Пес

на личной

28 февраля 2017 -

Раскаленный, ярко-красный шар солнца был уже на излете.
   Я не видел его, но чувствовал, как плотным жаром он упирается мне в спину, растекаясь по ней влажным пятном, подталкивая меня вперед.
   И я послушно шагал по растрескавшемуся шоссе вслед своей тени. Вперед к самому горизонту.
   Воздух пах асфальтом и сухой полынью. В полумиле слева перед темной полосой далекого леса блестела голубой свежестью река. Я провел рукой по мокрой от пота шее и посмотрел на часы. Нет. Через час стемнеет. А еще через два с небольшим наступит полночь. И станет холодно. В этих местах всегда так.
   До города добрая сотня миль, а до ближайшего жилья часов пять ходу.
   Я вздохнул и поглядел вправо, туда, где, насколько хватало глаз, все было серым, пустым, выжженным и только местами подкрашенным чудом сохранившимися пятнами бледно-зеленой травы.
   По небу бродили тяжелые вечерние облака. Прямо надо мной висело одно из них — кроваво-красное.
   Я шагал и шагал, как вдруг сзади раздался знакомый шелест. Впервые за последний час.
   Обрадовавшись, я начал было поворачиваться и поднимать руку, но потом сообразил, что звук слишком мягкий и приближается слишком быстро. Такие никогда не останавливаются. Такие хотят жить быстрее всех и дольше всех.
   Он пронесся мимо меня на чем-то современном, дорогом и потрясающе быстром, обдав тугой волной разорванного воздуха. По обочине прошелестели мелкие камни.
   А солнце уже касалось края ближайшей возвышенности.
   Неужели придется встретить полночь здесь, на трассе, в одиночестве?
   И тут я снова услышал звук. Не шелест — настоящий низкий звук тяжелого грузовика.
   Когда он появился из-за холма, весь в пятнах алого заходящего солнца, я уже стоял к нему лицом, вытянув правую руку и, придерживая на плече дорожную сумку, пытался успокоить часто бьющееся в груди сердце.
   Сначала мне показалось, что он проедет мимо, но потом, видимо, вдруг передумав, он начал тормозить.
   Он остановился в нескольких десятках метров впереди, и мне пришлось бежать.
   — Не подбросите до города? — выпалил я, старательно улыбаясь самой веселой и простецкой из своих улыбок.
   Светлые прищуренные глаза водилы пробежали от носков моих запыленных туфель до ворота черной футболки.
   — Залезай, — он махнул головой в сторону второй двери.
   Я забрался в кабину и устроил на коленях свою сумку. Хищно рыкнул двигатель, грузовик дернулся и двинулся вперед. Это была удача. Большая удача.
   — Как тебя, парень, угораздило здесь оказаться?
   — Да вот... день не задался.
   — Бывает.
   Я поглядел на часы: было далеко за девять. Резко, как будто кто-то повернул выключатель, захотелось спать. До полуночи как раз было время, но я понимал, что дважды за вечер повезти не может.
   — Вообще-то я попутчиков не беру, — сказал водила.
   — Выходит, мне повезло, — нейтральным голосом ответил я, в глубине души все же надеясь, что, может быть, на этом разговор и закончится и мне все-таки удастся вздремнуть пару часов.
   — Повезло, — протянул водила и снова поглядел на меня из-под прищуренных век. У него были широкие плечи и хитрые рыжие усы.
   Вздохнув про себя, я выжидающе посмотрел на него, подчиняясь правилам игры. В конце концов, я ему кое-чем обязан.
   — Впервые в этих местах, парень?
   — Да, в общем... Не то чтобы...
   — Да? — усмехнулся он. — А про здешние дела ничего не слыхал?
   — А что, должен был?
   Солнце уже почти село, но буруны ковыля, показывающиеся иногда на серо-зеленых волнах степи, все еще поблескивали в его последних лучах. Я вдруг подумал, что в степи есть определенная прелесть.
   — Да как сказать... Я за рулем уже два десятка лет, — наконец заговорил водитель. — Всякое было... А уж наслушался! Но тут история и в самом деле интересная выходит.
   Он замолчал и опять сверкнул глазами. Спать хотелось просто невыносимо.
   — Что за история?
