Тот, кто говорил со мной

После открытия возможности перемещений во времени фобия "эффекта бабочки" довлела над учеными. Ведь желающие имелись прикончить не только бабочку, но и кого-либо из великих диктаторов прошлого, да и просто из великих...
Подобно дамоклову мечу эта угроза висела над человечеством, пока не обнаружили то, что назвали феноменом отката. Любое изменение в прошлом не сказывалось мгновенно на нашей реальности, что вело бы к массе парадоксов, а создавало, говоря языком обывателя, параллельную реальность — и эти изменения можно обратить.
Тогда те же ученые предложили эксперимент с "прогрессорством" в отдельно взятых сообществах. Выбрали два таких сообщества — полностью изолированных очага цивилизации, прекративших своё существование без воздействия извне. Таким образом, минимизировав риск глобальных изменений в истории.
Разумеется, при этом с досконально отработанной возможностью "отката".
"Объект N1 — Нан-Мадол. Характеристика миссии — прогрессорская. Цель — предотвратить разрушение города, сохранить государственное образование и с его помощью искоренить или минимизировать каннибализм, человеческие жертвоприношения и войны между племенами.
Результат — на промежуточной стадии частичный успех; итоговая неудача. Город сохранен, установлено влияние на весь архипелаг. Каннибализм удалось затабуировать, но человеческие жертвоприношения имели тенденцию к рецидиву при каждой смене поколений. В итоге Нан-Мадол уничтожен испанскими конкистадорами. Несмотря на возражения части энтузиастов проекта, дальнейшее вмешательство признано нецелесообразным.
Объект N2 — гренландские викинги. Характеристика миссии — гуманитарная. Цель — сохранить общину викингов в Гренландии, погибшую вследствие неприспособленности к суровым климатическим условиям; способствовать установлению мира с эскимосами и взаимному культурному проникновению."


***

Зимы становились всё холодней, корабли из Норвегии приплывали всё реже, и уже долгое время вовсе не появлялись на горизонте, где серое небо сливалось с таким же свинцово-серым морем. Когда иссякли запасы зерна, угроза голода стала неотвратимой. Женщин в Поселении оставалось заметно больше, чем мужчин. Многие викинги уплыли на юг, бросив всё, включая своих подруг, чтобы найти там себе замызганную ирландку. А скрелинги наоборот становились всё многочисленней, думала Сольвейг, кутаясь в подтороченную мехом накидку. Одежда слабо спасала от холода. Но не кутаться же, как те скрелинги, в звериные шкуры...
Девушка спешила в церковь. Здесь тоже собрались в основном женщины. Вокруг бледные, осунувшиеся лица. Молодых, как она, почти нет — Сольвейг исполнилось пятнадцать зим. Стариков, впрочем, тоже — те умирали первыми. Начавший проповедь священник Олаф — один из последних стариков в Поселении.
И снова его проповедь об Ионе во чреве рыбы… по толпе пробежал ропот. Асмунд, один из немногих присутствовавших мужчин, возмутился громче всех:
— Опять старый дурак за своё… — лицо Асмунда напоминало Сольвейг волчье.
— И хотя исполинская рыба исторгла Иону назад, нигде в Писании не сказано, что человек не должен есть рыбу, — голос Олафа разносился над толпой.
— Этот запрет установлен не тобой и не мной! Если мы перестанем соблюдать законы предков, то превратимся в ублюдочных скрелингов! — уже заорал Асмунд. Сольвейг вздрогнула, поскольку Асмунд стоял рядом с ней. Почему-то он всегда оказывался рядом с ней.
Олаф дрожавшими пальцами перелистнул страницу и лишь потом посмотрел на крикуна.
— Я снова слышал Голос. Он сказал, что мы должны начать есть рыбу. Мы должны учиться у скрелингов. Учиться ловить рыбу, охотится на тюленей, сохранять тепло. Иначе мы все погибнем. — Всё-таки Олаф волновался. Старческое дребезжание в голосе сейчас было особенно отчётливым.
— Учиться у скрелингов?! Нам? Мы — викинги! Пока к нам не пришли похожие на тебя ирландские болтуны со своими проповедями, наше имя гремело по миру и вселяло страх! Мы строим каменные дома, слагаем саги, играем в шахматы, в конце концов — чему нам учится у дикарей?! — капельки слюны изо рта Асмунда в полёте замерзали.
— Каменные дома это хорошо, но согревают ли они нас без топлива, которое кончилось? Если мы вымрем, некому будет пересказывать саги. И в конце концов, не ты ли, брат Асмунд, постоянно проигрывал мне в шахматы? — голос Олафа неожиданно окреп.
Женщины захихикали. Сольвейг тоже улыбнулась, но улыбка девушки сразу сникла под злым взглядом Асмунда. Тот скользнул взглядом вниз по ладной фигуре девушки, и, резко повернувшись, вышел.



***

"Эксперимент развивается согласно прогнозам. Вождей эскимосов удалось убедить соблюдать мир, хотя на их стороне уже весомый численный перевес. Ведётся работа по искоренению табу на употребление рыбы у викингов. В условиях похолодания, вызванного им ограничения продовольственной базы и разрыва внешних связей, выживание общины при сохранении этого запрета проблематично.
Дальнейший прогноз — умеренно оптимистичный".


***

Сольвейг сидела в домике Олафа. И старик и девушка тепло одеты, виден пар от дыхания — отапливать помещение почти нечем. Зато изнутри согревал горячий чай, заваренный на сосновых иголках. Вкус, мягко говоря, не очень, но это верное средство против цинги.
— Последняя ветка, — сказал Олаф, — пей, мне недолго осталось, а вот твои белые зубки надо сберечь до свадьбы, — Олаф слабо улыбнулся, тут же зайдясь в приступе судорожного кашля.
Сольвейг чуть отхлебнула, улыбнувшись с благодарностью, и продолжила жаловаться.
— Еды очень мало. Каждую ночь появляются новые покойники, ну да не вам ли об этом не знать… вчера, когда хоронили Йона, долго долбили мёрзлую землю… в итоге просто завалили тело кучей камней. Медведи не доберутся и ладно. Странно, что скрелинги нас пока не трогают. Они могли бы перебить оставшихся мужчин за одну ночь. Асмунд объединил большинство мужчин вокруг себя, и сам поговаривает о нападении на скрелингов!- возбужденно говорила девушка.
— Безумец, — покачал седой головой Олаф.
— Он действительно всё больше походит на безумца. А иногда он так смотрит на меня… будто хочет съесть, — Сольвейг понизила голос и округлила глаза.
— Ты красивая девушка, Сольвейг, — но в этих словах Олафа сейчас прозвучало больше сожаления, чем одобрения...
Следующей ночью Олаф умер.
Асмунд теперь не давал Сольвейг прохода. Девушка понимала — рано или поздно он возьмёт её силой. Его люди тем временем уже забирали без особых церемоний всё лучшее — как необходимое для жизни, так и абсолютно бесполезные сейчас монеты, золотые кольца, серебряные фибулы и даже книги. Всё это сносили в дом Асмунда. Сам Асмунд не читал, но собирал книги ревностно.
Одно зеркальце Асмунд подарил Сольвейг… и девушка не отказалась. Мерзкая ей самой мысль ответить на заигрывания Асмунда посещала девушку всё чаще. Однажды утром, как обычно согрев зеркальце дыханием и протерев, она увидела в отражении кровящие от цинги дёсны. В тот день Сольвейг решила, что не оттолкнёт Асмунда в следующий раз… он поможет ей выжить. Не просто выжить, поправила она себя. Выжить вполне можно было и без него, пока теплится жизнь в Поселении. Но девушке хотелось не просто выживать, а и хорошо выглядеть, носить украшения… да просто вкусно поесть, в конце концов.
Как раз в тот день Асмунд неожиданно потерял к ней интерес. Он ходил мрачнее тучи.
— Асмунд тоже слышал Голос, как и Олаф, — тревожный слух разлетелся по Поселению.
Приближалась великая ночь Йоля.
В один из коротких дней люди Асмунда напали на небольшое стойбище скрелингов.
На следующий день жителям Поселения, всем кроме нескольких мужчин — противников Асмунда, раздали мороженное мясо. А избранных Асмунд пригласил разделить трапезу в его доме.
Уже позабытый жар от пылающего очага, отблески и тени сошлись то ли в танце, то ли в схватке на покрытых плесенью стенах. И сосредоточенное чавканье множества ртов. Сольвейг жадно впилась белыми зубами в истекающий жиром кусок мяса. "Сколько мяса! Это сколько же добычи они отбили у скрелингов", — думала девушка, вполуха слушая Асмунда.
— Голос сказал мне: преступи черту, нарушив запрет. И я сделал это. Тот, кто говорил со мной, надеялся, что мы станем есть рыбу и превратимся в скрелингов. Но мы перехитрим его… мы будем есть скрелингов! — Асмунд зашёлся в безумном смехе.
Чавкающие рты, груда меховых одежд скрелингов в дальнем углу… Сольвейг не помнила, как оказалась наружи. Её с кровью вырвало на серую заледенелую корку снега. Асмунд, тяжело дыша, выскочил за ней. Обжигающий щеки холод привёл девушку в чувство. Лишь сейчас по расширенным зрачкам Асмунда она поняла, что тот не просто пьян, а находится под дурманом грибов.
— Ты гнусный выродок, — вязкой после приступа рвоты слюной Сольвейг плюнула мужчине в лицо, — да ты опустился ниже последнего из скрелингов!
Асмунд оскалил жёлтые зубы. Сейчас он напоминал не волка, а скорее взбесившегося пса.
Боль вспыхнула в самом нутре и пульсирующими волнами разлилась по телу.
Асмунд рывком вытащил нож из её живота и сделал шаг назад, позволив девушке растянуться на снегу.
— Твою печень я съем сырой, — сказал он и глупо захихикал.
Не считая собственного стона, это было последним, что услышала Сольвейг перед смертью.



***

"Эксперимент окончился чудовищным провалом. Непосредственно в ходе эксперимента в общине зародился каннибализм. Его противники убиты в междоусобной войне.
Оставшиеся в живых уничтожены эскимосами.
Провалы в Нан-Мадоле и Гренландии вынуждают отказаться от практики "локального вмешательства". Эксперимент прекратить путём "отката". Вернуться к абсолютному запрету любых изменений прошлого".


***

На долгожданном драккаре Сольвейг покинула Гренландию, где после смерти пастора Олафа её ничто не держало. Драккар держал путь в Исландию. Говорят, эти исландцы едят рыбу… Сольвейг сморщила носик Ужасные люди.
По ослепительно белому склону оставшегося позади берега двигались две точки. Когда её глаза уже слезились от снежной белизны, Сольвейг поняла, что это спускаются к морю два скрелинга. Те, кому будет принадлежать Гренландия.

Похожие статьи:

Рассказы → Сага о Барди

Рассказы → Я смотрел, как отходят драккары

Рассказы → Воин Севера

Статьи → Магический кристалл викингов

Рассказы → Золотая статуэтка Одина