Каталог статей

Атмосферная во всех смыслах (включая буквальный) история взаимоотношений мальчика Кои и девочки Ёи.

Спустя триста лет, когда государственный исторический музей переезжал в новое здание, из его запасников пропали многие вещи, имеющие историческую ценность. В списке пропавших значимых предметов были и дневники короля Карла Великолепного.

Типологические физиономии. Пять произнесённых и невнятных слов. Отсутствие выражения. Далёкий свисток заката. Уличные переулки и завершения. Насмешки и невозмутимость. Порочная чистота и феномен инсулиновой комы. Беспричинное беспокойство. Плечи и дверные рамы. Огненная желтизна неба. Карманные кражи и террористические машины. Десять центов и товарное безумие. Копейки и фонарные скоморохи. Воспитательные меры. Яростные союзы и симбиозы. Настоящее мгновение.

- Надоели! И косой я им, и трусишка, и серенький… или беленький… Черт их знает, сами определиться не могут! И лису с волком боюсь, и хвост короткий, зато уши длинные. Как что – так сразу сказочку про зайку! На-до-е-ли!
Коричневый плюшевый заяц в клетчатой рубашке и синих шортиках обиженно хлопнул ушами и спрыгнул с дивана.

Сны разливались чернотою под веками, пахли терпко еловою хвоей и застоялой озерной водой. Андрей закрывал глаза – и сны обнимали его тысячей мягких рук, вели за порог, сквозь поскрип иссохшейся двери, сквозь комариные писки над ухом и гулкое уханье сов – по ночному, замершему лесу, туда, где, отражая собою луну – раскинулось бесконечно огромное озеро...

 Не нравилось мне это место, но ночевать больше негде, и немного потоптавшись перед входом,  я решил обойти ветхое здание, чтобы понять есть там, кто или оно пустует. Хотя из таверны донеслась приглушенная музыка, и значит, в доме есть хозяин. Или такой же заблудившийся усталый путник?

                    Обходя «Таверну на Перекрестке», я пытался услышать голоса, но как не напрягал слух, мои старания так и остались напрасными. Подойдя к двери, я толкнул  ее носком ботинка и, оказавшись внутри, удивился и даже приоткрыл рот от изумления.

В самой тьме нет ничего страшного — это просто отсутствие света; страшны те, кто в ней обитает.