Колесо Сансары...7

в выпуске 2015/04/20

9 октября 2014 -

Вера

Лопаты неохотно вонзались в уже успевшую подмерзнуть землю, выдирая оттуда комки грязи, мешанной с песком и камнями. Работники кладбища, сохраняя приличествующее месту выражение лица, бросали эту землю в яму, куда только что опустили гроб с телом молодой женщины. Вокруг могилы стояло несколько подруг с работы, пара соседей. Больше никого. На лицах — приличествующая моменту, печаль. Кое-то даже сморкнулся в платочек, когда Анна Григорьевна произнесла речь о том, каким хорошим и добрым человеком была их сотрудница. Какая она была отзывчивая и всегда приходила на помощь в трудный час. И что товарищем она тоже была отличным, и всегда платила членские взносы в профсоюз, и никогда не требовала себе бесплатных путевок на юга, и одевалась только в отечественное. Тут повариха запнулась, почувствовав, что немного перегнула палку, но многолетний опыт выступления на собраниях помог ей вырулить эту ситуацию.
— Да это все не так и важно, — заканчивая свою речь, подытожила она. — Главное же не одежда, и не материальные блага. Главное — это то, что мы все пришли проводить в последний путь нашу подругу и замечательного человека, которая погибла по нелепой случайности, недожив до сорока лет. Но за свою короткую жизнь Вера успела совершить столько хорошего, что память о ней навсегда останется в наших сердцах и умах.
Закончив, Анна Григорьевна кивнула рабочим и те осторожно опустили гроб в могилу.
— Место хорошее, приметное, — сказала Лена. — Как раз возле синего камня. Найти легко будет.
— Врачи сказали, что всё моментально произошло. Она даже почувствовать ничего не успела, — проговорила Анна Григорьевна, проведя ладонью по лбу, не в силах оторваться от зрелища, как рабочие закапывают могилу. — Кошмар. Вот так живешь-живешь. А где-то наверху уже все определено, и самое страшное — ты ничегошеньки об этом то и не знаешь.
— Может, надо было все-таки батюшку позвать? — спросила Любаша. — Все-таки родни никакой нет. Нехорошо это…
— Дак я ж поехала в церковь, через весь город. Только батюшка сегодня занят. Никак не получалось у него. Сказал, что отслужит в церкви заупокойную.
— Ужас какой, — прошептала Лена, попытавшись перекреститься. Потом оглянулась на коллег и опустила руку — стало неловко. — На моих глазах. Раз — и нет человека. А ведь такая еще молодая…
— Да, молодая, — шепотом ответила Анна Григорьевна. — А толку то? Кроме нас, да соседей, которые на её жилплощадь зарятся, никто больше не пришел.
— Как же, получат они квартиру, — не согласилась с начальницей Любовь Васильевна. — Не пройдет и трех дней, как ейный муженек заявится и права на квартиру предъявит. Они ж даже не развелись официально. Верочка всё ждала, когда этот кобелина одумается и назад вернется.
— Глупенькая, — покачала головой Анна Григорьевна. — Как она могла, после всего, еще ждать? Я бы уж точно не простила.
— Там где она сейчас, это уже не важно, — проговорила Лена и подняла голову. — Ой, смотрите…
В воздухе кружились первые снежинки, которые медленно кружась, ложились на черную землю, укрывая невесомым покрывалом молодую женщину, заснувшую вечным сном.
— Снег идет…

Антон.

