Дверь захлопнулась. Котёнок, который выманил Мишу из тёплой квартиры, убежал в подвал. Мальчик замер. Громко затикали наручные часы. Миша поёжился: через трещины окон пробирался мороз, а он выскочил в шортах и майке. С каждой минутой становилось всё холоднее и холоднее.
Миша со всей мочи ударил три раза по двери соседки. Стук эхом пронёсся по подъезду. Мальчик знал, что бабушка Серафима добрая, приютит и обогреет. Но никто не открыл. Во второй квартире жили молодые и весёлые дядя и тётя, но они на работе, а в третьей – странный ворчливый дед, который ни с кем не разговаривал. Миша приуныл. Бухнула форточка, тягуче завыл ветер. Миша вздохнул, и тихонько постучал в третью дверь.
Зашаркали ноги. Дверь приоткрылась на ладонь.
– Тебе чего?
– Дедушка, пустите погреться. Дверь захлопнулась. А мама через час придёт.
– Заходи, – неохотно процедил сгорбленный старик с редкими седыми волосами, – А почему ты стучишь? Звонок работает.
– Я не дотягиваюсь.
В прихожей на полках теснились старые запылённые вещи: радиоприёмник с круглыми ручками, два коричневых чемодана, перевязанные верёвками, книги со стёртыми названиями, цветастый женский зонтик, поцарапанная металлическая фляга и один сапог.
Дедушка проводил гостя на кухню. Пар с шипением вырывался из носика начищенного до блеска чайника.
– Миша, ты какой чай будешь?
– Вы знаете, как меня зовут?
– Конечно, мы же соседи.
– Я вот не знаю, как Вас зовут. Мы никогда не разговаривали.
– Зови меня дедушка Ваня.
Мальчик посмотрел по сторонам. И здесь, на кухне, на полках стояла какая-то рухлядь: чайники, примусы, стаканы в подстаканниках, коробочки, ящечки, баночки, всего и не перечислить.
– Зачем Вам этот хлам?
– Это не хлам, это вещи с душой.
– А как Вы определяете, есть душа или нет?
– Смотри: вот у тебя новые часы на руке, блестящие, пластмассовые, яркие. У них есть душа, как ты думаешь?
– Они же тикают, значит – есть.
– А вот и нет. Они новые. Они ничего не видели.
– Как часы могут видеть? У них нет глаз.
Старик налил мальчику чай в большую глиняную кружку.
– Конечно, у часов нет глаз. Но часы могут засечь время утренней пробежки, разделить с тобой солнце, ветер и шелест песка под ногами. Ещё часы могут измерить время до прихода мамы с работы. Вы вместе будете ждать её, представлять, как мама обнимет, что расскажет, что принесёт. И тогда у часов появится душа, не сразу, но появится. А пока это просто пластмассовый тикающий браслет со стрелками.
Миша внимательно присмотрелся к часам.
– А как понять, у вещей уже появилась душа или нет?
Дед потянулся на верхнюю полку буфета, вытащил конверт. В конверте желтел какой-то листок.
– Смотри, вот фотография. Как тебе кажется, у неё есть душа или нет?
– Есть.
– А как ты это определил?
– Видно, что она пожелтела, потрескалась, наверно, она даже войну видела. А кто видел войну – у того точно есть душа.
– Почему ты так думаешь?
– Я видел ветеранов. У них такие глубокие глаза, они как будто светятся изнутри. Дедушка, а ты был на войне?
– Был.
– А глаза у тебя не светятся.
– Война она разная бывает. Бывает, что тот, у кого не было души – её приобретает, а бывает – наоборот.
– Что с вами произошло?
– Ох, это долгая история.
Старик сделал два больших глотка.
– Когда началась блокада в Ленинграде, удалось вывезти некоторых животных из зоопарка. В начале сентября сорок первого Ленинград был охвачен кольцом, отрезаны пути сообщения. К сожалению, в зоопарке остались животные: бизоны, олени, медвежата, лисята. Много разных животных. И бегемотиха по кличке Красавица. Я тогда работал в зоопарке. И вместе с Верочкой пытался раздобыть хоть какие-то овощи на полях. Обычно Красавица съедала по сорок килограмм в день, но теперь ей пришлось терпеть постоянный голод: мы едва могли добыть пару килограмм жалких остатков овощей, травы. Приходилось добавлять ей в еду опилки, чтобы как-то обмануть голод. И вот однажды мы с Верочкой нашли поле, на котором кое-где торчали свекольные хвостики. Мы так обрадовались! Кинулись собирать, и тут началась бомбёжка. Я потащил Верочку с поля, чтобы укрыться в подвале ближайшего здания, но она стала кричать сквозь грохот разрывающихся снарядов, что она не уйдёт. Вырвалась, и тут прилетел очередной снаряд, и Верочку задело осколком. Я поднял её на руки, понёс, а она мешок со свёклой прижимает, сама еле дышит, но добычу не отпускает. Дотащил я её до подвала, переждали мы бомбёжку. Всё, можно выходить – а Верочка не дышит. Вытряхнул я в ярости свёклу из мешка, стал топтать её, выкрикивая проклятия. Потом понял, что нельзя так с едой, Верочка жизнь отдала, чтобы её собрать. Запихнул разбитые корни в мешок, да и понёс на руках Верочку, крепко зажав мешок под мышкой.
Старик вздохнул.
– И вот тогда сломалось во мне что-то. Как будто душу из меня вынули.
– А с зоопарком что произошло? Звери выжили?
– Какие-то выжили, какие-то нет. Как пережил я те жестокие месяцы – я не помню. Только голод и страх. Страх и голод. Весной вышли мы как-то всеми работниками зоопарка город посмотреть, и ужаснулись: на лавочках возле домов грелись на солнце серые женщины неопределённого возраста, то ли молодые, то ли старые, не разберёшь. Уцелевшие дома покрыты копотью, и даже полоски бумаги, которыми были заклеены окна от бомбёжек – то же серые.
Миша посмотрел на деда:
– Так вот почему у вас такие глаза.
Скрипнула дверь.
– Мама вернулась! – мальчик резко вскочил.
– Иди, встречай!
– Спасибо, что пригласили в гости.
– Если хочешь – приходи ещё. У меня много старых вещей, и каждая хранит свою историю.
– Спасибо, приду!
Миша постучал в дверь. Мама открыла дверь и удивилась:
– А я зову, зову, а ты не отзываешься. Где ты был?
– У дедушки Вани.
– У этого ворчуна?
– Мама, он не ворчун, он добрый. Просто у него душа болит.
– А мне показалось, что у него нет никакой души, молчаливый он какой-то, нелюдимый.
– Есть у него душа. Раз болит – значит есть. И он приветливый. Он меня в гости ещё звал.
– Да? И о чём вы говорили?
– О разном. Сходи к дедушке Ване в гости, и он обязательно тебе всё расскажет, обязательно.
Похожие статьи:
Рассказы → Пушистое копытце
Рассказы → Тяжёлая жизнь
Рассказы → Стойка
Рассказы → День рождения
Рассказы → Зайчик
