Чужая маска

 

Улучив момент, когда диван с витыми ножками освободился,  я пробралась в этот уютный  уголок возле камина и с наслаждением плюхнулась, на обитое лиловым бархатом сиденье. Уф! Здесь, конечно, очень здорово и весело, но столько смеяться и танцевать  так утомительно! Особенно если ты в сапогах на шпильке. Хорошо еще, что в костюме пиратки удобней, чем в платье.  Я откинулась на подушки. Место это привлекло меня ещё и потому что отсюда можно было видеть всех, кто входит в бальный зал, а самой оставаться в тени. Я же на этот новогодний бал не танцевать пришла! У меня здесь, встреча,  деловая, если можно так сказать. Вот только тот, кого я с нетерпеньем ожидаю, едва ли будет нашей встрече рад,  ведь моя задача этого типа арестовать. 

 Многие пытались, да не вышло. Он же все время ходит в синтетической оболочке. Чаще всего изображает из себя маленького, худенького человечка. И многим невдомёк, что за этой безобидной внешностью скрывается холодный, беспринципный негодяй,  грабитель и убийца.   А вдобавок ещё и коллекционер. Чего бы вы думали? Пыток! А ещё он деньги делает фальшивые, правда недолговечные, он на пять шагов отойдёт и они тают. Но выглядят как настоящие. А самое опасное в этом преступнике то, что он способен превратиться в кого хочешь. Человек и моргнуть не успеет, а он уже морду лица сменил.  Я тоже так могу, и чувствую других таких же метаморфов. Только свои способности на благо общества использую, в полиции служу, точнее в спецподразделении. 

Когда начальство изложило мне план операции, я чуть не взорвалась от возмущения. Как можно  столь опасного субъекта приглашать на многолюдный праздник?! А если он кого-нибудь ограбит или покалечит не дай Бог… Я даже мурашками покрылась с головы до ног, когда это представила. Но начальство… Оно тоже не лыком шито, и предусмотрело меры безопасности. Во все шампанское добавили одно средство, не помню, как оно научно называется, у нас в конторе его обленином прозвали. Для простых людей эта прозрачная жидкость безвредна, а вот у метаморфов вызывает сильный приступ лени. Ну я-то с ней бороться слава Богу, научилась, а вот мой приглашенный нет. Он, наверно, и ворует потому, что лень работать, а «красиво жить не запретишь». 

Однажды его с помощью аналогичного аэрозоля поймали. И к психиатру на консультацию возили. Врач три месяца его обследовал, ночей не спал и даже похудел, бедняга. Но диагноз всё-таки поставил. Как же он там формулировался? Мудрёное такое слово… «Атрофия совести», вот как! Редчайшее заболевание. Ну, а пока консилиум раздумывал, искал лекарства и пути лечения,  пациент охрану оглушил и сделал ноги. Он же в кого угодно превратиться может, даже в таракана, и сбежать.  Ну да после обленина даже пальцем пошевелить будет сложно. 

Внезапно я почувствовала, как все нервы внутри натянулись, как струны, заставив меня резко выпрямиться. Ага, явился, не запылился! Я вытянула шею, высматривая: кто там только что вошел? Увы, вошедших было сразу трое. И все остановились прямо под абажуром. Усатый толстяк в медицинском халате и почему-то двух правых ботинках. Маленькая, горбатая старушка с букетом тюльпанов. И Наполеон Бонапарт в треуголке. В принципе он мог обернуться любым из них.  Но кем именно с такого расстояния не разобрать. Я решительно направилась навстречу новоприбывшим гостям. И в это время оркестр заиграл какой-то смутно знакомый вальс. «Метель» Свиридова, если не ошибаюсь. А что вполне уместная мелодия на зимнем празднике. 

– Вы танцуете? – перехватил меня мягкий, вкрадчивый голос. А я не то, что ответить, я даже  вдохнуть не могла, так натянулись струны. Но через мгновенье все прошло, дыхание восстановилось, и я подняла глаза на говорящего. Ну конечно. Наполеон! И как же я сразу не догадалась? Это же его любимый образ! Именно в нём он одно время снимался в кино. Ну и вот оставался бы актером, применял бы свой талант на радость людям. Так нет же, сошел обратно на преступную дорожку. Ну и пусть пеняет на себя! 

– Так вы танцуете? – повторил он вопрос. 

– Боюсь, что я в таком наряде на роль Жозефины не гожусь, – я попыталась отвертеться, так как вовсе не была уверена, что во время танца струны не порвутся. Они и сейчас дребезжали, но это была скорее приятная дрожь. Хотя кто его знает, как там дальше обернётся. 

– Да ладно, не прикидывайтесь! Вам наряд сменить, что мне моргнуть. И лицо тоже. 

Вот это номер! Он меня разоблачил. Или кто-то из наших сдал? 

– С чего вы взяли?  – прохрипела я внезапно севшим голосом. 

– Чувствую. 

Вглядевшись в лицо собеседника, я заметила, что хотя губы его улыбались, слегка приподнятые брови и прищуренные глаза выдавали тщательно скрываемое напряжение. Значит, он и впрямь меня почувствовал. Тогда он может и не знать, где я работаю.  Ладно, была ни была! В конце концов, кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Миг – и блузку с брюками сменило розовое платье в стиле девятнадцатого века. И, судя по всему, никто за исключеньем нас двоих этого не заметил. Ну, или не счёл нужным заметить. 

И мы присоединились к танцующим парам. Музыка звучала достаточно тихо, чтобы мы могли продолжить нашу странную беседу, и в то же время достаточно громко, чтобы нас никто не мог подслушать. Решив притвориться болтливой  дурочкой и помня о том, что лучшая ложь недосказанная правда, я рассказала о себе довольно много, умолчав только о роде своего занятия. Из-за своих редких способностей, я всю жизнь ощущала себя белой вороной. И вот теперь с изумлением обнаружила, как легко и приятно поговорить с кем-то обладающим такими же способностями. Он же в отличие от меня своей деятельности не скрывал, но я делала вид, что принимаю всё за шутку. 

– Так значит, вы тоже можете мгновенно менять внешность, – прикинулась я неосведомленной – И где же вы этому научились? 

– Это у меня от папы. Большой был негодяй.

– А что с ним случилось?

– Он как-то решил подшутить над моей мамашей, превратился в цыпленка.

Моя мамаша, женщина серьезная, открутила ему головку.

– А что же мамаша? 

– Она  сказала:  цыпленку —  цыплячья смерть.  И  пошла  на  кухню готовить глинтвейн крепостью в  сто  тридцать градусов. Моя мамаша выпить любит.

Повисла неловкая пауза. К таким откровениям я была не готова. Даже кольнуло нечто похожее на жалость. Вот уж не повезло человеку с родителями. Тут музыка оборвалась, и он подвёл меня к столу с напитками. 

– А может, и нам пора что-нибудь выпить?  – спросила я, вспомнив о том, зачем вообще сюда пришла. – Шампанское? 

– Не откажусь, – он взял протянутый мною бокал. 

Я потянулась за другим и первой сделала глоток. По венам разлилось тепло. Из рук и ног как будто вынули все кости, а голову, наоборот, словно свинцом набили. Хотелось только одного –  вернуться к  уже полюбившемуся диванчику и поспать хотя бы пару часиков. Но не было сил даже сдвинуться с места. Мысли и те еле шевелились. А мой визави как ни в чем ни бывало любовался игрой пузырьков в хрустале. Нас разделяло всего несколько шагов, мне же это расстояние казалось огромным, как оркестровая яма. Но я преодолела его, пусть на чужих, негнущихся ногах, но всё-таки преодолела этот приступ лени. 

– А может, на брудершафт? – с улыбкой предложила я и лениво подумала, что никогда ещё улыбка не давалась мне с таким трудом. Наши руки переплелись, а все струны в моей душе задрожали от предвкушения. Еще чуть-чуть и все узнают, наконец-то, каково его истинное лицо. 

 

Примечание: Данная история была написана для конкурса "Бал-маскарад. Литературное конфетти", по условиям которого надо было пригласить на праздник известного литературного героя, не открывая его личности. Но совершенно неожиданно во время написания родилась моя авторская героиня, которая просто требует продолжения.