Старый дом семейства Кармел напомнил Стейси поместье Ашеров, готические замки с привидениями и Баскервилль-холл. Здание было построено вскоре после войны – в том же помпезном, уродливом стиле, что и интернат, - а внутренний декор представлял собой дикий микс псевдо-викторианства с последними модными веяниями в сфере дизайна интерьеров. На высоких лепных потолках красовались лампы дневного света в стиле хай-тек, в просторном холле обитые бархатом пуфики соседствовали со стеклянными столиками, коридоры были выстланы ковролином и ковровыми дорожками в стиле аля Букингем. В огромной столовой, - куда частного детектива проводил одетый в визитку и джинсы слуга, - на стенах висели портреты господ и дам средневекового вида вперемешку с увеличенными фотопортретами членов семейства Кармел, а на длиннющем столе, уже накрытом к обеду, стояли тарелки мейсенского фарфора и пластмассовые блюда кислотных цветов.
Стейси решила, что старая леди не заморачивалась ни отделкой дома, ни покупкой стильных аксессуаров, а приобретала то, что нужно прямо сейчас, не обращая внимания ни на качество вещи, ни на внешний вид. Удобно, эргономично – и сойдет. Возможно, с какого-то момента мадам вообще перестала вникать в мелочи, перевесив всё на снох и слуг. И вот вам результат – коктейль из негритят.
Роберт появился из-за бархатной портьеры так внезапно, что частный детектив вздрогнула.
- Добрый вечер! Здорово, что вы пришли! Ну как, удалось узнать что-нибудь важное?
- Здравствуй, Роберт. Узнала много чего, но пока не поняла, что важно, а что нет. И вообще, давай ненадолго отвлечемся от дел. Мы же хотели просто пообедать, поболтать, ты обещал представить меня маме.
- Да, Джина сейчас выйдет.
- Ты сказал ей, что я приду?
- Конечно. Она сказала, что будет рада познакомиться с моим другом, - Роберт скривился. – «Рада!»
- Бобби, будь хорошим мальчиком хотя бы сегодня. Пожалуйста, ради меня, ради бабушки. Веди себя прилично. Мне совсем не улыбается слушать, как ты дерзишь матери или вы ссоритесь.
Роберт надулся.
- Мы никогда не ссоримся. И я всегда веду себя прилично. Мы просто не разговариваем.
- Хорошо, хорошо, не сердись. Просто пойми: мне нужно получше познакомиться с Джиной, так что очень желательно, чтобы она пребывала в хорошем настроении и не нервничала.
- Я понял. Я постараюсь… Мама, познакомься, это Стейси, сестра моего друга Майкла. Моя мама Джина.
Частный детектив посмотрела на молодую вдову и опешила. Джина идеально гармонировала с обстановкой дома, при этом столь же идеально дисгармонировала с окружающим миром и, похоже, с собой.
На простеньком ситцевом платье была приколота дорогущая брошь – подарок то ли свекрови, то ли мужа, на ногах – туфли на шпильках, в ушах – серьги с бриллиантами. Коротко остриженные ногти накрашены красным лаком, на губах – такая же яркая помада, корни волос не прокрашены. Если когда-то эта женщина и была привлекательна, сейчас от былой красоты не осталось и следа. Перед Стейси стояла запуганная, безвкусно одетая «серая мышь».
«Господи, вот это да! А ведь ей еще и сорока нет».
Обед был странным, как странным было всё в этом доме. Только к десерту частному детективу удалось разговорить Джину. Та наконец-то перестала смотреть испуганными глазами на сына и гостью, прикрывать рот ладошкой после каждой фразы, и даже вспомнила парочку сентиментальных и интересных только матери случаев из детства Роберта. Стейси старалась изо всех сил: на ходу сочиняла смешные истории о жизни Бобби и «братике» в Аскоте, рассказывала об успехах друзей, хвалила блюда, особенно чизкейк с клубнично-сливочной глазурью. Роберт помогал как мог, но частный детектив замечала недовольные взгляды мальчика в сторону матери. Джина тоже всё видела, и после каждой разыгранной Робертом пантомимы неловко замолкала на середине фразы, съеживалась, опускала взгляд, а сразу после кофе с тортом попрощалась и ушла.
Стейси было неуютно. Этот дом казался частному детективу жутковатой кунсткамерой, хранилищем уродливых вещей и поломанных судеб – нескладных, развалившихся на кусочки, кое-как склеенных необходимостью и чувством долга.
Теперь, после знакомства с родовым гнездом Кармел и главной подозреваемой, мисс Браун могла почти наверняка сказать: Джина никого не убивала. Не столько потому, что у нее не хватило бы смелости или ума (хотя и это тоже), сколько потому, что эта женщина была вообще не способна на поступок.
***
Стейси всё больше склонялась к мысли, что старая леди умерла естественной смертью, а подозрения Роберта были лишь проекцией его негативного отношения к «неподходящей» матери. Однако мисс Браун не стала отменять запланированный накануне визит к викарию. И дело было не только в добросовестности частного детектива. Стейси, - пожалуй, впервые за время работы, - чувствовала себя неуверенно, словно так и не смогла правильно оценить полученную информацию, упустила что-то важное.
Такое состояние духа и мозга было непривычно для частного детектива, поэтому к дому викария она подошла в самом мрачном настроении.
День сегодня был такой же ясный, как накануне. В солнечном свете неуклюжая, приземистая старая церковь, смотревшая на мир подслеповатыми окошками-бойницами, –казалась почти красивой. Стейси полюбовалась ухоженными клумбами, выдохнула-вдохнула и вошла внутрь.
Утренняя служба уже закончилась, но в проходе между скамей стояли Мордехай Смит и викарий. Отец Стюард Брин – невысокий, хрупкий, - что-то негромко говорил хозяину гостиницы, ласково поглаживал собеседника по плечу, время от времени указывал рукой вверх, на сводчатый потолок, точнее, в небеса, к которым полагалось обращать взоры и молитвы в горе и в радости.
Отец Стюарт прервал разговор, вежливо поклонился мисс Браун и пригласил пройти в дом.
- Выпьете чаю с моей милой Гризельдой, поболтаете. Я скоро приду.
Квартира викария находилась во флигеле школы, и выгодно отличалась от всех частных домов и общественных заведений Лэндмарка, в которых Стейси побывала вчера. В небольшой гостиной было по-старинному уютно: вышитые салфеточки на столе, спинке дивана и каминной полке, цветы на подоконниках, на полках расставлены мелкие безделушки – от непременных слоников и черепашек до фен-шуйных жаб и красно-золотых драконов.
- Стюарт собирает, - улыбнулась маленькая, кругленькая, такая же уютная, как салфеточки и вышитые скатерти, Гризельда. – Говорит, эти зверушки – еще оно свидетельство красоты Божьего мира и умения рук человеческих. Нет греха в том, чтобы ими любоваться.
- Я плохо разбираюсь в грехах, но мне кажется, ваш супруг прав.
- Садитесь же, не стойте. Будем пить чай, есть имбирное печенье и конфеты – милый Роберт прислал утром, - и ждать моего господина и повелителя.
- Миссис Брин, мисс Беррристок вчера сказала, ваш муж нездоров. Он провел службу, сейчас, я видела, говорил с мистером Смитом. Может быть, еще один разговор будет ему в тягость?
- Ну что вы, Стюарт не настолько слаб. К тому же, как я поняла, речь пойдет о Роберте.
- Да.
- Он милый мальчик, и душа у него добрая. Мы с мужем неустанно молимся, чтобы он обрел себя и примирился с мамой.
- Вчера я была у них в гостях. Картина нерадостная.
- Я надеюсь, теперь, когда старой леди больше нет – да примет Господь ее душу, - Роберт вернется к маме. Она единственная, кто у него остался. Как и он у нее.
- Говорите о Бобби? – в комнату вошел отец Стюарт.
Священник выглядел уставшим и больным: лицо бледное, под глазами темные круги, губы дрожат.
- Вы неважно себя чувствуете? – забеспокоилась Стейси. – Может, мне уйти?
- Нет, нет, что вы, останьтесь. Сейчас Гризельда нальет мне чаю. Что может быть лучше ароматного чая с мятой.
- Отдых и покой… - заикнулась было Стейси, но мистер Брин только рукой махнул.
- Нет, дорогая мисс, отдохнуть я еще успею. Вот приедет в июне новый викарий мне на замену, и мы с Гризельдой превратимся в бездельников и разгильдяев. А пока я в силах… Вы, как я понял, хотели поговорить о юном Роберте?
Частный детектив повторила ту же историю, которую озвучивала директриссе интерната.
- Боюсь, ничего полезного сообщить не смогу. Мы не были близки с Робертом. Да, он иногда приходил в церковь вместе с матушкой и бабушкой, но не был религиозен. К сожалению, я знаю Бобби не так хорошо, как хотелось бы. Плохой из меня опекун. Полагаю, мисс Берристок уже сказала, что все административные и финансовые дела она взяла на себя.
- Мистер… Отец Стюарт, я так поняла, что все члены семьи Кармел были равнодушны к религии. Верно?
- Так. Покойная старая леди занималась благотворительностью. На ее деньги мы смогли отремонтировать храм и школу. Она поддерживала наш театральный кружок, помогала неимущим. Но точно также она помогала и всем остальным. Отцу мистера Смита, например, оступившимся женщинам, детям. Дала работу жителям Лэндмарка. Но при этом умела держать любопытных на расстоянии. Никто и никогда – и это здесь, в провинциальном городке, - ни разу не позволил себе сказать лишнего о ней или о ее семье.
- По-моему, это было бы верхом неблагодарности, после всего, что миссис Кармел сделала для Лэндмарка.
- Вы правы, но, сами понимаете, каждый болтливый рот пряником не заткнешь. Вот и мистер Смит мне сегодня жаловался. Люди, дескать, смеются за его спиной, как злые детишки, дразнят Аарона и Моисея безумной матерью.
- Я такого не слышала.
- Вы здесь чужой человек, мисс Браун. С вами смеяться да глумиться не стоит – кто знает, как дело обернется. А вот промеж своих…
Отец Стюарт вздохнул, покачал головой.
- Говорят, Джеральдина… миссис Смит, была очень религиозна.
- Она и сейчас с Библией да крестом не расстается. Но это не настоящая вера. Мой предшественник рассказывал, что миссис Смит с детства чувствовала себя отверженной, несчастной, потому и убегала к Господу, как к доброму папе – поплакать на плече, пожаловаться. А Господь – не подружка, с которой только посплетничать можно. К нему, конечно, идут с горем да печалью, но и с радостью тоже. Джеральдина радоваться не умела. Уж как одарена была – и красотой, и талантом, но ей все мало было. Не умела ценить Божьи дары, считала, что достойна лучшего. Гордыня – вот ее главный грех. Может, за то и наказал ее Господь безумием. Я неустанно молюсь, чтобы душа ее обрела мир.
- Она сирота. Кто знает, может, там и наследственность дурная.
- Такого я вроде не слышал. Но я здесь не так давно, Джеральдину в светлом разуме не застал. Это сейчас она только проповедует, а раньше ох и буйная была.
- Да что вы?
- Да, да, - вмешалась Гризельда. – Я тоже помню. Прибегала в церковь по праздникам – раздетая, простоволосая, - и на старую мадам Кармел ругалась непотребными словами. Дескать, ты и девка неприличная, и дети у тебя бастарды…
- Как дети? – от неожиданности Стейси поперхнулась чаем. – У нее же был только один сын.
- Двойняшки у нее были, мисс. Это все знают. Но второго ребенка никогда вслух не поминали, жалели старую леди. Это такое горе для нее, такое горе…
- Гризельда…
Отец Стюарт побледнел, выронил четки, которые перебирал во время разговора, схватился за грудь.
- Дорогой, тебе плохо? Сейчас, сейчас… таблетки эти… где же…
Стейси вытащила из кармана мобильник, быстро набрала 999.
***
Было около десяти часов вечера, когда Стейси вернулась из больницы Стоунтауна. Мисс Браун так и не удалось уговорить безутешную Гризельду поехать домой. Миссис Брин осталась в госпитале, чтобы всю ночь молиться у тела покойного супруга.
Частный детектив вошла в ресторан, прошла к барной стойке, бесцеремонно подвинула могучего дальнобойщика и потребовала у Мордехая Смита виски без льда.
Сегодня никто не пялился на столичную гостью, не пытался заговорить. Жители Лэндмарка уже знали, что случилось.
Первые две порции виски Стейси «ахнула», не почувствовав ни вкуса, ни запаха. Зато третья прояснила разум и подсказала, что нужно делать. Прямо сейчас.
Выйдя на улицу с четвертым стаканом, частный детектив посмотрела в усыпанное звездами небо – наверное, то самое, где обитал Господь бедного мистера Брина, - и позвонила старому другу.
- Что случилось, дорогая? У тебя, кажется, был отпуск, - если Майкл Фримен и удивился позднему звонку приятельницы, то не подал вида.
- Был, да весь вышел, - мрачно буркнула Стейси. – Майки, мне нужна твоя помощь.
- Кто бы сомневался. И что ты хочешь от меня на этот раз?
Частный детектив изложила просьбу и залпом допила виски.
- Как-то слабовато для тебя… Слушай, ты там что, пьешь?
- Есть такое дело.
- Мне пора начинать беспокоиться?
- Пока рано. Просто два часа назад у меня на руках умер человек. Нет, нет, никакого криминала. Но это был хороший человек. Очень хороший.
- Ясно. А то, что ты спрашивала, как-то связано с «хорошим человеком»?
- Нет. Это связано с другим человеком. Тоже хорошим.
- Подруга, по-моему, тебе пора баиньки. Пожалуйста, иди. Ради меня. А утром хорошая девочка Стейси встанет, умоется, выпьет таблетку от похмелья и будет читать мейл от плохого мальчика Майки. Договорились?
- Угу.
Похожие статьи:
Рассказы → На меже. Глава 1
Рассказы → На меже. Глава 3
Рассказы → Вспышки на Солнце [18+]
Рассказы → На меже. Глава 2
Рассказы → На меже. Глава 5