   — Понимаешь... Весной все началось. Стали у нас тут водителей на трассе находить. Мертвых.
   — Бандиты? Из-за груза?
   — Бандиты... В порядке груз был, даже пломбу не сорвали.
   — Хм... А кто тогда? Неужели, маньяк завелся? — я добавил в голос немного веселья.
   Водила не поддался.
   — Одного я сам видел. Ну дальнобойщика то есть. Возвращался я недавно из рейса, утром дело было. И почти уже перед городом смотрю: фура на трассе. А вокруг нее «скорая», полиция... Ну, думаю, разбился кто-то — у нас тут частенько случается, сам видишь, дорога какая. Подъехал поближе, притормозил. На трассе ни стекла, ни легковушек битых. И тягач вроде в порядке... И тут увидел. Мать моя! Водила. Возле кабины, рядом с обочиной. Там врачи, конечно, суетились, погоны. Но я его все равно хорошо рассмотрел...
   — Что, и вправду маньяк?
   Водила явно получал удовольствие.
   — Приезжаю я в город и через несколько дней узнаю — приятель на «скорой» работает, — узнаю, в общем: загрызли мужика.
   — Волки? Здесь?
   — То-то и оно, парень. Последнего еще при отце видели. И то издалека... Ну да не попишешь: случилось. На том и порешили, что волки. А через месяц еще одного нашли. На 73-м. Такого же. И опять дальнобойщик.
   — Выходит, все-таки волки? А местные что-нибудь видели?
   — Ничего они не видели... Ну тут уж все всполошились. Уже пятый по счету... Облаву устроили. Народу понаехало, из столицы вроде кого-то притащили...
   — Ну и как?
   — Да никак. Не нашли ничего...
   Стемнело. Блуждавшие весь вечер облака наконец-то собрались с силами и затянули небо. Водила включил фары, и весь мир стал помещаться в несколько десятков освещаемых метров.
   — А почему только дальнобойщики? Или местные тоже попадались?
   — Да нет, только наш брат — дальнобойщики...
   — Вот уж действительно странные дела тут у вас... Хорош бы я был сейчас на трассе! — добавил со смешком я.
   Водитель повернул голову. Я опять почувствовал на себе его цепкий взгляд. По спине у меня ни с того ни с сего пробежал холодок.
   — Парень, а у тебя знакомых дальнобойщиков нету?
   — Да вроде нет. А что?
   — Я говорил уже: за баранкой давно сижу... Есть у дальнобойщиков байка такая, да нет, легенда скорее... Про Черного Пса.
   — Что еще за легенда? — я старался, чтобы мой голос сохранял беззаботность.
   — Когда ты слишком долго в пути и когда становишься слишком жадным, приходит он — и забирает у тебя все.
   Он был абсолютно серьезен. Даже говоря явными киношными словами.
   Уверенно гудел двигатель, и желтоватый в свете фар асфальт быстро исчезал под кабиной грузовика.
   — Выходит, это всё его дела? — спросил я, чтобы не молчать.
   Мы проехали не меньше мили, прежде чем он ответил.
   — Я думаю, все может быть. На базе много кто уверен, что именно Пес это и есть.
   Он опять замолчал. Я посмотрел в окно. Кромка горизонта была едва различима, а на небе не было звезд. И луны.
   — Только ведь это еще не конец истории.
   Я едва не вздрогнул от звука его голоса. Водила как будто это заметил и, мне показалось, улыбнулся, довольный произведенным эффектом.
   Все это начало меня раздражать. Я посмотрел на свои часы, включив подсветку. До полуночи оставался еще час. Спать мне уже расхотелось.
   — У нас на базе еще кое о чем поговаривают, — начал он, так и не дождавшись моего вопроса, — рассказывали мне, что есть при церкви специальная... команда, что ли, священников. Короче, как раз для таких дел. Бывшие десантники и все такое... И что недавно отрядили они одного проверить наши дела. Тоже из столицы, кстати. И вот теперь болтается он по трассе туда-сюда, ждет.
   Он повернулся ко мне. Что он надеется увидеть в темноте?
   — Я когда тебя, парень, на трассе увидел, одного, в черном — сразу про эту историю подумал.
   И снова мне показалось, что он улыбается.
   Так, приехали. Этого мне еще не хватало.
