За вдохновение спасибо дорогому другу Алисе Чалис
- Ваша смена закончилась! – прозвучал за спиной резкий голос.
Рина привычно опустила голову, нахохлилась. Сейчас как даст хлыстом по спине, эдак с оттяжечкой. Раны-то, если что, зарубцуются, а вот свитер вряд ли удастся заштопать. Он и так старый, расползается по ниточкам.
Надсмотрщик похлопал девушку по плечу.
- Давай на выход. Задержишь напарника – он из-за тебя норму не выполнит.
Рина посмотрела на недоразобранную корзину с тряпьем и поднялась. Напарник-то, может, свою норму сделает, а вот она не успела. Не видать ей на этой неделе премиальных чеков, как своих ушей.
Надсмотрщик опрокинул корзину. Грязные, рваные одежки, покоробленные ботинки, куски пластика непонятного происхождения посыпались в сточную канаву. Дурно пахнущая жидкость зеленовато-бурого цвета зашипела, как живая, на поверхности засверкали оранжевые искры, взлетели вверх и полопались синие пузырьки. Меньше чем через минуту от барахла (и от недовыполненной нормы) не осталось и следа.
- Иди уже, - буркнул надсмотрщик. – Чеки и талоны в столовку всего полчаса выдавать будут.
Выбегая из цеха, идя по длинному коридору к кассе, стоя в очереди за чеками, еще в одной очереди – за контейнерами с синте-пайками в столовой, - и потом, уже выбравшись на улицу, Рина всё думала о странном надсмотрщике. Он и вправду хотел ей помочь? Может, проверял на лояльность? Пытался подставить? А что, если прямо сейчас он докладывает старшему по цеху о недовыполненной норме, о растворившихся в химикатах тряпках, о незаконно полученных премиальных чеках?
Вернуться, донести самой? А вдруг он и впрямь от души? Вот же глупость! Добрячков не берут в надсмотрщики. Так вернуться или нет?
Да гори оно всё синим пламенем! Уже поздно, она устала как бот знает кто, проголодалась, а до дома еще топать и топать.
На улице было темно и холодно. Как обычно.
Сколько Рина себя помнила, здесь всегда было темно и холодно.
Если честно, то и помнила она не так уж много. Последние лет десять, не больше. День за днем – мутные, ветреные, полуголодные, скучные. Все, что случилось до этого, - как она попала в сектор, кто устроил ее на фабрику по переработке отходов, была ли у нее раньше семья, друзья, - тонуло в тумане, зеленом, как кислотные облака под куполом, липком, как полусгнившие тряпки.
Оскальзываясь на неровном сером льду вечно замерзшего озера, Рина перебралась на другой берег – из промышленного квартала в жилой. Пройти через пустырь – и она дома, в темной, узкой, но зато своей комнатке в старом доме-улье.
Можно будет растопить печку (брикетов должно хватить еще на несколько дней), поужинать, посмотреть бесплатное 3Д-шоу по ТВ. Хорошо, что завтра выходной, не нужно рано вставать.
Через пустырь Рина не шла, а бежала. Ветер толкал в спину, раздувал полы старого пальто, пробирался холоднющими щупальцами под джемпер, лапал, как пьяный мужик, оставляя на коже синяки и царапины.
Девушка влетела в подъезд, захлопнула дверь и начала подниматься по узкой лестнице, освещая ступеньки фонариком. Идти в темноте было рискованно: ладно, если в кем-то наваленную кучу или в лужу блевотины вляпаешься – приятного мало, но хоть не опасно, - но кое-где ступеньки шатались, прогнили, вставленные в щели куски пластика повылетали - рухнешь, костей не соберешь.
На площадке пятого этажа было, как ни странно, светло и многолюдно. Возле распахнутой двери стоял важный толстопузый полицай и толпились любопытствующие.
- Что случилось? – спросила Рина у какой-то старушки.
- Вот она, пришла! – не ответив девушке, бабка ткнула в нее пальцем. – Это соседка ихняя, мсье детектив.
- Патрульный я, - добродушно отозвался полицай. – Вы из какой квартиры?
- Из этой, - Рина второй раз за день растерялась и, вместо того, чтобы назвать номер комнаты, так же, как бабка, ткнула пальцем в дверь.
- Соседку свою давно видели?
