Возвращайся

в выпуске 2013/04/19

29 марта 2013 -

Нэцкэ¹ было странным. Причем, сразу по нескольким причинам. Во-первых, внешность женщины на нем была полностью европеоидной, во-вторых анализы показывали, что изготовлено оно в двенадцатом веке, хотя, как известно, первые упоминания о миниатюрах датируются шестнадцатым. В-третьих фигурка будто находилась в перманентном движении, расплывалась: сфокусировать внимание на ней было очень и очень нелегко. Наверное, не простой резчик ее создал, если достиг такого эффекта. Получилось на удивление мастерски. И напоследок, такое нэцкэ просто не могло отыскаться на Херсонщине. Но против фактов, как говорится, не попрешь. Хотя, все возможно. Не удивлюсь, если тамошняя история дала веху и какой-то сёгун добрался до Сиваша, был бит половцами, и, удирая, будто заяц, потерял безделушку. Которая потом очутилась у хана, у которого я ее и украл. Слишком уж необычной она была: те незабываемые, неповторимые черты, которые ищу в каждом лице, в каждом пространстве, времени, в которое судьба забросит.
Я взял нэцкэ с полки, положил в карман, пошел к дверям. Нефритовая игрушка каким-то образом сумела стать талисманом тайминга.
Смеркалось. Я шел в сторону небольшого сквера: если уж исчезать, то подальше от человеческих глаз, потому что опять "желтая пресса" будет писать о привидениях, пришельцах или о чем-то подобном. Я улыбнулся.
Вон и опушка виднеется. Хорошая такая, а главное, — безлюдная. Отлично. Я достал нэцкэ, вгляделся в милое лицо, коснулся губами. Бог в помощь, как говорится. Я начал таймировать. Вообще, в плюс или в минус — безразлично. Главное — как можно дальше.
Проняло ледяным ветром, как всегда после выплеска энергии. Мир начал сминаться, словно пластилин под пальцами, уменьшаться до размеров горошины. Затем взорвался красками, и я провалился в ничто. Межвременье. Вечность, сжатую в мгновение.
Новое время вспыхнуло так же ярко, как исчезло мое. Я оглянулся. Холм возвышался в нескольких километрах от городка, к которому вела утоптанная тропинка. Над вогнутыми черепичными крышами вставало солнце. Но это лишь сначала почудилось, будто крыши черепичные. Оказалось — подобны они лишь по форме, а вообще, снуют между крышами голубые сполохи, плетя хаотические кружева. Вздымаются к небу черные шары, всасывают причудливые молнии. Вероятно, аккумуляторы, передатчики или еще какая машинерия. Не пойму. Единственное, что очевидно — здесь я еще не был, а значит, взошел на следующую ступень. Вот и Марта говорила: "Ты же археолог, а не физик. Зачем тебе объяснения, если все равно не поймешь"?
Марта. Подсознательно крепче сжал нэцкэ. Живая ли ты до сих пор, или нет тебя больше? И напрасно я ищу, таймируя по несколько раз в день, тренирую способность, которая не очень и нужна, такая несовершенная. Улыбающееся лицо всплыло из воспоминаний.
… Стучат двери, выбивают дробь каблуки по лестнице. Бегу вдогонку. Марта уже на этаж ниже. Мчусь за ней.
— Марта!
Она молчит, бежит еще быстрее. Выскакиваю на улицу, оглядываюсь. Туфельки на высоченной шпильке валяются у подъезда. Марта, уже с другой стороны улицы. И где она так бегать научилась? А важнее всего — почему убежала? Не важно, думать буду потом, сейчас главное — догнать.
Ноют мышцы, протестуют, хотят доказать мозгу, что такого темпа долго не выдержат. Мозгу безразлично, мне тоже. Наконец догоняю, сил хватает на единственный выдох:
— Почему?
— Прости, — произносит она ровно, будто и не было безумного бега, — прости, милый. Думала не достанут, а вот как оно обернулось.
В глазах блестят слезы. Марта разворачивается и собирается рвануть опять.
— Погоди, — хватаю ее за руку.
Налетает ледяной ветер. В глазах вспыхивают сверхновые, свет гаснет.
Прихожу в сознание от Мартыной брани:
— Черт!
— А? Что? — пытаюсь подняться на ноги. Выходит не очень.
В васильковых глазах удивление. Такое, будто увидела во мне совсем иного человека.
— Мартын, и ты тоже? — шепчет растерянно.
— Ага, — пытаюсь бравировать, хотя улыбка, наверное, выходит жалкой. — Что именно я "тоже"?
— Таймингер, — шепчет Марта.
— Это еще что за зверь? — как обычно в стрессовых ситуациях, ломаю комедию.
— Ты… Боже, что же я натворила?
— Оставь, — мягко обнимаю. — Ты чего?
— Оглянись.
Оглядываюсь. Елки-палки! Мы не в городе. Вокруг лес, какие-то странные деревья с белыми стволами и листьями. И белая трава под ногами, кое-где выглядывают из нее белые цветочки на белых стеблях. Здесь что, совсем пигментов нет?
— Где это мы? — голос предательски дрожит.
— Не где, а когда, — тихо всхлипывает она. — Время. Время такое.
— То есть?
— Долго объяснять. Это моя вина. Меня нашли в нашем времени. Я должна была убежать. Таймировать. И когда ты схватил меня за руку...
— Бред какой-то, — пытаюсь зажечь сигарету. Пальцы дрожат, ломая спички. В конце-концов сигарета задымила.
— Если б оно было так, — голос Марты печален. — Пойми, я должна бежать. Вот-вот они появятся. Если способностей хватит, конечно. Но, думаю, придут — это должны быть наилучшие.
— Погоди. Кто придет? Зачем придет?
— Чтобы отомстить. Я… я убила того, кого не следовало.
— Марта! Какие убийства, ты о чем? Где мы, черт возьми? Хватит нести ахинею, пойдем домой!
— Ты ему про Фому, а он про Ерему! Я не могу. Прости.
На миг любимая замирает, прислушиваясь к чему-то.
— Они уже здесь, — в омутах глаз печаль. — Я должна.
— А как же я?
— Возвращайся. Я обязательно найду тебя. Как только все уладится.
— Марта, я могу защитить тебя.
— Не будь мальчишкой, Мартын. Ты ничем не поможешь. Возвращайся.
— Как, черт возьми?!.
— Понимаешь, — на секунду запинается, — в нашем мире время двигается с внутренней относительной скоростью секунда в секунду. Но есть множество других миров, где ВОС составляет полторы, две, три секунды в секунду. Есть и медленнее, со знаком минус. Зачем тебе объяснять физику времени, когда все равно не поймешь? Ты же археолог, а не физик. Просто не задерживайся в других временах, потому что скорость метаболизма там… короче, не задерживайся.
Губы касаются щеки.
— До встречи, любимый, — фигура растворяется в воздухе, — я верю, ты сможешь…
Я тряхнул головой, отгоняя болезненные воспоминания. Да, я смог. Не разобрался, но научился использовать. В конце-концов, какая разница, что да как. Действительно, я не физик, чтобы углубляться в законы пространства-времени и забивать дурью голову.
Ощущение постороннего присутствия хлестнуло наотмашь. Я оглянулся. Елки-палки! Шагах в пяти топтался половецкий хан. Жадно поглядывал на нэцкэ. Черт, это же надо так вляпаться — впервые в жизни украсть… и наткнуться на таймингера. Законы Мерфи², оказывается, работают всегда и везде.
Он лопотал что-то непонятное. Жажда вернуть нэцкэ, гнев на вора, предвкушение мести — все это отражалось в его глазах. Э, нет, братец, ничего ты не получишь.
Я осторожно положил фигурку в карман, начал медленно пятиться. Глаза половца блеснули и он прыгнул. Нет, драка в мои планы никоим образом не входила.
Я ускорился. Сверх своих сил. И пусть безумно колотит сердце и стучит кровь в висках, легкие сводит судорога, а мышцы пытаются отделиться от костей. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Неспешно, будто ему этого очень не хотелось, это неизвестное время отпускало меня. Мир плавился, как свеча, сминался, терял объемность.
Тяжелая ладонь опустилась на плечо, дернула. Надо же! Для него это вовсе не предел возможностей. Он ударил, попал в челюсть. В глазах потемнело, но сознания я не потерял. Мы как раз вывалились в какое-то время. Покатились по ярко красной траве, покрытой изморозью, продолжая обмениваться ударами. Или мне глаза затянуло красным пологом? Неважно, все потом. Сейчас — лишь я и он. Тайминг. В небе взревел флайер. Я не прекратил таймировать. Вдали складывались, осыпались пеплом серебристые иглы небоскребов. Выцветало небо вместе с флайерами, транспортными платформами и другой техникой. Тускнело солнце.
Я потерял счет времени, хотя, какой там счет при непрерывном таймировании. Глухие удары. Искры в глазах, скрежет зубов. И вспышки чужих времен, перемежающиеся мгновениями Межвременья. Времена сменяли друг друга, и уже невозможно понять, мы ускоряемся, или наоборот, тормозим. Коконы силовых полей над городами сменяли пасторальные картины сельской жизни; постиндустриальная грязь — неолитическую пустоту.
Межвременье. Удар. Кровь. Боль. Сплетенные из солнечного сияния великаны склоняются над нами. Межвременье. Удар. Вскрик. Красные брызги на лице. Чужая, вражеская кровь. Пустыня. Ржание коней. Лепет аборигенов. Звон стали. Запах смерти и конского пота. Мы тормозим? Межвременье. Зверье с лицами людей и люди с мордами животных. Пальцы смыкаются на горле. Удар. Межвременье. Тяжелый воздух врывается в легкие. Громадные деревья. Причудливые цветы в два человеческих роста. Бронированные птицы где-то в небе. Дикое, нечеловеческое подвывание вдали. Межвременье. Песок под ногами. Шорох волн. Тихий гул.
Безумный тайминг внезапно прекратился. На мгновение мы замерли. Противник выглядел ужасно. Глаз посинел и заплыл, русые волосы спутались, пропитались потом и кровью, словно пакля. Неестественно вывернулся нос, стал плоским, едва не втиснулся вовнутрь. По подбородку стекали кровавые струйки, багрянилась грудь. Вероятно, я выглядел не лучше. Он оскалился щербато и прыгнул, но я успел вывернуться и сбить его с ног. Зафиксировал руку, прижал посильнее к земле. Хан ударил, попробовал сбросить меня, однако я удержался.
Пальцы инстинктивно сжали его шею. Хан захрипел, забрыкался сильнее. Разбитые руки скребли землю, оставляя кровавые следы. Задушить гада. Но силы уже на исходе. Я ударил, целясь в висок. Океан совсем рядом, в нескольких шагах. На мгновение тело половца обмякло, и я потянул его в воду, бросил словно мешок. От воды хан опомнился, попробовал освободиться, но избавиться от меня уже не смог. Я всё вдавливал его в песок. Даже тогда, когда тело затихло и перестало сопротивляться, остановился не сразу.
Сил хватило только на то, чтобы выйти на берег. Я не устоял и растянулся на теплом песке. Фиолетовое небо мягко заглянуло в глаза, и наступила темнота.
Как же отяжелели веки! Казалось, какой-то шутник залепил их скотчем, да еще и прижал камешками в придачу. Единственная радость — я победил.
Вечерело. На рассвете небо так не пылает, не вскипает пламенными волнами. Правда и на закате солнца такого не увидишь. Больше похоже на северное сияние, только однообразного огненного цвета. Странно…
Я поднялся. Ноги казались ватными, хотелось опять упасть, заснуть. Проснуться дома, осознавая, что это все дурной сон. Но я знал: нельзя. Потому что это не так. Это время (кажется, ранний протерозой, а может, даже архей) выпьет меня очень быстро. Надо возвращаться. Я начал ускоряться… и уперся, будто в стену. Время не выпускало меня!
Успокоиться, главное — не паниковать. Думать. Я слишком истощен? Обессилен дракой? Возможно. Варианты? А если изменить вектор тайминга? Затормозить. Не намного, конечно, чтобы не очутиться там, где Земли еще нет.
Начал тормозить. Очень трудно дался этот переход. Но ведь получилось! Получилось! Вокруг все та же пустошь. Правда, небо обычное — летят облака, светит солнце. Ни одного намека на фиолетовые или огненные оттенки. Двигаться дальше? Но что же мне делать еще глубже, когда нужно наверх. Не выход. А если увеличить шаг? Сейчас, сейчас.
Собрал силы, ускорился. Ничего. Гм… интересно. Хорошо, уменьшим шаг. Ускорение.
Фиолетовое, пылающее небо, тихо вибрирующая земля, плеск волн. Может здесь какой-то пространственно-временной барьер? Экран? Я еще с таким не сталкивался, но почему бы нет? Пройти несколько километров и попробовать снова. В конце концов, посмотреть на эту далекую эпоху, если уже выпал такой шанс. Прихватил несколько камешков. Жаль, нет ни времени, ни инструментов, иначе бы я здесь задержался.
За песком начиналась каменистая равнина — конца-края не видно. И только вдали возвышались горы.
Я поплелся наугад, — собственно, выбирать направление бессмысленно, — главное, не потерять из виду океан. Около воды дышалось немного легче, а дальше спирало дыхание, словно на высоте.
Припекало невидимое солнце, земля дрожала все сильнее. Сейсмическая активность, становление земной коры, как-никак. А вот отсутствие солнца та еще загадка. И туч в небе нет, лишь какая-то пелена, полумрак. Да и цвет у неба — разлитый огонь. "Пришельцы, что ли"? — я улыбнулся. Скорее, крокодил проглотил солнце, как в детской сказочке. И отрыгивает пламенем. Стоп. Бред какой-то. Пришельцы, крокодилы… Надо сконцентрироваться, попробовать снова.
Я ускорился. Черт, стена была и здесь! Что ж за напасть такая? Опять тормозить? Придется, другого выхода все равно нет. Таймирую. Фиолетовое небо. Твою мать, ни туда, ни сюда. Ловушка!
Странно, но я уже не удивлялся. Наверное, подсознание ожидало чего-то подобного. И даже страх пришел какой-то вялый, хилый. Чего, в конце концов, бояться? Там, в своем времени, я боялся смерти. Но точно знал, что она наступит. И теперь знаю. Разве что, сейчас она намного ближе.
Громыхнуло, земля содрогнулась, я упал на колени. Вскочил на ноги, оглянулся. Горная гряда, подпирающая небо, шипела и плевалась красно-черным фейерверком. Я рванул прочь. Конечно, извержение вулкана — замечательное зрелище, но лучше наблюдать с безопасного расстояния.
Не знаю, сколько я пробежал. По-видимому, много — сердце безумно колотилось, в голове туманилось от недостатка кислорода. Горы измельчали, вжались в землю, лишь потоки лавы до сих пор отсвечивали пламенно. Я перевел дыхание. Сил осталось мало, архей выпил меня почти досуха. Чувствовал себя мумией. Вот смеху будет коллегам из иновременья, когда найдут закаменевшие останки человека в архейских прослойках. Вот уже будет теорий — и смех, и грех.
Попытка тайминга — вновь неудачная. Говорят, кто потерял надежду, тот проиграл. Мне уже не на что надеяться. Может, и не стоило убегать от вулкана? Может, вернуться? Прыгнуть в лаву? А как же Марта? Все зря? Я так и не найду ее? Нет, должен найти. Следовательно, и отсюда выберусь.
Я достал нэцкэ из кармана. Странно, как оно не потерялось в круговороте времен. Нефритовая Марта приветливо улыбалась. "Я найду тебя, — прошептал, — где бы ты ни была, найду".
Я повторял одно и то же, будто заклинание, гладил маленькую статуэтку, вертел в руке. Равнодушный к окружающему, бездумно шел, куда глаза глядят.
Надо же! В нескольких сотнях метров возвышалось какое-то сооружение. И не разберешь толком, что за оно — то ли башня какая, то ли замок. А то и вовсе жилой дом. Все же, Марта вывела меня. Вопрос лишь, куда? Впрочем, какая разница — лучше так, чем под открытым небом.
Вблизи сооружение оказалось очень высоким кубом. Никаких окон, лишь неровная дыра входа. Вдохнув во всю грудь, вошел.
Внутри было светло, хотя толком разглядеть помещение не удавалось. Почти от входа начинались ступени, круто забирающие влево и вверх. Я шагнул туда. Справа что-то неспешно шуршало, будто песок. Я шел вперед. Стены сооружения светлели, уже можно было разглядеть противоположную сторону. Около нее тоже тянулся подъем, спиралью закручивающийся вверх. Я задрал голову. Вверху лестницы почти встречалась, образуя небольшую щель, через которую с потолка действительно струился песок. Важно так сыпался, неспешно. На стенах проступили фрески, напоминающие пещерную живопись. Черточки и кружочки складывались в узнаваемые изображения. Охота, рыболовство, земледелие. Картинки усложнялись. Вон уже запылали костры, грея перепуганный люд, собравшийся вокруг. Разрослись племена, образовались первые государства. Поднялись города, замаршировали стальные легионы, поднимая регалии. Это что, учебник истории?!.
Я шел дальше. Стены стали почти прозрачными, сквозь них просматривалось небо. Цвет загустевал, добавилось огня, будто там, за стенами, пылает атмосфера. Изображения усложнялись. Появлялись лица — неизвестный художник персонифицировал своих героев. Веселые и грустные, радостные и преисполненные отчаянья, кружили в причудливом хороводе.
Я приближался к щели. Струйка песка с каждой секундой иссякала, словно в песочных часах, которые вот-вот перевернут.
Знакомое лицо. Я присмотрелся. Что за чертовщина?!.. На одной фреске стоял я! Нет, не я. Половец. Тот же хан. Кулак сжал нэцкэ. И Марта, моя Марта — рядом с ним. Но моя ли? В голове затуманилось. Он — это я? Или наоборот? Кто мы? Зеркальные отражения? Проекция будущего в прошлое, создающая настоящее? Призраки времен? Нет… Мы… я — обычный человек! Но Марта… Она и он-я. Я-он. Одна любовь на двоих, совсем разных мужчин? Сквозь века и времена? Сквозь боль и отчаяние? Он искал ее. Равно как и я. Мы разные, или все же единое целое? И моя любовь к Марте… она действительно моя? Или все же его?
Я двинулся дальше. На фресках возникали империи, осыпались пеплом. Религии и пророки доказывали свою правоту. Пылали огни инквизиции, а в них — ученые, ведьмы и пророки. Я видел все это словно вживую. Мутило до онемения в горле…
Взлетали в небо самолеты. С каждой ступенью взлетали все выше и выше. Вздымались спутники, стартовали звездолеты — продирались сквозь пространство, ломая его метрику. Прыгали, ныряли, сминали космическое пространство. Планета становилась на милитарные рельсы. Неужели мы не способны иначе? Неужели, только проливая кровь, яд, плазму, можем что-то доказывать? Взлетали корабли, захлебывались кровью и откатывались назад.
Я дошел до щели, взглянул вниз. Там высилась гора песка. Песочные часы, самый примитивный способ отмерять время, который смог создать человек, чтобы не зависеть от капризной действительности. Главное — не пропустить. Да… не пропустить бы! Я побежал. Вперед, быстрее. Догадка жгла изнутри.
Ступени, ступени, ступени. Картинки на стенах. Падали с орбит спутники, прижимались к земле самолеты. Выныривали из пламени очищенные огнем ученые, а империи восставали из пепла. Зеркало! Обыкновенное зеркало. Гранца и обратный отсчет. Люди на картинках залезли в пещеры. Последним рисунком была каменистая планета и над ней — темные штрихи в горниле неба, где пламенными волнами плещется огонь. И над всем тем — огромная глыба в полгоризонта. Вот вам и долгожданный конец. Все так банально. Болван! Идиот! Считать это время археем! Потому и стена, потому и ускоряться не выходит: некуда уже. Я взглянул вверх. В небольшом резервуаре под потолком осталось совсем чуточку песка. Небо совсем почернело, его затянула тень астероида, или что оно там такое. Атмосфера пылала. Уроборос почти дотянулся до собственного хвоста.
Я потерял равновесие, оступился и полетел вниз. Из горла вырвался крик. Подсознательно я начал тормозить. Причудливые песочные часы поплыли — очень медленно, но удавалось противостоять силе, удерживающей меня. Удар. Всплеск боли оборвал тайминг. Но все же, время никак не отпускало. Я застрял в щели между лестницами, на голову сыпались последние крупицы песка. Вот и все. Какой глупый конец. Шутка судьбы — даты шанс на спасение и сразу же отобрать его. Я опять попробовал затормозить. Щель держала крепко, она была словно вне времени и пространства, не давала таймировать. И тут громыхнуло. Казалось, даже Земля вскрикнула от боли. Стены часов пошли трещинами, здание тряхнуло, и оно начало заваливаться набок.
По-видимому, я кричал — не совсем помню. События смешались. Треснул потолок, осыпая меня осколками, отвалился кусок лестницы. Я барахтался в щели, и, кажется, пытался таймировать. Я видел сквозь стены, как приближается земля: еще мгновение — и конец. А потом лестница разлетелась, и щель отпустила меня. Я затормозил.
Прохладный ветер ерошил волосы. Кто-то бормотал что-то непонятное, звуки едва пробивались в сознание. Кто? Зачем? Не трогайте, я же умер, оставьте хоть здесь в покое.
В лицо хлюпнули холодным. Веки вздрогнули и медленно раскрылись. Надо мной стоял юноша лет двадцати и лил в горсть минералку.
— Не надо, — едва слышно прошептал я.
— Вам плохо? «Скорую» вызывать? — засуетился парнишка.
— Нет, все в порядке. Все уже хорошо.
— Вы уверены? Здоровые люди не теряют сознание посреди парка. Может, все-таки вызывать?
— Полноте, не стоит, — в конце-концов я сел. Вести разговор лежа как-то не слишком приятно. Я поглядел на воду. — Можно?
— Да-да, берите, — юноша протянул полторашку.
Я жадно приложился к бутылке. Глотал и глотал, пока она не опустела. Стушевался:
— Простите. Я вам новую куплю.
— Не нужно, — юноша улыбнулся, — пустяки.
Я поднялся на ноги. Похоже, это было наше время.
— Простите, а сигаретки у вас не найдется?
— Пожалуйста. — Юноша протянул пачку, — берите.
Дрожащими пальцами я взял сигарету, похлопал по карманам и, расстроенный, взглянул на него. Он улыбнулся и чиркнул зажигалкой.
— Благодарю, — я кивнул.
— Не стоит, с кем не бывает.
— Ну, пойду, наверное, — я протянул руку. Он ответил крепким пожатием.
— Осторожнее. И за здоровьем следите.
Я кивнул и зашагал по тропинке. Парк как парк, город как город, время как время. Только, что-то меня смущало, какая-то мелочь не давала покоя. Интересно — то, что я пережил конец света, меня вовсе не тревожило. Да и действительно, зачем нервничать, когда он случится через несколько миллионов, если не миллиардов, лет? На жизнь мне времени хватит. А вот какой-то червячок, крепко засевший в сознании, изрядно действовал на нервы. Он был как-то связан с юношей, но как именно — понять не удавалось.
Я вышел из парка, зашагал по тротуару. Похоже, я дома. Так же снуют машины, неспешно катятся троллейбусы. Прогуливаются влюбленные. Жизнь во всей красе.
Я дошел до киоска. Остановился купить сигарет, посмотрел на витрину. И наконец-то понял! Бутылка минералки у юноши. Таких в моем времени, наверное, уже лет семь как не выпускают! Следовательно… следовательно это не мое время. Вернее, не совсем мое. Что же теперь делать?
— Заказывайте, — донеслось из окошка киоска.
— Нет, нет, простите.
Я поспешно двинулся дальше. Такого никогда не случалось — смещение в семь-восемь лет. Пятьдесят-сто сколько угодно. Опять судьба посмеялась надо мной.
Я перешел улицу, побрел в сторону дома. Интересно, кто же живет в моей квартире? И что я скажу? Не все ли равно теперь куда идти? Дома у меня нет, родных-друзей — тоже. Типичный бомж. Я горько улыбнулся.
— Простите, не подскажете, который час?
— Четверть пятого, — ответил я, поднимая глаза.
— Благодарю, — прощебетала девушка, проходя мимо.
— Марта?
Остановилась, посмотрела на меня, вероятно, вспоминая, где и когда мы могли познакомиться. Вот только беда в том, что нигде и никогда. В этом времени — никогда.
Девушка была моложе той, которая жила в памяти, с другой прической и макияжем, но это она. Несомненно.
— Извините, мы знакомы? — повела бровью.
— Наверное, я обознался. Вы очень похожи на одну мою знакомую. Простите.
— Ничего, бывает.
— Да, бывает. Хорошего вам дня, — я вздохнул и совсем тихо прибавил. — Ты ему про Фому...
— …а он про Ерему.
Я оглянулся. Марта искренне улыбалась.

[1] Нэцкэ — миниатюрная скульптура, произведение японского декоративно-прикладного искусства, представляющее собой небольшой резной брелок.

[2] Законы Мерфи (англ. Murphy's law) — шутливый философский принцип, который формулируется следующим образом: если есть вероятность того, что какая-нибудь неприятность может случиться, то она обязательно произойдёт.

Возвращайся

Похожие статьи: