В густой чаще леса, вдали от людей, жила баба Яга: самая страшная ведьма и повелительница всей силы нечистой. Жила она, как известно, в избушке на курьих ножках, которая слушалась её. И все кикиморы болотные, все водяные, да что там, даже сам Кащей бессмертный: все боялись бабу-Ягу и, конечно, прислуживали ей. – С этими словами бабушка Катя довязала последнюю петлю и потянулась к комоду за очередным клубком шерсти.
– Бабуля, а расскажи нам, как она выглядела! – Да, как выглядела баба Яга? – Зашумели на печке две девочки лет шести-семи: Саша и Даша. Они даже тихо захихикали в предвкушении долгой, увлекательной сказки.
– Ой, лучше бы вы не спрашивали: выглядела она ужасно! Нос крючком, глаза горят как головешки, сама скорченная, и прихрамывает на одну ногу, потому что вместо одной ноги у неё – страшный костяной костыль... И вот забрел как-то в её глухой тёмный лес добрый молодец Иван.
– Иван-царевич? – Иван-дурак? – раздалось хихиканье с печки.
– Не совсем уж чтоб царевич, и не такой уж прям дурак. – Это был очень красивый, сильный молодец, хотя и немножко глупенький, наивный! – снисходительно заметила бабушка.
– Ну вот. И решила баба-Яга хитростью Ивана заманить к себе и поймать его!
– Бабушка, а зачем она захотела его поймать?
– Не знаю: может быть, чтобы изжарить его в печке и съесть. А может – чтобы заколдовать его и в рабство взять, заставить работать на себя веки вечные...
***
Эван нашёл её на заднем дворе, возле открытого модуля био-креационного инкубатора. На ней был плотно облегающий тело темно-фиолетовый костюм, пилотские сапоги. Её густые чёрные волосы были собраны сзади с помощью ярко-красной ленты. Иагге была прекрасна! И Эван остро почувствовал всю никчемность, неуместность этого предстоящего разговора. Вот так: все последние дни и ночи он только о нём и думал: подбирал доводы, нужные слова, и вот теперь все они казались смешными, надуманными.
– Привет Иагге, что ты делаешь? – просто сказал он.
– О, Эван, это ты?! Как неожиданно! – Иагге непринужденно рассмеялась, а её немного раскосые миндалевидные светло-карие глаза, казалось, излучали искорки веселья и озорства. – А я тут, представляешь, делаю новых зверей для твоего леса. Вот посмотри: она показала ему крохотный пушистый коричневый комочек с чёрными бусинками маленьких глаз и с короткой забавной мордочкой, оканчивающейся влажным кожаным носом. Комочек жадно сосал молоко из бутылки, при этом бережно придерживая её передними лапами с маленькими коготками.
– Кто это? – спросил Эван.
– Ты удивишься! Это – будущая гроза всех зверей и хозяин лесов! По научной классификации этот новый подвид называется: бер-ми-сьонг-169-84. – Весело ответила Иагге, и передала Эвану живой комок, который поел, и теперь, кажется, собирался спать.
– Мишка, – нежно сказал Эван.
– Что?
– Я его буду называть «мишка». Он, кажется, засыпает. Послушай, Иагге, – продолжил Эван, – ты ведь улетишь отсюда, когда твоя работа будет закончена?
– Да, и уже довольно скоро.
– Но почему?
– Почему? – Такая уж у меня работа терра-модификатора: каждый раз на новой планете, и каждый раз всё заново. Зато представляешь, какой простор для творчества, для самовыражения. И ведь здесь я неплохо потрудилась, а? Как тебе кажется?
– Да, неплохо… Но мне очень больно. Мне будет очень больно тебя лишиться. – Эвану с трудом дались эти слова.
– Но разве тебе не хорошо в твоей новенькой деревне, с твоей Маирой? Вы же созданы с ней как генетически идеальная пара. – Иагге пристально посмотрела ему в глаза.
– Нет, конечно деревня очень хорошая, и Маира – тоже хорошая и красивая...
– И у Вас скоро будут дети, – холодно добавила Иагге.
– Да, и скоро будут дети… Но я чувствую, что мой дом – только рядом с тобой, Иагге. И даже когда я вместе с Маирой, я всё равно постоянно думаю о тебе. Вспоминаю, как мы летали с тобой на Искорке, как гуляли по папоротниковым лесам, эту забавную историю с непонятлтвым Каи-Ше, – Эван улыбнулся. И знаешь, сама мысль остаться на этой земле без тебя – она просто сводит меня с ума. Я ведь не какой-то одуванчик, или этот бермисёнг, чтобы меня разводить и выращивать, у меня есть и сердце, и душа. Создатели поймут меня. Я готов бросить всё на свете, полететь на новую планету, вообще незнамо куда, лишь бы быть с тобой.
– Создатели… Думаешь они этому очень сильно обрадуются? – Задумчиво ответила Иагге, – Вообще, когда я шла офицером в терра-креационное подразделение, я знала, что выбираю пожизненное одиночество. Таков удел людей моей профессии: никаких долгих привязанностей, никаких детей, ничего личного. И я с этим почти смирилась.
– А вышло всё по-другому. – С этими словами могучий Эван вдруг нежно обнял Иагге, прижал её к себе и поцеловал в губы. К его удивлению, Иагге не отстранилась, не отвернулась от поцелуя, не влепила пощёчину: она словно обмякла в его руках, полностью отдалась ему в этом долгом поцелуе, который никто не хотел заканчивать первым…
Совсем недалеко от них, метрах в тридцати за грудой камней лежала, притаившись, молодая девушка: с длинной русой косой, в сером домотканом платье, идеально сложенная, стройная, с рельефными мышцами сильных рук. Это была Маира. Лицо её не выражало никаких эмоций, хотя сердце горело пламенем и разрывалось на части от обиды и негодования. Но слишком большая ставка была на кону. Все эмоции будут потом, а пока она – идеальный, сосредоточенный охотник, крадущийся за камнями, контролирующий в совершенстве каждый мускул, каждую клеточку своего тела. Лишь одна черта выбивалась из этого образа идеальной хищницы – уже довольно большой округлый животик. Маира была уже на шестом месяце и носила под сердцем двойню.
– … Ты ведь понимаешь, что всё это пустяки! – Увлеченно говорил Эван, – Мы берем челнок и убегаем вместе с тобой с Земли. Добираемся до ближайшей магистрали. А там… что-нибудь придумаем. У тебя есть обучающие программы на любую тематику, за пару недель я стану кем угодно. Мы не пропадём. Осядем на какой-нибудь тихой, далекой планете. Но это будет уже наша собственная жизнь, наши дети, наша планета, а не проект корпорации Создателей.
Иагге лежала рядом с ним на траве и глядела в его небесно-голубые, словно всесильные глаза. Эван говорил очень взвешенно и уверенно, и она верила, верила в каждое его слово. Огромной силой жизни и мудростью был от создания наделен этот парень – прирожденный прародитель и основоположник целой континентальной расы. По задумке социо-креационистов, великий народ на земле должен был произойти от него, и каждому будущему представителю этого народа достанется лишь частичка от мозаики его качеств. А вся мозаика – вот она сейчас перед ней, лежит, и нет сил от неё оторваться, и не хватает духу усомниться или отказаться от его немыслимо смелых планов.
***
Они договорились, что сбегут с Земли не мешкая, завтра же. Иагге пошла собирать вещи, которые пригодились бы им в дороге, а Эван бросился со всех ног, в деревню, к Маире, которая могла, чего доброго, заподозрить раньше времени неладное. Бегал Эван невероятно быстро: редкий зверь мог посоперничать с ним в лесу по скорости.
Когда он прибежал домой, Маира ждала его у ворот.
– Уже и каша давно остыла, – раздосадованно сказала она, – а тебя всё нет. Я уж волноваться начала. Где ты пропадал, любимый?
– Я, так, в лесу был. Осматривал силки. – Не очень уверенно ответил Эван, в число талантов которого враньё явно не входило.
– И как они, силки? В порядке? Не попался ли в них кто?
– Да нет, – смутился Эван, – всё в порядке.
Весь вечер Маира была с Эваном подчеркнуто ласкова и любезна: обнималась, миловалась, давала потрогать «малышек в животике», и Эван пытался подыгрывать ей, изображать любящего мужа и доброго будущего отца. Но сердцем Маира ясно видела, насколько лживыми были все эти его потуги. Душой Эван уже ушел от неё: он был с другой. Абсолютное женское чутьё подсказывало Маире, что этот бой она проиграла своей сопернице. Тут любой бабе было бы впору зарыдать над своей несчастной судьбинушкой, запричитать, залить своё горе слезами. Но неспроста Создатели вложили в эту женщину практически безграничную тягу к жизни, неимоверную волю к продолжению рода. Она решила действовать! Действовать, пока ещё есть время. Напоив мужа брагой, и дождавшись, когда он сладко засопит в своей кровати, Маира побежала в лесную чащобу, к дому Иагге.
Дом, где жила Иагге представлял из себя ярко-желтый купол, приподнятый на высоких цилиндрических сваях. Вся эта конструкция с помощью мощных механизмов могла произвольно вращаться вокруг своей оси: видимо, чтобы обеспечить жильцам богатый выбор видов из окна.
– Недобрый это дом. Нечеловеческий. – С отвращением подумала Маира. С самого начала это жилище Создательницы будило в ней лишь подозрения и страхи.
Как обычно, в ночные часы площадку перед жилой платформой патрулировал простоватый и добродушный робот Каи-Ше. С этим не должно было возникнуть вопросов. Заметив Маиру ещё издалека, робот заговорил своим писклявым голосом, дублируя слова знаками на мониторе: – Маира. Создание. Добрый вечер. Чем я могу Вам помочь?
– Ты можешь… умереть! – прошипела Маира. Из-за спины она внезапно достала большой гранитный камень, и со всей своей силы огрела робота им по голове. Титановая черепная коробка содрогнулась под ударом, ушла в сторону, но не раскололась. Тогда она ударила со всей силы ещё раз, и ещё: сверху, сбоку – бесполезно, лишь небольшие вмятины и царапины появились на гладком корпусе робота.
– Вот ведь какой чёрт, бессмертный Каи-Ше! – задыхаясь, выпалила Маира. Она бросила камень на землю. Её внимание привлекла стоящая неподалеку автономная геодезическая станция: несколько датчиков были установлены на вертикальных стальных штырях, длиной метра по два. Маира схватила железный шест и с силой выдернула его из автоматического зажима.
– Проблема на производстве! – только и нашёл, что сказать бедный робот. Нападение со стороны существ, в создании которых он участвовал, ради которых он и работал на этой планете, было просто необъяснимо, бессмысленно!
В следующее мнгновение упругий металлический шест пробил насквозь его аккумуляторный отсек. Робот пошатнулся. И тут безжалостно вращающийся прут в его теле задел позвоночник, стал рвать управляющие шлейфы, провода питания. Каи-Ше упал на землю. Ещё пара секунд, и надпись «Авария» на его лицевом мониторе погасла.
– Что тут происходит? – на пороге модуля появилась заспанная Иагге в своем голубом домашнем халатике. Но никаких приветствий и объяснений не последовало. Буквально в следующую секунду Маира, как свирепая львица, одним прыжком сбила её с ног и повалила на землю лицом вниз. Иагге попыталась высвободиться, но противница моментально провела мощный болевой захват, так что и пошевелиться было невозможно.
– Что тебе надо? – задыхаясь, спросила Иагге.
– Я хочу тебе кое-то объяснить, Яга. – Издевательски ответила женщина. – Например, что нельзя отнимать у человека то, единственное, без чего он не сможет на этом свете жить! Нельзя отнимать у других надежду на будущее! Ты не смеешь забирать моего суженого! – с этими словами Маира ещё сильнее заломила её руку.
– Но я… – крикнула Яге, – но я ничего не отбирала. Это было его решение. Свободное. У него все равно есть свобода воли: он не робот, и не амёба...
– Свобода!? – Вкрадчиво спросила Маира. – Так это ты называешь свобода? Когда одна ходит каждый день в новых своих инопланетных нарядах, в облипочку, выставляя всё свое добро напоказ, а другим оставляет довольствоваться вот этим, – она показала на свое грубое серое платье. – Когда одна кружит с мужиком над землёй на летучих машинах, показывает, какая она возвышенная, а другая – стоит у печи со своим деревянным пестиком?! – Глаза Маиры покраснели от слёз, но она продолжала: – Это свобода, когда с одной стороны ученая, инженер, создатель миров, а с другой – я, которую научили только самой необходимой работе по дому, которую вы вообще держите тут за животное?! За неразумное, бесчувственное животное! Но знаешь, – продолжала она, – я, может, и животное, но, как у вас там это называют, хорошо обучаемое. – Маира ухмыльнулась. – Сейчас ты увидишь! – с этими словами она стащила Иагге вниз, к поворотному механизму жилой платформы и засунула её ногу между огромными шестернями силового агрегата.
– Платформа, принять Положение один. – Сказала Маира, и тут же гигантский механизм пришел в движение, здание стало медленно поворачиваться, шестерни закрутились, затягивая в себя, перемалывая правую ногу Иагге. От ужасной боли та оглушительно закричала.
– Платформа. Пауза! – скомандовала Маира, и поворотный механизм тут же замер на месте. – У тебя есть выбор, – продолжала она, – либо сдохнуть тут, прямо сейчас, либо этой же ночью навсегда убраться с Земли. Не думаю, что имеет смысл жаловаться старшим Создателям, живущим на второй луне: они вряд ли похвалят тебя за твой план сбежать со службы, да ещё и захватив с собой Прародителя?! Так что я дам тебе возможность просто молча уйти.
– Я согласна. Я уйду, – с трудом выдавила из себя Иагге.
– Почему-то я даже не сомневалась, – с ехидством ответила Маира. – Но прежде, чем отпустить тебя, я хотела бы поработать немного над твоим милым личиком – чтобы ты впредь никогда не воровала чужих мужей, – с этими словами, Маира схватила её за волосы и несколько раз со всей силы ударила лицом о твердый каменный фундамент. Иагге уже почти потеряла сознание от боли, когда услышала голос, произносящий команду: «Платформа, принять положение два!», и вращающиеся шестерни выпустили на свободу её изуродованную ногу.
***
…А когда победил Иван Кащея Бессмертного и перехитрил Бабу Ягу, пришла пора возвращаться ему в дом родной, к любимой жене Марьюшке. И было у них много детишек, и жили они с нею долго и счастливо. – Бабушка положила на комод свое вязание и с грустью посмотрела в окно.
– Тридцать лет и три года! – внезапно добавила Саша с печки.
– Ну уж не знаю, по скольку лет тогда люди жили, – нарочито простодушно призналась баба Катя, – может ты и права: тридцать три года. Но главное в сказке не это. А что? Что в ней главное?
– То, что добро всегда побеждает зло! – хором ответили девочки с печки.
– Правильно! – одобрительно закивала бабушка, – главное помнить, что добро побеждает зло: как в сказке, так и в жизни.
***
Эван был в лесу, когда заметил приземляющийся челнок. Сердце его бешено заколотилось: уже три десятилетия, как Создатели не вмешивались в дела на земле, всё протекало на полном автономе. И тут этот челнок. Правда, он был совсем не такой, какие использовала Корпорация Создателей – поменьше размером, и в отличие от них, практически бесшумный. Эван бежал к месту посадки: это было до боли знакомое место, на опушке, в самой чаще леса… Сердце его внезапно сдавили нахлынувшие воспоминания из самого Начала.
***
– Привет, Иагге!
– Здравствуй Эван.
– Какими судьбами ты к нам?
– Я… Я отработала в Корпорации свой контракт, закрыла свою карьеру, и теперь, наконец, стала свободна. Прилетела вот к вам, так сказать, в частном порядке, хоть и не совсем законно. Знаешь ведь, планета в изоляционном карантине… Просто хотела ещё раз увидеть тебя. Хотя столько времени прошло.
– Да, ровно тридцать три года. Я тут за это время тоже сделал знатную карьеру. Самца- производителя. – Эван усмехнулся. – Двадцать шесть внуков! У меня даже двое правнуков уже есть!
– Я вижу, ты счастлив, – Иагге посмотрела вопросительно в его глаза, – И ты всё такой же… невероятный! Только я вот… видишь, я уже не та Иагге. – Она показала на ногу, заканчивавшуюся пластиковым протезом, на криво изогнувшийся нос и следы от шрамов на лице. – Представляешь, попала тут в одну передрягу, и пока добралась до ближайшей хирургической станции – ткани уже невозможно было восстановить как раньше, всё неправильно срослось, так что я… вот так. – На некоторое время между ними повисло молчание.
– Ну вот и увиделись. Я, наверно, полечу назад. В смысле, к себе. – Холодно и нарочито по-деловому подытожила Иагге. Она даже суетливо оглянулась, изображая решимость уйти, моментально, без колебаний.
– Дурочка, – с задорной улыбкой сказал Эван.
– Что? – она с печалью и надеждой посмотрела на него.
– Какая же ты дурочка! Дурочка – учёный. Ты совсем не изменилась.– Он заглянул в её глаза, в которых, сейчас, казалось, наворачивались слёзы. – Я вижу Иагге. Мою любимую Иагге, о которой я вспоминал всё это время. Представлял, что ты где-то там, на звездах и безнадежно мечтал, как ты однажды вернёшься. Я просто знал, что ты есть, чувствовал тебя все эти годы – знаешь, это проклятое чутьё патриарха-прародителя. Поэтому ты мне можешь сейчас ничего не рассказывать. – Он ненадолго задумался. – Так значит, ты вообразила, что я дам тебе вот так просто улететь?
Эван взял её за руку. Несколько секунд, и они уже были вместе в шлюзовом отсеке. Он решительно ударил по большому красному выключателю, и блестящая стальная дверь с шипением закрылась.
– Знаешь, насчет контракта. – Сказал Эван. – У меня тоже есть ощущение, что я отработал свой контракт: мои ребятки встали на ноги и неплохо обучены. Теперь они прекрасно управятся и без меня. А я… мы наконец-то будем вместе, как и мечтали!
Он уверенными движениями запустил стартовые двигатели так, словно все годы только и занимался пилотированием кораблей, и челнок межпланетного класса с диким гулом, выжигая под собой траву и раскачивая окрестные деревья, молниеносно устремился ввысь.
– Он улетел к звёздам. С ней. Навсегда. – Маира, наблюдала всю эту сцену почти с самого начала, распластавшись в зарослях молодого ельника настолько близко от них, что могла разобрать каждое слово. Её голова безвольно упала на руки.
Похожие статьи:
Рассказы → Пари (Славянские сказки - Работа № 4)
Рассказы → Скромная невеста (Славянские сказки - Работа № 2)
Рассказы → Иван-царевич и Гарри Горыныч
Рассказы → Иван-царевич и Гарри Горыныч (Славянские сказки - Работа № 3)
Рассказы → Васильковая поляна (Славянские сказки - ВНЕконкурс)
Но почему славянские сказки? В НФ бы подошло. Да, сюжет старенький, но компенсируется сказочной логикой, без заморочек, которые могли бы быть в ином рассказе. Логика внутри сказки почти каноническая: положительный герой любит свою суженую, злая девица уводит его к себе, уродует положительную героиню, герой выполняет свою задачу (здесь она, конечно, упрощена), результат - награда: возвращение возлюбленной, и жили они долго и счастливо.
