13. Колдуны Подмётной эпохи. Болотный Козодой

71...((60.а)) Реконструкция. Гостья
Ночь. Бронзовая птица дверного молотка, тюкнув колокольчик, не вопит по своему обыкновению, а курлычет длинной трелью.
Поразительной красоты девушка стоит у Колдуна на пороге, укрытая шёлком цвета меди с головы до босых стоп. Разговаривает, как под ноги стелется, держится по-королевски. Колдун отвечает ей, взвешивая каждое слово, и проводить выходит. Когда девушка исчезла в тумане просёлочной дороги, Колдун не торопится домой, вышагивая в глубокой задумчивости. Придя, он говорит Ученику:
– Русалки не терпят настоящей одежды, ни шва, сделанного иглой, ни шнуровок, ни затянутых поясов. Они всегда укутаны и только. Обратил внимание: шаль свободно накинута, бахрома с узелками? Её хозяйка – человек, но близка к русалкам, а значит, ещё опасней их. Это Мальва, моя сводная сестра. Зимородок был её родным братом по отцу. Когда он пропал, Мальва и русалки прониклись ко мне недоверием. Ведь всё это, – Колдун обводит руками дом, – досталось мне, названному сыну Болотного Козодоя, как бы в обход кровного. Выдумки, мы нормально ладили. Зимородок вообще поглядывал в сторону наследства, как бродяга на тюремные ворота, с содроганием.
***
71...60.а Исходник
Мальва, вставая из полупоклона, отводя золотистую прядь:
– Ты всемогущ, Колдун, твои дела
внушают изумленье, имя – ужас,
но я за словом истины пришла.
Как это получилось: брат был лучшим учеником,
а ты на побегушках, не так ли?
Ты его ограбил, перешагнул, а горе нам оставил.
Но как? Где он, куда пропал?
– Нет, Мальва.
Добровольно и первым Зимородок выбрал дар,
прощальный дар от Козодоя.
Он бурями повелевать хотел и, видимо, не справился.
Я получил то, осталось,
на что желающих, поверь мне, не нашлось.
Не дар учителя взял,
Я взял досадный любому колдуну предел.
Поскольку то же я хотел, что Зимородок
но, если нет – других желаний не нашлось.
Учитель протянул мне сомкнутую горсть,
держа в ней неспособность к привороту.
Я принял, а когда она разжалась, я обомлел…
поняв, что стоило того.
Изъян Болотный Козодой держал в щепотке,
полной рукой – весь дар свой колдовской.
***
72...((196.а)) Реконструкция. Шкирка
– Ты всемогущ, колдун… – вернувшийся Колдун передразнивает гостью и растирает шею. – Глянь, шрам прошёл хоть немного?
Он откидывает волосы, и ученик видит ровный овал укуса.
– Какое там… Это она тебя так лихо тяпнула?!
– Нее… Давно было. Русалкам проиграл, сестричкам лет десять тому. Они гостеприимные вообще-то, весёлые. Н-наядины дети. Айда, – заманивают, – в прятки? Оборачиваемся во что угодно. Ставка такая: кого нашли, того без спора можно дальше превращать…
– Во что-то съедобное? – спрашиваю. – Проголодались?
– Во что-то сладенькое! – смеются. – Испугался! Не съедим, наоборот: покормим тебя, братишка! Мы о котёнке мечтаем. Нам бы котёночка волшебного, хоть на денёк… Обычные-то плавать не любят.
Понял, да? Так до вечера меня за шкирку и таскали, но молоко у них вкусное. Болотный Козодой, когда услышал, до икоты смеялся. Он Зимородка устал гнать от запруды, а тут ещё я…
– Ну, что поделать, – говорит, – видно судьба такая: родной сын у меня дурак, и названный дурак. Зато дочки хороши!
Это верно, Козодой предупреждал, без дела к ним не шастать… Да что предупреждения? Прямо бы сказал: не ходи. Пока я ему служил, то лучшее было время! В учениках посложней. Когда признал сыном – Козодою недолго оставалось. А Зимородка сестра не по делу хвалит, по-свойски. Он талантливый, да. Но лучшим был всё же Чомга, ростовщик.
***
72...196.а Исходник
Колдун:
– Учил Болотный Козодой нехило
тех, кто напыжится при маленькой удаче.
Он делом окорачивал такого –
задачей новой с большим подвохом,
и хохотал: «А вот не зазнавайся!
Зря, думаешь ты, черти говорят,
что уморительнее короля нет никого на свете?
Считает нечисть: удаётся людям
дичь всякую пороть и делать жуть,
но не шутить.
По-настоящему смешон –
монарший зад на троне».
Учитывай, кто эту дал оценку:
ведь оборотни в шутках – короли.
Намного легче сделать из шлюхи снова недотрогу,
чем оборотню рассмешить собрата хоть бы немного.
Отсюда мороки лесные, призраки дорог…
Кошмары, одержимости…
Приметы ложные, пустые сны…
Если сложить всё это в кучу,
и малой доли не получишь
придворного ты бесовства!
У трона скачут натуральных чертей
десятки сотен, тысячи!
Вокруг подножия они живут,
балы устраивают, светские приёмы,
а блюдо главное – гузно на троне.
Куражатся, рогами тыркают в него,
щекочут. Царь извивается, они хохочут.
В пурпур одетый царь думает, что царь он.
Ничего так не смешит чертей, до колик!
Ему передаётся этой своры неистовство,
и трон кренится…
Шута, как ровню, нечисть уважает.
Перед шутом раскрыты двери ада
в две стороны, не как перед людьми,
но как перед рогатыми самими.
Ты это к сведенью прими,
нос задирать и голову склонять,
кроме учителя, ни перед кем не надо.
***
73...((82.а)) Реконструкция. Оборотень Болотный Козодой
Болотный Козодой, страшный лицом и суровый нравом, происходил из рода болотных троллей, и был оборотнем этой птицы. Под конец жизни его клан не уступал в численности дворцовому. Самый непредсказуемый из колдунов, живущих среди людей, он любил шутки, как демон, и власть, как человек.
Буря за окнами.
В унисон ей Колдун оживил картину на стене: тёмный морской пейзаж, шторм. Остатки позолоты на тяжёлой раме подсказывают, что солёные волны захлёстывают её не первый раз. Всматриваясь туда, Колдун хочет провидеть судьбу Зимородка в стихии, к которой он так стремился. Хотя бы в общих чертах: жив, нет? Ученик ему мешает.
***
73...82.а Исходник
Ученик:
– Как треплет кроны буря,
носится клочками белёсых туч над светом маяка.
Про своего учителя с рогами мне расскажи,
пока шипит, грохочет о камни море,
заглушая слова на расстоянье шага,
которых небу знать не надо, а людям и подавно.
Колдун:
– Да, это так, но дьяволом он не был.
Мой учитель был оборотнем козодоя болотного
из рода троллей, а те бодаются, и с бородой.
Ученик:
– Он был смешной?
Колдун:
– Он был настолько страшен,
что я ему в лицо смотрел лишь дважды при жизни:
как познакомился, и третий – над могилой.
Ученик:
– А второй?
Колдун:
– Когда на время он утратил силу,
и женщина из спальни выходила…
А я пришёл с письмом,
но у звонка дверного замешкался.
Ведь бронзовая злая птица не колокольчик,
а меня всё норовила клюнуть.
Двери распахнулись, учитель вышел, смерть обняв.
Ученик:
– Её саму?
Колдун:
– Подручную самой, всегда нагую.
Алая Коса одежды не носила,
но прелестей её я не заметил.
***
74...((51.а)) Реконструкция. На смертном одре
Ученик рассуждает:
– Говоришь, на время он утратил силы… Именно с женщиной? А раньше ты сказал, что взял от Козодоя неспособность к любовной магии – как изнанку дара, и получил его весь, как лицевую сторону. Тут есть какая-то связь...
Колдун:
– Обыкновенная: либо то, либо другое. Любовная магия или нормальное, настоящее колдунство. Угадаешь, что я рекомендовал бы, имей советы хоть какой-нибудь смысл?
Ученик:
– Угу. Меня не волнуют эти шуры-муры, абсолютно. А вот жуть страшно заинтересовала! И как смерть меняет лик оборотня? Угроза перестаёт излучаться? Когда ты третий раз посмотрел, что стало по-другому?
Колдун:
– Ничего, и я ему не верю. Трудно, что ли глаза прикрыть и дышать раз в день? Козодой мог совсем не дышать. Ничего не изменилось: на глазах третье веко плёнкой, а под ним дно черепа. Череп и старые кости, жилами перекрученные. Да и те скоро пропали.
***
74...51.а Исходник
Колдун:
– После кончины не прошло денька,
как оставались острые рога
лежать в гробу над бородой седой.
Ни головы, ни тела.
Мы это закопали, что поделать,
но думаю, что дважды он солгал.
Пропав, Болотный Козодой
уменьшил бремя пустых долгов:
все ждали от него чего-то.
А в боязливых, алчных,
маленьких глазах годами отражаться – ужасная тоска.
Бесследно не проходит такое для оборотня.
Ученик:
– А как же завещанье? Ведь оно не оказалось ложью,
И дар прощальный тебе достался.
Колдун:
– Лгать незачем, когда ты так богат,
назад подарки забирать не станешь.
