Гибель героя

Сокол лежал на мшистой подстилке. Рядом суетился Уж. – Будеш-ш-шь жить, – прошипел он радостно. – А ты откуда знаешь? – спросил Сокол, хотя уже поверил змее. Боль в истерзанном теле утихла, а к крыльям жгутами из пучков травы были аккуратно привязаны обломки веток. – Ты кадуцей видел когда-нибудь? – хмыкнул Уж. – Мы, змеи, знаем толк в медицине![cut=Читать далее...] – Темновато здесь, – повёл клювом Сокол, – и гнилью пахнет! – Правда? – Уж растерялся. – Тут многие бывали. Пока никто не жаловался! – Да и душно! – капризничал Сокол. Это было явным искажением истины. В ущелье гулял приятный свежий ветерок. – Ясно, посттравматический шок, кровопотеря, – пробормотал Уж обеспокоено. – Слушай, может, я тебя листвой прикрою? Вдруг простудишься? – Что ты ко мне привязался со всякой ерундой?! – рассердилась птица. – Лучше скажи, как выбраться из этой дыры? Я привык к простору, свободе, яростным битвам за справедливость! – Ты настоящий герой! – воскликнул Уж восторженно. – Как я завидую такой жизни! – Ты рождён ползать, куда тебе с такой фигурой… – Сокол расхохотался. – Биться с врагом – мой гордый удел! – А против кого ты на этот раз сражался в честной схватке? – глазки Ужа возбуждённо засверкали. – Ужасный враг был повержен, но и я вышел из боя не без потерь! – туманно ответила смелая птица. Не говорить же змее, что он не поделил с тем мерзким рыжим ястребом банального голубя! – Возьми! – Уж протянул раненому мышиную тушку, свою дневную порцию пищи. – Не люблю дохлятину! – Сокол подхватил клювом охаянную еду и быстро проглотил. Потом Уж помог птице подняться и проводил к ручейку, текущему по дну ущелья. Сокол напился, отстранил змею и сделал несколько шажков. Неуклюже подпрыгнул. – Что ты мне на крылья нацепил? – недовольно обратился он к Ужу. – Только двигаться мешает! За невозможностью пожать плечами змеёныш выразительно мотнул тельцем. – Это шины, чтобы трещины в косточках быстрее заросли! – объяснил он смущённо. – Ну и медицинка! – Сокол саркастически скривил клюв. – Такие консерваторы и стоят на пути революционных преобразований! Он окинул ущелье зорким взором, потом посмотрел на Ужа. Рептилии было стыдно за свою дремучесть, и бедняга попыталась сжаться в комок под презрительным взглядом жёлтых глаз. – Вдали я видел выход из ущелья, – сказал Сокол. – Мне пора, как–нибудь допрыгаю. Не могу сидеть сложа крылья, пока в мире царит Зло. Кто–то должен против него бороться! – Может, останешься? – робко предложил Уж. – Ты ещё так слаб! Я поищу еду! – А ты прав, – задумчиво произнёс Сокол, сделал быстрое движение и схватил змею чуть пониже головы. – Прогресс требует жертв! – неразборчиво пробормотал он, всё сильнее сжимая клюв. Вдруг хватка разжалась. – Добрый вечер, Уженька! – послышалось ласковое шипение. Это была Семибатюшная Гадюка, приползшая на водопой. – Спасибо, – выдохнул Уж, бросая взгляд на тело отравленной птицы. – Я думала напиться, а теперь и закушу, – простодушно сказала подруга. – Что за жизнь, – вздохнул Уж, – неужели идеалы Добра требуют таких жертв?! – Ужасно, ужасно! – подхватила Семибатюшная. – Но злодей сам виноват. Я бы его не тронула. – Ты не поняла, – удивился Уж, – он–то как раз за Добро был! – Да? – в голосе гадюки прозвучала ирония, но она посмотрела на доверчивую мордочку приятеля и решила не разрушать иллюзий. – Хороший ты, Уженька! – прошипела она умилённо. – Всех–то ты жалеешь! Гадюка подняла головёнку и взглянула в синее небо, где парили другие борцы за правое дело. – Я у тебя, пожалуй, задержусь, – деловито сказала она, – вдруг ещё какой благодетель объявится!