Нечистая сила. Часть 2

На следующий день Спирос выглядел лучше. Я еще днем заглянул к нему в гроб, чтобы убедиться, что на рассвете он заснул сытым. Рваный шрам на шее вампира налился кровью. Когда-то Спир едва не остался без головы, спас случай. Он был старым вампиром и немало пережил на своем веку. Я знал, что под пышным жабо его рубашки скрывались ожоги от чеснока, а запястья друга порваны ловушками охотников. Самый большой шрам у Спира был на спине – след от осинового кола. Вампиру тогда повезло – кол держала девушка и не смогла воткнуть его слишком глубоко. Через год он пошевелился, а еще через два поднялся из гроба, чтобы найти ее и уничтожить вместе со всей семьей.

Впрочем, похожие отметины имелись у каждого из нас. У Барба было тридцать пять ранений серебряными пулями, из них два – почти смертельных. Его тоже чуть-чуть «не добили». Один колдун отрезал у него хвост, и теперь Барб не мог нормально сидеть. У Ове левая нога была по колено из камня – подарок от охотника за троллями, который нашел днем его берлогу и попытался вытащить под лучи солнца. Лео был ходячей энциклопедией ранений – его ломали, жгли, резали и взрывали, пока я не нашел его на заброшенном кладбище полвека назад. Старую Мари растягивали на дыбе, жгли каленым железом и топили зимой в прорубе, слизня Иссу высушивали под солнцем в пустыне, а Ару отрубили три конечности и теперь он был шестируким. У меня тоже остались кое-какие отметины, но я предпочитал о них не вспоминать. Ведь это было много тысяч лет назад, и возможно, даже не со мной. Пусть все утонет в Великой Лете.

При дневном свете таверна выглядела иначе. Клетка с Лео была закрыта тряпкой от ярких солнечных лучей, которые его раздражали; Ове, Спирос и обитатели кухни спали. Вымытой Иссой деревянной пол блистал чистотой, надраенные мной столешницы тоже. Перевернутые верх ножками стулья были похожи на молодой лес, который вот-вот прыснет зеленой листвой из набухших почек. Пахло свежезаваренным чаем и выпечкой. Половик идеально расправлен, занавески аккуратно подвязаны, окна широко распахнуты – в них проникает бодрящий воздух ясного весеннего дня. Никогда бы не подумал, что меня будут умилять мир и порядок. Я надеялся, что это говорила во мне просыпающаяся старость. А значит, заклинание Абрамелина работало.

Редкие посетители жмурились на солнце, лениво жуя обед и глазея в окна. Под потолком нарезала круги очнувшаяся от зимней спячки муха, которая еще не решила, куда податься – в клетку к Лео или в приоткрытую дверь на кухне.

Мы с Барбом сидели за стойкой и читали газеты. Городские новости не блистали разнообразием, но для меня они были интереснее всех древних фолиантов мира. Король отправился в поездку по южным территориям. Посадили за взятки городского советника по финансам. Совет ветеранов Северного отметил юбилей. Кто-то надругался над памятником основателям города, помочившись в вазу, которая держала одна из статуй. Последнюю страницу занимали прогноз погоды, анекдоты и рассказы читателей. Трогательная история о бедной девушке, которая вышла замуж за богатого купца, выдавила из нас с Барбом слезу.

Святая простота, как порой нам тебя не хватает. Я долго учился замечать жизнь вокруг себя и сейчас мог гордиться кое-какими успехами. Другое дело – начало века, когда заклинание Абрамелина только набирало силу. Тогда меня убивало бездействие. Казалось, что если я не замышлял конца света или очередную интригу против своих старших братьев, жизнь не имела смысла. Но страшнее всего было время. Следуя заповедям Великой Книги, мы беспечно о нем забыли, а оно вывернуло нас наизнанку, оставив Лете наполнять пустые оболочки.

Пока мы с Барбом гадали, пойдет ли последний в этом году снег, Джунг успел смастерить мухобойку. Муха почуяла приближение беды, но сделала неправильный выбор – нырнула под накидку на клетке. Щелкнули челюсти, Джунг разочарованно отложил мухобойку, а я поморщился. Лео постоянно портил мне Заклинание подобными выходками. В воскресенье придется везти бедолагу на ярмарку, потешить публику, чтобы он хоть как-то мог отработать смерть твари. У него и так был самый длинный срок из всех нас.

Вдруг мир мигнул. Мне могло и показаться, так как все осталось прежним: Барб даже не оторвал лохматую голову от картинки с первой красоткой города, Джунг разглядывал потолок в поисках новой мухи, студенты за ближайшим столиком доедали похлебку, продолжая обсуждать вредного декана. Я отложил газету в сторону и вышел из-за стойки. Нехорошее чувство, зародившееся, как всегда, в горле, не спеша разливалось по телу. В кончиках пальцев щипало, на глаза навернулись слезы. Страшная сила, от которой я отказался восемьдесят лет назад, напоминала о себе, вызывая радость, тоску, печаль, но больше всего – ярость. Прошлое волочилось за мной, как кусок дерьма, прилипший к хвосту коровы.

Колокольчики на двери приветливо звякнули, и на пороге возникла дама в белом. Казалось, будто невидимые духи соткали ее из воздуха и солнечного света. Ничего не скажешь – эффектное появление. Джунг аж рот открыл. Да и было с чего зазеваться. Дама была не молода, но знойно прекрасна: гладкая кожа, тонкие брови, острые, как нож, скулы, полные, словно вишни, губы. Ее обычно желтые глаза сейчас сверкали черными агатами. Строгий бордовый плащ, широкие брюки, корсет и ремень с большой серебряной пряжкой в виде двух молодых месяцев, касающихся боками. Белые волосы посетительницы подхватил ветер, подняв над головой пушистым ореолом. Она поспешно закрыла дверь и принялась вытирать ноги о половик. Конечно, ее не могли не заметить. Даже студенты перестали жевать и уставились на блондинку. Джунг и вовсе забыл про все на свете, ринувшись к ней с другого конца зала. Очевидно, подумал, что я тоже захочу обслужить прекрасную даму и решил меня опередить. Я бы за ней поухаживал… Метлой по голове, да чтобы дорогу до моей таверны навсегда забыла. Весенний ветер мог бы принести что-нибудь получше.

Фыркнув, я схватил тряпку и принялся полировать стойку, повернувшись к гостье спиной. Пусть Барб с Джунгом разбираются – мне блондинки не нравились.

Между тем, женщина благосклонно приняла ухаживания Ворона, позволив усадить себя за лучший столик в уютной нише в углу. Обычно там сидел Спирос, но сейчас вампир спал и возмутиться, что заняли его место, не мог. Никогда бы не подумал, что Джунг умел так вежливо разговаривать. Он перечислил даме все, что было в меню, видимо, собираясь разбудить Мари, чтобы она приготовила клиентке кулинарный шедевр, но женщина подняла руку, затянутую в черную лакированную перчатку, в мгновение прервав словесный поток Ворона.

— Вина со специями будет достаточно. Любого, милый мальчик.

За «милого мальчика» Джунг был готов принести ей всю нашу коллекцию редких вин для праздников – по глазам видел. Он бросился в погреб с такой поспешностью, что я забеспокоился, как бы он не свернул себе шею. Лестница все еще была мокрая.

Тем временем, дама принялась разглядывать наше заведение. Выражение лица у нее не менялось. Брезгливо-терпеливая мина говорила о том, что посетить таверну ее заставила не иначе, как острая необходимость. Проклятье! О, Великая Никта, зачем ты принесла к нам это отребье?

— У вас тут что – балаган? – вопрос никому не предназначался, но я уже чувствовал ее взгляд на своей спине. Опустившись на пол, я принялся яростно стирать брызги крови с пола вокруг клетки Лео – он снова умудрился все запачкать. Давай, Барб, твой выход. Я с ней разговаривать не собираюсь.

— Мы вообще-то еще закрыты, – проворчал хозяин, который всегда читал мои мысли. Правильно, эту даму нужно гнать в шею и чем скорее, тем лучше.

— Вот как? – мне не нужно было оборачиваться, чтобы видеть ее изящно поднятую бровь. – Прогоните в такую погоду?

— На углу есть кабак, можете выпить вина там.

Молодец Барб, давай, выстави ее за дверь.

— А они? – дама кивнула на студентов, которые продолжали жевать, делая вид, что происходящее их не касалось, но, на самом деле, внимательно прислушиваясь.

— Постоянные клиенты, им можно, – нагрубил Барб, выходя из-за стойки. Он был похож на большого медведя, который собрался защищать берлогу с детенышами от голодного дракона.

Осторожно, дружище, эта дама с головой не дружит!

— Да я у вас надолго не задержусь, – усмехнулась блондинка и закинула ногу за ногу. – Только вина выпью и уйду.

— Угощаю прелестную незнакомку, – влез в разговор один из студентов. Барб нахмурился. Он не любил сложные ситуации, но тут из кухни выбежал взлохмаченный Джунг и окончательно все испортил.

— Для вас – все самое лучшее! За счет заведения, угощайтесь!

Барб задохнулся от возмущения, но Ворон ловко влез между ним и столиком и принялся обслуживать даму. Студенту его вмешательство не понравилось. Спеша перехватить инициативу, он вежливо поинтересовался, из каких краев принесло в Северный прекрасную фею. Я бы сказал из каких, вот только мой ответ никому бы не понравился.

Но дама – сама любезность. Пригласив студента за столик, она не забыла и Джунга, предложив ему выпить с ними. Стерва! У меня от злости стало двоиться в глазах и зашевелились волосы на затылке. Наверное, если бы я был покрыт шерстью, как раньше, она давно бы стояла дыбом.

Когда за столик к блондинке пересели другие студенты, Барб понял, что у него нет шансов и спрятался за стойку. Я знал, о чем он думал – не привела ли гостья с собой друзей, которые могли поджидать за дверью, и стоило ли разбудить Ове. Или на всякий случай позвать стражу? Я перехватил его взгляд и покачал головой. Нет, сейчас уже поздно. Она внутри, и любое неосторожное действие с нашей стороны могло ее спровоцировать. Пусть уж лучше сидит. Узнаем, кто терпеливее.

Между тем, дама представилась писательницей, которая странствует по городам Королевства и собирает занимательные истории для книги. Разумеется, все стали сразу вспоминать, кто что знает, но рассказы северян не отличались оригинальностью и быстро иссякли. И тогда Джунг, мечтавший завладеть вниманием дамы, попросил ее не отказать в любезности и самой рассказать какую-нибудь захватывающую историю. Я уже предвидел, как блондинка ловко посылает Ворона на край света, но вопреки моим ожиданиям, дама томно пригубила бокал и задумчиво протянула:

— Ах, дорогие мои северяне, какую же историю вам поведать? Веселую или грустную, о любви или предательстве? А может, страшную – ту, от которой стынет кровь, и стучат зубы?

Писательнице захлопали, мне же захотелось заткнуть ее накрашенный рот тряпкой. Прямо так – в пыли, волосах и кровавых ошметках Лео.

— Таких историй я знаю много, но есть среди них особенные. Вот одна про оборотня. Жил когда-то охотник, и звали его Барбатос Медвежья Смерть, потому что в Королевстве не было медведя, который не боялся бы Барбатоса. Он добывал их желчь и шкуры и продавал по всему миру. Богатый был человек, сам король у него покупал. Барбатоса не раз предупреждали, но он заходил в леса все дальше и убивал все больше. Не жалейте медведей. Это плохие звери. Если вы не убьете их, они уничтожат вас. Третьего не дано. Но однажды Барбатос зашел туда, куда ни разу не ступала нога человека. Позже рассказывали, что он встретил там красную медведицу, с которой возлег, как с женщиной, нарушив закон. Кто-то говорил, что Барбатоса наказали, другие считали, что охотник сам поплатился за беспечность. Правда в том, что из того леса он вернулся уже не человеком. Первым делом охотник задушил свою семью – жену, стариков, трех детей и соседскую девочку, которая у них гостила. И стал он Барбатосом Мертвая Хватка. Его ловили долго и безуспешно, потому что ему помогала прекрасная медведица. Потом ее все-таки нашли и застрелили, но Барбатос ушел, оставив за собой кровавый след из задушенных и растерзанных тел. Особенно он любил детей. Если в деревне пропадали малолетки, никто не сомневался – страшный Барбатос дошел до них. Так продолжалось не одно столетие. Некоторым охотникам на оборотней порой везло, и Барбатоса ловили, но он всегда ускользал, а потом в соседней деревне находили растерзанное тело какой-нибудь девочки. Спустя пятьсот лет его так и не нашли. Кто знает, может он дошел уже до Северного и сейчас прячется где-нибудь среди нас…

Дама окинула горожан довольным взглядом и изящно пригубила бокал. Джунг, не дыша, смотрел ей в рот, студенты замерли в немом восхищении. Мы с Барбом переглянулись лишь раз. Лицо хозяина таверны стало пепельным, но тело было расслаблено, словно он принимал теплую ванну с душистым маслом. Я даже позавидовал его выдержке.

— История оборотня занимательна, но куда жутче легенда о вампире Спиросе Иоланге, – тем временем, продолжила дама. – Говорят, он тоже когда-то был человеком, но, отдав свое сердце магии, выбрал путь темной луны и сладкой крови и стал первым вампиром Королевства. Он не нападал на людей, а заставлял их приходить к нему добровольно. Целые города становились его донорами. В таких поселениях жизнь продолжалась, но была недолгой. Особенно короток был век у девиц, чьей кровью Спирос умывался, чтобы жить при солнечном свете. Питался он исключительно кровью рыжих – просто потому, что она ему нравилась. Избранных Иоланга превращал в рабов-вампиров, которые разбредались по соседним землям, расширяя его владения. Но и дети Спироса жили недолго. Сотворенных им вампиров он скоро уничтожал, опасаясь восстания. Король не раз посылал войска в вампирьи города, но отряды храбрых воинов бесследно исчезали. Так продолжалось до тех пор пока власть людская не заключила сделку с властью нечеловеческой, заплатив за услугу душами подданных. Может, это и неправда, но рассказывают, что однажды на города Иоланги спустились полчища демонов, которые пожгли их бесовым огнем, а самих вампиров пожрали. Правда, Спироса Иоланги среди них не нашли. О нем не слышно уже лет пятьсот, и знаете, что я думаю? Хитрый вампир бежал и до сих пор жив.

Я с шумом поднялся, поняв, что терпением Барбатоса не обладаю. Но дама меня проигнорировала.

— Перед благодарными слушателями хочется говорить и говорить, – продолжала она. – Что же вам рассказать еще? Может, о тролле Овехайруза Каменном, который держал в страхе весь Южный Лес, или о ведьме Черной Маре, которая варила в котлах детей и питалась сердцами влюбленных? Или о знаменитом некроманте и великом маге Калео Хауке, которого превратили в живого мертвеца, после того как он поднял руку на своего покровителя? А может, о чудищах – страшном Истасе Мокром, грозе всех путников, заплутавших в лесных топях, или людоеде Арохе Девятируком? Нет, мои дорогие, лучше я вам расскажу о Кормаке, который человеком никогда не был. Это моя самая страшная история. И самая любимая.

Я и не знал, что умел так быстро передвигаться – только что я был у клетки Лео, и вот уже возвышаюсь над дамой, которая не удостоила меня даже взглядом. Тщедушный подросток и королева. Раньше все было по-другому. Король и замухрышка поменялись местами.

— Так вот, Кормак был…

Договорить она не успела, потому что я вытянул вперед руку и простер ладонь над ее головой. Все было бы хорошо, если бы пальцы так предательски не дрожали.

— У тебя в волосах светлячки, Морриган, – прошептал я ей.

Старый, как мир, трюк сработал.

Дама подскочила со стула так быстро, словно в ее обтянутую кожаными штанами задницу воткнулись иглы. Дальше последовал истошный вопль – запустив пальцы в волосы, блондинка принялась вытряхивать из них несуществующих насекомых, не обращая внимания на разлитое вино и недоуменные взгляды посетителей.

Обман мог быть замечен, но мне помог Барб, который ловко подскочил к столику, оттеснив Джунга в сторону. Взяв даму под руки, мы поволокли ее наружу, на ходу объясняя клиентам, что у женщины приступ, и ей срочно нужен свежий воздух. И только затащив блондинку за угол таверны, где нас никто не мог видеть, я вздохнул с облегчением. К счастью, Морриган пришла одна, и, слава Абрамелину, она по-прежнему боялась бабочек. Наложенное мной проклятие продолжало действовать, несмотря на то что его автор не колдовал уже почти век.

Опустив даму на землю у стены таверны, мы с Барбом переглянулись. Никто из нас не знал, что делать дальше. Обычно появление гостей из прошлого грозило нам переездом из насиженного места, но Северный покидать не хотелось.

Отослав Барба постоять на страже в переулке, я склонился над приходящей в себя женщиной.

«Ну что, сука? По мне соскучилась?», – хотел приветствовать я ее, но заклинание Абрамелина запрещало неприлично выражаться. Поэтому я сказал:

— Здравствуй, сестрица! Надеюсь, тебя не обидела моя невинная шутка?

Дама, наконец, успокоилась и окинула меня осмысленным взглядом. В нем горела злоба – сущность, которая всегда наполняла Морриган.

Она подскочила и нависла надо мной, словно птица над наивно выползшим на свет червяком. Но клюнуть побоялась. Даже после пяти столетий дурная репутация Кормака оберегала его.

— Гниль болотная, мерзкий выкидыш, отрыжка небес, трупный червь, муха помойная!

В рот Морриган залетела ее же прядь, и она закашлялась, схватившись за живот. На землю полилось выпитое вино, а в следующую секунду на меня уставились два черных глаза из-под взлохмаченной паутины волос.

— О, Кормак! – прошипела она, и я невольно сделал шаг назад, упершись лопатками в стенку соседнего здания. Переулок был узкий. Тон ее голоса мне не понравился.

— Всемогущий Повелитель, почему ты оставил нас?! – возопила Морриган так громко, что я забеспокоился, как бы нас не услышал дневной патруль. Я не знал, как объяснить Джордану, почему передо мной ползала на коленях дама в блевотине.

— Почему ничего не сказал? Почему исчез, не предупредив? Почему предал?

Вопросы сыпались из нее непрерывно, и я понял, что пора было что-то сделать. Заклинание Абрамелина по-прежнему требовало от меня быть вежливым.

— Встань, Морриган. Ты похожа не чумную крысу, и мне хочется тебя раздавить.

Плохо, Кормак, ой плохо.

— Ладно, Морри, – предпринял я вторую попытку, не смотря ей в глаза. – Не хочу тебя расстраивать, но зря ты приперлась. Я ушел, потому что такова моя воля. И моя воля не сказать тебе больше ни слова. Передавай ребятам привет. А если ты еще раз заявишься на мою территорию без спроса, я сделаю из тебя чучело и повешу тебя на стенку за барной стойкой.

— Так это правда? Ты нашел заклинание Абрамелина?

— Нет, мы просто здесь с ребятами развлекаемся.

Тут Морриган прорвало.

— Великая Никта, Кормак! Как ты мог поверить старому идиоту? Четвертое заклинание Абрамелина – чушь, также как и первые три. Да и зачем тебе это? Тебе, Кормаку?! Ладно, вампир с оборотнем, они от старости умом тронулись. Ведьма, твари болотные, мертвяк – слабаки, не ровня тебе. Ты всегда побеждал! Разве не тебе подчинялись полчища демонов по обеим сторонам света? Разве не ты толкал людишек на кровопролитные войны? Разве не ты был самым страшным порождением тьмы, повелителем магов и колдунов всего Королевства? Зачем тебе, темному властелину, быть человеком? Смерти захотел? Но у тебя было полно могущественных врагов, умереть от руки которых куда почетнее, чем сдохнуть от жалкой человеческой болезни дома в постели. Почему презрел свою мать, Никту? Она наградила бы тебя любой смертью – нет искуснее мастериц в этом деле, чем ее сестра и твоя тетка Геката. Или от всемогущества жизнь показалась тебе пресной, как талая вода? Тогда стоило лишь намекнуть, и твои братья устроили бы тебе такую веселую жизнь с интригами и заговорами, что времени скучать у тебя бы не было. А может, ты влюбился? Захотел семью, а не гарем красивых тел со всего мира? Я была готова родить тебе кучу настоящих детей, которые пошли бы по твоим стопам и славили тебя вечно. Я не понимаю, Кормак, не понимаю…

Морриган уткнулась носом в мои ботинки, обхватив меня руками за щиколотки. Пальцы у нее были цепкие и холодные.

— Уразуметь волю высших тебе не дано, сестрица, – ответил я пафосно, стараясь освободиться из ее объятий. У входа в переулок послышались голоса Джунга и Барба. Не хватало, чтобы мальчишка застал меня с этой тварью.

— Ну все, проваливай, Морриган, – остатки терпения докипели, и я поднял ее за плечи, прислонив к стене таверны. Получилось не очень вежливо – от удара у нее клацнули зубы.

— Не порти мне заклинание, – прошипел я. – Раз добралась до меня, вот тебе ответ. Я, Кормак, отрекся от своего рода и силы, потому что такова моя воля. Точка.

— Может, тебя заставили? Скажи, тебе угрожают? – в голосе Морриган звучала такая надежда, что я едва не проникся к ней жалостью.

— Похоже, без причины ты не уйдешь.

— Нет, не уйду.

— Хорошо. Я струсил.

Демоница открыла рот, но выражение моего лица заставило ее замолчать.

-Да, Морриган, страх – это почти человеческое чувство. Признайся, тебе когда-нибудь было страшно так, что кишки закручивались в тугой узел, и ни одно место в мире не казалось надежным убежищем? Когда хотелось кричать, чтобы убедится, что ты еще не проглотил собственный язык от ужаса? Когда все потеряло смысл, а ты остро осознал свою конечность… Ты понимаешь меня, Морриган? Я говорю не об угрозе для жизни, не о боли и не о страхе перед потерей силы. Я преклоняюсь перед ужасом, который обнажает суть того, кто его в себя допустил…

— Какую ерунду ты несешь, Кормак! – взвилась Морриган. – Что могло напугать тебя так, чтобы ты захотел стать нижней частью нашей питательной пирамиды? Превратиться в тело, полное изъянов, смуты ума и болезней?

— Глупенькая, – глумливо усмехнулся я. – Но ведь светлячки, которые занимают отнюдь не верхнюю ступень, как ты ее называешь, «жизненной пирамиды», отчего-то пугают Кровавую и Ужасную? Значит, и на Кормака Черного нашелся свой мотылек.

— Ушел от ответа.

— Прощай. И впредь лучшей балуйся вином в соседнем кабаке. Но я бы посоветовал тебе убраться из города. Знаешь, новый начальник стражи как раз ищет свежее мясо, на которое можно повесить парочку нераскрытых преступлений. Таинственная дама без роду и племени – как раз тот случай. Если что, на мою поддержку не рассчитывай. Я тебя не знаю.

— Тебе никогда не стать человеком, Кормак! Никому из нас еще не удавалось прожить в мире людей по их законам так долго. Мы рождены летать, а не ползать. Сам Абрамелин не довел свое заклинание до конца. После трех неудачных попыток, он бежал, чтобы скрыть позор. Четвертое заклинание – вымысел. Одумайся, Кормак! У тебя еще есть время вернуться. Что для тебя, тысячелетнего, восемьдесят лет жизни? Пылинка на перчатке времени. Смахнем ее и не вспомним. Ну? Ты со мной?

— А может, ты со мной, Морриган?

От удара когтистым хвостом из стены над моей головой вылетел кусок кирпича и с грохотом приземлился в дорожную пыль, взметнув серое облако.

Женщина-демон окинула меня презрительным взглядом и, взмахнув тяжелыми кожистыми крыльями, взвилась в светлое небо Северного.

— Я с тобой не прощаюсь, Кормак, – бросила она вслед.

Когда я вернулся в таверну, настроение у меня было препоганое.

 

Похожие статьи:

Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")

Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах

Рассказы → Лизетта

Рассказы → Незначительные детали

Рассказы → Как открыть звезду?