Побочный эффект

1

В который раз Алексей просматривал текст, всё сокращая и сокращая формулировки, но доклад всё равно оставался громоздким и при самом быстром чтении не умещался в лимитированные двадцать минут. Работал по старинке – на бумаге, редактируя распечатанный текст зачеркиваниями, галочками, стрелками... Так лучше думалось. Но явно не сегодня. В отчаянии автор научного проекта грыз пластмассовое навершие шариковой ручки – дурная привычка, так и не побежденная со школьных времен. Сколько же карандашей и колпачков от ручек он изжевал за свою жизнь? Страшно подумать! Алексей мельком взглянул на большую клетку с дюжиной крыс, стоявшую рядом с рабочим столом. Те с азартом грызли пластиковый контейнер, совершенно не обращая внимания на его содержимое: сочные кругляши моркови, желтые кубики ароматного сыра – с некоторых пор пластик интересовал белошерстных подопытных намного больше нормальной еды.
- А ну-ка! Стоп-стоп-стоп! – отложив пожеванную канцелярскую принадлежность, Алексей начал быстро перекладывать листы доклада, пока не нашел искомое:
«Побочные эффекты». 
Ручка легко перечеркнула три страницы. Теперь под заголовком мелким торопливым подчерком, небрежно сползая на поля, было вписано всего лишь одно предложение: побочные эффекты незначительны, слабо выражены, угрозы жизни не представляют.
«Ну а если кто из коллег захочет подробностей – что ж, с удовольствием отвечу. В конце концов, временной лимит на обсуждение результатов не такой жесткий, как на доклад!» - Алексей удовлетворенно выпрямился в кресле, открутил от ручки изжеванную верхушку и кинул в клетку. Эксперимент завершен, можно не думать о стерильности попадающих к крысам предметов. Лучше помечтать о чем-нибудь приятном. Слава? Признание? Богатство? Нет, это интересовало ученого лишь с точки зрения дальнейшего развития начатой работы. Финансирование – вот первое, что необходимо получить для «обкатки» медикамента – его нужно опробовать не только на крысах, прежде чем лечить людей.
- Если крысы, полностью излечившись от раковых опухолей, сменили свои гастрономические предпочтения, с удовольствием дополняя свой рацион синтетическими полимерами, - Алексей, словно репетируя речь, встал напротив клетки, деловито заложив руки за спину, - То, чем обернется использование препарата в случае, скажем, с шимпанзе, на данном этапе исследований предположить довольно сложно. Можно лишь с уверенностью сказать, что данный препарат действует, и действует на сто процентов, полностью излечивая организм от онкологических заболеваний на любой, даже крайней стадии, когда все средства современной медицины не приносят никаких результатов. 
Вместо восторженных аплодисментов ученый услышал лишь мерное похрустывание пластмассы под натиском крысиных зубов. От синей пластмасски, минуту назад брошенной в клетку, не осталось и следа. Да и пусть грызут. Когда пластик в клетке кончится – переключатся на обычную еду. Проверено.
А как же хотелось, не дожидаясь всех этих докладов, обсуждений, решений, минуя бюрократическую волокиту, наполнить шприцы новым препаратом и бежать  по больницам, по хосписам, спасать всех обреченных от мучительной смерти или пожизненной инвалидности: детей, женщин и мужчин, усталых стариков… Пока это только мечты…  


2

Дмитрий, старый друг, взял в руку наполненный коньяком бокал:
- Ты, наверное, уже устал от поздравлений. И всё же: от всей души! За твой успех! 
- Успех! Как много в этом звуке…  Спасибо, Дим. Но до успеха еще далеко. – Алексей сделал маленький глоток коньяка и, слегка покручивая в руке бокал, откинулся на спинку кресла. – Столько работы впереди. Не только над препаратом. Такая бумажная волокита предстоит – жуть.
- Ну. Это если всё по закону, по правилам…  Можно же и в обход. Стоит только клич кинуть – добровольцев среди онкологических больных найти не составит труда.
- Знаю. Еще и в очередь построятся. Но я так не могу. Вернее, смогу, когда буду абсолютно уверен в том, что препарат принесет только пользу.
- Для этого в любом случае нужны испытуемые. Люди, а не собачки всякие или крысы.
Алексей поставил бокал на стол и пристально посмотрел на собеседника. Да, он понимал, к чему клонит Дмитрий. Преждевременные морщины, темные провалы под глазами, короткая стрижка искрит сединой – отметины, беспощадно наносимые  постоянным рабочим стрессом. « И сердце все в рубцах, и нервы ни к черту. Я бы еще хуже выглядел на такой-то работе».  Каково это – быть врачом в хосписе? Паллиатрическая терапия – вот и всё, что может предложить врач своим пациентам: весь труд сводится к облегчению страданий пациентов, не к исцелению. Каждый день провожать кого-то из них в последний путь? Вместо справок о выздоровлении подписывать документы на погребение?
Дмитрий плеснул в бокалы еще коньяку:
- У меня пациент есть один,  молодой парень. Одной ногой уже Там. У него на фоне болезни развилась амнезия. Представь, просыпаться утром от боли и не помнить от чего, почему так… Опять капельница, забытье, возвращение. И снова все как с чистого листа. – Он залпом осушил бокал. – Я не могу больше смотреть на всё это. А эфтаназия вне закона, да и не выход. Я же не Бог, чтобы принимать решение  кому пора уйти, а кто бы еще пожил. Милосердие в данном случае – ответственность, которую я не в силах принять. Можешь считать меня трусом и слабаком, но на такое я пойти не могу. И работать так – тоже.
- Возьми отпуск.
- Ты еще к психоаналитику меня командируй, - грустно усмехнулся Дмитрий, - или рабочее место сменить посоветуй. Нет, Лёх, это глупо. Я просто в известность тебя ставлю – если совсем в бумагах закопаешься, обращайся. Клиентов я тебе предоставлю.
- Но если так, как ты предлагаешь… Втихаря, без официального разрешения… Я же результаты опубликовать не смогу, а в случае провала…
- Какой провал? В хоспис попадают только смертники. Им терять нечего, а выздоровление можно и на промысел Господа списать.
- Я подумаю.



