Каюта номер шесть (продолжение)

Вдруг дверь в каюту распахнулась. В освещенном проеме показалась фигура с пустой головой. Приложив к ней руку, фигура произнесла:
— Инспектор по делам совершеннолетних капитан-лейтенант Серж.

  — Странно, кхэ-кхэ, — откашлялся дед, — кто такой капитан-лейтенант знаю… а вот чтобы капитан-лейтенант-сержант… паря, за что тебя так?

Но «паря», не обращая внимания на реплику деда, продолжил:
  — К нам поступила на вас жалоба из соседней каюты.

  — Все равно не понимаю, — не унимался Старый, — может он это… свой послужной список объявил? Типа был капитаном, потом — лейтенантом… и вот теперь уже до сержанта дослужился.

  — Ага, — согласилась с ним Дана, — скоро рядовым станет.

  — И кто там такой жалобливый? Ядро ему в задницу, — встрепенулся одноглазый флибустьер.

  — Жалоба к нам поступила от Плюшевого ДругАна, — невозмутмо ответил капитан-лейтенант, — шумите вы… не по делу.

  — Не по делу? – переспросил Грэг, — ну хорошо… теперь по делу будем.

— И делов-то, — согласился с ним Старый.

— А почему у вас на столе… э-это… стоит, — строгий капитан-лейтенант указал на светящуюся хрень, торчащую в середине стола.

  — Это Гришкин Корень. Он не может не стоять, — ответила Дана.

  — А ты служивый, что стоишь… не корень, однако, — добавил дед, — присаживайся, приобщись к космическому напитку.

— Я на службе, — возразил капитан-лейтенант.

— Дык… а мы и не против… можно и на службе, — улыбнулся дед.

Серж на секунду задумался, но все же к столу присел:
— Ну, если самую малость.

— Конечно, самую малость, — согласился Грэг и выставил перед ним пятигаллоновую зеленую бутыль, — вот… это твоя малость.

— И что за повод у вас? – поинтересовался капитан-лейтенант.

— Нет повода… не выпить, — ответил дед.

— Общественное мероприятие у нас, — пояснила Дана, — которое пока еще никто не отменял.

— А чё… прикольно, — хихикнула Кэт.

— Сейчас будем играть… в «бутылочку», — громко объявил пират.

  — И целоваться, целоваться, — радостно захлопала в ладоши Кэт.

  — Целоваться пока рано – мы еще до кондиции не дошли. Желания заказывать будем, — Грэг положил на стол пустую зеленую бутылку и крутанул ее. Все затихли, ожидая результата вращения. Несколько секунд — и емкость замерла, указав горлышком на капитан-лейтенанта, донышко же при этом остановилось напротив Кэт.

  — Давай Кэт, желание загадывай. А каплЕй будет его исполнять, — властно потребовал одноглазый Грэг.

  — А какое? А? – засуетилась Кэт, и тут же сообразила, — пусть песню споет.

  — Я не буду петь, — воспротивился капитан-лейтенант.

  — Почему это?

  — У меня голосовые связки… связаны.

  — Дык… пусть кто-нибудь… за тебя споет, — предложил Старый.

  — Ты что ли? – усмехнулась Дана.

  — Могу и я… однако, — невозмутимо ответил дед.

  — И какой у тебя вокальный жанр?

  — Этот вой — у нас песней зовется, — гордо продекларировал дед.

  — Старый, ты что? Хочешь нам весь мажор попутать?

  — Я против… сомнительного воя, — прервал дискуссию одноглазый Грэг, — каплЕй, зови кого-нибудь из своих!

 Капитан-лейтенант ушел за «подмогой». Ходил он недолго и уже через один тост появился в сопровождении симпатичной особы.
  — Это Лесёнок, — радостно объявил каплЕй, — она умеет… звуки извлекать, — и после секундной паузы злорадно добавил, — хотите песен – извольте!

Особа, умеющая извлекать звуки, открыла партитуру. Всю страницу записи музыкального произведения занимала одна-единственная нота. Восьмая. Неизвестной высоты – на открытой странице не было ни одной нотной линейки. То ли их просто не стали рисовать, то ли сама нота была вне зоны досягаемости нотного стана.

 И… полилась «песня». Это был пронзительный звук в пределах одной частоты, вибрирующий где-то на границе слухового диапазона.

За стенкой кто-то упал.

  — Радуется, однако… сосед-то, — сделал умозаключение Старый, пытаясь при этом плотно заткнуть своими корявыми пальцами слуховые отверстия. 

  — Это звуковая волна Бекеши его смыла, — пояснила происходящее Дана.

  — П-прикольно п-получилось, — неожиданно стала заикаться Кэт.

   — Хватит-хватит! – взмолился флибустьер, чувствуя, что его любимый зрачок последует примеру «упавшего предмета» из соседней каюты.

 
 Симпатичная особа перестала извлекать вибрирующий пронзительный звук и стала с любопытством разглядывать присутствующих.

  — Ладно, каплЕй, будем считать, что желание ты исполнил, — успокоился Грэг, — присаживайся к столу… вместе с дамой.

  — Это Лесёнок, — напомнил капитан-лейтенант.

  — Это не Лесёнок, а бесёнок, какой-то, — возразила Дана, — лучше бы… дед пел.

  — Раньше я с Лесёнком в дуэте работал… пока не завязал, — произнес капитан-лейтенант и, поймав недоуменные взгляды присутствующих, пояснил, — завязал связки.

— И хорошо… что завязал, — высказался одноглазый пират.

  — Хорошо, однако, — согласился с ним Старый.

  — А я еще на скрипке… играть умею, — похвалился служивый.

  — Не надо! – испуганно встрепенулся Грэг.

  — А чё? На скрипке бы и я поскрипел, — обрадовался дед.

  — Да ты, Старый, и так поскрипываешь… без скрипки и без смычка, — остудила его порыв Дана.

  — А чё… прикольно было бы… если бы дед нам на скрипке поскрипел, да песни повыл, — предположила Кэт.

  — У него и смычка-то нет, — возразил ей Грэг.

  — Как это? – не понял дед.

  — У тебя, Старый, не смычок, а сморчок, — пояснила Дана.

  — Почему это сморчок? Да и не люблю я эти грибы — возни с ними много. У меня – боровичок… самый любимый! Крепыш толстенький. В нем и белка много… и других полезных веществ.

— Продолжим игру! – флибустьер резко прекратил все разговоры. Он хитро взглянул на окружающих, поправил свою глазную повязку и решительно крутанул пустую бутылку. Все замерли в ожидании. На этот раз карбонопластиковая емкость замерла буквально через полтора оборота. Ее горлышко четко уперлось в направлении Старого, донышко же указало на одноглазого.

— Во-о, дед, — обрадовался Грэг, — теперь моя очередь… желание загадывать. Давай танцуй, бородатенький!

  — Дык… это, — Старый замялся, — можно же чтобы кто-то… вместо меня.

  — А что так? Почему не сам?

  — Дык… это… коленки у меня… ешо не промялись…

  — И кто же вместо тебя танцевать-то будет?

  — Сеструха… однако, сможет. Счас… позвоню ей, — дед начал интенсивно шарить у себя по карманам. Через несколько секунд он извлек из кармана какую-то хахаряшку с прозрачным барабанчиком:
  — Счас… один секунд.

  — Старый, а что это у тебя за приспособление такое?

  — Оооо… это знатная штуковина… лохотрон называется… не слыхал?

  — Что-то я с такой связью не знаком – подозрительно произнес Грэг.

  — Не следишь ты, однако… за новыми научными разработками-то, — парировал дед. После этого он прислонил к губам барабанчик лохотрона, что-то невнятно пробурчал и, радостно покивав головой, отправил загадочную штуковину обратно в свой карман.

  — И что? – недоуменно спросил его Грэг.

  — И что? – вторила пирату Дана.

  — Дык… это… ждать теперь надо, — пояснил Старый, — а пока предлагаю трапезу… продолжить.

 И все стали ждать.

 Время шло, а никто не появлялся.

 Первым не выдержал Грэг.
  — Дед, ты, однако, дуришь нас? Сколько ждать-то можно? Уже несколько тостов времени прошло. Где твоя сестра?!

  — Никого я не дурю. Я же звонил… по лохотрону. Все видели, — и, повернувшись к Сойеру, спросил, — ты, паря, который от шконки оторваться не может, видел?

  — Яаа… эээ, — Сойер напрягся, подбирая деликатные слова.

  — Ну, дык вот… и он видел, — не дал ему ответить Старый, — ждём-с.

— Морских бродяг и соловьих-разбойниц, — Грэг метнул взгляд на Лесёнка, -  баснями не кормят.

— Ясный перец… не кормят, — утвердительно кивнул головой Старый, — больше кормишь… чаще гадят.

— Да-а, Старый… тебе палец в рот не клади, – сделала вывод Дана.

  — Не клади, милая, — согласился с ней дед, — бензопилой отрежу.

 Терпение уже окончательно покинуло одноглазого флибустьера, и он, разминая кистевой сустав, намекнул:
— Что-то рука у меня… зачесалась… к чему бы это?

— Эх, раззудись рука! – воскликнул Старый, и выдал свое предположение, — либо, паря, суставы у тебя затекли… либо не мылся ты давно.

В этот момент послышался многоголосый говор за пределами каюты. И через мгновение в каюту ввалилась шумная пестрая компания. Молодые цыганки во главе с их солидной мамашей тараторили не умолкая. Рядом с ними крутился какой-то неведомый мохнатый зверушка с большущими ушами.

  — Слесаря вызывали? – выдала солидная мамаша и цыганки весело загоготали, а мохнатая зверушка шкодливо задвигала ушами-локаторами.

— Моп твою ять! — удивленно-восторженно воскликнул дед, — кого я вижу!

  — Дед, ты что материшься? – неуверенно возмутился Сойер.

  — Не матерится только тот… кто  ничего не делает, — парировал Старый и тут же объявил, — это сеструха моя… Багира. А с ней, стало быть, отпрыски ее.

 Дед обнял мамашу-цыганку и, продолжил знакомство:
  — Это – рыбонька моя, Иришка… это – котеночек мой, Танюшка… ну, а это – душечка Юлечка…

  — А ты что, Старый, еще и цыган? – искренно удивилась Дана.

  — Нет… я – узбек, однако.

  — Ха… прикольно, — хихикнула Кэт.

  — Не понятно… ты узбек, а сестра твоя – цыганка, — продолжала искать ответ Дана, — как это так?

— Она узбекская цыганка… гыыыы, — загоготал Старый, — не ищи логику… там, где ее нет.

  — А это что за зверь такой? Ни медведь, ни ушастик улайский … я что-то таких не встречал… в своих рейдах по вселенной, — вступил в разговор одноглазый флибустьер.

  — Это медвеух. Имя, между прочим, у него имеется… Ильей зовут.

  — Ну, Илья, так Илья, — согласился одноглазый.

  — А чё… прикольно… классный такой… пуфыстик, — порадовалась Кэт.

  — Давай-ка сеструха… станцуй нам! – скомандовал Старый, -  цыганскую венгерочку… с выходом.

  — Так это мы запросто, а аккомпанемент будет?

  — Обязательно будет! – воскликнул капитан-лейтенант, — Лесёнка попросим — аранжировку сделает… в лучшем виде.

 И что тут началось!

 Лесёнок бархатным голосом обозначила музыкальное вступление, и Багира, гордо вскинув голову, обожгла присутствующих своим калёным цыганским взглядом.

Радостный медвеух закружился волчком около Багиры.

— Ушастенький! Не «мылься» перед глазами, — возмутился одноглазый пират, — а то кино мне все загораживаешь… картечью тебе по ушам!

— Перед глазом, — поправил одноглазого дед.

— Я и твои глаза не забыл… приплюсовать, — возразил пират.

— Угол падения не соответствует углу отражения, — изрекла Дана, — флуктуация восприятия нарушается.

— Вот-вот… полная вибрация мельтешения получается… моп твою ять, — согласился с ней Старый.

Медвеух переместился в сторону шконки Сойера и с удовольствием стал кружиться там.

Багира дерзко всколыхнула все свои многочисленные пестрые юбки и — та-та-та-та-тА-тА, та-та-та-та-тА-тА, та-та-та-та-тА-тА, тА, — начала лихой цыганский перебор.

Сиськобуферы Багиры не успевали за разворотами ее обладательницы. Их инерционная мощность вибрировала в ограниченном пространстве каюты, слепя единственный зрачок мужественного флибустьера.

  — Оух! Тетка-тетушка, мать цыганская… не делай меня незрячим, — взмолился несчастный пират, протирая свое единственное око, — что ж ты творишь, коварная обольстительница?

 Но Багира четко знала свое дело – хотите танцев? Извольте! Вот она на очередном развороте вспенила яркие цветастые юбки так, что все увидели ажурные рюшечки розовых панталон.

Пират окончательно замлел. Он уже хотел переместить повязку на правый глаз, прикрыв ей свой единственный бесконечно-расширяющийся зрачок. А Багира все не унималась:
— Я еще одноглазенький погадаю тебе… на рюшечках. В этих кружевах все судьбы ваши переплетаются. Иы-эх! – она завершила разворот, и ее уникальные сиськобуферы выдали вибрационно-отбойное тремоло.

 Через некоторое время уже вся каюта «стояла на ушах» и ее обитатели находились в состоянии неконтролируемого свободного полета. Даже при полном отсутствии невесомости. Никакой антигравитон самой последней модификации не смог бы придать этим пассажирам стабильной устойчивости.

 Лесёнок вместе с юными цыганками обеспечивала звуковое оформление. Одноглазый флибустьер, успев незаметно для окружающих поменять свой черный засаленный наглазник на красную бархатную повязку и надеть парадную треуголку, увивался около Багиры:
  — Я тебе… кактус свой подарю… любимый.

 Довольный собой, он бубнил старинную песню морских бродяг:
  — Плывет, качаясь, старый фрегат, и у штурвала стоит пират, он правит судном с пробитым дном, но веселье царит на нем… Бочонок рома один на всех и вопли женщин и радостных смех…

 Бравый капитан-лейтенант лихо маршировал вокруг стола, не забывая про самую малость – пятигаллоновую карбонопластиковую бутыль с пойлом. Похоже, голосовые связки он все-таки развязал.

 Старый вместе с Даной и Кэт что-то бурно обсуждали, прикалываясь над остальными и  громко хохоча. Медвеух добрался до стола, стянул оттуда зеленую бутыль с пойлом и теперь, довольно урча, потягивал мутную жидкость из этой емкости.

Сойер, наконец-то оторвался от своей шконки. Он, покачиваясь на нетрезвых ногах и не спуская глаз с молодой цыганки Юлии, попытался изобразить некоторое подобие танца. Но со стороны казалось, что все эти невообразимые танцевальные па делает не человек, а марионетка, которую кто-то дергает за ниточки. Причем в произвольно-хаотичном порядке. 

                                                                                                     * * *

Сколько прошло жизненного времени никто не знает. И Эйнштейн тут ни причем.
Космический праздник продолжался.

Лесёнок органически вписалась в цыганскую вокально-танцевальную группу. И теперь цыгане шумною толпою бродили по каютному отсеку, развлекая местных пассажиров. 

Капитан-лейтенант увел молодую цыганку Юлию «на экскурсию» по космолайнеру. Обещав показать нечто.

Одноглазый Грэг шумел где-то в районе тренажерного отсека. В основном, по делу. Он азартно объяснял Плюшевому ДругАну сущность бытия.

Кэт сначала лезла целоваться с дедом, потом добралась до шконки Сойера. После неудачных попыток соблазнить юношу она поприкалывалась с медвеухом и, наконец, добравшись до каюты психологической разгрузки Джея, окончательно прикололась к релаксационному креслу. Где и погрузилась в сладкий расслабляющий сон.

Ди-джей Джей выволок из каюты психологической разгрузки в длинный корабельный коридор массивный брехунок и включил его на полную громкость. И теперь мощный брехунок истошно изрыгал какую-то какофонию невообразимых звуков, сотрясая басовой группой нот низкочастотного диапазона прочные стены каютных помещений. Сам же Джей улегся рядом с шумовым источником прямо на пол и теперь умиротворенно дымил трубкой и мечтательно «летал» в густоте космических звуков.

Старый задумчиво глядел в иллюминатор и тихо напевал какую-то очень древнюю песню:
  — Всю-у-у то я все-лен-ную прое-е-е-хал – ни-и-и-где милой не встречал…

 Жалобный минор резал душу, разбирая ее на отдельные составляющие.

 Дана сидела рядом и всхлипывала. Жидкость слезных желез увлажнила ее глаза и двумя тоненькими струйками стекла по водоразделу переносицы вниз, к красивым пухлым губам.

  — Хыыыыы, — не сдерживала она свои чувства, — если бы меня… так искали… ыыыыы… и кому я нужна… в этой бесконечной пустоте… вселенского хаоса… ыыыыыы…

 Ушастый медвеух Илья, устав от шума и суеты, заснул в дальнем углу каюты у шконки Сойера. Он лежал и улыбался во сне, обняв лапами бутыль с пойлом. Сойер же сидел рядом, гладил медвеуха за уши и жаловался ему на безответную любовь. Наконец-то юноша нашел благодарного слушателя, которому можно было высказать все.

                                                                                                             * * *

Главный открыл новую бутылку коллекционного коньяка и запросил у Старпома по оперативной связи текущие режимы полета.

Старпом вздрогнул от неожиданности. Он сдвинул окуляры-наушники,  возвращаясь из виртуального небытия, зевнул и дежурно ответил:
  — П-полет н-нормальный… сейчас будем пролетать пояс астероидов… Зубы Кеслера, — он запнулся, сообразив, что ошибся. Несколько секунд, и, упорядочив свои мысли, Старпом продолжил, — виноват, астероидный пояс Зубы Дракона. Он находится в системе белого карлика Голова Ивана. …А доктором Кеслером был открыт четвертый закон физики для этой области вселенной – результат противодействия всегда превышает само действие.

 Полет продолжался уже два года.

 А космолайнер летел и летел по запутанной в паутину траектории. Подбирая все новых и новых странников-мечтателей, фантазеров-отшельников, вечных бродяг бесконечной вселенной фантастики.

Пожелаем же ему долгого счастливого пути.

Похожие статьи:

Рассказы → Каюта номер шесть

Рассказы → Дана из Хаоса