воскликнул Хило. – Ты же сам сказал, что от нас мокрого места не оставят!
– Впятером против целой армии? – хохотнул Бычара. – Хорошая смерть!
– А ты что думаешь? – Хило резко обернулся к Чани. – Переубеди его!
– Не переживай Хило, я не дам тебя в обиду малыш, – улыбнулась хлорианка.
Обреченно всплеснув руками, Хило зашагал вдоль пляжа, сердито пиная морской мусор.
– Так ты с нами или нет? – насмешливо выкрикнула я ему вслед. – Если уйдешь, пойму.
– Конечно с вами! – раздраженно отозвался Хило. – Не хочу начинать карьеру квантора с бегства! Все равно у меня нет ни единого шанса против винтокрыла с тепловизором. Рискну довериться человеку. Вдруг нам и вправду повезет умереть быстро без мучений.
Подавив улыбку я с благодарностью и теплотой посмотрел вслед тщедушному даймондцу в котором, оказывается, жила героическая душа, а ведь его раса не выделялась среди галактов ни умом, ни смелостью, ни даже воинственностью. Наверное, это общее свойство всех загнанных в угол существ, которым угрожает гибель – сражаться до конца, в надежде на чудо.
– У меня появилась идея как нам дожить до прилета Салана, – неожиданно сказал Кон.
– Вот это уже деловой разговор! – Похвалил я. – Выкладывай вождь. Что у тебя за план?
– Мои далекие предки обладали великим даром приманивать вормов. Это сделало их богатейшими дворянами Кабала. Отточенное до совершенства искусство передавалось из поколения в поколение, но честно признаться, опробовать его мне лично еще не довелось ни разу. Дело опасное и связанное с большим риском. Необходимы некоторые приготовления и ингредиенты из дикорастущих трав и водорослей, растущие вдоль береговой линии. Еще огромный котел, в котором их можно сварить. И кровь! Много крови…
– Ты не перестаешь удивлять меня муж мой, – уважительно покосилась на него Чани.
В ее глазах светилась гордость и удивление. Не иначе Кон Рат предложил действительно по настоящему дельное предложение. Что же, поглядим.
– Тогда за дело! – хлопнул я в ладоши. – Чани, Бычара и ты Кон, ищите необходимые ингредиенты, а мы с Хило попробуем возвести оборонительный вал, а заодно убедить жителей найти безопасное место в лесу. Сдается мне, поутру у нас не будет недостатка в крови.
Как я и предполагал, многие хлорианцы наотрез отказались покидать свои дома. Они отправили своих жен и детей в безопасное место, а сами выразили желание сражаться за свой клочок пляжа до последнего вздоха. Всю долгую ночь я и Хило, словно проклятые вместе с остальными добровольцами рубили стволы деревьев и стаскивали к краю поселка, постепенно приобретающего вид деревянного форта времен Дикого запада. Партизаны Лабака после недолгих раздумий присоединились к нам. Припоминая азы глубокоэшелонированной обороны, я терпеливо объяснял хлорианцам для чего нужно рыть окопы, строить блиндажи и как обустраивать огневые позиции, чтобы они не перекрывали сектора обстрелов друг друга.
Наблюдавшие за нашими маневрами наблюдатели Назира, спешно отправили одного из разведчиков во временный лагерь с докладом, но видимо не так объяснили ситуацию, ибо никаких действий со стороны Назира не последовало. Он лишь посмеялся над дураками, решивших отсидеться на дне вырытых ям.
– Пусть роют себе могилы. Нам же меньше работы, – улыбнулся он и отправился спать.
С первыми лучами жгучего светила разродившегося особенно интенсивными вспышками, когда солдаты Назира еще только просыпались после беспокойной ночи, небольшая армия селян под моим предводительством, тайно переправив к подземной реке всех женщин и детей, заняли места в оборудованных за ночь блиндажах и окопах. Тщательно спланировав схему обороны по собственному разумению, мы с Хило разделили все силы на два больших отряда по двести бойцов в каждом. Первому отряду предстояло обороняться вместе с нами внутри укреплённого поселка, второму стать своего рода резервом – этаким засадным отрядом для развития наступления, если нам удастся поколебать уверенность врага или на худой конец ударить в спину наступавших солдат генерала чтобы вызвать панику. Вооружившись пневматическими ружьями с ядовитыми дротиками, трофейными винтовками, захваченными гранатометами и отремонтированными метательными машинами, обложенными со всех сторон мешками с песком, ополчение приготовилось дать достойный отпор ничего не подозревающим колониальным гвардейцам.
Расчеты оправдались – после получасового минометного обстрела и ружейно пулеметного огня, передовые шеренги солдат примкнули к винтовкам штыки и с яростными воплями, от которых стыла кровь в жилах, побежали на решительный штурм наших укреплений. Подпустив атакующих к врытым в песок кольям метров на двадцать, я дал сигнал к атаке – что есть силы, дунул в охотничий рог – после чего откинул в сторону и надавил на спусковой крючок пневматического ружья, тем самым первым из всех открыв кровавый счет. Стальной болт попал гвардейцу точно в горло, отбросив его на несколько метров назад. Почти сразу воздух загудел от дротиков, обрушившихся на головы не ожидавших подвоха солдат. Каждый из них был уверен, что ничто живое на этом клочке суши не способно устоять перед минометным огнем. Проваливаясь в скрытые ямы, утыканные на дне шипами, напарываясь в самых неожиданных местах на ловушки и засады, вошедшие за линию передовых укреплений солдаты, с ужасом осознали, что их сюда намеренно заманили. Что обширные развалины большого поселка не самое лучшее место для маневра. Тогда решив отступить, чтобы попробовать атаковать с другой стороны, они стали пробиваться назад к исходным позициям, оставляя за собой десятки трупов, но мышеловка уже захлопнулась. Каждый раз, встречая ружейным залпом и стрелами подкрепления, рвущиеся на помощь попавшим в беду товарищам, гвардейцы постепенно откатывались назад, неся существенные потери в личном составе. Посылая последние резервы в бесплодные и самоубийственные атаки, Назир скрежетал зубами, сообразив, что он крупно просчитался. Враги оказались куда хитрее и мужественнее чем можно было ожидать от необразованного сброда.
Орудуя своим ужасающим тесаком налево направо, Кон Рат упивался возможностью рассчитаться за все прежние страхи и унижения, что ему пришлось пережить в пути, а, учитывая его жгучую ненависть к властям столицы и лично к Колониальной гвардии, тут он выложился на все двести процентов. Деморализованные резней в ближнем бою, пораженные и испуганные солдаты, растеряв остатки былого пыла и самообладания, не организованно, словно стадо баранов ринулись бежать прочь, по ходу натыкаясь на копья и стрелы. Даже Чани опьяненная лившейся повсюду кровью не удержалась и с дикими воплями кинулась в самую гущу драки. Так, наверное, непоседливая воительница и сгинула бы в общей свалке, если бы Бычара по моему настоятельному совету не оттащил ее за шкирку в сторону и не спрятал на дно окопа. С громовым ревом, сбив с ног сразу трех солдат, Бычара внушительных размеров палицей, последовательно размозжил им головы, а потом всей свой стокилограммовой тушей, упал на выпучившего в ужасе глаза префекта. Ворочаясь в гуще сражения, словно разгневанный носорог, верный оруженосец Кон Рата наносил врагам такой урон, что стоило ему, появится неподалеку от сражающихся, как враги старательно уклонялись от дальнейшего сопротивления и по возможности ударялись в бега. Только бежать некуда – всюду смерть в виде пик, стрел и селян, горящих жаждой мести.
Наблюдая из блиндажа за учиненной резней я и Хило не спешили поддаваться общему порыву, предпочитая редкими выстрелами поражать врагов с безопасного расстояния.
– Самое время остаться в живых, – ответил я на невысказанный вопрос и Хило закивал соглашаясь. Даймонец и сам был не прочь отсидеться в безопасном месте подальше от варварского побоища, да и мне не мешало подумать, что делать дальше.
Видимо смирившись с потерей своих лучших бойцов, Назир отдал, минометным расчетам запоздалый приказал открыть ураганный огонь из всех орудий, но лишь добавил неразберихи. Услышав над головой свист снарядов, селяне тут же кинулись в свои оборудованные укрытия, пока разрывы осколочных снарядов выкашивали мечущихся гвардейцев. Хлорианские ополченцы терпеливо пережидали обстрел на дне окопов, где им были не страшны никакие снаряды, если конечно они прямым попаданием не залетали внутрь, что случалось редко. Один из снарядов попал в демонстративно выставленный на видном месте медный котел, в котором всю ночь варилась адская отрава Кон Рата. Фонтаны вонючих брызг окатили груды трупов смешавшись с их кровью. Постепенно стала проявляться бурная химическая реакция. Белесый столб дыма, поднимающийся над телами, стало сносить ветром прямо на позиции Назира и его потрепанного воинства. Осталось только ждать, что из этого получиться и надеется на успех.
– Надеюсь, эта мерзость себя оправдает, – поморщился Хило, зажимая нос пальцами.
– А, по моему, мы и без нее выигрываем, – предположил я. – Первая атака отбита успешна.
– Их будет еще много, – помрачнел даймонец и закрыл лицо ладонью. – Мы обречены.