   Я провел рукой по узкому вороту своей черной футболки и задумался. Неужели из-за нее? Как глупо. Вот уж не повезло... Да, этого мне еще не хватало.
   — И чего же он ждет? — выбрав наконец линию поведения, спросил я.
   — Чего ждет? Да разве непонятно?
   Теперь я отчетливо слышал, что он улыбается.
   — Полнолуния, по-вашему? Тех дальнобойщиков ведь раз в месяц находили. Примерно раз в месяц... А последнего как раз около месяца назад.
   — Ну да. В прошлое полнолуние.
   В его голосе был почти детский восторг.
   Выходит, и сами сообразили. Но теперь уже неважно. Я снова поглядел на часы. Мы на всей скорости приближались к полуночи. Только сейчас я заметил, что под зеркалом вместо обычных побрякушек покачивается небольшой крест.
   А потом я посмотрел на небо, на котором где-то под непроницаемым слоем облаков уже набирала силу полная луна. Мне показалось, что я вижу звезды. Значит прояснивается. Значит, мы скоро встретимся.
   По спине прошла знакомая горячая волна. Я вновь потянул ворот футболки.
   — Скоро появится луна, — водила словно читал мои мысли. Я посмотрел на крестик под стеклом и непроизвольно поморщился. Для него все это было игрой.
   Мы замолчали.
   Все так же шумел двигатель. Водила спокойными движениями чуть поворачивал баранку.
   Как всегда в такие моменты, чувства начали обостряться. Я начал слышать ровное дыхание водителя, звук иногда вылетающих из-под колес камней, дребезжание облицовки у себя за спиной. Мне казалось даже, что я слышу шелест травы за обочинами дороги. Поднимался ветер.
   Я поглядел на часы. Все. Полночь.
   Теперь все зависит от ветра. Надо ждать.
   Небо было уже полно звезд, и лишь небольшая его часть все еще была непроницаемо черной.
   Я знал, в каком месте должна быть луна, и все равно, когда облака наконец полностью прорвались, она обрушилась на меня неожиданно. Она ворвалась в этот мир ярко-белым слепящим пятном, завладела им сразу и непреклонно, забрала все, подавила.
   Вот оно. Деваться было некуда.
   — Луна! Останови, — мой голос, несмотря на все усилия, дрожал, — останови, останови.
   Он как будто сразу все понял. Он начал тормозить.
   Но он ничего не понимал. Ему не дано было понять этого .
   Луна.
   Я почти вывалился из кабины.
   Белое пятно, висящий в воздухе шар.
   А еще я чувствовал Его. Он был где-то рядом, где-то уже совсем рядом.
   Я бежал к хвосту фуры, в темноту.
   Он стал еще ближе. Ближе. Вот он!
   Я повалился на четвереньки, чувствуя, как все кости охватила дикая, звериная боль. Звериная! Я услышал вой, разорвавший это небо до самой луны. Луны!
   До самого дна. Ничего нельзя было поделать. И я валился, валился на это дно...
   А потом вдруг стало легко. Сумасшедше, ослепительно легко.
   Не было больше ни боли, ни жалкого человеческого тела. Были четыре надежные, крепкие лапы, ошеломляющий мир запахов, оскаленные, готовые к прыжку зубы.
   А еще где-то впереди был он. Он думал, что все это игра. И он был прав. Это действительно была игра.
   Я вновь испустил вой и сделал несколько прыжков по земле, с восторгом привыкая к своей легкости, к своему великолепию.
   А теперь вперед!
   Я долетел до кабины в три прыжка — не по асфальту, где когти скользили по могильной плите человеческой алчности, тщеславия и самодовольства, — по земле, пахнущей травой, лисами, мышами и ветром.
   Я вылетел на него, как вылетела сегодня из облаков луна. Легко, бесшумно и смертельно.
   Вылетел — и рухнул, натолкнувшись на непреодолимую, невозможную преграду. Я понял все, но было уже поздно.
   Он стоял передо мной, сжимая правой рукой крест, и его слова пригибали меня к земле.
   — Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое...
   Я чувствовал бессильную злобу, рычал, но против этого не мог ничего поделать. Ни я, ни луна, никто. Я вновь проваливался куда-то.
   — Ничего, парень, поедем со мной, все будет в порядке...

   2007

Пес

Похожие статьи: