Соприкосновение. Начало (Работа №11)

Как из золота ведра
Каждый брал своим ковшом
Всё будет хорошо…
А.Башлачёв

— Ну ты дебил, Андрюха! Полный дебил. Нельзя же так. Думать надо, кого бьёшь — ты ведь водителя бьёшь, а мне тебя ещё сегодня полтысячи километров до Воронежа везти. Нет, ну что ты будешь делать?! — Костя Котов драматично схватился левой рукой за разбитую губу, из которой сочилась кровь; правой же рукой он решительно крутанул баранку. Старая грузовая «ГАЗелька» летела по узкой дороге в две полосы, подпрыгивая на ухабах и, несмотря на старческие хрипы мотора и треск в подвеске, выдавая не менее ста двадцати километров в час.

«Халелуйа! Халелуйа!..» — сквозь треск помех пел из радиоприёмника умиротворённый Джорж Харрисон.

— И ведь как назло, ни бинта, ни аптечки! — пожаловался водитель, сглотнув очередную порцию кровавой юшки.

— На, — Саврасов протянул невесть откуда появившийся в его руках клетчатый носовой платок.

Котов сложил его в несколько раз и приложил к разбитой губе.

Серая асфальтовая дорога петляла среди присыпанных первым снегом полей, перелесков, пустынных, словно вымерших, деревушек.

— Спасибо, — вроде бы совсем успокоившись, произнёс водитель спустя некоторое время. Но потом, словно вдруг опомнившись, добавил:

— Хотя нет… Не спасибо! Слышишь? Не спасибо! Если бы ты не был таким идиотом, ты бы не разбил мне рожу, и мне бы тогда не понадобился этот твой чёртов платок! — и он в досаде ударил ладонью по рулю.

— Если бы ты не богохульствовал, мне бы не понадобилось тебе бить рожу, — огрызнулся Андрей - широколицый мужчина лет около тридцати, простоватого, даже, пожалуй, деревенского вида. Держался он нарочито важно, придавая своей позе и жестам вид открытый, позитивный и назидательный. При этом сквозь его сельский говорок, по непонятным причинам, временами проглядывал довольно сильный английский акцент, что озадачивало и даже порой пугало собеседников.

— Ничего я не богохульствовал, не придумывай. Что я такого сказал-то? — огрызнулся водитель.

— А я тебе напомню: ты заявил, что наш Бог, Иегова…

— Твой Бог Иегова, — тут же резонно заметил водитель.

— … так вот, что мой Бог, Иегова, за мои грехи якобы совершит со мной после Страшного суда содомский грех. Ты прости, я, конечно, немного вольно перефразирую. Так вот, если надо, если тебе всё ещё очень смешно, — Саврасов сжал свой огромный кулак, — я могу тебе ещё один раз повторить, и неважно, что ты за рулём.

— Слушай, ты всё не так понял, — Котов снисходительно улыбнулся. Улыбнулся своей фирменной «котовской» улыбкой, которую так любили женщины.

— Это же просто такое выражение, — пояснил он. — Я так сказал, пытаясь показать бессмысленность и жестокость вечных анальных кар от вашего Большого Босса. Ну и применил этот оборот к тебе, чтобы ты сам на своём примере понял всю нелепость…

— Применил ко мне оборот? — переспросил, глядя исподлобья, Саврасов. — Хочешь, и я свой оборот к тебе ещё раз применю? — он демонстративно выдвинул свой сжатый кулак вперёд, так, чтобы его можно было хорошо разглядеть с водительского места.

— Эх, Саврасов, не понимаю, откуда только в тебе столько религиозной нетерпимости, столько экстремизма вот этого. И как всё это внутри тебя уживается с толстовским принципом непротивления злу насилием? Как?

— Ну, вообще-то наша организация никогда не призывала совершать насилие, — Саврасов вдруг даже как-то замялся и сник. — Скорее наоборот. Тут больше… это моя личная инициатива.

— Ну вот видишь, как я и говорил, выходит, твоя кара неизбежна! — Котов расхохотался. — Только ведь я слышал, что эту вашу «организацию» недавно вообще закрыли за терроризм. А?

— Бред вообще! — желваки Андрея напряглись, придавая лицу квадратную форму.

— Это бред, когда чиновники сотни тысяч людей одним росчерком пера ставят вне закона. И ведь главное, Свидетели Иеговы — они есть по всему миру, они никогда не лезли в дела государства, никакого. Хотя в нашем случае, может быть, и стоило… — он злобно и упрямо смотрел в ветровое стекло перед собой. «ГАЗель» проехала очередной поворот, дорожный указатель перед которым сообщил: «Ефремов 17». Из радиоприёмника Джорж Харрисон с сотоварищами теперь как-то неистово радостно пели: «Харе Кришна, харе Кришна…»

— Ну а вы как? — Котов с любопытством посмотрел на Саврасова. Видимо, его эта ситуация забавляла. — Вам запретили, вы все тут же и разошлись? Сдулись? Забросили бога вашего?

Андрей решился ответить не сразу, но заговорил уверенно, словно очищая душу от наболевшего:

— Нет. Никто никуда не разошёлся. Во всяком случае, у нас. Всё осталось по-старому, только теперь мы не светимся особо, перешли в подполье. Собрания на квартирах. Слово Божие - в смысле, «Сторожевую башню» - нам запретили распространять. Даже через границу теперь наши журналы провозить нельзя. Но и это сейчас не проблема, — Саврасов полез в свою увесистую наплечную сумку и извлёк оттуда большой белый прямоугольник планшета.

— Вот - слово Божье! — заявил он, потрясая последним новомодным «Айподом». — С помощью специальной программы теперь на этом устройстве мы любой выпуск можем читать через интернет. Трафик шифруется закрытым ключом, — сказал он, явно за кем-то повторяя не особо понятные слова, — никаких следов на устройстве не остаётся, привлечь нас не за что. Так что в этом плане только лучше стало: мне не надо постоянно таскать с собой несколько килограммов бумаги. А гонениями им нас не запугать, тем более, что мы все знаем: теперь пришли последние времена. Антихрист уже стоит у дверей.

— У сектантов постоянно антихрист у дверей, — устало отозвался Котов.

— Нет, на этот раз осталось уже совсем немного, — Андрей проникновенно посмотрел ему в глаза и нервно, одними губами, улыбнулся, — всем помазанникам были откровения. Ждать конца этого мира осталось совсем ничего, уж поверь мне.

— Брось, — сказал Котов, резко выкручивая руль на повороте, — ты всё равно не убедишь меня вступить в Свидетели Иеговы. Тем более, как нас учили: Гагарин в космос летал — Бога не видал! Всё!

— Правильно, не видал, — неожиданно согласился Андрей, — потому что Иегова не живет на земной орбите.

— Да? А где же он живёт? — наигранно наивно поинтересовался Котов.

— Мне говорили, люди, которые знают из Библии, — немного смешавшись, ответил Саврасов, — что он живёт на звезде Альцион, в созвездии Плеяды.

— Ну, — Котов шумно выдохнул, — тогда ты точно можешь выдохнуть, расслабиться и грешить!

— Это почему?

— Да потому что свет туда наверняка идёт не менее тысячи лет, а за то время, пока до Иеговы дойдёт сигнал и пока он успеет среагировать, столько всего можно наворочать, что ой-ой-ой!

— Богу не надо никаких тысяч лет, он всемогущ, — непреклонно отрезал Саврасов.

— Быстрее скорости света в этой вселенной ничего, к счастью, двигаться и распространяться не может, я по каналу «Дискавери» слышал — это научный факт, так что расслабься, — Котов сиял, наслаждаясь своей интеллектуальной победой.

Саврасов некоторое время, видимо, напряжённо размышлял, потом вдруг упрямо выпалил:

— Может!

— Пфффф, — Костя демонстративно откинул голову назад, на подголовник: — Не может! И это любому школьнику известно!

— Бог может всйо… — мрачно глядя прямо перед собой, сказал Андрей, почему-то уже с лёгким иностранным акцентом. И буквально в следующую секунду закричал:

— Смотри, куда едешь, влево! Влево! — одной рукой он схватился за руль, и они резким рывком ушли от столкновения на встречную полосу. Машина, скрипя тормозами, проползла ещё метров двадцать и, наконец, остановилась. Котов зачем-то повернул ключи и вынул их из замка зажигания. Некоторое время сидели молча, глядя, как снежинки постепенно облепляют лобовое стекло, превращая картину окружающего мира в белёсое полотно.

Первым заговорил Костя:

— Ты видел? Что это было?

— Девушка. Девочка в какой-то белой накидке, — медленно ответил Саврасов, — у неё были подняты вверх обе руки, и она появилась прямо перед машиной. И на голове у неё был венок из больших белых цветов, которые в воде растут: лилий или этих, лотусов.

— Лотосов, — тут же поправил Котов, — выходит, я с ума пока не сошёл. Я видел то же самое. Это бред какой-то: в ноябре, на границе Тульской и Воронежской областей — голая девушка с бритыми подмышками и лотосами. Хотя, кто знает, может быть, кино где-то рядом снимают. Ты удар слышал?

— Нет. Мне показалось, нам удалось обогнуть.

— Показалось… Ладно, пошли, — Котов открыл водительскую дверцу.

Вокруг на сотни метров просматривалась совершенно открытая местность. Ни одной машины в обоих направлениях на дороге не было. Андрей первым подошёл к тому месту, где совсем недавно стояла девушка.

— Смотри! — кивнул он товарищу. Тот подошёл и замер рядом с ним. На припорошенном снегом дорожном полотне четко прорисовывался круг радиусом почти в метр, на котором снега не было, поскольку тот моментально таял. Котов присел и прикоснулся ладонью к асфальту:

— Тёплая… — задумчиво протянул он.

В бесплодных поисках они провели достаточно времени, чтобы окончательно замёрзнуть и решиться, наконец, ехать дальше.

— Ерунда, — говорил через пару минут Котов, залезая обратно в машину. — Наверняка где-нибудь здесь проходит теплотрасса, и в этом месте она попросту подтекает. Горячая вода разогрела асфальт, и от него стали подниматься потоки тёплого воздуха, как от миража в пустыне. И нам попросту почудилось… почудилось двоим что-то похожее, — он повернул ключ в замке зажигания, и мотор, почертыхавшись, затарахтел. Заработали дворники, стараясь очистить стекло от налипшего снега.

Андрей сидел на своём сидении как-то задумчиво погрузившись внутрь себя. Он не соглашался, но и не опровергал доводы Котова, который всё болтал и болтал без умолку:

— А почему нам обоим привиделась именно такая девушка, словно из индийской мифологии, это тоже несложно объяснить. Надо только вспомнить, что мы до этого слушали по радио: вот эти все «харе рама – харе рама» — вот нам и мерещатся в восходящих воздушных потоках всякие индианки…

Пока он ещё это говорил, Саврасов медленно протянул руку, указывая прямо перед собой:

— Скажи, а вот это нам тоже обоим мерещится?

Прямо по курсу следования «ГАЗели» в небе виднелось нечто. Это было именно «нечто», поскольку человеческий мозг в первые секунды напрочь отказывался как-нибудь классифицировать и воспринимать этот объект. Его верхушка напоминала размерами и формой фрагмент готического храма или башню: серую, с огромным количеством различных сводов, узоров, выступающих патрубков. Нижняя же половина предмета больше напоминала блестящее, полуаморфное, заостряющееся книзу сверло. Эта часть, очевидно, вращалась, переливаясь металлическими отблесками. Вся эта исполинская конструкция медленно и равномерно спускалась из серого осеннего неба прямо в лес, по правую сторону от дороги. В конце концов, шпиль башни тихо вписался между верхушками деревьев и замер на месте.

— Вот это крендель небесный! Ты заценил? — спросил Котов Саврасова, который всё это время в оцепенении медитировал на пассажирском сидении. Костик снова выключил двигатель и выдернул ключи.

— Ну что, пойдём знакомиться? Похоже, твой Иегова и правда прилетел, скорый на помине, — он толкнул плечом застывшего свидетеля.

— Можно конечно пойти, — глухо и протяжно отозвался Саврасов из глубины своей комы, — но ты понимаешь, что это скорее всего, уже конец? В смысле, это пришёл дьявол. И там нас убьют.

— Ну да, убьют! — охотно поддержал его Котов. — А может быть — и не убьют! Велика ли разница? На мне уже год болтаются эти пять миллионов ущерба, из которых я и одного выплатить никак не могу, как ни кручусь по всей стране. Хоть и сплю постоянно в машине и ем на обед всякое дерьмо. Тебя вон вообще со всей твоей семьёй и друзьями на государственном уровне запретили, вы там шкеритесь по щелям, как крысы. Что, разве не так? А здесь — тайна. Здесь всё, наконец, может резко измениться, причём в любую сторону: как в плохую, так и в хорошую. Пошли, Иегова, — Котов ухмыльнулся, — нам, дуракам, нечего терять!

Они сошли с дороги на поле и побежали по свежевыпавшему снегу: спереди мчался приземистый водитель, за ним, словно нехотя, скакал по кочкам крупный и грузноватый свидетель.

Найти корабль не составило особого труда. Он стоял посреди леса на небольшой полянке. Его нижняя блестящая часть — «сверло» – очевидно, полностью ушла в землю, так что виден был только верх — серая, готическая, заостряющаяся на конце «башня». К тому моменту, когда два приятеля подошли к ней, она уже начинала трансформацию. Резные колонны с разных сторон вдруг словно отстегнулись и пришли в движение. Первой выдвинулась и упала на землю продолговатая металлическая платформа, метров в двенадцать в длину и два-три в ширину, с гладкой блестящей поверхностью. Потом навстречу Котову и Саврасову, двигаясь точно над этой платформой, выехала конструкция, которая постепенно на ходу развернулась и превратилась в ломаную полукруглую арку, смотрящую своим проёмом прямо на них. От корпуса к этой арке тянулось огромное множество поддерживающих ферм, кабелей, приводов и ещё каких-то предметов, не имеющих объяснения с точки зрения земной логики и техники.

Точно такие же платформы и арки, высотой метров по десять, башня выбросила ещё в четырёх направлениях, так что если посмотреть сверху, то получилась бы правильная пятиконечная «звёздочка». После выдвижения всех этих внешних элементов стало очевидно, что башня в основном из них и состояла: теперь её голый остов проглядывался насквозь, так что, глядя в одну арку, можно было хорошо разглядеть две противоположные. Внутри строение было полым: многочисленные подобия переплетающихся труб и кабелей уходили по стенам вверх, к заостренной «крыше».

Котов быстро обежал всю конструкцию по кругу, встал у одной из арок и крикнул:

— Это порталы!

— Ага, это какой-то Киевский вокзал, — согласился подошедший к нему Саврасов. — Узнать бы ещё, кто на этот вокзал прибывает…

Не успел он произнести эти слова, как ближайшая к нему арка внезапным щелчком «включилась». Выглядело это так, словно её внезапно затянула огромная плёнка мыльного пузыря, сияющая и переливающаяся всеми цветами радуги.

— Здрасьте! — почему-то выкрикнул Котов, видимо, почувствовавший какое-то незримое присутствие.

— Здравствуйте! — вдруг, завибрировав, ответила плёнка. Сказала она это приятным мужским голосом, похоже, принадлежавшим какому-то телеведущему. И тут же:

— Мы… друзья, — это уже говорила женщина, кажется, на фоне оркестровой музыки, словно это был отрывок из какого-то фильма. И далее:

— Мы хотим помочь! — теперь это был детский, но всё такой же отчетливый, «киношный» голос.

— И чем же вы можете нам помочь? — пробормотал скорее себе под нос Саврасов.

Плёнка тут же откликнулась на его реплику:

— Мы можем дать … то, в чем вы больше всего нуждаетесь, — говорили разноголосые фрагменты из разных роликов, — то, что вам надо!

Спустя некоторое время арка произнесла строгим голосом следователя из какого-то детектива:

— Нам нужен образец! — при этом мягким розовым сиянием подсветилась часть металлической платформы, находившейся ближе к основанию.

— То, что вам нужно… образец! — снова повторила переливающаяся радужными цветами мембрана.

— Андрюх, тебе чего-нибудь нужно? — озадаченно спросил Котов. И сам же ответил:

— Мне бы вот, к примеру, денег не помешало. Миллионов пять. Так можно? — арка безмолвствовала.

— Ну что же, попробуем, — он вынул кошелёк, достал оттуда тысячную купюру и положил на подсвеченный квадрат платформы. Отошёл на несколько шагов. Арка тут же ожила: в её верхней части что-то задвигалось, а тысячная бумажка засияла, словно в лучах бесчисленных лазеров, сканирующих её во всех направлениях. Потом всё остановилось и стихло. Спустя пять секунд цветная мембрана ожила:

— Операция отклонена. Деньги, — сообщила она поочередно женским и мужским голосами.

— Правильно. Деньги. А я ничего другого и не утверждал, — сказал с досадой Котов, забирая тысячу рублей. Вскоре арка снова повторила свой вопрос:

— Мы можем дать то, в чём вы больше всего нуждаетесь. Нам нужен образец!

— Андрюха, у тебя есть образец? — взмолился Котов. — Дай ей, а то не уймётся.

Саврасов подошёл к подсвеченному квадрату, некоторое время подумал, потом достал из кармана свой смартфон Huawei, положил его посреди подсвеченной зоны и отошёл назад.

На сей раз конструкция точно так же пришла в движение, что-то двигалось наверху, телефон сиял в тысячах лучей. Потом пауза и вопрос:

— Назовите количество.

Повисло неловкое молчание. Первым нашёлся Котов:

— Андрюха, называй количество.

— Какое количество? — прошипел Саврасов, почему-то краем рта.

— Какое-нибудь количество. Придумай чего-нибудь. Не стой, как истукан.

Однако свидетеля, видимо, этот вопрос наглухо подвесил, и тогда на помощь ему пришёл водитель:

— Тысяча, — сказал он. — Одна тысяча.

Недолго думая, арка пришла в движение. На сей раз поехала вся конструкция. По ходу движения многочисленными лучами она создавала под собой что-то похожее на тёмно-лиловые бесформенные кирпичи из неизвестного полужидкого материала. Потом, словно упершись в какое-то невидимое препятствие, гигантская конструкция поехала назад. На этот раз было видно, как при прохождении сияющей плоскости из этой кучи лиловых кирпичей постепенно формировалось нечто чёрное, блестящее, с закруглёнными краями. Наконец, работа прекратилась, лучи погасли. Саврасов и Котов подошли к получившемуся в результате нагромождению. Первым отреагировал Котов:

— Слушай, а похоже, это твой телефон, — заявил он, проводя рукой по стопке плиток. — Только его тут очень много, — он взял первый попавшийся, разблокировал его. Экран загорелся. Котов недолго думая, набрал свой номер. В его кармане тут же запиликало.

— Матерь божья! — крикнул он. — Они это сделали! Тысячу твоих хуавеев за три секунды отпечатали на своём принтере и, смотри-ка, даже трещину на стеклышке в углу убрали.

— Нам нужен образец, — настойчиво повторила арка, и розовый прямоугольник зажёгся снова.

Саврасов недоверчиво подошёл к платформе, забрал свой изначальный экземпляр телефона и положил его обратно в карман куртки.

— Всё это прекрасно, только сколько это всё будет для нас стоить? — вдруг спросил он.

— Да нисколько. Ты что-нибудь об оплате слышал? Я лично — нет. Ты не видишь, это же вообще автомат, тут никого нет живого. Копировальный автомат. С кем расплачиваться? Он работает сам по себе, по программе.

Какое-то время Котов возбуждённо ходил по полянке взад-вперед, всё больше и больше воодушевляясь, потом выкрикнул:

— Ты не видишь? Это же наш шанс! Такой, может быть, выпадает всего раз в жизни. У тебя в пакетах, там, в грузовом отделении — что? — резко спросил он Саврасова.

— Ещё три новых «Айпода» для братьев. Это пожертвование. Я их везу… — но Котов уже не слушал — он во весь опор бежал к «ГАЗели».

Вскоре он уже кричал Андрею:

— Да пойми ты, это же новые «Айподы Про», по сотне кусков за штуку! Сейчас мы их накопируем тысячу, десять тысяч штук. Часть отдадим этой твоей братии, часть сдадим коммерсам в ближайшем городе, пусть даже за полцены, за треть. Машина почти пустая. Туда таких упаковок с пару тысяч влезет. Десять коробок — это уже миллион! Сто — это десять миллионов. Господи, ну что же ты такой тугой, ничего не понимаешь?! Вам что там, в секте вашей, мозги, что ли, совсем наглухо отшибают?

— А если они потом что потребуют…? — тихо возразил Саврасов. — А что если потом придётся за всё это как-то расплачиваться, мы что с тобой будем делать?

— С кем расплачиваться? Ты видишь тут кого-нибудь? — Котов драматически распростёр руки. — Оглядись, тут только лес, и мы, и этот автомат. Быстро берём коробки, грузим в машину и сваливаем. Всё! Дальше нас уже не касается. Дальше наверняка набегут учёные, правительство, ОМОН с автоматами, но это уже не наше дело.

Белая коробка уверенно легла на подсвеченный квадрат платформы. Сканирование заняло, как и раньше, несколько секунд. После небольшой паузы снова раздался голос:

— Назовите количество, — но на этот раз это были уже не куски фраз, надёрганные из телепередач и фильмов, а обычный синтезированный голос помощницы, наподобие Сири, правда, слегка сглаженный.

— Видал, уже перепрошилась! — восхищённо прошипел в сторону Андрея Котов. И вслух сказал:

— Две тысячи. Две тысячи пятьсот штук!

— Две тысячи пятьсот. Принято. Цена: бесплатно, — сообщил всё тот же приятный синтезированный голос, и арка над платформой пришла в движение…

Через минуту Котов с торжественным видом стоял среди нагромождения белых коробок с изображением яблочка на боковой стороне и сдирал с айпода защитную плёнку. Когда на экране наконец высветилась заставка с разноцветными иконками, он громко выкрикнул, сгибая руку в локте:

— Йессс! Знай наших! Андрюха, мы теперь богаты и на работу можем не возвращаться. А если ещё парочку ходок успеем сделать до того, как эту лавочку прикроет ООН или кто-нибудь там ещё, — то, считай, можем вообще всю жизнь не работать...
— А ты обратил внимание, что в речи автомата появилось новое слово: «цена»? — мрачно оборвал его Саврасов.

— Да, есть такое. Но ведь цена по типу ноль, значит не играет разницы, — нетерпеливо возразил Котов.

— Но ведь появилось! И вообще, как ты думаешь, зачем они это делают? Какая у них во всём этом выгода?

— Честно тебе сказать?

— Честно!

— Не знаю. Да и какая мне разница? Зачем мы вообще живём? — взбесился Котов. — Ты верил в наступление всеобщего благоденствия на Земле? Так вот оно и пришло: представляешь, сколько мы теперь с этим принтером сможем обогреть холодных, одеть раздетых, накормить голодных? Кушай — не хочу! Привет, вот он твой Иегова, здесь и сейчас!

— В Писании сказано, — тихо возразил Саврасов, — что прежде придёт антихрист и будут страшные казни по всей земле и Страшный суд. И только потом — на земле наступит рай. «Претерпевший же до конца — спасётся». И если по Библии, то, выходит, эта штука, — он указал на башню, — скорее относится к страшным казням, чем к раю.

— Да? И как же она тебя казнит? — с издёвкой поинтересовался Котов.

— А это мы ещё узнаем. Возможно, это просто разведчик, который просто собирает о нас таким образом информацию, или это источник заразы. Что если все напечатанные ею вещи вдруг окажутся разносчиками какой-нибудь смертельной инфекции или, — он ненадолго задумался, нахмурив брови, — взрывоопасными?

— Ага, взрывоопасными, — расплываясь в издевательской улыбке, передразнил Алексей. — Похоже, ты твёрдо решил провести всю жизнь в ожидании своих этих казней. Слушай, давай уже жить, а не ныть. Тем более, нам надо теперь думать не об этом, а о том, как дотащить коробки до Газели. Хотя… — он задумчиво потыкал землю носком сапога. — Хотя, есть мысль! — с этими словами Костик снова понесся во весь опор к машине.

Через несколько минут раскрасневшиеся Котов и Саврасов уже заканчивали погрузку коробок и телефонов в подогнанную к самой башне «ГАЗель», которая на удивление уверенно прошла по сухой целине поля.

— Всё-таки вот что значит, когда голова работает! — рассуждал про себя за работой Котов. — Ведь таскать всё это по полю нам бы пришлось не иначе как до завтрашнего утра. Всё же хорошо быть продуманным человеком! Хотя, — добавил он, запихивая последнюю коробку в грузовой отсек и закрывая заднюю дверь, — если уж быть продуманным, то до конца! — Котов вынул из куртки права и засунул их в бардачок, включил зажигание и поехал прямо на платформу, туда, где зовуще горел розовый прямоугольник.

Через некоторое время женский голос бесстрастно сообщил:

— Сканирование завершено. Назовите количество.

— Две, — ответил Котов. — Две: одну мне, другую тебе сделаем, а эту — отошлю с сотней айподов к Ильину, в счет уплаты долга: не хочется больше видеть эту гниду почему-то, — обратился он к Андрею.

— Две штуки. Принято. Цена: бесплатно… — произнесла мембрана.

Пока аппарат выпечатывал свои гигантские тёмно-лиловые кирпичи, Котов мечтательно сказал:

— Эх, мелкому теперь наконец квадрокоптер куплю!

— Что? — переспросил Андрей, с трудом разбиравший слова среди шума работающей арки.

— Да, говорю, Игорьку своему обещал подарок, если он без троек четверть закончит. Он закончил. А у меня с деньгами, ты знаешь, всегда полный аллес. Я, типа, замял это дело. Неловко вышло. Зато теперь выручу деньги, куплю сыну квадрокоптер: пусть играет и развивается. Папка сказал — папка сделал. Ты выполнил своё обязательство, сын, я — своё… — он ещё долго бубнил что-то невнятно правильное и назидательное, про воспитание детей, но из-за шума было ничего не разобрать.

Новые «ГАЗели» оказались действительно новыми. Котов заглянул под капот, простучал ходовую, но ни одной болячки, характерной для оригинала, не обнаружил. Мало того: грязи нигде не было. Машины выглядели, как с конвейера. Наконец, повернув ключ в замке зажигания, Алексей услышал мерное могучее урчание двигателя и восхищённо воскликнул:

— Это же просто «Мазерати» какой-то! Послушай, как ревёт! — и он пару раз надавил ногой на газ.

Когда все три одинаковые, под завязку гружёные машины уже стояли рядом на обочине дороги, пришла пора прощаться.

— Ладно, Андрюх, не поминай лихом, — подвёл итог Костя. — Это по праву твоя машина и твои «Айподы», вот и делай с ними, что хочешь. И если ты и твоя Организация, — он уважительно выделил это слово: «Организация», — считаете, что это что-то дьявольское, нехорошее, то что же, я не имею ничего против, считайте. А лично я со своим братом сюда ещё парочку раз думаю наведаться, — он искоса оглянулся на торчащий невдалеке готический шпиль, — у Стёпы тоже жёсткие проблемы с деньгами: без квартиры остался, так что надо выручать пацана.

— Знаешь, — задумчиво ответил ему Саврасов, — от дьявола это или от Бога — не мне судить. У нас в Организации есть знающие люди, которые Библию буквально как свои пять пальцев… Есть старейшины, наконец. Вот они и будут решать, что это такое. Пока. Да, прости, что дал тебе в рожу, — Андрей примирительно улыбнулся, — это всё агрессия, грех. Но я с этим в себе борюсь, — и они ещё раз обнялись на прощание.

— Ну, пора, по коням! — Котов первым запрыгнул в машину и резко тронулся с места. В ближайшие дни его ждала целая куча неотложной работы.

Розоватый безоблачный закат предвещал скорые морозы. Уже изрядно стемнело. Наполненный тенями лес, голый и почти безжизненный, безучастно взирал на пустую автотрассу и мчащийся по ней грузовичок. Точно так же холодно и безразлично выглядывала из леса чернеющая верхушка необычной башни.

***

Там же. Восемьдесят часов после активации.

Широкая километровая очередь из грузовиков всех возможных калибров, цветов и мастей начиналась ещё на асфальтовой дороге, потом тянулась по полю, щедро усыпанному щебёнкой, и, подходя к лесу, расходилась на несколько рукавов. Мимо неё шла невысокая энергичная женщина лет тридцати, в зелёном пуховике, отороченном рыжим искусственным мехом. Надпись на её бейджике гласила: «Организатор. Эльвира». За ней следовали двое мужчин, по-видимому, находившихся в глубоком шоке от всего происходящего и недоуменно озирающихся вокруг.

— Всего у резака есть пять печатающих арок. Работают они все с одинаковой скоростью, — сообщала на ходу женщина уверенным, несокрушимым тоном, словно подобные экскурсии она водила уже не один год. — Организаторы следят за равномерностью очереди, чтобы всё было по-честному, и никто не злоупотреблял доступом к резаку. При этом правила такие: на фуру предоставляется по полчаса, грузовик — двадцать минут, вся прочая малотоннажка — пятнадцать минут. Если не успеваешь — за отдельную плату мы дадим наших грузчиков, но можно приехать и со своими. Сверх лимита ждать никто не будет: тебя просто выпихивают, и идёт следующий. Неубранный товар в зоне выдачи при печати переформатируется на новый. Такое уже не раз случалось.