– Даже если ничего не произойдет, готов поспорить эта демонстрация химического оружия их здорово напугает. Они не решатся на вторую атаку, пока дым не рассеется.
Прислушавшись в промежутках между взрывами к далекому реву, Хило с надеждой посмотрел на меня, словно не веря в происходящее. Криво улыбнувшись, я припал к прикладу и без суеты вернулся к стрельбе по бегущим нам навстречу солдат второй волны. Только бежали они уже не в самоубийственной атаке, а спасая собственные жизни от новой угрозы. Огромное стадо диких вормов приползших на запах таинственного отвара Кон Рата гнало их прямо на нас. С рыком, проламывая густые заросли, чудовищные черви со скоростью атакующего бронепоезда ползли уже по песку, не замечая ничего на своем пути. Солдаты пытались остановить их с помощью винтовок и пулеметов, но безрезультатно – получившие ранения животные яростно набрасывались на обидчиков, хватая мощными челюстями. Защитники поселка радостным ревом приветствовали появление червей, даже не догадываясь, какая опасность угрожает им самим, когда вормы доберутся до наших позиций.
– Вам не кажется, коллега, что пора уносить ноги? – поинтересовался Хило, тревожно наблюдая за безумствующими тварями и медленно пятясь к выходу из блиндажа. – Мы ведь в самом эпицентре приманки, не забыли? Или изволите и дальше только наблюдать?
– Отнюдь! Так чего вы ждете, сударь? Письменного разрешения? – я усмехнулся и первым выскочил наружу, ловко увернувшись от штыка нацеленного мне прямо в лицо. Сбив солдата подсечкой, ударил топором по голове, после чего перепрыгнул через него и, не обращая внимания на побоище, со всех ног припустил к месту, где возвышались столбы с ременными петлями на концах. Рядом со мной не отставали усталые, но ужасно счастливые Чани, Кон Рат и Бычара по ходу стряхивающий с палицы ошметки плоти. На мгновение, остановившись, и приложив ладонь к глазам, я выругался, когда в разрыве низкой облачности замелькали силуэты аэромобильного подкрепления из столицы. Вообще то я ожидал их прибытие несколько позже, и это несвоевременное появление грозила сорвать все наши планы. Под брюхом грузовых винтокрылов раскачивались сверхлегкие танкетки, лучевые краулеры боронов и полевые орудия большого калибра. Это уже серьезно. При поддержке бронетехники и тяжелой артиллерии нас вмиг сомнут и перебьют одного за другим. Против этого мы не выстоим и десяти минут.
– Чани! – выкрикнул я, бешено замахав ей рукой.
– Что? – счастливо улыбаясь, она даже зажмурилась от удовольствия, не замечая угрозы.
– Шевели задницей живее вот что! – рявкнул я, указав рукой. – Винтокрылы генерала!
– Ато, со мной на связи предводитель засадного отряда, спрашивает, что делать? – спросил на бегу задыхающийся Кон. – Мы оба немного владеем искусством мысли на расстоянии и…
– Пусть немедленно рубят газовые растения и готовят огненные стрелы! – приказал я.
Новость что засадный отряд уцелел и до сих пор не обнаружен, навела меня на интересную идею. Эти бойцы прятались в самых густых зарослях дикорастущих растений вырабатывающих водород, а когда корень отсыхал или его просто срывало порывом ветра, газовый шар отрывался от земли и быстро поднимался в небеса, где слипался с другими парящими растениями, таким образом, формируя летающие острова. Эластичная, но ужасно тонкая пленка вокруг шара, несомненно, лопнет, если ее проткнуть стрелой. Растение с невероятной силой рванет, если стрелу снабдить горящей паклей. Только требовалось тщательно выбрать момент.
– Зачем? – удивленно переспросил Кон, но через миг расплылся в ухмылке. – Я понял!
– Я тоже понял, босс! – радостно поднял руку Бычара, чем не на шутку удивил всех.
– Ну, раз все такие догадливые, бегом отсюда и живее пока здесь не начался ад!
Винтокрылы разделились на две авиагруппы. Пока первые с пушками приземлялись для организации артиллерийских позиций, вторые направились прямиком к безумствующим стаям вормов, которых засыпали таким количеством металла, что древесные черви были вынуждены бросить терзать трупы и спасаться бегством обратно в джунгли. Но в тот момент, когда винтокрылы второй группы начали маневрировать для захода на посадку, прямо под ними неожиданно взмыли в воздух десятки и сотни газовых шаров каждый не менее двадцати метров в диаметре, а через минуту в воздухе уже полыхал огненный смерч. Горящие стрелы раскаленным градом обрушились на пузыри, превратив каждый из них в маленький аналог ада. Очутившись в эпицентре бушующего пламени, пилоты, не видя вокруг себя ничего, кроме огня и дыма утратили ориентиры. Винтокрылы разлетелись в разные стороны, многие из которых столкнулись со своими соседями. Сорванные с крепежей краулеры и танкетки рухнули вниз и кубарем покатились под гору. Огненная вакханалия длилась еще некоторое время, пока горел огонь. Дымящиеся винтокрылы зарывались один за другим скошенными носами в песок и яростно взрывались, превращаясь в обугленные остовы из перекрученных железных листов и погнутых лопастей.
– Вы гений босс! – восхищенно прошептал Бычара, чуть не прыгая в стороне от восторга.
– Но ведь они из железа? Почему они взрываются? – наивно удивлялась Чани.
– Видишь ли, в чем дело милая, – пустился в объяснения Хило, по ходу проверяя крепление ремней на ее тонкой как у осы талии. – Дело не в огне, а в продуктах горения - огромном количестве чистого водорода. Хотели они того или нет, экипажи вдохнули его в себя достаточное количество, чтобы после одной искры их легкие сгорели словно бумага…
– Но ведь это ужасно! Представляю, что чувствовали в этот момент эти несчастные…
– Что делать маленькая, жизнь штука коварная. Или мы их или они нас. Верно Альфадок?
– Да, Хило. Все так и есть. Они напали, мы всего лишь оборонялись.
Мысленно же я был согласен больше с Чани. Это действительно ужасно и, несомненно, мой поступок ляжет еще одним несмываемым пятном на мою многострадальную душу и без того обремененную старыми грешками. Но что прикажете, делать? Позволить убить себя?
– Это Салан! Приближаются! – закричал Кон Рат, указывая на приближающуюся стаю, планирующую прямо на нас с появившегося из за холмов летающего острова.
– Я еще слишком молод чтобы умирать! – с наигранной дрожью воскликнул Хило.
– Хватит дурачиться, Хило. Соберись! Ты же будущий квантор, а не нытик!
Закрепив на ногах деревянные лыжи, густо смазанные для улучшенного скольжения по воде рыбьим жиром, я вошел по колено в воду и слегка откинулся назад, чтобы мощный рывок не зарыл меня носом в воду. Облетев несколько раз вокруг опадающего облака оставшегося на месте взрыва водорода, зораны обрушились как кара Господня на позиции первой роты почти закрепившихся на пляже вместе со своей артиллерией. Пока они отвлекали на себя все внимание гвардейцев, отделившаяся от стаи пятерка зоранов полетела в нашу сторону, а когда пролетали над нами, ловко ухватили когтями каждый по крюку и потащили за собой. Наблюдая, как у моих ног быстро разматывается длинный кожаный ремень, я интуитивно приготовился к мощному рывку, но все равно проворонил его, с трудом удержав равновесие, когда меня неудержимая сила потянула прочь от берега. Откинувшись как можно сильнее назад, я крепко вцепился в петлю на конце ремня, с мальчишеским восторгом наблюдая как из под лыж, во все стороны хлещут фонтаны брызг. Управиться с водными лыжами оказалось проще, чем я думал, достаточно чувствовать равновесие и не нервничать, в противном случае была вероятность упасть в воду и дальше скользить уже на животе или спине. Конечно, мне дадут возможность снова встать на лыжню, но это будет невосполнимой потерей времени да и позориться не хотелось.
Присмотревшись к наезднику на зоране, я помахал свободной рукой Салану, который в ответ вскинул винтовку к плечу и одним метким выстрелом попал в солдата, выглянувшего из люка нагнавшего нас винтокрыла. Неистово завывая всеми четырьмя двигателями, винтокрыл выровнял с нами скорость. Удерживая воздушную машину рядом с нами, пилот попробовала дать очередь из пулемета по Чани. Хлорианка заметив угрозу, тут же изменила направление скольжения и тем самым уклонилась от стальной смерти. Тогда винтокрыл дал пробную очередь в сторону зорана тянущего ее упряжку. Пули впились в толстую как кора дерева кожу хвоста, не причинив зорану видимого ущерба, а вот остальные пули угодили в металлический щиток, закрывающий целиком спину наездника. Высунувшись по пояс из грузового отсека, солдат поведя стволом пулемета, короткими очередями пытался достать наездника, целя ему в голову. Все это время винтокрыл находился в стабильном горизонтальном полете. Откуда то сверху по нему неожиданно ударил кумулятивный заряд, пробивший тонкую обшивку корпуса и разорвавшийся внутри грузового отсека. В вихре ударной волны троих солдат зашвырнуло далеко в воду, в то время как сам подбитый винтокрыл вильнул в сторону и тут же стал набирать высоту.
Мелькающая вода, безумно проносилась у меня перед глазами, слепя солнечными зайчиками. Неугомонный винтокрыл, за которым тянулся черный шлейф дыма, снова попытался нас достать, стреляя с относительно дальнего расстояния. Фонтанчики пуль ложились все ближе. Меня это не только волновало, но и злило, оттого что не могу ответить ничем летуну.
Один из зоранов выпустив из когтей ременную петлю, за которую держался Кон Рат, ловко развернулся в полете на сто восемьдесят градусов и всей массой рухнул на крышу винтокрыла – зарыв воздушную машину носом в воду. Остальные зораны снизили скорость. Выживший пилот винтокрыла с воплями барахтался в воде, изо всех сил плывя к берегу, но ящер легко догнал его и одним движением откусил голову. Уверенно раскачиваясь на воде, зоран почти с места поднялся в воздух, по ходу схватив из воды плавающую на поверхности ременную петлю Кон Рата.
Оставив далеко позади охваченный огнем отрезок лазурного берега, где сцепились в смертельной хватке повстанцы и колониальные военные, наша маленькая команда, позволила себе перевести дыхание. Радостно переглядываясь меж собой, все вдруг стали кричать и улюлюкать словно умалишенные. Наблюдающий за хлорианцами Хило прислал мне мысль.
– “Вроде, никто не ранен и все как один в приподнятом настроении. Поздравляю Альфадок!”
– “С чем интересно это ты меня поздравляешь?”
– “С реализованной затеей, разумеется! Это твой бенефис и триумф!”
– “Идея пересечь пролив на водных лыжах пришла бы мне в самую последнюю очередь. Благодари наших новых друзей, без которых мы бы сейчас кормили своими телами рыб и червей”.
С трудом, продержавшись на ногах два бесконечно долгих часа, я стал жестикулировать Солану рукой. Салан и его воины смилостивились над нами, дали время на передышку, выбрав для этого пустынный островок, едва возвышавшийся над водой, словно бордовая бородавка посреди травяного поля. Отпустив ременные петли, мы одновременно выехали из воды на сушу и с проклятиями полетели кубарем на песок. Островок был небольшим, метров триста в длину и столько же в ширину. Прямо в его центре возвышалась удивительно правильной формы треугольная гора. На ее плоской вершине отчего то ничего не росло кроме чахлой пожухшей травы. Укрывшись от жгучих лучей Игниона в тени рощи, я еще раз ощупал себя, выискивая на теле раны или повреждения требующие лечения. До сих пор не верилось, что нам удалось ускользнуть из лап генерала Лефлера, который наверняка в курсе происшедшего.
– Руины Миры! – Салан указал на гору. По случаю удачного бегства, он вместе со своими наездниками составил нам компанию за легкой трапезой. – Здесь не всегда была вода. Когда то на этом месте простирались обширные травяные равнины, затопленные взорванной плотиной, построенной боронами. Это были самые плодородные земли на всем Кабале, а теперь самые бесполезные. Водоросли есть нельзя – они смертельно ядовитые. Изолированные царства верхнего мира сначала погубила жадность и жажда наживы, а теперь еще и дружба с галактами. Мы – гитаэ – боремся не за абстрактные идеи, а за равенство, которого нас когда-то лишили.
– Расскажи нам свою историю Салан, – попросил Хило. – Откуда тебе столько известно о кванторах и о том, что творится за пределами этого мира. Я думал ты коренной житель Кабала.
Повстанец гитаэ поудобнее улегся на горячий песок, подложив руки под голову.
– Так и есть. Я уроженец Хораи, но возвращаться туда сейчас самоубийство. Вот помогу вам пересечь пролив, и мы в расчете. Когда я впервые встретился с беллатрианцами, они казались мне богами, а иначе я ни за что не пошел за ними на станцию Квантория.
– “Наверное, он говорит о программе «Рекруты Новой Колонии»”, – озарило Хило. – “Беллатрианцы переучивали созданные боронами Колониальные войска с целью проведения более агрессивных силовых акций в отношении непокорных мадаров, гитаэ, зурков, катцев и других народов, не признающих централизованной власти. Все они были объявлены вне закона и подлежали гонениям. Разумеется, руками самих местных жителей. Совет Крул Каи запрещает в подобных конфликтах галактам использовать силу. Вот они и нашли замечательное решение”.
– “Молчи и слушай”. – Отправил я ему раздраженную мысль.
– Нас обучали современной тактике ведения войны, подавлению восстаний в городских условиях, организации эвакуаций при стихийных бедствиях и многое, многое другое, – продолжал рассказ Салан, заметно мрачнея с каждым словом. – Меня выдвинули на почетное звание первого гражданина Хлории удостоенного чести стать квантором, но я не смог пройти финального испытания – подвела самоуверенность, за что теперь благодарю судьбу, ведь в ином случае мне пришлось бы покинуть планету навсегда. А так меня вернули в действующую армию, и все для меня началось с самого начала. Мы жестоко подавляли восстания,… я убивал своих соотечественников за их политические взгляды, пока не возненавидел себя за это. Я решился на дерзкий побег в свой родной ферт. Когда я увидел, что там сотворили такие как я, мое сердце воспылало местью за убитых родных, а жизнь превратилась в кошмарную череду бесконечных стычек. Не все инопланетники плохие, есть даже очень миролюбивые. Другие непонятные личности из внешних миров, без устали рыскают по запретным местам одержимые древними руинами, в которых постоянно что то копают. Генерал Лефлер всего лишь пешка, в чьих-то расчетливых руках, что распоряжаются судьбой целого мира. Моя цель изгнать их отсюда.
– И это благородная цель! – сказал я. – Ты стал жертвой политики Крул Каи. Мы оба пешки, которые принесли на алтарь большой политики, а в моем случае все еще впереди. Я все чаще ловлю себя на мысли, нужно ли мне все это? Не забыли ли обо мне на Земле?
– Хлория, сложная планета с печальной судьбой, – философски прокомментировал Хило. – Все попытки ее колонизации закончились одинаково плохо. Ты никогда не рассказывал о своей родной планете Альфадок. Какая она?
– Земля? – задумчиво переспросил я, прожевывая черствое мясо. – Если сравнивать с этим миром, то она… другая. Я не был там больше тридцати лет. Кто знает, на что она сейчас похожа? Однажды увижу, а пока только и остается, что гадать и надеяться на лучшее.
– Расскажи что помнишь. Мы уже давно знаем друг друга, а я о ней почти ничего не знаю.
– Нет. Это не самые лучшие воспоминания. Пусть они останутся при мне.
Почувствовав острую тоску по дому, я поднялся с песка и пошел вдоль пляжа. Это был больной вопрос. Какая сейчас Земля? Я не уставал задавать себе этот вопрос снова и снова. Меня не устраивали запоздалые новости и отчеты о строительстве новых городов и робких попытках колонизации планет Солнечной системы. Какое мне дело до галактической политики? Я не просил себе звания Посла и лишь под давлением правительства Земли и ради сближения людей с галактами согласился стать квантором. Проклятье! Какое же это тяжкое бремя и ответственность быть все время на виду и решать глобальные проблемы, от которых зависело все общество.
Наблюдая как Кон Рат прорубаясь сквозь высокие листья ростом с человека, углубляется в густую рощу, подозвал к себе Бычару, и пока Чани не услышала, спросил его:
– Что произошло между Коном и Чани? Они ведут себя совсем не как муж и жена.
– Их чадо умерло и Чани с горя, хотела наложить на себя руки, но Кон помешал, – просто ответил Бычара, словно речь шла о банальном. – Она прокляла его за это, а он в отместку вернулся в свое родовое имение и окунулся во все тяжкие, заведя себе, целый гарем, который его в конечном итоге и разорил. Когда дело касается жен этим все обычно и заканчивается.
– Значит, он подался в наемники не от хорошей жизни?
– Верно, босс. Совсем не от хорошей. Он любил своего первенца…
– Сожалею. Самоубийство и в моем мире часто носит ритуальный характер.
– Не знаю как у вас на родине месье Ато, наши женщины весьма чувствительны к смерти своего потомства и часто совершают с горя ужасные поступки.
Мое настроение еще больше испортилось, я решил, что на сегодня с меня откровений достаточно. Мой бывший комбат учил не совать нос в чужие дела и не сближаться с сослуживцами, ведь завтра твоего товарища или тебя может не стать. Если переживать каждую потерю, можно и с катушек съехать, как это произошло с лейтенантом Громовым, который вышиб себе мозги, пустив пулю в лоб. Возможно, комбат прав и дружба эта та самая роскошь, которой мы солдаты лишены. Нужно уметь дистанцироваться. Так будет лучше для всех.
