Часть первая.
Посетил как-то Землю пришелец.
Понаблюдал за нашей жизнью и многое у нас понял. И отрицание очевидного у дельфинов, и архитектурную философию муравьёв, и строевую подготовку у пингвинов, и не дай Бог, чтоб ещё раз - у приматов.
Одни только люди не до конца давались ему. Никак не мог понять, есть ли у них разум или только видимость одна и пижонство.
Так совпало, что как раз по тем временам одного царя, который уже четверть века жил-был на этой должности и переставать не собирался, как раз на поучения пробило.
А кто виноват? Подданные.
Сколько им указов «Желаю, чтоб наступило благоденствие» не издавай, а всё едино нищета и небритость сплошная. Вот и решил царь, может, кому помоложе ума-разума втемяшить удастся. А для этого намылился провести урок в школе, причём в прямом эфире, причём – по математике. Причём для третьего «Б» класса!
Ну и – «пацан сказал – пацан сделал»! Провёл-таки. В прямом эфире, который, правда, загодя записали, чтоб хаккеры в процесс не вмешались и не помешали народному восхищению.
И было ведь чем восхищаться! Ни разу не прибег царь-батюшка к услуге шпаргалки или калькулятора, исключительно внутре себя все задачи решил. Как позднее сказал один лысый от разумности академик, что вот, мол, ни одна земля ещё не рождала такой математический ум, как у Нашего. И сложение знает, и вычитание, и даже про дроби что-то слышал! Одним словом – голова. Тут же двенадцать академиков математических наук, да восемь – физических, да шесть химических, да один – противопожарных, потребовали вычеркнуть их имена со скрижалей научных и вписать туда государя. Потому как никто они перед таким титаном мысли.
И столь яростно славили царя, что даже усы пришельца-таракана, отнюдь к приёму телесигнала не предназначенные, бурю восторгов уловили и воспроизвели.
Вот на ком я разумность людскую и проверю, - решил иномирянин, лапки от предвкушения потирая.
Прокрался в палаты царские, что за тридевять этажей подземных находились, а оттуда – на кухню царскую, что ещё этажом была ниже, и оставил там послание: теорему Модульного Упрощения Дифференциальной Аппроксимации Констант.
Утром пришёл царь на кухню завтрак принять, а там прямо на столе хлебными крошками слово выложено! Да какое!
Таракан инопланетный только заглавные буквы теоремы выложил, подумав, что выдающийся математический ум и так догадается.
Прочитал царь и позеленел. Давно его так никто не называл!
Минут пять стоял столбом, пар из ноздрей пуская.
А в голове мысли, будто молотком по сковородке: армию в ружьё и бомбить. А так как с противником пока не определились – своих слегка поучить. Глядишь, и те, кто виноват, испужаются.
И только он рот открыл, чтоб «аларм» объявить, как тут же его и прикрыл. А ну, как увидят министры-капиталисты, как его, красавца и умницу, по матери посылают? Вдруг да подумают, что раз можно сие действие неизвестному, так и им незазорно? От таких мыслей и до канделябром по загривку недалеко.
Вспотел царь от таких мыслей. Стал прикидывать, кто из челяди в помощники сгодиться? Что б верен был аки пёс, но умом при этом не блистал для выводов крамольных. Думал, думал… ничего не придумал.
Плюнул тогда на кухонный кафель слюной царственной и слово обидное своей ручкой разметал, чтоб не ронять авторитет перед дворней. А после начальника охраны по фамилии Шарапов вызвал и по сусалам его, по сусалам! Кто проспал? Почему по царской кухне посторонние крошки? Чей умысел? Чья измена?
А тому дело привычное. Постоял «смирно», глазами на часы и скашивая. Мол, когда там благодетеля отпустит? А-то мне посты проверять скоро…
Отпустило - не отпустило, а умаялся царь подпрыгивать, чтоб до рожи виновной достать. Прогнал он нерадивого холопа с глаз, и приказал провести на кухне генеральную уборку. Вечером специально проверил: всё, даже воздух, аж скрипит от чистоты.
Пришелец, тем временем, никак не мог разгадать реакцию царя. Ладно бы взялся да не сдюжил. Так нет. Вместо решения теоремы мордобой с последующей дезинфекцией устроил. Подумал, может другую теорему этому светилу математических наук предложить? Попроще.
Например: Дифференциал Эллиптического Бинома Иррациональной Ломаной. Снова выложил заглавными буквами и затаился, ожидая реакцию.
Утром проснулся царь – и сразу на кухню. Прочитал новое слово, хотел было пуще прежнего взлютовать, но не стал. Потому как понял, что одно обидное слово – просто слово. А два – уже серия.
И битьём морды это не лечится.
Стал думать, как ему быть? Как охальника изловить?
Для начала уточнил, где Тот, Кого Нельзя Называть?
Тут надо сказать, что был у царя личный враг. То ли Авральный, то ли Моральный, то ли Двуспальный…, но не Навальный – это точно. Короче, столь сложное у этого врага было имя, что никак кормилец наш его запомнить не мог. Потому никогда и ни при каких условиях его не называл. Чтоб не оконфузиться.
Вот и нынче снял царь трубочку и поинтересовался где этот… Ну, который?
А ему в ответ:
- Всё путём, батюшка наш, третий пожизненный срок вражина получает. За то, что папуасов Новой Гвинеи папуасами обозвал. Разжигание межнациональной вражды как – никак!
