Тысяча Граней. Рождение призывателя

1

Толпа на трибунах арены восторженно ревела, выкрикивая моё имя. Она ждала моей победы, ибо для многих я — один из фаворитов нынешнего Турнира Пяти Башен, и люди ставили на меня большие деньги. В голове мелькнула шальная мысль: а не проиграть ли всем назло? Правда, тогда Таргин не будет в восторге. Она специально вернёт меня с того света, чтобы придушить собственноручно.

Я соревновался в магическом искусстве с молодым некромантом, облачённым в тёмно-серый балахон. В руках он держал резной деревянный посох и сосредоточенно выписывал им узоры силы на земле.

Из-под рыжего, раскалённого ярким солнцем песка то и дело вылезали скелеты со щитами и копьями наперевес, словно арена была построена на древнем кладбище. И их число множилось с каждой секундой. У некроманта что — бесконечный источник энергии?

Тридцать костяных воинов выстроились перед тёмным магом в три шеренги, выставив вперёд щиты. И весь этот взвод мертвецов против одного. Уважают меня бойцы и маги Аргала. То, что некроманту покровительствует хозяин северной башни, я не сомневался. Чутьё подсказывало. Поэтому с этим противником надо быть осторожным. Аргал, как самый могущественный волшебник не станет брать под своё крыло, абы кого.

Скелеты одновременно шагнули ко мне, строй сомкнутых чёрных щитов угрожающе приблизился. Знает некромант, что на меня нельзя переть в открытую: явно наблюдал за моими поединками. Скутумы, закрывавшие во весь рост костяных воинов, точно защищены от магии. Вроде, всё грамотно сделал противник, да только я готов.

В моей левой руке возник хлыст, в правой — меч. Я направил клинок в стену щитов, и в тот же миг первую шеренгу сотряс световой удар. Лучший способ развеять тёмную защиту — использовать магию света. Следующим в ход пошёл хлыст. Он вспыхнул огнём и громко щёлкнул, отчего первая шеренга скелетов превратилась в груду обугленных бесполезных костей, а вторую и третью — смело волной пламени, смешавшейся с очередным световым ударом. Демонический хлыст и ангельский меч делали своё дело безотказно.

Я двинулся на врага, добродушно улыбаясь и старательно показывая, что настроен весьма дружелюбно, несмотря на то, что Аргал точно приказал некроманту прикончить меня. С него станется, ибо я за всё время турнира уже стал для волшебника костью в горле. Почему он меня сам не уничтожит? А нельзя ему. Подопечные сражаются только с подопечными — закон высших волшебников. Это всё равно, что если пара гроссмейстеров наплюёт на правила игры и начнёт забирать друг у друга шахматные фигуры просто так, а потом и вовсе до мордобоя дело дойдёт. А высшим волшебникам такое не к лицу.

Некромант пятился, пока не упёрся спиной в стену арены. Толпа жадно взирала, как к тому приближается смерть в моём лице. Только я не собирался потакать возбуждённым выкрикам и улюлюканьям обезумевших от вида и запаха крови людей. Не в этот раз. Рано мне сориться с Аргалом и его ребятами — мы птицы разного полёта, и мне до хозяина северной башни ещё лететь и лететь, если не ползти…

Подойдя почти вплотную к сопернику, я вновь улыбнулся и произнёс:

— Живи. Ещё успеем попить друг другу крови.

Не убирая оружия, я развернулся и зашагал прочь. Протопал по чёрной золе, оставшейся чёрной кляксой на рыжем песке после сгоревших костяных воинов, и замер. Всего пять шагов отделяло меня от врат, ведущих в комнаты поединщиков арены.

Я разочаровано покачал головой. Некромант сплетал новое заклятие, намереваясь прикончить меня. Я повернулся к врагу, а предо мной уже высился здоровенный скелет, занёсший для удара широкий большой меч. Хм. Им даже рубить не нужно, достаточно прихлопнуть меня, как муху, ударив плашмя. Однако некромант допустил роковую ошибку. Если он посчитал, что один, но огромный скелет, справится лучше, чем тридцать мелких, то он дурак.

Клинок, с воем разрезая воздух, устремился к земле. Я лишь поднял над собой открытую ладонь, и меч костяного воина замер на расстоянии вытянутой руки, обдав меня горячим порывом воздуха. Вокруг поднялась густая рыжая туча пыли.

— Убей своего хозяина, — произнёс я и развернулся, чтобы продолжить прерванный путь, ибо потерял всякий интерес к некроманту. Взять под контроль чужого прислужника гораздо легче, если он один. С тридцатью такой фокус не прокатил бы.

Я услышал, как скелет, скрипя костями и тяжёлыми латами, развернулся и грузно зашагал к хозяину. Я зашёл в полумрак комнаты ожидания поединщиков, и врата за мной с лязгом захлопнулись. Уже спустя несколько мгновений, раздался приглушённый стенами арены восторженный рёв толпы. Всё, кончился некромант. А могли бы с миром разойтись.

«Шахин! Шахин! Шахин!» — скандировала толпа.

А ведь полтора года назад я и не представлял, что жизнь моя так изменится…

*   *   *

От горизонта до горизонта — куда только дотягивался глаз, средь равнин, гор, рек, озёр и лесов раскинулся город Дархасан. И даже если б человек воспарил над ним, взлетел высоко в небеса в вотчину птиц, то всё равно не увидел бы конца и края огромного города. Лишь пять башен похожих на наши земные минареты, вершины которых, казалось, дотянулись до самих звёзд, возвышались величественными гигантами над простыми смертными, снующими там — внизу среди улиц, аллей и сети узких переулков, созданных огромными скоплениями одно- и двухэтажных каменных домов. Образуя правильный пятиугольник, равноудалено друг от друга стояли башни вокруг центральной арены, где раз в год проводили турнир Дархасана, на котором я пока не побывал даже зрителем.

Если идти пешком от одного минарета к соседнему, то при лучшем раскладе дорога займёт двадцать, а то и тридцать суток. Но я бы не советовал отправляться в такое путешествие, разве что по важным делам. А ежели таковых у вас нет, и если вы ищите приключений на свою задницу — пожалуйста, топайте себе на здоровье. Дело в том, что у каждой башни есть хозяин — ядар, как их называют местные. Да, да, я не местный, а попал в Город Тысячи Граней, как по другому ещё именуют Дархасан, с планеты Земля. Но сейчас это не важно.

Меня зовут Шахин, что на моём родном языке означает «сокол», и живу я тут уже почти полгода по земному времени. Так что с некоторой натяжкой можно и меня назвать местным. С натяжкой, потому что всё ещё не привык к здешнему миру.

Большую часть времени я провожу на территории Таргин. Так зовут мою покровительницу — хозяйку юго-западной башни. Она ядар — высший волшебник иными словами. Земли Дархасана, на которое простирается влияние Таргин, соседствуют с владениями ядаров юго-восточной и северо-западной башен. С ними моя покровительница сохраняет нейтралитет, а иногда, если нужно, сотрудничает. Чего не скажешь о хозяевах северного и северо-восточного минаретов. С этими она на ножах. Особенно с Аргалом — ядаром северной башни.

Такой вот нехитрый расклад: с соседями сохраняем нейтралитет или стратегический союз, с противоположными — враждуем. И это относится к ядарам всех минаретов. Так что я не отправился бы и на территорию соседа Таргин, который может сотрудничать не только с ней, но и с врагом моей покровительницы.

Нет, в открытую ядары не враждуют. Они настолько сильны, что прямое столкновение великих волшебников превратит Дархасан в руины. А им это не нужно, ведь они столько времени, труда и терпения вложили, дабы создать Город Тысячи Граней, который стал для них шахматной доской — местом проведения стратегических партий. Дело в том, что у каждого ядара есть в подчинении воины, маги, колдуны и прочие боевые единицы, коих они используют в играх. Наградой за победу в оных они получают влияние на Дархасан. Сейчас его больше всего у Аргала и как назло, меньше всего — у Таргин. Не везло ей в последнее время. Она сказала, что возлагает на меня большие надежды в будущем, а я пока не тороплюсь лезть в противостояние с ребятами Аргала. Мне и тут под боком Таргин хорошо. Хотя, я прекрасно понимаю, что так долго продолжаться не может. Если покровительница прикажет, придётся подчиниться. И попробуй не подчинись!

Всё, что я пока делал для неё, это выполнял мелкие поручения в её владениях. Честно говоря, я наверно давно загнулся бы здесь, если б не Таргин. Она сразу заприметила, что на её землях объявился чужак. Тогда я впервые с ней встретился. Та встреча оказалась и последней. Больше покровительнице не было нужды говорить со мной лично, ибо привязала ко мне двух сущностей: викару и ханиру. Викары ни много, ни мало — демоны, ханиры — ангелы, что тоже многое значит! Зачем покровительница приставила ко мне две противоположные сущности, оставалось только гадать. Волшебница, конечно, ничего не объяснила. Когда ей нужно, одна из привязанных передаёт мне её приказ. Почему она возлагает на меня большие надежды, тоже не рассказала. Лишь заявила, что я теперь орудие мести в её руках.

Однако порой мне кажется, что она обращается со мной, как с несмышленым ребёнком, ибо ничего серьёзного, на самом деле серьёзного, для Таргин я пока не сделал. С одной стороны обидно, но с другой — я не рискую собой. Так что всё к лучшему.

2

— Ну что, сучка пернатая, доигралась? — довольно скалясь, съехидничала викара.

— Иди в задницу, стерва хвостатая! — сверкнув глазами в сторону демонессы, огрызнулась ханира.

Садара и Найрин — демон и ангел, привязанные ко мне спутницы и слуги Таргин. От них больше головной боли, чем помощи. Постоянно грызутся и меня ни во что не ставят. Такое впечатление, будто я у них собачка на побегушках и, мол, это не они ко мне привязаны, а я к ним. Шахин, сделай то, Шахин, сделай это. И вообще, Шахин, ты дурак и неумёха — ни на что не способен без нашей помощи. И что в тебе только нашла хозяйка?

Ну, с Садарой всё понятно — демон он и есть демон, и невыносимый характер ей вполне свойственен. А с ханирой-то что? Найрин хоть и ангел, но какой-то неправильный. Ведёт себя совсем не по-ангельски, и порой завернёт в свою речь такое словечко, что невольно начинаешь сомневаться в истинном происхождении ханиры. Если б не белоснежные крылья, глубокий насыщенный цвет голубых глаз, некое ощущение внутреннего света и чистый божественный голос, которым бы петь, а не материться, то ни за что не признал бы в ней ангела.

Но они обе прекрасны. Смуглая кожа викары отсвечивает бронзовыми бликами в свете масляных лампад. Предплечья, бёдра и шея покрывают чёрные пятна. Тёмные, как ночь, волосы струятся до плеч. На голове красуется пара загнутых назад рожек. Глаза горят огнём, точно у кошки. Чувственные губы так и просят, чтобы их поцеловали. Тело с аппетитными округлостями и плавными изгибами, будто создано по образу мифической богини. Из-за спины торчит длинный, изогнутый вверх, дабы не волочился по земле хвост. Ханира от неё не отстаёт и округлыми формами даже превосходит. Волосы Найрин отливают серебристым оттенком и почти достигают до её тонкой талии. Светлая кожа ангела на вид нежная — без изъянов, как у ребёнка. Наедине со мной мои спутницы всегда полуобнажены. Не знаю почему. Издеваются что ли? Мол, смотри Шахин, вздыхай, мечтай, да трогать не смей.

Таких красивых женщин, если так можно назвать ангела и демона, я никогда не встречал. Правда мне с ними ничего не светит. При первой же попытке сблизиться с Садарой, та рассмеялась и пригрозила, что в постели с демоном обычный человек умирает от истощения. Затем, предугадав ход моих мыслей, огорчила тем, что от занятий любовью с ангелом я умру от блаженства. Пришлось и с этим смириться. Хотя, умереть от блаженства… Нет, Таргин не позволит этому случиться, поэтому об этом лучше не думать.

Сейчас мы отсиживаемся в комнате на постоялом дворе после похода в аконитовые шахты. Зализываем раны, точнее зализываю я, а «сладкая» парочка, как всегда собачится. Но в этот раз не из-за всякой ерунды. Было из-за чего. Акониты — живые кристаллы, которые, как объясняла Найрин по пути в шахты, в процессе роста наполняются определённой силой. Какой именно, можно узнать по цвету. К примеру, синие кристаллы — ценятся магами, красные — важны для воинов. Есть и другие цвета: зелёные, жёлтые, белые и чёрные. Одна беда: хоть шахты и называются аконитовыми, найти в них вожделенные камни чрезвычайно сложно — не только из-за их редкости. Насколько я понял из слов Садары, чем ниже опускаешься в шахты, тем выше вероятность найти взрослый кристалл, но на более глубоких уровнях встречаются опасные твари. На первых двух я более-менее справлялся с оными самостоятельно с помощью арбалета. На третьем сие стало проблематичнее: чудовища могут встречаться стаями, уже не говоря о том, что они тут сильнее, чем на верхних уровнях. Нет, я продолжал отстреливать подземных тварей, но большую часть оных истребляли Найрин с Садарой. И каждый раз после такого короткого боя, демон с ангелом смотрели на меня снисходительным взглядом или качали головой, намекая на мою безнадёжность. А чего они ждут от меня? Я всего лишь человек!

Кристалл аконита синего цвета мы обнаружили на четвёртом уровне. Камень оказался довольно большой: уже взрослый — размером  был с мой кулак. Садара собиралась забрать его, но Найрин её остановила, сказав, что камень должен взять я. Викара тут уже упёрлась рогами и злобно защёлкала хвостом по каменному полу, но ханира не унималась и до победного конца стояла на своём. Садара сдалась, махнула рукой и отошла в сторону — подозрительно далеко отошла. А Найрин стала упрашивать меня взять камень. Я чувствовал подвох, но, как дурак, решив произвести впечатление на светлую и тёмную, мол, смотрите, какой я смелый, протянул открытую ладонь к кристаллу. Я всего лишь прикоснулся к его холодной граненой поверхности кончиками пальцев, как тот неожиданно вспыхнул ярким светом и взорвался. Острые осколки впились мне в предплечья и грудь. Хорошо, что глаза не повредил: я успел закрыть лицо руками. И в ушах до сих пор стоит неприятный звон. Благо негромкий, так что я слышу, хоть и напрягаясь, моих спутниц.

Я на некоторое время вырубился. Обратно, со слов издевающейся над Найрин Садары, до постоялого двора меня тащила ханира, как виновница произошедшего.

Лёжа на мягких подушках, я открыл глаза.

— Пришёл в себя? — усмехнувшись, спросила Садара. — Поменьше слушай пернатых сучек — целее будешь.

— Заткнись уже, демоново отродье! — взвизгнула Найрин, отчего длинные перья на её крыльях задрожали от яростного напряжения.

Демонесса ухмыляется и не обращает внимания на ангела. Садара откровенно наслаждается злобой «подруги».

— Что произошло? — морщась от боли, выдавил я из себя.

— Кристалл тебя не принял, — щёлкнув о дощатый пол хвостом, ответила Садара.

— Ну, значит синий не мой цвет, — сквозь улыбку, произнёс я.

— Коли шутишь, значит, с головой у тебя порядок. Осколки мы вытащили, раны магией подлечили. Хорошо, что ты легко отделался, иначе б хозяйка мне хвост оторвала и рога пообломала, а пернатой голову бы открутила за легкомыслие. Ибо зачем Найрин голова, если ангелочек ею думать не хочет?

Ханира на это лишь глухо зарычала.

— Найрин, зачем ты мне сказала, чтобы я взял кристалл?

— Хотела, чтобы ты поскорее открыл свой дар, — виновато глядя в пол, пробормотала ангел.

— А если у меня нет никакого дара?

— Он у всех есть, — возразила Садара. — Правда, у большинства запечатан или настолько слаб, что никак не проявляется. Кристалл может снять печать, но только в том случае, если он тебя примет. Ничего, поправишься, снова сходим в шахты за новым аконитом.

Я тяжело и безнадёжно вздохнул. Они меня точно в могилу сведут!

3

Юго-восточная башня, пронзив тонкий слой облаков, на добрых три километра колоссом возвышалась над бескрайним Дархасаном, который с такой высоты напоминал причудливый узорчатый ковёр. У основания башня в поперечнике достигала восьмисот метров, а у верхушки — четырехсот. Её украшенные узорами и орнаментами бежевые бока отсвечивали теплой аурой заходящего за горизонт солнца. Синий, похожий на луковицу купол, увенчанный длинным серебряным шпилем, блестел в его лучах. Двадцатью метрами ниже башню опоясывал широкий балкон, окаймлённый по краю резной мраморной балюстрадой. В стенах этой части минарета от пола и почти до купола вытянулись стрельчатые окна. На их поверхности отражались сияющее золотым заревом заката небо и налившийся багрянцем диск светила, так похожего на глаз божества.

Лёжа на софе с мягкими расшитыми золотыми узорами подушками, хозяйка башни, заложив руки за голову, задумчиво смотрела в темнеющее синее небо и на первые загоревшиеся мерцающие звёзды. Таргин не боялась замёрзнуть на такой высоте. Даже треплющий её длинные чёрные волосы холодный ветер не беспокоил её, а ведь всё, что на ней было — это тонкие шёлковые одежды красного и голубого цветов. Ткань не закрывала живот, обнажая пупок, вокруг которого красовалась татуировка восьмилучевой звезды.

Тяжело вздохнув, Таргин приподнялась и, сидя повернувшись на софе, опустила босые ступни на ледяной пол, даже не вздрогнув от холодного прикосновения. Встав, она направилась к балюстраде. Каждый её шаг отмечал перезвон колокольчиков на серебряных браслетах, опоясывающих лодыжки и запястья хозяйки башни. Она оперлась локтями на мраморные перила и устремила взгляд карих глаз к одному из многочисленных постоялых дворов: туда, где сейчас был один из её подопечных — иномирянин Шахин. Ветер развевал волосы волшебницы, и норовил сорвать с плеч шёлковую накидку, но крепко стянутые и завязанные в узел шнурки удерживали её на месте.

Таргин растянула алые поблёскивающие губы в улыбке, вспомнив первую встречу с пришельцем из другого мира. Прорыв пространства и времени в её владениях она почувствовала сразу, а просветив место прорыва магическим зрением, удивилась. Попавший в Дархасан гость обладал скрытым потенциалом призывателя. Колдуны с подобным даром встречались редко. За шесть тысячелетий существования Города Тысячи Граней таких на памяти Таргин было всего четверо. И каждый раз новоявленный призыватель оказывался не на её землях. Поэтому упускать такую возможность было никак нельзя.

Волшебница переместила иномирянина в свои покои и тут же накрыла башню магическим барьером, дабы защитить гостя от холода и разряжённого воздуха, да от любопытных глаз скрыть. Было забавно разглядывать ошалевшую физиономию Шахина, который за столь короткий промежуток времени успел два раза переместиться с места на место. Одет пришелец был непривычно и странно, хотя чему тут удивляться — он же из другого мира. Лицо приятное, не испорченное грубыми чертами, как у половины мужчин Дархасана. Волосы короткие, тёмные. Глаза карие. А вот мысли у гостя спутанные — в них царил настоящий хаос. Гость силился понять, что с ним произошло, не снится ли ему окружающее, или он уже умер и попал на небеса?

— Ну, здравствуй, Шахин, — произнесла она, чем вызвала не меньшее изумление пришельца.

— Вы знаете моё имя?

— Конечно. Ведь я умею читать чужие мысли, ощущать чувства и переживания других.

— Вы эмпат? — выдал собеседник и обалдел от того, что рядом с ним неожиданно возник стул с мягкой обивкой да небольшой столик с красовавшейся на нём глубокой стеклянной вазой, доверху набитой всевозможными сочными фруктами.

— Присаживайся и угощайся, — пропустив вопрос мимо ушей, произнесла Таргин и улыбнулась, так как ощутила, что её откровенный вид вызывают у гостя смешанные чувства.

— Ничего не стесняйся. И если тебе хочется меня разглядывать, то ничего не имею против.

Эти слова окончательно обескуражили пришельца, который, несмотря на разрешение, старательно отводил глаза от хозяйки башни, хотя нет-нет, да и бросал украдкой в её сторону заинтересованные взгляды. Совсем глупый. Ему же сообщили, что его мысли читают. Но чтобы больше не смущать будущего призывателя, Таргин создала над собой алый плащ, который плавно опустился на голову волшебницы, а потом и вовсе укутал её, скрыв прекрасное тело, ранее просвечивавшее сквозь полупрозрачную шёлковую ткань. Чем вызвала у Шахина вздох облегчения и в то же время сожаление из-за того, что он больше не видит вожделенных женских прелестей. Таргин еле сдержалась, чтобы не рассмеяться: молодой мужчина, которому было всего двадцать четыре года, сплошь состоял из разрывавших его изнутри противоречий. Странный он. Хотя всё это издержки воспитания, сковывавшие гостя и шедшие вразрез с естественными желаниями, которые чаще всего неудержимой волной поднимались из глубин человеческой природы. Ничего. Дархасан быстро разрушит возведённую вокруг него клетку противоречивых желаний.

— Если хочешь, я сниму накидку, — улыбаясь, игриво произнесла, будто пропела Таргин.

— Нет, нет, нет! — запротестовал Шахин и замахал руками. — Всё и так хорошо!

Усмехнувшись в кулак, Таргин лёгким взмахом руки создала напротив гостя диван, на который и уселась, положив вытянутую руку на его спинку. Смущённость и покрасневшее лицо собеседника её забавляли.

— Бери, не стесняйся, — произнесла она и взглядом указала на вазу с фруктами.

Сейчас хозяйке башни нужно было, чтобы иномирянин расслабился, а он совсем не понимал, чего от неё ждать.

— Смелее, — сквозь мирную улыбку добавила Таргин. — Нет там отравы.

И Шахин неуверенно потянулся за угощением, оторвал двумя пальцами от грозди довольно большую чёрную виноградину и отправил её в рот. Разжевав, поморщился от пронзительно кислого вкуса, пронявшего пришельца аж до кончиков волос на голове. Нихрена себе фрукт! По сравнению с ним алыча и лимон покажутся мёдом.

— Свойства предметов, созданных с помощью волшебства, можно менять, — пояснила ядар. — Попробуй ещё одну. Сейчас виноград сладкий.

Шахин потянулся за добавкой, и в этот раз обалдел от охвативших его божественных ощущений. Сочная виноградинка будто растворилась на языке, заполнив рот бесподобным сладким вкусом, и словно превратившись в чистую силу, приятной расслабляющей волной прокатилась через всё тело. Шахин после подобного угощения застыл от изумления и немигающими глазами уставился на хозяйку башни.

— Магия, — пожав плечами и улыбаясь, ответила та на безмолвный вопрос. — А теперь поговорим…

Таргин отвлеклась от воспоминаний из-за того, что ощутила чужое присутствие. Она обернулась. Перед ней стоял полупрозрачный образ мужчины, которому на вид можно было дать лет тридцать пять, но в действительности жил он гораздо дольше. Облачённый в одежды из чёрной кожи, визитёр был на голову выше Таргин. Его седые волосы струились прямым водопадом ниже плеч. В мочку левого уха, в левую ноздрю и нижнюю губу с той же стороны было вдето по одному серебряному кольцу. Льдисто-серые глаза смотрели внимательно, но без угрозы.

— С чем пожаловал, Аргал? — спокойно спросила хозяйка башни.

— Как всегда, холодно принимаешь гостей, — усмехнулась проекция волшебника.

— Ты давно не гость. Или ты думал, что я встречу тебя с распростёртыми объятиями? После всего, что ты сделал?

— Всё никак не забудешь? Злопамятная, — повелитель северной башни показательно вздохнул и, улыбнувшись, добавил: — Ну, я рассчитывал хотя бы на простое «здравствуй».

— Обойдёшься, — уже с некоторой долей раздражения ответила Таргин. — Говори, зачем пришёл и проваливай.

— Хо! Какие мы грозные. Я тут прослышал, что у тебя завёлся потенциальный призыватель, — Аргал улыбнулся одними глазами.

— Это не твоё дело, стервятник! Даже если и так, стала бы я тебе об этом рассказывать? — Таргин хотела сохранить это в тайне, хотя бы до начала Турнира Пяти Башен. Наверняка осведомители Далима — хозяина северо-западной башни каким-то образом вызнали о Шахине, что не удивительно: прорыв из иного мира почувствовали все ядары. Возможно, Аргал уговорил Далима разнюхать, что же такое интересное произошло на землях Таргин, ибо людей стервятника, проникших в её владения, она бы обязательно почувствовала. А за людьми Далима, с которым идёт постоянная торговля, подобной слежки она не устраивала. Проклятье! Если Далим, несмотря на нейтралитет, всё же будет передавать сведения Аргалу, то станет совсем худо. До сих пор ни в чём таком Далим не был замечен, а теперь… Если настроить магию башни на слежку за его людьми, то это обострит с ним отношения, а разрывать торговый союз было совсем не выгодно. И без того люди, проживавшие на её землях, кое-как справлялись со сложностями, которые то и дело возникали в их жизни.

— Ответа от тебя я, видимо, не дождусь. Жаль, — Аргал разочарованно покачал головой.

Его манера говорить об очевидном постоянно раздражала Таргин. Но внезапно успокоившись, она твёрдым и низким голосом произнесла:

— Возвращайся к себе, Аргал. Так будет лучше и для тебя, и для меня.

— Ладно, — спустя мгновение, непринуждённо ответил волшебник, пожав плечами. — Потом поговорим.

Его образ развеялся призрачным туманом от резкого порыва ветра. Таргин устало опустилась на софу и вновь устремила взгляд в потемневшее вечернее небо, подмигивающее ей тысячью тысяч мерцающих разноцветных звёзд.

4

Утром, расплатившись с хозяином постоялого двора десятком мисов — так называется медная монета, я отправился к аконитовым шахтам. Небесная магия Найрин быстро поставила меня на ноги, поэтому я решил, что прохлаждаться ни к чему. Тем более что добыча аконита в интересах хозяйки. Путь неблизкий — к полудню приду на место.

Я шёл в полном одиночестве по пустынным улицам Дархасана. Люди только-только просыпаются, поэтому в округе пока что никого нет. Садара и Найрин обычно спят во мне и без нужды не появляются: маячить перед глазами посторонних, сопровождать обычного смертного и тем самым выдать его необычность не входило в их планы.

Далеко на востоке занималось небесное сияние восходящего солнца. Над городом лениво плыли корабли кучевых облаков. Левее над скатами крыш высилась громада исполинской башни Таргин. Интересно, чем она сейчас занята? Или всё ещё нежится в постели? Задрав голову, я устремил взгляд к верхушке минарета, будто так нашёл бы ответы на вопросы. И невольно погрузился в воспоминания о нашей единственной встрече…

— А теперь поговорим, — произнесла моя покровительница, поднялась с дивана и пальцем поманила меня вслед за собой. Таргин ступала босыми ногами по красным и белым мраморным плитам, выложенным в шахматном порядке.

Её покои поражали размерами и… пустотой. В круглом помещении с высоким сводчатым потолком ничего не было. Даже кровати. Впрочем, это не удивительно, если в любой миг можно наколдовать себе всё, что душе угодно. Стены по периметру украшали стрельчатые окна и легкие полупрозрачные занавеси. В воздухе висел ненавязчивый еле уловимый запах пионов, хотя никакой растительности в помещении не было.

Нижняя часть одной из окон распахнула перед хозяйкой створки, и мы вышли на широкий балкон. Я ещё не дошёл до балюстрады, а от увиденного зрелища захватило дух! Снаружи царила ночь. Первое, что бросилось в глаза — вихри спиральных галактик над головой: две сравнительно малого размера и одна побольше, заслонившая собой чуть меньше четверти небосвода. И звёзды. Много звёзд! В нашем мире столько не увидишь, разве что на природе, вдали от цивилизации, куда не дотянулось световое загрязнение. Эх, сюда бы сейчас телескоп! Я стоял с открытым ртом и, задрав голову, смотрел на небо. По телу бежали мурашки. Вот где действительно можно ощутить величие и безграничность Вселенной!

— Ты ещё не всё видел, — уже облокотившись о перила балюстрады, громко произнесла Таргин, чтобы вырвать меня из объятий бесконечного космоса. — Подойди.

Словно сомнамбула я прошагал до края балкона, чтобы в очередной раз прифигеть! Внизу под нами до самого горизонта простирался город, основные улицы которого были освещены фонарями. Левее вдали высились горы. Их вершины покрывали белоснежные шапки, блестевшие в скудном свете тонкого серпа местной луны. Она не в пример была больше Земной… или гораздо ближе к планете. По крайней мере, кратерные кольца на её поверхности были едва различимы. Что же касается Дархасана, то его полотно достигало и упомянутых выше гор. Их подножия плавно обтекали людские строения. В некоторых местах прямо посреди города росли густые чёрные леса, силуэты которых тёмными кляксами выделялись на фоне домов, построенных из светлого камня. Правее весьма обширную часть Дархасана, на глаз километров пять в самой широкой части, занимало озеро. На его спокойной глади возле самого берега стояли в порту рыбацкие кораблики. Блестящей лентой извивалась река, впадавшая в водоём и проходившая сквозь город слева направо. Она же из озера выпадала уже более широким и ленивым потоком.

— Всё, что ты видишь под нами — владения пяти ядаров, — Таргин показательно провела ладонью от левого края к правому, от неё явственно исходил тонкий аромат, похожий на запах гвоздик. — Ядары здесь главная сила и закон. Ядары — высшие волшебники, и как ты наверно уже догадался, я — одна из них.

Вот уж не ожидал, что окажусь на приёме у одного из президентов иного мира.

— Но с чего такая честь? Я вам зачем-то нужен?

Губы Таргин тронула мимолётная улыбка.

— Да, нужен. Не скрою, если не я, то какой-либо из ядаров обратит на тебя внимание. И я не уверена, что они станут с тобой церемониться. Просто заставят делать то, что нужно им. Я тоже могу так, но считаю, что с подчинённым стоит выстраивать доверительные отношения.

— Соглашусь, — я коротко кивнул.

— Между ядарами давно идёт противостояние за власть над городом. Дархасан мы создавали вместе, но верховного правителя выбрать так и не получилось: мы равны между собой по силе.

Я пожал плечами:

— Ну, сойдитесь в схватке и решите, кто прав. Убивать друг друга ведь не обязательно.

— Не всё так просто. Если двое из нас начнут сражение, то от города останутся лишь руины. Что будет, если сойдутся в схватке пятеро? Я не представляю, — Таргин грустно усмехнулась. — Поэтому мы не сражаемся сами. Вместо нас это делают другие. Такие, как ты.

— Как я? Я-то тут причём?

— Я возлагаю на тебя большие надежды, Шахин. Возможно, твоё явление — дар Вселенной. С твоей помощью я наконец-то осуществлю давний план мести.

— Инструмент, марионетка… — выдохнул я.

— Называй, как хочешь, — Таргин пожала плечами. — Ты ведь понимаешь, что я могу тебя заставить. Я не всегда бываю доброй.

— Вы уже заставляете.

— Да, ты прав, — она хищно оскалилась, отчего мне стало не по себе… словно на мгновение она открыла врата, за которыми скрывалась иная, тёмная и злобная суть хозяйки башни. От этого волосы на голове невольно зашевелились, но я не стушевался, не отвёл глаз. Знал ведь, что я ей нужен, и убивать меня она не станет. Но кто его знает, к каким пыткам она прибегнет, чтобы заставить меня делать то, что ей нужно? Проверять мне не хотелось.

— Ну так что? — Таргин приблизилась ко мне, отчего аромат гвоздик ударил мне в голову. — Ты готов сотрудничать по доброй воле?

Я тяжело вздохнул. Сотрудничать по доброй воле — это значит без возражений подчиняться приказам. Таргин лукаво улыбнулась. Видимо, в режиме нон-стоп читала мои мысли, как открытую книгу.

— А что мне ещё остаётся?

Таргин кивнула, поднесла к моей груди правую руку, в которой неожиданно возник кинжал. Схватив меня за чёрную безрукавку с эмблемой группы Godsmack, резким движением вспорола так горячо любимую футболку до пупка. Вот нахрена так было делать?! Мало того, что напугала, так ещё и без фанатского раритета оставила!

— Ничего. Одежду новую найдёшь, — спокойно произнесла волшебница, будто только что ничего не случилось. — Незачем  тебе щеголять в одежде своего мира. С толпой слиться не сможешь.

Она с интересом оглядела мой оголённый торс, потом со знанием дела хмыкнув, вынесла вердикт:

— Мда. Худоват. И совсем не тренирован. Выносливости маловато в тебе.

Я не тренирован?! Так каждый день отжимаюсь, подтягиваюсь, пресс качаю, растяжку делаю. А она… Я в мыслях махнул на всё рукой и послал хозяйку башни с её рассуждениями весьма далеко, совершенно не обращая внимания на то, что мой внутренний мир для неё полностью открыт. И был за это сполна наказан.

Вдруг, ни с того ни с сего, на тело навалилась тяжесть, что я, не удержавшись, рухнул на колени, а затем и вовсе оказался на четвереньках, точно меня тяжёлым стальным прессом придавило к полу. Схватив меня за волосы, Таргин потянула меня за голову и приставила к открытому горлу холодный клинок.

Склонившись надо мной, она тихо проговорила:

— Знай своё место, насекомое. И следи за своими мыслями. Иначе я могу обидеться, и наплевать на то, что ты мне нужен? Понятно?

— Да, госпожа, — сглотнув подступивший к горлу ком, ответил я.

— Встать! — убрав кинжал, приказала она.

Прижавшая меня к земле, повышенная гравитация вернулась в норму и позволила подняться. От осознания того, что я мигом ранее был на волосок от гибели, влился в кровь адреналин, невольно задрожали колени, в животе похолодело. Ненавижу это состояние! Словно цепенеешь, как кролик перед удавом и ничего не можешь с этим поделать! Но дрожь унялась постепенно, и я вытер со лба холодный пот. А вот взмокшую спину протирать было нечем.

Слева и справа от меня на полу возникло два сияющих круга: один цвета крови, другой — белый, как снег. От них веяло силой. Таргин приложила к моей груди ладонь и что-то невнятно зашептала. Слов я не разобрал тогда. Наверняка, это было какое-то заклинание призыва, ибо в бардовом круге возникла Садара, а в белом — Найрин. Наверно, моя покровительница в тот день хотела, чтобы я стал пришибленным от всех этих сюрпризов. То телепортация, то чтение мыслей, то возникающие из воздуха предметы, а теперь и ангел с демоном. Для человека с атеистическим складом ума, не верящего во всякую мистическую хрень и доверяющему рациональному разуму, это было уже чересчур. Но вот же они: демон и ангел перед моими глазами, с интересом смотрели на меня и загадочно улыбались.

Таргин убрала с моей груди ладонь. Теперь на ней красовалась татуировка восьмиконечной звезды. Всё. Заклеймили.

— Ты принадлежишь мне, — произнесла Таргин. — Ты — моё орудие. И ты поможешь мне отомстить.

И всё. Никаких тебе торжественных фанфар, салюта, церемонии посвящения в рыцари… или в кого меня посвятили тогда? Даже сейчас не знаю. Посвящение в орудие мести звучит как-то забавно и совсем не представительно.

— Викара и ханира — мои слуги будут привязаны к тебе, — кивнув в сторону демона и ангела, продолжила Таргин. Она протянула ко мне открытую ладонь, в которой всё так же неожиданно материализовался небольшой зелёный мешочек. Его горловина была перевязана чёрной шнуровкой. — Держи, это тебе на первое время. Одежду сменишь, жильё найдёшь. А дальше сам разбирайся. В сложных ситуациях Садара с Найрин советом помогут.

Кошель со звякнувшими внутри монетами лёг мне на ладонь. Позже, когда Таргин переместила меня обратно в город, проверил содержимое мешочка. Мне в дар достались: один танал или тан — золотая монета, десяток гиларов или гилов — серебряные монеты и два десятка мисанов или мисов. От привязанных ко мне попутчиц выяснил, что один тан равен десяти гилам, а один гил — двадцати мисам. По сути, я получил две золотые и одну серебряную монету, но мелочью — она тоже сгодится. Сейчас я чуть побогаче. Всего лишь на три тана. Вот от продажи аконита можно было бы много выручить, да только где сейчас этот кристалл? Хотя, если бы он меня принял, то продавать его было бы верхом глупости.

От испорченной футболки, кроссовок, джинсов пришлось избавиться и купить вместо них местную одежду: белые шаровары, белый халат, простенькие сандалии. А вот тюрбан не стал брать у продавца из принципа, хоть он и настаивал, мол, припечёшь голову и кирдык тебе, а с тюрбаном не пропадёшь. Позже я сменил эти тряпки на лёгкие кожаные доспехи, обзавёлся сапогами с загнутыми вверх носами и арбалетом. Купец, узнав, что я человек Таргин — в доказательство пришлось показать татуировку — тут же сделал мне скидку, сбросив половину от назначенной ранее цены. То, что знак хозяйки башни не подделка, определялось легко. Надо лишь сказать ритуальные слова. Тогда чёрная восьмиконечная звезда у меня на груди на несколько мгновений становилась золотой. Такое никто подделать не мог. Если верить слухам, четверо магов пыталось это провернуть, да только их впоследствии нашли в канаве с перерезанными глотками.

Пока предавался воспоминаниям, протопал половину пути. Солнце к этому времени уже висело над городом сияющим оком, медленно приближаясь к зениту. Жарковато. Спина, за которой висит тяжёлый арбалет с болтами в колчане, взмокла. С волос по шее и щекам ручьями стекал пот, но я терпел. В аконитовых шахтах будет прохладнее. Главное, добраться до них.

Большинство людей тут в белых одеждах расхаживает, головы обматывает тюрбанами, чтоб не припекало. Ибо изрядную часть года южные окрестности Дархасана обволакивает знойный воздух, а по вечерам стоит неимоверная духота. Лишь зимой здесь, несмотря на то, что снег не выпадает, становится прохладнее. Я как раз и попал сюда под конец здешней зимы, больше похожей на раннюю дождливую осень.

Вскоре я свернул налево с одной из основных улиц, ведшей к торговой площади. Пробиваться сквозь толпу, вдыхать тяжёлые ароматы всевозможных пряностей и букета благовоний, от которых голова идёт кругом, да и к тому же всё это под зазывные крики торгашей — нет, это не для меня. Я и на Земле не любил всевозможные флэш-мобы: будь то базарная толчея, синхронные танцульки огромного количества людей или битком забитые площади, на коих местные звёзды давали концерты. А здесь и подавно избегал мест скопления хомо сапиенсов. Обокрасть могут или пырнуть ножом в печень. Мне оно надо?

Нет, конечно, всё зависит от того, насколько ты внимателен. Каждый сам кузнец собственного счастья. И если ты споткнулся и упал, то не спеши пенять на других, а поищи для начала причину оного несчастья в себе… Потому-то я и свернул с пути, ведущего на базар. Мне там всё равно сейчас делать нечего.

5

Взвести тетиву, зарядить арбалет смертоносным болтом, направить оружие на цель, спустить крючок… повторить. Думаете легко? На словах. Хотя, я уже наловчился. Успел за время, прожитое в Дархасане. Но попробуй всё это делать дрожащими от адреналина руками, когда тебя прижал к стене зверь, напоминающий помесь быка и собаки. Здоровенный, выше меня на три головы, с учётом того, что мой рост метр семьдесят. На мощных мускулистых лапах кривые когти, из зубастой пасти смердит мертвечиной, массивная башка увенчана парой толстых рогов, глаза пышут огнём, спина ближе к голове изогнута в высокий горб и покрыта чёрной, стоящей дыбом шерстью. Тварь ревёт так, что поджилки невольно трясутся. Но достать меня гад не может, Садара с Найрин его сдерживают магией и оружием: викара стегает зверя огненным хлыстом, ханира пытается пробить его толстую шкуру мечом света. Только и им тяжко приходится: у чудовища сильная антимагическая защита, и оно постоянно пытается достать назойливых демона с ангелом челюстями и когтями. Вроде я в безопасности, а всё равно страшно.

Аконитовые шахты — это многоэтажный лабиринт, уходящий под землю. Каждый новый уровень шире предыдущего. Получается что-то вроде подземной пирамиды, так как каждый этаж по форме напоминает квадрат.

Пять уровней мы прошли относительно легко. А на шестом начались сложности. Почему так глубоко забрели? Пришлось. Обычно охотники за аконитом уходят сразу же, обнаружив и забрав кристалл. Зачем жадничать? Жадность и к смерти может привести. Тем более что после тебя другим придётся идти дальше и глубже. И если тебе повезло обнаружить камень на первом уровне, то радуйся лёгкой, пусть и дешёвой, добыче.

Мы прочесали и зачистили от всякой злобной живности пять уровней, но так и не нашли ни одного камня. Уходить с пустыми руками не хотелось. Отдохнув и слегка перекусив перед спуском на шестой этаж, мы отправились дальше. Та же история. Нет камней, как сквозь землю провалились! Всё шло хорошо, пока мы не нарвались на перекрывшую нам путь тварюгу.

— Шахин, сделай же что-нибудь! — кричит Садара, уворачиваясь от когтистой лапы.

Целюсь чудовищу в глаз, а руки всё равно предательски дрожат. Щёлк. Арбалетный болт устремляется к зверю, попадает в массивный лоб и отскакивает от него, как от стальной стены.

— Ни на что не годный смертный! — добавляет Найрин и почему то начинает истерично хохотать. — Ты жалок, Шахин!

Как же они меня бесят!

Опускаю арбалет ложем к земле, ногу вставляю в стремя самострела. Наклонившись, цепляю тетиву крюком и выпрямляюсь — оружие взведено и готово к очередному выстрелу. Подняв арбалет, беру заранее зажатый в зубах болт, вставляю его в направляющий паз, а спина влажная от холодного и липкого пота. Волосы тоже взмокли. Вытираю лоб рукавом, чтобы назойливые капли не лезли в глаза и не мешали целиться. Опустившись на колено, задерживаю дыхание. Как ни странно, руки перестали дрожать. До зверя шагов двадцать.

Глухо щёлкает тетива, отправляя в полёт семьдесят грамм смертоносной стали. Попал! Прямёхонько в глаз! Зверь взвывает от боли и встаёт на дыбы, чтобы растоптать надоевших чужаков, вторгшихся в его владения. Садара тут же оплетает огненным хлыстом одну из задних лап твари и рёзко дергает на себя. Чудовище, потеряв равновесие, заваливается набок. Найрин, не теряя времени, наносит колющий удар в открытое и незащищённое горло животного, затем резко с проворотом дёргает на себя, тем самым расширяя и без того смертельную рану. Зверь с хрипом и грохотом падает на каменный пол. Ещё несколько секунд его грудь вздымается, задние лапы дёргаются в агонии и всё. Затих. А меня всё ещё трясёт от адреналина.

Найрин, подойдя к туше чудовища, резким взмахом меча отрубает тому один из рогов. Подняв трофей, бросает мне со словами:

— Держи. Заслужил.

Налету ловлю рог и бросаю в походную сумку.

Садара довольно улыбается и добавляет:

— Можешь же, Шахин, когда надо. Всего-то надо было тебя разозлить.

*   *   *

— Возьми его, Шахин, — хитро улыбаясь, прошептала мне на ухо Найрин.

— Пернатая, ты сейчас перегибаешь! — Садара гневно щёлкнула хвостом по каменному полу. — Шахин, не будь дураком! Не слушай её. Не повторяй ошибок.

Этот мир какой-то перевёрнутый: ангел искушает, а демон взывает к разуму!

Мы всё-таки нашли аконит! После быкообразной собаки продвижение сквозь лабиринт значительно упростилось. Твари всякие ещё попадались, но они оказались раза в два слабее огромного зверя. Так что особых сложностей в зачистке коридоров не было. Спустились на седьмой уровень и уже в третьем зале обнаружили кристалл. Садара тут же воскликнула «Ого!», а Найрин от радости матюгнулась.

— Найрин, а тебя Всевышний не накажет за сквернословие?

Ангел вытаращилась на меня удивлёнными глазами, как на пришибленного.

— Ты чего, Шахин? Всевышнему наплевать.

Поняв, что заговорил на щепетильную тему, в которой ничего, по меркам этого мира, не смыслю, я быстренько сменил направление разговора:

— А… вообще… не понимаю вашей возбуждённости. Ну, нашли мы аконит. И что в нём такого, кроме размера?

А размер впечатлял. Добротный гранёный кристалл чёрного цвета был величиной с футбольный мяч.

— Не понимаешь?! — Садара недоумённо уставилась на меня, а Найрин вновь изрекла нелицеприятное словечко про мои мозги.

— Нет. Не понимаю. А чего вы хотели? Я же чужак в вашем мире.

— Шахин, мы нашли чёрный аконит, — смилостивилась демонесса и, не дожидаясь очередного дурацкого вопроса с моей стороны, продолжила: — Чёрный аконит — большая редкость.

— А учитывая, что он таких размеров… считай, нам невероятно повезло! — добавила Найрин.

Я же подумал, что нам невероятно повезло услышать речь ханиры без ругательств. Каждый раз, когда это милое, крылатое, божественное существо матерится, я чувствую себя странно, неловко и неуютно.  Уж если и существует олицетворение когнитивного диссонанса, то это точно Найрин!

— И что это нам даёт, кроме возможности неплохо заработать?

— Ты точно, дурак, — изрекла Садара, материализуя в руках сундучок для переноски аконита. — Нельзя его продавать. Отнесём хозяйке.

И тут Найрин, подойдя ко мне, стала нашёптывать, чтобы я, как в прошлый раз, взял аконит голыми руками.

— Сучка пернатая, если камень взорвётся, то хозяйка нас точно по голове не погладит!

— А если не взорвётся? — ханира довольно захихикала.

Я рассказывал ранее о цветах. Синий — цвет стихийных магов. Так вот, чёрный и белый — цвета тёмной и светлой магии. И если камень меня примет, то быть мне некромантом!

— В общем, тебе решать, Шахин, — вздохнув, произнесла Садара.

— Странно. Разве ты не можешь его взять?

— Могу. Но только если ты разрешишь, — отведя от меня взгляд, ответила демонесса.

Я? Разрешить? Они обе решили меня сегодня довести до хрен его знает чего…

— Это ты хорошо отмочила, шутница, — улыбаясь во весь рот, сказал я, за что был награждён гневным взглядом, способным испепелить всё, что угодно.

— Почему, если я разрешу? — наконец, придя в себя, спросил я.

— Шахин, ты точно тупой! — воскликнула Найрин. — Потому что ты главный! Неужель не понятно?

— Представь себе, нет! — в этот раз я дал волю гневу. — Вы полгода надо мной измываетесь, а оказывается, что я главный!

— Не воспользоваться твоей наивностью было бы грешно, — состроив невинное личико, изрекла ханира.

— Вот от тебя я о греховности слышать ничего не хочу! Поэтому заткнись! — последние слова я выкрикнул, отчего многократное «нись» эхом прокатилось по зале и исчезло в глубинах коридора.

Найрин мгновенно стушевалась, не ожидая от меня подобного напора. Потом сделала обидчивое лицо, надула губы и отвернулась. Нет, меня своими трюками не проведёшь. Садара почему-то молчала. Благоразумно с её стороны.

Я шагнул в сторону аконита.

— Шахин, подумай. Ты можешь погибнуть, — произнесла викара, а ханира продолжала показательно дуться. Ну и ладно. Пусть дуется.

— Я могу погибнуть в любом случае, — усмехнувшись, сказал я и протянул руку к чёрному кристаллу.

Аконит неожиданно задрожал, стоило прикоснуться его поверхности. От него по стене, в которой он торчал, густыми клубами дыма заструилась и потекла тьма. Каким-то образом я почувствовал: отшагнуть — значит отказаться от дара. Тогда не ручаюсь, что камень не взорвётся. Я остался стоять на месте, боясь шелохнуться. Проклятый адреналин вновь ударил в кровь, заставив колени дрожать от волнения!

Кристалл задрожал сильнее, отчего стена покрылась трещинами. С пронзительным хрустом от неё вместе с аконитом отделился кусок. Как оказалось, камень рос не только наружу, но и вглубь. Спрятанная половина камня на удивление была белого цвета, сияла мягким светом. Аконит, зависнув предо мной, вращался вокруг своей оси, излучая тьму, которая, клубясь, поднималась по моим ногам, впитываясь в меня на уровне бёдер. Лившийся во все стороны свет, наоборот, собирался в сияющие ручейки силы над головой, чтобы сверху падать на меня дождливым потоком. Я спиной ощущал на себе удивлённые взгляды викары и ханиры.

Кристалл перестал вращаться, дрожать и источать потоки силы. Я протянул к нему руки, и он медленно опустился на них, чтобы оказаться в моих бережных объятьях. Он меня принял! Только теперь я не пойми кто… Некромант? Паладин?

Я обернулся к застывшим в изумлении спутницам. Я хотел что-то спросить, но был ошарашен в очередной раз. Демон и ангел склонились предо мной, став на одно колено и одновременно произнесли:

— Приказывай, господин.

— Э… что?

— Приказывай, господин, — вновь повторили они без всякой издёвки в голосе. Наоборот, в их глазах сияла неподдельная преданность.

Ну, нихрена себе! Почесав затылок одной рукой, другой я прижимал к груди заветный кристалл, так резко изменивший мой социальный статус, сказал:

— Вот что, дамы. Для начала поднимитесь. Не привычно видеть вас вот так…

Ангел и демон исполнили приказ, не проронив ни слова. Они стояли и ждали. И что мне теперь делать? Хотя, почему бы не спросить у них?

— И что дальше?

Ханира и викара переглянулись.

— Нам стоит отправиться к хозяйке, — неуверенно произнесла Садара.

— Ну так вперёд. Чего мы ждём?

*   *   *

«Шахин! Шахин! Шахин!» — скандировала и ревела толпа снаружи со зрительных трибун арены. Она жаждала моего выхода. А я сидел в одиночестве на скамье в небольшой тёмной комнате, в которой обычно сидели воины да маги, ожидая своего часа. Для некоторых рокового. И я тоже ждал, отсчитывая секунды покоя, пока врата не откроются, приглашая меня на покрытое рыжим песком ристалище. С кем придётся схлестнуться, я не знал. Обычно поединщики до начала боя об этом не догадываются. Но меня выдаёт толпа, ибо молва об удачливом новичке, возникшем из ниоткуда, словно гриб после дождя, быстро разошлась по Дархасану. Уж не знаю, добрались ли слухи до краёв города, но молодого призывателя по имени Шахин теперь узнавали везде, где бы я ни появлялся. И это раздражало! Теперь я приблизительно понимаю, что чувствуют знаменитости из нашего мира, в жизнь которых часто вторгаются журналисты, папарацци, да и просто фанаты…

В тот день наша троица вернулась к Таргин. С тех пор я встречался с ней не раз. Чёрно-белый аконит многое перевернул в моей жизни, и даже хозяйка юго-западной башни стала теплее ко мне относиться.

Таргин провела магический ритуал, после которого кристалл полностью слился со мной.

— Теперь ты призыватель, Шахин, — по-доброму улыбаясь, произнесла она. — Честно говоря, я удивлена. До сих пор рождавшиеся с даром призывателя обладали только силой тьмы. Когда я привязывала к тебе Садару и Найрин — я сильно рисковала. Так как невозможно привязать к кому-либо одновременно и ангела, и демона. Ты мог умереть.

Сказать, что я был удивлён подобному откровению, всё равно, что ничего не сказать. А смерть… я не припомню за те полгода, проведённых в Дархасане мгновения, когда я бы не мог умереть. Ведь смерть всегда рядом, ходит за нами по пятам всюду и ждёт…

— Я думала, что ты найдёшь чёрный кристалл, и тогда пришлось бы отвязывать от тебя Найрин и оставить Садару, — продолжила Таргин. — На моей памяти такое случается впервые.

— Всё когда-нибудь происходит в первый раз, — глубокомысленно произнёс я изречение одного из мудрецов нашего мира. — И что теперь со мной будет?

— У нас есть чуть меньше года до начала Турнира Пяти Башен. Будешь учиться и тренировать свой дар. С этих пор твоя жизнь превратится в настоящий ад, — улыбнувшись, ответила моя покровительница.

Да уж. Это был действительно ад. Куда меня только не отправляли для убийства какого-либо особо сильного чудовища! То есть на практике заставляли учиться. Раз в месяц я спускался в аконитовые шахты. Настолько, насколько позволяла мне сила, мой дар, моя выносливость. Спустя полгода, после меня искателям заветных камней ловить было нечего — лабиринт я вычищал от верха до низа. Чёрные и белые кристаллы я поглощал сам, а остальные шли в продажу. Мне тоже нужно было на что-то жить.

Я знал, что не единственный, кому покровительствует Таргин, но за всё это время меня так ни с кем из них не познакомили. Значит, не время ещё. А они ведь тоже собирали акониты, дабы стать сильнее. Я чувствовал себя слегка виноватым перед неизвестными соратниками. Как бы там ни было, по истечении восьми месяцев мне разрешили больше не ходить в лабиринт, отчего я чувствовал радостное облегчение.

На десятом месяце объявили о начале турнира. И вот я здесь. Готов к труду и обороне. Точнее, готов сражаться за Таргин, чтобы её влияние на Дархасан ширилось и крепчало.

Ворота, ведущие на арену, с лязгом и скрипом стальных цепей, стали медленно раскрываться, пропустив внутрь ворвавшийся солнечный свет и рёв многотысячной толпы. Я оторвался от созерцания песка под моими ногами и поднял взгляд, затем встал со скамьи и зашагал к выходу. В тот же миг слева и справа от меня возникли Садара и Найрин. В их глазах и довольных ухмылках я прочитал решимость защищать хозяина и убивать его врагов.

— Что ж, дамы. Зажжём! — произнёс я и вышел на арену…

Конец

Талех Аббасов

26.04.2016

Похожие статьи:

Рассказы → Наследник

Рассказы → Чужое добро

Рассказы → Жизнь под звездой разрушения. Глава 1. Танец под двойной луной, Принцесса и Важное решение.

Рассказы → Жизнь под звездой разрушения. Пролог. Смерть, Возрождение и его Цена. часть 1.

Рассказы → Жизнь под звездой разрушения. Пролог. Смерть, Возрождение и его Цена. часть 2.