Шатаясь бесцельно по пляжу, я с тревогой смотрел в морскую даль, в ту сторону, где осталось поселение мятежников. Морской горизонт пуст, но душа не на своем месте. Слишком легко нам удалось обвести вокруг пальца генерала. Лефлер не простой служака бюрократ, обличенный властью и связями. Он видный политический деятель и губернатор трех военных префектур, в которые входит, кстати, и сама провинция Мауст с городом Хораи. На месте генерала я бы отправил запрос на станцию Квантория и лицемерно объяснил свой интерес к маршруту кадетов якобы волнением за наше здоровье, получив по ходу доступ к нужной информации. А если из этой затеи ничего бы не вышло – тайну маршрута все-таки еще никто не отменял – то мог легко надавить на кое, какие кнопки влияния, которые у него в главном учебном штабе просто не могло не быть. Даже выяснив приблизительный вектор нашего движения, ему ничто не мешает следить за каждым нашим шагом с помощью подчиненных его ведомству орбитальных спутников и атмосферных беспилотников. Это и многое другое не давало не покоя.
– “Тебя что то волнует”? – бесцеремонно влез в мысли Хило. – “Все идет неплохо”.
– “Это меня и волнует. Я недолго знаком с генералом, но кое что узнал о его подлых методах. Он не оставит нас в покое зная, что мы выдадим его, как только окажемся на станции”.
– “Но нам необходимо передохнуть. Кон, Бычара и Чани по прежнему храбрятся, но я вижу, как на них сказались бессонная ночь, бой на побережье и последние события. Некоторые из них уже жалеют, что связались с нами и в глубине души хотят вернуться домой”.
– “Значит, дальше мы пойдем до Хораи в одиночку. Ты получишь свой маркер, а я свой”.
– “Ты прав. Мой дальнейший маршрут может не совпасть с твоим. А как же твои новые друзья? Тебе хватит сил бросить их?”
Посмотрев на восторженно плещущих у берега Чани и Бычару, на машущего без устали мечом Кон Рата и Салана в компании головорезов на душе у меня заскребли кошки. Появилось гаденькое чувство, словно я собираюсь совершить что-то недостойное. Я тут же подавил его, наступив сапогом на горло. Не время проявлять слабости и поддаваться эмоциям. Это не мой мир и эти существа не моя семья, без устали напоминал я себе снова и снова. На первом месте испытания кванторов. Именно из-за него я здесь и влезать в местные разборки не стоит.
– “Об этом не волнуйся Хило. Когда придет время я оставлю их без всяких раздумий для их же собственного блага. Кванторы по природе одиночки”. – Наигранно весело ответил я.
– “Разве?” – не дождавшись от меня ответа, Хило с грустью добавил. – “Мне, кажется, ты обманываешь сам себя. Расскажи, наконец, что у тебя за дела с генералом. По крайней мере, буду знать, за что рискую своей жизнью”.
Я решил, что это справедливо.
Даймонец внимательно слушал, а под конец рассказа высказал наше общее мнение.
– “У нас действительно проблемы. Для начала нужно нейтрализовать твою головную боль. Твое, как и наше спасение в конечной точке испытания и Лефлеру об этом хорошо известно. Как только он упустит тебя с планеты, он считай что труп – беллатрианцы ни за что не простят его, когда узнают о попытке похищения и убийства не кого то местного дикаря, а без малого квантора и представителя целой нации! За такое дело его самого закопают, кем бы ни был его покровитель, а если узнает Сайрус, он его лично прикончит или ты в этом сомневаешься?”.
– “Сайруса я не хочу впутывать в это дело, да и нет у меня с ним связи. У него забот и без меня хватает. Не забывай, он решает судьбы миров, а со своими делами мы и сами справимся. Или мы не кванторы? Теперь ты понимаешь, почему я веду себя словно параноик? Я не верю, что Лефлер отстанет от нас, а точнее от меня. Только не сейчас, когда ставки столь высоки”.
Хило хотел ответить, но вместо этого прислал импульс опасности и тревоги.
– “Не ожидал, что нас так быстро вычислят, – помрачнел я, посмотрев море. – Это патрульные суда на магнитной подушке. Никакое иное судно здесь просто не пройдет из за малой глубины и вездесущих водорослей. Хорошо если на его борту нет тяжелого вооружения”.
Мои спутники тоже заметили приближающиеся корабли и уже собрались на пляже, где уже стояли по пояс в воде, спешно проверяя крепление ремней. Расстояние до преследователей было еще слишком велико, но быстро сокращалось. Салан со своими наездниками поспешно взбирались на спины зоранов. Не было времени готовить столбы для небесных крюков, поэтому мы просто покидали петли в воду – привязав к ним куски древесной коры, чтобы они не тонули – и отошли на безопасное расстояние. Наш островок был как на ладони и взлетающих в небо зоранов не увидит разве что слепой. Преследователи, прекрасно понимали, что добыча снова готовится ускользнуть, поэтому обрушили на остров ураганный огонь из скорострельных спаренных пушек и ракетных установок с неуправляемыми ракетами. Лысый холм в центре острова защитил нас от основной массы снарядов и осколков. Одна из ракет снесла вершину холма, обнажив под слоем земли тусклый черный металл, из которого обычно даэдре строили свои инженерные сооружения. Взрывная волна швырнула меня прямо на обнажившуюся под песком черную плиту, которая заметно потеплела от моих прикосновений, а через миг покрылась алыми трещинами и медленно опустилась под землю. У меня даже не было времени, удивится этому явлению, хотя происходило явно что-то из ряда вон выходящее. Чем больше снарядов уродовало склон горы и с глухим звоном рикошетило от него обратно в море, тем явственнее усиливался едва уловимый гул и вибрация в глубине холма, а так же у нас под ногами. Через минуту холм с оглушительным грохотом раскрылся на манер цветка и из облака пыли и песка вперемешку с вырванными с корнем деревьями поднялся стальной гигант, снабженный дюжиной плазменных клинков десятиметровой длины каждый. Бешено вращаясь вокруг оси, они превратились в огненные лучи, которые играючи сбивали ракеты. Броня гиганта от попаданий многочисленных снарядов даже не потрескалась и не прогнулась. В ответ на обстрелы, древний механизм издал серию оглушающих звуков, от которого чуть не лопались ушные перепонки.
– “А это еще, что за хрень?” – мысленно спросил я Хило, в надежде, что он лучше меня, осведомлен и разбирается в технике галактов, но тот лишь испуганно пожал плечами, с волнением наблюдая за безумствующей машиной, выбирающейся из недр холма.
– “Не знаю и не собираюсь бежать к нему, что бы выяснить…”
– Эти глупцы пробудили Скарта, одного из древних Хранителей Кабала! – стараясь перекричать шум взрывов, орал Кон Рат, хватаясь за мое плечо и стараясь удержаться на ногах под ураганными порывами встречного ветра. – Если он заметит нас, мы умрем…
Только машины робота не хватало для полного счастья. Страха в душе не было, одно ожидание и тревога. Кружащиеся над островом зораны никак не могли приблизиться к нам, чтобы схватить из моря ременные петли, а пробудившийся титан, словно нарочно закрыл нас своей стальной тушей, отгоняя наездников гитаэ плазменными лезвиями, словно назойливых мух. Взмокший от нервного напряжения один из воинов Салана, храбро направил своего змея между растопыренных манипуляторов Скарта. Ему почти удалось проскочить, но он все равно превратился в кровавый фарш, стоило с виду неуклюжей машине невидимым для глаза движением раскрутить плазменные клинки на манер ротора. С ужасом, наблюдая за участью своего товарища, остальные гитаэ заколебались. Перед ними стоял непростой выбор – пытаться помочь нам и умереть или бросить на произвол и спокойно улетать прочь. Морской патруль генерала невольно пришел им на помощь, сосредоточив корабельную артиллерию на теле Скарта, и тем самым отвлек его на себя. Сто метровая, веретенообразная туша, смахивающая на бурильное сверло, состоящее из множества сегментов и огромного зева в котором с бешеной скоростью вращались раскаленные докрасна шестерни, зловеще нависла над нами и окуталась багровыми молниями. Сначала я отчего-то решил, что Скарта повредили снаряды и теперь он заваливается прямо на нас. Но когда из его пасти вырвался ослепительный шар и с оглушительным воем устремился в сторону окутанных пороховыми газами кораблей, я понял что он и не думал сдаваться. Наоборот – кажется, наши преследователи его здорово разозлили. Так и вышло.
– Всем на землю! – выкрикнул я, и интуитивно прижимая Чани к песку.
Сначала ничего не произошло, плазменный шар, не долетев до кораблей каких-то нескольких десятков метров, в фонтанах пара погрузился в воду, а через минуту в том месте, куда он упал, образовался гигантский водоворот, в который с ревом стала засасываться вода вместе с кораблями. Потом над водой поднялось белоснежное грибообразное облако, смахивающее очертаниями на взрыв тактической ядерной боеголовки. Ударная волна от взрыва плазменного шара болезненной судорогой прошлась по всему острову, вырывая деревья с корнем. Нас самих, если бы мы вовремя не прижались к земле, просто зашвырнула бы далеко в море.
Приняв важное решение, Салан лично направил своего зорана к нам, и умудрился каким-то непостижимым чудом схватить ременную петлю Бычары – потащив того волоком сначала по песку, а потом и по воде. Остальные гитаэ последовали его примеру и вот уже все кроме меня и Чани кувыркаются по зеленой воде, громко проклиная богов и демонов. Последний гитаэ коему предстояло схватить сразу две ременные петли – мою и Чани – увернулся от шести плазменных клинков Скарта резко взмыл вверх, разминувшись с пастью машины всего на несколько метров.
