Дело было на Колибри

Дело было на Колибри. Мы загрузили наш транспортник до отвала, и к этому процессу, хотя в наши должностные обязанности это не входит, подключили нас, стало быть, экипаж корабля. И когда последний погрузчик благополучно отправился к транспортнику, вращающемуся где-то на орбите, мы замученные до смерти этими такелажными работами, злые и уставшие отправились в ближайший кабак, снять, так сказать, стресс.

Путь наш пролегал по темным неприветливым переулкам близ грузового космопорта, где вокруг да около сновали какие-то угрюмые серые личности, в темных одеждах, наверняка, прятавших самодельную волыну; везде была грязь и смрад, а в ближайшей подворотне кого-то бесшумно и методично пинали тяжелыми рабочими сапогами. Но нас это мало волновало, поскольку нас было семеро, и, повторюсь, мы были злые и замученные, а потому при необходимости навалять кому-нибудь от души было раз плюнуть.

Выйдя на окраину района, к которому прилегает космопорт, компания наша разделилась. Четверо направили свои чресла в ближайшую рюмочную, а Леха, немного помолчав, провожая их взглядом, произнес:

- Не знаю, как вам, парни, а на меня эти дешевые «разливайки» наводят тоску. От этих синих морд тамошних завсегдатаев на душе тошно, и хочется устроить настоящий погром. Пойдем-ка мы лучше туда, где и выпивка лучше, и девочки чище!

- Ты знаешь такое место? – спросил я.

- Да, бар «Rabbits».

- Странное название. Там что, кроличья тематика?

Леха расхохотался во все горло, а Кирилл, второй мой спутник, похлопал меня по плечу:

- Да, многие ведут себя там, как кролики.

- Тебе понравится, - поддержал Кирилла Леха, и мне ничего не оставалось, как довериться им.

На Колибри я был в первый раз. Просто раньше я работал на другом транспортнике, и маршруты его следования никак не соприкасались с этой небольшой планеткой на окраине одной из систем Коалиции. Чего нельзя было сказать о моих спутниках: их судьба заносила сюда довольно часто, а потому было бы удивительно, если бы они не знали, где в этом месте можно хорошо отдохнуть. Хорошо отдохнуть в нашем понимании означало: крепко выпить, потискать баб и, быть может, разок другой подраться. Я не знаю, конечно, как с этим делом было в баре «Rabbits», но веселое настроение моих спутников вселяло в меня оптимизм.

До бара этого, как оказалось, нужно было добираться транспортом, а потому мы спустились на грязную заваленную мусором станцию монорельса, где из-за вороха картона и газет на нас глянул какой-то забулдыга. Дальше десять остановок на монорельсовом поезде, еще пятнадцать минут ходьбы, и вот из-за угла нарисовалась светящаяся каким-то похотливо-красным светом вывеска «Rabbits». Под вывеской, на земле, танцевало голографическое изображение женщины с пышными формами. Она умело и соблазнительно вертела своими голографическими округлостями, поэтому я ни на секунду не засомневался в правильности выбранного места.

Рядом с входом курили нагловатого вида молодчики, одетые по последней моде, и, несмотря на темное время суток, носившие солнцезащитные очки. Они вызывающе посмотрели на нас, когда мы входили, – очевидно, наш вид выдавал в нас приезжих и, более того, обычных работяг с космопорта. «Давайте, нарывайтесь», - подумал я. – «Сейчас вмажу стопочку и мигом из вас весь гонор выгоню».

Кабак находился в полуподвале, в который приходилось спускаться по недлинной лестнице. Внутри было душно, прокурено, горел приглушенный свет, откуда-то из-под потолка негромко, но и не тихо играла музыка.  Ярко освещенная барная стойка полукругом расположилась вдоль дальней стены зала, слегка разряжая полутьму вокруг нее. По стойке на четвереньках, подобно кошке, шла полуголая девица, активно прогибая спину, а сидящие вдоль стойки мужики дико кричали и улюлюкали, заталкивая пачками деньги ей в трусики. Вдоль стен шли ряды столиков, за которыми сидели разного рода компании, выпивая литрами алкоголь и выкуривая пачками сигареты. Почти за каждым столиком можно было заметить девушек, выглядевших весьма броско и вычурно. И их наряд, и откровенное поведение явственно выдавало в них местных шлюх, и я отметил про себя, что они здесь действительно чище и красивее, нежели в припортовых кабаках. Слева от барной стойки располагалась дверь, ведущая, очевидно, в VIP-зал. Недалеко от двери, в полумраке, сидел амбал, и голубой неоновый свет  барной стойки отбрасывал блики на его гладко выбритой черепушке. «Хорошее местечко», - подумал я.

Мы тем временем протолкались к ближайшему свободному, как нам показалось, – во всяком случае, на столешнице, на первый взгляд, ничего не было, – столику. Леха пошел к стойке за выпивкой, а я с удивлением обнаружил на лавке рядом с собой чьи-то шмотки. Позже, когда глаза попривыкли к темноте, в поле зрения выплыла початая бутылка «Вереса», местного крепкого пойла, несколько рюмок и парочка стаканов из-под коктейлей. Очевидно, все-таки этот столик был занят. Кирилл тоже несколько удивленно наморщил лоб, а потом сдвинул всю эту посуду к стене.

- Пофиг, - сказал он.

- Да, - согласился я, достал сигарету из кармана и закурил.

Вернулся Леха с двумя бутылками «Вереса», рюмками и с какой-то сушеной фигней на закуску. Замахнули по одной, и я почувствовал, как потеплело все внутри, и появляется пока еще вялое, смутное, несформировавшееся желание надрать кому-нибудь задницу. В том, что я разомну сегодня руки, я нисколько не сомневался. После второй Кирилл крякнул и сказал:

- Не знаю, как вам, мужики, а меня этот «Мерк» заколебал конкретно. Какого черта я должен ворочать тяжелые баулы? Я грузчик что ли? Да, я механик, но не грузчик. Мне за ту херню, которой мы давеча занимались, не заплатят ни гроша, да и вам тоже.

- Компании пофиг, чем мы занимаемся. Они просто платят нам деньги, за то, что мы есть в штате, а грузить баулы нас заставляют уже наши менеджеры, - ответил ему Леха.

- В жопу их! – сказал я намеренно громко, едва ли не крикнул, так, чтобы за соседними столами услышали. Желание разбить кому-нибудь харю формировалось все больше под воздействием алкоголя, равно как и желание пощупать бабу, поэтому я бросал недвусмысленные взгляды на соседний столик, где понравившаяся мне потаскушка сидела на коленях одного мерзкого вида пилонца. Пилонцы отталкивали уже в силу своей внешности из-за сиреневатого оттенка кожи, вызванного местными условиями на их родной планете, а этот был еще и страшноват. Да что там говорить! это был настоящий урод. И такая красотка, пусть и шлюха, сидела у него на коленях? Ну уж нет.

- Ты чего орешь? – сказал Кирилл. – Тебя и так отлично слышно.

- Тебе да, а им нет, - я махнул в интересующем меня направлении.

- Погоди, - подключился Леха. – Я хочу и просто посидеть за рюмочкой, другой.

- Мы так и делаем, - ответил я и налил всем по горлышко. Замахнули. Мне похорошело еще больше, и я откинулся на мягкую спинку скамейки, сквозь выпускаемый мною табачный дым дешевых сигарет осматривая пространство кабака.

За столиком у противоположной стены шумная компания разразилась очередным раскатом смеха, к которому так же примешивались визги щипаемых баб, а затем один мужичок, опрокинув в себя целый стакан пива, взял под руку девушку, у которой, на удивление, было три груди, и отправился с ней к дверям VIP-зала. Двери на миг приоткрылись, и я увидел помещение, утопающее в приглушенном красном свете и в красных бархатных портьерах, разграничивающих маленькие комнатки, и тогда я понял, что это за VIP-зал. Это место начинало нравится мне все больше и больше.

Леха тем временем продолжал развивать начатую тему несправедливых взаимоотношений работников и их руководителей, а Кирилл кивал ему, жуя ту сухую хренотень, которую Леха принес на закуску, и к которой я еще ни разу не притронулся. Я налил себе стопку и вылил ее в себя, нарочито громко отрыгнув. Так громко, чтобы за соседним столиком на меня вновь обратили внимание, включая и пилонца, который смерил меня высокомерным взглядом с нотками отвращения. Сам того не ведая, он уже подписал себе приговор.

- Не нравится мне этот пилонец, - сказал я, разлив всем по новой рюмке. Парни, увлеченные разговором, и не заметили, как я пропустил одну, минуя их.

- А чем он так тебе не приглянулся? – спросил меня Кирилл, морщась после «Вереса» и заталкивая в рот сушеную закуску.

- Да просто рожей он не вышел.

- Да просто тебе приглянулась баба, что у него на коленях, - рассмеялся Леха.

- И не без этого, - угрюмо ответил я и отломил кусок от закуски. На вкус она чем-то напоминала сушеных кальмаров, только более горчила.

 Чем больше я хмелел, тем красивей и желанней становилась та девица, хохотавшая на коленях пилонца. Он тем временем нисколько не стеснялся и наминал ей грудь и бока, утыкался лицом в шею и целовал оголенные плечи. Как ей не противно? От этой мысли меня всего передернуло. Он же такой страшилище!

Мы замахнули еще по одной, и я понял, что уже постепенно дохожу до кондиции. Поле зрения слегка плавало, на душе было тепло, и страшно хотелось какого-то движения, драйва, драки. В этот момент и подошли те молодчики, что ошивались на входе, когда мы запёрлись сюда. Оказывается, мы заняли их стол, и сейчас они наглым и грубым образом пытались выгнать нас отсюда. Молодчики были явными молокососами. Потому что, прежде всего, они думали яйцами, а не головой. Эти парни были в компании трех молодых и симпатичных девушек, не местных шалав, а, очевидно, их девушек. И сейчас всеми силами петушились перед ними, пытаясь показать, как легко и четко они умеют решать проблемы, чтобы потом рассчитывать на быстрый перепехон за красными портьерами в соседнем зале. Но вот только их затуманенные алкоголем, куривом – уверен, что обошлось и не без этого, – и гормонами мозги мешали им здраво оценить обстановку и понять, что три здоровых опытных мужика им не ровня.

Так как я сидел ближе всего к подошедшим, то первый из них, очевидно, самый наглый, не снимая солнцезащитных очков, сначала на меня активно бузил, а после и вовсе начал толкать в плечо; я бросил короткий взгляд на друзей и по их лицам понял, что, хоть они и рассчитывали задержаться здесь подольше, но, уж так и быть, придется поучить мелюзгу манерам.

Я встал во весь свой рост и расправил плечи. Парень, что меня толкал, немного отстранился, и это дало мне время. Я взял уже практически пустую бутылку «Вереса» и… со всей силы шарахнул ей по голове пилонца, который, после того, как я поднялся, оказался в зоне моей досягаемости. Пилонец что-то хрипнул и всем весом навалился на шлюху, сидевшую у него на коленях. Та от испуга и неожиданности заверещала диким голосом. Драка началась.

Размахнувшись, я со всей тяжестью своего кулака треснул в левую скулу досаждавшего меня парня, который, видимо, растерялся от вида крови на разбитой голове пилонца, а потому прозевал мой удар. За что и поплатился слетевшими очками, а вслед за ними полетевшими в том же направлении зубами. Стало ясно, что он окончательно выбыл из игры. На меня тут же накинулись его товарищи под визг их же баб, но бойцы из них были никудышные. Они только мешались друг другу, толкались и пытались достать меня своими юными кулачками. Когда я дал первому под дых и наотмашь блокировал прямой удар второго, да так, что он закричал от боли в своем предплечье, я мельком глянул на своих друзей. Они время не теряли и были заняты тем, что активно лупцевали посетителей за соседним столом, где после падения пилонца началась суматоха. Шлюхи уже давно с криками  убежали к стойке и что-то там кричали бармену, и я увидел, как со стороны дверей VIP-зала поднялся тот самый амбал – он оказался просто гигантом! – и двинулся в нашу сторону.

Я не стал терять времени даром и, одним ударом кулака утихомирив последнего из молокососов, двинулся наперерез амбалу, но не дойдя до него нескольких шагов, как  бы невзначай скользящим движением треснул по голове сидящего за ближайшим столиком какого-то интеллигентного вида мужичка, который в этот момент только поднес ко рту бокал с вином, отчего его зубы с хрустом натолкнулись на прочное стекло. Интеллигент вскочил, зажав рот и что-то там мыча, резко обернулся и, видимо, посчитав, что виновником его трагедии является широкий мужчина с огромной золотой цепью на шее и тупым выражением лица, повторил мое действие. А именно: взял со стола почти полную бутылку красного вина и разбил ее содержимое о могучий и, очевидно, крепкий череп широкого, поскольку тот, в отличие от пилонца, не только не упал, но и с каким-то ослиным тупоумием медленно повернулся в сторону интеллигента. Весь этот эпизод возымел свое действие, и амбал на полпути свернул в сторону разыгравшейся новой драмы. Он за ворот, как щенка, поднял интеллигента, который не переставал хвататься за свой рот и что-то мычать, но тут широкий, с залитым вином и кровью лицом, очевидно, наконец, сообразив, что произошло, тоже схватил интеллигента за полы его пиджака. Амбал второй рукой принялся отталкивать широкого, но с двух боков к нему уже подошли товарищи последнего, которые умом тоже не блистали, но осознали, что их приятному отдыху в компании алкоголя и девочек положен конец. Они окружили амбала и, прежде чем тот успел что-то сообразить, принялись интенсивно мутузить его по ребрам и почкам. Под градом таких ударов здоровяку пришлось выпустить и интеллигента, и широкого и начать активно махать своими здоровенными ручищами.

А дальше понеслось! Я видел, как Лехе прилетело в живот от какого-то коренастого мужичка невысокого роста, который тоже сидел за столом с пилонцем. Мой друг скорчился от боли, но в следующий момент перехватил руку мужичка, занесенную для удара, и с силой притянув его левой рукой, правой, взяв со стола глубокую тарелку с каким-то салатом, разбил ее о голову коренастого. Тот заверещал диким голосом, схватился за лицо, и в этот момент Леха пнул его под пятую точку, да так сильно, что последний даже не знал, что зажимать в первую очередь: лицо или свою задницу? Он сделал несколько прыгающих шагов, а затем грохнулся на пол.

Кирилл пинал кого-то лежащего под столом, а амбал, когда я перевел взгляд в ту сторону, уже держал за воротники, как щенков, тех двоих, что еще давеча отбивали ему бока. Теперь же он, как бы даже не торопливо, размахивался руками во всю их ширь, а затем резко их сводил, сотрясая своих пленников лбами. Они же от каждого удара болтались беспомощно, как куклы, и могли только разве что вяло махать руками. Тот же, о череп которого интеллигент разбил свою бутылку, скакал вокруг амбала, как дикарь в своем бешеном танце, и с разных сторон пытался навешивать ему короткие удары. Но, видимо, делал он это не так эффективно, поскольку амбал уделял ему внимание не более, чем назойливой мухе.

Я же схватил первый попавшийся под руки стул и кинул его в сторону той шумной компании, которая еще недавно по очереди мяла три груди отсутствовавшей теперь девицы. Сейчас же они в растерянности вглядывались в полумрак зала, где развязывалась драка, а потому внезапно прилетевший из этого полумрака стул произвел на них сильное впечатление. Один из них едва успел закрыться руками, прежде чем прилетевший стул опрокинул его на пол, и он по ходу своего падения собрал под себя и стол, и все, что на нем стояло.

Остальные же принялись громко ругаться и побежали разыскивать обидчика, то есть меня, но почему-то путь их пролегал к барной стойке, откуда, как им показалось, и начал свой полет стул. У стойки они нашли парочку пьянчужек, которые в тот момент, когда мы зашли, толкали ползающей по стойке девушке полные трусы денег. На этих пьянчужек и обрушился их гнев: разъяренная компания принялась неистово их лупцевать, отчего те закрыли головы руками и начали что-то дико кричать, но уже вскоре их положили на пол и начали методично и сосредоточенно пинать.

Я же приходил в восторг от всего происходящего! Одним прыжком я оказался у входной лестницы и опрокинул с нее какого-то доходягу, который уже намеривался улизнуть, но не успел. Он что-то там крикнул, я же, не поворачивая его лицом к себе, саданул коленом ему под зад, отчего тот завыл и улетел на ближайший столик, похоронив его под собой. Сверху, с лестницы, сбежал вниз, очевидно, его приятель, немного более крепкий и ловкий. Первый же мой удар он пропустил мимо себя, а в следующий момент дал коленом мне под дых. Едва я скрючился, как тут же словил удар в ухо! Ошпаренный болью, я буквально озверел. Мгновенно подскочил к нему, не чувствуя его ударов по своему корпусу, и, схватив за плечи, разбил своим лбом ему нос. Пока он закрывал свое лицо, я парочкой небрежных пинков отправил его к своему приятелю, который лежал на опрокинутом столе, руками потирая свою пятую точку и мыча что-то под нос.

Я огляделся, мельком взглянув в зал. Там царил полный хаос. Дрались все, кто был внутри и кто не успел вовремя отсюда сбежать. В господствующем полумраке этого помещения я видел, как энергично и интенсивно двигалось множество фигур; я слышал звуки глухих ударов по корпусу, крики, какие-то невнятные предложения, что-то вроде: «Не надо!» и «Скоты, сейчас вы у меня огребете!» – шум бьющейся посуды и ломаемой мебели, одинокие вскрики женщин, непонятно что делающих в этом хаосе бесчинства и безудержной агрессии; чувствовал вонь потных тел, смешиваемую с кислыми винными ароматами и запахами табака и – что странно! – чего-то горелого. И в самом деле я увидел, как кто-то вскочил на стол, затем вспышка огонька зажигалки озарила его руки и бутылку с заткнутым тряпкой горлышком. Этот кто-то поджег тряпку, а затем, размахнувшись, – тут я увидел его лицо, это был Кирилл! – кинул ее в барную стойку. Послышался звон бьющейся посуды, а затем вся стойка занялась огнем! Тут же хаос сменился паникой. И без того движущееся пространство зала стало шевелиться еще активнее, теперь уже в сторону выхода. Из дверей VIP-зала выбежали полуголые бабы и, завизжав, стремглав кинулись к выходу. Я едва успел отскочить от лестницы, чтобы меня не опрокинули, но тут кто-то своей сильной рукой схватил меня за ворот и потащил к выходу. Сначала я попробовал брыкаться, но затем этот кто-то оглянулся, и я распознал в желтых вспышках пламени лицо Лехи. Мы устремились на выход. 

После душного помещения кабака, все больше нагревающегося от жара разыгрывающегося пожара, улица показалась какой-то особенно свежей. Из входных дверей валил дым, и вокруг кабака постепенно собирались зеваки, которым в столь поздний час нечем было заняться. Из входных дверей все выбегал и выбегал народ и, в основном, торопился скорее ретироваться, но при этом все же задерживался на минутку, чтобы, обернувшись, поглядеть, что же будет дальше. Так и мы остановились и несколько минут смотрели, как дым из входных дверей валил тем больше, чем быстрее из них выбегали люди, впуская в прокуренное помещение разжигающий пламя ярче кислород. Пока мы глазели на разрастающуюся трагедию, освещенные красным огнем витрин, к нам подошел Кирилл, очевидно, выскочивший с очередной порцией люда. Он остановился рядом и с секунду смотрел в том же направлении, что и мы с Лехой, а затем ткнул меня в плечо: дескать, пора! И мы не стали ждать, пока примчатся полиция и пожарные, чьи сирены уже завывали вдалеке, и быстрым шагом двинулись в сторону порта.

- Да, весело посидели, - сказал я, когда мы сели в вагон метро.

- Весело-то весело, но маловато, - пробормотал Леха.

- Что верно, то верно, - поддержал его Кирилл. – Вечно ты все рано кончаешь, - обратился он уже ко мне.

- А я тут причем? – невозмутимо ответил я. – Это все тот недоумок, который принялся на меня орать, а потом и толкать.

- Ха-ха, это точно, - рассмеялся Кирилл. – Хорошо ты его огрел!

- Ты видел?

- Конечно! Нужно быть слепым, чтобы не увидеть, как полетели его зубы!

Мы расхохотались все втроем. Полупустой вагон нес нас к порту, где нам предстояло ночевать в дешевом клоповнике, что компания снимала для нас, и где, в местных кабаках, мы рассчитывали немного «догнаться» и все-таки потискать пусть и не таких чистых и симпатичных, как в «Rabbits», но все же обыкновенных баб со всеми их прелестями, а большего нам и не нужно. Это был обычный досуг обычных работяг обычного коммерческого транспортного лайнера компании «Мерк».

Похожие статьи:

Рассказы → Нетрудная работа. Часть 4

Рассказы → 123 маршрут [18+]

Рассказы → Нетрудная работа. Часть 3

Рассказы → Нетрудная работа. Часть 5

Рассказы → Ш и другие буквы [18+]