Прекрасна юная дочь Левого министра, супруга наследника престола. Когда сидит она за церемониальным занавесом, одетая в многослойные одежды цвета алой сливы: одни - из гладкого шелка, другие - затканные узорами, - а из-под верхних нарядов выглядывают тончайшие нижние платья – белые, как снега на вершине Фудзи; на плечи принцессы ниспадают гладкие блестящие волосы, черные глаза лукаво блестят, а лицо, подобное сиянием молодой луне, полускрыто веером, - восхищение охватывает не только придворных дам, но и девочек-прислужниц. Молодой куродо, пришедший с письмом, любуется краями длинных разноцветных рукавов, набегающих, подобно волнам, на деревянный настил галереи. Юноша слышит шуршание камушка по дну тушечницы, шелест шелка, шепот и негромкий смех дам, наперебой предлагающих госпоже хокку, одна из которых станет ответом на послание влюбленного мужа.
Недолго ожидание: найси-но ками передает куродо изящно свернутый лист бледно-зеленой плотной бумаги, привязанный темно-багряной лентой к ветке аира, печального символа разлуки.
Не мешкая ни минуты, юноша садится на коня и отправляется в путь, в храм Камо, где уже вторую луну наследник престола молился Будде, вознося к престолу Милосердного просьбы о здравии тяжко занемогшего царствующего императора.
Молодой куродо привез принцу письмо от любимой жены и весть, что труды монахов, изгоняющих злых духов, и молитвы наследника услышаны на небесах – болезнь отступила, император, хоть и слаб телом, но снова бодр духом и призывает сына обратно в столицу.
Поблагодарив почтенных священников за приют, одарив служителей нарядными одеждами, благовониями и храмовой утварью, принц отправился в путь, на радостях позабыв о наступивших Днях удаления от скверны. Вельможи и слуги вздыхали, качали головами, но не посмели спорить с наследником, когда он въехал в город через запретные Северные ворота.
Ночь раскинула узорчатый темный полог над спящим городом, расшила черный шелк небес серебряными звездами, раскинула меж Ткачихой и Волопасом непреодолимую реку, начертала мягкой кисточкой точки планет и запятую лунного серпа, опустила на землю звенящее покрывало дождя.
Принц и его спутники погоняли усталых лошадей, но все сильнее барабанили капли по зонтам и крытым верхам повозок, все выше поднимался густой туман, а от невидимых с дороги прудов тянуло сыростью и плесенью.
- В такую погоду не добраться нам до дворца.
- Как бы не заблудиться в серой мгле, похожей на зловонное дыхание демонов-они!
Так говорили и знатные вельможи, и простые прислужники, и наследник, хоть и спешил поскорее к отцу и любимой жене, вынужден был согласиться, потому приказал двоим тюдзё спешиться и постучаться в дом, укрытый за печальными промокшими деревьями и полуразвалившимся забором.
Поначалу казалось, что за ветхими, покосившимися воротами никого и нет. Но, наконец, раздался протяжный скрип, словно открывали двери в Царство Мертвых, распахнулись створки, и кортеж въехал в уютный дворик, освещенный расставленными на галерее светильниками и факелами, что держали в руках стройные, нарядно одетые юноши.
Из дома выбежали слуги, приняли уставших лошадей и отвели на конюшню, а гостей проводили в комнаты, где за изящными ширмами на низких столиках были расставлены изысканные блюда: вареные в кленовом сиропе побеги молодого папоротника, суп из бамбука, сладкие рисовые колобки, жареные орехи, мёд в сотах, вяленое мясо и свежая рыба.
Наследника престола две изысканно одетые дамы отвели в покои хозяйки, что встретила гостя, сидя на возвышении, украшенном шелком цвета бледно-желтой керрии. Взглянул на нее принц и узнал ту, к которой стремилось сердце двадцать лун назад, когда не был он обручен с прекрасной дочерью Левого министра.
В те далекие дни посещал будущий император возлюбленную ни раз и ни два в неделю, а каждый вечер, проводя долгие зимние и короткие летние ночи в скромном доме возле Северных ворот. Но с тех пор, как появилась в его жизни другая, забыл о когда-то любимой, не писал к ней нежных писем, не посылал даров, оставил чахнуть в одиночестве, словно увядающую мальву осенней порой.
Принц прикрыл лицо веером, чтобы скрыть краску стыда на лице, не показать слёз, затуманивших глаза, и произнес:
- Пожухли краски
Летних цветов, вот и я
Вглядываюсь в жизнь
Свою и вижу только
Осени долгие дожди.
Рассмеялась бывшая возлюбленная и ответила:
- Всего-то: гость
Прислонился к откосу двери
В моем доме,
И сделался храмом дом.
Сумрак весенний.
Ты вернулся нежданным гостем – и стала весной печальная осень.
Долгой, темной и мрачной была эта дождливая, туманная ночь для вельмож свиты и слуг, но наследнику казалось, что рассвет наступил слишком быстро. До самого утра не сомкнули глаз принц и его возлюбленная: говорили о прошлом, вспоминали радостные мгновения любви и пустые ссоры, сочиняли танка и хокку, играли на лютне и бива. А перед расставанием, когда золотые лучи восходящего солнца проскользнули сквозь клочья тумана, а капли росы засверкали на листьях аира и лепестках бледных роз, прекрасная дама отвела наследника престола в дальнюю комнату, где в колыбели спал прелестный малыш, - последний подарок неверного друга когда-то любимой.
Нежно обняв прекрасную даму и поцеловав сына, о котором до этой ночи не знал, принц вышел из дома, дав клятву вернуться, как только позволят дела государства и здоровье правящего императора.
Тихо было вокруг: не слышно ни гомона слуг, ни топота выводимых из конюшни лошадей, ни разговоров знатных спутников. Лишь роса с легким звоном падала на подмерзшую землю с травы и увядших цветов, да с легким шелестом облетали листья кленов.
Посреди двора росло огромное дерево дзиммэндзю, но печальны были почти созревшие плоды. Принц подошел ближе и увидел в сердцевинах и лица фрейлин и слуг, опечаленных одиночеством, и сморщенное недовольное личико сына, и омытый слезами прекрасный лик бывшей возлюбленной.
Наследник императора опустился на колено и коснулся рукой ствола волшебного дерева.
***
По-весеннему сияющее солнце взошло над умытым дождем городом, осветило одинокий дом у Северных ворот.
Проснулись знатные сановники и простые слуги, огляделись вокруг: на прогнившем полу потемневшие соломенные циновки, сквозь дыры в крыше и стенах видно синее небо и заросший сорными травами сад. Поскрипывает оторванная ставня, пробирается в окна назойливый вьюнок. От затянутого ряской пруда доносится грустное «сёки-сёки» маленького адзуки-арай, носившего в незапамятные времена имя Нигигэн.
Словно со вчерашнего вечера миновало не несколько часов, а несколько лет или веков: пронеслись над миром демоны, навевающие волшебные мороки, взмахнули крыльями, зачаровали людей.
Одряхлел дом, разрушены ворота, умирают цветы и кусты в саду.
Лишь посреди двора гордо возвышается дерево дзиммэндзю. Плоды его смеются на разные голоса, подмигивают слугам и господам свиты, сверкают глянцевыми оранжевыми и золотистыми шкурками, подмигивают черными глазками. На самой высокой ветке покачиваются рядышком два алых плода, похожих, как две капли воды, на прекрасную хозяйку дома у Северных ворот и ее неверного возлюбленного.
Похожие статьи:
Статьи → Дом бронзового бога
Статьи → Квайданы – загадочные и ужасные
Статьи → Маленький японский бог
Статьи → Обитатели Страны Восходящего Солнца
Рассказы → Маша фром Раша
вот это атмосфера)
