Чей-то крик. Полный отчаяния крик вырывает мое сознание из благословенного забытья. Непереносимый смрад врывается в ноздри с первым осознанным вздохом. Женщина. Так может кричать только женщина. «Воды! Дайте же наконец воды! Мотао! Мотао-о-о! Не покидай меня Мотао-о-о! Воды! Он умрет мой Мотао! Умоляю! Воды!»
Ее непрекращающиеся крики наполняют тесную камеру, не давая потерять сознание. Стиснутый со всех сторон телами заключенных я не могу вздохнуть полной грудью. Сердце бьется у самого горла. «Воды!» «Дайте воды!» Откуда у нее столько силы? С трудом поворачиваю голову в ее сторону.
- Сестра! – я не узнаю своего голоса. – Сестра, не надо кричать! Дай мне самому поговорить со стражей…
Не знаю, на что я надеюсь.
Она не слышит мой шепот и продолжает умолять о глотке воды. Несчастная.
Мотао умер ночью. К утру его мать сошла с ума. Возможно это и к лучшему. Она ничего не почувствует, смерть будет легкой.
Решетку вынули на рассвете. Стоящие у выхода узники повалились на каменные плиты. Затекшие ноги не держат измученные тела. Дюжие стражники волокут нас по сводчатым коридорам темницы. Шершавый камень в кровь истирает босые пятки. Нас сваливают на плато в шевелящуюся кучу. Кое-как поднимаемся на ноги. Я с упоением вдыхаю сладкий, ни с чем не сравнимый легкий воздух предгорья. Позади возвышается мрачный дворец Правосудия. Две тройные шеренги жрецов образуют узкий проход к разлому.
- …повелевает: Нечестивцев, дерзнувших посеять саженцы деревьев и тем самым бросить вызов Божественному мироустройству, принести в жертву Великой Расщелине Бытия…
Ровный, бесстрастный голос Распорядителя Казни зачитывает последние слова торжественной церемонии. Сколько людей, несогласных с законом о Голой Земле, принесено жертву Расщелине Бытия? Принесено лишь за то, что взрастили чудом сохранившееся семя невзрачного клена, липы, или сосны? Голая Земля – философия выживших из ума старцев. Философия, ставшая единым законом для всех. Человек не достоин жить на зеленой Земле. Один раз погубив Мать-Природу, он не имеет прав на прощение. Выжженная пустыня, горстка людей влачащая жалкое существование, и закон запрещающий исправить содеянное… И каверны. Смертельные, покрывающие иссохшую землю, каверны. Постоянно увеличивающиеся, с каждым годом их все больше и больше. Мой дядя, как то сказал, что эти каверны напоминают ему анус свиньи. Не знаю, откуда ему было известно, как выглядит названная часть вымершего животного, но я видел во что превращается человеческое тело, попавшее в такую каверну.
Пронзительный, полный ужаса вопль. Это сбросили первого. Согласно дядиной терминологии, несчастного сбросили в анус гигантских размеров. Мой дядя был циником. «Какая ужасная смерть!» - добавил бы он. Великая Расщелина Бытия – самая древняя каверна на поверхности нашей планеты. Никто не знает, что происходит в ее глубине.
Очередь продвигается медленно. Нас выхватывают по одному, жестами призывают идти к пролому. Отказывающихся прогоняют сквозь палочный строй. Священные дубинки из железного дерева взлохмачивают голые спины. Один за другим осужденные падают вниз. Сегодня Расщелина соберет хорошую жатву. Когда очередь дойдет до меня, я не стану противиться. Это плохой мир. Не зачем цепляться за жалкую жизнь. Я высадил сотни саженцев прежде, чем соглядатаи донесли жрецам на меня. Когда-нибудь планету снова укутает лесной покров, а если этого не произойдет, то когда-нибудь жрецов и самих поглотит Великая Расщелина.
Вот и все. Короткая палка утыкается мне в грудь. Гневным жестом отталкиваю ее в сторону. Я пойду сам. И закончу свои мгновения в…
Громкий вскрик обрывает меня. Все лица обращены к Распорядителю Казни. Он отчаянно дергает ногу, застрявшую в какой-то ямке, ему помогают ближайшие жрецы…
«Каверна!» - осеняет меня. Не думал, что они способны появиться на каменном плато. Жадная, всепоглощающая каверна затягивает Распорядителя все глубже, ломая визжащее тело. Парадное одеяние трещит по швам, обнажая распухшую, лопающуюся кожу. Во все стороны брызжет черная кровь, хрустит выворачиваемый тазобедренный сустав. Я не хочу смотреть, как содержимое кишок будет выдавлено через рот, бьющегося в агонии Распорядителя. Это уже не мой мир. Я надеялся, что можно исправить причиненное зло восстановив леса, но нет, все напрасно. Каверны не оставят ничего живого на этой планете. Я поворачиваюсь и бегу. Бегу прямо к Великой Расщелине…
Темнота. Свист воздуха в ушах и сплошная непроницаемая мгла. Где верх? Где низ? Куда я лечу? Вверх, или все-таки вниз? Что-то цепкое хватает меня за руки. С легким чмоканием, совершенно безболезненно конечности отрываются от моего тела. Я распадаюсь на части не испытывая ни малейшей тревоги. Напротив, я ощущаю что становлюсь частью чего-то большего, древнего, как сама жизнь. Все-таки меня тащит вверх. Я булькаю, смешиваясь с горьким древесным соком, что несется животворящим потоком к могучей листве. «Анус свиньи?» - вспоминаю я дядю. Каверны? Да это же деревья! Деревья растущие внутрь планеты! Ах, дядя, дядя!
Я покормил собой широкие листья нового мира, и жаркое светило тут же испарило меня. Легкое облачко, в которое превратилось мое тело, вознеслось в синее небо. Внизу проплывают необъятные леса, скоро я выпаду легким дождиком, а потом… Кто знает что будет потом? Даст ли природа еще один шанс?
Я люблю, когда прям Идея. И исполнение своеобразное: удивительно, как у автора так мысль извернуться умудрилась. 
