Антонинова дорога. Двенадцать миль к северу от Лимеса.
Январь, тридцать первый день 104 года эры Диоклетиана.
Усталая, закованная в сталь доспехов, змея тяжёлой пехоты медленно вползла на очередной заснеженный холм. Ехавший во главе колонны всадник в алом плаще кинул взгляд на раскинувшийся вдоль берега неширокой реки городишко и поднял руку, давая сигнал к остановке.
- Пропретор, почему стоим? Осталось-то всего ничего! Небось, местные девки ждут не дождутся нас, таких бравых! - нетерпеливо выкрикнул высокий шрамолицый центурион. - А то на здешнем холоде недолго и отморозить себе всё на свете! Верно говорю, ребята?
- Да уж ты-то, Секст Манлий, всегда тёплое местечко найдёшь, куда пристроить своё всё на свете! - под одобрительный хохот легионеров возразил всадник. - Но со звонкой-то монетой греть ведь намного сподручнее, а? Сейчас наш трибун Марк Валерий раздаст декурионам жалование на каждый десяток. За месяц вперёд до самых мартовских ид...
Пропретор переждал возбуждённо-радостные крики легионеров и снова поднял руку, призывая к тишине.
- В городишке сейчас большой зимний торг, куда съезжаются пикты со всего севера. Времена нынче неспокойные. Хорошо б наше появление остудило горячие головы...
- Не беспокойся, экселенц, - трибун, освободившийся от раздачи денег, подошёл к всаднику. - Ребята всё сделают, как надо! Как сейчас войдём боевым строем под буцины - я не я буду, если две наши когорты в местных сплетнях не превратятся в два свежих легиона.
AD SIGNA! - услышавшие уставную команду на построение легионеры моментально заняли привычные места. Марк Валерий дождался утверждающего кивка пропретора и, глядя на вновь выстроившийся ровный прямоугольник легионного строя, рявкнул:
- С песней вперед...
И в такт мерному топоту калиг над заснеженной, искрящейся под полуденными лучами низкого солнца равниной громогласно грянуло:
Пусть я убит, пусть я убит и взят Хароном
И кровь моя, и кровь моя досталась псам -
Орёл Железного Шестого легиона
Всё так же, так же, так же рвётся к Небесам...
* * *
Хабитанциум. Тринадцать миль к северу от Лимеса.
То же время.
Тяжёлый вращающийся помост со скрипом повернулся, и Атвунн, ощутив на себе десятки похотливо-вожделеющих мужских взглядов, испуганно съёжилась — неужели всё это происходит именно с ней? А ведь всего неделю назад всё было так хорошо — своя усадьба на вересковом холме, любящие родители, покой и достаток. И вот...
- А ну, кому скотинка двуногая, говорящая? На любой вкус и кошелёк! Любуйтесь, да серебро считайте! Для поля, для дома и для постели! Сам бы купил, да вам оставляю! Кого желаете, почтеннейший? Глядите, какая красавица! А уж какая искусница на ложе! Любой владелец лупанария позавидует!
- Оставь своих волчиц вон для этих, - высокий бородач в клетчатом плаще зло дёрнул головой в сторону любопытствующей толпы. - А мне нужна девушка непорочная...
- Есть, есть такая, мой господин, - грек-работорговец за руку выволок Атвунн к придирчивому покупателю, - и всего четыре сотни денариев! Почти даром, себе в убыток...
- Что? Эта? Да ты погляди — ни кожи, ни рожи! Ей красная цена двести! И то только за волосы! Волосы, да, хороши — чистое золото! Кого обмануть хочешь?
- Так ведь девственница пятнадцати лет, где теперь такое сокровище возьмёшь? Но только ради уважения сбавлю до трёхсот...
- Триста? Ну... пожалуй... А точно, что еще не знала мужчины?
- Так ведь нынче же вечером и убедитесь, мой господин! Непорочна, клянусь Гермесом-Трижды Величайшим!
- Слушай, ты, сын ослицы и барана! Я покупаю её для завтрашнего праздника Имболк! Ты, что ли, примешь на себя гнев Богини, если что не так?! А ну, показывай давай товар лицом! То есть не лицом, а...
Торговец, не желавший упускать выгодного покупателя, решительно содрал с девушки тунику:
- Гляди!
Из рыночной толпы послышались громкие смешки и глумливые возгласы:
- Эй, девка, раздвигай ноги, да показывай своё сокровище-то!
Атвунн, вся пунцовая от стыда и унижения, тщетно пыталась прикрыться руками от похотливых мужских взоров, но вдруг толпа, вовсю смаковавшая бесплатное представление, отхлынула от помоста — навстречу звонкому голосу буцины, вслед за которым в город ворвался слитный рёв сотен мужских глоток.
Сожжён в песках, сожжён в песках Ершалаима
В снегах британских закалён
Во славу МАгна МАксима и Рима
Шестой шагает Легион.
И мерный топот легионерских калиг — всё ближе, ближе, вот уже колонна достигла рыночной площади. И песня всё громче и грозней...
Под африканским, африканским знойным небом
Иль в пиктских северных лесах
Победный клич, победный клич Быка «Quos ego”
В сердца врагов вселяет страх...
Всадник в багряном плаще остановился прямо напротив помоста, пропуская движущуюся когорту. Внезапно его взгляд упал на попытавшегося остаться незамеченным бородача, и уголок рта патриция гневно дёрнулся:
- Что делает здесь этот шелудивый северный пёс?!
- Он покупает рабыню, вот эту, мой господин! - низко кланяющийся работорговец вытолкнул Атвунн на самый край помоста. - Мы уже сговорились на шестьсот денариев, ну, или на пятнадцать золотых, мой господин!
- Вот здесь сорок солидов, - патриций швырнул опешившему от подобной щедрости греку тяжело звякнувший мешочек, - и чтобы духу его здесь не было!
Побуревший от унижения бородач схватился было за боевой нож, но негромкая команда центуриона «К мечу!» и шелест десятков обнажаемых гладиусов мигом сбила с пикта воинственный настрой. Центурион же, презрительно сплюнув в сторону варвара, нарочито громко затянул очередной куплет, тут же подхваченный десятками легионеров:
Пот, кровь, мозоли, кровь, мозоли — нам не в тягость...
На раны плюй, на раны плюй — не до того!
Пусть даст приказ пропретор наш Корнелий Публий
Мы точно выполним его!
Подхваченная сильной мужской рукой Атвунн и охнуть не успела, как очутилась сидящей боком на могучем жеребце перед своим новым хозяином. От волнения и неожиданности девушка даже не разглядела толком своего покупателя, успев заметить разве что седые виски и обветренные скулы, да ощутить силу его руки. Непривычная к езде верхом юная рабыня едва-едва не свалилась под копыта и удержалась, только крепко-накрепко ухватившись за мужчину.
- Ой, прости неловкую, господин! - она в смущении склонила голову к кольчуге-лорике с серебряным изображением бычьей головы. Но всадник только легонько потрепал девушку по плечу и повернулся к шрамолицему центуриону, что подал недавно ту самую немудрящую команду:
- Спасибо, Секст!
Тот понимающе осклабился и, бросив оценивающий взгляд на Атвунн, заорал во все горло:
- Марк Валерий, Марк Валерий! Вот ты скажи, как наш трибун, почему это пропретору всегда достаётся всё самое лучшее?! Даже в этом паршивом городишке, и то! А что ж тогда простому легионеру делать?!
Ответом ему был громогласный хохот в строю и смачные солёные шуточки в адрес юной рабыни, которая уже не знала куда девать стыдливое смущение. Но тут все возгласы перекрыл мощный, явно привыкший командовать бас:
- Что делать... что делать... ЗАВИДОВАТЬ!!!
Примечание.
Имболк — кельтский праздник в честь богини Бриггид, воинской ипостаси которой перед началом боевых действий приносили в жертву девственницу, закапывая её живьём.
Отмечался 1 февраля.
Похожие статьи:
Рассказы → Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Рассказы → INVICTUS
Рассказы → Долгая дорога в рай
Рассказы → Преодоленное проклятье
Рассказы → Эль-Буэно
