Остров демона глава 6

Мизуко дождалась, когда приедет Анна и решительно, взяв ее за руку, потянула за собой.
         –  Я многое успела найти, Анна,-  Мизуко не могла сдерживать свою радость,- так же я поговорила с отцом Ганкелем, и он подтвердил мои догадки. Знаешь, я нашла тот остров.
         –  Но как? Если честно, то в окрестностях Гарлемдолла  и Бенкерси есть пара озер с островками, но там нет ничего подобного.
         – Это не остров в нашем понимании. Это место, куда уходит Оливер, остров в его сознании, а вытащить его из сознания твоего брата мы сможем, только, вернувшись в родовое гнездо, где все началось. Отец Ганкель уже направляется туда, чтобы провести процедуру экзорцизма. Доктор Крисс  уже едет с Оливером, не хватает только тебя. У меня к тебе одна просьба, не бояться… смешно, это выглядит, по меньшей мере, глупо. Боже мой, слышал бы меня сейчас мой отец,- рассмеялась Мизуко,-  после нашего первого разговора, демон пытался сделать так, чтобы я покончила с собой, я показала ему, что у него нет власти надо мной, и он оставил меня в покое. Рано или поздно он покинет и Оливера. Он должен понимать, что его  деяния не могут разрастаться и приобретать масштаб казни Гарлемдолла. Есть темные силы. Но есть и светлые, которые не допустят продолжения  бесчинства демонов. Что-то произошло, что-то вышло из-под контроля, раз он начал убивать и появилось столько жертв.
         – Ты хочешь сказать, что у нас все получится?
         – А разве ты ни этого хотела,- улыбнулась Мизуко, сжимая руку Анны,-  я вызвала такси до Бенкерси. Только тебе придется оплатить поездку.
         – Конечно,  я вижу машину около музея прикладного искусства.
         –  Главное, чтобы  Оливер вернулся, а ни его измененная  низменная сущность.
Девушки подошли  к перекрестку и остановились, ожидая, когда загорится зеленый свет. Теплый ветер вдруг стал холодным.
         –  Сегодня обещают дождь,- проговорила Мизуко и, посмотрев на небо, поежилась,- ты ведь взяла зонт?
В какое-то мгновение, Анна услышала рев двигателя, она обернулась и увидела машину, несущуюся на них, Мизуко выпустила пальцы из рук Анны и побежала вперед, оставив ее на середине перекрестка. Черная машина проскочила между ними. Девушки услышал визг тормозов и запах паленой резины.
        – Бежим, он разворачивается! – закричала Мизуко, протягивая руки Анне. Машина понеслась на нее, пытаясь сбить, но Мизуко ловко увернулась от удара, упав на тротуар, разбивая колени и руки в кровь. Анна помогла ей  подняться и опереться на припаркованный автомобиль.
         – Началось,- процедила сквозь зубы она,- нужно поскорее убираться отсюда. 
Они побежали  между домами, петляя в узком проулке, словно загнанные звери. Анна чувствовала, что сейчас у нее выскочит сердце, горло горело огнем.
         –  Тебе плохо? – спросила Мизуко.
         – Не знаю, что-то… что-то со мной не так…
 Выскочив на оживленную улицу, Мизуко  остановила такси. Договорившись с водителем, она открыла заднюю дверь и помогла Анне устроить удобнее.
         –  Как ты?
         – Тошнит, все плывет…
         – Водитель,- Мизуко протянула ему деньги,- до Бенкерси и, если возможно, скорее! 
         –  Мизуко, эта машина,- Анна показала на приближающийся пикап, который выжидающе наблюдал за такси.
         –  Мы можем оторваться от этой машины? – спросила Мизуко таксиста.
         –  Не вопрос.
    Такси мчалось по улицам Гарлемдолла, лихо, увертываясь от черного пикапа, преследующего девушек.
         – Мне это не нравится,- ворчал водитель,- мне не платят столько, чтобы я так рисковал своей жизнью.
         –  Не переживайте,- пыталась успокоить его Анна,- о деньгах не стоит беспокоиться…
         –  Ага, мне уже приходилось раньше слышать это,- таксист прибавил газу.
         – Анна!!! – успела закричать Мизуко, показывая на падающее дерево, которое, оборвав электрические провода, рухнуло на проезжую часть. Таксист не успел вывернуть руль, и машина влетела на огромные, похожие на заточенные колья, сучья.
         –  Нет!!!
         – Держись, Анна!
         –  Мизуко!!! – их кидало из стороны в сторону, окровавленная грудь таксиста продолжала пульсировать, разбрызгивая кровь.
         – Он еще жив?! Анна?
Мизуко с ужасом смотрела на кровь, которая сочилась из переднего сиденья, где сидел водитель. Огромный сук пропорол ему грудную клетку насквозь, пригвоздив несчастного к креслу. Он еще дышал, но  его жизнь висела на волоске.
       – Боже, что это происходит,- пробормотал таксист. Не в силах вырваться из смертельных силков.- Помогите… помогите!
Девушки выбрались из машины, напоминающей сейчас консервную банку, и бросились вперед. Они видели, как черный пикап медленно выехал с обочины, словно ягуар, готовящийся к прыжку, к последней смертельной битве..
         – Мы не успеем, нам не уйти,- прошептала Мизуко,- меня не покидает чувство, что  слуги Асмодея захотят избавиться от свидетелей.
Внезапно Анна побледнела и, покачнувшись,  схватилась за живот.
         –  Что с тобой? Ты ранена?
         – Нет… о-оо,  что-то происходит… 
 Черный пикап приближался. Мизуко с ужасом наблюдала за тем, как живот Анны начал увеличиваться в размерах.
         – Господи, нет! – застонала Анна, пытаясь подняться, спазмы внизу живота заставили ее снова согнуться,  — нам нужно бежать…
         – Ты беременна?!
         – Что ты говоришь! Нет! Я не понимаю, что со мной…
Они подбежали к стоянке на автозаправке,  Мизуко, выбив стекло одной из машин, распахнула дверцу автомобиля и, убрав осколки стекла с сидения, села за руль. 
         –  Мне нравятся такие машины,- улыбнулась она,- недаром, я выросла в компании старшего брата,- девушка с легкостью вскрыла панель под рулем и, вытащив провода, включила зажигание. Машина кашлянула, вздрогнула и тронулась вперед.
         – Да, я многого о тебе не знала,- покачала головой Анна.
        –  Я тоже,- Мизуко кивнула в сторону раздувшегося живота Анны.
         – Посмотри, черный пикап еще едет за нами? – спросила она.
         –  Да, он еще там,- Мизуко нажала на педаль газа и прибавила скорости.
         –  Они никогда не оставят нас в покое,- Мизуко никогда не видела Анну такой отчаявшейся,- не надо было бороться, надо было как мама, петлю на шею и все…
         –  Этого он и хочет, Анна,- Мизуко посмотрела на девушку, которая выглядела, как женщина повидавшая многое, ее волосы стали почти что седыми, а сетку морщин под глазами, не мог скрыть даже самый искусный макияж.
         –  Я понимаю, почему он оставил меня в покое и занялся братом. Я не думала, что это случится, но сейчас я все поняла!
         – Что ты поняла? Успокойся!
         –  Он выбрал меня, чтобы оставить во мне свое семя. Ты,  видишь?- она дотронулась пальцами до живота,  в котором уже шевелился ребенок,- я чувствую его,- она погладила живот,- он движется во мне, растет и скоро появится на свет!
         –  Анна, что происходит с тобой? – Мизуко уже не могла более сдерживать себя, и выругалась.  Машина неслась в  Бенкерси, до которого, было несколько часов езды,- а если ты родишь в машине?! Нам же нельзя останавливаться!
          – Нельзя,- уронила Анна, ослабевшим голосом,- он заберет ребенка и убьет нас.  Только вместе со своим отпрыском, он станет сильнее.
         – Анна,- Мизуко, умоляюще посмотрела на нее,- я прошу тебя, потерпи, пожалуйста, мы должны спасти Оливера… спасти всех тех, кого он еще не убил… спасти…
         – Мизуко, милая,- Анна улыбалась, и ее улыбка была похожа на посмертную маску, застывшую на лице,- всех никогда не удается спасти… к сожалению.
         Машина неслась по шоссе, Анна отметила про себя, что Мизуко оказалась отличным водителем. Черный пикап  отставал, скорее — всего, намеренно, давая ложную надежду,  чтобы потом переехать своими узорчатыми протекторами через их головы, размазав их жизни  на горячем асфальте.  Анна закрыла глаза и слышала, как растущее в ней чудовище начинает разговаривать с ней, убеждать в том, что она поступает неправильно. Говоря о материнском инстинкте и о том, что она не сможет отнять у нее жизнь.
         – Девочка, это будет девочка,- улыбнулась Анна, проваливаясь в сон. Мизуко, покачав головой, снова посмотрела в зеркало заднего вида, черный пикап исчез из поля зрения. Начинался дождь. Молния разорвала небо на части, рисуя в воображении Мизуко нелепые образы, она посмотрела на Анну и не поняла, уснула она или без сознания. Чудовище в ее чреве шевелилось, и от этого Мизуко стало по-настоящему страшно.  Странно, Анна ничего не говорила о том, что беременна, она снова посмотрела на нее. Дождь усиливался. «Дворники» еле справлялись, размазывая капли дождя и сухие листья по стеклу. Впереди показался указатель   «Добро пожаловать в Поместье Кукс!». Краска  на нем местами облупилась, пыль, превратившись в грязь, стекала по некогда белой поверхности  темными каплями. 
         Мизуко свернула с главной дороги, машина подпрыгнула и легко тронулась вперед.  Высокие вязы и платаны чернели в ночи, освещаемые лишь вспышками молний. Раскаты грома заставляли просыпаться полуночных птиц, которые летели в свете фар автомобиля, словно бабочки на огонь. Мизуко удивило, что птиц стало так много, они мчались впереди машины, словно указывая путь. Темные кованые ворота были распахнуты. Девушка  въехала во внутренний двор и остановила машину.   Посмотрев на испещренный трещинами фасад дома, она сделала вывод, что он выглядит так, словно ему, по меньшей мере – пятьдесят лет.  Темные окна, словно пустые глазницы, смотрели, источая ужас и тьму, она сочилась из них, давая понять, что здесь начинаются владения  мглы, владения потусторонних сил, ждущих новую жертву. Дождь прекратился так же внезапно, как начался. Мизуко вышла из машины, вглядываясь в тягучую черноту ночи, окружавшую особняк Куксов. Неожиданно, стая птиц развернулась и, оглушительно хлопая крыльями, понеслась в ее сторону.  Она пыталась закрыть лицо и голову руками, птицы, будто превратились в стрелы, в летающие ножи. Девушка залетела в машину и, захлопнув за собой дверь, все еще ощущал тупую боль в теле, кровь сочилась из раны на плече и над левой бровью. Мизуко выругавшись,  зажмурилась и, сжав кулаки, постаралась взять себя в руки. Одна из птиц, маленький пересмешник, залетел в машину. Мизуко замерла, холодея от ужаса, приготовившись к нападению маленькой птички, которая, вспорхнув села сначала на плечо Анны, потом на ее гипертрофированный живот. Монстр внутри нее шевельнулся, и маленькая птичка упала замертво. Птицы чуть не разбили стекло, оставляя глубокие трещины, превратив автомобиль в жертву катастрофы. Девушка поняла, что ей придется в одиночку добираться до  места встречи. Как ей была нужна Анна, ведь она отлично знала дом. Дрожь подобралась так близко, что Мизуко не могла унять ее, покрывшись испариной. Она боялась разбудить Анну, чувствуя, что ребенок в ее теле наблюдает за ней.
         Медленно открыв дверь, она покосилась на спящую девушку, в зеленоватом свете приборной панели ее лицо казалось болезненным, похожим на маску.  Мизуко осторожно выглянула наружу, тишина теперь казалась зловещей. Мертвые птицы на капоте, крыше и на мокрой траве, она не знала, чем сможет защитить себя и ничего не придумала лучше, как открыть багажник автомобиля. Чужая машина оказалась напичканная инструментами,  две бейсбольные биты лежали в дальнем углу. Она взяла одну из них, сжав в своей маленькой руке, и направилась  к дому. Зазвонивший телефон заставил ее подпрыгнуть на месте и задохнуться, от бешено колотящегося сердца.
         – Мизуко,- она услышала в трубке голос доктора Крисса,- мы на задней стороне дома, поторопитесь, времени до полуночи остается катастрофически мало.
         –  У вас все в порядке?
         – Ничего… сейчас все хорошо,- в голосе доктора Крисса появилось  что-то странное, как будто бы он что-то не договаривал,- не бойся, Мизуко, где Анна, она с тобой?
Мизуко выключила связь и, сжав в руках биту, двинулась вдоль стен покрытых плесенью и скользким мхом. Дом излучал ужас, от которого пробирал мороз до самых костей, Мизуко попыталась успокоиться и, вытерев мокрое от пота лицо, двинулась дальше. Мокрая трава под ногами, мертвые птицы и запах разложения, девушка ощутила, как тошнота подкатывает к горлу. Перед глазами все плыло и, остановившись, она прижалась лицом к мокрой стене дома, слыша, как бьется его проклятое сердце. Она слышала чье-то дыхание и голос. Женский голос, который просил ее убираться отсюда, как можно скорее: «это место проклято и никому нет прощения, кто ступил сюда…» Мизуко ударила себя по щеке, потом еще и еще пытаясь сбросить наваждение. Стало значительно легче, стужа подбиралась к  ногам, вырастая из тумана, что стелился по мокрой траве. Дрожа от страха и холода, она подошла к западному углу особняка.  Выглянув в темноту, Мизуко ускорила шаг, все еще думая об Анне и о том, что произошло с ней.
         Телефон зазвонил снова, и она выключила его, опасаясь, что ее могут обнаружить, она не доверяла звонившему, теперь она никому не доверяла.  Обойдя дом, она увидела распахнутую дверь черного хода и осторожно, вынув фонарик, посветила в темноту. Ей казалось, что там кто-то есть. Не иначе ее там ждали либо ее новые друзья с Оливером, либо Асмодей со своей свитой. Она понимала, что это безрассудно входить в темный коридор, таивший в себе столько опасностей, но находиться снаружи оказалось еще труднее. Под ногами хрустнуло битое стекло, она оглянулась, увидев, что стекла на входной двери разбиты.  Спустившись по ступеням вниз, Мизуко услышала голоса, они принадлежали доктору Криссу и отцу Ганкелю. Они спорили. Она не могла расслышать их,  касаясь пальцами поверхности металлической двери подвала.
         – Эй,- тихо позвала она, постучав костяшками пальцев по металлу,-  впустите меня…
Дверь распахнулась внезапно и Мизуко отпрянула от струи холодной воды,- что вы делаете, она закрыла лицо руками,-  зачем?
         –  Прости, девочка,- отец Ганкель помог ей подняться,- просто мы не уверены, что ты это ты. Святая вода – все еще отличная проверка!
         –  Вот блин!  — она оглядела большое подвальное помещение.- Что это за рисунки, — Мизуко показала на огромную пентаграмму, на кафельном полу подвала. Потом взглянула на Оливера, который улыбался ей, и перевела взгляд на доктора Крисса.
         – Где Анна? – спросил доктор Крисс.
         –  Она в машине,- уронила Мизуко.
         –  Ты понимаешь, что оставив ее там, подвергаешь ее жизнь опасности?
         –  Я еще не видела такого, что двадцатилетняя девушка стареет на глазах, и я не была готова к тому, что она беременна.
        –  Что? – отец Ганкель округлили удивленные глаза,- но вчера… я не понимаю…
         –  Вчера это было вчера, а сегодня ее живот вырос на глазах, и она сказала, что это ребенок демона.
         –  Это осложняет ситуацию,- вздохнул отец Ганкель,- ты, поэтому не отвечала на звонки?
Мизуко опустила голову и тяжело вздохнула.
         –  Сначала нас чуть не сбил черный пикап, потом на дорогу упало огромное дерево, таксист погиб, мы еле выбрались, а потом этот живот, он рос и рос,- она закрыла лицо руками.- На меня напали птицы они, словно хотели убить меня…
       – Успокойся,- доктор Крисс погладил ее по волосам,- отец Ганкель выполнил свою роль, изгнав из тела Оливера  темную сущность, элементаля, ты не видишь его, но он корчится в муках заключенный в этом знаке. Он указал на пентаграмму.
         –   Теперь пришла твоя очередь.
Бейсбольная бита выпала из ее безвольных пальцев.
       –  Ты сильная, Мизуко,- произнес Оливер, поднимаясь из инвалидного кресла.
       – Оливер?
       – Пора начать ритуал,- доктор Крисс бросил в центр пентаграммы какой-то порошок и начал свою речь, полную непонятных слов. Латынь. Мизуко вспомнила ее. Еще участь в медицинском колледже она изучала этот древний язык. Мертвый, теперь, он давал жизнь всему сказанному на нем,  магическим образом заставляя остановиться времени и вспыхнуть языкам пламени в сердце ловушки для элементаля. Ловушка была сделана по эскизам древних книг, отец Ганкель сам нарисовал ее, поставив на углах пятиконечной звезды толстые восковые свечи. Запахло тлением и кровью, потом и страстью, Мизуко закрыла глаза и сжала в своей ладони пальцы Оливера. Он стал совсем другим, она  смотрела на него и чувствовала, как не хватало его ей все это время. Алые языки пламени облизали потолок, выплескивая на каменный пол мужчину. Разве он похож на демона, спрашивала себя Мизуко, но Оливер легко узнал его. Все те же длинные рыжие волосы и уродующий шрам от ожога на щеке. Тэо Джанко рассмеялся, показывая ровные зубы. Мизуко прижалась к стене, ощущая, как пульс стучит в висках. Демон смотрел на Оливера, постепенно превращаясь в него. Доктор Крисс и отец Ганкель переглянулись, святой отец продолжал читать на латыни, ни один мускул не дрогнул на его лице, а доктор лишь вытер пот со лба, в подвале становилось жарко. Демон менял лица и казалось, не может причинить им вреда, однако его насмешливая улыбка говорила о том, что у него спрятаны козыри в рукаве и сейчас он готов. Сейчас пробил его час, и все вспыхнет бесовским пламенем, задыхаясь и корчась в нем.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬__________________________________________________________________
Анна открыла глаза и поняла, что заперта в машине, взглянув на свой большой живот, она почувствовала такое счастье, вспоминая зачатие этого ребенка, вспоминая все подробности той ночи.  Волна наслаждения прокатилась по ее телу, остановившись, как цунами, готовое обрушиться на города всей своей уничтожающей силой…  Анна почувствовала на своих плечах женские пальцы, которые ласкали ее шею, забираясь в разрез на груди. Она хотела обернуться, но услышала знакомый голос.
         – Не стоит, Анна, нам и так известно кто я, кто ты. Ты выполнила свое предназначение и теперь станешь полноправной частью  суккубата. Ты будешь вечно молодой и желанной. Мужчины. Теперь они будут хотеть тебя, страстно, с болью, отдавая свои жизни, свою кровь и свои души.  Ты принесешь его сердце на золотом подносе, и мы вместе съедим его.
         –  Чью сердце? – прошептала Анна,- не останавливайся…- она подняла руки, трогая Римму за пальцы, вдыхая знакомый запах пряностей и ароматических свечей.
Римма перебралась на водительское кресло и, заглянув в глаза Анны, улыбнулась.
         –  Оливер. Нам нужно его сердце, как и его душа, он последнее звено в цепочке всех этих событий.
     – Хорошо,- улыбнулась Анна, целуя ее в губы,- я все сделаю…
Римма вышла из машины и, открыв дверь, помогла Анне выбраться наружу. Ее огромный живот казался таким тяжелым, что ей было трудно двигаться. Римма встала перед ней на колени, запуская пальцы под платье Анны, гладя ими обнаженный живот, в котором младенец демона отозвался толчками.
         –  Ты почти готова,- ее  улыбающееся лицо было прекрасным, потом она  приподняла платье Анны, демонстрируя ей  колыбель ребенка Асмодея.- Ты прекрасна, Анна, Асмодей сделает тебя своей невестой,- Римма снова засунула свои пальцы между ног Анны, заставив вырваться из ее рта стону наслаждения. – Теперь ты готова, ребенок вот-вот появиться на свет и тогда мы сможем заполучить сердце Оливера и души тех, кто все еще противится судьбе.  Тех, кто все еще верит в Бога, который давным-давно умер, оставив в наследие нам эту землю.
Боль резанула огнем внизу живота, Анна покачнулась, ощущая нарастающие схватки и, опустившись на землю, скорчилась от боли. 
     Боль вернула сознание и мысль о том для чего она здесь. Ласки Риммы не давали сосредоточиться, схватки учащались и мешали думать. « Этот ребенок не должен появиться на свет»!
     Анна попыталась подняться, хватаясь за Римму, падая вместе с ней. Суккуб не сразу поняла, что Анна уже не в ее власти и, раскинув руки, не сопротивлялась.
         –  Не торопись,- улыбалась она,- все пройдет своим чередом…
Внезапно, Анна увидела на ее шее амулет. Магический предмет, что давал ей жизненную силу. Все высосанные души и энергетика людей делали суккуба сильной. Уничтожив амулет, возможно, лишить суккуба силы.  Римма так поверила свершившемуся факту, что не сразу поняла, что произошло.
Анна схватила ее за волосы и, прижав к земле, сорвала с ее шей амулет. Сила рождающегося ребенка демона придали сил Анне и, подняв амулет над головой, она выкрикнула имя суккуба и призвала все силы, которые  все еще хранили ее, она еще верила, что ее спасут и помогут те силы, которые она предала несколько лет назад.  Потом ее рука с амулетом опустила на лицо Риммы, превращая его в прах. Амулет рассыпался в пыль. Римма, оставшись без головы, дергалась в конвульсиях, пока не начала разлагаться на глазах измученной женщины. Она отпрянула в сторону, все еще ощущая жуткую боль и чувствуя, как по ногам бежит вода смешиваясь с кровью.
       –  Асмодей! – закричала она и не узнала свой голос. За поясом Риммы был серебряный нож, который остался после ее гибели. Анна подняла его и, сжав в своей руке, направилась к дому.  Она плакала и стонала от боли, ощущая, что ребенок скоро выберется из нее, наградив Асмодея новыми силами, с которым потом будет невозможно совладать.  Опираясь на стену, она видела неосвещенный коридор и, спускаясь по лестнице вниз, упала, ударившись плечом о металлическую дверь, которая раскрылась, обнажая перед ее взглядом чудовище, заточенное в магическом знаке на полу. 
         Мизуко хотела помочь ей подняться, но увидев в ее руках нож, отпрянула.  Анна истекала кровью, ее ноги дрожали, и, казалось, ей стоило невероятных усилии прейти сюда.
         –  Сделай это, моя любовь,- улыбнулся демон, протягивая к ней руки, он все еще был властен над ней.  Отец Ганкель  с ужасом увидел, как меняются черты лица Анны, как по ее коже пробежался огонь, который не пожирает своих, а лишь сжигает души грешников.
         –  Анна, закончи все это! – закричал Оливер и его слова вернули девушку в реальность.
         – Олли?
         – Со мной все в порядке, — он протянул к ней руки.
         – Закончи начатое! – прогремел голос Асмодея, свечи задул невероятный вихрь, который окутал всех собравшихся туманным облаком, делая слепыми. Лампочка на потолке замигала и погасла, окуная все во тьму, Анна все еще видела горящие глаза Асмодея, слышала его обжигающее дыхание.
         –  Доктор Крисс, зажгите фонари, а я включу генератор! – крикнул Оливер, выбегая из подвала.
          Анна почувствовала на своих плечах руки Тэо, они были теплыми, как и прикосновения чувственные и нежные.
          –  Иди ко мне, сейчас все закончится, и ты больше не будешь страдать,- услышала она голос демона. Его обжигающие губы прижались к ее рту, Анна больше не могла сопротивляться, он опустил ее на холодный пол, забирая из ее ослабевших рук серебряный кинжал.       

            – Tollite patrem filii noctis: Uxorem hanc accepi, et sic fit metes  . 
Загорелся свет, который казался слишком ярким. Анна лежала лицом вверх, ее руки были раскинуты в стороны, а глаза, словно стеклянные смотрели в пустоту. Асмодей держал на руках ребенка с красивыми чертами лица и белоснежной кожей.
