Что имеем - не храним.

 

За лесами, за полями домовой сидел в бурьяне. День сидел и два сидел, ничего не пил, не ел. Пробегали мимо мышки, колоски несли и шишки. Домового увидали, все богатства растеряли. Это что же здесь за птица, пошто дома не сидится? Расскажи нам что и как, не понять самим никак. А, пожалуй, расскажу, почему я здесь сижу. Сказ мой дальше передайте, по пути не потеряйте!  


     Жили-были муж и жена, Невзор и Смиляна. Долго жили, а детей не прижили. Может поэтому характер у мужа совсем испортился, хотя и в молодости любил он браниться. А только с возрастом спасу не стало от него ни жене, ни соседям. Всё ему не так! Домой явится, вещи разбросает, потом найти не может, а всё жена виновата или домовой шалит. Так и костерит его на все лады, да нечистого поминает. Сколько раз говорила ему Смиляна чёрта не поминать, да на домового напраслину не возводить, а всё без толку. Вот и просила она за мужа прощения у духа домашнего, да молочка ему в плошку наливала, чтоб не гневался. Знамо дело, без домового-то как жить! Он за домом присматривает, хозяйство бережёт. Вот только никак муж её слушать не хотел. Как-то раз зимой, не найдя своих онуч на месте, стал Невзор домового в краже обвинять, да чертей поминать. А дело было аккурат на Святки. Жена его вразумить пытается:

- Охолонись, Невзор. Негоже это - на Святки чертей поминать, как бы не пришли по твою душу! Домового почто обижаешь без причины? Сам же онучи вчерась на печку сушиться положил. Запамятовал, а домовой вдругорядь виноват!

Признаться бы Невзору, что не прав, да куда там: гордость не позволяет. Он пуще ерепенится:

- Молчи, Смиляна! Хватит за бездельника заступаться! Я онучи в сенях оставил! А чертей я отродясь не боялся, хоть бы и пришли! Милости прошу!

Руками жена всплеснула, что ты с упрямцем поделаешь! 

- Опостылело брань твою слушать! Попомни слова мои: позвал чертей в гости, потом бы не пожалеть! А я не хочу гостей таких привечать. Пойду лучше колядовать, ты один посиди, может и одумаешься. Знать не зря Бог детей нам не дал, разве же можно им брань отцову слушать с утра и до вечера. 


     Сказала так Смиляна и хлопнула за собой дверью. А Невзору и горя мало: достал горшок с картошкой из печи, хлеба ломоть отрезал, молока плеснул из крынки. Откушал, усы да бороду утёр рукавом, а сам избу осматривает - всё ли ладно. Вроде бы и порядок, а всё одно щунять домового охота! Вот и стал хорохориться да домового звать:

- Где ты есть, бездельник? Показался бы разок, с тебя не убудет, а мне всяко развлечение. Зачем онучи мои за печку сволок, отвечай! Почто нет в избе порядка? Смотрю, дрова неровно лежат, не иначе ты раскидал. Выгнать бы тебя самолично!

Не успел Невзор договорить, как из-за печки домовой показался, и такой сердитый, что не по себе мужику стало. Но быстро он опомнился и, подбоченясь, с лавки встал навстречу.

- Значит вот ты каков? Сказывай, зачем вещи мои прячешь!

- Сам знаешь - вещей твоих я не касаюсь, токмо признаваться тебе неохота. Надоел ты мне!  Ради Смиляны терплю - она ни в чём не виновата. А то бы давно ушёл.

- А и катись на все четыре стороны, без тебя проживём. 

- Не сули того, чего выполнить не сможешь, - домовой заругался, - дня без меня не сдюжишь, да обратно звать станешь! Токмо  я подумаю крепко, вертаться ли ужо. А заместо меня буканай придёт, следом бабай с бабайкою да вунтериха с буканом, а напоследок и букарица из голбца выползет. Ты что-ль выгонять их станешь, пустомеля!

- А хоть бы и так! Неча меня в моей же избе стращать! Поди ты к чёрту!

- Будь по-твоему, уйду.  Токмо я с чертями отродясь дружбы не водил, а ты познакомишься, ежели за ум не возьмёшься!


     Ногой домовой топнул и исчез. Взвизгнул ветер в печной трубе, заслонка скрипнула жалостливо, а следом и половицы. Невзор лишь рассмеялся и полез на печку вздремнуть. К вечеру ближе Смиляна домой вернулась, зашла в избу, и сразу сердце у неё тоской занялось. Печка остыть успела, пока её не было, сумрак в углах сгустился, половицы под ногами заворчали недовольно, а из голбца холодом потянуло и сыростью. Смекнула женщина, что беда к ним пришла, давай мужа будить.

- Что натворил, пока не было меня, признавайся!

Он глаза трёт, ежится от холода и отвечает недовольно:

- Ничего страшного. Всего лишь домового прогнал! Некому теперича пакостить да вещи прятать.

- Что же ты наделал, - Смиляна заплакала, - как нам сыскать его да домой вернуть? Не будет в избе лада, ежели духа её лишить! Вот уже и печка остыла, паутина в углах появилась. Дальше токмо хуже будет!

- Хватит, жена, сырость разводить! Чёрт с ним, с домовым! Не хочу про него больше слышать!

- Опять чертыхаешься? Святки на дворе, вся нечисть по белу свету разгуливает, а тебе хоть бы что! Накличешь большей беды на наши головы.

- Надоели мне ваши посулы, как горькая редька! Где черти? Почему не пришли до сих пор? 


     Спустился он с печи и давай кричать да чертей по свою душу созывать. Жена его просит замолчать да успокоиться, а он токмо громче ругается. Вдруг видит, а на пороге чёрт стоит, рожу мерзкую состроил и кукиш показывает. Замолчал Невзор, подумал, что померещилось ему. Глаза протёр, а чёрт не исчез! Скачет нечистый, хвостом помахивает, слышно, как копыта постукивают. Страшновато Невзору, а вида не подаёт: сам чёрта в гости звал. Собрался он с духом и кричит на гостя:

- Хватит скакать да пыль поднимать! Говори, с чем пришёл или прочь поди.

Смиляна охнула да на лавку осела. Смотрит она туда же, куда и муж, да только не видит никого. Тут же отвечает кто-то мужу:

- Сам меня в гости звал, душу посулил, а теперь гонишь. Или передумал душу мне отдавать? Тогда что-то ценное для тебя заберу, зря я по избам не шастаю.

- Ничего ценного, бес, от меня не получишь, не надейся меня обдурить. Душу можешь забирать, коли сможешь, обойдусь, - ухмыльнулся Невзор, - только с условием, что я при этом жив и здоров останусь.

 Сам про себя смеётся да не верит, что душу бес у него живого так запросто забрать может.

- Согласен! - чёрт отвечает, - Ударим по рукам?

- Ударим. 


     Вскрикнула Смиляна, когда поняла, что Невзор чёрту невидимому руку протягивает, хотела удержать его, да куда там! Хлопнули ладони и тут же муж исчез, она же без чувств на пол повалилась. А Невзор не исчезал никуда да всё видел, только вот помочь жене уже не мог. Когда ударили с чёртом по рукам, померк свет в его глазах, весь он будто льдом наполнился, потом в узел тугой его скрутило. Сковал холод сердце, и такая тоска навалилась: хоть в петлю лезь! Потом закрутилось всё перед глазами и упал он кулем на пол. Когда перестала голова кружиться, понял Невзор - не человек он боле. Огляделся новым взором и так страшно ему стало, как никогда доселе не было. Полна изба нечисти - знать, зря домовому он не верил! А боле всех чёрт радуется да над ним глумится: залез на стол в красном углу и перед иконами хвостом крутит. И так горько Невзору стало, что по собственному скудоумию чёрту в полон попал да так перед женой совестно, что беду страшную в избу накликал - хоть волком вой. Однако, решил не сдаваться покамест жив да попытаться жене помочь. А для этого надо было найти и вернуть домового, чтобы всех страхолюдин он из избы выгнал. Иначе не выжить Смиляне - теперича Невзор это понял. Вот и спрашивает у чёрта:

- Что сделал со мной, бесовское отродье? Уговор был, что я жив и здоров останусь!

