Не плачь, малыш!

Свинопоня проснулось оттого, что ему стало мокро. Причем сверху. Существо открыло один глаз и тут же получило огромное каплей четко в зрачок. Загораживаясь от сыплющегося сверху дождя, Свинопоня попыталось рассмотреть, что происходит на небе. Там было пасмурно и сыро. И сыро постепенно перерастало в крупный град, неприятно барабанивший по сонной черепушке.

[cut=Читать дальше]

Тяжко вздохнув и мысленно послав проклятия так некстати уехавшей крыше чердака, где оно обитало, Свинопоня завернулось в прорванный на филейной части халатик и побрело в кладовку за воздушным змеем, оснащенным абордажными крюками – для цепляния сорванных крыш.

К тому моменту, когда мутант добралось до кладовки, град, раскочегариваясь все сильнее, набил на темечке Свинопони с десяток шишек, цветом и размером напоминавших яблоки антоновку. А еще порвал халатик – на плече и на рукавах.

Змей, как ему и полагается, оказался в самом дальнем углу, заваленный разрозненными листочками с набросками, окурками самокруток с марихуаной, толстыми инкунабулами чьих-то воспоминаний, анимированными картинками глюков и прочим хламом.

С трудом вытащив единственную полезную вещь из-под груды ненужного мусора, Свинопоня привязало прочную веревку к пощелкивавшему хвосту змея и, поднявшись по стремянке, высунуло голову наружу.

Ураганный ветер рванул было змея из копыт, но существо удержало его и, послюнявив палец, попыталось определить направление. Направление определяться не желало, поэтому Свинопоня подняло змея как можно выше и, пожелав ему удачного возвращения, отпустило – куда хаос дует.

Воздушный змей радостно рванулся в небо, щелкая скорпионьим хвостом, захлопал крыльями. Но град был настороже: один меткий удар – и веревка в копытах резко ослабела, а освобожденный змей, на ходу превращаясь то в скорпиона, то в зеленого питона, исчез в темных и мокрых небесах.

Бедное существо бессильно повесило уши и, прикрываясь копытами от жестоких градин, сползло со стремянки. А потом село на пол и заплакало.

Град и дождь поливали как из ведра, кошки и собаки сыпались с неба, как из открытых ворот питомника для домашних любимцев. Падая на пол чердака, кошки превращались в улыбки, а собаки - в лохматые перекати-поле, и разбегались по углам.

Постепенно уровень воды, льда и питомцев поднялся до столешницы, на которой сидело несчастное Свинопоня, тихонько подвывая и пытаясь прикрыть ушами остатки халатика, превратившегося в фигурно нарезанную лапшу из «Пиццы Хаос».

Мутант готовилось к самому худшему – исчезновению в новых глюках, погребению под слоем воды и льда. Ощущая свою ненужность хозяину, освобождавшему таким способом помещение для новых жильцов, Свинопоня мысленно уже попрощалось со своим существованием.

И тут откуда-то сверху – как на средневековых тамплиерских гравюрах, раздвигая облака пальцами – возникла огромная рука. Одним щелчком она разогнала тучи, вторым – прихлопнула чердак мгновенно телепортировавшейся на место крышей, а третьим – открыв воронку в центре комнату и дернув веревку слива. Вода, вперемешку с градом, рванула вниз с диким грохотом, в котором слышались жалобные писки кошко-улыбок и собако-растений.

А потом рука щелкнула спичкой и зажгла огонь в камине и свечи на столе. Стало тепло и уютно.

Огромный палец ласково потрепал Свинопоню по подбородку, раздвигая испуганно свернувшиеся уши. Существо опасливо открыло один глаз и увидело, что руки больше нет, зато прямо перед ней висит в воздухе плоское, карточное существо, как те, прежние, обитавшие на поляне. Только у этого было хомо-сапиенсное лицо, похожее на негатив старой фотографии – черно-белое, черт лица не разглядеть.

«Зато глаза такие добрые!» - подумалось Свинопоне.

- Ты не расстраивайся, - сказало существо. – Если что не сложится здесь – пойдешь ко мне жить. У меня многоэтажный чердак. В нем всем место найдется: и своим глюкам, и пришлым.

Свинопоня смущенно прикрыло глаза ушами и довольно всхрюкнуло.

А когда открыло занавески век и шторы ушей, в комнате уже никого не было.

- Бывают же такие славные глюки! – подумало Свинопоня, уже засыпая. И на него, погруженного в мечты о многоэтажном чердаке и компании дружелюбных, ласковых порождений чьего-то мозга, посыпались с неба лепестки розовых роз.