Ведьма – это в сказках нечто жуткое или, наоборот, манящее; единственная знакомая Виктору ведьма была невысокой, широкобедрой, полноватой, но довольно шустрой обычной девушкой. Познакомились они необычно – Виктор копался в подсобке только открытой мастерской, как услышал женский командный вопль: «Доставай молот, спаси меня уже!»
Ну, он и ринулся спасать, прихватив один из рабочих молотков – конечно, не основной молот, но если кто пристает к девушке, то хватит и вида. Вида не хватило, ибо за растрепанной девицей лезло…
это; кузнец аж растерялся.
– Бей! – скомандовали ему снова, и он влупил нечисти промеж рогов.
Собственно, это оказался обыкновенный черт, которого молодая ведьма по глупости выманила из омута близлежащей речки, чтоб не манил горюющих самоубиться, да не справилась. Узнал он это, сидя на крохотной своей кухне, а Алевтина отпаивала его ромашковым чаем.
– Ты ж кузнец, а к вам нечисть тянет, ты для нее естественный враг, еще больше, чем я.
– Я-то при чем? Ведьмы – тоже нечисть…
Зря он это сказал, схлопотал щелбан в лоб, а два синих, к серединке бурых, воистину как у кошки, глаза смотрели строго и зло.
– Запомни, ведьмы – люди, мы к ночным и темным тварям не относимся, просто умеем пользоваться силами, что разлиты вокруг, да видеть дневных и ночных тварей. Я, знаешь ли, за это многим расплачиваюсь. А ты попомни, еще заглянет кто-нибудь на огонь твоей печи.
Алевтина стала его постоянным заказчиком: она тоже занималась «вольным творчеством», делая обереги, впрочем, у Виктора она заказывала вещи посерьезнее подвесочек – ножи, острые штыри, специальные подсвечники, он уже и не помнил всего. Платила всегда щедро, закон «не бери в долг или просто так» они оба признавали: одно дело – кухонный ножик, другое – жертвенный клинок. У всего есть цена, монета или кровь.
Вот и выложил он несколько отчеканенных пентаклей на стол в обители Алевтины – старой хрущевке, но недалеко от центра города. Дом с нехорошей репутацией, остались там одни старики да ведьма; впрочем, плохая слава дома была бы еще хуже, не поселись тут она и не наложи на зло в подвале печать.
– Вот говорила ты, придет на огонек нечисть – и пришла, посреди белого дня, и ни железо, ни запрет входить ее явно не устрашили, – он описывал то, что видел в тот день, отрешенно смотря на мелькающую по квартире Алевтину. Обычный дом, обычные джинсы, обычная девушка, только руки у нее вечно холодные, аж синевой у ногтей – если не знать, как она умеет смотреть и говорить, что мир вокруг то покрывается инеем, то огнем горит, можно решить, что провинциалка из бабушкиной деревни.
На стол грохнули пузырек – жутко, аж до рези пахнущий полынью.
– Крыса и есть, королева крыс. Когда в темноте, где есть следы или кровь ночного народа, образуется клубок из зверьков, так, что они сплетаются и срастаются сначала хвостами, а потом и всеми телами, не умирают они, поддерживаемые темной силой. Слитый воедино разум наполняется тьмой, он прост и прям, мерзостная тварь – и довольно слабая, пока не поглотит человека, его тело и разум…
Виктор сглотнул – голоса, и он мог стать одним из них; ему под нос сунули пузырек, он потряс головой, а ведьма продолжила.
– Дальше она становится все голоднее и прожорливее до человеческих душ, поглощая одну за другой, ища все более сильные, порабощая слабые и используя как слуг – это ее крысята…
– Хватит! – кажется, запах уже не помогал – мутило от образов, рвущихся в голову, образов, что он старательно не помнил, что напели ему голоса. – Как изжить ее?
– А изжить ее сложно, прогнать для нас не вариант, искать логово – тоже, там она куда сильнее. Нам остается только ждать, когда она снова явится: от такой «жирной» добычи, как ты, она не отступится. Убить поможет это, – она вытащила из шкафа обернутый в красную тонкую кожу клинок, – но учти, убивать ее придется столько раз, сколько в ней душ; если она достаточна стара, можешь погибнуть еще до того, как закончишь.
– А ты? – он осматривал отличную кузнечную работу.
– Души внутри нее еще человеческие, я не могу ничего им сделать, а тебя огонь очистит. Но помогу ее поймать, сил хватить должно, – Алевтина смотрела на свое искаженное отражение в клинке. Она отчасти виновата в бедах кузнеца: единожды протоптав дорожку, темные существа тянутся к этому яркому светочу. Ему остается только биться за свою душу.
Они молча собрались: ведьма пока собиралась пожить в кузнице – заявиться гостья может в любой момент.
***
В этот раз она пришла с наступлением темноты, невидимая для других людей, а потому не скрытая плащом – шла как хозяйка, и казалось, трава у обочины вся шевелилась как живая… или не казалось: оттуда сверкали алые огоньки.
– Идет, – Алевтина сидела за столом в приемной; ведьма прикрыла глаза, на полу, что утром был исчерчен мокрыми ветками полыни, теперь дрожала ловчая сеть. Виктор старался запомнить, где она – сам он ничего не видел толком, зато слышал нарастающий вой голосов и цокот каблуков.
– Кузнец, – она прошла, не отпирая дверь, просто скользнула через тень в прихожей, – принимай гостей.
Вокруг все шуршало, слышался визг и скрежет когтей, но в дом эти твари проникнуть не смогли. Однако королеву это явно не обеспокоило, как и сидящая в нескольких шагах ведьма. Алевтина застыла, полуприкрыв глаза, пальцы впились в край стола – что-то не так в этой крысе.
– Виктор! – она поняла, что не так, после того, как прислушалась: эта тварь пожрала ведьмину душу! Пусть она не могла пользоваться силами, но зато отлично видела все и балансировала на краю ловушки.
Королева смеялась и, легко подхватив теперь короткий подол и танцуя на нитях, уверенно пересекала ловушку, приближаясь к Виктору, стоящему у стены. Амулеты трещали, стекло лопалось, вода и кровь в чаще испарялись, Алевтина стиснула зубы: сейчас она могла защищать только себя, еще одна душа ведьмы в копилку этой твари сделает ее несокрушимой!
– Сдохни, – прошипел Виктор, скидывая кожу с клинка и атакуя: пусть тварь и ловкая, но слишком уж она наглая. Он пытался достать кружащуюся бестию и не давал себя коснуться; голоса более не пугали его – они всего лишь бестелесные души.
И он достал, зацепил плоть, которая словно лопнула от внутреннего напора, запачкала кровью стену. Королева тонко, визгливо вскрикнула, стены, кажется, заходили ходуном от ломящихся крыс. Кузнец тряхнул головой, а клинок-то в руке становился все тяжелее, чтоб ее, эту магию! Он вложил всю силу в удар, вгоняя клинок ей в плечо.
Острые ногти впились ему в кисть; ему пришлось выпустить клинок и разорвать дистанцию – теперь на полу была и его кровь, а твари хоть бы что, щерится. Да сколько же в тебе душ?! Королева явно теряла силы, атака снаружи прекратилась, но теперь Виктор был ранен – когти не распороли вены, их задержал металлический браслет.
– Умреш-ш-шь, – она все больше теряла человеческий облик – сгорбилась, косы расплелись и, срастаясь со спиной, превратились в хвост.
Ведьма сидела ни жива ни мертва, белая как полотно – эта тварь превосходила всех, что она ранее встречала. Она с ней не сладит одна, а Виктор вот-вот свалится. Королева почуяла кровь и теперь точно не остановится.
Виктор подхватил с пола молот, самый тяжелый и старый из его молотов, тот, которым он ковал освященные клинки. Алевтина видела только его спину – и вдруг нырнула под стол, закрывая голову руками.
Из груди кузнеца вырвался глухой рык, крыса не успела остановить прыжок – ее отшвырнули рукой, просто саданув кулаком в грудь. В черных глазах появилось сомнение: это же человек, просто человек, добыча?!
Подняться ей не дали: он перехватил ее за кисть и рванул, прижав ботинком на груди к полу; плоть затрещала – Виктору уже было все равно на свою кровь. Он занес молот и опустил его на голову твари, раздался глухой звук и звон покатившегося венца. Кузнец перехватил молот обоими руками и орудовал им как никогда, превращая тело под ним в кровавую кашу. Оно пузырилось, пыталось срастись, уползти, но удары не были беспорядочны – Виктор осенял ее перуновым крестом, пламенем своей души уничтожал он ее.
И с последней освобожденной душой он рухнул на колени; его рвало, но Виктор упрямо не отпускал молот. Алевтина выглянула из-за стола, и он наградил ее невменяемым взглядом; она юркнула обратно. Берсерк – на такое способен только человек, действительно обычный человек, но чьи тело и душа прочно соединены. Таких немало, но не все знают о своих силах, а Виктор оказался связан с древним, хтоническим богом. Такая душа весьма ценится у тварей вроде королевы, однако заполучить ее весьма сложно: эта гадина проиграла.
– Вылазь, мать твою, – Виктор отполз подальше от крови и развалился на полу, надев петлю молота на запястье. Почему-то казалось, что так надо, иначе сдохнет или уснет и не проснется, а спать нельзя.
– Не спи, – Алевтина творила очищающую магию из последних сил: нельзя, чтобы хоть что-то осталось.
– Без тебя знаю, курица ты, а не ведьма, – он как мог следил за ней.
Она не обиделась, он имеет право злиться – она действительно слепая курица; говорила ей наставница: «Дура ты, Алька, но везучая». Они, видимо, оба крайне везучие.
– Что значит лисица и буква «Е»? – она осторожно осматривала венец.
Виктор аж сел, пришлось ползти на четвереньках как последнему пьянице.
– Прадедово клеймо… – он потянул руку к венцу, но получил тряпкой от ведьмы и, едва не клюнув носом в пол, руку убрал. – Умер он своей смертью, очень старым, это точно знаю.
– Отвадил он ее как-то или сбежал, а это надо уничтожить, переплавить с освященным серебром и закопать.
– Красота же, – он алчно поедал глазами венец.
Теперь он получил по голове прутами полыни и зарычал, но согласился, что оставлять такое нельзя: он припомнил те сапожки, и мозги включились. Ведьма не то чтобы была уверена, что бить берсерка – лучшая идея, но пока он точно не опасен, хоть и слегка невменяем.
От туфелек почти ничего не осталось, молот разнес тонкую работу; Виктор и не жалел – сейчас ему люто хотелось пить и помыться, включая и изнутри. Кажется, он тут оставил что-то невосполнимое, и не факт, что Алевтина помнит, что именно произошло. Он добрался до кузницы и прижался к остывающей печи. Злу тут не место, тут тепло и пахнет святым металлом.
Алевтина убрала все следы, какие смогла, остальное после отдыха. Она по случайности помогла протоптать нечисти сюда дорожку, но это дорога в небытие.
– Иди жрать, – она ткнула в микроволновку первое, что нашлось в небольшом холодильнике. Надо позаботиться об этом сюрпризе.