- Так разве ты умер? - чёрт расхохотался, - всё честь по чести! Жив и здоров.

- Если я жив, то почему нечисть вижу ясно? Разве же дано это простому мужику?

- А где здесь мужик? - чёрт по-сторонам заозирался, - Не вижу. Потому что нет здесь мужика, токмо ты да я, да бабая семья с дружками-подружками. Был ты ране мужик, а с этого дня дух такой же, как тот, которого обидел понапрасну.

- Так я домовой? - Невзор ахнул.

- Самый, что ни есть настоящий, живой и здоровый. Получил то, что хотел, токмо избы своей у тебя нет боле. Здесь ты не хозяин, прочь поди подобру-поздорову, пока взашей не прогнали.


     Хотел было Невзор спросить у чёрта про душу свою загубленную, да видит: из голбца кто-то косматый полез. Не иначе сама вунтериха решила пожаловать, а заодно и на зуб его попробовать! Не стал он мешкать, выскочил в сени, оттуда на крыльцо и был таков. На ходу думает у кого совета да помощи просить. Бросился наперво к колодцу, колодечника кликнул. Вылез тот из колодца, спрашивает:

- Ты что-ль меня звал? Кто таков, нужда какая?

- Невзор я, чо ли не признал? 

- Какое лихо с тобой приключилось, что домовым теперича обретаешься?

- Гордыня меня обуяла, решил, что сам чёрт мне не страшен, вот и поплатился да жену подвёл. Знаешь поди, что домового из избы выгнал почём зря?

- Знаю, как не знать. Обидел ты его крепко.

- То-то и оно, что обидел. Жалею, а где его сыскать не знаю, может ты подскажешь? Повинюсь перед ним, обратно звать стану. Пусть для меня жизни прежней нет, но Смиляна не должна из-за меня мучаться. Верю, что он меня простит и в избу родную вернётся.

- Я тебе не помощник. Путей земных я не ведаю, вот если бы он в речку или в колодец сиганул, тогда да. Ты к амбарнику за советом пойди, ему должно знать.

Поклонился Невзор духу доброму и пошёл в амбар, на помощь надеясь. Зашёл внутрь, хозяина здешнего кликнул. Вышел из-за мешков амбарник, спрашивает:

- Чего тебе, Невзор, надобно?

- Как узнал ты меня? Нет больше Невзора, а токмо домовой никудышний, которому помощь твоя больше жизни нужна. Не откажи, помилосердствуй! Хоть я того и не заслуживаю.

- Узнать тебя не диво любому, кто самую суть видит. А колодечник не признал, потому как дух не земной - другими делами ведает.

- Раз про это сказал, знать разговор наш слышал и просьба моя тебе известна?

- Мы все друг друга слышим, коли рядом находимся.

- Поможешь ли ради Смиляны?

- Домовой наш в лесу, вестимо. Леший всех скитальцев у себя привечает, кров даёт, да с пути сбить старается. Был добрым да старательным - станешь в лесу злым да мстительным. Ежели надолго он у лесного хозяина останется, то лучше бы и не возвертался! Не домовой в избу вернется, а игрец неугомонный! Будет шутковать, да только смешно при том не будет никому, окромя него. Не желаю домовому такой участи, да и жить с игрецом рядом не хочу, потому помогу тебе. Укажу путь-дорогу во владения лешего, а уж дальше ты сам управляйся, - сказал так и достал из мешка пригоршню проса, - Сейчас проводника тебе дам, а ты уши покамест заткни. Не для тебя речь вести стану, не тебе и слушать.
Заткнул Невзор уши, а для верности ещё и отвернулся. Амбарник поднёс ладони к лицу и зашептал ласково:

- Ой ты просо, моё просо, не смотри на татя косо. Ты расти-поспевай, нам клубочек свивай. То не тать пришел в амбар, то Невзорушко у тебя помощи просит - никто больше к лешему дорогу ему не укажет. Уважь нас с Невзором да домового нашего обратно приведи. Уж мы не забудем, добром и водицей свежей да землицей рыхлой отблагодарим.

Тут просо в ладонях у него прорастать взялось да побегами зелёными, сочными промеж собой сплетаться. Глядь, уже держит амбарник в руках клубочек живой да такой пригожий, что любо-дорого посмотреть. Подпрыгивает он, так бы и покатился в лес, не медля. Улыбнулся амбарник, Невзора по спине хлопнул:

- Держи проводника верного. В пути его береги, обязательно домой верни в целости да сохранности. Токмо раньше к пустодомке на поклон иди, она нить судьбы твоей плетёт, ей всё видно. Проси у неё совета, как с лешим тебе сладить, да домового у него из-под носа увести. Сам не справишься.

- Спасибо тебе, дух добрый, за совет да помощь.

- Как будешь готов, кинь клубочек на землю, он дорогу укажет. Иди, я же удачу твою заговаривать стану, чтобы не оставила в трудный час.


     Поклонился Невзор амбарнику, взял клубочек и шагнул за порог в ночь тёмную. Осмотрелся по сторонам, а во всех избах да амбарах, в колодцах да овинах духи, там живущие, светом неярким пульсируют. Если приглядеться, то видно делается, кто и где проживает. Пошёл Невзор со двора родного да приглядывается внимательно по пути. Так до самой околицы добрался, где несколько изб пустовали, в одной пустодомку и приметил. Сунул клубочек живой за пазуху и шагнул на крыльцо, помолясь по старой памяти. Сени миновал, в полатный кут шагнул без стука, как водится, а сам хозяйку высматривает, да позвать боится. Глядь, сидит у окошка пустодомка да прядёт: прялица у неё древняя, без единого узора, да веретено ей подстать. На прялице той и кудель особенная - живая. Светит ярко, а внутри будто плавает кто, да только не из воды она состоит. Посмотрел Невзор на такое чудо, аж голова у него закружилась - знать не по нраву пряхе взгляд чужой. Опустил он очи долу и говорит едва слышно:

- Не гневайся, хозяйка. Пришёл о помощи тебя молить. Любую плату с меня требуй, всё отдам, окромя души - её боле не имею. 
Скажи, как домового в лесу сыскать.

- Давненько не было гостей непрошенных на моём пороге. А других и вовсе не бывает, не зову. Смешной ты, однако, да глупый. Зачем помогать тебе стану, скажи на милость. Чем расплатиться со мной хочешь, ежели даже душу и ту сохранить не сумел. Да и она мне без надобности, ведь смерть твоя у меня в кудели. Стоит мне только нить судьбы твоей спрясть до конца, да с веретена сбросить, как всё для тебя закончится. Подумай крепко, стоит ли дальше мучиться. Может и лучше для тебя, если прямо сейчас нить твою я с веретена сброшу? Не руби с плеча, я обожду.

- Нечего здесь думать, не могу я жену да домового бросить вот так, не постаравшись спасти.  Если ни на что тебе не сгожусь, то сам пойду в лес, а там будь, что будет.

- Смелый ты, Невзор, да токмо одна смелость тебе в таком деле не помощница. Давай по-другому попробуем: если сладишь с моей прялицей, возьму тебя в помощники. Нет конца и края моей работе, а так захотелось погулять по белу свету, тем паче на Святки нам много дозволено. Садись на моё место, попробуй нить спрясть. 


     Подошёл Невзор к прялице, сел на место пряхи, да руку к кудели протянул. Протянул, да тут же отдёрнуть пришлось - обожгла. Покачала пустодомка головой, но Невзор не сдаётся. Снова руку протянул да прикоснулся, а к чему и не поймёт. Извиваются под пальцами раскалённые тончайшие ниточки, обжигают, а сами ускользнуть норовят. Ухватил он несколько покрепче и потянул на себя, а сам веретено правой рукой вращает. Так потихоньку и спрял нить, не бросил, хоть и жгло ему пальцы нестерпимо. Взяла хозяйка своё веретено у него из рук:

- Удивил ты меня, Невзор. Знать так тому и быть: помогу тебе домового вернуть. За это будешь каждый год все Святки мою пряжу прясть. Человеку нипочём не справиться, потому быть тебе каждый год домовым на этот срок. Согласен?

- Согласен! Неужели смогу я душу свою да суть вернуть, коли так ты сказала?

- Лишнего у меня не спрашивай, Невзор, покамест не осерчала. Иди в лес да лешего не бойся. Он гостей не охраняет, потому как укрыл от взоров своей волшбой. Сейчас его и в лесу-то нет, озорует где-то с чертями вместе. Найти домового просто, да вот увидеть посложнее будет. Для этого тебе Вия просить придётся, ему никакая волшба помешать не может. Токмо Вий задаром веки не поднимает, готов будь цену заплатить непомерную. По сравнению с ней, пальцы, до костей прожжённые куделей моей, тебе благом покажутся. К слову, раны твои уже заживать стали. Человеку такое не снилось, потому домовым быть не так уж и плохо. Подумай по пути над моими словами, пока же ступай. Приведёшь домового, сразу возвращайся долг исполнять.

Не теряя времени понапрасну, бросился Невзор из избы. Вышел за околицу, бросил перед собой клубочек:

- Веди меня, дружок, к лешему.


     Подпрыгнул просяной проводник да покатился по снегу - знай не отставай. Бежит Невзор за клубочком, а тропинка будто сама под ноги стелется: где доселе снег был нетронутый, теперича путь проторен. Не успел Невзор толком по сторонам посмотреть, как замер помощник. Помятуя о цене непомерной, вздохнул Невзор поглубже и кликнул Вия. Задрожала земля под его ногами, и увидел он яму, землёй засыпанную, что была далече, хоть и видел он её ясно. Не позволяя себе удивляться, спросил он с опаской:

- Вий, слышишь ли меня?

- Говори, зачем звал, - из ямы голос, грому подобный, ему отвечает.

- Подними свои веки, помоги мне домового сыскать. А я отплачу тебе за беспокойство.

- Я плату вперёд возьму, если отдать захочешь, - засмеялось чудище, заклокотало, - За один мой взгляд глаз твой оплатой будет. Согласен?

Содрогнулся Невзор от ужаса, да делать нечего.

- Забирай, коли так, - ответил, а сам в комок сжался, чтоб дёру не дать.


     Тут же выскочил сбоку чёрт из-под снега да выдернул у него левый глаз с глумливым хихиканьем. Охнул Невзор от боли нестерпимой да осел в снег. А Вий, получив плату кровавую, заворочался в яме да стал подниматься. Вот уже макушка показалась над ямой, за ней брови, словно кусты, землей присыпанные, а вслед и веки страшные, морщинистые. Не в силах смотреть боле от ужаса, прикрыл Невзор глаз, встать попытался, да ноги задрожали и подломились. А тем временем Вий голову свою огромную высунул и кличет помощников, чтобы веки подняли. Подскочили тут же анчутки с вилами, веки подцепили, поднатужились и стали их вверх тащить. Невзор от греха отвернулся да молиться начал. Хоть и понимал, что нет ему боле от Бога помощи, а всё одно так ему покойно делалось. Слышит Невзор, вроде анчутки кряхтеть от натуги перестали, и тут же полыхнуло да ударило ему в спину так, что дыхание перехватило. Это Вий взглядом смертоносным весь лес наскрозь пронзил и тут же выдохнул страшно:

- Вот он!

Будто пелена у Невзора с глаза упала, видит - стоит напротив него домовой, а Вий проклятый сгинул. Хотел Невзор слово молвить, да голос его подвёл, сорвался. Домовой же помог ему подняться и сам заговорил:

- Молчи, Невзор, знаю, что сказать мне хочешь. Всё видел я и слышал, пока здесь сидел. Дела твои лучше слов любых, простил я тебя и благодарен, что за мной прийти не убоялся. Теперича надо Смиляне помочь, да душу твою у чёрта обратно забрать.

- Возможно ли? - Невзор вскрикнул, - Не смел надеяться, но верю безоговорочно. Что делать мне надобно, только скажи.

- Дело нехитрое, - домовой улыбнулся, - чёрт с ведьмой деревенской милуется у неё в избе, а котомка с твоей душой на лавке лежит. Всего-то и остаётся, что зайти и взять. Токмо в этом деле ты мне не помощник. Знаю, всё готов сделать, но смерти твоей не желаю. Ведьма тебя ещё издали почует да изведёт, ежели чёрт раньше не поспеет. Меня же леший до конца святок волшбой от взглядов любых укрыл. Вий меня узрел да тебе показал, а боле никому. Так что окромя меня никто к ведьминой избе не подберётся.

- Как скажешь, а я должником твоим буду по самой моей смерти, - Невзор домовому поклонился да глаза утер, чтобы слезу не проронить, которая попросилась невольно, - За клубочком пойдем, али ты дорогу ведаешь?

- Поди не потеряюсь, но не спеши клубок убирать. Он нам иную службу сослужит. Надобно дурман-траву найти под снегом да цвести в неурочное время заставить. Нас она слушать не станет, авось просяной клубочек уговорить её сможет. Надобен цветок мне, чтобы чёрта с ведьмой на время усыпить: так мне сподручнее котомку красть будет.

- Усыпи заодно и Смиляну в избе до моего возвращения, чтобы не извелась с горя, -  Невзор просит, - Мне же до конца Святок у пустодомки в избе прясть должно.

- Знаю Невзор. Наперво избу нашу от нечисти избавлю, да хозяйку усыплю, опосля за душой твоей отправлюсь. Не переживай, всё сделаю честь по чести. Давай клубочек.

Отдал Невзор просяного помощника, домовой погладил его и просит ласково:

- Ой ты просо, моё просо, не откажи в помощи. Мы с амбарником в ладу живём, да в избе тебя я привечаю, словно гостя дорогого. Позови дурман-траву да попроси её зацвести для правого дела, не для каверзы.


     Сказал так и положил клубочек на снег. Подпрыгнул тот да покатился между деревьев, потом замер и начал крутиться на месте. Вмиг снег под ним растаял, потом росточек тонкий показался. И вот уже дурман-трава выросла, а там и зацвела белым цветом. Сорвал домовой цветок аккуратно да за пазуху положил вместе с клубочком, а сам им слова ласковые, благодарные прошептать не забыл. Не медля больше, припустили они обратно. Скоро добрались до околицы, обнялись да расстались. Каждый своей дорогой пошёл: домовой в избу, а Невзор к пустодомке. До Крещения прял он нити исправно да на службу не жалился, хоть пальцы уже и заживать не успевали. Терпел да жену любимую вспоминал, как обижал её часто, да соседей, которых ругал напрасно. И так ему стыдно было, что боль в руках казалась малой платой за былые грехи. Всё кончается, вот и пряха домой вернулась, отпустила Невзора. Поспешил он домой со всех ног, в избу забежал, а там домовой его уже встречает. В избе всё ладно да пригоже, а Смиляна на печке спит да улыбается во сне. Протянул домовой ему котомку заветную, а сам за печь ушёл: потому как не след чужим глазам на чудо дивиться. Не сдержался Невзор, заплакал и сунул руку в котомку, как в омут нырнул. Жаром руку обдало, ударило Невзора крепко и упал он на пол, во тьму провалившись. Очнулся от того, что домовой ему лицо водицей студёной обтирает. Вскочил и сам своему счастью не верит: снова человеком стал! Поклонился Невзор спасителю своему молча в пояс, тот улыбнулся и исчез с глаз долой: не пристало домовому хозяевам на глаза показываться. А Невзор жену любимую разбудил да повинился перед ней за прошлые обиды. И жили они с того дня счастливо, как никогда прежде. Всегда были друг дружке опорой и утешением. Невзор же до самой смерти всем в деревне помогал да ничего взамен не брал, слов добрых ему было с избытком. И каждый год на Святки прощался со Смиляной да уходил отрабатывать долг: домовым оборачивался и прял судьбы чужой нити во искупление.