         ¬–  Vade ad infernum, est diabolus ,- прокричал отец Ганкель, запустив в него пригоршню порошка с запахом тухлой рыбы. Языки пламени, словно огненная лава расплескались по краям пентаграммы, выжигая все на своем пути. Отец Ганкель прокричал заклинание, его лицо казалось красным в цвете огня.   Демон принял свое истинное обличие, три уродливые головы, уставились на людей, которые осмелились играть с ним в свои игры.      Он сжал в руках ребенка  и растворился в воздухе. Оливер смотрел на погибшую сестру и все еще не верил,  в происходящее. Ее тело лизали языки адского пламени, пока, наконец, она не вспыхнула, словно ее облили бензином.
         –  Надо уходить! – крикнул доктор Крисс, схватив Мизуко за руку, которая застыла словно в оцепенении. Пламя разгоралась все сильнее. Копоть и дым танцевали под потолком. Мизуко и Оливер кашляя, пробирались к выходу, пока не выбрались на свежий воздух, следом за ним выбежали доктор Крисс и отец Ганкель. Пламя занималось все сильнее, точно дом был сделан не из камня, а из  бумаги. Оливер смотрел на то, как огонь пробирается на первый этаж, видел, как пламя точно алые цветы, расцветают, сжирая его прошлое. Красные огненный цветы становились все больше. Насытившись подвалом и первым этажом, они перебросились на второй, поглощая комнату за комнатой, плавя стекла и память о том, что здесь было.  Страсть и порок, любовь и чистота, плоть и кровь, желание, чувства, эмоции, все этой сейчас видел Оливер. Он все еще сжимал руку Мизуко, которая расширенными от ужаса глазами видела женщину в горящем окне. Ее темные волосы развивались. Она стояла в окне флигеля и казалась такой прекрасной и далекой, такой несчастной, понимающей, что проклятие неотвратимо и что теперь, возможно они встретятся с Анной. Они будут искать свой путь, выкладывать своими камнями дорогу из пекла, которое они приготовили себе сами, не сумев противостоять злу. 
         –  Человек слаб,- уронила Мизуко, опустив глаза.
         – Но если человек соберет все свои силы, любой демон не сумеет  ему противостоять.
Оливер обнял ее за плечи, и они направились в сторону дороги. Доктор Крисс все еще смотрел на пожар, который сожрал добрую половину особняка, Отец Ганкель перекрестившись, читал слова молитвы. Все они медленно шли к машине, стараясь не оглядываться назад. Дом разваливался, и скоро от него остались только дымящиеся руины и воспоминания. Мечты, которым не суждено сбыться. Страдания, которые 
тяжелой печатью лягут на их  сердца. 
         Анна открыла глаза, ее лицо все еще было в слезах. Она не успела, она не смогла убить ребенка, этого монстра, который обязательно вернется. Около камина сидит женщина и расчесывает длинные волосы. В камине потрескивает огонь, Анна смотрит в окно, белый снег запорошил все вокруг на тысячу километров. Она походит к окну и видит, как Оливер и Мизуко идут по дорожке, они уходят…следом отец Ганкель и доктор Крисс.
         – Они уходят,- пробормотала Анна, пытаясь открыть окно, которое не поддавалось, они уходят! – закричала она. Мать, сидевшая у камина обернулась и протянула к ней руки для объятий. Анна забросила в окно тяжелым стулом, но оно даже не покрылось трещинами. 
          – Что происходит? Почему я? – Анна побежала вниз по ступенькам и, распахнув дверь, хотела выскочить вслед за своими друзьями и братом. За дверью начинался холл их дома, только в зеркальном отражении. Двери открывались,  но они вели не в те комнаты. Лабиринт внутри дома без входа и выхода. У Анны кружилась голова, она подошла к зеркалу и увидела, что  ее платье покрыто пятнами крови. Она вспомнила о ребенке.

Похожие статьи:

Рассказы → Пустота

Рассказы → Танатос 78

Рассказы → Брокер жизни

Рассказы → Лестница в небо из лепестков сакуры

Рассказы → Новогодняя история в черно-белых тонах