Красная трава

Посвящается Валентине Никоре

 

В небе сияли миллиарды звёзд, месяц же напоминал тончайшей работы серп из чистого золота, когда я лежал на грязной вокзальной скамейке. Она была холодна, как лёд и, к тому же, мокра от недавнего дождя, но это было не страшно. В конце концов, несколько дней назад я перенёс множественные ушибы всего тела и сотрясение головного мозга, так что мне ли бояться какой-то простуды?

И всё же, меня колотило от холода, зубы стучали, все члены занемели, а в мозгу стучала одна-единственная мысль: «где бы мне согреться?» Я дышал на ладони, пытаясь хоть таким способом согреть их. А был всего-навсего сентябрь, но деревья стояли уже голые, лужицы же на улицах уже подёрнулись инеем и покрылись коркой льда. Я встал со скамейки и, еле передвигаясь на затёкших в неудобной позе ногах, двинулся к центру привокзальной площади, где весело трещал костёр, вокруг которого столпились бездомные дети и подростки.

Приняли меня довольно дружелюбно: никто не стал оскорблять или отталкивать меня, даже на мою необычную внешность почти никто не пялился, что было удивительно, так как я похожу на земных альбиносов – людей с белоснежной кожей и белокурыми волосами. Один из мальчиков подвинулся, когда я подошёл, с намерением сесть рядом с ним. Все эти дети были младше меня – самой старшей девочке лет шестнадцать. Мой взгляд остановился на ней, и когда я встретился с ней глазами, она почти сразу отвела взгляд в сторону, и на щеках её вспыхнул румянец. У неё были тёмно-каштановые волосы и большие карие глаза с длинными ресницами. Одета девочка была в простое клетчатое платье, на ногах – грубые ботинки, явно с чужой ноги. Впрочем, я заметил всё это, не разглядывая беспризорницу, а лишь тогда, когда мельком взглянул на неё. Дети молчали, не зная, о чём говорить в моём присутствии. Я тоже молчал. Самая младшая девочка, - малышка лет шести, - протянула мне печёную на костре картошку, и робко улыбнулась. Я ответил ей более уверенной улыбкой, приняв еду, и спросил, как её зовут. Она ответил, и тогда все дети стали представляться. Когда очередь дошла и до меня, я замялся: называть ли им своё настоящее имя, или представиться английским именем? Подумав с секунду, я решил, что кому-кому, а этим ребятам можно доверять и, приветливо улыбнувшись, представился:

- Меня зовут Алерайо.

Шестнадцатилетняя девушка оправила своё платье и ответила мне робкой улыбкой:

- А меня – Келли.

Я осторожно пожал её худенькую руку, протянутую мне навстречу, а потом, внезапно вспомнив о старинном английском обычае, коснулся её губами. Келли залилась краской, и на моём лице, должно быть, отразилось смущение, потому что та девочка, которая угостила меня картошкой, весело крикнула:

- Тили-тили-тесто!

Чтобы как-то разрядить обстановку, я засмеялся и встал с колченогого стула, на котором сидел:

- Мне пора идти. Извините.

Беспризорники заметно расстроились, Келли же встала следом за мной:

- Куда ты должен идти, Алерайо?

- Мне нужно найти мою старшую сестру, которая бесследно пропала две недели назад здесь, в Лондоне.

На лице Келли отразилось такое неподдельное сочувствие, что я пожалел о причинённой ей этими словами боли. Впрочем, девушка быстро взяла себя в руки, сказав мне:

- Я знаю Лондон как свои пять пальцев. Позволь мне помочь тебе.

Что мне было делать? Не отказываться же от бескорыстной помощи! Или не совсем бескорыстной? Откуда мне знать…

Я согласился, и Келли просияла:

- Я буду хорошей проводницей, вот увидишь! Мы обязательно найдём твою сестру, Алерайо.

 

                                                           * * *

Первым делом, чтобы переправиться через Темзу, мы украли лодку.  Пока её незадачливый хозяин что-то кричал, причитая и бегая туда-сюда по берегу, мы, налегая на вёсла, отплыли на середину реки. Дул сильный ветер, и по воде шла рябь, так что наши с Келли отражения уродливо растягивались и деформировались. Должно быть, девушке тоже было зябко – она часто отпускала весло, дыша на руки. В конце концов, я отобрал у неё весло, дав Келли минутную передышку, чтобы она как следует согрела замёрзшие пальцы. Девушка посмотрела на меня с благодарностью. Не обращая внимания на хозяина лодки, который постепенно превращался в размытую точку, я направил лодку к противоположному берегу Темзы.

Но что я сделал не так? Я почти ничего не успел понять, когда нашу лодку завертело, как будто она была игрушечным «волчком», и со страшной силой потянуло на дно. Мы с Келли кричали, барахтаясь в ледяной воде, но наша промокшая и потяжелевшая от воды одежда потянула нас следом за лодкой… Вода моментально хлынула мне в рот, нос и уши, залила глаза, но я не сомкнул век, не сомневаясь, что дно Темзы будет последним, что я увижу в своей жизни.

Я ошибся. Уже на дне, под толщей воды, готовой раздавить нас, когда казалось, что хуже уже быть не может, всё внезапно переменилось. Куда-то исчезли и Темза, и лодка… Отплёвываясь от попавшей в рот воды и надрывно кашляя, мы оказались в странном месте. Настолько странном, что в мою голову закралась тревожная мысль: «уж не в загробном ли мы мире?» Разумеется, нет: если бы умерли, то разве могли бы дышать? Дыхание вырывалось из моего рта, превращаясь в облачко пара на холодном воздухе. В этом месте было куда теплее, чем в осеннем Лондоне, но всё-таки не так тепло, как летом. Должно быть, здесь тоже была осень, но я пока не мог судить об этом, так как не видел поблизости ни одного дерева. Небо же было серым и абсолютно пустым – ни облаков, ни птиц. Солнца не было видно, но оно, несомненно, было, иначе стояла бы непроглядная темень. Или нет? У меня создавалось ощущение, что тусклый, серый какой-то свет излучали сами небеса.

Рядом закашлялась Келли, и я подбежал к ней, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Девушка кашляла, отплёвывая воду, и я был несказанно счастлив тому, что она не пострадала. Только когда меня перестала терзать тревога за Келли, я как следует огляделся по сторонам и присвистнул: в этом мире хватало странностей. То, что небо было серым – это ещё ничего, так как таковым оно бывает и на Земле, особенно в Лондоне. Странной была земля – ярко-красная, мокрая и липкая, словно пропитанная чем-то… Странными были дома, если их можно было так назвать: белые, громадные, похожие на скалы, но явно рукотворные. Ещё выше домов была стена из белого камня, больше всего похожего на мрамор. Может, это он и был? Она возвышалась, уходя в серое небо, насколько хватало глаз. Настоящим произведением искусства были мраморные ворота с вырезанными на них символами, чем-то напоминающими земные иероглифы. Сейчас они были закрыты, но я, даже изо всех сил подключив воображение, так и не мог представить, что находится за стеной, куда ведут эти ворота и кого они должны впускать. Может быть, местного императора?

Келли на удивление держалась молодцом: закусив губу, она оглядывалась по сторонам без страха, или удивления, словно уже была здесь раньше. Другая на её месте либо билась бы в истерике от пережитого ужаса, либо задавала бы мне сотню вопросов, на которые я не знал ответов.

Изо всех сил напрягая память, я стал вспоминать, что мы проходили в школе насчёт параллельных миров Земли, но, как назло, ничего не приходило мне в голову.

- Пойдём, - я взял в руку тонкие, холодные после ледяной воды пальцы Келли, которые теперь, несмотря на показную храбрость, дрожали мелкой дрожью.

- Куда?

- Неважно. Поищем выход отсюда. Если это и впрямь параллельный мир, то отсюда должен быть портал, ведущий обратно в Лондон, - я попытался ободряюще улыбнуться, но мои губы не слушались от волнения, да и слова прозвучали неубедительно. Девушка послушно кивнула, сжав мою руку, так что её холод начал передаваться мне.

Мы шли по колено в красной, пропитанной чем-то жидким и вязким, траве, и это что-то мочило насквозь мои брюки и подол платья Келли. Ощущение не из приятных, надо сказать. Желая узнать, что это за жидкость, я провёл рукой по траве, после чего коснулся мокрой от красной жижи руки губами, и тут же в ужасе сплюнул: знакомый металлический привкус! Неужели это кровь?!

Округлившимися от подступившего страха глазами я встретился с взглядом Келли. На редкость спокойным взглядом. Девушка успокаивающе положила мне руку на плечо, но я всё ещё дрожал, пытаясь стереть с руки страшную жидкость. Что, чёрт возьми, тут произошло?!

Когда я немного успокоился, мы продолжили путь. Лучше бы мы этого не делали, лучше бы не видели тех жутких сюрпризов, которые не уставал преподносить нам этот странный мир! Повсюду, насколько хватало глаз, лежали черепа и кости людей, животных и птиц… Сколько мы ни шли, нам не попалось ни одного живого существа – ни человека, ни зверя. Страх завладел моим существом, хотя, как вы, наверное, догадались, я не из робкого десятка. Поэтому внезапно прозвучавший крик о помощи заставил меня вздрогнуть, если не подпрыгнуть на месте от неожиданности.

Не выпуская руки Келли, я рванулся в ту сторону, откуда слышал голос. Я летел как птица, волоча за собой едва поспевающую за мной девушку. Крик звучал всё громче и жалобнее, прерываясь, но потом раздаваясь с новой силой.

Наконец, когда мы с Келли уже изнемогали от быстрого бега, я разглядел обладательницу голоса. Ею оказалась женщина средних лет – невысокого роста, сухощавая, с растрёпанными волосами, в которых заметно пробивалась седина, и огромными серыми глазами. Сначала мне показалось, что она просто сидит на пропитанной кровью траве, и ещё удивился, зачем ей понадобилось звать на помощь, но когда Келли показала пальцем на её ногу, я сразу всё понял. Трава, превратившаяся в трясину, засасывала несчастную в утробу земли, а нога женщины была насквозь пронзена острым шипом, торчащим из болота. Шип был достаточно большим и, видимо, очень острым – он буквально оторвал ей ногу, которая теперь висела почти на ниточке, вернее, на обрывке мягких тканей. Я не представлял, как ей помочь, но бросить несчастную в беде мне не позволила бы моя совесть. Я лёг на живот и, подняв с земли длинную палку, протянул её конец женщине, которая тут же ухватилась за неё обеими руками. Раздался ужасающий хруст, и мы с Келли догадались, что это окончательно оторвалась её нога. Женщина закричала так громко и отчаянно, что у меня заложило уши. Несмотря на адскую боль, она боролась за жизнь с засасывающей её трясиной – не прошло и нескольких минут, как она выползла на твёрдую почву, волоча за собой кровоточащую культю вместо ноги. Только когда моё внимание отвлеклось от неё, я разглядел и других людей, которых засосало кровавое болото – мужчин и женщин, стариков и детей… Им не было числа, и все они были мертвы. Их тела пронзили шипы наподобие того, что оторвал ногу бедной женщине, которая сейчас, свернувшись на земле калачиком, тихо скулила от боли.

- Мы не можем её оставить здесь одну, - решительно сказала Келли. Она опустилась на колени с раненой и с сочувствием осмотрела то, что осталось от её ноги, - Мы должны отвести её в безопасное место, или позвать на помощь.

- Замечательная идея, но, похоже, кроме неё и нас здесь не осталось ни одного живого человека, - грустно заметил я, - Но мне кажется, что вон в том дворце ещё кто-то остался, - я показал пальцем на высокое здание – прекрасный памятник архитектуры, - стоящее недалеко от ворот.

Келли побледнела, и впервые за всё время нашего знакомства с ней я увидел, как в её глазах мелькнул страх. Или только его тень?

- Что здесь произошло? – я пытливо посмотрел в полные отчаяния глаза женщины. Облизав сухие, потрескавшиеся губы, несчастная с видимым трудом заговорила:

- Всё было прекрасно, пока не пришли они… Мохначи… Уродливые огромные существа, покрытые с ног до головы шерстью… Король не захотел отдавать им власть, и тогда… Тогда они наслали на наш мир биомассу… Во многих местах почва превратилась в это, а тех, кто не утонул в трясине, стали пронзать шипы…

Келли слушала сбивчивую, невнятную речь раненой, и я видел, как её лицо становится белее снега, а руки начинают дрожать крупной дрожью.

- Из нашего народа, наверное, осталась только я одна, - дрожащим голосом закончила женщина.

Мы с Келли совместными усилиями помогли ей подняться, после чего я не без труда взвалил раненую на плечи, и мы двинулись к дворцу.

 

                                          * * *

Со скрипом раскрылись ворота, с ужасающим скрежетом опустился мост после того, как я несколько раз дёрнул за колокольчик. Меня удивило, что там, внутри не было ни слуг, ни стражи – весь двор пустовал, как если бы всё живое погубила чума. Однако мёртвых тел тоже видно не было. В небо кружило вороньё, но не находило себе пищи. Камни мостовой, которой был вымощен двор, не были мокрыми и скользкими от крови – они были сухими, без намёка на эту жуткую биомассу. Казалось, дворец – единственное место, которое обошло стороной чудовищное несчастье.

Внутри самого дворца оказалось так же пустынно, как и во дворе, лишь ветер, проникнувший сюда через распахнутые окна, носил по полу мелкие соринки. Мы прошли две залы, когда в конце третьей услышали звуки шагов. Звуки были такие, как будто по помещению расхаживало взад-вперёд человек пять, или десять. Наконец-то люди, живые люди!

Совершенно позабыв о тяжести несомой мною женщины, я опрометью бросился вперёд; Келли еле поспевала за мной.  Вбежав в третью залу, я был ослеплён ярким светом, изливавшимся будто бы отовсюду: со стен, с потолка… На троне в середине помещения можно было разглядеть высокую фигуру мужчины тридцати с чем-то лет. Его лицо, несмотря на царивший снаружи хаос и ужас, было воплощением покоя, и настолько умиротворённо, что внутри меня начал закипать праведный гнев. Этот король преспокойно сидел на троне и чему-то улыбался, когда его народ погибал!

Кроме него, в зале были ещё люди: девять солдат, должно быть, стража, которые без устали маршировали туда-сюда, охраняя покой своего господина.

Внезапно Келли удивила меня, если не сказать больше – огорошила: она метнулась к королю, и я успел разглядеть мелькнувшую в её глазах радость:

- Отец! – крикнула девушка.

Король вздрогнул, словно очнувшись от сладостного забытья.

- Келли? – лицо его вытянулось от удивления, которое тут же сменилось неподдельной злобой, исказившей его черты до неузнаваемости, - Стража! – крикнул король.

Прежде чем я успел что-либо сделать, солдаты подскочили к Келли и скрутили ей руки. Я хотел было прийти к ней на помощь, но король остановил меня жестом:

- Не нужно. Она преступница. Всё, что произошло с нашим миром – это её вина.

Я не верил своим ушам… Бред, полный бред! Келли – преступница?!

- Этого не может быть! Она – моя спутница! Это ошибка! – закричал я, окончательно утратив над собой контроль.

Голубые глаза короля наполнились выражением светлой печали:

- Да, возможно, она и вела себя рядом с тобой как невинное создание. Бедный, обманутый юноша…  Это чудовище со смазливым личиком – моя падчерица. Я знаю её с детства. Кто мог знать, что она вырастет такой негодяйкой?

- Отец…, - прошептала Келли, сразу как-то обвиснув на руках солдат, словно из неё враз ушли все силы. Потом они увели её. Самим жутким было то, с какой покорностью девочка приняла это наказание: она даже не пыталась вырваться.

- В чём её вина? – я перешёл в наступление. Ну не верил я, что тихая, робкая Келли способна на какое-либо злодеяние! Просто не верил!

- Ты видел, что произошло с нашим миром? Земли заполнила биомасса, которая, затвердевая, превращается в шипы и пронзает несчастных людей, которых поглощает трясина. Но это ещё полбеды. Настоящая напасть – это мохначи. Чудовища, которые пришли из другого измерения и захватили власть над моей страной. Келли призвала их.

Я прекрасно понимал то, что он говорил. Мохначи, значит…  Не те ли это чудовища, что уничтожили жителей планеты Кандраон? Однако у меня хватило ума не высказывать своё предположение вслух – ещё неизвестно, как в этом мире относятся к пришельцам с других планет.

- Послушайте, - я сглотнул вставший в горле от волнения ком, - Мне ничего не нужно в вашем замечательном мире. Мы с Келли попали сюда случайно, когда затонула наша лодка. Я всего-навсего ищу мою сестру, Бьянко.

- Я тебе верю, - тепло, по отечески улыбнулся король, и я был потрясён быстрой сменой его настроения, - Ты можешь идти, куда хочешь, но Келли останется у нас. Я приказал бросить её в самую тёмную тюрьму и держать там, на хлебе и воде, пока девушка не раскается в содеянном.

Что ж… У меня не было выбора, как оставить Келли на милость её отчима. Я не мог объяснить, почему после того, что она сотворила со своим родным миром, я продолжал надеяться, что с ней будут не так строги.

Видя, что я сомневаюсь, король поманил меня пальцем, а когда я подошёл, он хлопнул в ладоши, и прямо в воздухе появился ультратонкий экран, на котором без звука проступило чёткое изображение. Я увидел Келли – так же ясно, как видел её в жизни. Она была одета в длинное красное платье с глубоким вырезом на спине, и её длинные каштановые волосы развевались на ветру. Келли стояла на высокой башне, простирая руки перед собой и что-то выкрикивая. Тем временем внизу, у подножия башни по воздуху шли трещины, как если бы он был стеклом, и из этих трещин било ослепительное сияние. Впервые в жизни я видел проявление древней магии, хотя сам являюсь потомком магов с планеты Кандраон. В следующую секунду из бреши в пространстве в мир Келли хлынули они – бесконечные, безобразные… Им не было числа, и я с невольным содроганием узнал их. Пусть по рассказам отца, но узнал: это были йети. А Келли хохотала, как сумасшедшая, и ветер трепал её и без того растрёпанные волосы.

Экран погас, растворившись в воздухе, словно его и не было, а я стоял, как громом поражённый, не в силах прийти в себя. Я встретился глазами с королём и прочитал в его взгляде сочувствие. 

- Я понимаю, каково это – разочароваться в друге, узнать, что твоя подруга – чудовище, - тихо сказал он.

- Но можно мне хотя бы навестить её? – взмолился я, сам не ведая, что говорю, - Ну пожалуйста. Хоть на пять минут…

Я видел, как король борется с собой, разрываясь между неприязнью, или даже ненавистью к Келли и состраданием ко мне.

- Можно. Но только на пять минут, - наконец разрешил он.

 

Сопровождаемый стражей для охраны моей жизни, я долго спускался по тёмной, винтовой лестнице в самую глубь башни, нутро которой больше напоминало пещеру. Наконец, когда мы спустились до самого низу, впереди забрезжил тусклый свет свечи. Я почти сразу увидел Келли – она сидела за решёткой, сильно осунувшаяся и побледневшая.

- Келли, - я подошёл к ней и, просунув руку между холодных прутьев, коснулся её руки, - Как ты?

- Могло быть и хуже, - печально улыбнулась девушка, и меня словно тесаком по сердцу резанула жалость к ней. Даже если во всём этом кошмаре виновата она…

- Зачем? Ответь, Келли: зачем? Он же твой отчим! Неужели ты так ненавидишь весь ваш мир? – я должен был узнать истину любой ценой. Я был готов услышать любой ответ, но не этот:

- Алерайо, это не я… Я не виновата…

- А кто тогда виноват? Скажи мне!

Келли не отвечала. Она уронила голову на грудь и, казалось, боялась произнести это имя. Или просто не хотела.

За моей спиной заскрипела железная дверь, и в темницу неспешным, царственным шагом вошла… Нет, не может быть! Это была Келли! Вторая Келли! Но как такое возможно? Я оглянулся на девушку, которая сидела на железном стуле за решёткой, потом перевёл взгляд на её двойницу. Она могла бы быть её сестрой-близнецом…

Впрочем, нет, не совсем. Должно быть, тусклый свет сыграл над моим зрением эту злую шутку, и из-за этого мне показалось, что они ровесницы. Та, вторая, несомненно, была взрослой женщиной: незаметные с первого взгляда морщинки в уголках глаз, властный, надменный взгляд, какого не бывает у подростков…

- Ваше величество Амира, - стражники дружно опустились на колени перед женщиной, которая оказалась царственной особой. Как это я сразу не заметил драгоценную корону на её голове?

Я не видел смысла склоняться перед ней подобно этим униженным стражникам, но один из них бесцеремонно толкнул меня в бок, вынуждая преклонить колени. Когда глаза королевы Амиру встретились с моими, я уловил в её взгляде снисхождение без малейшего намёка на гнев.

- Кто ты, мальчик? -  её голос звучал гораздо приятнее, чем голос Келли.

- Алерайо, - я не отвёл взгляда, хоть и был потрясён, ослеплён её красотой, - Я пришёл из другого… эм… места.

Амира едва заметно кивнула – казалось, мой ответ её вполне удовлетворил:

- Я так и думала.

Мы вместе поднялись в тронный зал, где король представил мне королеву как свою жену. Как-то неестественно быстро ранний вечер перетёк в безлунную ночь, неправдоподобно тихую – никакого звука: ни пения цикад, ни вскрика ночной птицы. Слуги проводили меня в лучшие покои для гостей, где, стоило мне прилечь на роскошную кровать и закрыть глаза, как я моментально улетел в мир сновидений.

Мне снилась Келли – такая, какой я помню её при нашей первой встрече, - с длинными каштановыми волосами и доверчивыми карими глазами. Но на этот раз девушка стояла на коленях в ужасной темнице, и одежда свисала на ней лохмотьями. Над ней, дико, безумно хохоча, застыла в хвастливой позе та самая женщина, которую я видел незадолго до сна, её точная копия. Как я уже догадался, Амира была её родной матерью, и потому то, что она сделала в следующую секунду, привело меня в ужас. Королева замахнулась и влепила Келли звонкую пощёчину, так что голова бедной девочки мотнулась от удара. Только сейчас я заметил, что в темнице присутствовал и король, который тоже смеялся, полностью разделяя злорадство жены и наслаждаясь отчаянием падчерицы.

Я проснулся посреди ночи с дико колотящимся сердцем, полный решимости пойти и навестить Келли. Что это был за сон? Я был почти на сто процентов уверен в том, что он приснился мне не просто так: Келли в беде.

Не помню, как спускался в полной темноте в подземелье, где находилась темница, и до сих пор удивляюсь, как я не сломал при этом шею. Келли сидела на своём обычном месте, на холодном полу, и у меня ёкнуло сердце, когда я увидел кровь у неё на рассечённой губе.

- Келли! Кто это с тобой сделал? Мать?

Девочка кивнула, став на секунду ещё больше похожей на королеву Амиру. Только выражение глаз у Келли было совершенно другое: робкое и доверчивое. Я просунул сквозь прутья руку и сжал её хрупкое плечико:

- Не бойся, слышишь? Я, кажется, начинаю понимать…

На меня в эту минуту и правда, снизошло что-то вроде озарения, но я не был ни в чём полностью уверен. А жаль.

Почти сразу мы с Келли услышали чьи-то шаги по лестнице, судя по которым спускалось два человека. Я в ужасе застыл у решётки, вжавшись в стену и мечтая раствориться в воздухе, как призрак. Кто же знал, что моему желанию суждено было сбыться?

Я почувствовал, как девочка, просунув между прутьями руку, взяла меня за руку, и когда взглянул на свои пальцы, мне стало ещё страшнее: они исчезли! Следом за пальцами невидимыми стали мои руки, ноги, тело, голова! Я не сразу понял, что происходит, и сначала едва не предался панике, решив по глупости, что растворяюсь в воздухе. Впрочем, я почти сразу всё понял: это была Келли, её магия, с которой вместе девочка появилась на свет. Но как? Почему?

В темницу вошла королева Амира под руку с королём. Скрипнул ржавый замок – это король открыл дверцу решётки, чтобы его супруга могла войти к дочери. Когда женщина оказалась рядом с Келли, я в очередной раз подивился тому, насколько же они похожи: во всём, кроме выражения глаз. Следом произошло то, что показалось мне продолжением моего недавнего сна – Амира ударила Келли по лицу! Звонко, с размахом и с жутким выражением безумия, застывшим на лице. Король не пытался остановить жену – он лишь стоял у стены, недалеко от меня, и улыбался. Это страшная в своём умиротворении улыбка до сих пор стоит у меня перед глазами каждый раз, когда я невольно вспоминаю этот ужас.

- Что ты молчишь, доченька? – я содрогнулся, услышав зловещий голос королевы Амиры, - До сих пор любишь меня, считаешь своей мамой? Я тебе не мать, хоть ты и вылезла из моей утробы, мерзкая, уродливая тварь! Да, это я впустила мохначей в мир моего мужа, но ведь по его согласию! Я бы давно убила тебя, как всех этих людишек, но ты нужна мне только затем, чтобы свалить на тебя эту вину! И мне ничуть не стыдно!

Келли вздрогнула и, казалось, хотела отстраниться, но упёрлась лопатками в каменную стену и закрыла лицо руками. Королева Амира же торжествовала:

- Ты помнишь наш старый дом, Келли? Планету Кандраон? Там, дома я занимала не последнее время в иерархии магов, но казалась полной бездарностью по сравнению со своей родной дочерью, с тобой. О, как же я страдала от этого! Сейчас ты сполна ответишь за все мои мучения!

Девочка издала тихий, жалобный звук – нечто среднее между тихим всхлипом и стоном, сползя по стенке и забившись в угол. Она вся дрожала, и я с трудом удерживался от того, чтобы обнаружить себя, оттолкнув от неё Амиру.

- Тебе жалко людей этого мира, доченька? – продолжала глумиться королева, и её карие глаза сверкали, как у безумной, - На нашей родной планете в детстве я тайно изучала чёрную магию, и вычитала из одной старинной книги, как можно легко добиться абсолютного могущества. Разумеется, ты знаешь. Энерговампиризм. Я читала, что для того, чтобы стать сильнее, достаточно причинить страдания многим, многим людям. Правда, в ней говорилось о незначительных неприятностях, но я тогда подумала: а что, если причинить целой стране, - нет, целому миру, - огромное горе? Я поделилась своей идеей с моим нынешним мужем, и он был достаточно умён, чтобы не счесть меня сумасшедшей. Более того, он сказал, что моя идея гениальна, и чтобы обрести могущество, он согласился принести в жертву свой родной народ. Но нам нужен был «злодей», который официально был бы виноват в этом страшном несчастье. Теперь-то ты понимаешь, почему всё ещё жива, маленькая поганка?

Я слушал эту тщеславную, озлобленную речь женщины, ставшую таким Злом, что, наверное, уже не вправе называться человеком. Король же, на деле оказавшийся бесхарактерным муженьком-подкаблучником, лишь глупо улыбался, словно не понимая, какую опасность представляет Амира, и для него самого в частности тоже. Наверное, он был слишком глуп, чтобы это понять.

Королева Амира в очередной раз занесла руку и с силой опустила её на лицо дочери, так что на щеке Келли остался красный след. Девочка уже не стонала, не всхлипывала, а тяжело и порывисто дышала, изо всех сил пытаясь сдержать подступающие к горлу слёзы. Каким чудом я оставался стоять на своём месте, по другую сторону открытой решётки? Почему до сих пор не подскочил к Келли и за руку и не оттащил её в безопасное место, подальше от завистливой матери, злобе которой могла бы позавидовать большая половина мачех?

Я не боялся – просто выжидал более подходящего момента, который не заставил себя долго ждать: вдоволь поиздевавшись над Келли, Амира вышла из темницы таким же царственным шагом, каким вошла, таща за собой безвольного короля, забыв запереть решётку. Когда их шаги перестали отдаваться эхом в стенах темницы, я подошёл к Келли и склонился над девочкой. Только сейчас я увидел, что её ноги скованны тяжёлой железной цепью, от холода которой голая кожа её ног покрылась мурашками. Я присел рядом с Келли на корточки, отчаянно уповая на чудо: вдруг получится? Я не очень верил в красивую легенду о своём родстве с магами планеты Кандраон, но поэтому никогда не мог объяснить свой талант к телекинезу. Честно говоря, саму историю о магах я считал скорее сказкой, чем правдой, но теперь, правда и вымысел перемешались в моей голове после знакомства с Келли и её матерью. Получается, все истории отца не были выдумкой?

Как бы то ни было, сейчас передо мной, дрожа от холода и унижения, сидела  живая представительница расы магов с Кандраона. Но почему она сама не может разбить цепи? Быстро припомнив школьные уроки, я вспомнил о «неразрывных» цепях, на которые наложено заклятие, не позволяющее тому, на кого они надеты, разорвать их с помощью магии. Но может ли посторонний маг разбить их из жалости к скованному?

Я положил руки на цепи Келли, одновременно впитывая ладонями их холод и передавая им своё тепло. Представил, что держу обоюдоострый меч, наподобие таких, которые в волшебных сказках сокрушают цепи скованных принцесс и, размахнувшись, ударил воображаемым мечом по цепям. Я тихо вскрикнул от изумления, когда они, тихо звякнув, рассыпались на мелкие колечки.

Когда я протянул руку девочке, то обнаружил, что снова стал видимым, однако, был слишком устал и растерян, чтобы радоваться этому.

- Зачем? – Келли подняла на него свои удивительные глаза, которые теперь покраснели и припухли, - Алерайо, зачем мне помогать? Ты не должен… Я Зло.

- Нет, Келли, - я сжал её дрожащую, холодную руку, - Зло не ты, хотя не мне тебе это объяснять. Здесь нельзя задерживаться.

- Но почему…? – хотела было спросить девочка, но я приложил палец к губам, другой рукой прикрыв её рот.

- Пойдём.

 

Мы с Келли беспрепятственно миновали тронный зал и выбежали на улицу, никем не замеченные, так что я невольно поблагодарил небо за то, что двор пустовал. Стража осталась во дворце, патрулируя его, и непонятно, как мы не попались им на глаза. Это была чистейшая удача.

- Отсюда есть один путь, - задыхаясь от быстрого бега, проговорила Келли, - Здесь есть река – клон Темзы. Если мы прыгнем в неё, то окажемся в Лондоне. Я так и попала туда в первый раз, когда хотела свести счёты с жизнью.

Река показалась почти сразу – широкая и тихая, как и Темза. Казалось, это и есть Темза, каким-то чудом перенёсшаяся сюда, в этот странный мир с красной травой и бесцветным небом. Однако вода в реке была восхитительного синего цвета, что казалось удивительным для такого блеклого места. Сговорившись без слов, мы взялись за руки и прыгнули в обжигающе-ледяную воду, пучина которой поглотила нас, засосав на дно. Мне в который уже раз почудилось, что я умираю – словно тысячи иголок вонзились в кожу, а глаза залило кипятком. По крайней мере, ощущения были очень похожими.

Но мучения быстро закончились: какая-то неведомая, неподвластная пониманию сила вытащила нас на поверхность воды в мире, где голубело ясное небо, а солнце ласково грело лица. Отфыркиваясь и отплёвываясь, мы вышли на мелководье и побрели к берегу.

Б-р-р, как же было холодно! Мокрая от воды одежда льнула к телу, отчего промозглый воздух казался ещё более ледяным, но я умудрялся улыбаться. Всё было хорошо, несмотря на холод негостеприимного Лондона.

- Мы последние, - мои уши были полны воды, поэтому я не сразу расслышал то, что пытается сказать Келли.

- Что?

- Мы с матерью последние маги с планеты Кандраон. Единственные выжившие.

Стоит ли говорить ей, что моя мать тоже родом с этой планеты? Может быть, в другой раз.

Пока что мне не хотелось вспоминать старые жуткие легенды, даже если они тысячу раз правдивы. Хотелось просто жить – идти по бесконечным улицам Лондона, заглядывая в окна и витрины лавок, болтая с Келли обо всём на свете. Мы так и шли, беззаботно разговаривая, когда в толпе я увидел до боли знакомую фигуру. Блеснули на свете белокурые волосы, отливая серебром, и с прекрасного бледного лица на меня ласково смотрели родные фиолетовые глаза.

- Бьянко!

Мы бросились друг к другу, и вот уже мы стояли, крепко обнявшись. Глаза Бьянко сияли как две звезды, глядя с такой нежностью, что у меня ком встал в горле.

Когда первая волна радости прошла, сестра выпустила меня из объятий и, взяв за руку, посмотрела на Келли:

- А это что за девушка?

- Это Келли, мой друг, - я не сдержал счастливой улыбки, когда Бьянко взяла за руку и её, - Она моя спутница, помогала мне искать тебя.

Наконец-то у бедной девочки появится настоящая, любящая семья, пусть и не родная.

Я посмотрел на Келли и был удивлён, когда прочитал в её глазах смертельный, немой ужас.

- Что такое?

- Твоя сестра…

Я взглянул на Бьянко. Лучше бы я этого не делал: там, где ещё секунду назад стояла моя сестра, теперь сжимала наши руки железной хваткой жуткого вида девочка лет десяти с бельмами на глазах. Когда она заговорила, моё сердце едва не выпрыгнуло из груди, забившись от страха – этот голос не мог ей принадлежать. Это был голос взрослой женщины лет тридцати как минимум:

- Вот вы и попались.

(Продолжение следует...)

Похожие статьи:

Рассказы → Стражи Марса

Рассказы → НаВаЖдЕнИе

Рассказы → Лийка

Рассказы → Опасный груз

Рассказы → Другой человек