Досадно царю стало, что не угадал он, кто та змеюка подколодная, что надписи обидные ему посылает. Вызвал он снова начальника охраны, а тот уж и тут как тут. Руки по швам, грудь колесом, глаза в дырочках сквозь бинты и пластырь прям сверкают.
Не то, чтобы он вчера такой урон поимел. Просто попросил намотать побольше, чтоб милостивцу на дело рук своих смотреть было приятно. А тот и впрямь повеселел, посмотрел с прищуром и молвил:
- Ну и рожа у тебя Шарапов. Ох, и рожа!
После чего к делу перешёл.
- Представь, - говорит. – Пред мои царские очи запись с камер наблюдения, что в кухне поставлены.
А Шарапову что: кнопку нажал и гляди царь-батюшка. Всё под контролем. Всю ночь ни одна душа не входила на твою кухню.
Задумался милостивец. Как же так? Ежели никто не входил, как же слово похабное на столе оказалось?
Спросил, снова в гнев входя:
- Почему камера так расположена, что ни хрена не видать?
Начальник охранственный аж моргнул от удивления. А потом сдуру ещё и голос подал:
- Как же неудачно? Гляди, кормилец: вся кухня, как на ладони – не спрячешься.
Ну и получил от царя, чтоб не спрашивал. Не хватало, чтоб такой величины человек всяким холопам на вопросы отвечал.
Как запыхался царь его репу мять, сказал, одышкой мучаясь:
- Желаю, чтоб все кухонные камеры снимали вот этот стол со всех ракурсов.
И пальчиком на нужный стол показал.
Кивнул Шарапов ещё более распухшей рожей и пошёл указание подчинённым давать. С зуботычинами заодно. Ибо всё было в этом государстве по нисходящей – и приказы, и мордобой.
Таракан-пришелец в это время совсем уж про людей нехорошее думать начал. Ели выдающийся математик у них оказался таким дебоширом и дураком, то каковы рядовые?
Хотел, было, плюнуть и улететь, однако решился на последнюю попытку. Узнал местное название и выложил на кухонном столе крошками то, что у него на планете даже мухи неразумные в два счёта решили бы, и стал наблюдать.
Наутро вбежал царь на кухню, глянул на стол – есть! Снова неизвестный оставил послание: теорема Пифагора.
Растерялся царь. Раньше хоть и материли, но понятно. А тут какой-то теоремой обозвали. Да ещё не простой, а Пифагора. Уточнить бы да у кого? Дело-то архи секретное. Пришлось снова Шарапова звать, да про Пифагора спрашивать.
Однако не прогадал царь на этот раз. Вспомнил начальник его охраны, что слышал что-то в школьные годы про этого грека. И хотя дальнейшая бурная жизнь на ниве казнокрадства и чинопочитания знания, полученные в молодости, как корова языком слизала, небольшой осколочек всё же остался.
Вспомнилось Шарапову почему-то, что в переводе с греческого Пифагор – это «убеждающий речью». Ртом то есть. А так как его после школы часто били по голове «убеждающий» как-то само собой перекинулся в «ублажающий».
Вот он возьми и брякни в ответ на вопрос царский:
- Пифагор – это вроде гомосека, только по-гречески.
Хотел, было, царь ему промеж глаз прописал пяток раз. Чтоб не повторял вслед за неведомым «засланцем» что ни попадя. Но пощадил на этот раз. За памятливость.
Стали смотреть запись с камер и, наконец, увидели охальника. Им оказался здоровенный такой зверюга с усищами, на таракана похожий.
Вот, оказывается, кто выложил хлебными крошками греческую похабщину!
Выдохнул царь облегчённо: значит точно не Детального, или как там его… работа.
Созвал малый совет из самых приближённых, запись с камер наблюдения урезанную, без сквернословия на столе показал и спросил, кто его от зверя лютого избавит?
- Вот ты, советник мой ближний, Хитрово, что скажешь?
Тот репу почесал и отвечает:
- Таракана, обычно, тапком… Ты, царь-батюшка, прикажи эту зверюгу изловить, да держать покрепче. А я уж не промахнусь…
Поморщился царь, на другого советника, Крадлово, взгляд перевёл.
- А ты что, советник мой наиближайший, посоветуешь?
Этот губу оттопыренную подёргал и молвил:
- Насекомых принято ядами травить. Вот у меня в лаборатории, как раз, два новых изобрели: «Новичок» и «Старичок». Для новичков и старичков – соответственно. Остаётся только возраст таракана этого выяснить, чтоб знать, который яд против него использовать.
- А ежели оба применить? – спросил царь.
- А ежели оба, то они друг дружку нейтрализуют и только вонь, как в общественном нужнике останется, - развёл руками Крадлово.
- Ну а ты что, министр обороны и наступления скажешь? – перешёл царь к третьему, самому близкому сподвижнику.
Генерал Дерево, как всякий солдат, спавший до этого, не закрывая глаз, проснулся, зевок улыбкой ехидной замаскировал и ответил фразой, которая у него была заготовлена на всякий случай жизни:
- Ты, милостивец, только команду дай. А я уж не подведу.
Подумал царь и решил:
- Пусть каждый действует по-своему. Глядишь, какой результат и будет. Только знайте: кто зверя одолеет, тому честь. А кто не одолеет – тому бесчестие...
КОНЕЦ 1 ЧАСТИ.
Похожие статьи:
Рассказы → Незначительные детали
Рассказы → Как открыть звезду?
Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")
Рассказы → Лизетта
Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах
