Это Лондон, детка?

Пробовал ли ты заглянуть в любимые глаза?       Это чудо жизни…

                                                                                А.Н. Толстой  «Хождение по мукам»

                                                                                                Дорогая Джесси!

       Ты была права, настояв на том, чтобы покинуть Дублин…

       Этой ночью, оставляя за спиной Ливерпуль, впервые за последнюю неделю я встретил живого человека. Старика. Вернее, я сначала принял его за старика из-за его изможденного вида, на самом деле ему было чуть больше пятидесяти. Мы развели костер и проболтали почти всю ночь. Джесси, ты, наверное, представляешь, какая это услада поговорить с кем-то, помимо своей тени. Ведь уже прошло дней десять, как я, словно безумец, от одиночества беседую с черным пятном, приклеенным к моим ногам и покорно скользящим за мной. А в безлунную ночь я остаюсь один – наедине с мыслями о тебе, и пытаюсь до тебя докричаться, разговариваю с тобой в надежде, что где-то в глубине ты слышишь меня.

       Так вот, я немного отдалился от рассказа…  Моего ночного собеседника звали Пол —  тоже ирландец, родом из Белфаста. На костре мы сварили консервированные бобы с тушенкой, которые имелись у него в запасе. Поужинав неплотно, но так, что в животе приятно забурлило, я предложил ему сигарету, и мы удобно устроились под осиновыми ветвями, чтобы укрыться от внезапно заморосившего дождя. Он сделал две затяжки и поинтересовался, откуда я родом. Тогда я рассказал ему, как ты уговорила меня покинуть Дублин и уплыть в Ливерпуль. После моих слов Пол грустно вздохнул и тихо сказал: «Хорошо, что ты послушал Джесси. Ведь Ирландии больше нет!» Вот так просто, без какой-либо подготовки он преподнес мне эту новость таким тоном, словно сожалея о быстро съеденной банке бобов. Я даже изначально не принял его слова всерьез, пока не встретился с его взглядом, в котором поблескивал затухающий костер. «Вся Северная Ирландия ныне на дне Атлантического океана», — уверил он меня, а по щеке скользнула слеза. Хотя, возможно, это была капля дождя. Услышанное повергло меня в страшное уныние. Мы уплыли в Ливерпуль, чтобы скрыться от ужаса, царившего в Дублине, не зная, что покидаем его навсегда. А как встретила нас Англия? Пустыми мертвыми улицами.

       Я внимательно пригляделся к мужчине и увидел, что он действительно плачет. «Эти чертовы лепреконы», — шмыгнул он носом. Сначала решил, что мне послышалось это слово, но Пол повторил: «Лепреконы… Вот откуда издавна повелась ирландская легенда о зеленых демонах. Видимо, и прежде они выбирались из своих нор». Если честно, то я никогда не думал о лепреконах, как о демонах; а о тех тварях, что повыползали из недр земли, как о лепреконах. Единственное, что связывало сказочных персонажей с нынешними монстрами, — это зеленый цвет. И эту мерзость я бы не рискнул пытаться поймать, чтобы узнать, где спрятан горшок с золотом.

       Дождь перестал моросить так же внезапно, как и начал. Но щеки Пола становились все более мокрыми. Он выкинул бычок докуренной до самого фильтра сигареты и спросил: «Ты помнишь, как это произошло?.. В ту ночь, когда земля содрогнулась в первый раз, я был на ночном дежурстве. Я, не раздумывая, бросился домой, где спали ни о чем не подозревающие жена и сын, но не мог добраться до них. Это было ужасно! Земля разверзалась прямо под ногами, так и норовила поглотить тебя. Я упал в неглубокую яму и потерял сознание, а когда очнулся, землетрясение прекратилось. Но, пытаясь выкарабкаться из ямы, заметил, как из расщелин вылезали зеленые твари и высасывали из людей серебристо-синий дымок. Позже я понял – так выглядела душа. Какой творился хаос. Они превратили людей в обезумевшее стадо. Господи, что же они такое? Мой рассудок не справился с увиденным, и я вновь потерял сознание. Очнулся только на рассвете. На разрушенных улицах стояла тишина. Я направился в сторону дома, обходя сотни бездыханных тел, и боялся того, что ждет меня впереди. Видимо, не зря! Мой особнячок рухнул, и моя семья оказалась погребена под обломками. Колени подогнулись, упав, я зарыдал. Но зарыдал тогда в безумии – от некой радости – радости, что они погибли, а значит, не достанутся демонам, распотрошившим ту ночь».

       Я внимательно слушал рассказ Пола, хотя и сам прекрасно все это помнил. Но ему необходимо было выговориться, а за последнее время я был для него единственным живым слушателем, как и он для меня рассказчиком.

       Возможно, ты решишь, что мне стоило уговорить его пойти с нами в Лондон, но, видя блеск в его глазах, понимал: это было бы бесполезным. Пол собирался на север, в Шотландию. Он был убежден, что в Глазго его дочь по-прежнему жива. Я поведал, что последнее радиосообщение, которое ты услышала в мертвом Ливерпуле, вещалось из Лондона, призывая выживших двигаться в сторону столицы. Но он проигнорировал мои слова, и ближе к рассвету наши дороги разошлись в разные стороны.

Твой Джонни.

P.S. Будь осторожней, любимая! Избегай темных мест, где могут затаиться леперконы. Эх, оказывается, Пол заразил меня лепреконами. Теперь и я начал их так называть.

12 февраля

                                                                                                     Любимый мой Джонни!

       Прочитав твое письмо, я прорыдала почти весь день. Ирландии больше нет… Томми, Мэри… Как же так? Они все погибли. Но, плача, я тоже вспомнила слова твоего недавнего знакомого. Я бы сама предпочла погибнуть в морской пучине, лишь бы не достаться зеленым тварям – лепреконам. Значит, так теперь будем их называть между собой. Когда-то и ты спас от них мою душу.

       Как я скучаю по тебе, Джонни! Я готова несколько часов разговаривать с тобой в зеркальном отражении озера. И постоянно надеюсь, что ты услышишь меня. Водная гладь пойдет рябью, и из прозрачной глубины услышу твой ласковый голос. Но озеро всегда остается таким же молчаливым, как и рыба в нем. Тишину иногда прерывает лишь ветер, шелестя травой и листьями. Среди постоянного безмолвия и эти звуки чудесны. Как одиноко! Ну должны ведь еще остаться люди! Где все? Ты встретил Пола. Жаль, конечно, что он не захотел идти с тобой, но это уже радует. Значит, мы все-таки не одни во всей Великобритании. Надеюсь, мы движемся в верном направлении. В Лондон. В Лондон. Кто знает, может там я смогу обрести себя?

Твоя Джесси.

P.S. Извини, Джонни, сегодня я немногословна. День прошел в трауре.

12 февраля

                                                                                                             Джонни!!!

       Какой кошмар! Мне хотелось убить тебя вместе с собой. Утром я проснулась с невыносимой головной болью. Ты же знаешь, как я отношусь к спиртному! Ах, какой ты оказался заботливым, оставив в правом кармане пачку аспирина. Я уверена, что ночь у тебя выдалась тяжелая. Боль в левом плече заявляет о том, что оно было вывихнуто. Множество кровоподтеков по всему телу. Ты наткнулся на лепреконов? На поверхность они вылезают только ночью, так как солнечный свет для них смертелен, и мое время – от рассвета до заката – относительно безопасно. Но ты, крадущийся сквозь ночь, подвергаешься постоянной опасности. Если они заберут твою душу, что станет с моей?

       Этой ночью ты даже не успел мне написать. Одно радует, что ты раздобыл «Роллс Ройс». Ведь мы проверяли столько автомобилей, и все они были не на ходу, словно твари специально портили транспорт, чтобы люди не могли уехать. Ты проскочил Бирмингем. Возможно, там у тебя и произошла стычка. Теперь я думаю, что это могут быть и не зеленые демоны, а мародеры, пытающиеся завладеть машиной. Надеюсь, в следующем письме ты мне все расскажешь. А еще, почему ты все время таишь от меня то, каким образом тебе удалось спасти и спрятать в себе мою душу. Не оставляй, пожалуйста, меня в неведении! Ведь теперь мы почти одно целое.

Твоя Джесси.

P.S Ты остановил «Роллс Ройс» на границе Оксфорда и здесь решил залить свою боль спиртным. Прошу, пока мы вместе, больше не делай так!

13 февраля

                                                                                                             Дорогая Джесси!

       Прости меня за слабость, которой я поддался! Забыться решил я, а болеть пришлось тебе. Это нечестно! Впредь такого не повторится!

       Как тяжело! В руках у меня фотоснимок. За время нашего странствия он уже измялся, но это последнее твое изображение. Помимо образов в моей памяти, кроме него ничего не осталось. Ты сидишь на песке у забора, ноги чуть согнуты в коленях. Рубашка небрежно выправлена из джинсовой юбки. Левая рука опущена вниз, правая на голове. Каштановые волосы распущены и локонами ложатся на плечи. Ты улыбаешься. Твоя улыбка, она всегда спасала меня и, думаю, еще не раз спасет. Я смотрю на свое отражение в зеркале и верю, что где-то в глубине меня твоя улыбка еще живет. Ты так же чудесно улыбаешься мне, глядя сквозь отражение моих глаз. Наверное, это даже хуже, чем любовь на расстоянии. Знать, что ты так близко – не в футе и даже не в дюйме от меня, — но не иметь возможности притронуться к тебе, взять за руку, обнять, поцеловать. А твои глаза по-прежнему живы только на фотоснимке.

       О прошлой ночи мне хотелось бы умолчать. Я не хочу марать бумагу теми воспоминаниями, которые желаю предать забвению. Больше никогда не возвращаться в Бирмингем! Именно так и выглядит настоящий город мертвых. Мне пришлось ехать прямо по телам людей, чтобы выбраться из того ада. Надеюсь, в Лондоне подобное нас не ждет!

       Но о той роковой ночи тебе, пожалуй, стоит уз… (некоторые части письма невозможно прочитать, так как оно чем-то залито, возможно, кровью) …нилась над тобой зеленая тварь. Пол назвал их лепреконами, хотя мне они больше напоминают ящероподобных существ с младенческими лицами. Ты была без сознания, а изо рта демона показался язык в виде трубки. Послышался свистящий звук – он втягивал в себя воздух. Из твоих глаз, которые были открыты, но безжизненны, начал выходить серебристо-синий дымок и проникать в язык-трубку твари. Я наконец-то смог пошевелить своим телом и с зажатым в кулаке камнем бросился на нее, сбивая с твоего тела. Повезло, что других поблизости не было, они разделывались с остальными людьми. Несколько раз моя рука с булыжником опустилась на голову вопящей твари, разбрызгивая в сторону зеленую жидкость. И вот существо умолкло, но дымок из твоих глаз  полностью оказался внутри него, а в твоем взгляде уже присутствовала смерть. Тогда в отчаянии я в последний раз опустил руку с камнем на его морду. Удар оказался так силен, что уже сдохшая тварь испустила последний серебристо-синий выдох, который попал мне в глаза. И на некоторое время я потерялся, но ког…

       …перь тебе все известно. После заката владею телом я, с рассветом – ты. Наше расстояние измеряется не в милях, а в часах, и оно никогда не сократиться, так как день с ночью не могут существовать одновременно. И для общения нам остаются только эти писульки. Но я верю, что когда-нибудь мы найдем способ, чтобы разделить наши души.

Целую! Твой Джонни.

P.S. Любовь моя, Джесси, поздравляю тебя С Днем святого Валентина! Я люблю тебя!!!

14 февраля

                                                                                                               Любимый мой Джонни!

        Наконец-то ты решился мне все рассказать. Как ни было мне тяжело об этом читать, но все-таки я тебе безгранично благодарна, что ты спас хоть частичку меня. Наверное, даже самую главную. В каком аду бы сейчас кипела моя душа, если бы осталась у демона?

       За день я преодолела немалый путь, объезжая деревенскими дорогами города. Мне было страшно оказаться в таком положении, как ты в Бирмингеме. Слава Богу, в Ливерпуле такого не было – он просто вымер, вообще не осталось и следа присутствия людей. Что же происходит во всей Англии? Интересно, такое положение только в Великобритании? Что творится сейчас на материке?

       Поздравляю тебя и я с днем влюбленных, мой милый Джонни! Я была приятно удивлена, что этим утром в правом кармане вместо аспирина я нашла валентинку, а на пассажирском месте букет полевых цветов. Спасибо, любимый!!!

Крепко обнимаю! Твоя Джесси.

P.S. Я на выезде из Уотфорда, так что, если ничего не случится, этой ночью ты уже будешь в Лондоне. Так что в следующем письме жду от тебя радостного – «Это Лондон, детка!»

14 февраля

       Это Лондон, детка???

       Джесси, милая моя! Я произнес фразу, которую ты хотела услышать. Но с такой ли интонацией? Восклицания в ней не было! Только горечь удивления. Таким ли мы хотели увидеть Лондон? К этому ли мы стремились? Ни одной души, которая могла бы нам помочь. Вообще никого! Такое ощущение, что город вымер сотни лет назад. С подобным опустошением мы не столкнулись даже в Ливерпуле. Что, черт возьми, творится с этим миром?! Теперь нам придется удовлетворить твое любопытство о Большой Земле. Утром начинай двигаться к Ла-Маншу (машину я заправил под завязку).

       Но мне теперь никогда не забыть то, как встретил меня Лондон. Полная луна гигантским диском зависла в небе. Она-то и прислала мне первое приветствие, ярким светом разгоняя смог над улицами, который сейчас царил вместо извечного лондонского тумана. В сиянии ночного светила мне удалось разглядеть город не хуже, чем при дневном свете.

       От самых известных улиц Лондона – Оксфорд-стрит, Бейкер-стрит, Пикадилли – остались одни руины. Разбитые часы Биг-Бена всего лишь два раза в сутки теперь показывают правильное мировое время. Обломки Тауэрского моста покоятся на дне Темзы. Тому, что случилось с Вестминстерским аббатством, мог позавидовать сам Герострат. Лондона больше нет! Значит, и нашей надежды тоже.

       Существует предание, если вороны покинут Тауэр, Британия падет. Воронов в Тауэре больше нет!!!

Навеки твой Джонни!

P.S. Но мы живы! И это главное! Мы будем двигаться на восток, и обязательно – обязательно! – жизнь нам еще явит свои чудеса. Иначе не может быть!

А чудеса у нас уже происходили. Мы встретились! Я не забуду день тот никогда! Шел осенний холодный дождь. Погода так и шептала: «Поплачь со мной!» Я возвращался с колледжа и вглядывался в лица прохожих. Почти всех серое небо убедило в грусти, но только не меня. Мне совсем не было грустно, а наоборот, мне хотелось раскинуть руки под дождем и, подняв лицо, громко рассмеяться, глядя в унылую высь. Я чувствовал, что волшебная сказка сегодня не обойдет меня стороной. Этой сказкой и оказалась ты! А еще сломанный каблук… Как все банально и просто получилось – ты падала, а я тебя подхватил, — но трещинку в асфальте, в которую попал твой каблук, пробило не иначе как само провидение. Ты сказала: «Спасибо!» а я сморозил какую-то глупость, не в силах отвести взгляд от твоих зеленых глаз – в них я разом утонул, как в море. Каштановые волосы совсем промокли, из-за чего казались еще темнее. Локоны небрежно переплелись, и в них запуталась моя душа – видимо, навсегда. Я думал, сердце мое остановилось, но ты улыбнулась, и я понял, что оно по-прежнему бьется – с новой силой, в новом ритме. Никогда не верил в силу первой любви, но именно тогда мне пришлось ощутить, насколько я жив. Мы живы!

Помнишь встречу, когда минул месяц после нашего знакомства? Мы гуляли по парку и тогда уже знали, что ничто не разлучит нас в этом мире. Никаким лепреконам это будет не под силу. И на старом дубе мы высекли надпись, которая всегда воссоединит нас: «Джонни и Джесси на века останутся вместе!»

15 февраля

Похожие статьи:

Рассказы → Последний кооператив

Рассказы → Разговор на вокзале

Рассказы → Под шелест волн прибрежных

Рассказы → пОлая луна

Рассказы → Последнее письмо