Публикации

Тогда мало кто был способен осознать всю масштабность ошеломляющих последствий проекта «Unicum», ошибочно полагая, что если гении будут управлять всеми процессами в мире, то осуществится возможность нахождения универсальных компромиссов к достижению всеобщего блага. Это суждение оказалось ложным. Но кардинально изменило мир.    

Четверо обходят справа и слева, еще двадцать гонятся сзади.
Ускоряюсь, как могу, врешь, не возьмешь. А ведь возьмут, подстрелят, как пить дать, подстрелят, там опытные охотники, там матерые псы, там быстрые кони, и ружья что надо, и вообще…

– Вы первый раз?
– Да.
– Как же вы на такое решились?
– Если честно, давно очень хотела попробовать...

– Хотите меня так напугать, чтобы я сошел с самолета? – ответил я, показывая, что шучу.
– Нет, что вы! Это не моя цель. Я хочу сказать, что правильно нас держат в неведении о некоторых важных фактах. Иначе все бы разбежались в панике, – он широко улыбнулся и посмотрел через меня в иллюминатор. – Кажется, выруливаем на взлетно-посадочную полосу.
...

Вот прошел еще один поезд. В 12 часов по Москве Елена Николаевна должна была проводить в армию сына: высокого, стройного, подтянутого и очень сильного духом восемнадцатилетнего юношу. Военно-врачебная комиссия признала его годным к строевой службе. Впрочем, он и сам искренне хотел служить, ибо верил в идеалы, пропагандируемые по телевизору...

К обеду чумазый заснул, как раз перед дорогой. Идти далеко.

А я все сидел на лавке и таращился в небо.

В небо, которое оставалось в стороне от мирских дел, укутанное в свои беззаботные пушистые облака.

Я до вас еще доберусь...

       Он не мог сейчас подниматься по лестнице. Он был мертв. Никто не мог сейчас подниматься по лестнице...

       Но приближающиеся шаги, и «поскуливание» ступенек говорило обратное. Медленно: шаг, скрип, шаг… Где-то на середине лестничного пролета. Скрип, — уже выше.

Официальной версией происшествия стала формулировка из  милицейского протокола «несчастный случай на охоте, вследствие неосторожного обращения с оружием». На самом деле, между родственниками возник спор, который закончился убийством. 

Сегодня я была кошкой. Кошкой мне нравилось быть больше всего.  Я могла месяцами быть ею.  Временами я даже забывала, кто я есть на самом деле. А кто я? Я уже давно не могла внятно ответить на этот вопрос. Может потому что я одна? Совсем одна. И даже не в том дело что нет существ на всем белом свете похожих на меня, а в том  что в каком  бы обличении я не находилась, я всегда оставалась одна...

Он был одним из тех, кто пережил наш мир ровно настолько, чтобы начать забывать, каким был этот мир раньше. Раньше, то есть до того, как мир на всех детских рисунках превратился из легкомысленного светло-золотого шара летящего по голубому небу в прокопченный присыпанный пеплом кошмар в багрово-красных отблесках заката...

В мертвом городе сложно сыскать друга. Помощника, соратника, компаньона – можно. Но лишь до времени. Отравленный обожжённый мир не знает понятия «дружба». Черные уродливые развалины похоронили в своих недрах прежние человеческие ценности, раздавили  гнетом рухнувших церквей и соборов, засыпали серым пеплом забвения...