Они подошли к опушке леса. Несколько парней, размахивающих руками и матерящихся возле сбившихся в кучку фургонов, злобно оглянулись на женщину. Один из них выкрикнул в её сторону:

— Эй, «организатор», вас никто здесь не просил организовывать, валили бы вы все…

— Эличка, детка, пойдём в наш фургончик, пошалим! — визгливо пошутил какой-то разнузданный аноним из толпы. Раздался смех.

— Ну так вот, на чём я…? — продолжила она, как ни в чём не бывало. — Ах да, пять арок. При этом запомните, наша очередь расходится только по четырём. Наши — все кроме северной. Северную себе приватизировали то ли Свидетели Иеговы, то ли адвентисты какие-то — там чисто их делянка.

Один из мужчин было издал какой-то возглас недоумения.

— И не спрашивайте, почему так вышло, — пояснила Эля, — я сама, честно говоря, от этого в шоке.

Между тем очередь из грузовиков стала шире и начала разделяться на рукава, которые пробирались окружными путями к уже отчетливо различимой башне. Внезапно из гущи машин выскочила проворная бабка в серой телогрейке. В руках у неё был алюминиевый поддон, накрытый одеялом:

— Ребятки, пирожки: с капустой, яблоками, печёночкой, всё тёпленькое, берите!

— Горячий чай, кофе, медовуха! — заголосила выпрыгнувшая вслед за ней вторая бабка, с большой клетчатой сумкой-тележкой на колёсиках.

— Это местные жители, подрабатывают, — со снисходительной улыбкой пояснила Эльвира.

— Да, кстати, сейчас мы подойдём к самому резаку, сразу предупреждаю: в режиме сканера на арку лучше прямо не смотреть: можно словить «зайчика», вам нужны проблемы с сетчаткой? Лучше вообще там лишний раз не стоять: кто знает, какими излучениями там шарахает? Взяли – отскочили.

По мере приближения к голове очереди, народ в ней становился всё мрачнее и напряжённее. Бородатый водитель красной фуры переговаривался через приспущенное стекло двери со своим коллегой:

— …а я вот по продуктам решил вдарить. Забиваю длинномер чёрной икрой. Деньги неплохие, но уже скоро все окрестности затоварятся по полной. Придётся что-нибудь другое подыскивать…

Двое мужчин наконец попали в конечную точку своей экскурсии и теперь окончательно впали в ступор от созерцания невероятной картины происходящего. Огромная башня посреди леса неистово размахивала одновременно тремя из пяти своих арок-отростков. Видно было, как на ближайшей платформе, словно проявляясь из полужидкой тёмно-синей пластмассы, в лучах принтера материализовывались какие-то гигантские матерчатые тюки. Не успела сияющая плоскость погаснуть, как выпрыгнувшие не пойми откуда два десятка бритоголовых солдат стремительно перебросали всё добро в кузов военного КРАЗа. Потом сами солдатики на ходу попрыгали вслед за мешками, и грузовик с рёвом исчез в лесу. На его месте моментально нарисовалась фура-длинномер и четверо озирающихся по сторонам молодых людей, которые, кряхтя, вытаскивали на платформу большую зелёную фанерную коробку со стальными ручками.

Почти одновременно из двух разных арок с небольшой задержкой раздался одинаковый монотонный женский голос:

— Введите количество! …те количество!

— Ну вот, кажется, я всё рассказала, — подытожила Эля-организатор. — Вы платите взнос за место в очереди, оно закрепляется за вами и никуда уже не денется. Так что в любой момент у вас есть право… Есть право! Я частенько тут разговариваю с водителями — некоторые за один оборот по миллиарду рублей делают. А можно за сутки обернуться и два, и три раза. Так что сто тысяч за место в очереди — это, я считаю, не деньги, — Эльвира достала пластиковую планшетку с разлинованной бумагой и занесла над ней ручку:

— Итак, записываемся? Вы будете у нас восемьсот двенадцатыми. Назовите регистрационный номер.

Но ответить ей экскурсанты так и не успели. Похоже, в тот момент, когда началась повсеместная суета, они просто куда-то провалились, исчезли.

Водители — как нервные клетки единого организма: каким-то образом информация в их среде передаётся с неимоверной скоростью. Поэтому, как только началась заваруха — все всё поняли без слов. И если бы в обычной, повседневной жизни, столкнувшись с такой опасностью, они бы попросту растворились, разъехались по дорогам и пролескам, то сейчас, похоже, водительский коллективный разум решил, что это не тот случай, когда следует удирать.

БТРы выехали из-за дальней от дороги стороны леса. Всего их было с два десятка. Буквально за минуту они перекрыли проезды к полянке, на которой стоял резак. Потом раздался неприятный свист, и на всю округу заорала звуковещательная станция, под которую была приспособлена одна из боевых машин:

— …где тут нажимать?... — прогремело на весь лес. — Уже? Кхм. Внимание! Говорит полковник нацгвардии Рыков Олег Степанович. Вы оказались в зоне проведения спецоперации. Местность оцеплена и контролируется войсками. Приказываю всем немедленно покинуть эту территорию. Повторяю: немедленно покинуть периметр! — и потом уже по-отечески: — Ребята, лучше уезжайте, у нас тут очень жёсткий приказ.

Но никто из водителей даже не сдвинулся с места. Работа на резаке продолжалась полным ходом. Люди ещё более судорожно стали ворочать свои ящики, ещё решительнее давали задания на копирование. Все понимали: их чудо вот-вот может закончиться, кислород уже перекрывают — и от того спешка усиливалась до предела. Но и те, кому было ещё далеко до раздачи — тоже не собирались расходиться. Они завели двигатели грузовиков и нервно наблюдали за происходящим, то и дело рыча газом и выбрасывая в воздух клубы чёрного дыма. И когда первые БТРы рванулись с поля по направлению к резаку, с десяток фур, моментально развернувшись, встали у них на пути. Грузовики преградили им дорогу, сформировав защитное кольцо в два-три слоя.

— Хрена вам лысого, а не резак!

— Пошли вы к чёрту, только и думают постоянно, как бы чего ещё у нас забрать! — раздавались озлобленные крики изнутри круга. Им вторил безразличный голос мембраны:

— Триста сорок две тысячи. Цена: бесплатно.

Организатор Эльвира стояла внутри кольца баррикады, прижимая к груди свою глупую пластиковую планшетку, и лицо её выражало решимость и нежелание никому уступать. В её беспросветной жизни матери-одиночки только-только появился, так же, как и у всех тут собравшихся, неожиданный проблеск, замаячила радужная перспектива. Мир, где она могла заработать за день больше, чем за всю свою карьеру кассира, доверчиво открылся перед ней, и она, как и все тут собравшиеся, не собиралась его никому отдавать.

Крупнокалиберные пулемёты заработали почти на всех бронетранспортёрах одновременно. Нечеловеческий шум оглушал. Первые же выстрелы разорвали кабины грузовиков буквально в клочья, обшивка фургонов выворачивалась лоскутами наружу, словно это была не сталь, а фольга от конфет, в которую озорной школьник тыкает шариковой авторучкой. Только в самом крайнем внутреннем кольце водители успели попрыгать на землю, и теперь, извиваясь, отползали в сторону леса.

Организатор Эльвира так и стояла с непоколебимым гневным видом в самом центре заварушки. На этот раз её рефлексы играли не на её стороне. Первая пуля попала ей в правую ногу и силой инерции вырвала её вместе с суставом и изрядным куском куртки. Падая вслед за оторванной ногой, Эля словила ещё одну крупнокалиберную пулю, которая прошла грудную клетку насквозь, выплёскивая наружу её внутренности, перемолотые в кровавое детское пюре. Тело рухнуло. Вслед за ним на землю упал пластиковый планшет с блестящим зажимом, из которого повылетали разлинованные в полосочку белые листки.

Башня не осталась безразличной к атаке людей. При звуках первых же выстрелов все пять платформ вздрогнули, оторвались от земли и поднялись в воздух. Арки, на ходу собираясь и перегруппировываясь, спешили занять своё исходное положение внутри корпуса. Обратная трансформация заняла от силы секунд десять. Собравшись, корабль начал дико вибрировать: от него исходил оглушительный гул. Земля задрожала. Почва брызнула струями на десятки метров вверх. Её частицы, пыль и пар окутали корабль, так что тот на какое-то время стал вовсе невидимым. А когда этот земляной фонтан успокоился и осел, всем стало ясно, что башни уже нет. От неё не осталось ровным счётом ничего — только аккуратный, словно тщательно перепаханный круг на полянке.

Пулеметные очереди тут же стихли. В наступившей оглушительной тишине послышался хруст стекла и стоны раненых. Из ближайшего пролеска неспешно вышли несколько человек. Они недоумённо ходили по перекопанному пятачку, словно не веря самим себе, трогали руками ещё тёплую землю. У некоторых на глазах выступили слёзы отчаянья. Кто-то с ненавистью на лице зачерпнул землю рукой и бросил её в сторону БТРов:

— Вы этого хотели, сволочи?! Вот, получите! Получите!

***

Купертино. Штаб-квартира «Эппл», 317 часов после активации.

Пожалуй, ничего не может быть отвратительнее, чем объясняться с людьми, которые только что, совсем недавно, считали себя почти богами, богатейшими жителями планеты, а теперь, когда это сказочное богатство, да и само будущее выскальзывает у них из рук, они собирают все свои силы, всю свою ярость, и цепляются зубами за уходящее могущество. Вот тут-то и проявляется весь их звериный облик, да ещё и в таком объёме, в каком они и сами от себя на ожидали.

Так рассуждал про себя Мукеш — худощавый индус, на вид лет двадцати семи, сутуловатый, с острыми чертами лица и умным проницательным взглядом. За внеочередным экстренным собранием мажоритарных акционеров «Эппл» он наблюдал из-за кулис малого конференц-зала. Сейчас на сцене, как директор по продажам, отдувалась Анжела — кремень-баба, но и её за первые пятнадцать минут собрания так расчихвостили, что буквально летели лохмотья. Мукеш выглянул украдкой в зал: там сидели омерзительные, как ему сейчас казалось, плешивые мужики, старые, обрюзгшие, в очках с дорогими оправами. Бывшие, уже, мультимиллиардеры. Они теперь, похоже, совсем распустились и уже не старались держать себя в рамках приличия, отрабатывать роли удачливых деловых людей. Галстуки были ослаблены или сняты вовсе, а на сцену лился порой попросту отборный мат. Мукеш чувствовал себя так, будто бы вверху живота у него взорвалась бомба. Во рту пересохло, а руки стали предательски липкими. Следующим на сцену шёл он.

— …но мы не можем контролировать такой фактор как башни-репликаторы, — решительно возразила Анжела Арендис.

— Милочка, на что тебе предоставили сорок миллиардов? — выкрикнул старик из самой середины. — На то, чтобы ты спасала акции, спасала компанию. Если не желаете должным образом работать — мы найдём вам замену. Любой контрафакт — уже преступление. Припрягите поплотнее правительство, припрягите армию. Если армия распустила сопли — припрягите частные военные компании.

— Это не особо афишируется в прессе, но правительство уже исчерпало все средства в попытках взять репликаторы под контроль, — тихим голосом ответила Анжела. — При угрозе силового захвата или окружения башни исчезают. Так было, во всяком случае, со всеми четырьмя репликаторами в США. Выяснили, что они просто зарываются глубоко в землю. Они или дожидаются там отвода войск, или же всплывают из-под земли в новом, совершенно неожиданном месте. Таким образом, ни одна попытка силового контроля…

— Всё понятно, правительство сосёт у пришельцев, — вызывающе выкрикнул толстый энергичный господин с правого края. — Ну а у вас-то есть какой-нибудь план? За эти две недели продажи не упали, как ты нам тут трындишь, они попросту сдохли! Ещё месяц такой жизни — и всем вам можно будет не выходить на работу, а вашими акциями можно будет подтереться. Каков ваш план «B»?!

— Ну, я уже говорила о привлечении рок и поп-звёзд и проведении масштабной акции: «Покупай только в магазинах Эппл»… — начала было Анжела, но в зале тут же поднялся гвалт:

— Да не сработает это! Пошла ты! — кричали ей прямо в лицо.

— Люди всегда между товаром задорого и точно таким же товаром за бесценок всегда выберут второе, что ты им ни втирай.

— Господа, господа! — Анжела пыталась взять инициативу в свои руки. — Тогда позвольте представить вам наш план — если не «B», то «C». Руководитель отдела перспективных исследований: Мукеш Пател!

Ну всё, теперь деваться было уже некуда. Мукеш наскоро вытер ладони о полы пиджака и походкой гика-лунатика вышел на сцену, к озлобленно затаившейся публике.

— Здравствуйте. В двух словах, наша идея заключается в том, чтобы не бороться с репликаторами, как с конкурентами, а изучить их и использовать на полную катушку те технологические возможности, которые они нам могут дать, — Мукеш начал своё выступление с самой сути. Он прекрасно понимал: допусти он в своей речи хоть небольшую заминку, и такую мелкую сошку, как он, просто вышвырнут отсюда навсегда. Но зал пока слушал. И индус продолжил:

— Для начала мы досконально изучили, что из себя представляют копии наших продуктов. И нашли, что, действительно, всё в них идентично, за небольшим исключением: чипы! Можно первый слайд? Вот посмотрите, на левой картинке показан наш оригинальный чип процессора А13. На правой картинке — копия, выполненная репликатором, после удаления защитного слоя. Как видите, топология чипов совершенно разная, хотя по функциям они идентичны. То есть в процессе копирования процессор, по сути, был проанализирован и переработан заново.

В зале поднялся шум.

— Причём, — продолжил Мукеш, — насколько мы знаем, эта работа заняла у башни в сумме со сканированием не больше трёх секунд. Не было установлено случая, чтобы башня «задумывалась» перед началом печати больше трёх секунд. У нас подобная работа заняла бы с полмесяца. Если вы хотели узнать, насколько умны репликаторы, то вот ответ. Как видите, кристалл-копия выполнен с абсолютно равномерной плотностью компоновки по всей площади. Им не нужны никакие технологические зоны. Следовательно, сделали мы вывод, у них нет ограничений, присущих нашей микроэлектронной технологии. Похоже, они создают чип на атомарном уровне, просто подражая нашей конструкции. А этот факт мы могли бы попытаться использовать для обеспечения технологического выигрыша, — Мукеш выдержал паузу.

— А что, если бы нам удалось «попросить» репликатор сделать то, что самому человечеству по причине технологических ограничений сделать пока нереально? Что если заставить его самого сделать первый экземпляр того, что нам, землянам, пока не под силу и, может быть, ещё десятки лет будет не под силу изготовить? Вот таким вопросом занялась наша исследовательская группа. И мы нашли решение. Включите ролик, пожалуйста, — обратился он в сторону. — Нами было сделано более сотни опытов, и сейчас вы увидите первый удачный.

На экране появился чёрный остов башни и призывный розовый прямоугольник на платформе. Слева в кадре стоял сам Мукеш. Вскоре раздалось: «Введите образец». Вслед за этим индус положил на платформу микросхему на подложке и включил стоящий на земле трёхмерный проектор высокого разрешения. Тот был установлен так, чтобы изображение формировалось прямо над платформой. Огромный голографический чертёж кристалла со многими миллиардами микроскопических переходов, резисторов и дорожек простирался над платформой, метров на шесть в высоту.

— Одна видоизменённая копия. Использовать данную схему для изготовления, — произнёс Мукеш на экране.

Розовый прямоугольник погас, и пару секунд будто бы ничего не происходило. Но вдруг конструкция пришла в движение и началась печать. На платформе постепенно, в свете вспышек и лучей появлялось что-то, очень похожее на исходный процессор, но несколько большее по габаритам. Ролик закончился.

— И теперь я с гордостью представляю результат наших работ, процессор, обладающий революционной мощностью. Мы его пока называем А1300. Этим названием мы обязаны тому, что с помощью репликатора мы увеличили количество ядер и, соответственно, вычислительную мощность нашего самого передового мобильного процессора А13 ровно в сто раз! Он отлично работает. Он потребляет всего пятнадцать ватт, — докладчик небрежно вынул из заднего кармана джинсов блестящий серебристый квадратик. — Перед вами — самый мощный микропроцессор на земле! И, по иронии судьбы, это процессор для мобильного телефона, — в зале раздался доброжелательный смех.

— Этот, самый первый удачный конструкторский эксперимент с мощностями репликатора, — продолжил Мукеш, — уже дал нашим разработчикам технологическую фору почти в десять лет. Представьте, чего мы сможем добиться, целенаправленно двигаясь в том же направлении?! Господа, я всего лишь исследователь, конструктор, но я представляю вам инструмент, с которым мы получаем немыслимый, фантастический отрыв в технологиях. Как защитить плоды наших трудов? Как на всём этом заработать деньги в принципиально новых условиях рынка, решать уже вам.

Молодой индус окинул зал быстрым взглядом: публика довольно гудела. Многие разговаривали друг с другом, по-видимому, что-то предлагали, обсуждали. Загнанная стая хищников снова превращалась в деловых людей. Озлобленные подонки постепенно преображались обратно в мультимиллиардеров.

***

Похожие статьи:

Рассказы → Монолит (Работа №7)

Рассказы → Благими намерениями… (Работа №6)

Рассказы → Снег (Работа №4)

Рассказы → До рассвета (Работа №5)

Новости → Конкурс "Начало конца"