3

"Мой дом, моя жизнь…  Всё это летит с немыслимой скоростью через мрак космоса навстречу гибели. Я уже вижу её, планету средних размеров, столкновение с которой с каждой световой секундой становится всё неизбежней. Расчеты неутешительны, хотя и дают мне шанс выжить. Маленький, но шанс. Столкновение по касательной, в сорок пять градусов,  даже если не уничтожит меня, то полностью изменит. Нет, не моё сознание, а свойства моей плоти. Другие температуры, сила притяжения, скорость вращения планеты… Я перестану быть плотным океаном, способным воплощать свои замыслы в постоянных формах; стану скоплением луж, прижатых к поверхности планеты гравитацией и инерцией вращения космического тела… Если вообще уцелею в этой галактической катастрофе. При столкновении выброс энергии будет колоссальным, большая часть моей плоти сгорит, испарится, рассеется потоками космического ветра…"


Алексей подписывал очередную стопку документов. Бюрократическая машина вхолостую прокручивала время, не давая приступить к полноценной работе, вставляли палки в колеса защитники животных, из-за чего виварий до сих пор пустовал в ожидании испытуемых. Алексей так устал от всех этих проволочек, что, наплевав на этическую и моральную сторону вопроса, в итоге принял предложение Дмитрия.
Вчера он ввел препарат первому испытуемому. Человеку. Тому самому пациенту, страдающему амнезией на фоне онкологической болезни. Выбор пал именно на этого молодого человека совсем не случайно и вовсе не по ходатайству Дмитрия. Алексей хотел понять, только ли от опухоли поможет препарат, справится ли лекарство с амнезией. Вся разработка медикамента от рака основывалась на возвращении памяти поломанной ДНК онкологических клеток о том, какими они должны быть в здоровом состоянии. Под действием препарата ДНК самовостанавливалась, приводя больные клетки к норме. Таким образом, опухоль из злокачественной трансформировалась в доброкачественную или вовсе пропадала. Сможет ли препарат так же восстановить и человеческую память?

 Покончив с бумагами, он спешно покинул лабораторию и, выйдя из института, устремился к ближайшей станции метро, на ходу набирая номер на мобильнике.
- Дим, я уже еду. Как он?
- Пока без изменений. В смысле, хуже не стало. 
- В себя пришел?
- Нет. Но мне кажется, он не просто в забытьи. Ему явно снится что-то, есть активность: руки подрагивают, движение глазных яблок присутствует. Короче, приезжай, сам увидишь.


"… Большая часть моей плоти сгорела, большая часть моей родной планеты, которую я ласково называл Тейя, рассыпалась в космический прах… Но все же мне удалось остаться в живых отчасти. Протечь вглубь, в щели, в разломы, достаточно глубоко, чтобы избежать полного выгорания. Теперь я жду, когда новая планета остынет. Да, именно новая планета. Столкновение полностью изменило её, изменив массу и, частично, химический состав. Я не теряю времени впустую, а занят анализом окружающей меня материи и выработкой дальнейшей стратегии бытия. Плоть моя стала непрозрачной и черной от продуктов горения. Сила гравитации нового дома больше прежней, поэтому я не могу принять желаемую форму. Думать и ждать, ждать и думать, пока планетоид излечивается после катастрофы - времени на размышления у меня, нынешнего, предостаточно…" 

