В соавторстве с Daredevil
Джонатан проснулся от настойчивого стука дверного молотка. Странно, что в таком богатом и оборудованном новомодными техническими новинками поместье, как Тринити-Хауз, не было электрического звонка. Впрочем, не его это дело.
Причесавшись пятерней и на ходу застегивая рубашку, мистер Скотт поспешил к входу.
За дверью стояла худенькая девочка лет семи: рыженькая, веснушчатая, в полосатом передничке.
- Я вам, дядечка, молока принесла – целую пинту! – звонко сообщила девчушка, протягивая сторожу глиняную крынку, накрытую тонкой тряпочкой.
- Спасибо, лапочка. Сколько я тебе должен?
- Четыре пенса.
- Держи. А это тебе, - мистер Скотт протянул малышке еще пару медяков. – Купи себе пряник.
- Спасибо, дядечка!
Девчонка развернулась и побежала вниз по тропинке. Тоненькие косички, перевязанные шпагатом, смешно подпрыгивали у нее за спиной.
«Наверное, внучка мистрис Кетлин, - подумал Джонатан, возвращаясь в прохладный холл. – Бледненькая какая, да худенькая. И ножки босые. Видать, не слишком богато живут. Надо будет завтра тоже ей дать мелочь какую-нибудь. Всё порадуется ребенок».
***
После завтрака бывший моряк занялся перетиранием пыли в кабинете редкостей покойного мистера Дьюиза. Особой нужды в этом не было, но мистеру Смоллу хотелось сделать что-то приятное для милого старичка-призрака, с которым они вчера так приятно болтали, сидя у камина.
Кстати, после возвращения с ночного обхода сторож никого в комнате уже не застал, поэтому, дождавшись, пока прогорели дрова, отправился спать, размышляя о странном графике привидения, которое исчезало не с рассветом (как, собственно, призраку и положено), а вскоре после полуночи.
Часа три, если не больше, Джонатан потратил на перетирание сухой тряпочкой книжных корешков; на отряхивание метелкой пыли с картин в фигурных рамах, хрупких редкостей в шкафах и деревянных масок причудливой формы. Хотя поначалу казалось, что в кабинете довольно чисто, и руки сторожа, и тряпка, и метелка к окончанию работы были покрыты липкой, жирной, плохо отмывающейся грязью.
Мистер Скотт, уставший, но довольный результатом трудов, быстренько сообразил себе пару сэндвичей, заварил чаю и отправился на лужайку перед домом – перекусить под теплым летним солнышком.
Неся в обеих руках поднос, а ногой придерживая входную дверь, чтобы не захлопнулась, Джонатан вышел на улицу и остановился на пороге в полнейшем изумлении, разинув рот. Резко отпущенная створка двери поддала сторожу под пятую точку так, что мистер Скотт клюнул носом в крышку чайника и чуть было не выронил поднос, но, пусть и с трудом, восстановил равновесие (морская школа, как-никак!) и удержался на ногах.
Не было никакой лужайки с ровно подстриженной зеленой травой. Вместо нее под ветром колыхались высокие стебли пожухлой, с осыпавшимися листьями крапивы; из-под огромных лопухов выглядывали, как из-под зонтиков, тонконогие, мертвенно-бледные поганки; багровые, с зелеными прожилками репьи торчали вперемешку с колючими кустами терновника, тянувшего лапы с острыми когтями к опешившему сторожу.
Темно-зеленые ели рухнули, погребая под широкими лапами нежные флоксы, что беззвучно плакали, трепеща изломанными лепестками. Дорожка, окаймленная странными деревьями (мистер Скотт никогда не признал бы в них с детства знакомые липы), изуродованными чудовищными грибами-паразитами и задушенными хищным плющом, - почти полностью исчезла под сухими листьями и обломанными ветками.
За спиной сторожа раздался резкий звук. Джонатан обернулся: под неизвестно откуда взявшимся ветром хлопнула полуоторванная ставня на втором этаже. Входная дверь, скрипя, распахнулась, и бывший моряк увидел потемневшие от времени мраморные плитки пола в пятнах грязи; оборванные лоскуты ковра на лестнице; разбросанные по всему холлу осколки фарфоровых ваз, некогда украшавших перила; перекошенную люстру, грозившую в любой момент рухнуть на голову смельчаку, что рискнул бы войти в дом.
- Какого черта! – мистер Скотт, продолжая держать в руках поднос с едой, двинулся было обратно к двери, но она снова захлопнулась - перед самым носом сторожа.
И тут же наваждение исчезло. Джонатан стоял на белоснежной площадке перед центральным входом, вдыхая аромат цветов и смолы, стекавшей по стволам красавиц-елей.
«Надо будет у дедули в библиотеке поискать книжку про особенности местного климата, - подумал мистер Скотт, спускаясь на лужайку. – Кто знает, может, тут поблизости торфяные болота есть, или какие-нибудь травы в лесу растут, из-за которых появляются видения».
***
Перерыв кучу географических справочников и энциклопедий и так ничего и не найдя по теме, Джонатан решил спуститься в деревню – поболтать с местными жителями. Как знать, может, удастся вытянуть что-то интересное. Да и о «проклятом поместье» послушать забавно. За время службы моряк слышал немало легенд и примет, которые, по зрелом размышлении, оказывались всего лишь глупыми суевериями, коренившимися в необразованности и невежестве, - потому и любил проводить личные «социологические исследования», изыскивая: как и откуда рождаются подобные истории.
В небольшом трактирчике – единственном в деревушке – было полно народа. Похоже, вечерняя болтовня за элем и пивом была излюбленным развлечением местных жителей.
Джонатан взял пива (просто чтобы не выделяться) и устроился возле барной стойки. Соседкой бывшего моряка – к его немалому удивлению - оказалась мистрис Кетлин. Похоже, старушка неровно дышала к элю («Попробуйте, мистер! Наш трактирщик по самому что ни на есть правильному шотландскому рецепту делает!»), и стоящая перед ней порция напитка была далеко не первой. Это было заметно и по покрасневшим глазам почтенной дамы, и по украшенным остатками пены усикам над верхней губой, и по тому, с каким трудом рука мистрис удерживала кружку в равновесии.
- А что ж вы, господин хороший, молочко-то утречком взяли, а не заплатили? Негоже так себя вести с бедной вдовой.
- Как же так, уважаемая? – удивился мистер Скотт. – Внучка ваша рано утром приходила, приносила молоко. Славная такая девочка. Я ей деньги и отдал.
- Какая внучка, милок? – почтенная мистрис махнула рукой, чуть не уронив недопитый эль, но трактирщик, видать, привычный к поведению пожилой дамы, успел удержать кружку. – У меня и детишек-то нет. Не дал Бог нам с мужем. Да мы и прожили вместе всего одну весну, а потом поехал он на ярмарку, да и сгинул по дороге: даже косточек не нашли, - старушка шмыгнула покрасневшим носом. – А вы меня, вдовицу несчастную, одинокую, еще и обидеть норовите, последние пенсы отнимаете. А с виду такой приличный человек!
- Да вы не беспокойтесь, почтенный, - вмешался трактирщик. – Это, наверное, чья-нибудь девочка решила подзаработать да подшутить над нашей уважаемой мистрис.
- Вполне возможно, - кивнул Джонатан. – Но мне бы не хотелось, чтобы мадам Кетлин чувствовала себя обиженной, - и сторож выложил на стойку четыре пенса, которые старушка тут же смахнула в кармашек передника.
- Ну вот и славно, вот и все в порядке. А что за девочка-то была, уважаемый? Надо сказать родителям, чтобы последили за ребенком: действительно, не хорошо вышло.
- Может, и не надо говорить. Накажут еще девчонку, а ей, похоже, и так не сладко живется. Уж больно она бледненькая и худенькая, и платьишко на ней старенькое. А девчушка симпатичная, рыженькая, с косичками. И личико, что солнышко – всё в веснушках.
- А в косичках ленточки какие были, не заметили? – поинтересовался трактирщик, как-то странно взглянув на мистера Скотта.
- Не было ленточек. Бечевкой косички перевязаны. И передничек полосатый. Знаете эту девочку?
Стеклянная кружка, которую в этот момент протирал хозяин заведения, выскользнула из рук трактирщика, грохнулась об пол и раскололась с таким звоном, что посетители, сидевшие за ближайшими столиками, аж подскочили на лавках.
- Сестренка это моя, младшенькая.
Мистер Скотт в недоумении уставился на трактирщика. Высокому, полнокровному мужчине было, судя по внешнему виду, около пятидесяти лет. Откуда у него могла взяться малолетняя сестра? Хотя, если подумать: может, от второго брака отца с какой-нибудь молодухой.
- Ой-ой, говорила ж батюшке твоему: не связывайся ты с этим старым хрычом из поместья на холме! Проклятое оно! – запричитала мистрис Кетлин. – И люди там проклятые!
- А что случилось-то? – поинтересовался Джонатан. – Нет-нет, если не хотите, не рассказывайте…
- Да что уж теперь, - вздохнул трактирщик. – Столько лет прошло, могу и рассказать.
- Не хочу я такие истории на ночь глядя слушать, - махнула рукой старушка. – Так что пойду я до дому, а ты, если хочешь, можешь и рассказать. Глядишь, поймет человек, что не надо с этими – из Тринити-Хауз – знакомство водить!
Мистрис Кетлин сползла с высокого табурета и, пошатываясь, направилась к двери.
- Дойдет ли сама? – побеспокоился Джонатан.
- Дойдет, - махнул рукой трактирщик. – Ей не впервой… А история с сестренкой моей такая случилась… Она-то всего на пару лет младше меня была. Мы тогда бедно жили, батюшка еще не обзавелся трактиром. Да и нас у него пятеро было: мал мала меньше. Помощи никакой, а ртов голодных хватало. Ели мы скудно, одевались плохо. Вот Мерион и простудилась холодной зимой. Кто его знает, что там было: то ли горячка, то ли сразу чахотка приключилась. В общем, лежала бедная девочка, вся в жару да в бреду. А старый мистер Дьюиз прослышал о том и пришел к нам помощь оказать. Он был человек ученый и добрый. Так вот он сестренку забрал в свой дом: дескать, там теплее и кормежка лучше. И лекарства какие-то у него были, чтобы с лихорадкой справиться. Две недели выхаживал бедняжку, только не вышло у него ничего – умерла Мерион… Но вы не думайте, мы только благодарны были старому мистеру Дьюизу. Он и отцу деньжат подкинул – на обустройство трактира, и сестренку за свой счет на церковном кладбище похоронил, и могилку обустроил, и доску памятную поставил. А что не смог спасти Мерион – так на всё воля Божья.
- Сочувствую вам, почтенный. Но скажите, почему и бакалейщица, и мистрис Кетлин так боятся Тринити-Хауз и его обитателей?
- Да бабы – они бабы и есть! Им лишь бы языком помолоть, да посплетничать. Как видят что непонятное да ученое, так и начинают чертовщину выдумывать… Пойдете уже? А, может, еще пива? Нет? Ну, как знаете. Доброй вам ночи и спокойной работы.
***
Возвращаясь в поместье на холме уже в полной темноте, мистер Скотт только головой качал, дивясь неистребимой глупости рода человеческого (особенно женской его половины), склонного даже в добрых делах видеть происки нечистого.
Тем не менее, вопрос появления уже двух привидений не переставал занимать бывшего моряка. А раз есть вопрос – на него должен был существовать какой-то разумный ответ. И вот его-то следовало поискать.
Спрашивать призрак старого мистера Дьюиза не хотелось. Во-первых, они только-только познакомились. Во-вторых, не факт, что привидение само знает: почему душа не обрела покоя и время от времени приходит в мир живых?
Ну-ка, ну-ка… А ведь это вполне логично! Если считать, что душа существует (а никто еще не доказал обратного), то для эфирной субстанции, обладающей разумом, вполне естественно снова и снова возвращаться туда, где она была счастлива. Старику - к своим любимым книжкам и редкостям, девочке – в дом, где о ней заботились и пытались помочь.
Удовлетворенный найденным объяснением, мистер Скотт тщательно запер входную дверь и отправился на кухню заваривать чай. Надо обойти все комнаты, проверить, закрыты ли ставни.
А потом можно подняться в кабинет. Кто знает, может быть старый мистер Дьюиз уже ждет сторожа. Вчера бывший хозяин поместья с интересом слушал морские истории, приглашал заходить еще.
Джонатану не в тягость развлечь пожилого джентльмена, пусть и призрачного. Да и время в компании проходит быстрее.
Похожие статьи:
Рассказы → Бритва Оккама (из ненаписанной схолии)
Рассказы → Легенда о единороге
Рассказы → День, когда Вселенная схлопнулась [Рифмованная и нерифмованная версии]
Рассказы → Успешное строительство и вопрос перенаселения
Рассказы → Красная Королева
в рамках выбранной стилизации всё правильно
Так хочется узнать, в чём же дело!
