Хруст. Влажное хлюпанье. Боль… И глупая, короткая мысль, что, наверное, именно такую боль называют адской. Крик… Рот свело от крика...
Странно смотреть на свое тело. Голое, раздавленное. Дыра в голове на месте глаза. Но ведь они её вылечат?! Шов косметический или там ещё что-то!.. Глаз… искусственный… Пускай! Она согласна...
Она мельтешит перед глазами у доктора в грязном халате. Почему они не обращают на неё внимания?.. Вот если бы мама тут была, она бы им сказала! Она умеет!..
Стол с её распластанным телом стоит посредине большой, холодной комнаты. Двое мужчин-врачей. Один, что помоложе, отворачивается, снимает перчатки… ещё одни… садится за стол, готовясь писать, спрашивает, не поднимая головы, пытаясь не смотреть в сторону изуродованного тела:
— Откуда их всех сегодня везут? Словно из-под катка...
Тот, что постарше, отвечает не сразу. Рассматривает рваное отверстие в голове.
— С Лужников, студент, Спартак — Харлем. Наши уже в конце матча второй гол забили. Толпа от ворот двинула к трибунам. Давка. Всю ночь везти будут.
Она шепчет, ей кажется, что они её слышат, пусть слышат: "Я маме сказала, скоро дома буду! Слышите, вы?! Она теперь беспокоится, я ей сказала "мы уже на выходе, мам..."
— Молоденькая. Шестнадцати — семнадцати лет… Эх, жалко-то как… Пишешь? Множественные переломы конечностей. Проникающее ранение в голову и в грудь. Первое стало смертельным.
— Проникающее ранение?! — второй привстаёт, вытянув шею, заглядывая на тело. — Чем?! Её что ножом тыкали там, в толпе?!
— Пиши, студент, пиши… предположительно, каблуком...
Три часа ночи. Телефон разрывается от звонка. Усталый патанатом снял трубку:
— Нет! У нас переполнено… Не знаю… Вези, куда хочешь!..
— Смотри, — тихо говорит студент.
Над столом плывет воздух. В холодной комнате он кажется паром, идущим от дыхания двух людей. Но до стола шагов пять не меньше.
Облако то растекается лужей, то собирается каплей, то замирает и висит, словно задумавшись.
— Они все тут собираются. — Старший закурил, разогнал дым перед глазами рукой, — ждут будто чего-то. Кто в углу висит, кто мечется очумело...
— А… эта где? Ну, с глазом, которая, девчонка?
— Эта? Вот эта она и есть, — он кивнул на стол. — Она как сразу здесь повисла, так и болтается, не верится им, что уже всё… я так думаю.
— Да… — поежился студент, — скорее бы смена.
Патанатом усмехнулся. Вышел… Вернулся быстро с колбой в руках, заткнутой резиновой пробкой. Выдернув её, плеснул в эмалированные чёрные от чая кружки.
— Давай...
Студент замотал головой, в горле и так колом ком стоял, а тут спирт девяностошестипроцентный, чистый.
— Не, — еле выдавил он.
— Давай, помянем, жалко девчонку, всех их жалко. — И патанатом выпил.
Студент влил в себя тридцать грамм спирта, подавился, страшно закашлялся. Запил, лязгая зубами по краю кружки. Закурил, жадно затягиваясь, спасительно хмелея.
Тень над столом дёрнулась, заметалась из стороны в сторону, ударяясь об стены, потолок, снова об стену… вдруг провалилась в неё, прошла как нож в масло… и пропала...
— Ушла, — сказал патанатом...
… Москва. Стадион Лужники. Матч кубка УЕФА "Спартак Москва" — "ФК Харлем". При счете 1-0 в пользу москвичей, игрок "Спартака" за несколько минут до окончания матча забивает в ворота противника второй мяч. Болельщики, уже покидающие стадион, начинают возвращаться на трибуны. Возникает давка и паника. По официальным данным погибло 66 человек. По неофициальным — около 800...
Поле колышется внизу от ночного воздуха. Тяжёлые колосья клонятся к земле. Тысячи, сотни тысяч колосьев.
Она быстро летит над землёй, касается стеблей.
Но она не видит их. Она видит сотни людей. Головы, головы. Ноги, ноги. Люди идут. По ней. Она кричит. Она видит свой открытый рот среди колосьев пшеницы. Он открывается и кричит. А люди идут...
… Бразилия. В одном из самых бедных штатов правительство решило раздать населению подарки к Рождеству. Ворота организации, ответственной за раздачу подарков малообеспеченным, отворились. Толпа хлынула в проход… Раздавленными оказались три женщины и ребенок, несколько десятков получили ранения...
От её боли и ужаса, от отчаяния и ненависти колосья становятся стрелами. Поле стрел под её рукой. А у неё теперь нет рук, и ног тоже нет...
А люди идут...
… Ирак. Шествие шиитских паломников. Сотни тысяч людей идут по улице, и вдруг кто-то кричит, что в толпе — террорист-смертник. Возникает паника… Растоптано, смято, раздавлено по асфальту 648 человек! Сотни раненых...
Поле стрел и открытый рот в степи. Сухо стукаются жала стрел друг об друга. Крик полощется в черноте ночи, безысходный, страшный. Тени-призраки выпрастываются, собираются из всех оврагов, пустошей, вторят ей. Страшно ей и одиноко...
… Минск. Неожиданная гроза прервала народные гуляния в столице Беларуси, и толпа, желая укрыться от дождя, ринулась в переход метро. В результате возникшей давки и паники в переходе погибло 52 человека, из них — 44 девушки в возрасте до 20 лет. Толпа их в прямом смысле слова раздавила...
— Как? Как такое возможно?! — пьяно уставившись в одну известную только ему точку на крашеной синей краской стене, шептал студент. — Идти по людям, по живому телу?! Каблуком… каблуком… — повторял он и мотал головой, перед глазами его стояло лицо с проткнутым глазом.
— Толпа, студент, если пошла, ты её ничем не остановишь. Лавина. Если упал, задавят. Задние прут, не видя, что там впереди… а впереди люди падают от напора задних… Не приведи, Бог, оказаться, парень...
… Сотрудник одного из американских магазинов Wal-Mart Джимитай Дамур был растоптан толпой покупателей, сорвавшей двери супермаркета в день начала распродаж. Покупатели были возмущены тем, что из-за убийства магазин закрывается...
А люди идут. Поле стрел и открытый рот в степи. По степи, по открытому рту. Каблуком в глаз. Ввинчиваясь болью, спуская тетиву ненависти и отчаяния. Крик чёрной птицей беспомощно летит над землей: "Остановиииитесь, люди!.."
Похожие статьи:
Рассказы → День Бабочкина
Рассказы → Мокрый пепел, серый прах [18+]
Рассказы → Демоны ночи
Рассказы → Княжна Маркулова
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