Потом произошло нечто странное. Машина даэдре повела себя совершенно необъяснимо с точки зрения логики. Вместо того чтобы прихлопнуть меня и Чани, как насекомых Скарт замешкался. Словно только сейчас заметив двух существ, уставился на нас черными провалами заменявших ему глаза, склонившись к самой земле. На нас с Чани обрушилось раскаленное дыхание, насыщенное серой. Пока мы кашляли, сеть тонких лазерных лучей быстро пробежалась по мне, после чего плазменные клинки погасли, манипуляторы втянулись в металлическое тело, а светящиеся алым пламенем иероглифы погасли. Гигант стал похож на мертвую груду железа и ни одно движение или всполох огней не выдали в нем функционирующего робота давно вымершей расы. Я еще не пришел в себя от удивления, когда мощный рывок сдернул меня с места и потащил по теплым волнам зеленого моря. Вместе со мной с грязными проклятиями по волнам кувыркалась Чани, так же как и я прозевавшая момент, когда зоран схватил наши ременные петли.
Скарт снова вращался вокруг оси, с каждым мгновением ускоряясь, пока не стал медленно погружаться в землю, а следом за ним сомкнулись волны десятиметровой высоты. На поверхности плавали лишь груды разломанных щепок и рубленные в мелкую крошку водоросли. Мощный фонтан пара в последний раз взвился над водой, подбросив вверх мусор со дна моря и более ничто не указывало, что здесь когда-то был цветущий остров.
– “Невероятно!” – прислал мне запоздалую мысль Хило. – “Мы присутствовали при историческом событии, которое нас чуть не прикончило”.
– “Мы с Чани должны были погибнуть, но машина не стала нас убивать. Что бы это значило?” – подпрыгнув на встречной волне, я выплюнул попавшую в рот воду.
– “Да, это странно. Возможно…” – Хило умолк.
– “Что?” – я с любопытством посмотрел в его сторону. – “Новые теории?”
– “Дедры широко использовали парсерные сканеры, настроенные на определенный тип ДНК. Возможно, в тебе есть что то такое, что его остановило. Может ты с ним в родстве?”
– “Не говори глупости!” – сердито проворчал я. – “Когда даэдре исчезли, на Земле еще не было даже даяков. Они прилетели в молодую Солнечную систему много позже. Наверное, просто удачное стечение обстоятельств или Скарт был не расположен к драке. Не пора ли Крул Каи тщательнее изучить Хлорию? Для меня вообще стало сюрпризом, что некоторые древние артефакты и анахронизмы спустя миллионы лет до сих пор живы и прекрасно себя чувствуют”.
– “Не слишком ли много случайностей? Сначала ретранслятор теперь вот Скарт”.
– “Я почти уверен, Скарт во время сканирования прочел вложенную в мою голову информацию его прежних хозяев и возможно из-за этого пощадил, – предположил я. Голова снова начала раскалываться от боли, мешая думать. – Это многое бы объяснило”.
– “Дело твое, но неприятности к тебе так и липнут, а моя версия тоже имеет право на существование. Я слышал, даэдре активно собирали ДНК разных рас с целью селекции или скорее модификации. Твоего вида может, и не было, когда жили дедры, но даяки точно были. Их ДНК могло оказаться в базе данных Скарта, а значит и твое отчасти тоже”.
– “Кому мне нужно молиться, чтобы впредь ничего подобного не произошло?”
– “От тебя, кажется, все боги отвернулись”. – Хило хихикнул.
Как только небо потемнело, а звездный небосвод осветило остаточное сияние квантовых всполохов, Бычара первым заметил вдали темную полоску суши и указал на нее остальным. Долгий путь через пролив подходил к концу, а значит впереди новые испытания и новые опасности. Наверное, только на наших с Хило лицах было написаны тревога и дурные предчувствия, потому что остальные были настолько измучены, что едва могли разговаривать. Лично меня мучал вопрос - удастся ли нам вырваться из кольца острых скал, окруживших пляж огромным полумесяцем. Вся прибрежная линия напоминала западню, куда мы добровольно совали шеи в надежде на очередное чудо. Примерно в полукилометре от берега Салан и его наездники отпустили ремни, и все мы попадали в воду. Хлорианцы отфыркиваясь, словно кошки с неодобрением посмотрели вслед улетающим гитаэ, но вслух ничего не сказали, итак, понятно, что им лучше не соваться слишком близко к берегу, где мог находиться аванпост Колониальных войск вооруженный зенитными орудиями. Салан на прощание, сделав несколько кругов и помахав рукой, скрылся во тьме. Высоко в небе среди звезд мы разглядели мрачную, огромную массу летающего острова, куда и направились зораны.
– “Чистого неба господин Салан и удачной охоты!” – мысленно пожелал я, предводителю повстанцев. Отстегнув от стопы последнюю лыжню, быстрым брасом стал догонять остальных.
– Не пристало потомку Ванов раскачиваться на волнах, словно прибрежный мусор, выброшенный штормом! – тихо жаловался Кон Рат, широкими замахами взбивая воду. – Если у наблюдателей на берегу есть хоть капля мозгов, они возьмут нас сейчас, пока мы еще в воде.
Выплюнув набившиеся в рот водоросли, Хило вырвался вперед нас и через миг растворился в ночи. Я хотел, его мысленно окликнуть, но он меня опередил.
– “Не волнуйся за меня, кому то все равно нужно разведать побережье. Если впереди засада, я вас предупрежу”.
– “Ценой собственной жизни?” – хмыкнул я.
– “Я же даймонец”, – весело отозвался Хило. – “Что с меня взять, даже, если меня и пленят? Кроме того, при мне мой заветный риппер и я могу покинуть испытание в любой момент, а ты нет. Просто признай, что тебе самому нравиться все время быть героем, Дим. Украду-ка я у тебя кусочек славы, а то тебе одному будет слишком жирно!”.
– “Проваливай. Мы дождемся тебя здесь. Если вляпаешься, пеняй на себя”.
– Почему мы остановились, и куда уплыл Хило? – с неудовольствием заворчал Кон Рат, подплывая ко мне и Чани. – Вы двое что то знаете и молчите. Это не по товарищески. Я требую объяснений, тем более мы уже много раз доказывали, что заслуживаем доверия…
– Хило разведает берег и свяжется с нами, если заметит угрозу.
– Как это он с нами свяжется? – выпучил глаза Кон, а потом догадка осенила его. – Так значит, вы оба тоже владеете секретом общения без слов на большие расстояния?
– Как слуга богов я обязан многое знать из того, что неведомо простым смертным.
Кон Рата это объяснение более чем удовлетворило, и он успокоился, Бычара уважительно заурчал и лег спиной на воду, что же касается Чани, почувствовав ее ладони у себя на талии, я поспешно отплыл в сторону, тем самым, вызвав укор в ее светящихся во тьме глазах.
Час, а затем и второй прошли в гнетущем молчании. Держась за спутанные островки водорослей все в нетерпении ждали сообщения от даймонца, но время шло, а вестей от Хило не было. Я уже почти созрел плыть к берегу, в надежде, что мы сможем миновать опасный участок и вылезти со стороны скал, когда даймонец неожиданно вызвал меня, наполняя сознание тревогой.
– “Дим, я думаю вам лучше не спешить. Плывите в сторону скал и попробуйте найти временное убежище. Я вижу на берегу костры и солдат. Какой-то офицер и не простой, а большая шишка. Посмотри сам, я открою ненадолго сознание…”
Сосредоточившись, я на минуту закрыл глаза, а когда открыл, то взглянул на мир нечеловеческим взором даймонца таким, каким он привык его видеть – в ультрафиолете. Вторичный псионический сигнал по нервным волокнам передался мне прямо в мозг, и я непроизвольно задышал чаще, ощущая страх и усталость, какие переживал в данную минуту сам Хило. Раскачиваясь на волнах, примерно в сорока метрах от кромки прибоя, я находился в густой тени затонувшего массивного корабля, придерживаясь за изъеденный коррозией металл, покрытый ракушками. Прямо на берегу с выключенными огнями застыла колонна краулеров, из которых в данную минуту выпрыгивали солдаты Колониальных войск и неспешно разбредались вдоль всего побережья. Помимо Назира, я увидел среди новоприбывших и генерала Лефлера, привычно дымившего своей отвратительной трубкой. Презрительно пиная песок, генерал резко обернулся к Назиру и неожиданно швырнув в того ракушку. Уши даймонца могли слышать на огромные расстояния, и я поневоле напрягся, когда четко расслышал слова.
– И где беглецы Назир? Я никого не вижу! Ты привез меня сюда, чтобы я умирал от скуки?
– Месье, мы ожидаем их прибытия с минуты на минуту. Наблюдатели видели зоранов, а им я верю как самому себе… – Попытался оправдаться Назир, но получил новую порцию ругательств.
– Ты просто набитый дурак! Тебя снова провели как ребенка, но клянусь Митрой, я не позволю водить себя за нос и делать из себя посмешище! Штурм Зарт!
– Слушаюсь, месье генерал! – выбежавший из строя молодой хлорианский офицер в звании вроде лейтенантского, отдал честь, вытянувшись по стойке смирно. – Какие будут приказания?
– Немедленно арестуете префекта Назира и возьмете под стражу до особых распоряжении!
– Но за что? – воскликнул Назир, падая на колени. – Клянусь всем, что мне дорого, моя информация правдива! Не делайте этого, господин!
– Не делать? Ты сказал не делать?! – заорал генерал и пинком опрокинул Назира спиной на песок. – Тебе еще хватает наглости просить меня несчастный червяк? Мне нужно было сразу поставить тебя к стенке за катастрофический провал поисковой акции в деревне мятежников, где ты позволил себе, слишком недопустимые потери в технике и личном составе! Уму непостижимо! Группка оборванцев разбила и развеяла по ветру целый элитный батальон, укомплектованный новейшими штурмовыми винтокрылами! Нужно очень постараться, чтобы суметь совершить подобную глупость или же ты решил играть на другой стороне? Подыгрываешь вонючим мятежникам? А может, ведешь двойную игру с целью единолично пленить землянина? Меня терзают смутные сомнения Назир. Ничего, мозгоправ точно сможет это выяснить…
– Если Вы арестуете меня, я всем расскажу, что Вы задумали… – закричал Назир, но слишком поздно сообразил что допустил последнюю в своей жизни ошибку. Генерал с глухим рыком выхватил из ножен штурм Зарта узкое лезвие и воткнул его по самую рукоять Назиру в висок. Резко выдернув нож из головы, дергающегося в судорогах бывшего помощника, генерал брезгливо отер клинок о китель штурм Зарта. Едва сдерживая ярость, плюнул на труп.
– Выбросьте эту падаль подальше в море, пусть морской планктон поживиться свежатиной. Вы занимаете его место Зарт и не подведите меня. Я ожидаю от вас хороших результатов.
– Слушаюсь, месье генерал! – лихо отдал ему честь Зарт и сделал солдатам знак убрать труп.
– «Не делайте этого»… понимаешь ли… – бурчал Лефлер и неожиданно развернулся к морю.
Хило быстро спрятался в тень и медленно погрузился под воду. Не заметив среди набегающих на берег волн ничего подозрительного, генерал, засунув руки в карманы кителя, грузно забрался внутрь краулера и на прощание дал наказ своему новому помощнику.
– Если заметите кого подозрительного в море или на берегу, кто будет тут шататься бесцельно, без раздумий хватайте и тащите в комендатуру Хораи. Утром прибудут винтокрылы, на которых вам предстоит проверить всю акваторию вплоть до мыса Бомант и бухты Макраба. Вторичная цель – поиски пропавших десять часов назад патрульных кораблей береговой охраны, с которыми утратили связь. Если что то станет известно, немедленно вызывайте меня.
– Не беспокойтесь месье генерал, мимо меня и лиман не проскочит! – ухмыльнулся Зарт.
– Не умничайте. Вспомните своего предшественника. Он тоже любит прихвастнуть.
Зарт побледнел. Быстро отдав честь, захлопнул за генералом дверь машины.
Лефлер мрачнее тучи откинулся на спинку кресла, и с ненавистью посмотрев на море, яростно закрыл на окнах штормовые ставни. Сопровождаемый внушительным эскортом из десятка полугусеничных бронетранспортеров, генеральский кортеж свернул на еле заметную во тьме колею и покатил вверх по склону песчаного холма. Оставшиеся на берегу солдаты, стали оборудовать прямо на пляже наблюдательные пункты, маскируя срубленными ветками.
Хило медленно оттолкнулся от корабля и под водой быстро поплыл прочь от берега.
Почувствовав на щеках жгучие пощечины и плески воды, я резко вернулся в свое тело, где вовремя увернулся от очередной пощечины Чани.
– Что Вами было господин Ато? – девушка прильнула ко мне, обвив ногами. – Вы вдруг одеревенели и стали медленно уходить под воду. Мы решили, что Вы умираете…
– Глупости. Со мной все в полном порядке. На берег нам путь закрыт, поэтому мы плывем к притоку Птолеи, а Хило поплывет следом за нами. Если по пути устанете, тут же скажите мне об этом, я могу какое то время тащить одного пассажира, – заметив в глазах Кон Рата и Бычары лукавые огоньки, тут же пояснил. – Но только одного! Если все готовы продолжить заплыв то…
– Я так устала, что скоро утону в этих темных водах, – тут же стала конючить Чани.
– Ладно, взбирайся и постарайся не толкаться пятками в бок. Сброшу!
Скрипя сердцем и зубами, я великодушно разрешил Чани взобраться себе на спину. Хлорианка вмиг прижалась грудями к моей спине и что есть сил, сжала бедра, окончательно укрепив мои подозрения относительно ее «усталости и беспомощности». Бешено работая под водой ногами и извиваясь словно угорь, я быстрее всех плыл на юго запад, внутренним чутьем ощущая, где магнитный север и безошибочно определяя нужное направление, пока Кон Рат и Бычара соорудив себе из водорослей и где-то найденных веток нечто вроде поплавков, пыхтели позади. Местные воды оказались не такими уж безопасными. На мелководье кишели опасные хищники, которые при нашем появлении заметно оживились. К счастью моя некроморфная природа отчасти отпугивала их, заставляя держаться на безопасном отдалении, но некоторые кто не был обременен ни умом, ни инстинктом самосохранения пару раз кидались откуда-то снизу, пытаясь ухватить за пятки, но каждый раз с плачевным для себя результатом. Вот и сейчас какая то покрытая короткими щупальцами гадость, утыканная сотней зубатых ртов, постаралась присосаться к моей ноге, но я был начеку. Поднырнув под бесформенное нечто, одним движение ножа вспорол ее брюхо вдоль всего позвоночника. Тут же отовсюду налетели стаи мелких ракообразных и с жадностью набросились на раненое животное. Наблюдая со стороны за бурлящей водой кровавого пиршества, мне вдруг неожиданно захотелось присоединиться к этой вакханалии, но я усилием воли сдержал порыв. По происшествию стольких лет я так и не смог окончательно избавиться от некроморфной кровожадности, с которой как я думал, справился много лет назад. Ответственный за это измененный участок мозга можно было подавить с помощью сильных блокаторов, изолировав на время нейроны в проблемной зоне, но тогда сводились на нет некоторые мои способности, такие как молниеносная реакция на опасность, ускоренные умственные процессы, регенерация тканей и замедленный метаболизм. Так что выбор был невелик – или ты обычный человек со всеми своими слабостями или некроморфное создание с инстинктами убийцы. Уживался я с обоими состояниями благодаря внутренней концентрации, доведенной до совершенства, но иногда, когда по каким то причинам я расслаблялся, внутренняя темная сущность брала надо мною вверх. В такие минуты находиться рядом со мной было опасно.
– Я подумала, ты утонул. Не делай так больше, – испуганно шептала мне на ухо Чани, когда я бесшумно всплыл рядом с ней. – Ты странное создание Ато, иногда ты меня пугаешь.
– Иногда я сам себя пугаю, – согласился я, невольно ощущая приятное чувство тепла, оттого что кто то обо мне беспокоится. Это приятно грело душу, наполняя ее пошлым восторгом.
– Кон Рат и Бычара уже достигли притока Птолеи. Будет нелегко их догнать.
– Но мы ведь не торопимся? Мы могли бы побыть немного наедине.
Терпеливо дождавшись пока она снова прижмется к моей спине я с максимальной скоростью, на какую только был способен, уже через десять минут догнал барахтающихся на мелководье Кона и Бычару и к неудовольствию девушки обогнал их. Первым, выбравшись из высокой кромки прибоя на твердую сушу я, не дожидаясь остальных бегом, пересек пляж и взобрался на невысокую скалу, с которой просматривалось все побережье. Рядом со мной уселся на камень, незаметно материализовавшийся из тьмы Хило. Я на его появление и ухом не повел.
– Дим, ты должен принять решение. Наши друзья становятся обузой.
– В Хораи мы расстанемся. Бросать их здесь и сейчас это все равно, что оставить на верную гибель. Все побережье кишит наблюдателями генерала и без нас им отсюда не выбраться.
– С этими дикарями мы никогда не доберемся до города!
– Сейчас мы не больше дикари, чем они.
– Я тебя не понимаю, какое нам до них дело? – сердито зашептал Хило, нервно оглядываясь по сторонам. – Уйдем пока они еще далеко, ни один хлорианец не поспеет за нами, если мы выберем путь через Громовое ущелье, а винтокрылам генерала не осилить высокогорные районы. Пойдем дальше вдвоем, я разведал подходящую тропу…
– Нет! – приглушенно отрезал я, не на шутку рассердившись на трусоватого даймонца. – Расстанемся с ними в Хораи. Не раньше! – показывая, что разговор окончен, я молча стал спускаться к подножию холма, не глядя идет за мной Хило или нет.
– Я часто бывал здесь и мне тут знакома каждая тропка, – уверенно рассказывал Кон своим спутникам. – Прямо за цепью скал торговая тропа, по которой возят в город товар челночники с побережья. Я сам несколько раз сопровождал торговые караваны. Но мы туда не пойдем. Ато! Мы посовещались и решили, что идти в город лучше обходным путем, выйдет долго, зато сможем миновать возможных наблюдателей незамеченными. Вас стоит немного изменить, а то вы оба слишком заметные. Твой зеленокожий друг, при всем желании не сможете выдать себя за местных жителей, любой даже самый необразованный из селян признает саитина из столицы, а где саитины там тема для болтовни. Мы втроем дойдем до ближайшего поселка и раздобудем вам одежду, но до этого вы не должны никому попадаться на глаза. Слухи быстро распространяются. Не успеете оглянуться, как вся округа будет знать, что здесь появились чужаки. Это в столице никто не обращал внимания на двух подозрительных гибридов, а тут поднимется паника.
– Может, в таком случае разойдемся? Дальше сможете путешествовать без “гибридов”! – буркнул Хило, но, встретившись с моим сердитым взором, опустил глаза. – Но это мое личное мнение. Слишком опасно путешествовать одной группой. Нам стоит разделиться.
– Бросить вас одних в незнакомой местности? Ты в своем уме? – яростно обрушилась на него Чани, сверкая глазами. – Захлопни глупый клюв и не говори ерунду! Без нас вы погибните!
– Ну конечно, я просто в ужасе, – заворчал даймонец и сердито надулся.
– В покупке вещей нет необходимости, Чани. Когда надо мы можем становиться с Хило в буквальном смысле невидимыми.
Активировав камуфлированный режим одежды «Хамелеон» мы оба на глазах изумленных и напуганных хлорианцев стали практически прозрачными, лишь небольшим искажением пространства и незащищенными частями тела выдавая свое присутствие. Гелиево ядерная батарея отчасти успела подзарядиться на солнце за то время, что я, ее не использовал.
– Колдовство! – прошептал Бычара и стал бормотать охранные суры.
– Если кто увидит летящие по воздуху лица и другие части тела, это будет даже хуже, чем, если в вас определят саитинов, по крайней мере, жрецы и паломники не вызывают столько вопросов, – придя в себя, вынесла вердикт Чани, совсем по человечески уперев руки в бока.
– Придется рискнуть. В крайнем случае, будем очень быстро прятаться или убегать.
Держась на небольшом отдалении от трех хлорианцев взбирающихся на вершину скал, мы часто заставляли их останавливаться и замирать на месте, когда над головой с первыми лучами нового дня со стрекотанием пролетали разведывательные винтокрылы, патрулирующие акваторию залива. Наблюдатели, словно нутром чуяли, что мы находимся где то поблизости. Иногда их машины зависали высоко над головой, но потом снова продолжали полет. Без сомнений на их борту находилось оборудование, определяющее по псионическим параметрам расу того, на кого направлен сканер. Моя с даймонцем одежда отражала сканирующие лучи и наблюдатели видели лишь троих хлорианцев, открыто идущих по торговой тропе.
Местность стала очень пыльной и холмистой. Редкие рощи деревьев, торчащие из пыли тут и там отчасти скрасили дорогу. Вдали от побережья из за смога дышать стало практически нечем. За очередным поворотом горы, нашим глазам предстало незабываемое зрелище. В окрестностях города чадили тысячи труб, чье предназначение хлорианцы затруднились определить. Я подозревал, что это судя по запахам нефтедобывающие и перерабатывающие заводы местного пошиба. Пескакраулеры работали на бензине, поэтому наличие заводов меня не очень удивило.
Тысячелетний город Хораи был расколот на отдельные зоны влияния четырех основных религиозных движения. Мордвинги, выступали за власть технократии и всячески восхваляли небесных созданий. Ваны, проповедовали радикальную религию и объединение племен в единое теократическое государство, с целью восстановления прежней независимости от галактов. Пока джунгены привычно придерживались апокалипсических взглядов, готовясь к неминуемому концу времен, сулы быстро набирали популярность в народе, обещая последователям вернуть старых богов и восстановить былое величие прошлого. Все четыре группы ненавидели друг друга и презирали. Умело манипулируемые извне они становились страшным оружием в умелых руках. Простые жители в массе своей, были необразованными, но весьма богобоязненными. Помня печальный опыт прошлого, они осторожно подходили к выбору богов. Под действием мощной пропагандисткой машины чаша весов часто колебалась, порождая кровавые восстания и массовые побоища. В прошлом году в столице Полуденного Заката победили на выборах приверженцы мордвингов. Их движение получило мощный рычаг воздействия на умы всего населения Кабала, что лишь усилило недовольство и противодействие остальных конфессий. Обвиняя Священный Совет в подтасовке результатов три оставшихся в проигрыше фракции, всячески старались вернуть себе утерянное влияние и взять реванш. Беллатрианцы как всегда, когда дело касалось религии, воздерживались от вмешательства, но было и так понято что они поддержат любую сторону, которая станет их закулисной ширмой и успокоит народ. Становилось понятно, почему эта планета являлась эталоном зрелости для любого начинающего квантора. Выбраться живым из местного клубка политических страстей мог далеко не каждый.
К полудню, когда звезда Игнион особенно яростно и интенсивно пропекает дневную сторону Хлории, я и Хило одновременно остановились, перестав бежать по обочине вслед за задыхающимися от жары товарищами. С песчаных холмов открылся вид на вытянутую долину, в которой раскинул свои дворцы и каменные террасы религиозный центр Кабала - город Хораи. Удачно расположившись на слиянии двух могучих рек Птолеи и Адара, мраморный город с тысячелетней историей, имевший очертания идеально правильного гексагона, внушал уважение к строителям, в особенности к тем, кто его спланировал и построил, реализовав чью то безумную фантазию, граничащую с гениальностью. У основания массивной двадцатиметровой высоты стены расположились районы простых жителей, которым не хватило места в самом городе. Но это никого не смущало, многие были готовы спать хоть на улице, лишь бы под сенью могучих стен и бастионов, защищавших когда то город от набегов южных варваров. Впитать в себя величие старины мешали назойливо стрекочущие в небе винтокрылы, внося в картины золотого прошлого Кабала, неестественный декор современной высокотехнологичной цивилизации.
– Город построен по приказу первого Императора объединенного Кабала, Вана Ларса Смиренного, получившего божественное откровение и наказ от самих богов! – дополнил мои познания в местной истории Хило. – Говорят, город строили два миллиона рабов воздвигших по меркам тех времен неслыханный по роскоши и великолепию град, соперничающий с самой столицей Полуденного Заката и это без всякой помощи галактов. Неслыханное дело! Комплекс Имперских дворцов и храмов в центре запретного города окружен второй стеной, за которую в былые времена могли попасть лишь избранные дворяне вроде предков Кон Рата. Это считалось огромной честью и привилегией. Сейчас в бывшем императорском дворце расположилось региональное консульство беллатрианцев. Так же там представительство нашего учебного Центра, куда соваться нам с тобой категорически запрещено под страхом дисквалификации, казармы Колониальных войск, а рядом с ними ставка генерала, из которой как утверждают глупцы, он пытается насадить мир и демократию на добрую половину планеты. Именно там мы должны получить дальнейшие инструкции и маршрут к конечному пункту! – с грустью добавил Хило.
– Для кого то он действительно может стать конечным! – зловеще пообещал я.
Влившись в поток паломников, мы нагло зашагали прямо к закрытым кварталам города, игнорируя увязавшихся следом за нами наблюдателей. Не веря собственному счастью и удаче те не таясь, шли следом за нами вплоть до ступеней посольства, у которого скучала почетная стража беллатрианцев с лучевыми диатомизаторами на перевес. На крыше белокаменного бастиона с куполом на вершине был развернут огромный прямоугольный штандарт, на чьем красном поле развевался овальный орнамент в венке из шипов – символ Беллатри, а чуть поодаль на второй башне находился треугольный флаг Крул Каи с угловатым иероглифом Союза Рас.
Оставив Чани, Кон Рата и Бычару под пристальным вниманием охраны, мы с Хило на правах рекрутов Квантории напросились на аудиенцию к генералу Лефлеру. Мы прождали его около получаса, прежде чем нас пропустили за массивные позолоченные двери. Молчаливый адъютант в богато украшенной одежде похожей на ливрею молча привел нас в просторную комнату. Там в кругу своих верных офицеров и помощников барственно восседал за огромным овальным столом хозяин кабинета, яростно дымя трубкой. Весь его вид не обещал нам ничего хорошего.
– А! Вот и наши герои! Проходите господа, здесь вам ничего не угрожает, – воскликнул генерал, скрывая за маской приветствия, звериную ненависть, потому что нас привели к нему не в наручниках униженных и растоптанных. А мы пришли сами да еще в открытую не таясь, что ставило его в дурацкое положение. Последнее обстоятельство его особенно бесило, и никакая приветливая мина на лице не могла этого скрыть.
– Оставьте нас наедине друзья, у меня приватный разговор, – распорядился генерал.
Когда закрылись двери за офицерами, генерал тут же сбросил маску обаяния:
– Позвольте спросить о делах приведших вас ко мне, мои дорогие друзья будущие кванторы.
– Довольно лукавить. Нам все известно о Вас генерал и той нездоровой тяги, что вы питаете к некоей информации в голове моего друга, кадета Алешина, – выступил вперед Хило.
– Только без глупостей, – предупредил генерал, положив руки на сенсорную панель на крышке стола. – Мой кабинет снабжен великолепными защитными системами, которые в случае чего и мокрого места от вас не оставят. Думаете, ваши фокусы месье Альфадок помогут вам выбраться из города живым и в добром здравии? Наивно так полагать. Что вы оба задумали? У вас нет против меня никаких доказательств, а вот у меня их больше чем достаточно. Начнем с побега из столицы, резней на побережье…
– Которую Вы же и спровоцировали. – Тут же парировал я.
– Но мы пришли не для того чтобы кидаться упреками, – примирительно сказал Хило.
– Тогда для чего? Не буду кривляться, ваш визит стал для меня полной неожиданностью.
– Нам нужны квалификационные маркеры, генерал. Вы знаете правила.
– Ах, вот оно что! Все еще играете в дурацкие игры кванторов? Как мило! – расплылся в гнусной ухмылке Лефлер и так сильно затянулся трубкой, что даже закашлялся дымом. – Проклятое местное зелье! Вы, наверное, шутите? Что вы оба задумали на самом деле?
– Мы пришли поговорить лицом к лицу и попробовать найти компромисс. – Сказал я, и от замогильных интонаций моего голоса даже генералу сделалось не по себе. – Вы не можете нас в этом месте арестовать или тем более убить, ведь я нужен живой. Наша смерть будет зафиксирована передатчиками представительства Учебного Центра и менее чем через минуту тут будет полно беллатрианцев и кванторов. Вы проиграли первую партию.
– Откуда такая уверенность? – удивился Лефлер, хитро прищурив глаза. – И что если я прикажу вас обоих арестовать? Мне теперь будут угрожать два сопливых рекрута? Ха!
– Подумайте головой и желательно без эмоций, – продолжил я. – У Вас еще будет шанс поквитаться, как только мы покинем город. Я не собираюсь Вас в чем то обвинять перед руководством Центра, так как у нас мало доказательств, но мы можем попытаться довести до их сведения, что Вы нарушаете условия учений и мешаете испытанию. Не думаю, что командору Лесерту это придется по душе. Сейчас мы не в джунглях и не в глухой местности, где вы со своими головорезами можете творить бесчинства и устраивать резню мирных жителей. Если не скажите наши маркеры, мы прямо отсюда идем к послу беллатрианцев в соседнем крыле здания и выкладываем все, чему стали свидетелями и пусть нас проверят на детекторе лжи. Мне продолжить? Кому то на станции все произошедшие события могут показаться слишком… интригующими. Вы и сами знаете, как руководство колонии дорожит репутацией.
Генерал, задумчиво расхаживая вокруг нас, целую минуту безмолвно курил трубку. Взвешивал все за и против, прежде чем с таинственной улыбкой сказал:
– В твоих словах, кадет, есть зерно истины. Вы оба правы, я слишком увлекся. Один ноль в вашу пользу. Довольны? Я скажу координаты, но не, потому что вы меня прижали к стенке или убедили в правоте, а потому что я целиком и полностью уверен, что вы никогда и ни за что не доберетесь туда. Извольте. Континент Кослован, где располагается знаменитый город Гоа, что за полярным кругом. Это шесть сотен бри по стылым землям, полным диких животных и мутантов-людоедов. Как вам такой расклад друзья мои? Ни один десяток будущих кванторов сложили там свои буйные головы, а остальные отступили, поставив крест на карьере. Я немного расскажу об этом отрезке пути, чтобы облегчить вам представление о тамошних краях…
– Не утруждайте себя генерал. Мы уж как нибудь сами это выясним, – немного лениво предложил Хило и демонстративно собрался уходить.
– Не спеши дружок, твоя дорожка совсем в другой стороне, – ухмыльнулся Лефлер. – Твой маршрут лишь по чистому недоразумению совпал с маршрутом землянина, ведь столица для многих является перевалочным пунктом, но теперь все закончено и ваши пути разойдутся.
Хило застыл и медленно обернулся. В нем постепенно закипали такие чувства как гнев и чувство вины, так что генерал, хотя бы уже по этой причине мог праздновать победу. Вытащив из кармана серебристую коробочку, Лефлер демонстративно продемонстрировал трехмерные сертификаты. Сверкающие всеми цветами радуги идентификационные печати кванторов на сертификатах развеивали любые подозрения в их подделке или нелегальности.
– Кадет Хило! – официальным тоном заговорил генерал, нацепив на глаза устройства, в серебристой оправе, заменяющие оптические диоптрии. – Вам приказано выдвинуться на юго запад к острову Норма в Саамском заливе восточного Кабала. Вы можете считать себя счастливчиком, ибо проще маршрут себе трудно вообразить. Могу заранее поздравить тебя с окончанием испытаний сынок, похоже, он для тебя закончился успешно. Что касается твоего друга непоседливого землянина-задиры, то тут без вариантов. Если мы договоримся и придем к взаимовыгодному соглашению, я даже помогу ему выйти с честью из ситуации. Он позволит снять копию информации, а за это я обязуюсь организовать его транзит одним из своих транспортных винтокрылов прямиком к Гоа. Как тебе такое предложение? – тоном коварного змея обольстителя проворковал Лефлер, набивая трубку новой порцией курительной дряни. – От такого предложения откажется только сумасшедший, а ты явно из другого теста. – Приняв мое молчание за колебания, он по-отечески приобнял меня за плечи, но я сердито стряхнул его руку, ощущая волну гнева.
– Как Вы справедливо заметили, я землянин и легких путей не ищу, – медленно ответил я. – Это будет считаться, грубым нарушением с неизбежным отчислением. На это я пойти не могу.
– Да брось! Все останется только между нами, и я гарантирую, что Центр ничего не узнает.
– А что Вы обещали Назиру, когда проделывали дырку в его голове? – спросил я с недоброй усмешкой, стиснув за спиной кулаки.
Генерал не скрывая удивления, даже не стал интересоваться, откуда нам стало это известно, а просто отмахнулся, словно речь шла о пустяках не стоящих внимания.
– Перестаньте, на службе всякое случается...
– Вероятно это “всякое” с Назиром и произошло. – Хило не упустил случая съязвить.
– Доверяя планирование важной операции некомпетентным исполнителям, любой из нас рискует стать жертвой предательства, которое лечится лишь радикальными способами. Назир был слабовольным болваном и интриганом, идущим на поводу собственных страхов и сомнений. По моему глубокому убеждению, он получил по заслугам, и не надо его жалеть. Предлагаю вернуться к вашему вопросу, ибо как сказано – кто старое помянет тому глаз вон…
– А кто забудет тому оба, – добавил я. – И Вам совсем не жалко своего помощника?
– Пускай мертвецов, жалеют боги. И сдался вам этот Назир?
Налив из графина в высокие бокалы ярко оранжевого вина, торжественно протянул мне и Хило, предлагая тост, а заодно выразить согласие с его “великодушным” предложением.
– За будущих кванторов! Хранителей мира и порядка в галактике…
В следующую секунду удар моего кулака, откинул генерала на рабочий стол. Опрокинув вино на себя, он с приглушенным стоном скатился на пол, держась обеими руками за разбитое в кровь лицо. Подавив неудержимое желание, добавить ботинком по его мясистой бородатой физиономии я потер отбитые костяшки пальцев – рожа генерала была словно из гранита.
– Надеюсь, ответ недвусмысленно понятен? – участливо поинтересовался я у Лефлера и подтолкнул ошарашенного даймонца к выходу. – Вспомнил вдруг старую привычку. Пойдем отсюда Хило, здесь пахнет чем то настолько омерзительным, что сил больше нет терпеть.
– Значит, любишь замахиваться одной рукой, а бить другой? И кого? Единственного кто тебе способен помочь! Это нелогично и глупо! Как только вы выйдете отсюда, вас двоих уже ничто не спасет… – орал нам вслед генерал, пока мы шли к выходу. – Дураки! Еще не поздно одуматься!
– В следующий раз наша встреча завершится смертью одного из нас, генерал. Оставьте нас в покое или пеняйте на себя. Я не шучу.
Отдав ему шутливый поклон, мы с Хило вышли за дверь.
Генерал, тяжело поднявшись с пола, то и дело, пробуя языком, кровь, сочащуюся из разбитой губы, подошел к столу и со стоном грузно опустился в мягкое кресло. Его переполняли злость и унижение, но больше как ни странно доминировала радость, что теперь развязаны руки.
Достав из ящика письменного стола миниатюрный ретранслятор, выдохнул в микрофон.
– Как я и говорил, они не хотят сотрудничать добровольно, мой господин. У меня связаны руки. Я их и пальцем тронуть не могу. Нет, кванторы пока ничего не знают и не узнают, уж я об этом позабочусь. Будут новые указания?
Внимательно выслушав ответ невидимого собеседника, Лефлер поджал губы и молча убрал ретранслятор обратно в стол. На его лице постепенно проявилась дьявольская усмешка.
(конец ознакомительного отрывка)
Похожие статьи:
Рассказы → Вспышки на Солнце [18+]
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Проблема планетарного масштаба
Рассказы → Проблема галактического масштаба
Рассказы → Повод, чтобы вернуться
Автор, вы бы разбили текст на кусочки, что ли. Такая простынища 
), но корректор здесь не поможет
