Они появились как раз тогда, когда Мэтью Галахер пытался вспомнить хоть один факт из истории правления Эйзенхауэра.

Первый десантный подземоход вынырнул посреди футбольного поля и замер, исходя паром, под проливным зимним дождём. Затем земля вновь задрожала, вспухла, выпуская второе чудовище, здание школы задрожало от гула атомных двигателей.

- Что это? – пискнула Минди Блэйк. – Мистер Пауэр, что это?

- Я думаю… - голос у учителя истории сел, он прокашлялся и продолжил: - Я думаю, что армия проводит учения … Сидите здесь. Я схожу, проверю.

            Он вскочил со стула, и бросился прочь из класса.

-Сбежал, - со вздохом прокомментировал Бобби Гастингс. – Бросил нас, червяк.

- Нет, ну может он и вправду побежал… - начала было Минди, но на улице взревел двигатель автомобиля и она притихла.

- Что будем делать? – Поинтересовался Мэтт.

            Ответить ему никто не успел - в корпусе одного из подземоходов открылся чёрный зев люка.

- А, может это красные? – спросил кто-то.

- Марсиане?

- Дура!

- Жалко… лучше бы марсиане.

- Что там? – подался вперёд Мэтт.

- Идут, - прошептал Бобби.

            Они вновь припали к стеклу, вглядываясь в размытые дождём веретенообразные силуэты, зияющие беззубыми пастями люков. Дождь гулко барабанил по стеклу, но затем, в мерный ропот вплёлся нарастающий гул сотен сапог, печатающих рубчатый пол десантных отсеков.

            Серые, с алыми каплями погон, шеренга за шеренгой, у каждого над плечом чёрный коготь штыка. Солдаты, не теряя ритма, развернулись в цепь, единым движением вскинули винтовки, над  стволами закурились,  почти сразу исчезнувшие призраки дымков.

            Мэтта спасло только то, что он вовремя кинулся на пол и на четвереньках побежал к выходу, так что, когда осколки окна брызнули, входная дверь уже закрылась за ним.  Что стало с Бобби, Минди и другими он не знал, и узнавать не хотел. Как только визг пуль, немного поутих, вскочил и кинулся прочь толком не соображая куда бежать и что делать.

            На улице кто-то закричал, хлопнул одинокий выстрел, дико заверещал сигнал автомобиля. Мэтт споткнулся обо что-то, рассеянно глянул на бесформенный мешок увенчанный пуком спутанных волос и судорожно вздохнул, узнав миссис Гроули  - преподавательницу школьного кружка пения.

            Через дверь он выходить не стал, вылез через окно, притаился, слушая гулкую перекличку красных, а потом кинулся  прочь от школы, к оврагу, выходящему к реке.

 ***
            За два месяца Красные сумели захватить почти шестьдесят процентов Великой и Свободной Страны, их флаги  - алые с золотом, реяли над большинством провинций и никто не смел плюнуть в сторону захватчиков. Местные жители попытались уйти в подполье, но вероломные захватчики применили против них сверхсекретный спецназ, который называли partizany. Эти странные люди без навигаторов, лазерных поисковиков и систем опознавания могли обнаружить практически любую группу на вверенной им территории, они вскрывали укреплённые бункеры с помощью двух опять же абсолютно неизвестных гаджетов: sapyornaya lopatka и yedrit tvoyu v koren. Сеть сопротивления  пошатнулась и начала распадаться, отступая всё дальше на юг к  пустыням.

            Вторым этапом захвата было введение второй группы войск которая называлась очень странно и смешно VDV, многие жители Великой и Свободной Страны смеялись над этим названием, путая его с DVD, но только до тех пор пока первые части не вступили в бой с сопротивлением.

            Наверное, именно в тот день, когда боец VDV  сумел с помощью одного автомата и трёх товарищей сбить пять вражеских самолётов, один танк, шесть лёгких автомобилей, а после, когда у него закончились патроны, с помощью перочинного ножа перекрыть крупнейший в стране нефтепровод, война и закончилась. Остались только отдельные очаги сопротивления, которые никак не удавалось уничтожить...

            Всё это время Мэтт провёл в лесах, убегая, таясь, пережидая время рейдов, питаясь грибами, ягодами и тем, что удавалось найти в опустевших домах и магазинчиках. Несколько раз он слушал радиопередачи, в которых рассказывалось, что большие города уничтожены ядерными бомбами, а на их месте Красные открыли развлекательные парки под названием: «STALKERland», «Novaya zemlya», а в одном месте, где взорвали супермощную фрионную бомбу, открыли курорт «Zimushka-zima». Всё это приводило Мэтта в отчаянье, не хотелось ничего делать, ноги подгибались. К этому добавлялось, то, что в населённых пунктах установили гигантские экраны и постоянно транслировали фильмы и передачи в которых рассказывалось, что почётно и выгодно работать не менеджером или банкиром, а фермером ( который на языке красных назывался kolhoznik) или слесарем. Но самой почётной профессией, был, почему-то, шпалоукладчик. Через некоторое время Мэтт стал ловить себя на позорной мысли, что ему хочется стать шпалоукладчиком и приносить пользу стране.

            К весне, когда он преодолел почти половину страны, увидел столько, что хватило бы на десяток добротных фильмов ужасов, произошла неожиданная встреча.

            В тот день Мэтт решил отдохнуть после тяжёлого спуска с перевала, и развёл костёр на полянке в глубине леса, в рюкзаке осталось несколько банок бобов в томате и предполагалось устроить грандиозный банкет для одного лица, но планам не суждено было сбыться... Когда тёмно-бурая клокочущая масса, начала издавать умопомрачительный запах, кусты на краю поляны зашевелились, и на свет выбрался оборванный худой мужчина, заросший до самых глаз седой бородой. В руках незнакомец сжимал сильно проржавевший дробовик с оборванным ремнём.

- Эй! –рявкнул он. – Ты ещё кто? Убирайся отсюда!

            Мэтт, решивший было, что столкнулся с belorusskie partizany, немного перевёл дух и поудобнее перехватил обрезок трубы, служивший ему оружием и, при нужде, альпенштоком.

 - Ты кто?

- Кто? – оборванец опешил от такого вопроса. – Кто я? Заткнись, мальчишка! Перед тобой действующий президент Великой и Свободной Страны, Дордж Гамби! Давай сюда бобы, иначе мозги вышибу!

            Мэтт чуть не расхохотался, глядя на оборванца, назвавшегося президентом, но остановился, во-первых  в лицо ему смотрел рябой ствол дробовика, во-вторых в сумасшествии в которое оказалась погружена страна могло случиться и не такое.

- Бери, - сказал он, и отступил в сторону от костра.

            Президент, забыв обо всём, схватил котелок с булькающим варевом и… упал на землю с проломленной головой. Мэтт брезгливо отряхнул трубу и с сожалением посмотрел на еду расплескавшуюся по траве, в котелке осталось ещё немного, но о пире можно было даже и не думать. Уже уходя со злополучной поляны, Мэтт подумал, что «президент» наверняка не врал о собственном статусе, до столицы осталось совсем немного.

***

            Столица встретила дымом костров, песнями, странными плясками красных, называемых horovody. Мэтт вспомнил последнюю слышанную передачу «радио свободы», где рассказывалось, о том, что захватчики приучают местное население к собственным праздникам, а праздники у них каждый день, что любой алкоголь они употребляют со странной субстанцией именуемой zakuson, вещью необъяснимой ни на одном языке мира. Ещё в обязательном порядке населению продавали товары именуемые: doktorskaya kolbasa, hozyaistvennoe mylo и kvashennaya kapustka. Что делать с этими штуками, объясняли на специальных курсах для населения.

            Судя по огромному календарю подвешенному на здании конгресса сегодня отмечали «международный женский день». Все встреченные мужчины оказались пьяными, с охапками вялых жёлтых цветов в руках.

            Пробираясь по городу Мэтт набрёл на огороженный колючей проволокой концлагерь с активистами сопротивления, когда удалось подобраться поближе и подозвать измазанного соотечественника, тот без выражения начал отвечать на вопросы.

- Что здесь происходит? – спросил Мэтт, глядя на толстых одышливых военнопленных.

- Что происходит? – хрипло спросил сопротивленец. – Они нас пытают – кормят постоянно holodec, borjch, salat olyvye. Ни одного гамбургера, ни одного хот-дога, кока-колы! Я умру так и не почувствовав вкуса свободы!

- Неужели нет надежды? – спросил Мэтт.

- Нет, - мотнул головой сопротивленец. – Нас откормят, а потом отдадут на съедение маленькому рыжему человечку с лысиной, который есть в каждом городе.

- Не может быть!

- Может! Они называют его: velikiy Vladimir Ilych. Нас скормят, а потом пойдут есть наши гамбургеры. Вон, целыми днями только и делают, что едят!

            Мэтт обернулся. Мимо нестройно прошагала шеренга толстых солдат в растянутых шинелях. Солдаты тяжело отдувались, у одного на щеке, словно застарелый шрам, багровел подтёк кетчупа.

 - Вот, как… - протянул Мэтт, но никто ему не ответил – пленный задумчиво перебирал капусту, застрявшую в бороде.

***

            К лету, захваченной оказалась вся страна. Последние сопротивленцы сложили оружие сами и добровольно отправились в канадские лагеря, валить лес для строительства железных дорог.  Все дети были посвящены в звездоносцы и также отправились в лагеря, но не валить лес а учиться строительству светлого будущего. Остальных причислили к фермерам и рабочим и заставили копать каналы для озеленения пустыни.

            Мэтт заматерел, осунулся, он скрывался то в горах, то на побережье, уже не надеясь добраться туда, где царят Свобода и Независимость. Иногда по ночам он с грустью вспоминал порнографические фильмы, тихие попойки и огромные сигары с марихуаной, которые доставал Винни Сантильяно. Захватчики лишили детей и подростков всей прелести свободной жизни, теперь ребят разделили на женские и мужские общины, где девочек учили шить, готовить, следить за внешностью и домом, любить мужчин и не бороться за равноправие, а мальчиков стрельбе, страшной борьбе sambo, плотницкому, слесарному, военному делу. Эти дети никогда не узнают прелести обкидывания едой и счастья однополых браков… Мэтт глухо рыдал над трупом родной страны, заранее ненавидя тех, кто называл её новомодным словечком Rodina.   

            Первыми перемену заметили жители городов – солдат на улицах стало всё меньше. Они ходили вдоль улиц группами по десятку человек, медленно переставляя отёкшие жирные ноги, растянутые шинели с оборванными пуговицами не могли удержать гигантских животов и те мерно били по коленям хозяев. Винтовок солдаты больше не носили, мучились одышкой и потливостью, иногда они надолго замирали у стены хватая обветренными черепашьими губами воздух, потом вынимали из кармана бургер и вновь брели, откусывая от слегка почерствевшей булочки. А в одно прекрасное утро по стране полетела весть, что все солдаты умерли… Умерли от ожирения и малоподвижного образа жизни…

            Мэтта эта новость застала вечером, на подходе к одному из сохранившихся мегаполисов. Он как раз шёл по пригородам, стараясь держаться подальше от коттеджей, в которых теперь жило по нескольку семей и которые именовались теперь baraky. Радио, установленное на одном из деревьев, скорбным голосом сообщило о гибели последнего военного, за жизнь которого безуспешно боролись все врачи страны. Скорбное известие потонуло в радостном многоголосом крике: люди высыпали на улицы, смеялись, подбрасывали детей, тащили знамёна... Алые с золотом…

            Мэтт замотал головой, пытаясь прогнать наваждение. Не получилось. Люди тащили алые знамёна, вели на поводках медведей в рубахах, несли наскоро нарезанный  salat olyvye и не застывший holodec. Кто-то притащил огромную бутыль с мутным самогоном, Мэтту сунули в руку стакан.

- Всё! Кончилася их власть! – Рубанул ладонью мужичок в стёганной куртке. – Не плачь, товарищ, нам ещё строить новую жизнь! Родина нас не забудет! Светлое будущее не за горами!

            Мэтт стоял и чувствовал, как в груди нарастает чудовищная всепоглощающая пустота. Остро шибануло самогоном из стакана, солнце коснулось горизонта и занялось алым сиянием. Эта страна, никогда больше не будет прежней.

Похожие статьи:

Рассказы → Незначительные детали

Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")

Рассказы → Лизетта

Рассказы → Как открыть звезду?

Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах