Радио "Имагинация"

Как всегда в будний день, я ехал на «ленд крузере» на работу – тогда-то и стало происходить нечто странное. Вначале, конечно, я не понял, что творятся необычные события; более того, я вообще не догадался, что в моей размеренной, даже скучной жизни офисного служащего что-то изменилось. А потом обратил внимание на радио.

Моим любимым радио, что я заводил изо дня в день по дороге на работу и с неё, был «Неоjazz» на 97.8 FM. И если бы не пробка прямо перед небоскрёбом, где я работаю, пробка, которая случалась от силы раза три-четыре в год, может быть, дальнейшие события прошли бы мимо меня. Однако всё сложилось так, как сложилось. Я встал в пробку и потянулся к регулятору «Volume» на магнитоле «Kenwood» новейшей модели, чтобы сделать музыку погромче. Провернуть колёсико не успел – мысль о некой неправильности, чуждости окружающего мира вторглась в сознание, а вместе с ней пришло убеждение: таинственные события развиваются уже достаточно давно. «Давно» - понятие абстрактное и условное, но, стоило подобной идее зародиться в мозгу, я немедля, абсолютно чётко и зримо, осознал: дело в радио.

Что же с ним может быть не так? Что изменилось в волне 97.8 или в вещающей на ней отличной и впечатляюще масштабной подборке современного джаза и оджазованной музыки? Да притом речь о жалких нескольких часах, что я провёл вечером дома, проспал ночью и потратил с утра на сборы.

Понадобилось около минуты и двух-трёх автомобильных гудков, сигнализировавших мне, что автоочередь немного сдвинулась, гудков, будто бы пробудивших заснувшую истину в моём разуме, - так вот, именно поэтому я с величайшим удивлением понял: радио не то! Безусловно, сперва я искал другие, более приземлённые причины: волна сбилась, на радиостанции технические работы, «Неоjazz» поменял частоту или вовсе прекратил вещание из-за недостатка финансирования либо по иным веским причинам. Ближе всего оказался последний вариант, только и он полно и внятно ситуации не описывал.

Дело в том, что вместо привычного уху ново-джазового репертуара из «Kenwood»’а доносились поражающие воображение звуки. Будто бы кто-то стучал молотком по листу железа, используя при этом за раз эффекты фленжера, хоруса и эхо, и одновременно пел то ультразвуковым высоким, то инфразвуковым низким голосом бесполого, но явно не человекообразного существа. «Песня» дополнялась хаотичным с виду – и систематически сложным, если прислушаться, набором слайдов и хаммеров, а также совершенно не характерных для джаза перешёптываний и вскриков, порывистых движений ветра и шума густо текущей воды, чьего-то хриплого голоса, говорящего на неизвестном, похожем на абракадабру языке, и отголосков исправно функционирующих механизмов, правда, изготовленных отнюдь не из металла, о чём категорически утверждало их звучание.

Я не успел записать музыку, не додумался и запомнить её детальнее: секунда, и потусторонняя симфония исчезла. Вместо неё приятный женский голос (женский, тут я был убеждён абсолютно) объявил: «Вы слушаете радио “Имагинация”». И всё: ни перебивки, ни заставки, ни следующего трека – радио просто отключилось.

Хотел было постучать по магнитоле, как водится в таких случаях. Впрочем, ой ли? Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь вместо обычной радиопередачи слушал псевдохаотический набор звуков и голосов, а потому сомнительно, чтобы стандартные «методы лечения» тут помогли. Искать потерянную волну мне не дал всё тот же беспокойный водитель позади: опять сигналил. Что ж, я оставил покуда неразрешённые загадки на потом и, выезжая наконец из пробки, двинулся в сторону второстепенной дороги. На работу следовало явиться не позже, чем через полчаса.

 

 

Скажу сразу: явился я в срок и оттарабанил этот день как ни в чём не бывало; крайне мало вещей действительно способно повлиять на опытного и в целом смирившегося с жизнью клерка. Возможно, кто-то из сослуживцев и заметил, что порой на меня налетала кратковременная задумчивость, но виду, тем не менее, не подавал.

Как выяснилось, всё самое интересное программист излагаемой истории сохранил на потом.

Домой я доехал без приключений. По дороге, естественно, пытался вновь найти странную радиостанцию, но сигнал пропал с частоты «Неоjazz»’а. Не отыскивался он и на других FM-частотах. Я также прошарил УКВ – с прежним, нулевым, результатом.

Дома, поцеловав жену и детишек (у меня двое: девочка и мальчик), я быстро поужинал пастой из морепродуктов, что сварганила моя вечно экспериментирующая драгоценная, после чего «отпросился» к Лёшке. Драгоценная не возражала, хотя и удивилась тому, что я спешу.

- Да просто договаривались попить пивка и посмотреть Россия – Албания по Второму, - вывернулся я, из чувства самосохранения не став упоминать о сверхъестественных радиопередачах.

 

 

Лёшка не смог скрыть следа неожиданности на лице, когда, чуть только открылась дверь, я зарулил в коридор.

- Привет, - сказал он вроде бы дежурно, тем временем бросая на меня быстрый изучающий взгляд.

- Нет-нет, всё нормально, - поспешил успокоить я. – Никаких проблем с Юлей.

- Что же тогда?

- Надо поговорить.

Лёшка не сдержался – поднял и опустил брови.

- Ну давай поговорим, - ответил со смешанной эмоцией в голосе.

- Одно условие, - предупредил я, - не смеяться и не называть меня психом.

- А смысл? Я и без того знаю, что ты псих.

Мы чутка погоготали. Затем прошли на кухню, где Лёшка выключил заунывно бормотавшее радио и достал из холодильника два холодных «Лёвенбрау» в банках. Поделился со мной голубой, покрытой инеем ёмкостью, завалился на стул, вытянул ноги и скинул домашние тапочки.

- Ну, рассказывай, - изрёк хозяин двухкомнатной, попивая пивко.

- Зря ты радио выключил, - казалось бы, невпопад откликнулся я.

- А что?

- Да как объяснить... В нём-то всё и дело.

Лёшка пожал плечами – дескать, чего с больных возьмёшь – и переключил маленький пластмассовый радиоприёмник с выдвижной антенной в режим «Вкл.». Посыпалась попсовая музыка.

- Разреши. – Я поставил на стол полупустую банку и потянулся к приёмнику.

- Да хватит скрытничать – в чём дело уже, выкладывай.

Я крутил ручку настройки, отыскивая волну с «Имагинацией». Услышав слова Лёшки, быстро покивал и принялся пересказывать сегодняшние события.

Нужная станция – что не явилось для меня сюрпризом – похоже, пропала окончательно. Я убедился в этом, когда рассказ мой подошёл к финалу. Пока Лёшка осмысливал услышанное, я прошерстил все волны.

- То есть, - наконец заговорил Лёшка, - ты будто бы поймал несуществующую радиопрограмму. А программа та словно бы была какая-то... чудная.

- Не то слово! – живо согласился я. – Главное, непонятно, кому и на кой чёрт понадобилась столь мудрёная и маловразумительная запись.

- Хм-м. – Лёшка потёр небритый подбородок. – А что если ты угодил на секретный канал?

- Я? Каким образом? С помощью обычной магнитолы, хоть и очень высокого качества?

- Ну да.

- Но я же настроек не менял! Да и одному мне, что ли, должно было так повезти?

- А ты уверен, что больше никому не повезло?

Я задумался на некоторое время. В конце концов, покачал головой.

- Уверенности у меня быть не может. Однако, согласись, для секретных служб сродни самоубийству пользоваться волнами, которые легко отыскиваются современными устройствами, создаваемыми для миллиардов простых жителей.

- Соглашусь. Эти «передачи для своих» ловятся при помощи радиоагрегатов помощнее и помудрёнее.

- Вот.

- Тогда – ошибка.

- Что ошибка? Чья?

- Ди-джея. Или работников радиостанции, ответственных за передачу сигнала. Или поломка, сбой на ретрансляторе.

- Более вероятно. Но у меня вопрос: чей сумасшедший ди-джейский разум придумал ту кажущуюся мешанину из звуков? И для чего? Как заставку?

- Вполне.

- Или для себя? Искусство ради искусства.

- Тоже не исключено.

- Да бред! – Я всплеснул руками. Потом, чтобы успокоиться, глотнул пивка. – Бред, - продолжил я тоном поспокойнее, - потому что никому творчество вроде этого по душе не придётся.

- Мало ли на свете извращенцев, - выдал Лёшка и захохотал.

Хоть я и улыбнулся, оценив шутку, вынужден был опровергнуть теорию:

- Вместе с музыкой я слышал и позывные – довольно обычные, а по сравнению с игравшим до того треком так и вообще ничем не примечательные.

- Читала женщина?

- Женщина.

- Хм-м, - снова задумался Лёшка. – Совсем типово.

- Увы.

Не переставая потирать подбородок, Лёшка выдал следующее:

- Есть у меня одно предположение. Абсурдное, разумеется.

- Давай.

- Короче: музыка, что ты слышал, предназначалась для чьих-то других, особенных ушей. – Он выделил слово «особенных» наигранно жутковатым голосом, каким пугают детей, живописуя про тарабашку.

Лёшка замолк и выжидающе глянул на меня. Я покатал версию туда-сюда.

- Есть вероятность, - осторожно произнёс я. – Только чьи же это уши?

Лёшка аж фыркнул.

- Мало ли спецслужб ходит вокруг и облизывается, ждёт, как бы слопать кого-нибудь. Может, американцы передавали зашифрованный сигнал Сноудену. Может, наши двойные агенты связывались со штаб-квартирой. Может, сирийцы или англичане...

- Погоди-погоди. Я понял. Выходит, сигнал был разовый, поскольку мы его больше не слышим.

- Выходит так. Или нужно сменить передатчик.

- На помощнее и помудрёнее? – молниеносно догадался я.

- Вот именно.

 

 

Лёшка, разумеется, знал, какая идея пришла мне в голову, потому что ровно такая же мысль посетила его. Мы быстро оделись и, сорвавшись с места, отправились к Кольке Тихому, моему одногруппнику по МГУ. По дороге я набрал ему и вкратце обрисовал суть просьбы.

- Хорошо, приходите, - последовал ответ.

Лёшка жил недалеко от меня, поэтому я был не на машине. Нестрашно: до Тихого ходил автобус, что останавливался в паре сотен метров от Лёшкиного дома. Итак, четыре недлинные остановки, и вот мы спортивной ходьбой направлялись к дому Тихого, а вот – уже стояли у его двери и я жал на кнопку звонка.

Дверь чуть приоткрылась, выглянула кудрявая голова с умным лицом в круглых очках.

- Заходите.

Мы зашли, и, не успели раздеться, Тихий позвал нас в комнату.

Тихий – это и фамилия, и прозвище, и образ жизни. Всё время погружённый в себя, он вечно что-то придумывал, изучал, мастерил. К двадцати годам умудрился получить порядка пятнадцати патентов на изобретения; к двадцати пяти сделал несколько открытий в физике и химии. И откуда он только взялся на моём экономическом?

- Рад видеть, - по обыкновению предельно коротко и отчасти механически бросил Тихий. – Суть визита?

Я описал насколько мог достоверно, но без лишних подробностей: Тихий любил точность, поскольку с чётко выверенной информацией ему заметно легче работалось. Что тут скажешь? Учёный от Бога!

По окончании моей невероятной истории лицо Тихого превратилось вроде бы в маску бесстрастия и безразличия – на самом же деле, таким он выглядел, когда всерьёз обдумывал новые сведения. Преподаватели все как один смущались на экзаменах при виде неподвижных, неморгающих глаз; кое-кто интересовался, не плохо ли Кольке, а чересчур чувствительный препод по истории экономики даже «скорую» порывался вызвать. Смысл же заключался в том, что бесстрастие – лучший инструмент любого исследователя. Тихий соглашался с постулатом, и время показывало, что учёный муж прав.

Ни слова не говоря, Тихий подошёл к громадной машине с кнопками, динамиками и антеннами и нажал на ней кнопку, взглядом среди прочих неуловимую. Мы с Лёшкой присели на пол. Тихий продолжал нажимать кнопки, а к тому же крутить реле и задействовать иные регуляторы. Через полминуты он объявил:

- Попробуем найти вашу «Имагинацию». Но если не получится, оставьте затею: круче моего радиомонстра вы не найдёте ни единой машины в пределах РФ.

При взгляде на очередное изобретение Тихого с языка рвалось: «И в пределах остального мира тоже».

Дальнейшие три часа были наполнены, главным образом, неподвижностью и тишиной – с нашей стороны, и повторяющимися движениями рук со стороны Тихого. Время от времени (нечасто), поймав станцию, он обращался к нам с вопросом: «Та?» Мы слаженно отвечали: «Не та!» И поиски возобновлялись.

За эти три часа Тихий поймал не только «Голос Америки», а кроме того, крупнейшие и мельчайшие станции Великобритании, Норвегии, Франции и Канады, и он не только принял сигналы из Нигерии, Зимбабве и даже с Антарктиды и Северного полюса, но и засёк шифры, идущие с российских и американских космических спутников. Впрочем, всё это было не то.

Раздался телефонный звонок.

- Подойду, - кинул Тихий (точно бы вымотался до предела и говорить стало невмоготу) и отошёл в коридор. Мы услышали, как он берёт трубку старенького радиотелефона и бурчит в неё устало-ипохондрическое «Алло».

Усидеть на месте, когда разгадка, возможно, предельно близка, для нас с Лёшкой представилось невыполнимой задачей. Лёшка резко встал и принялся ходить по комнате из угла в угол, из стороны в сторону и нарезать круги. Я же не вытерпел настолько, что покусился на святое – радиоаппарат Тихого!

Краем уха я слышал, как разговаривал Тихий, и делал он это не в привычной манере, должен заметить. Мало того, что громко, так ещё и бубнил в трубку довольно долго и, судя по всему, взволнованно. Поразительный факт! Но я весь погрузился в изучение супер-радио, и определённо достойная внимания информация, попав в уши, просочилась мимо мозга.

Когда Тихий повесил трубку и вернулся в комнату, его лицо излучало... обеспокоенность! Обеспокоенность, изумление – и некое неотгадываемое чувство, однако же (здесь не возникало сомнений!) абсолютно не свойственное тому Тихому, которого мы с Лёшкой знали.

- Не трогай – сломаешь, - слегка нервно предупредил меня Тихий.

Я тотчас убрал руки от кнопок и рычажков на радио.

И внезапно до меня дошло, что за неназванная эмоция пряталась на обыкновенно невозмутимом лице старого друга: страх!

Страх? Чего же он боялся? Какие сказанные по телефону слова вызвали столь разительную, практически невозможную перемену?! Или причина...

Недовольный голос Тихого перебил размышления.

- Твою же мать.

Он ещё и ругался!

Лёшка вмиг прекратил мерить пол шагами, повернул голову, уставился, поражённый, на вечно холодного научного гения. Я ответил тем же.

А гений, то бишь Тихий, потянулся к настройкам мутанта-радиолы – и замер на месте.

Лёшка сделал шаг к нам. Я позвал Тихого. Тот не откликнулся, а просто смотрел – смотрел, не отрываясь, на радио. Взял наушники, что лежали на аппарате сверху, и нацепил. Около минуты прошло в тягостном, напряжённом, разросшемся до размеров бесконечности молчании.

По окончании его Тихий медленно снял наушники и протянул мне. Не успел я надеть их, как услышал знакомые звуки.

- Оно? – отстранённо поинтересовался Тихий.

- Оно! – не выдержав, вскрикнул я.

Прижимая один из наушников к уху, я слушал страшные и притягательные завывания, не мужской и не женский голос, удары, шёпот и движения – всё то запредельно необъяснимое, что случайно ворвалось в мою машину сегодняшним утром. Случайно ли?

Обдумывая эту вновь образовавшуюся мысль, я протянул наушники Лёшке, чтобы он в полной мере насладился репертуаром радио «Имагинация». И, если судить по вытянувшемуся лицу, округлившимся глазам и вставшим дыбом волосам, Лёшка им насладился-таки.

Я открыл рот, чтобы обратиться к Тихому и выразить свои восхищение и благодарность, но он предупредил это, уронив безжизненным голосом:

- Только что звонил моё знакомый, писатель.

Я постарался осознать сказанное. Не удавалось. Тогда я помотал головой и задал вполне закономерный вопрос:

- Кто звонил?

- Знакомый, писатель-фантаст. У него родилась идея, и он хотел уточнить, насколько она правдоподобна. Я ему иногда помогаю по научной части.

Будто уйдя в катарсис, Лёшка молча и с закрытыми глазами слушал пойманное Тихим уникальное радио. Я, также молча, с нетерпением ждал, что бывший одногруппник скажет дальше. Хотя... хотя догадка и без того стучалась в двери разума...

- Сегодня ближе к утру, - произносил Тихий наигранно спокойно, - знакомому приснилось кое-что, и он решил положить это в основу крупного произведения. Он услыхал радиопередачу – но такую, которой никто и никогда раньше не слышал.

Я сглотнул.

- Кроме нас? – спросил севшим голосом.

Тихий чуть нагнул голову, изображая кивок.

- Кроме нас и других счастливцев, - дополнил он.

Я понял, что это означает конец прежних жизни и мира.

Но нет, я ошибался, - меня ждало ещё кое-что, чтобы заявить о своей несомненной победе.

- Когда игрался с радио, - сказал Тихий, - ты ненароком поймал сигнал. Смотри: теперь он гораздо сильнее, чем был утром: не теряется и находится легко. Причём обнаруживается сигнал не только здесь, но и, как мы теперь понимаем, на обычной FM-волне и в качестве подсознательного образа в сновидении. Ну да я не удивлён...

Я не мог заявить того же о себе и попросил пояснений.

- А что тут пояснять? – раздражённо отозвался Тихий. – Мой радиоаппарат поймал сигнал из космоса! Но если я покручу настройки... вот, слушай. Вот твоя «Имагинация»!

Лёшка, недовольный тем, что ему мешают наслаждаться музыкой тайного смысла, снял наушники и осведомился, в чём дело.

Тихий щёлкнул переключателями, убирая звук из наушников и переводя на динамики. Теперь мы трое слышали фантастические и магические мотивы радиостанции, появившейся, кажется, лишь в сегодняшний день, каких-нибудь несколько часов назад.

- И вот она же! – Эмоции разгорались во взволнованных словах Тихого, когда он оперировал поиском. – И вот!.. И если мы подождём чуть-чуть, а после порыщем, то, ничуть не сомневаюсь, найдём ещё. А потом ещё, ещё и ещё!..

- Погоди-погоди. – Я простёр вперёд руку с раскрытой вертикально ладонью. – Что значит...

Тихий нервно всхохотнул.

- А ты до сих пор не понял?! Весь день жители Земли принимают радиосигнал, источник которого располагается на немалом отдалении от планеты. Точно сказать не берусь, но он где-то вот в этой части Млечного Пути. – Тихий приблизился к висевшей слева на стене собственной, авторской карте Галактики и задействовал её. – Данные сигнала, отображаемые моим радио – видите, они указаны тут и тут, - отрицают прочие варианты со стопроцентной вероятностью. Поздравляю, друзья! Мы наконец-то дождались гласа братьев по разуму, и скорее всего, он исходит из созвездия Орла. Возможно, с Альтаира – во всяком случае, меня бы сей «адрес» нисколько не удивил. – Короткий мрачновато-саркастический смешок.

Мы с Лёшкой переглянулись, уж и не зная, как реагировать.

- Очень интересно, - взял на себя смелость проронить Лёшка.

Тихий вновь усмехнулся и машинально поправил очки.

- Намного интереснее другое: зачем столь странным созданиям, для кого мы не больше, чем простые радиоприёмники, понадобилось заполонять Землю не опознаваемым нами и страннейшим, с нашей точки зрения, сигналом.

- И только ли Землю? – Мой вопрос прозвучал будто сам собой.

Лёшка пожевал губы.

- Что я вам хочу сказать. – Он улыбнулся, демонстрируя полнейшую капитуляцию перед происходящим. – Боюсь, всё это мы очень скоро выясним...

 

(Октябрь 2015 года)

Похожие статьи:

Рассказы → "Плагиатор"

Рассказы → Книга перемен

Статьи → Крупицы вечности

Видео → Сколько веков расшатывают русское дао - взаимодействие естественных сил? С бору по сосёнке 22.

Видео → Мы захлёбываемся информацией, но жаждем знания.