Приглашение (Работа №25)

Ветер подхватил концы её шарфа, такого же солнечного, как её настроение. Настроение, которого не могли испортить ни небо цвета асфальта, ни срочное задание от шефа – из-за него пришлось выбираться в промозглую серость и шлепать в новых туфлях по лужам, ни терпкая, как чай с бергамотом, осенняя тоска, которая пробралась в город под убаюкивающее бормотание дождей.
К тому же до министерства социального развития десять минут ходу, если не торопиться.
Дубовые двери неохотно приоткрылись, пропуская внутрь очередную порцию сырости.
Ася стряхнула зонт, протиснулась внутрь - и чуть не забыла убрать руку из дверного проёма.
Причина её неожиданной забывчивости стояла, попой прижимаясь к выложенной серым мрамором стене пустынного вестибюля, и… курила. Совершенно не стесняясь гипсовых лиц ангелочков, которые укоризненно наблюдали за ней с белоснежных высот потолка.
Ася оценила стройные щиколотки, обтянутые бордовой замшей изящных ботинок, такого же оттенка узкую юбку, собранную гармошкой так, что цвет нижнего белья не остался в секрете, и размазанную по лицу тушь.
– Аня… Анна Игоревна, что случилось?.. – растерянно спросила она, от удивления не сразу вспомнив о субординации, которую они старательно соблюдали на работе.
Анна Игоревна как будто ждала этих слов. Услышав их, обессиленно сползла вниз по стенке, уткнулась лицом в колени и зарыдала навзрыд, уронив на пол сигарету. Ася поспешила уничтожить следы преступления. Какое бы у подруги ни случилось горе, она знала точно – два месяца исправительных работ ей точно не помогут.
Затем, не придумав ничего лучше, вытащила подругу на улицу, прямо под холодную струю, хлещущую из водосточной трубы.
– Охренела? – вырвалась та. – Мне ж ещё работать.
– Я рада, что ты об этом вспомнила, – отозвалась Ася и поспешила за подругой в вестибюль.
– Косметичку дай! – потребовала подружка, яростно сверкая глазами, но Асю это нисколько не смутило: за два года совместной жизни видела и не такое. Пять минут - и зарёванная Аня превратилась в Анну Игоревну, немножко более бледную, чем обычно, с чуточку припухшими веками и подрагивающими ещё руками, но уже способную держать себя в руках.
Ася знала, что в таком настроении с расспросами лучше не лезть, поэтому молча наблюдала за превращением, гадая про себя: что же случилось?
– Асия Николаевна, вам следует срочно получить почту, – процедила подруга, вернув косметичку хозяйке, и, не оглядываясь, зашагала вверх по широкой лестнице.
Корреспонденция оказалась настолько важной, что Асе пришлось заполнить несколько формуляров и даже расчехлить собственную печать.
– Опять какое-нибудь ответственное и очень срочное задание? – спросила у девчонок из отдела делопроизводства, но те ничего не знали или делали вид, что не в курсе. Обычно они всегда всё знали, но сегодня почему-то хмурились и не отвечали, даже разговоры о погоде не вызывали привычного оживления.
Встревоженная Ася поспешила обратно, но ничего не произошло. Шеф, получив письма, заперся у себя в кабинете и отказался принимать даже бухгалтеров, которых накануне сам же и вызвал.
До самого обеда Ася ждала, что что-то произойдёт, но в без четверти двенадцать начальство молча покинуло кабинет. Она только и успела разглядеть ультимативно сжатые челюсти и широкую, решительно расправленную спину, что означало высшую степень боевой готовности. В такие минуты шефа отвлекать не рекомендовалось, поэтому Ася закрыла приёмную и отправилась обедать, в предвкушении предстоящей встречи позабыв обо всех тревогах мира.
Дождь тихонечко моросил, заставляя продрогших людей спешить туда, где тепло и светло, потому что на улицах к обеду стало ещё более холодно и сумрачно, чем было с утра.
«Хорошо, что завтра суббота, – порадовалась про себя Ася, представив, во что превратятся улицы, если ещё похолодает.
Она не спешила, потому что ушла на обед чуть раньше, сразу же вслед за шефом; но, завидев на террасе знакомую фигуру в серо-синем деловом костюме, заторопилась, поскользнулась и почти упала, но не на блестящую от воды брусчатку, а в уютные объятия любимого человека.
– Осторожнее, – прошептал он, и по голосу она угадала, что он улыбается.
– Обязательно, – пообещала она, – но когда тебя не будет рядом. А пока спасай меня от бед, как и положено прекрасному принцу.
– Хорошо, – пообещал «принц», – будем стараться.
Перекинул Асю через плечо и под улыбки окружающих потащил в лифт.
– Мы же вроде обедать собирались, а не шоу для посетителей гостиницы устраивать? – спросила она в лифте и попыталась вывернуться.
– Не дёргайся, – потребовал он, слегка хлопнув её по заднице, пробежался ледяными пальцами по ногам, забираясь всё выше.
– Холодно же! – запищала Ася и попыталась вырваться, но не получилось. Лифт остановился. По дороге чуть не врезавшись в одного из постояльцев, они добрались до номера.
Юбка оказалась задранной вверх чуть ли не раньше, чем закрылись двери.
Глядя на капли, неторопливо ползущие по стеклу, она думала о том, как хорошо, когда собственное тело уже не принадлежит тебе и чьи-то руки знают тебя лучше, чем ты сама. Когда стук сердца рядом заглушает все звуки, а присутствие другого согревает, заставляя ощущать себя океаном нежности, что тянется бесконечно, то уносясь за горизонт, то возвращаясь обратно в тёплые объятия.
– Пора идти, иначе ты не успеешь поесть, – Дима попытался образумить её и отстраниться.
Но отпустить его оказалось невозможно, поэтому она прижалась ещё сильнее, стараясь разрушить любую грань между ними. Всего шаг, и они возвращаются в вечную тьму, где оба - всего лишь цветные зарницы, что кракелюрами расползаются по её полотну, раскрашивая его лиловым и лазурью.
На прощание вдохнув аромат Димкиной кожи, Ася заставила себя отстраниться и шагнула под дождь, не открывая зонта, чтобы смыть с себя опьянение его присутствием. И ещё долго ощущала его взгляд спиной, а когда очнулась, обнаружила в руках фирменный пакет с логотипом ресторана, где им так и не удалось поесть.
Под шорох дождя день плавно скатился к своему окончанию. Шеф вызвал её, только когда старинные напольные часы в его кабинете начали обратный отсчёт последнего часа. Ася уже почти забыла об утренней почте, но, увидев перед шефомнаполовину пустую бутылку, вспомнила.
«Что это за день такой?» ¬– подумала Ася, поражаясь тому, что окружающие решили забыть о благоразумии.
– Асия… – начал шеф, но вдруг запнулся, попытался начать снова, вздохнул и виновато спрятал глаза.
И тут Асия поняла, что никогда раньше не видела шефа таким печальным. Обычно он держался очень прямо, двигался быстро и легко, несмотря на возраст и немалый вес. Нет, он не толстый, но, когда был молодым, много лет занимался борьбой и даже выступал на Арене. Такое не проходит даром. Сейчас же он поник, от чего стал казаться большим и неуклюжим, а главное, невыносимо печальным.
– Асечка, я пытался что-то сделать… – в голосе шефа слышно сипение, как будто его горло сдавлено, – но против отдела Планирования семей бессилен не только я, но даже сам Министр. Ты, наверное, уже знаешь об этом от Анны Игоревны.
Ася внимательно его слушает, но не может понять, что происходит. Против чего бессилен Министр? И о чём она должна была узнать от Ани?
– Дочка, могу сказать только одно – соболезную, – уже почти шепчет он и прячет васильково-голубые глаза, прикрыв их покрасневшими веками, на которых Ася отчётливо видит рябь многочисленных веснушек и серовато-белый пушок ресниц.
Мир начинает странным образом дрожать и рассыпаться на мелкие осколки, но, даже скованная его ледяным дыханием, она каким-то образом умудряется принять из рук отца украшенную позолотой карточку, которую украшает изящная подпись: «Приглашение».
Приглашение на бракосочетание Морозняк Асии Николаевны и Белосельского Евгения Александровича.
«Кто такой Евгений Александрович?» – всплывает вопрос. Ответа она, конечно же, не знает.
Отдел Планирования семей никогда не ошибается. Каждому человеку подбирается пара, генетически наиболее подходящая для рождения здорового потомства, и спорить действительно бесполезно. Закон в этом отношении предельно строг – человек, отказавшийся от выполнения демографических обязательств, исключается из членов общества, а его тело идёт на изготовление необходимого медикам биологического материала.
Всё это крутится в голове Аси с бешеной скоростью. Там же мелькает лицо Ани, но чаще всего встречается Димкина хитрющая улыбка, та, с которой он сегодня учил её снова стоять на ногах.