- В прошлый выходной.
- Декаду назад, значит? Давненько, - патрульный покачал головой.
- Господин полицейский, так я работаю допоздна. Прихожу уставшая, только поесть и спать.
- А соседка ваша где работала, не знаете?
- Понятия не имею. Может, на дому? У нее же ребенок маленький, девочка. Въехали они месяца два назад. Милая женщина, вежливая, здоровалась всегда. И дочка у нее такая тихая.
- Тихая… Мда.
Из квартиры донесся визг, сменившийся диким звериным воем.
В дверях появились двое полицаев с носилками, накрытыми несвежей простыней. Третий шел следом, волоча за волосы отчаянно орущую девочку. Она упиралась ножками, хваталась правой рукой за стенки, дверной косяк, за ноги и одежду шарахавшихся соседей. Лицо малышки было выпачкано серым и красным, острые зубы оскалены, глаза закатились так, что виднелись одни белки. Левой рукой девочка цепко держала какую-то деревяшку. Присмотревшись, Рина поняла, что малышка крепко сжимала обгрызенную, в сине-красных подтеках человеческую голень.
- Храни нас Всемогущий Космос! – ахнула девушка. – Она убила свою маму?
- Не, - отозвалась старушка. – Мать, думаю, сама померла, от болезни. Я ее кажный день видела. Тощая, бледная, кашляла всю дорогу. Не было у нее никакой работы, точно говорю. Что на панели, что в кабаке - никому она больная не нужна! Вот срок ее и пришел помирать. А девчонка, видать, решила протянуть сколько ни то одна. Да и то скажу: кому охота из своего дома в приют ехать. А тут матерный труп под боком. Мясо настоящее, свежее… То ись, поначалу было свежее, - бабка хихикнула. – Это уж потом, как запашок пошел, соседи полицаев вызвали.
Рина посмотрела вслед полицаю, тащившему девочку вниз по лестнице.
- И что же теперь с ней будет?
- Что-что?! А то сама не знаешь?! О покойнике не сообщила? Не сообщила! Не синтетическое мясо ела? Ела! Ей теперь одна дорога – в Темный Провал.
- Но она же совсем маленькая! Она была голодна, дверь закрыта, открыть не могла, еды нет, рядом только умершая мама…
- Дура ты, как я погляжу! – бабка сплюнула Рине на ботинок. – Законы для всех писаны. Всякие твои «не знала» да «не смогла» тех, в Верхнем секторе, не интересуют.
- Идите домой, барышня, - проходивший мимо патрульный толкнул Рину. – И не говорите глупостей. Будете много болтать – работу потеряете, а то и вслед за девчонкой отправитесь куда сами знаете.
Девушка покорно развернулась и пошла к своей двери, вставила ключ в скважину, открыла, вошла. Постояла, прислонившись к стене, потом захлопнула дверь и прошла в комнату. Есть Рине уже не хотелось. Она сунула в шкафчик контейнер с едой и, не раздеваясь, легла на грязный матрас.
В комнате было холодно, но вместо того чтобы встать и разжечь печку, девушка поплотнее завернулась в одеяло и закрыла глаза.
Темный Провал… Таинственное, пугающее место. Никто толком не знал, где оно находится, зачем туда отправляют нарушителей законов и что они там делают. Смертная казнь на планете отменена – обитателям Верхнего сектора нужны живые рабочие, - но поговаривали, что быстрая смерть куда лучше, чем вечная ссылка в Темный Провал. Откуда брались слухи о чудовищных, непредставимых вещах, которые приходилось делать каторжникам, о жутких монстрах, живших в самом Провале и в окрестных пустошах, - Рина не знала. Ведь никто и никогда не возвращался обратно, а, значит, не мог рассказать, что там на самом деле творится.
Рина вздрогнула и открыла глаза. Огонь в печурке догорел, остывающие угли едва светились красным.
Какой дикий, нелепый сон! Среди соседей девушки не было ни старушки, ни молодой женщины с ребенком. Но еще мгновение назад они казались такими настоящими – куда реальнее серой мглы за окном, корзин с ветошью, заполненных кислотой сточных канав. Реальнее всей Рининой жизни.
- Да срать я хотел на ваши высоконаучные выкладки и закладки! И уберите нахрен эти 5Д-модели и диаграммки в картинках!
Высокий полный мужчина смахнул со стенного экрана сине-зелено-коричневые графики и схемы так быстро, что Рина не успела их разглядеть. Да и рассмотри она – вряд ли поняла бы.
- Словами, мать вашу, извольте объяснить! Я не геолог, не эколог, не спец по терра… как там эта ваша сраная хрень называется…
- Терраформирование, - подсказала пожилая дама.
Рина откуда-то знала, что эта женщина - так же, как еще четверо, стоявших, почтительно склонив головы, перед бушевавшим «биг боссом», - лучшие на планете специалисты по эко-терра-проблемам.
Девушке казалось, она видит серые облака страха, окутывавшие всех пятерых. Как ни странно, сама Рина не боялась мужчину, облаченного в блестящий синий кокон власти и самоуверенности, как в броню.
Женщина сделала шаг вперед, оперлась руками о мраморную столешницу и заговорила. Каждое произнесенное слово клинком прорезало паутину страха, отбрасывало клочья серого тумана к сводчатому потолку из настоящего металла.
- Мсье Риссэн, вы можете кричать и топать ногами, можете разбить все мониторы, можете даже отправить нас в Темный Провал, но ситуация от этого не изменится. Планета гибнет – и виноваты в этом вы и ваш Совет директоров. Мы предупреждали – еще двадцать лет назад! – что добыча терезиума возможна только в горных районах, а штольни допустимо заглублять не более чем на пятьсот метров от нулевой отметки. Нет, вам понадобилось рыться на равнине! Мало того, что вы уничтожили уникальную экосистему Радужной Долины, вы приказали пробить стволы такой глубины, что…
- Сканеры показали, что под этой вашей дерьмовой экосистемой терезиума – как травинок на лугу! Думаете, я только о своих прибылях думах?! Конечно, и о них тоже! Я же не идиот! Но, в конце-то концов, это на мои средства был построен космофлот, на котором сюда прибыли беспортошные колонисты. Я вложил хрен знает сколько кредиток в оборудование шахт – между прочим, в самое крутое и безопасное оборудование! Я потратил миллионы на жилье, магазины, кабаки, голо-видео-театры для тех нищебродов, что прискакали сюда в надежде заработать денежек! А кто пригласил сюда вас – дармоедов? Кто платит вам зарплату? Тоже я!
- Вы абсолютно правы, мсье Риссэн. Только нам, как вы изволили выразиться, дармоедам, надо было расторгнуть контракт и улететь отсюда сразу после того, как вы, вопреки нашим советам, принялись рыть и копать в Радужной Долине. Мы предупреждали, что глубина залегания терезиума в этом районе такова, что, пробивая ствол, можно повредить оболочку ядра - необычно крупного для планеты такого типа. Что и произошло. В результате…
- Ах, ах, девочку ранили в самое сердце! Хватит с меня этой вашей экочуши! Ядро – это всего лишь горячий кусок камня, а ваша драгоценная планетка – не живое существо.
- Это уж как вам будет угодно, мсье Риссэн! Живая, не живая, существо, вещество, но как вы могли заметить, после появления на месте одной из шахт Темного Провала начались землетрясения, цунами. Резко ухудшился климат. Уменьшается количество пригодных для сельскохозяйственных работ территорий, с экватора наступает пустыня, с полюсов - льды. Снизилась - и продолжает снижаться – плотность атмосферы. Скоро здесь будет нечем дышать.
- Под куполами есть чем!
- Раньше купола были не нужны. Да вы и сами понимаете: атмосферные установки требуют регулярной очистки, постоянного ремонта. В Низших секторах люди умирают – от эпидемий, плохой еды, скученности, загрязненного воздуха.
- И какого черта вы от меня теперь хотите? Мне нужно пасть на колени, побиться головой о ядро планеты, попросить у нее прощения?! Или надо засыпать ту маленькую дырочку, которую мы проковыряли в планетном пузе и которую вы и тупые идиоты из Низших секторов пафосно именуете Провалом?
- Боюсь, и это уже не поможет. Нужно эвакуировать людей. Планете осталось жить несколько лет, потом сердце ее разорвется…
- Да ты совсем спятила, дорогуша! – Риссэн вскочил и, сжав кулаки, бросился на женщину.
Рине показалось, сейчас он ударит эколога, но шахтовладелец в последний момент опомнился, остановился и заорал:
- Вон отсюда! Воон! Вы уволены!
Рина сидела на берегу озера. Вода была синей-синей, небо - голубым, а трава – зеленой. На лугу росли белые и желтые цветы с неведомыми именами. Рыжий пушистый щенок - клубочек из солнечных нитей - кувыркался в траве.
Вот он подбежал к Рине, ткнулся мокрым носом в ладонь, забрался на колени. На белом платье остались желтые пятна цветочной пыльцы или следы солнца – такого яркого, живого, настоящего.
- Санни, дурачок! Ты мне платье испачкал!
Черная туча, похожая на чудовище, - рогатое, мохнатое, обрюзгшее, - явилась из ниоткуда, прогнала солнце, растянула паучиные лапы от края до края неба, по-хозяйски разлеглась на голубом одеяле, перекрасила его в темно-серый с охряными подпалинами.
- Рина, скорее домой! Гроза начинается, сейчас купола опустят.
Мама подхватила дочку на руки, но та вывернулась, бросилась за щенком, заигравшимся со своим отражением в воде.
Грохот в небе – это гром. Грохот на земле – это активировались атмосферные купола. Разноцветный мир вокруг раскололся на части, рассыпался кусочками мозаики.
Что-то невидимое, страшное вонзилось в землю, разрезая зеленую траву, голубую воду, песчаный пляж, забытый букет. Брызнула ярко-красная жидкость, разлетелись в стороны кусочки пушистого солнца. Под ноги девочке покатилась голова с мокрым носом и черными глазками-бусинками.
- Нет! Мама, мамочка! Санни! Санни же!
Мать накинула на голову девочки платок – не смотри, не оглядывайся! – и побежала к соседнему куполу. Это был не их сектор, Космос ведает, чей, - но там можно укрыться от смертоносного дождя, от падающих грязно-желтых, прожигающих землю насквозь капель. Только бы успеть, добежать раньше, чем опустится купол, спрятаться. Муж найдет их, заберет домой. Но это всё потом, потом…
Старая-старая женщина медленно подошла к дымящемуся Провалу. Из темной бездны вылетели – словно приветствуя - искры и языки пламени, похожие на праздничный фейерверк.
Вокруг на многие километры не было ничего, кроме растрескавшейся земли, когда-то бывшей Радужной Долиной. Пребывавший в безвременье, застывший пейзаж оживляло лишь корявое мертвое дерево, да ветер гонял похожие на клубки паутины перекати-поле.
Воздух, пропитанный серой и метаном, – фиолетово-красный, как венозная кровь, был таким густым, что его можно резать ножом.
Старая женщина встала на краю огнедышащего кратера, над поднимающимися из глубины ядовитыми испарениями. Сейчас – с коричневыми загрубевшими руками-ветками, с лицом – морщинистым, пыльным, растрескавшимся, как иссушенная земля, - она казалась не живым существом, но частью окружающей пустыни.
Женщина не ведала, жив ли еще кто-то из людей, или она последняя. Она не помнила, кем была до того, как пришла сюда. Но она знала, зачем она здесь.
- Будь ты проклята, чертова планета! Ты погубила мою жизнь, мою память, погубила всех нас! А ведь мы не сделали ничего дурного.
Женщина наклонилась над воронкой, уходящей вниз, вниз, в немыслимую глубину, и плюнула. Она надеялась, что ее плевок и проклятие – не выкрикнутое, но сказанное еле слышным шепотом, - достигнет сердца-ядра планеты.
Из глубины Провала вылетел камешек размером с куриное яйцо и, срикошетив от стенки, ударил старую женщину в висок.
Рина покачнулась и упала.
- Будь… ты…
Изуродованная земля вздрогнула, над пустыней прокатился гул. Планета не знала, не могла знать, ибо не была мыслящим существом, - хватит ли у нее сил, чтобы исцелить нанесенные раны. Она не видела, не могла видеть, ибо и глаз у нее не было, - что на орбите уже появились космолеты, присланные в помощь колонистам.
Похожие статьи:
Рассказы → Ощущение П
Рассказы → Руководство по рыбалке
Рассказы → Искусственное растение
Рассказы → Я выживу!
Рассказы → Куклa
