Улучшатель

(фантастическая история улучшенной версии)

За окном стоял обычный, серый день.

Я сидел на мягком диване перед телевизором. Показывали какой-то очередной ситком. Сериал казался абсолютно несмешным.

Я дотянулся до пульта, нажал кнопку «Выкл.». А еще, помню, подумал: вот бы вся эта телевизионная ерунда разом исчезла! И, смотрю, вместо того чтобы выключиться, телик стал передавать новости. Я вывел на экран информацию и с удивлением обнаружил, что канал остался тот же самый. Просто вместо сериала вдруг пошел новостной выпуск. Я щелкнул пультом еще раз. По соседнему каналу тоже шли новости. И по соседнему соседнему… Кроме последних событий, наше телевидение ровным счетом ничего не показывало.

Я выключил телевизор вторично, и на сей раз он меня послушался. Я был удивлен и заинтригован. Даже зашел к соседям – поинтересоваться, все ли у них в порядке с телевизором. Оказалось, что да.

Вечером пришел Димка. Он иногда подбрасывает мне работенку. Если бы не он, я б давно помер с голоду.

Я рассказал ему, что случилось.

– …И, представляешь, по всем каналам – новости! Вот что это за?..

– Да ты гонишь!

– Не веришь? А ну пойдем!

Оставив початые бутылки пива на кухне, мы прошли в комнату. Я включил телевизор и пощелкал каналами. «Новости», «Вести», «Сегодня», «24», «События»… И еще несколько десятков новостных программ. Мелькали друг за другом ведущие в пиджаках.

– Ну что, поверил?

– Да не может быть! Дай-ка сюда.

Димка забрал у меня пульт. Понажимал на кнопочки – с тем же результатом. Его глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит.

– Как это возможно? – недоуменно спросил он. А потом вдруг широко улыбнулся: – А-а, знаю. Ты купил спутниковую антенну и специально так настроил «ящик». Что ж, тебе почти удалось меня надурить!

– Дурить я тебя не собирался. И никакого спутникового у меня нет. Хочешь – сам посмотри.

Недоверчивый Димка обошел телевизор в поисках кабеля, только без толку: его там нет и никогда не было. Тогда друг выпучился на меня сильнее прежнего, и я всерьез обеспокоился его здоровьем.

– Но как это?..

Я молча развел руками.

Мы вернулись на кухню и в полной тишине добили по бутылке. А когда открыли еще две и немного выпили, Димке в голову пришла гениальная мысль. Что она гениальная, я понял по тому, как он жахнул бутылкой по столешнице.

– Я знаю! Ты – улучшатель, вот что!

Я скривил физиономию.

– Да брось…

И отмахнулся. Но вместе с тем призадумался: а вдруг он прав?

Да нет, невозможно! Улучшателей в мире едва ли десяток наберется. Какова вероятность, что я один из них? Чрезвычайно маленькая! А если учесть еще и то, что способности к улучшению всегда проявляются в раннем возрасте, вообще мизерная!

– Короче, это совершенно исключено! – подытожил я.

Но Димка как упрется во что-нибудь, так и будет стоять на своем до конца.

– А может, ты новый подвид… или, как его, тип. Такой, у которого улучшательность проявляется не сразу.

Я пфыкнул, но не очень уверенно.

– Другого-то объяснения нет, – гнул свою линию Димка. – Попробуй-ка что-нибудь улучшить. Ну, давай! Вспомни, как ты сделал это с телевизором.

– Да как сделал… Захотел – оно само и получилось.

– Вот и отлично. Измени хотя бы… мое пиво! – И он протянул в мою сторону бутылку.

Я сконцентрировал взгляд на емкости. Сдвинул брови, сосредоточился – в общем, основательно подошел к тесту.

– Ну как, получилось? – осведомился Димка.

Я пожал плечами.

– Не знаю. Попробуй.

Димка прежде понюхал бутылку, и мне почудилось в его взгляде удивление. Затем он отхлебнул жидкость, цвета которой нельзя было разобрать за матовым стеклом.

– Тьфу! Да это ж лимонад! – Дима в отвращении высунул язык. – Какая гадость!..

– Что? Получилось?! – Я не верил своим глазам.

А Димка, кажется, обиделся.

– Ну и шуточки у тебя.

Он отставил бутылку в сторону, собрался и, бросив напоследок «Пока, вундеркинд», ушел.

А я остался глядеть на бутылку с лимонадом. К ее содержимому я не притронулся – все вылил в раковину.

Так я узнал, что я – улучшатель.

– Господа судьи, проявите снисхождение к моему подзащитному. Он действовал из лучших побуждений…

На процессе меня защищает Аллка, подруга Димы. По его просьбе она взялась за мое безнадежное дело. Да и работает почти за бесценок. Где бы я был, если б не друзья… Не уверен, правда, что Аллка чего-то добьется, но, может, хотя бы скостит мне пару годиков от пожизненного.

Подперев рукой подбородок, я размышляю о своей нелегкой судьбе.

На следующий день мы снова встретились с Диманом. Он был подозрительно спокоен и про испорченное пиво не вспоминал.

После того как мы обменялись рукопожатиями, он рассказал, что в их фирму срочно требуется улучшатель.

– Шеф за голову хватается: что делать, что делать! Налоговая проверка на носу, а наши бухгалтеры, туда их – сюда, балансы свести не могут! Начальник вышел из себя и поувольнял всех к чертовой матери. А новых пока не нашли.

– И ты растрезвонил ему про меня?

– Посуди сам: ты можешь вытащить нашу фирму из большой «жэ»! Если ты это сделаешь, шеф будет так тебе признателен, что станет твои ботинки лизать.

– Нет, спасибо, это ни к чему.

– Да я образно… Отблагодарит он тебя, все будет честь по чести. Мужик он, конечно, злобный и неуравновешенный, говнюк, короче, но – благодарный. Мало того что осыплет деньгами, так еще и тепленькое местечко в фирме предложит. У него под крылом. Я бы от такого предложения не отказывался!

И, как вы понимаете, я согласился. Это стало моей главной ошибкой.

Идет суд надо мной, а я думаю совсем не о том, признают меня виновным или нет.

«Жаль, я не умею останавливать время. Или возвращаться в прошлое. Я бы многое хотел изменить».

Такие меня занимают мысли. На подобные темы люди размышляют очень часто. Но что поделаешь, когда все случилось так, а не иначе?

Вот и меня жизнь несла на своей волне – и уж куда вынесло, туда вынесло…

Василий Сергеевич, Димкин шеф, встретил меня радушнее некуда.

– Проходи, мой милый, садись. Воды? Кофе? Пива?

«Секретаршу? Кабинет? Фирму?» – мысленно добавил я. А вслух сказал:

– Да нет, спасибо. Я, это…

– Знаю-знаю! Все знаю! Ну-с, дорогой, не будем рассусоливать: вот трудовой договор – будь добр, ознакомься. – Он пододвинул ко мне бумаги.

Я сел на деревянный стул и быстро пролистал документы. Работу мне предлагали с самыми лучшими условиями. Я, безработный бесперспективняк, не мог на такое и рассчитывать! Дима, конечно, говорил, что Василий Сергеевич – щедрый человек. Но мой друг вообще любит потрепаться, а у любой щедрости есть границы…

– Насчет зарплаты… – собрался уточнить я, и снова Василий Сергеевич перебил меня:

– Не волнуйся по этому поводу. Зарплата тебя устроит.

И он назвал цифру.

Я закашлялся и выпил предложенную воду.

– Судя по всему, мы договорились?

– Да уж…

– С виду ты парень простой и прямолинейный, но мне нужно быть уверенным. Понимаешь? – Василий Сергеевич налил в стакан еще воды из фильтра. – Вот, действуй.

Я пристально посмотрел на объект улучшения. Первое время ничего не происходило. Но, наконец, вода потемнела и пошла пузырями, а стакан разросся, превратившись в стеклянную кружку.

– Кока-кола? В пивной кружке? – удивился начальник. – Какое-то странное улучшение.

Я в своей обычной манере только кивнул, сам пораженный увиденным.

– Хорошо. Тогда по-быстрому все оформим, так как времени у нас нету. Сможешь выйти на работу сегодня?

Я снова кивнул, не до конца понимая, что происходит. Но, как мне виделось, происходило что-то исключительно приятное. Что ошибаюсь, я понял, к несчастью, слишком поздно.

Выдержка из современного энциклопедического словаря:

«Улучшатель – человек, который владеет улучшательством, т. е. способностью модернизировать вещи. Превращает Daewoo в Jeep, сок в вино, маленькую игрушку в большого робота и т. д.

Способности У. могут варьироваться. У некоторых из них встречаются возможности, которые недоступны другим, например, связанные с улучшением компьютерной техники.

Существуют так называемые ограничители – вещи, на которые У. не могут оказать влияния. Чаще всего, это природные явления (гроза, цунами, смерч) и находящиеся на значительном расстоянии объекты (облака, звезды, высоко летящий самолет).

Улучшательство в современном обществе – исключительно редкое явление. Владеющие им люди обычно уважаемы и почитаемы. Трое из ныне живущих У. входили в десятку самых богатых людей по версии журнала “Forbes”.

Современной медициной доказано, что улучшательство не заразно. Побочных эффектов, связанных с этой т. н. пси-способностью, пока не выявлено».

– А тебе обязательно смотреть на бумаги? – спросила Ирочка, худая и высокая секретарша. Она жевала жвачку и беспрестанно чавкала.

– Раньше я всегда смотрел на то, что улучшаю.

Ирочка поджала губы.

– Вообще, вам не стоило бы их видеть. Пришли неизвестно откуда, сами неизвестно кто… А вдруг вы как раз из налоговой?

Я не стал с ней спорить. С двумя типами людей никогда не вступаю в дискуссию: с полицейскими и секретаршами. С первыми – из инстинкта самосохранения, со вторыми – чтобы поберечь мозг.

Находились мы в подвале, где, как горы, возвышалась документация.

Я нагнулся и взял первый попавшийся листок.

– Эй!..

– Спокойно. Я буду смотреть только на него.

– Вам ни к чему его разглядывать.

– Должен же я как-то узнать, получилось или нет.

– Я могу сказать вам.

– А вы что-нибудь понимаете в бухгалтерии?

– Не-а. Я здесь за красивые глазки.

Меня всегда удивляла, даже восхищала искренность некоторых людей. Особенно с ногами от ушей и жвачкой во рту.

– Вот поэтому мне и придется на него посмотреть. А сейчас тихо, пожалуйста.

Вздохнув, Ирочка отвела взгляд, но чавкать перестала.

Я всматривался в цифры и слова на бумаге. Долго, упорно. Я вглядывался и вглядывался, и вглядывался, пока на лбу не выступила испарина. Прошло, наверное, часа два, прежде чем я отбросил листок в сторону.

– Пока не получается.

– Я знала, что вы обманщик. Хотели втереться в доверие к Васечке. Вы, наверное, гипнотизер. Внушили ему, будто что-то там улучшили, он вам и поверил. А я нет, на мне ваши фокусы не сработают. Я все о вас расскажу…

– Вот и отлично. Заодно скажите шефу, что мне требуется отдых. Видимо, у моей способности есть ограничения: я могу улучшать не чаще, чем раз в несколько часов.

– Во сколько?

– Если б я знал.

Ирочка опять зачавкала.

– Я все расскажу Васечке, – повторила она и вышла из подвала.

А я, озаряемый светом тусклой лампочки, остался внутри, наедине с мыслями.

Аллка заканчивает свою речь. По выражениям лиц судей сложно понять, какое впечатление произвели ее слова. Она садится на скамью и ободряюще треплет меня по плечу. Судьи о чем-то совещаются.

– Сейчас тебе дадут слово.

– Угу.

Едва ступив на порог подвала, Василий Сергеевич покачал головой и сказал:

– Андрюша, Андрюша… что же ты меня подводишь?

– Я? Подвожу? Да я только что вот эти вот бумажные Гималаи улучшил! – негодующе возразил я.

– Улучшил? Правда?

– Проверьте сами.

Василий Сергеевич обернулся к Ирочке, заглядывавшей ему через плечо, и та тут же скрылась. Почуяла, видать, чем дело пахнет.

Покряхтывая, Василий Сергеевич подошел к ближайшей «горе» и взял верхний листок. По мере того как он читал, глаза его набирали в объеме, грозя вывалиться из орбит. Неужели это заразно?

Шеф поднял взгляд на меня и потряс документом:

– Это что?

– Улучшенная документация. Теперь ни одна собака не подкопается.

– Какая еще собака? – Василий Сергеевич весь покраснел. – Я спрашиваю, что это такое?! – повысив голос, потребовал он ответа.

Я понял: случилось что-то не то.

– Э–э… разрешите взглянуть?

Я взял из пухлых дрожащих рук листок. Вчитался в него. Я год проработал бухгалтером в одной маленькой компании, а потому представлял себе, что должен был увидеть. И не обманулся в своих ожиданиях.

Василий Сергеевич между тем с остервенением рылся в грудах документов.

– Не вижу проблем, – сказал я, созерцая его толстую спину. – Все четко, ясно и понятно. Прибыль указана, расход указан. Дебет с кредитом сходятся. Все как положено.

– Положить мне на это «положено»! – повернувшись ко мне, заорал Василий Сергеевич. – Это «белые» сведения! А где «черные»?! Где миллионы, которые я заработал?!..

– Э–э…

– Где они, где?!.. Ох, мне плохо…

Василий Сергеевич схватился за сердце. Тут же подбежала Ирочка и, стрельнув в меня гневным, убийственным взглядом, увела Васечку из подвала. Я вновь остался один.

В тот же день меня уволили. Что было странно, ведь проблем с налоговой у Василия Сергеевича не возникло.

А меньше, чем через неделю, его фирма обанкротилась.

– Слово предоставляется подсудимому. Подсудимый, вам есть что сказать?

Я встаю, мельком глянув на часы. Остается пять минут. Всего пять! Надо как-то потянуть время.

– Граждане судьи, – откашлявшись, начинаю я, – родился я в семье малообеспеченной да к тому же многодетной. Четвертным ребенком, самым младшим. И, естественно…

Я сидел на диване и смотрел по телевизору новости, когда раздался властный оклик:

– Откройте, полиция!

На цыпочках прокравшись в коридор, я заглянул в глазок. Трое дюжих парней в форме, с дубинками наперевес. Я догадывался, кто их на меня натравил, – Васечка Сергеевич, кто же еще…

– Откройте, или мы выломаем дверь!

Я не знал, что предпринять. Ну, не кричать же им, что меня нет дома?

Жил я на седьмом этаже, а потому ни о каком побеге не могло быть и речи.

«Вот бы они передумали и ушли!» – мелькнула мысль.

Выбора у меня, похоже, не оставалось, так что я решил вернуться в комнату и смотреть новости до упора. Однако ситуация сложилась иначе: из коридора раздались спокойные голоса полицейских.

– А с чего мы взяли, что он здесь? – говорил один.

– И правда, его ведь может не быть дома, – отвечал второй.

– Давайте проверим информацию, полученную от Василия Сергеевича, – предложил третий.

– Да и его самого: какой-то он подозрительный тип.

– Точно.

– Верно.

– Пошли.

Я снова прильнул к глазку. Моя челюсть отвисла до пола: трое полицейских развернулись и вышли из коридора.

Я осторожно отпер дверь. Прокравшись, выглянул на лестничную площадку и никого там не увидел. Они ушли. Вежливые, спокойные и ответственные служители правопорядка. Получается, я только что улучшил полицию...

Часы отсчитывают время мучительно медленно. Прошло всего три минуты, а мне кажется, три года. Но я продолжаю говорить. Сейчас, вот сейчас судьи могут прервать меня, объявить виновным, и тогда все. Кончено. Улучшить правосудие не удастся, и оставшиеся годы я проведу в тюрьме.

– …В школе я давал отпор хулиганам и задирам, потому что…

Две минуты.

Судьи странно на меня смотрят. А я, стараясь не обращать на них внимания, болтаю без умолку.

Еще минута, еще всего лишь минута…

На следующий день я провел эксперимент – улучшил апельсин до состояния «Юпи». А после, с периодичностью в десять минут, старался изменить календарь на стене. Я хотел выяснить, через какое время восстанавливается моя способность.

Я не уходил с кухни и продолжал пялиться на календарь, даже когда ел.

Ровно через десять часов бумажные листы с цифрами исчезли, превратившись в небольшую записную книжку. Она упала на пол, и я вздрогнул от этого звука.

А в следующую секунду за пределами квартиры раздался громкий шум.

Я поднялся и направился было к двери, чтобы посмотреть в глазок, но остановился. Прислушался. Сквозь яростное матюкание я расслышал приказ разойтись.

И дверь слетела с петель!

Я не успел сориентироваться. Хотя что можно противопоставить полку ОМОНа? Сверхспособность-то вернется ко мне только через десять часов!..

– Вот он! – донеслось сквозь гомон и грохот. – Держи его! Волнов, стоять, мать твою за ногу!..

Что было дальше, я помню плохо. В памяти остались только люди в масках да подпрыгивающая на неровной дороге спецмашина.

Пришел в себя я уже в полицейском участке. Сначала меня долго допрашивали, причем омоновцы, так как все полицейские вдруг разучились быть жесткими и требовательными. А когда словесная пытка закончилась, препроводили в КПЗ. О, этот незабываемый аромат немытых тел!

Компанию в камере мне составляли такие же неблагонадежные элементы общества, как я. Уже прошло десять часов, и я на всякий случай улучшил своих «соседей», поэтому время до суда мы провели в светских беседах.

За мной пришли, когда до восстановления способности оставалось часов пять.

– Волнов, на выход!

Меня провели в зал суда.

Все уже сидели на своих местах. Димка – позади, со скорбным выражением на лице. Василий Сергеевич – справа, на месте обвинителя. В глазах его горело, как говорится, пламя ненависти. А Аллка-адвокат была тут, на скамье рядом со мной. Мы не обговорили с ней план моей защиты – нам попросту не дали этого сделать. Еще находясь в КПЗ, я было заикнулся о том, что мне нужен адвокат. Но омоновцы так на меня глянули, что я понял: лучше молчать в тряпочку. Проплатил их Васька, наверняка проплатил. Он бы последние деньги отдал, лишь бы расквитаться с тем, кто лишил его фирмы.

– Прошу всех встать. Суд идет!

Мы поднялись со своих мест.

– Прошу садиться. Суд вызывает свидетеля Светикову.

Между рядами прошла Ирочка, мельком презрительно на меня глянув.

Я приготовился к долгому и нудному процессу…

…Последние секунды. Десять, девять…

– …В юношестве я немало шалил, но никогда…

Один из судей зевает. Второй смотрит на меня утомленно. А третий, не скрывая раздражения, спрашивает:

– Обвиняемый, вы скоро?

– Да-да, еще чуть-чуть, – отвечаю я, не отрывая взора от настенных часов, – еще четыре, три…

– Какие «четыре, три»? Обвиняемый, вы о чем?

– Ага! – победоносно вскрикиваю я и изо всех сил желаю, чтобы судьи разом улучшились! От напряжения я даже закрываю глаза…

…А размежив веки, вижу устремленные на меня непонимающие взгляды. Я оборачиваюсь, смотрю на Василия Сергеевича: он нагло и удовлетворенно лыбится.

– Не получилось? – говорю я сам себе.

– Что не получилось, обвиняемый?

Ошеломляющая мысль врывается в голову: «Либо не прошло нужное время, либо я потерял способность улучшать так же неожиданно, как приобрел!»

Из груди словно воздух выпустили. Мне уже все равно, как ко мне отнесутся.

Я громко ругаюсь – пусть обвиняют в неуважении к суду! А потом, в не менее ярких выражениях, озвучиваю всю свою неприязнь ко времени.

– И кто придумал эти часы, минуты, секунды! Вот бы их вовсе не было!..

Как описать безвременье?

Наверное, сделать это невозможно. По крайней мере, у меня не получится. Могу лишь сказать, что оно очень статичная штука. И еще оно, получается, лучше самого времени.

Почему я так думаю?

Дело в том, что, когда я прокричал последние слова, все вдруг изогнулось, подернулось рябью и исчезло. А потом пришло безвременье…

Не знаю, сколько минуло, прежде чем я осознал случившееся.

Мой дар никуда не делся – просто я поспешил. А когда в сердцах выкрикнул то, что выкрикнул, – улучшил время! Это было невероятным, учитывая, что я читал в энциклопедиях о людях вроде меня. Об ограничении пси-способности, в частности. И все-таки деваться было некуда: вот я, а вот время, и оно – совсем другое. Улучшенное...

Я осматриваюсь. Неподвижные фигуры людей теряются в дымке.

Сперва я хочу отогнать события назад, чтобы навсегда избавиться от сверхвозможности. Но потом мне в голову приходит более умная мысль: можно же применить ее с пользой для себя!

Я прокручиваю время на десять часов вперед и, когда возвращается способность к изменению, улучшаю ее саму. Отныне мне не надо ждать – я могу менять вещи и явления бесконечно. Отлично, идем дальше.

Без прежнего мира невесело и скучно, потому я восстанавливаю его. И время заставляю течь по привычному для человека руслу. Но перед этим улучшаю ситуацию в стране, где раньше могли арестовать невиновного. Просто потому, что кто-то проплатил полицейских. Я решаю кардинальным образом ничего не менять – только до нужной степени.

Так, вроде бы готово.

Чтобы проверить, правильно ли я все сделал, запускаю время – и внезапно оказываюсь в своей квартире.

Звонит телефон.

Я не сразу понимаю, что происходит, но после четвертого-пятого звонка беру трубку.

– Привет, Андрюх! – Это Димка.

– Привет!

– Твой больничный вроде бы сегодня заканчивается. Как себя чувствуешь? Завтра выйдешь на работу?

– Все в порядке. А где я работаю?

– Ну ты шутник. Давай, завязывай со своим гриппом и выползай из берлоги, а то Василий Сергеевич изнывает без финансового директора.

«Значит, подкорректировав мир, я изменил его сильнее, чем думал, – размышляю я. – И мне еще многое предстоит узнать».

Я прощаюсь с Димкой и кладу трубку. А потом выставляю свою способность в режим «Stand by». И чувствую себя гораздо спокойнее…

Открытое письмо Андрея Волнова, председателя Союза Улучшателей Земли, всем заинтересованным:

«Приветствую вас, друзья!

Это я, Андрей Волнов.

Прошло время, и я вроде бы окончательно освоился на “новом” месте. У меня все хорошо, если вам интересно, конечно. Василий Сергеевич недавно поднял мне зарплату, и вообще мы с ним лучшие друзья. Ирочка перестала жевать жвачку, прибавила в формах и умственных способностях, и теперь мы с ней встречаемся. У Димки тоже полный порядок.

Кстати, я организовал Союз Улучшателей. Если вы вдруг обнаружите в себе редкую возможность делать мир красивее и уютнее, мы обязательно примем вас в наши ряды. В новостях говорят, что с каждым месяцем – не годом даже! – число улучшателей увеличивается. Возможно, мы стоим на пороге новой эры. По крайней мере, я искренне нам всем этого желаю!

Если же у вас появятся какие-то проблемы, беды или несчастья, смело обращайтесь ко мне. Я постараюсь помочь. Сверхвозможность я давно не включаю, но при необходимости снова возьмусь за вожжи. Есть ситуации, в которых без радикальных мер не обойтись. А потом, в улучшении не вижу ничего плохого, если после него все не становится только хуже.

Хотя, знаете, я был не совсем честен с вами: однажды я обратился-таки к улучшательству – когда писал этот рассказ. Но ведь его опубликовали и мы смогли наладить контакт. Да и история вроде как получилась ничего. Выходит, свою задачу я выполнил? Во всяком случае, я очень на это надеюсь.

А с возрастом, говорят ученые, способность улучшать отмирает. Так произошло со всеми, кто владел ей и дожил до преклонных лет. Но ведь как-то раз ученые ошиблись…

Что ж, поживем – увидим. Пройдем этот путь до конца и узнаем, правда ли лучшее – враг хорошего. Вы со мной, друзья?

Искренне ваш,

А. В.»

(Август, сентябрь 2011 года)

Похожие статьи:

Рассказы → Как открыть звезду?

Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")

Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах

Рассказы → Незначительные детали

Рассказы → Лизетта