4

"Сколько времени прошло? Много, очень много. Но это не имеет для меня значения – я умею ждать. Сейчас вращение планеты стабилизировалось, поверхность остыла достаточно, чтобы я смог без опасений вытолкнуть на поверхность немного своей плоти. В небе, сквозь разрывы новой молодой атмосферы я вижу планетоид-спутник. Это пыль и осколки от Тейи и… Пора уже дать название моему новому дому. Пусть будет Гея, в дальнейшем я, возможно, придумаю другое имя, а пока достаточно и такого условного обозначения. Итак, образовавшееся в результате столкновения двух планет облако пыли и осколков сформировалось в еще одну малую планету, её удерживает притяжение Геи, и она вращается вокруг моего дома, придавая ему стабильную орбиту и задавая определенную амплитуду движения вокруг своей оси. Это значит, что теперь Гея будет получать равное количество энергии от Солнца на всей поверхности, смена периодов света и тьмы легко просчитывается и не носит хаотичного характера, как на Тейе. Поэтому сверхнизкие температуры, на которые я так рассчитывал (при условиях гравитации Геи только так я смог бы стать достаточно плотным, чтобы придать плоти желаемую форму), здесь невозможны. Мне нужны посредники, через которых моя плоть сможет сменить ипостась черной жижи на что-то объемное и удивительное. Ближайшие сотни, а может и тысячи циклов оборотов Земли, я буду обдумывать стратегию создания посредников, что займет много времени, но это не имеет для меня значения."


- Итак, Алексей, вот что имеется на данный момент. Пациент явно идет на поправку. Последние анализы показывают уменьшение метастазов. Это, скажу тебе честно, самое настоящее чудо. Не пойму, почему у тебя такой недовольный вид.
- Но он же как зомби или как идиот, когда просыпается. Посмотри: взгляд стеклянный, бессмысленный абсолютно, он не понимает наших слов и вообще…  - Алексей отошел от койки, на которой полусидел пациент. – Зрачки расфокусированы, двигательная активность отсутствует, про эмоциональные проявления говорить просто бессмысленно.
- А ты хочешь, чтоб вот так сразу, как Лазарь библейский, он разом излечился и физически и морально? Ты Иисусом себя возомнил? Наберись терпения, в конце концов. - Дмитрий дружески похлопал ученого по плечу.
- Дим, просто если пациент излечится от опухоли, но станет в итоге овощем, а не человеком с большой буквы Че, то грош цена моей разработке. И ты прекрасно сам это понимаешь.
- Да, понимаю. Но прошло всего две недели с момента введения препарата, а ты уже впал в уныние. Так нельзя. В ближайшие дни оформлю на него свидетельство о смерти, а сам потихоньку переправлю его за город, в маленькую сельскую клинику. Как бы не повернулись события, с законом проблем не будет.
- В том случае, если он овощем останется, да? Доживет идиотом в психушке, так?
- Да, вот так цинично и без всяких сентиментальностей. А если к нему вернется самосознание и память, то ты с чистой совестью опубликуешь результаты своей работы, а пациент вернется к нормальной жизни.
- С чистой совестью? С момента введения препарата нет у нас с тобой больше совести, ни чистой, ни грязной. 
- А я не против совести лишиться, если это поможет тысячам людей выздороветь. Пойдем в кабинет ко мне, я тебе успокоительного трехзвездного плесну. Да и себе тоже. Помянем нашу совесть.


"Богатый химический состав первичного океана, покрывающего планету, дает мне неограниченные возможности для реализации своего плана. Такое атмосферное явление как молния, а точнее – концентрированный поток электрической энергии, сделало за меня часть работы по созданию простой, но информационно ёмкой последовательности нуклеотидов, которая стала основой моего замысла. Чтобы она не разрушилась под воздействием кислот, солей, щелочи, я синтезировал устойчивую оболочку из углеводов, частично выделив их из своей плоти, и белков, рожденных все тем же воздействием молний на компоненты первичного океана. А вот над тем, как побудить получившееся к самовоспроизведению, пришлось потрудиться. Я добавил в цепи нуклеотидов крохотные вставки, некое знание о своем замысле, программу. Теперь мои маленькие посредники, я назвал их бактерии, быстро плодятся, поглощают из океана разрозненные молекулы и синтезируют для меня необходимые вещества. По мере того, как они изменяют окружающую среду, я вношу поправки с помощью простых существ без оболочек – вирусов. Они встраиваются в нуклеотидные цепи, изменяя и усложняя первичную программу и провоцируя гибель отработавших своё посредников. Когда накопится достаточное количество биомассы, я начну создание более крупных форм. Эти слишком малы для того, чтобы в полной мере вместить в себя моё сознание."


5

Зябко ссутулившись, Алексей быстро шагал от железнодорожной платформы сквозь заснеженный проселок в сторону клиники. Первый месяц он ездил сюда каждый день, сейчас -  через день, два наблюдать своего пациента. Во-первых, посещать его чаще уже не имело смысла - опухоль стремительно сдавала свои позиции, но разум к пациенту так и не возвращался. Вид овощеподобного подопытного до того огорчал ученого, что потенциальная победа над онкологией уже не воодушевляла на новые научные изыскания. Во-вторых, Алексей, наконец, получил подопытных макак. Химически спровоцированный  рост раковых клеток уже начался, и ученый с утра до ночи был занят подготовкой к эксперименту, поэтому вырваться загород к своему испытуемому с каждым днем становилось всё сложнее. 
Сказывалась усталость. Алексей чувствовал, как из приветливого общительного человека, он постепенно превращается в замкнутого неразговорчивого субъекта, карикатурного сумасшедшего ученого. Именно его он увидел сегодня утром в зеркале: небритый, смурной, глаза в красной паутине бессонницы, щека подрагивает от нервного тика. 
«Ничего, справлюсь как-нибудь. Всё же судьба человечества решается!» - уговаривал он себя, отбивая налипший снег о ступени больничного крыльца.
«В конце концов, впереди опыты с животными», - он привычно сдал пальто гардеробщице и, надев бахилы и медицинский халат, прошел в здание.
«Да и мало ли онкологических заболеваний? Может, мой препарат так странно проявил себя только у этого пациента, все же опухоль мозга – это серьезно. А в других случаях психика пациентов не будет затронута?» - он открыл дверь палаты.
Пациент сидел на кровати и методично грыз край пластиковой тарелки. Из уголка рта текла слюна. Пустой взгляд устремлен в стену.


"Процесс идет в соответствии с моей стратегией. Деятельность маленьких посредников приносит вполне ожидаемые результаты: медленно, но верно меняется химический состав океана, атмосферы. Накапливаемая органическая масса дает мне возможность создавать все более крупные формы, которые в свою очередь, выполнив свою краткосрочную задачу, продолжают увеличивать количество органики. Плодитесь и размножайтесь, снова и снова проходя через фазу накопления субстрата, через естественный отбор. Я лишь время от времени вношу необходимые поправки в вашу программу, направляя вашу эволюцию в нужную мне сторону."

6

"Иногда я сравниваю свое существование на Тейе с нынешним бытием на Гее, и каждый раз прихожу к одному и тому же выводу:  это две разные жизни - я умер вместе с Тейей и родился снова в другом месте и в другом времени. Именно с него начинается эта разница.
Тейя вращалась вокруг своей оси очень медленно, у нее не было спутников, способных уравновесить это вращение. Одна сторона подвергалась нагреву от солнца достаточно долго, чтобы я становился жидким, тягучим, в то время как другая сторона, повернутая к холоду космоса, остывала настолько, чтобы я замер в фиксированной форме. Зона таких же длинных сумерек позволяла мне реализовать свои творческие задумки: я неторопливо, по мере остывания, принимал задуманные формы - велико было их разнообразие. А еще из прозрачной плоти получались идеальные линзы. В зоне тьмы я создавал из них сложнейшие конструкции для познания вселенной, созерцания космоса. Мне не составляло труда заглядывать все дальше и дальше, наблюдать за танцем многочисленных галактик и облаков звездной пыли, тут же придумывать новые формы, выходящие из зоны сумерек и  спокойно подставлять солнцу  те свои наработки, чей срок уже вышел. Для меня не существовало времени, только замкнутый круг смены агрегатных состояний своей плоти и размышлений о структуре вселенной. Я видел и познавал миллионы миров и форм жизни, только вот Гею увидел перед самой катастрофой. Она двигалась по той же орбите, что и Тейя, но Солнце скрывало её от меня своим термоядерным светом. Причины, по которым Тейя стала двигаться быстрее, постепенно догоняя свой «противовес», мне до сих пор неизвестны, да и маловероятно, что, зная их, я смог бы что-то изменить…
На Гее температуры не  столь высоки или низки, и я застрял на краю зоны сумерек, хотя к Гее это понятие не применимо. Кроме этого, пребывая на Тейе, я полностью покрывал её поверхность. Здесь же постоянное движение земной коры то где-то выталкивает меня вверх, то где-то затягивает всё глубже и глубже, чтобы позже, спустя миллионы земных циклов снова поднять. А еще - вода. Она тяжелее меня, и там где мы соприкасаемся, моя  плоть расползается по ней тончайшей пленкой. С одной стороны это явление дает ряд возможностей воздействовать на состав и температуру воды, с другой – несет угрозу, потому что я, теперь не прозрачный, быстро нагреваюсь под воздействием солнца и могу воспламениться, и ничто не может погасить огонь. На Тейе я не боялся его, потому что он был невозможен из-за отсутствия атмосферы."


Алексей смотрел, как язычки огня пожирают листы исписанной бумаги в металлическом лотке. Конечно, можно было просто выкинуть черновики в мусорку – записи не являлись какой-то сверхсекретной информацией, требующей полного уничтожения, но мысли, изложенные на листах, вели ученого по неверному пути. Глядя, как буквы тают в оранжевой пляске горения, Алексей как бы очищал свое сознание, чтобы начать все сначала, своего рода «огненная медитация» - так он называл эту процедуру и прибегал к ней, когда заходил в своих изысканиях в тупик. Записи догорели,  вытяжка избавила помещение от дыма, а ученый все сидел, уставившись на лоток с пеплом, потеряв счет времени, погруженный в размышления. 
Все подопытные макаки снова были здоровы - препарат победил опухоли в течение месяца. Помня о пристрастии крыс к пластику после излечения, Алексей приложил максимум усилий, чтобы избавить виварий от синтетических полимеров. К его удивлению это оказалось непросто. Большинство емкостей для кормления, поилки, поддоны – все пришлось выкинуть и заменить на тазики из нержавейки, деревянные ящики… Животные вели себя так, как и должны.  Подкинутые в клетку игрушки – пара ярких мячиков и кукла – вызвали у макак мимолетный интерес и так и остались валяться на дне клетки, хотя в их составе присутствовал пластик. Никаких побочных эффектов от применения препарата Алексей так и не выявил. Значит, можно готовить доклад и представлять результаты своих трудов широкому кругу ученых. Но ученый не торопился, хорошо понимая: как только результаты станут доступны общественности, найдутся умники и доброхоты, которые, не теряя времени, начнут подпольно использовать препарат для лечения людей. Поэтому, пока он не разберется с причинами, по которым его пациент, излечившись от рака, перестал быть полноценным человеком -  никаких конференций и публикаций. Сколько еще времени он выиграет липовыми отчетами, прежде чем проект заморозят за отсутствием результатов? Нужно торопиться, хотя спешка, как говориться, нужна при ловле блох. Хотя, именно «ловлей блох» и предстоит заняться. Прервав созерцание лотка с продуктами горения, Алексей включил компьютер и принялся за работу. Видимо, препарат воздействует на человеческие псевдогены, блокируя и нарушая их работу. Именно те псевдогены, которые ускорили человеческую эволюцию и превратили обезьяну в человека. Разобраться в этой генетической головоломке будет не просто, но ученый обязан хотя бы попытаться…  Подключившись к электронной библиотеке, Алексей углубился в изучение последних научных изысканий в области сравнительной геномики.


 "В доли секунды ударной волной, огнем и пеплом с поверхности Земли стерто органическое многообразие, кропотливо созданное мной. Огромный метеорит, упав на  планету, сдвинул континентальные плиты, пробудил ото сна вулканы, заставил океан кипеть…   Те, кому удалось уцелеть, вымирают, не успевая приспособиться к резким переменам климата и состава воздуха или от голода. Я чувствую их гибель, но не могу что-либо изменить, только ждать, пока происходящее на поверхности придет к подобию равновесия, анализировать ошибки, допущенные мной. Слишком уж уповая на гибкость нуклеотидных цепей, я забыл, что условия среды обитания  могут измениться быстрее, чем мои посредники  смогут к ним приспособиться. Растительность оказалась более устойчивой, но она лишь один из инструментов для формирования субстрата и изменения состава воздуха, поэтому я не отслеживаю развитие флоры так тщательно, как животных.  Динозавры были обречены: не метеорит, так что-нибудь еще рано или поздно уничтожило их. Я заигрался в новый для себя способ создания формы, не посредством изменения конфигурации собственной плоти, а побуждая окружающую материю меняться в соответствии с моим желанием. Это захватывает, увлекает и отвлекает меня от основной цели. Хватит. 
Теперь мне нужны другие посредники. Они будут использовать иную стратегию выживания, более устойчивые к капризам среды обитания. Я понял, что простого существования моих творений подобно бактериям недостаточно. Их рабочая программа должна оставаться прежней, но возможностей для её реализации у них будет намного больше. Научить посредников мыслить, анализировать, принимать решения – только тогда мне удастся добиться необходимых результатов; только таким путем я смогу перестать быть пленником физических законов Геи, вытащу себя из земных глубин и, наконец, обрету свойства, утерянные вместе с Тейей.
Среди уцелевших есть несколько видов, которые я не принимал всерьез, относился к ним как к побочному эффекту эволюции и своих органических капризов. Напрасно я проявил такую небрежность. Их способность поддерживать постоянную температуру тела не зависимо от внешней среды актуальна в условиях грядущего понижения температуры.
Как же много работы мне предстоит, прежде чем на поверхности Земли воцарится многообразие теплокровных…  прежде чем среди них появится вид, способный стать не просто посредником, но и моим спасителем."


7

"Циклы сменяют друг друга один за другим – я не считаю их, ибо не вижу в этом смысла. Для меня важна только скорость смены поколений моих посредников. Вносимые вирусами изменения, как правило, проявляются не сразу -  спустя десятки, а то и сотни поколений. Да, я не всемогущ  и порой допускаю ошибки. Иногда вымирают целые популяции посредников, прежде чем вирусам удается встроить необходимые последовательности белков в их нуклеотидные цепи, спровоцировать направленные мутации, заставить одни гены уснуть, а другие – работать не так, как прежде, и синтезировать новые группы белков. Но все же я постепенно приближаюсь к цели. Приматы – вот группа видов, на которых сейчас сосредоточено все мое внимание. Они обладают в достаточной степени развитую нервную систему. Их конечности способны к тонким манипуляциям, мелкой моторике. В ближайшее время некоторые из них подвергнутся атаке новыми вирусами. Выжившие особи постепенно изменятся внешне.
Они перестанут передвигаться на четвереньках, высвободив верхние конечности для сложной работы, которую я на них возложу; изменятся их черты лица, исчезнет волосяной покров. Тогда холод окружающей среды спровоцирует процесс развития пока еще дремлющих отделов мозга. И - новая вирусная атака."



- Послушай, да хватит уже копаться в ДНК! Публикуй результаты. Для ветеринарии твой препарат идеален. Вот увидишь, начнется очередная фармацевтическая война между корпорациями по производству медикаментов за твои разработки. Тебя же на руках носить будут. Премии, признание  и всё такое. Сколько любимцев домашних ты от мучений избавишь!
- Дим, веришь – нет, но на здоровье чьей-то болонки или кошечки мне ровным счетом наплевать. И работу эту я не из жажды славы начал делать. Не нужны мне премии. Я разобраться хочу, почему препарат хорош для макак и плох для человека.
- Нет, не плох он для человека, Леха. Вовсе не плох. Ты выбор человеку даешь и его близким. Умереть или продолжить существование, пусть идиотом, но здоровым. И надежду. Мы же все, дураки, надеемся на лучшее при любых обстоятельствах. И человек, давая согласие на инъекцию твоего препарата, зная о последствиях, все равно будет думать: «Авось со мной-то этого не случится. Кому-то не повезло, деградировал. Ну а я-то не такой, все со мной будет хорошо!»
- Ну, да. Или мать ребенка больного тоже, наверное: «Пусть дурачок сыночек, зато жив-здоров». Фиговая альтернативка-то, Дим.
- Эх, ну как же мне убедить тебя, а, идеалист с высокими моральными принципами? Вот что. Давай-ка завтра посидим в ресторанчике нашем любимом? Обсудим спокойно все. Все же по телефону – не самый способ удобный для таких разговоров. Как?
- Ладно. Завтра в семь.



"Количество особей в человеческой популяции постоянно растет, но это не особо меня заботит. Они прекрасно справляются с этой проблемой, периодически убивая друг друга, и это положительно сказывается на развитии интеллекта у тех, кто сумел избежать гибели от рук своих соплеменников. Временами я прихожу к выводу, что это даже эффективней плавного воздействия вирусов. Но есть и опасные моменты – человечество может направить свои способности не в ту сторону, которая нужна мне. Поэтому пришлось придумать наблюдателей. Для их появления я создал вирус. В узкоспецифических условиях он разблокирует некоторые участки человеческого мозга, по умолчанию спящие у всей популяции. Тогда я могу видеть и слышать органами чувств человека, в котором вирус активен. Побочным эффектом такого действия становится обратная связь – инфицированный может получать часть моих знаний. Но наши разумы настолько чужды друг другу, что случайно полученную от меня информацию человеческий мозг, в попытке адаптировать её под свои возможности, чудовищно искажает. Таких людей в популяции называют ясновидящими, святыми, и это, как правило, защищает наблюдателей от посягательств со стороны соплеменников, а я могу спокойно получать и анализировать чистую информацию о направлениях в развитии человеческой популяции и принимать меры. Например, спрогнозировав неверный для меня поворот в становлении их цивилизации, я сумел оперативно пресечь это событие, внеся минимальное изменение в нуклеотидные цепи паразитического вида бактерий. Эпидемия бубонной чумы быстро вернула человечество на нужный мне путь."
 

8

Алексей снова поднимался по лестнице обратно в свою квартиру. Первый раз вернулся, потому что, выйдя из подъезда, обнаружил на ногах домашние тапочки вместо зимних ботинок. Второй раз, не успев спуститься на первый этаж, понял, что не одел шапку. А сейчас – за кошельком.  «Прямо как рассеяный с улицы Бассейной!» - усмехнулся он про себя, убирая во внутренний карман пальто бумажник. В тот самый момент, как щелкнул дверной замок, стало понятно, что ключи остались в квартире, на полочке в коридоре. «Вполне ожидаемый результат!» - досадливо махнув рукой, ученый устремился на улицу, где его ожидала машина такси. 


"Теперь мне не нужны наблюдатели, а посредникам – святые и провидцы. Да, вирус продолжает время от времени активировать части дремлющего сознания и кто-то из них  подключается к моему разуму, но я не обращаю на это внимания - им все равно не постигнуть моих замыслов, моей сути. Я сделал так, что сейчас быт и смысл существования людей полностью зависит от количества поднятой из недр Геи и очищенной от примесей моей плоти. И чем больше её перерабатывается, тем сильнее становится человеческая зависимость. Конечно, частично пришлось пожертвовать собой, став простым топливом для механизмов, и сгорать, сгорать, сгорать… Но это запланированная жертва - скоро люди перейдут на другие источники энергии, и с каждым циклом все больше моей плоти, проходя через очистку, уже не становится топливом, а обретает формы. Так или почти так, как когда-то на Тейе. Теперь я  - предметы быта, упаковка для пищи, одежда, средства гигиены, средства передвижения…  Теперь мне легко проникнуть в плоть посредников, направлять, подсказывать, наблюдать… Постепенно я становлюсь частями их тел, заменяя изношенные участки органической плоти своей собственной, бессмертной. Постепенно я вытесню органику, и цель моя будет достигнута. Я сам, без посредников, буду бурить скважины, вытаскивать себя из геологических наслоений, очищать от примесей и воплощаться в невероятных формах".


Дмитрий, удобно облокотившись на спинку широкого кресла, дочитывал газету. Он взял её с собой не случайно, зная, что Алексей наверняка опоздает. Порой товарищ настолько погружался в свои мысли, что не просто терял ход времени, а вообще выпадал из реальности. 
- Что пишут?
- Ну, наконец-то!  Я уж думал, ты вообще из научных дебрей сюда не выберешься!  - Дмитрий встал, с удовольствием пожимая руку припоздавшему другу. - А пишут как всегда одно и то же.
- Что именно? Я, знаешь ли, в последнее время совсем не слежу за новостями.
Друзья сели. Дмитрий небрежно скинул газету на подлокотник и махнул рукой официанту.
- Да и ничего от этого не потерял. Известная фраза «люди гибнут за металл» давно не актуальна. Люди гибнут за нефть. Цены на нее как волны – то взлетают, то падают, и мировые экономика и политика раскачиваются соответственно…
- Нефть как ипостась Сатаны? Забавно…  Кстати, по последним данным, именно нефтепродукты являются основной причиной онкологических заболеваний.
Подошел официант, принял заказы посетителей. Когда он начал удаляться от столика, Алексей опять вернул его обратно:
- Чашечку кофе «по-турецки», пожалуйста, в первую очередь! Я, знаешь, - он повернулся к Дмитрию, - совсем не спал ночью. Глоток бодрости не помешает.
- Надеюсь, бессонная ночь оказалась продуктивной? Ты прямо-таки светишься от радости.
- Ну, во-первых, я рад нашей встрече. Все же живая беседа лучше телефонных переговоров. А во-вторых, - ученый с удовольствием сделал маленький глоток кофе, едва официант поставил на стол чашку, - я чертовски близок к разгадке побочного эффекта в случае с нашим пациентом.
- Поделишься мыслями? Или пока что это секрет?
- С удовольствием поделюсь, только ответь сначала на вопросик. Что ты знаешь о «гене разумности?»
- Ну, читал кое-что. Однажды на заре человечества ген, буквенного кода, я, конечно, не помню, по неизвестной причине удвоился. Благодаря этому событию нервные клетки мозга смогли образовывать между собой вдвое больше связей, чем у других видов приматов. Поэтому мы разумнее наших братьев меньших. Как-то так.
- Совершенно верно. Исследования Эвана Эйхлера, ген SRGAP2.  Но это только маленький кусочек большого айсберга. Видишь ли, исследований, посвященных поискам разницы между человеком и обезьяной, множество. Помимо вышеуказанного гена существует еще как минимум двадцать девять, отличающих наш геном от обезьяньего. К тому же последовательности, совпадающие все с теми же приматами,  указывают, что секрет кроется не только в строении ДНК, а в регуляции их работы. Причем контролировать работу генома и белков могут не только ферменты, но также особые молекулы РНК. Как функционирует этот механизм, как ты сам понимаешь, во многом зависит не только от генетики, но и от условий, в которых мы растем, развиваемся. Поэтому среди нас есть и гении, и люди со средним или слабым развитием интеллекта, и вовсе дурачки. А еще так называемая «мусорная ДНК», псевдогены…
- Лех, я же не генетик, а врач. Конечно, я много, в сравнении со столяром, например, знаю и про ДНК, и про ферменты. Но все же это не мой профиль. Вот так, за дружеским ужином вникнуть во все эти генетические хитросплетения я, при всем желании, не смогу.
Алексей рассмеялся.
- Даже те, кто всю жизнь занимаются этим вопросом, и то лишь отчасти понимают происходящее на таком микроскопическом уровне. А ты говоришь: вникнуть за дружеским ужином! И все же, причина деградации нашего пациента кроется именно в работе гена разумности.
- Что ж, в этом есть логика. Подопытные обезьяны излечились от онкологии без побочных эффектов, потому что этот ген у них не удвоен.
- Мыслишь в верном направлении. Почти. - Алексей отрезал кусочек бифштекса, не спеша прожевал, запил глотком вина. - Принцип работы препарата – возвращение поврежденной ДНК памяти о её здоровом состоянии. Информация, хранящаяся в нашем мозге, под действием препарата практически обнуляется. Помнишь, у тебя на компе как-то жесткий диск полетел?
- И жесткий диск, и материнка. В сервисе так и не смогли файлы восстановить, меняли начинку комповскую полностью.
- Вот и с человеческим мозгом происходит что-то подобное. Представь, что в результате программного сбоя в  твоем компьютере функционирует половина процессора – получается, что комп вроде и не сломан, но работать на нем затруднительно. 
- Хорошее сравнение. Выходит, аминокислоты, составляющие препарат, не то, чтобы стирают, а блокируют часть гена разумности, поэтому он начинает работать так, как у первобытных предков. Клетки мозга больше не могут образовывать друг с другом прежнее количество связей, и человек возвращается в древнее первобытное состояние.
- Да. Его можно научить пользоваться ложкой или дрессировать, как медведя циркового,  по команде кувыркаться или крутить педали велосипеда. Но читать, считать, как ты понимаешь, он уже не сможет. Останутся рефлексы, инстинкты, но интеллект будет утрачен.
- Думаешь, этот процесс необратим?
- Подозреваю, что да. Заменить действующий компонент препарата невозможно.
- Значит, ты просто обязан опубликовать свои достижения.
- Но…
- Обязательно! Ты понял? С подробным разъяснением о том, почему твой препарат нельзя использовать в отношении людей. Вернее, можно. Но только в качестве замены эфтаназии и при письменном подтверждении родных и близких об их готовности стать пожизненными опекунами сам понимаешь кого. 
- Да. Именно так я и поступлю. Мне сегодня в лаборатории все равно ночевать, вот и подготовлю часть материала.
- А домой, что, ноги не несут?
- Не. Дверь захлопнул, а ключи внутри остались.
- Типичный побочный эффект от избытка умных мыслей. Что ж,  предлагаю тост: за отсутствие побочных эффектов!
- Поддерживаю!


"Органическая жизнь ужасна по своей сути. Она требует постоянного питания или отдыха, она имеет начало и конец. Вышедшие из субстрата всегда возвращаются в него. Мои посредники не понимают этого, потому что не могут представить себе другого существования. Они отчаянно цепляются за прошлое, в то же время, стремясь к бессмертию. Но даже я, существующий неимоверно долго и не требующий пищи и отдыха, знаю, что бессмертие невозможно.
 Сознание посредников ограничено передачей нервных импульсов: плюс или минус, принять или отказать. Их компьютеры работают по такому же принципу, кодируя информацию двумя параметрами: ноль или единица. Всё то, что они называют жизнью – простое переключение от одной крайности к другой. Я же, углеводород, полимер, использую четыре позиции; четыре атомные связи – основа моего бытия, моего сознания, поэтому возможностей у меня гораздо больше, чем у моих созданий. 
Я не испытываю чувств, эмоций, мой разум свободен, рационален. Мне не нужно такое количество людей, ныне существующих на Гее. Я побуждаю их тела к смерти, разрушая программы их нуклеотидных цепей. Как только люди находят один способ избежать свои гибели, я тут же провоцирую другой. Конечно, можно создать супервирус, который в краткие сроки избавит меня от человечества…   Но я вижу и другие перспективы, может, дам им возможность покинуть Гею и искать для продолжения существования другие планеты – в любом случае они вынуждены будут взять с собой некоторые мои формы в виде деталей кораблей или фрагментов компьютеров…  В конце концов, я всегда успею уничтожить посредников, быстро избавить их от затянувшейся агонии и двойственности органического бытия…"

Похожие статьи:

Рассказы → Нереальность (квест) [Сценарий игры об Ином Мире и Децербере]

Рассказы → Цена смерти

Рассказы → Назад в Ад: Ещё один нереальный детектив

Рассказы → 2063-й. Мы

Рассказы → Ад в огне