Сгрудившись вокруг распростертого тела, ребята молча разглядывали недавнего знакомого.
— Дерьмо… не надо было его брать. Небось, под колесами был. Видали, как он с крыши шагнул? Словно кто-то его позвал, — проговорил, наконец, Кипа.
— Парни, линять надо, — предложил один из руферов. — Нас в ментуру же загребут. Кто поверит, что он сам с крыши шагнул?
Многие попятились, норовя соскочить.
— С ума сошли? — остановил их Каменск. — Вы чё, мозг растеряли? Мы уйдем, а тело найдут. Станут копать. Кто, да что. Нас найдут. Ступудово охранник настучит, что мы к нему насчет проникновения подходили. Надо тело убрать.
— Вот теперь ты с ума сошел. А если нас с этим телом поймают? — возмутился Кипа. — Вот куда мы его уберем?
— В двух кварталах кладбище старое. Туда лет сто никто не ходит, кроме готов. Даже сторожей нет. Зароем там. — Предложил кто-то из руферов.
— Нормально, — одобрил Каменск и нагнулся над телом. — Ну брат извини, если что не так.
Осторожно проведя по лицу рукой, он закрыл рыжему глаза и приподнял голову.
— Помогайте!
Стоявшие рядом, подхватили Антона на руки, легко приподняли и понесли к старому кладбищу. Кипа задержался, открыв пожарный кран, чтобы смыть кровь. Заодно и лопату со стенда прихватил, чтобы было чем копать.
Пробираясь мимо старых могил с поваленными крестами, долго отыскивали подходящее место.
— Давайте сюда, — предложил Каменск, указывая на могилку, заросшую кругом кустами в человеческий рост, в аккурат у большого камня.
— Вероника И. Андрева, 1941-1973. Молодая, — с трудом разобрав выцветшие буквы на надгробии, прочел Кипа. — Смотрите, и померла тоже 14 февраля, только сорок лет назад.
— Ну и отлично. Как раз для него могила получилась. Копаем. Траву подрежьте только и скатайте. Потом, когда зароем, травой сверху прикроем. Через день никто и не заметит, что копали, даже если приглядываться будет, — посоветовал Каменск, как видно побывавший во всяких переделках.
Работали быстро, то и дело сменяя друг друга. Всем хотелось поскорее закончить с этим делом и разойтись по домам. Наконец яма была выкопана. Тело сразу стащили вниз и собрались уже закапывать.
— Погодь! — остановил их Каменск. — Сказать чего-нить надо. Прощальные слова.
— Чо это? — возмутился Кипа, который уже на пределе был. — Я даже не в курсах как его зовут. Трачу тут время…
— Его зовут Антон Синий! — резко оборвал друга Каменск. — Он приехал сюда из Ёбурга. Приехал сегодня утром. Мы встретились у железки. Поболтали минут пять.
Парень говорил отрывисто, делая долгие перерывы между фразами, словно пытаясь сообразить, что сказать дальше. Слушали его невнимательно. Девки, тянули из карманов сигареты, чтобы снять напряжение. Парням хотелось выпить. Единственная бутылка пива быстро переходила из рук в руки. Делали по одному глотку, стараясь, чтобы хватило на всех. Кто-то сунул Каменску пиво. Тот, глотнув, собрался с мыслями и продолжил:
— В общем, знали мы друг-друга всего-ничего. Да неважно. Хороший был парень…
— Дурак, — тихо проговорил Кипа.
— Что? — не понял Каменск.
— Дурак, говорю, был этот Синий. Кто по пьяни на крышу прется? И к тому же, он тупо сам вышагнул вперед, все видели. Может у него с крышей непорядок был, или еще чего похуже. А ты тут панихиду устроил ему. Синий то, Синий сё. Давайте, зароем уже и по домам.
Каменск хотел было возмутиться и рассказать, что незнакомец знавал его брата, но глянув на сумрачные лица товарищей, понял, что народ на стороне Кипы.
— По-человечески надо, — только и сказал он Кипе. — Мало ли что по синьке, или еще чего. Хороним, значит надо попрощаться. Ну, я все сказал, теперь зарываем.
Парни стали забрасывать землю, торопясь быстрее разделаться с этой неприятной работой.
— Снег пошел… — вдруг произнесла одна из девушек и подставила ладонь под первые снежинки, закружившиеся в морозном воздухе.

Василиса.

Гендель ел похлебку, сваренную на соломе. Дров уже которую неделю было недостать, слишком дорого. На мясо, впрочем, денег не было тоже. Элис забила очаг соломой, поставила сверху горшок, куда накрошила сельдерей, лук и репу. Жара соломы хватило на то, чтобы продукты успели свариться наполовину. Впрочем, даже если они сварились бы полностью, вкуснее не стало бы — не было соли.
С тех пор, как сожгли эту проклятую колдунью, на город пало проклятие.
Постоянные дожди губили урожаи, подмывали фундаменты домов. Домашний скот и птица гибли по десятку в день от какой-то болезни. Караваны купцов перестали заезжать в город, опасаясь грабежей. С рынков пропали сыры, потом бархат и парча, а затем и соль.
Гендель морщился, вспоминал наваристую, жирную похлебку из чечвицы, затирной муки, сливочного масла и глотал горьковатую жижу с кусками полусырого лука и репы.
Вдруг послышались быстрые шаги жены и дверь распахнулась.
— К тебе посетитель, — дрожащим голосом объявила Элис.
Брови городского палача удивленно приподнялись.
— Кто?
— Женщина.
Гендель удивился еще больше. Вроде никого не казнили в последние месяцы. Значит это не жена, не мать, не невеста, которые будут тайно требовать тело для похорон. Быстро отодвинув миску с ненавистной едой, палач поднялся и пошел к двери.
У двери стояла незнакомка в черном плаще. Капюшон, глубоко надвинутый на лоб, не давал возможности рассмотреть лицо. Но в этом Гендель не увидел ничего странного. Многие, прибегая к услугам палача, предпочитали оставаться инкогнито.
— Ты был на площади, когда сожгли ведьму? — спросила женщина с едва уловимым акцентом.
— Я, — кивнул Гендель и заметил выглянувшую из-под плаща бархатную юбку. Значит знатная дама, раз есть деньги на такие наряды. Лицо у палача сразу подобрело, приняв подобострастное выражение. — Госпожа чего-то желает?
— Я хочу знать, где ее могила?
Гендель в ответ только крякнул и принялся чесать в затылке. Женщина, правильно угадав причину его молчания, положила на стол две монеты.
— Городской голова запретил хоронить её останки в освященной земле, я закопал тело у дубовой рощи, — сразу ответил тот, смахнув деньги со стола.
— Покажете?
Несколько монет, выложенных на стол, задобрили палача еще больше. Он поднялся и, накинув на плечи плащ, приказал жене купить к ужину каплуна на одну из монет.
— Вина не забудь, и смотри, чтобы тебе падаль не подсунули. — Наказал он ей.
Женщина, как оказалась приехала на телеге. И Гендель, взяв под уздцы пегую кобылу, повел её к роще за городом. Там указал место:
— Крест хотел поставить с именем. Да она так и не назвалась никому. — С сожалением произнес Гендель. — А может и к лучшему, что никто не знал, где могила.
Он получил от женщины еще несколько монет и удалился восвояси. Оставшись одна, незнакомка скинула плащ и принялась копать, достав из телеги кирку.
Углубив яму, она вскоре отбросила инструмент и принялась разрывать рыхлую землю руками до тех пор, пока не наткнулась на холстину, в которую было завернуто тело.
Задыхаясь от смрада, женщина упорно продолжала рыть землю. Наконец, потянув за веревку, которой было перевязано тело, удалось вытащить труп наверх. Разрезав кинжалом ткань, она раздвинула ткань и провела ладонью по лицу Василисы.
— Не нашла сердце Дракона. Значит и не будет покоя тебе. — прошептала Ведьма, завыла, размазывая по щекам редкие слезы. Затем, кое-как успокоившись, подняла тело и погрузила на телегу, завалив сверху хворостом и сухой травой.
— Пора возвращаться домой, девочка моя, — прошептала она и повернула телегу на Восток.
Спустя почти три месяца странница, объехав Драконье озеро, остановила телегу в чистом поле. Огляделась, нашла синий камень. Вырыв яму, похоронила там победительницу Дракона.
— Прах к праху, — проговорила Ведьма. — Душа к сердцу. Сердце к душе. Век к веку. И да будет так.
Подул ветер и мелкий первый снег резанул ей лицо.

Колесо Сансары...7

Похожие статьи: