Черная малышка

Когда профессор вошел в кабинет, Дона стояла возле стеллажа.

- Ой, мистер Карада, извините… Я зашла вернуть книги, но вас не было и я…

- …Решила подождать, наслаждаясь лицезрением экспонатов моей скромной коллекции. Ничего страшного, мисс Фримен. Я не подозреваю вас в намерении похитить маску ёкай или обэсими.

- Да ну их, - рассмеялась Дона. – Страшные они, что ни говори.

- Милая девочка, вы второй год занимаетесь изучением театра Но, и до сих пор считаете, что определение «страшный» в данном случае уместно?.. Присаживайтесь, прошу.

- Спасибо, профессор… Да, я понимаю, бояться куска дерева – глупо, но каждый раз, когда я захожу к вам и вижу эти… лица, нет, личины… мне кажется, что они смотрят на меня, следят за каждым шагом, каждым жестом.

- Как они могут смотреть, дорогая мисс Дона? У них и глаз-то нет.

- Вот именно. Они похожи на средневековых нищих на паперти. То ли и вправду слепые, то ли зыркают на тебя из-под налепленных из кусочков кожи бельм. И не поймешь, что думают и чего хотят. Может, смерти твоей.

- Дорогая, для будущего историка культуры вы слишком впечатлительны. Если вы так реагируете на театральные маски, что же будет, когда увидите маски африканских шаманов или талисманы из мумифицированных конечностей и голов?

- Профессор, но я не собираюсь заниматься африканской культурой. Мне страшилок и в японской хватает. Кстати, вот эта африканочка очень милая, - Дона указала на куклу, притулившуюся в углу заваленного книгами и свитками стола.

Хорошенькая негритяночка в красной набедренной повязке, с золотистым завитком на лбу и губками в форме буквы О закрыла один глаз, словно подмигивала. Мордашка у куклы была милая до невозможности. Дона вспомнила модное словечко «кавай» и передернула плечами. Негритяночка была, конечно, та еще «кавайка», но будущего культуролога нервировало такое издевательство над японским языком.

Профессор Карада улыбнулся.

- Мисс Фримен, это не африканочка, а японочка. Более того, почти современная. Конечно, для такой юной леди, как вы, современность ограничивается последними двадцатью годами. Но такому старику, как я, простительно расширить это понятие годов где-то до шестидесятых. Да-да, я когда-то тоже был молодым и, смею надеяться, привлекательным юношей. У нас не было анимэ, вай-фая и смартфонов, зато были вот такие вот игрушки. Эту я подарил своей невесте, О-Юми.

Судя по тому, что сейчас негритяночка стояла на столе у профессора, отношения с невестой разладились. А Дона – дурища эдакая – невольно напомнила одинокому старому человеку о грустном прошлом.

Девушка опустила глаза. Ей было ужасно неловко.

Мистер Карада мягко погладил студентку по руке.

- Девочка моя, догадываюсь, о чем вы подумали. Нет, нет, у нас с О-Юми все было хорошо. К несчастью, она была ребенком Хиросимы. Вы понимаете, что это значит, не так ли? О-Юми умерла еще до того, как мы поженились. Наверное, с вашей точки зрения, я сентиментальный и консервативный глупец, но другую девушку я так и не встретил. Может быть, потому, что не особенно искал.

- Что вы, профессор! – Дона смутилась окончательно. – Ничего такого я не думаю.

- Вот и славно. Давайте, милая моя, отвлечемся от печальных воспоминаний и вернемся к нашему докладу. Вы внесли исправления, о которых мы говорили в прошлую встречу?

***

Дона вернулась из библиотеки вечером – уставшая и голодная.

В комнате пахло жареным мясом и восточными специями.

«Мина, как всегда, хозяйничает», - подумала Дона и сглотнула слюну.

- Ты вовремя, дорогая, - подружка вышла из ванной в халатике и с полотенцем на голове. – Бросай рюкзак, ужинать будем.

- Господи, что бы я без тебя делала! – рассмеялась мисс Фримен, в очередной раз порадовавшись, что высшие силы послали ей соседку, умеющую готовить.

- А я без тебя! – Мина чмокнула Дону в щечку.

- Сдала реферат? И как?

- 95 баллов! Спасибо за помощь, дорогая.

- Да не за что, - отмахнулась Дона, вытряхивая на кровать содержимое рюкзака.

Увы, кулинарный талант был у Мины единственным. История раннего средневековья не вызывала у Мины никакого интереса. «Посиделки» в библиотеке вызывали у девушки головную боль, а старинные трактаты навевали сонные грезы. Если бы не помощь друзей и подружек по колледжу, студентка давно уже отправилась бы домой – к великому разочарованию родителей-преподавателей.

- Ух ты, а это у тебя откуда? – Мина вытащила из-под разбросанных тетрадок и учебников куколку-негритянку с золотистым завитком на лбу и ротиком в виде буквы О.

- Карада подарил. Отказаться неудобно было!

- Подарииил?! Он что, влюбился в тебя, что ли?

- Почему сразу влюбился? – слегка обиделась Дона. – Ты же знаешь, профессор – дедуля со странностями. Я его, конечно, очень уважаю, но он уже старенький, мало ли, какие жучки в голове бегают. А тут еще разговор зашел про его умершую невесту…

- Знаю, знаю. Слышала эту историю: про японского Ромео, верного своей японской Джульетте даже после ее смерти. А кукла-то тут при чем? Кстати, она лапочка и кавай… Ой-ой, не сердись, не буду!

- Так кукла как раз от невесты осталась. Карада сказал, в шестидесятые дакко-тян были в моде. Девушки их всюду с собой таскали: типа аксессуар наручный или наплечный. А потом дакко-тян перестали выпускать: расизм, дескать, и всякая прочая ерунда.

- Глупости какие! По-моему, очаровательная афроамериканочка! Ничего расистского в ней нет, - Мина повертела куклу в руках, потом развела мягкие черные лапки и закрепила игрушку на предплечье. – Вот, я теперь тоже модная винтажная девушка!

- И по цвету вы гармонируете: две симпатичные чернушечки, - рассмеялась Дона.

- Точно! Буду эту лапочку сестренкой звать. Кстати, что такое «дакко»? «Тян» - это обращение к ребенку или молоденькой девушке, верно?

- Ага. А «дакко» - искаженное dark.

- «Темная малышка» – прикольно звучит!

- Думаю, Карада мне ее отдал, потому что наш разговор напомнил старику об умершей невесте и расстроил его.

- Наверное. Жалко дедулю. Он замечательный: добрый, внимательный, терпеливый. Объясняет все по сто раз – даже таким бестолочам, как я.

- Думаю, он скоро уйдет от нас. Все-таки возраст, болезни… Кстати, Мина, почему ты решила, что игрушка дорогая?

- А как ты сама думаешь? Старая, выпускалась недолго. У кого остались такие куклы, вряд ли будут продавать – память, ностальгия и все дела… Если по аукционам посерфить, наверняка за нее кучу денег можно запросить.

- Вот еще, буду я подарок продавать! К тому же мне она нравится.

- Мне тоже, - Мина погладила дакко-тян по круглой головке, шутливо щелкнула по ротику. – Ладно, пойдем есть, пока всё не остыло.

***

Наутро у Доны болела голова, ломило все тело, а во рту словно «тараканы насрали», как выражалась до ужаса прямолинейная Мина.

- У меня чувство, что я вчера чем-то отравилась, - прошептала девушка, выползая в гостиную.

- Ну у тебя и видок – в гроб краше кладут! Но все продукты были свежие, отвечаю. Да и потом, если бы траванулись, так обе разом.

- Я знаю, - Дона слабо махнула рукой.

- Погоди, я тебе сладкого чая заварю. И тостов сделаю. А омлет, наверное, не надо,  - засуетилась соседка.

- Да я сейчас и не смогу. Извини, что тебе хлопотать приходится.

- Ничего страшного. Ты, главное, посиди спокойно. Может, в аптеку сбегать? Или лучше врача вызвать?

- Ничего-ничего, мне, вроде, уже полегче. Сейчас чайку выпью. Лимончика дай, пожалуйста. У нас ведь есть?

- Конечно. Сейчас порежу…

После завтрака Дона в сопровождении верной подруги отправилась на лекцию Карады. Пропустить занятия у научного руководителя студентка не позволила бы себе, даже находясь при смерти.

Мина заявила, что тоже пойдет к профессору.

- Мне твой обожаемый дедуля нафиг не уперся, но я не хочу, чтобы ты посреди лекции в обморок грохнулась. Поэтому, извини, придется потерпеть мое присутствие.

- А у тебя самой…

- Да плевать. Раз уж не хочешь остаться дома, будешь сидеть на лекции и угрызаться совестью, что я прогуливаю семинар из-за тебя… Шучу, шучу, не переживай. Потом узнаю у наших, что там мисс Грымза Как-ее-там распиналась о Фридрихе Великом и его ужасающей кончине в бурных водах.

К ланчу Дона пришла в себя, поэтому отправила свою добровольную няньку на занятия, пообещав, что если вдруг ей снова станет хуже, она сразу же позвонит Мине.

К счастью, никаких «если» и «вдруг» не случилось, и студентка вернулась домой в добром здравии.

Напуганная утренним происшествием Мина на сей раз приготовила куриную грудку, потушила брокколи, категорически запретила подруге добавлять в еду специи и соусы, а после ужина отправила Дону спать-отдыхать.

Посреди ночи Дона проснулась от того, что Мина отчаянно трясла ее за плечо и брызгала в лицо водой.

- Что… что случилось? – Дона вытерла лицо рукавом пижамы и, отобрав у подруги стакан, выпила воду залпом.

- Ты так кричала во сне, - прошептала Мина. – Я подумала, что тебе приснился кошмар, прибежала, начала будить. А ты не просыпалась. Тогда я, - прости, пожалуйста, - дала тебе пощечину, но ты вообще никак не среагировала. Я сбегала за водой, ну и вот…

- Не помню, что мне снилось. А что я кричала?

- Я не разобрала. Кажется, «отпусти», потом еще «отдай». А потом вообще начала выть и рычать. Я ужасно перепугалась.

- Решила, что я сейчас превращусь в волка и покусаю тебя?

- Не говори глупостей, - рассердилась подруга.

В темной комнате черное лицо Мины таяло, растворялось. Отливающие голубизной белки глаз и ярко-алый рот, казалось, парили в воздухе.

На какой-то миг Доне показалось, что вместо Мины возле кровати сидит дакко-тян. Девушка потрясла головой, проморгалась – наваждение исчезло.

- Что-то я и вправду слегка не в себе последние дни, - пробормотала Дона. – Извини, что разбудила. Иди спать, со мной все будет хорошо.

- Уверена?

- Точно.

- Ну и ладушки. Спокойной ночи.

***

Спокойной ночь не получилась. Мина еще дважды будила бродящую по тропинкам кошмаров подругу. В конце концов, устав от беготни из одной спальни в другую, уселась в кресле возле кровати и заявила, что коли уж спать по-человечески не получается, они будут бодрствовать до утра: слушать музыку или читать книжки вслух.

Утром Дона чувствовала себя уставшей, больной и совершенно разбитой, потому не сопротивлялась, когда соседка потащила ее в госпиталь.

Врач, осмотрев девушку и расспросив о самочувствии, только головой покачал.

- Занимаетесь, как ненормальные, а потом приходите сюда мозги чинить, - ворчал он, заполняя какие-то бланки.

- Доктор, - немедленно встряла Мина, - вы хотите сказать, что у Доны с головой что-то не так?

- До этого, слава богу, пока не дошло. Но общее переутомление налицо. А нервный срыв – на пороге. Так что ты молодец, вовремя привела подружку. Мы ее тут оставим на недельку…

- Я не могу на недельку, - начала было Дона. – У меня доклад…

- Никаких докладов, солнце мое. Я сказал: «Оставим», - значит, так тому и быть. Полежишь, витаминчиков тебе поколем, отоспишься. В парке погуляешь. И никаких книжек... Телефон с планшетом у подруги забери, - это уже Мине. - И не вздумай обратно приносить.

- Не вздумаю. А навещать-то ее можно будет?

- Конечно. Поболтать, погулять. Но никаких носителей информации чтоб я не видел – ни электронных, ни бумажных. И никаких разговоров об учебе. Поняла?

- Слушаюсь и повинуюсь.

***

В госпитале девушка быстро пришла в себя и уже через два дня начала рваться «на волю». Но врач был строг, непреклонен и время пребывания «в тюрьме» - кстати, весьма комфортабельной и уютной, - сокращать отказывался.

Мина, как могла, утешала подругу, гуляла с ней в огороженном больничном парке, рассказывала какие-то незначащие сплетни.

Чуть смутившись, призналась, что утащила дакко-тян к себе в комнату и пару раз выводила куклу «в свет» на предплечье.

- Извини, это все-таки твоя малышка, а я так посамовольничала…

- Да ничего страшного. Нравится – играйся… Знаешь, я ее боюсь, твою сестренку. Еще больше, чем японских масок в кабинете у Карады.

- Боишься? – соседка аж рот открыла. – Она же такая милашка!

Дону передернуло: ей снова показалось, что перед ней сидит не глуповатая, добрая Мина, а круглоглазая дакко-тян с ротиком в форме буквы О и золотистым завитком на лбу. Утром Мина - как она уже успела похвастаться, - побывала в парикмахерской, осветлилась, подстриглась, и теперь короткие светлые кудряшки обрамляли черное лицо подруги.

- Слушай, забери ты ее себе насовсем.

- Сестренку? Черт, неудобно как-то. Это же не сраная Барби, а дорогая винтажная кукла. И потом, профессор тебе ее подарил.

- Ему об этом рассказывать не обязательно.

- Кстати… Ты знаешь, Карада вчера написал заявление об уходе.

- Кааак? Не дожидаясь конца семестра?

- Вот так. Никто ничего не знает точно, но говорят, со здоровьем проблемы. Оно и понятно, в его-то возрасте.

- Черт, черт, черт! А кто же вместо него будет?

- Пока твой обожаемый театр будет вести его аспирантка, мисс Лоу. А к следующему семестру ректорат постарается зазвать какую-нибудь звезду из университета Киото.

- Вот жалость-то! Мне так хорошо было работать с мистером Карадой. Такого научного еще поискать.

- Ага! Хорошо ей работалось! То-то ты здесь загораешь уже какой день, работящая ты наша. Нет уж, тебе надо кого попроще, а то еще раз мозги поломаешь, никакой доктор не починит.

Дона рассмеялась.

- Да я уже в полном порядке. Слушай, а когда Карада уходит?

- Не переживай, я все потихоньку у твоего любимого старичка выяснила. Сказал, что хочет в субботу устроить прощальный ужин. Очень надеется, что тебя уже отсюда выпустят. Вот, - Мина помахала у подруги перед носом приглашением, с написанными от руки иероглифами и нарисованной веточкой цветущей сакуры, - просил передать. Нет, нет, даже подержать не дам! «Никаких бумажных носителей информации!» - передразнила девушка врача, поправляя на носу воображаемые очки.

***

На прощальный ужин мистера Карады пришло много народа, но пожилой профессор нашел время обменяться хотя бы парой фраз с каждым гостем: поблагодарил коллег, поговорил со студентами. К Доне старик подошел почти в самом конце вечера.

Бережно обняв девушку за плечи («Как дедушка любимую внучку», - подумала студентка), Карада увел ее в тихий уголок.

- Что-то ты, дорогая, неважно выглядишь. Еще нездоровится?

- Нет, я в порядке, просто расстроена. Мне грустно, что вы уезжаете, профессор. Нам так хорошо работалось вместе.

- Да, подружка уже поделилась, чем это «хорошо» для тебя закончилось. Кстати, где она? Я звал и ее тоже.

- Не знаю, сэнсэй. С утра ее не видела.

- Ну и бог с ней… Мисс Фримен, - профессор отпустил девушку, голос его зазвучал строго и почти официально, – я очень вас прошу больше не переутомляться до такой степени. Вы – талантливая юная особа, трудолюбивая и старательная. У вас большое будущее. Мне бы не хотелось, чтобы одна из моих лучших студенток вынуждена была уйти из университета по состоянию здоровья. Болезни – это наша, стариковская проблема. Пообещайте мне, что будете беречь себя, Дона-тян!

Девушка кивнула, смаргивая непрошенные слезы.

- Ну вот и славно, моя милая. Надеюсь через годик-другой увидеть вас в Токийском университете на стажировке.

***

Седовласый старик в строгом сером костюме и гэта, надетых на белоснежные носки, прошел паспортный и таможенный контроль и направился к выходу с надписью «Рейс ***, «Лондон – Токио». Возле «ворот» профессора ждала очаровательная негритяночка. На предплечье девушки сидела симпатичная черная куколка с алым ротиком в виде буквы О и золотистым завитком на лбу. Один глаз игрушки был закрыт: казалось, кукла подмигивала старику.

- Дорогая, - мистер Карада склонился в почтительном поклоне. – Бесконечно рад, что мы снова вместе.

- Я тоже, милый. У нас впереди куча времени – целых три года!

- Три года – большой срок для такого старика, как я.

- Ты знаешь: для меня ты никогда не будешь стариком. А если, упаси Будда, с тобой что-нибудь случится, то и жить незачем.

- Не говори так, дорогая. Ответь лучше, почему ты из двух подруг выбрала эту? Непривычно видеть тебя чернокожей.

- Со второй у меня ничего не получилось. Она оказалась слишком закрытой и так сильно сопротивлялась, что я переключилась на ее подругу. Пожалуйста, подыщи в следующий раз какую-нибудь японку. От европеек меня уже тошнит.

- Конечно, О-Юми, милая. Как пожелаешь. Думаю, в Токио с этим проблем не будет. Пойдем, посадка уже началась.

Похожие статьи:

Статьи → Квайданы – загадочные и ужасные

Статьи → Обитатели Страны Восходящего Солнца

Статьи → Маленький японский бог

Статьи → Дом бронзового бога

Рассказы → Маша фром Раша