Он, помню, приглушил скрипучий голос:
«Две тяготы мешают мне взлететь:
то, чем распоряжался в полноте,
и то, что не давалось. Это малость,
я мастер был во многом.
Пускай сын выберет желанный дар,
а дальше каждый: простите что хотите,
пора, я всё раздам».
Ученик:
– О чём же ты мечтал, Колдун?
Колдун:
– Да, вспоминать смешно.
Ребячество, едва не каждый первый
ради подобного идёт в ученики.
Его же сын его забрал мою мечту – великий дар
держать поводья бури в одной руке, а кнут в другой.
Я после всех к одру склонился.
Что в старческой руке осталось для меня?
Угадывая, мелочиться? Пустое.
Я попросил у Козодоя вторую тягость мне отдать:
ему положенный предел.
Я как бы положил свои надежды
цветком – ему на гроб.
И вот урок:
с обратной стороны плиты могильной – весь мир.
***
75...((52.а)) Реконструкция. Сила дара
Колдун:
– Признавайся, и ты хотел бы ровно того же – повелевать громами.
Ученик:
– И да, и нет. Наколдовать для сельского старосты дождь за мешок пшеницы – определённо не моя мечта.
Колдун:
– Это потому, что ты глупый. А глупый, потому что маленький. А маленький, потому что совсем ещё глупый! Всё, круг замкнулся. Но я его сейчас разомкну: как раз такую природную магию, удобную, полезную для всех я мог бы хоть сейчас тебе передать. Не такую, как досталась Зимородку, безопасную. Он же, хоть и не способен погибнуть в буре, но может закончиться вместе с ней… Ведь он и есть буря… Слышал про ведьм, которые не вынырнули из вихря, в котором летели?
– Никогда!
– Ты удивлён? Эй, ты просто не понимаешь, что ведьма – дитя по сравнению, например, с уличной торговкой цветами. Та обласкает… – и ты король… Но уж если приложит, так приложит! Обычные женщины – куда опасней ведьм, ибо…
Ученик:
– …да и чёрт с ними. Мне вот что кажется странным… Получается, владеть стихийной магией отлично – значит владеть ею плохо? Неужели величина дара может подвести колдуна?
Колдун:
– Легко. И для этого не обязательно поднимать бурю. Представь,  что ты наколдовал безветрие под весенним солнцем. Совсем невинная ворожба, да? С понятной целью: согрелся и задремал, уже и вечер близко и понимается ветерок… И ты пропадаешь: под ним, под тенями! Чем больше их, тем меньше тебя. Если не проснёшься до ночи, а под утро случаться заморозки, на этом самом пригорке будет лежать только роса, темнота, прохлада. Скверно не то, что сын Козодоя оказался неблагодарным, плохим сыном, это не так. Скверно, что вырос русалкам вровень – легкомысленней деревенского дурачка! Прости, Зимородок надеюсь, ты этого не слышишь.
Колдун тянется к через весь стол к фолианту. Распахивает его, не глядя, сразу на нужной странице:
– Читай отсюда.
Ученик:
– Рука долга переворачивает песочные часы времени: стояли на вчера – встали на завтра, и снова течёт песок минут. Если для тебя смешны вражда и дружба, если ты избегаешь казнить и дарить, к чему тебе руки? Если руки тебе ни к чему, а только крылья, в чем ты станешь держать поводья бури? Если ты не желаешь ничего кроме самой бури, она танцует с тобой, как голодная ведьма, первый и последний раз.
Колдун:
– Понял? Не для красоты это написано.
***
75...52.а Исходник
Колдун:
– Болотный Козодой и в том солгал,
что на пороге смерти мучителен как дар,
так и предел возможного. Он убедиться захотел,
что сын протянет руку на выручку,
но тот её отдёрнул.
А ведь в ладони у отца сокровище лежало.
Мне отвернуться помешала гордость,
и просыпались мне в горсть
все колдовские силы Козодоя.
Власть над бурей сын получил, однако.
Что Зимородок её поводья выпустил, я сомневаюсь.
Он разве собирался натягивать их с криком: «Тпру!»
Не для того он затевал игру по-крупному.
Кто ж виноват, что упряжь птиц
летела в открытый океан и под его буруны?
Ведь это – бурунные, клекочущие девы, птицы моря!
За ними следом канул Зимородок,
но, думаю, ещё покажется.

Похожие статьи:

Рассказы → Пустота

Рассказы → Танатос 78

Рассказы → Лестница в небо из лепестков сакуры

Рассказы → Брокер жизни

Рассказы → Новогодняя история в черно-белых тонах