Принцип 8. Часть 3. Глава 1/5

на личной

20 февраля 2015 - Григорий Неделько

Часть 3. Соло

1/5

Ёжик плюхнулся колючками в кресло и положил гитару на коленки. Перед ним на небольшом круглом столике лежала ни больше ни меньше гора испещрённых музыкальными знаками бумажек. Партитуры с табулатурами, которые и обещал принести Дубнер и которые должны были помочь новоявленному музыканту познать все радости музыки.

И не только радости, как выяснилось, потому что читать с листа у Ёжика совсем не получалось.

- Я не обучен нотной грамоте, - объяснил он. – Да и гитару впервые в жизни в руках держу.

Дубнер пожевал губы.

- Это плохо, - вынес он вердикт. – Вернее, не смертельно, но не очень хорошо.

Он встал со своего места и походил туда-сюда по домику, заложив руки за спину и что-то негромко приговаривая.

- Что ты хочешь сказать? – подал голос немного смутившийся Ёж. – Я тебя не слышу.

Бобёр остановился и, подняв голову, вперил взор в балки; кажется он что-то придумал.

- Настрой покуда гитару, - серьёзнее некуда изрёк он, - а я закончу с измышлениями.

- С какими?

- С крайне важными для нас.

Больше выудить из электрика оказалось невозможным. Что ж, колючий гитарист поудобнее устроился с инструментом, на котором предстояло играть, и стал крутить колки и дёргать струны, и прислушиваться к получающимся звукам.

Оторвавшись от размышлений, Дубнер покосился на друга. Тот поймал взгляд хозяина дома и только пожал плечами.

- Похоже, у меня не слишком хорошо получается.

- Похоже на то, - согласился Дубнер. – Это от отсутствия опыта. Однако времени учиться у нас нет: можем не успеть разобраться с засухой.

- А она настолько страшна? – удивился новоиспечённый музыкант.

- Ещё бы! – И конструктор гитары даже всплеснул мощными руками. – Ты разве не видел листовки с прогнозами от нашего главного метеоролога Фили?

- А в них есть что-то нехорошее?

- Значит, не видел.

- Так уж вышло, - взялся объяснять Ёжик, - что я постоянно пропускаю мимо глаз прогноз погоды, и всё потому, что расклеивает его Косяк, а у этого зайца врождённые проблемы с глазами. И, возможно, головой. По телевизору же метеорологические сводки я частенько пропускаю.

- Ладно-ладно, - прервал собеседника бобёр, но только лишь для того, чтобы посильнее замахать руками и эмоционально описать ситуацию: - Понимаешь ли, в чём дело! Засуха, что надвигается на нас, не просто сильнейшая – она самая сильная из всех возможных! Такой не было сотню лет, а может, и вообще никогда не было. В этом году лето грозит иссушить все грядки, сжечь все парники, испарить природные источники с водой и нанести непоправимый вред многим жителям. Мне-то проще: я построил регулируемую камеру с десятью погодными режимами. Просторная, с холодильником, душем и кроватью, она наверняка решит температурные проблемы.

- И где она сейчас? – не прекращая крутить колки, поинтересовался любопытный Ёж.

- Стоит внизу, в гараже. Как спустишься в подземелье, сразу направо. Но не в том дело! – Дубнер совсем заволновался. – Я-то как-нибудь справлюсь, спасибо навыкам электрика, а вот что делать с остальными?!

- Выходит, ты о них заботишься?

- То, что некоторые... личности обходятся с тобой неправильно, грубо и даже противоестественно, не даёт тебе права уподобляться им. Запомни, Ёжик.

- Запомнил, - уверил Ёжик. – Но дальше-то что? Нотной грамоты я не знаю, а без неё сыграть не смогу. Возможно, мои музыкальные экзерсисы и помогли бы (хотя лично я сомневаюсь: слишком много чести), но...

- Во-первых, - наставительно начал Дубнер, - отставить упаднические настроения. Понял?

- Понял.

- А во-вторых, - в том же духе продолжал бобёр, - ты настроился?

- Почти... вроде бы...

Дубнер поцокал языком, выражая определённую степень нервозности и нетерпения.

- Вот не люблю, когда всякие мелочи выползают наружу, чтобы мешать, - пояснил он свою реакцию. – Ладно, кончай крутить колки и попробуй сыграть.

Ёжик выполнил первую часть просьбы, а насчёт второй заметил:

- Но я ведь уже пробовал.

- А теперь ты попытаешься сыграть то, что я насвистываю.

И отшельник принялся свистеть. Ёж как зачарованный вслушивался в мелодию, что выводил Дубнер: с одной стороны, невероятно простую, всего-то четыре ноты, но, с другой, какую-то... невероятно сильную, даже в таком исполнении.

«Нет, не “сильную”: должно быть другое слово, - подумалось Ёжику. Он подыскал замену. – Эта мелодия словно бы раскачивает меня на волнах... “Качающая”, вот! Или... или – “качовая”!»

Дубнер перестал насвистывать и, уперев руки в боки, внимательно-неодобрительно воззрился на приятеля.

- Эй, Шарик... то есть, это, Ёжик! Ты чего уснул?

- Я не уснул, - тут же откликнулся шарообразный. – Просто задумался.

- Нашёл время! – И в словах бобра скользнула тень негодования; впрочем, зная характер музыканта-электрика, в том не находилось ничего удивительного. – Давай, я снова насвистываю, а ты играешь! И на сей раз не вздумай дремать!

Стараясь подстроиться под ритм и мелодику, что слышал, Ёжик переставлял пальчики одной руки на грифе, а второй дёргал струны. Он искал, искал правильное сочетание нот и сравнивал его с дубнеровским свистом, однако, как бы близко он ни подходил к правильному решению, в итоге оно упархивало прочь.

- Нет, так тоже не выходит. – Дубнер выглядел расстроенным.

- Надо просто немножко подождать, - уверил Ёжик. – Сейчас я прилажусь.

- Нет-нет-нет, - не согласился бобёр. – Причина в другом: мы ищем ответ, но не в нужной плоскости.

- А?

- В общем, нужно поменять тактику. Давай вообще откажемся от моей помощи.

Ёжа ошарашило подобное предложение.

- В смысле? Но у меня же не получится...

Изобретатель и дослушивать не стал:

- А с чего ты взял? Неужели твоих фантастических особенностей и способностей недостаточно, чтобы убедить тебя: ты – уникум. Тебе подвластно то, чего никогда не сумеют иные.

- Э-э... ну-у... теоретически...

- Да хоть как! – Дубнер явно воодушевился. – Надо попробовать. Итак, ты помнишь, что я насвистывал? Хотя бы примерно.

- Примерно помню.

- Отлично! А теперь забудь, что это я минуту назад воспроизводил мелодию, и на самой музыке не концентрируйся. Погрузись в мир гитары, слейся с ней воедино, как ты делал до этого, когда импровизировал, и позволь нотам прозвучать. Просто води пальцам туда, куда нужно – куда должен, - и играй «Smoke».

- Что играть? – растерялся Ёжик.

- Так называется песня: «Smoke On The Water». Я услышал её во сне, и, надо признать, то сновидение было недалеко от кошмара. Я и текст написал, но с ним потом. Давай-давай! – решил подогнать ученика бобёр. – Мне уже самому интересно!

- Ну... ладно.

Ёжик выдохнул, расслабил руки, очистил голову от посторонних мыслей и поправил гитару.

«Я готов», - мысленно сказал он себе.

И, не думая абсолютно ни о чём – разве что о том, как красива музыка и как бы ему хотелось её играть, - маленький зверёк ударил по струнам. Поменял аккорд, ударил снова. А потом снова и ещё, ещё... И музыка не зазвучала – нет, она будто заревела из некоего невиданного пространства!

- Да-а! – закричал Дубнер. – Да-а-а! Именно так она и должна играться! Ёжик, у тебя получилось!

Гитарист, слегка приглушённый результатом, опустил руки и прижал к себе «Везеркастер». За окном теплилось радостное и ничуть не жаркое солнышко; редкие облачка заполняли небосвод. Пахло мягким, приятным, плодородным летом.

- Секунду! – Дубнер подсочил с места и понёсся в соседнюю комнату. – Сбегаю за словами!

- Зачем? – донёсся вслед вопрос.

- Как зачем?! – возвратилось изумлённо. – Будешь давать концерт!

В качестве места для дебютного выступления единогласным решением обладателей обоих голосов было выбрано не слишком уютное, зато дешёвое кафе «У суслика». Владелец его (что примечательно, суслик) по имени Ус ориентировался на жителей чащи, случайно заблудших, потерявшихся и туристов, поэтому профессионализм не позволял ему назначать большие цены за пирожки и бутылочки с кефиром. Хотя, положа руку на сердце, речь шла скорее не о расчётливости, а о симпатичной глупости или, если угодно, наивности. Как-то раз, пробираясь сквозь завал из прогнивших сосновых стволов, Ус наткнулся на потерянный рюкзак; обладатель его лежал тут же, совершенно и давным-давно потерявший сходство с живым существом. Стараясь не глядеть в ту сторону, суслик перевернул рюкзак, потряс, но на свет божий выпала только маленькая бумажка. Это оказалось меню ресторана «Горячие бёдрышки», что находился на другой стороне Леса и потому приобрёл славу почти легендарную, поскольку мало кто мог туда пройти. Рюкзак лежал здесь не первый день и промок от дождей с росой; цифры на меню тоже размыло, в частности, последние нули. Ус вдохновился находкой и решил открыть собственное едейно-питийное заведение, однако с ценой, по вине коварной погоды, он явно погорячился. Впрочем, лесные звери не возражали.

Кафе располагалось на отшибе и на опушке; окружённое неровно скошенной травой, оно напоминало избушку на курьих ножках, правда, без ножек. Деревянное и ненадёжное, с острой треугольной крышей, будто собирающейся пронзить небо, и дверями-открывашками, наподобие тех, которые в жарких местах украшают вход в салуны. Снаружи стояло три столика, покрытых дешёвыми скатёрками, и три колченогих стула, покосившиеся от постоянного контакта с влагой: владельцу заведения было банально лень выносить и заносить их. Все посетители – если они вообще имелись в наличии – предпочитали принимать пищу внутри заведения.

Ёжик постоял напротив ступенек, ведущих ко входу, помялся с ноги на ногу, затем оглянулся на засевшего в кустах неподалёку Дубнера, решившего исполнять роль зрителя, группы поддержки и суфлёра вместе взятых. Музыкант постарался не представлять бобра одетым в спецодежду девушек из группы поддержки и особенно не думать о том, как его наставник танцует, а всё потому, что старался предостеречь себя от инфаркта. Забыть слова Ёж не боялся – в конце концов, Дубнер, если что, подскажет, у него и текст с собой. Да и песня, надо признать, несмотря на поистине эпохальное звучание, оказалась не столь уж сложной – гитарист воспроизвёл её за считанные минуты. Оставалось лишь удивляться такой своей способности и надеяться, что она не покинет его в самый ответственный момент.

Дубнер показал Ёжику два больших пальца и дал отмашку. Колючий перевёл взгляд на открытые окна: очень удачно, что сегодняшний день выдался знойным и безветренным; в противном случае, Ус, боявшийся сквозняков хуже волков-налётчиков, наверняка позакрывал бы всё. Тут глаз случайно зацепился за «знаменитую» вывеску кафе; она, конечно же, не первый месяц требовала замены, однако, став в некотором роде достопримечательностью и отличительным знаком кафе, сохранила себе жизнь. Дело в том, что последнюю букву в названии «У суслика» стёрла нависающая разлапистая ветка ели, и это давало повод многочисленным шуткам и вариациям на тему. Вначале Ус обижался, но после коммерческая жилка, какой бы слабой она ни была, дала себя знать, и он, вооружившись двумя связанными воедино стремянками, забрался к вывеске и подрисовал запятую после «У». Потом же владелец кафе всем нажаловался об атаке неизвестных хулиганов, устроил экскурсии к вывеске, заработал кое-какие деньжата и увеличил посещаемость заведения в полтора раза.

Отойдя на пару шагов назад, Ёжик опустил подрагивающие руки на гитару и прикрыл глаза – может, так будет попроще.

- Поехали! – донеслось из кустов.

И он поехал.

Совсем неудивительно, что посетители повыглядывали из окон, стоило мохнатому извлечь из гитары первые аккорды. Во-первых, никто не ожидал подобного, во-вторых, гитара звучала (да и выглядела) чрезвычайно необычно, в-третьих, мало кто знал о существовании такого музыкального инструмента – познания фермеров в основном сводились к тому, что и как выращивать на огороде. Но самое главное, в музыке, ворвавшейся в окна и разметавшей – нет, на самом деле! – разметавшей по полу столовые приборы и опрокинувшей единственные перечницу с солонкой, присутствовало нечто... странное. Невообразимое. Новое. Разумеется, уличные музыканты ни для кого не были диковинкой; встречались они и здесь, у суслика, - благо, опушка располагалась недалеко от проезжей части и была на виду. То и дело сюда забредали голодные-холодные туристы, обворованные хитрыми мышами либо потерявшие кошельки на ветках густых кустов. Такая братия только и умела что бренчать на гитаре да выкрикивать хором (или поодиночке) всем известные песенки, главным образом, приблатнённого характера. Да, сбежавшие зэки тут тоже встречались... Короче говоря, знатное место.

Музыка же, которую посмел исполнять этот мелкий, лохматый, удивительно ловко перебирающий пальцами представитель ежиных, столь разительно отличалась от всего ранее слышанного зверьём, что уже готовые сорваться с уст, привычные упрёки и насмешки застряли в глотках.

А потом, наперерез всякому прогнозу погоды, задул лёгкий, прохладный, мягкий ветер.

А потом Ёжик запел:

- We all came out to Montreux

On the lake Geneva shoreline

To make our records with the mobile

We didn’t have much time...

Животные слушали эти потрясающие в простоте слова, слова, западающие будто не в сознание, а в саму душу; кое-кто начал тихонько насвистывать, кто-то – напевать, а иные, стоило куплету приблизиться к концу, запели во весь голос, не зная текста. Дубнер насчитал порядка десяти посетителей; все – непрезентабельного вида и, сразу видно, небогатые, и невесёлые, и любитель совершенно другой музыки, однако они всем сердцем откликнулись на то, что делал Ёжик. Руки зайцев, лис, мышей, словно против воли хозяев, зашарили по карманам. Наставник в кустах быстро сориентировался, снял широкополую шляпу, надетую в виде меры противодействия наглому солнечному удару, и, перевернув, бросил головной убор поближе к Ежу.

Выступающий с закрытыми глазами, певец и исполнитель не видел происходящего, зато, определённо, получал удовольствие от своего занятия. Не успел Ёжик затянуть «Smoke on the water / A fire in the sky», как в его шляпу посыпались монеты. Краем уха и каким-то чудом услышав этот звук, он приоткрыл один глаз и, стараясь не отвлекаться от исполнения, поводил зрачком по окрестностям; наконец, взгляд Ёжика натолкнулся на тяжелеющую прямо на глазах шляпу Дубнера. Музыкант разинул рот и застыл посреди выступления.

- Доигрывай песню, - шикнул из кустов бобёр. – Доигрывай песню!

Но вряд ли кто-либо заметил, что музыка прекратилась... потому что прекращаться она и не думала: магия искусства просто перешла в иную плоскость, погодную. Издав одновременный протяжный вздох, звери запрокинули головы, чтобы понаблюдать, как родившийся в ответ на музыкальную живопись ветер пригонит облака, как облака тотчас, невероятно, нереально быстро набухнут и как они немедленно прольются чудесным, благословенным дождём.

- Э-э-э, - выразил общую мысль чесавший в затылке Ус.

Зашуршали кусты; на это, впрочем, никто не обратил внимания. Дубнер выскользнул из укрытия и со словами «Гитару намочишь» схватил Ёжика за руку, дабы увлечь обратно в лес. В другой руке бобёр держал честно заработанную наличность.

- По-моему, мы должны их вернуть, - на ходу заметил Ёжик. – Мы же хотели выступать бесплатно.

- Для начала, не хотели, а хотел, - поправил Дубнер, останавливаясь и потирая ягодицу, по которой хлестнула особо вредная ветка. – А после я вот что скажу: нам нужна сценическая одежда для тебя и футляр для гитары. Изготовление футляра беру на себя – только закуплюсь необходимым на ярмарке; тебе же советую сходить в ближайший магазин одежды и затариться чем-нибудь броским, в тему твоих выступлений.

- Одежда с изображением погоды... – Ёжик почесал в затылке. – Непросто будет такую раздобыть.

- Ну, ты уж постарайся. Может, и сообразишь чего – ты парень неглупый.

Ёж кивнул, а потом вдруг расплылся в улыбке.

- Но согласились, Дубнер, выступление удалось.

Тот не стал спорить:

- Безусловно, премьера прошла с успехом, даже невзирая на непредвиденные осложнения. Однако одним выступлением сыт не будешь... я хотел сказать, засуху не остановишь. А потому – вперёд, за покупками!

И они двинулись дальше через лес.

Принцип 8. Часть 3. Глава 1/5

Похожие статьи: