Последний рейс "Зари"

На околоземной орбитальной станции «Зенит» диспетчерской службы Космофлота началась обычная смена.

Но у старшего диспетчера Фаруха Каримова, заступившего в тот день на дежурство, было дурное предчувствие. Фарух, как ни пытался, не мог найти причины этому чувству. Что-то скребло душу, не давало покоя. Опрос станций диспетчерской службы лишь подтвердил — всё спокойно, обычные рабочие будни на околоземной орбите. Но беспокойство не оставляло Каримова — что-то должно было случиться, Фарух знал свою натуру.

 – Что ты мечешься? — старший оператор Информационно-Управляющей системы станции Яна Панович — тридцатитрёхлетняя светловолосая женщина — с сочувствием посмотрела на старшего диспетчера. За пять лет работы на «Зените» она хорошо изучила характер начальника смены. Если Фарух не может найти места — лучше приготовиться к происшествию. Может, конечно, и повезёт, и ничего не случится, но всё же…

– Не знаю, Яна, что-то не даёт покоя. Опроси внешние сектора на всякий случай.

– Ничего экстраординарного. На подходе грузовик «Прогрессор», исследователь «Эйнштейн», пакетбот «Заря», астробот AS-210, базовый снабженец «Венус».

– Да, ничего необычного. Объект «210» отслеживают?

– Да, но свежую сводку ещё не получили. Какая-то непредвиденная задержка, — Яна замолчала, взглянув на Фаруха. — Тебя это беспокоит?

– Возможно. Метеорное тело в околоземном пространстве — это всегда тревожный случай. Плотность движения кораблей в околоземном пространстве слишком высока. Любой посторонний объект аварийноопасен.

– Пакетбот «Заря» заходит на внешнюю орбиту, — Яна заняла место у терминала. — Ещё один вызов со станции наблюдения LO-7. Сводка об объекте «210». Странно…

– Что случилось?

– У сводки пометки «Срочно» и «Особо важно».

Фарух почувствовал, что внутри будто что-то оборвалось — вот оно, предчувствие!

– Займись «Зарёй».

Яна вышла к диспетчерскому пульту.

Фарух раскрыл сводку об обнаруженном несколько дней назад крупном метеорном теле, вошедшим в зону земной орбиты, предположительно из Главного пояса. Диспетчер поморщился — в сводке было полно опечаток.

«Какой идиот лазил в настройки терминала. Делать им там нечего, что ли?»

Вчитываясь в сводку, Каримов всё больше мрачнел. Похоже, что предчувствие его не обмануло и на этот раз.

– Яна, заходящим кораблям немедленно уходить на залунную орбиту!

– Что случилось?! «Заря» и AS-210 уже во внутренней зоне.

– Параметры орбит?

– Вот…

– Астроботу немедленно идти к Луне! «Заре» оставаться на стационарной орбите! «Двести десятый» внезапно изменил траекторию!

***

– Пап, а почему мы не идём к Земле? — Павлик посмотрел на отца.

– Не знаю, Павлик, — Артём пожал плечами. — Может орбиты перегружены, и нам придётся ждать очереди. А может — какая-то опасность…

– Пап, а какая опасность?

– Трудно сказать, Юля, — Артём посмотрел в иллюминатор. — Наиболее вероятно, что в околоземном пространстве появился метеорит или астероид.

***

Диспетчер ещё раз просмотрел сводку, пока система вычисляла возможное развитие ситуации. Фарух был одним из наиболее опытных диспетчеров, и сводка ему очень не нравилась.

«Не может быть, чтобы метеорное тело так резко изменило орбиту. И ошибиться система не могла».

Фарух просмотрел данные компьютера.

«Перехватить метеорит мы не успеем. Увести тоже. Гравитационного тягача такой мощности не существует. Впрочем, попробуем затормозить “двести десятый” тягачом».

– Кораблям покинуть сектора 8, 9 сфер G и H, сектор 10 сферы F. Кораблям, находящимся на высоких орбитах покинуть внутреннюю зону. Вывести корабль-мишень 1 класса в сектор 12 сферы A нижней зоны. Остальным кораблям лечь в дрейф и прекратить маневрирование. Тягачу G15 выйти в сектор 10 высокой зоны, — Каримов отдавал команды, одновременно ещё раз перебирая данные о объекте «210». Что-то было не так. За двадцать лет службы Фарух привык доверять своей интуиции.

Спустя несколько минут гравитационный тягач-автомат занял позицию увода тела за пределы опасной зоны. Остановить или увести «двести десятый» он не мог — Земля тянула метеорное тело сильнее. Но попытаться затормозить гостя и точным импульсом изменить его орбиту было можно. Фарух замер у диспетчерского пульта, вглядываясь в цифры отчёта — ошибка во включении генераторов тягача могла обойтись очень дорого.

– Пора! — сказал себе диспетчер, отдав команду на запуск тягача.

– Фарух! — испуганно вскрикнула Яна, глядя на информационный дисплей. — Что происходит?!

– Быть этого не может! — Фарух не верил своим глазам. Тягач не затормозил, а наоборот подтолкнул метеорит. А импульс, который должен был вытолкнуть метеорное тело на орбиту, уводящую «двести десятый» во внешний космос, направил «гостя» к Земле! — Орбита рассчитана абсолютно точно!

– Что будем делать? — Яна появилась в пультовой.

– Поставим мишень. Надеюсь «двести десятый» попадёт в неё, а не в какой-нибудь, находящийся на орбите, корабль или станцию.

– Или полетит на поверхность…

– Не страшно. В этом случае и с большой вероятностью «двести десятый» сгорит в атмосфере.

Прозвучал сигнал экстренного вызова.

– Это опять LO-7.

– Яна, отслеживайте обстановку, — Каримов включил связь.

– Фарух Рашидович, у нас возникли проблемы, — на экране был дежурный наблюдатель метеоритной службы Сергей Вольнов.

– Когда ты так говоришь, Сергей, — мне становится не по себе, — в голосе Каримова зазвучала тревога. — Что ещё? Яна! — Фарух оглянулся на помощника. — Сколько до входа объекта в контрольную зону?

– Пять минут… Какой-то странный этот объект: параметры движения не очень соответствуют тому, что показывают радары. Он движется слишком энергично.

– Он уже в видимости?

– Да, Фарух Рашидович. Я не понимаю… Он должен был войти в зону визуального контроля лишь через четыре минуты.

– Сергей, у тебя срочно?

– Срочно. Но, боюсь, мы говорим об одной и той же проблеме.

Каримов взглянул на контрольные мониторы. «Двести десятый» уже был в видимости телескопов визуального контроля. На экранах виднелось массивное тело, напоминавшее погрызенную мышами гигантскую картофелину. Фарух вновь взглянул на сводку. Опыт космического диспетчера подсказывал: сводка неверна — вид космического тела не соответствовал расчётным данным, вычисленным автоматикой.

– Сергей!

– Да, Фарух Рашидович. Помните вспышку на Солнце третьего августа? Она серьёзно повредила аппаратуру связи и навигации на «Астроне» и LO-7. Аппаратуру исправили. Но… Это невероятно, но, видимо, произошёл сбой в главной информационно-вычислительной системе…

– Этого быть не может! Там тройное дублирование, даже если вспышка и пробьёт защиту! — Яна вклинилась в разговор.

– Невероятно, но факт. Пишта сделал всё, что мог. И похоже, что мы неправильно рассчитали параметры «двести десятого». Совсем неверно…

– Я запустил новые вычисления — они должны быть готовы через две-три минуты, — на экране появился Иштван Балла, старший инженер-программист дежурной смены станции.

Вскоре поступили новые данные. Каримов лишь витиевато выругался по-узбекски, взглянув на экран.

– Яна, просканируй опасную зону! Массы мишени может не хватить, чтобы остановить гостя — необходимы генераторы поля. Ошибка в вычислениях незначительна и не фатальна. Но расчёты не соответствуют данным наблюдения… Это загадка… Придётся действовать на глаз…

– Генераторов только два, остальные не успеют подойти. Опасная зона довольно большая. Спутник связи С-21, спутник геологоразведки «Ресурс-12», исследовательская станция «Эра», учебный корабль «Астра», пакетбот «Заря», база буксиров БСБ-8, телескоп «Астрон», — Яна, глядя на бегущий по экрану текст, перечисляла космические аппараты, для которых возможность стать жертвой «двести десятого» была очень высока. — Туристическая станция «Орбита-2». Но «Орбита-2» имеет собственное защитное поле и успеет выйти из опасной зоны до столкновения «двести десятого» с мишенью. На буксирной базе штатный экипаж — двенадцать человек. На «Эре» дежурная смена — три человека. На «Заре» пять членов экипажа и двенадцать пассажиров, из них трое — дети. На «Астре» — пятнадцать детей, воспитанников московского Клуба юных космонавтов и семь человек экипажа.

– Дай команду буксирам отвести «Астру» и «Зарю» — запустить маршевые они не успеют, да и орбита у «Астры» слишком низкая. Экипажу «Эры» укрыться в спасательном корабле. Передай Службе связи и Службе мониторинга, что их спутниками придётся пожертвовать.

– Буксиров мало, остальные не успеют подойти в опасный сектор. Времени в обрез.

– Отвести «Астру» — она в более опасном положении. «Заря» пусть попытается изменить наклонение орбиты — тогда она быстрее уйдёт из опасной зоны.

***

– Лу, что случилось, как ты думаешь? — встревоженно спросил Павлик, когда объявили корабельную тревогу.

– Что-то серьёзное, — Луанна пыталась разглядеть что-нибудь в иллюминатор, но там была видна лишь Земля.

– Так, малыши, — отец Луанны — капитан Найделл Каммо — пытался сохранять спокойствие. — Надеть скафандры и зафиксироваться в ложементах.

– Папа, что случилось? — испуганно спросила Лу.

– Ничего страшного. Корабль будет совершать манёвр, поэтому приняты меры безопасности.

– При простом манёвре — в амортизатор? — удивилась Лу. — Пап, что произошло?

– Всё нормально, дочка, не беспокойся, — Найделл помог ребятам зафиксироваться.

– Всё в порядке. Капитан Земекис просто не хочет рисковать, — отец Павлика и Юли, проверив ложементы ребят, зафиксировался рядом. Но ребята не поверили взрослым — слишком уж бодро они говорили.

***

Потянулись тревожные минуты. Диспетчерская служба сделала всё, что могла. Теперь оставалось лишь ждать развязки. Каримов надеялся, что мишень выдержит удар «двести десятого». Генераторы поля, которые должны задержать обломки метеорного тела в «силовом» мешке, уже готовы. Наготове и автоматические «мусорщики», перед которыми стояла задача собрать обломки метеорита.

– Что будет, если мишень не выдержит? — Яна обернулась к диспетчеру.

– Взрыв мощностью от одной до десяти мегатонн на высотах от пяти до десяти километров где-то в районе Центральной или Восточной Австралии.

Сейчас на Земле, в районе возможного падения метеорита население укрывали в убежищах. Когда на Земле наконец-то воцарились мир и покой, и угроза глобальной ядерной войны миновала, в горячие головы пацифистов пришла великолепная, как они считали, идея уничтожить все противоатомные убежища, как символ «ядерного безумия», владевшего умами землян около века. Каримов был среди тех учёных, которые предостерегали от этого бессмысленного шага, заявляя, что убежища могут послужить и миру. Ведь существуют и другие опасности, помимо войны. И сила взрыва даже мелкого метеорита порой может не уступать термоядерному. И вот сейчас пришло время старым противоатомным бункерам послужить людям мирной эпохи.

Но дальнейшее пошло не совсем так, как рассчитал компьютер. Метеорное тело вошло в околоземное пространство гораздо энергичней, чем можно было предположить. Ошибка включения генераторов составила всего полторы секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы упругий удар силового поля расколол «двести десятый» на три части.

Одна из них — самая массивная — как и предполагалось ударила в мишень. Мишень не выдержала удара, но разрушившись, остановила падение обломка. Облако, образовавшееся на месте столкновения, было быстро собрано в «силовую» сферу, к которой уже спешили корабли-мусоросборщики. Лишь четырём небольшим обломкам удалось вырваться: три из них сгорели в атмосфере, а четвёртый уничтожил автоматическую метеостанцию на одном из мелких островков в Тихом океане.

Вторая часть влетела в атмосферу и взорвалась яркой вспышкой («Пятьсот — шестьсот килотонн», — автоматически отметил про себя Каримов) на двадцатикилометровой высоте где-то над просторами Тихого океана.

Третий обломок «двести десятого» наделал куда больше бед. Отразившись от силового экрана «Орбиты-2» (станция уже успешно покинула опасную зону, и никто не предполагал такого развития событий), обломок сокрушил монтажную платформу №7, находившуюся далеко за пределами определённой автоматикой опасной зоны. Обломки платформы разлетелись по всем близлежащим секторам, круша орбитальные объекты…

***

Юля лежала в ложементе, замерев от страха. Что же произошло? Взрослые молчали, а если и говорили, то нарочито бодро и весело. Что-то не так. От них — детей — что-то скрывают. А это значит, что произошло что-то очень опасное.

Повернув голову, Юля могла краем глаза увидеть иллюминатор. В иллюминаторе виднелся край Земли, но сейчас планета стала уходить из поля зрения, да и сама девочка почувствовала ускорение. Пакетбот совершал манёвр. Но взрослые и не скрывали этого. А для чего кораблю маневрировать на орбите?

«Скорее всего, меняет орбиту для более удобного спуска к Земле», — рассудила Юля.

Она взглянула на друзей. Павлик был спокоен, а вот Лу явно беспокоилась. В её глазах была не просто тревога, в них был страх. Около Лу находился иллюминатор, и страх в её глазах появлялся после того, как девочка смотрела в него. Лу, хоть и была ровесницей Павлика и Юли (и так же, как и они, занималась в клубе юных космонавтов), но знала больше о космических полётах и кораблях. Её отец служил в Космофлоте Эрты, поэтому Лу могла увидеть то, что ускользнуло от Юлиного внимания.

– Что там, Лу?

– Где?

– В иллюминаторе.

– Ничего, — быстро и нарочито спокойно произнесла Луанна.

– Не ври! — внезапно разозлилась Юлька.

– Я не вру. Там «Астра» разворачивается. И по соседней орбите прошёл генератор поля. Мы тоже маневрируем. «Астру» уже не видно, видно станцию «Орбита» и электростанцию, — Лу комментировала увиденное, но голос её при этом звучал тревожно. — А ещё идут мусорщики. Наверное, какой-нибудь спутник… Мама!!!

***

– Спутник связи С-21 уничтожен. Спутники метеонаблюдения «Метео-12» и «Прогноз-7» уничтожены. Спутник навигации «Гео-6» уничтожен. Спутник астронавигации «Астро-4» уничтожен, — Яна ровным голосом перечисляла жертвы «двести десятого», глядя на экран главного терминала. — Школьный спутник «Бадо» уничтожен. Школьный спутник «Кве» уничтожен. Школьный спутник «Орлёнок» уничтожен. Обсерватория «Астрон» серьёзно повреждена: выведен из строя блок инструментов и крышка входной апертуры главного телескопа, выведены из строя инфракрасный и вспомогательный телескопы. Серьёзно повреждена база БСБ-8: в экипаже пятеро раненных и двое погибших. Гибель не окончательная, возможна реанимация на Земле. Станция «Эра» выведена из строя, экипаж начал спуск на Землю на аварийном корабле. Генератор поля №74 выведен из строя. «Мусорщик» А-15 выведен из строя… Орбитальная топливная база №704 серьёзно повреждена. На орбитальной электростанции КСЭ-21 выведено из строя тридцать шесть процентов рабочей поверхности…

Последним в списке был пакетбот «Заря».

***

Внезапный вскрик Луанны потонул в вое сирены. А дальше… А дальше всё закружилось, как в кошмарном сне…

«Заря» содрогнулась от нескольких мощных ударов. Раздался скрип, треск, грохот. Юля почувствовала, как отключилась гравитация, и тело, привыкшее к силе тяжести, повисло на ремнях…

В иллюминаторе всё закружилось в жутком танце, и в следующий момент небольшой обломок насквозь пробил стены рубки, пассажирской кабины, где находились ребята (обломок лишь каким-то чудом не зацепил ложементов), и соседней с ней агрегатной камеры. Девочка услышала самый страшный звук, который может услышать космонавт на орбите — звук вырывающегося из пробоин воздуха… К низкому густому вою примешивался шипящий свист воздуха, выходящего из соседних с пассажирской кабиной отсеков. И Юля, и Павлик, и Лу на всю жизнь запомнили это страшный свистящий-воющий звук, несущий смерть… Забрало шлема захлопнулось автоматически, и лицо обдуло потоком воздуха из аварийной системы.

Корабль продолжал содрогаться в механических судорогах. Вырывающийся из отсеков воздух поднял в кабине вихри мусора и мелких осколков. Дети расширившимися от ужаса глазами смотрели, как раздулась и лопнула от перепада давления крепко закрытая пластиковая канистра с водой. Как на видневшемся из пассажирской кабины небольшом окне рубки появились ярко-красные брызги…

Несмотря на юный возраст, ребята прекрасно понимали, что будет дальше и сколько им осталось. Корабль разрушался на орбите, а значит через некоторое время их выбросит за борт. Если им повезёт, и их не убьют обломки корабля и осколки того, что вызвало катастрофу, их, может быть, отловят «кошелём» со спасателя. А если нет… Тогда через три часа, когда закончится заряд генераторов, они погибнут от удушья. Или их бросит в атмосферу, и тогда они сгорят… Живыми…

Защёлкали аварийные переборки, отсекая разгерметизировавшиеся отсеки. Но тут Юля заметила, как разбитый щит, находившийся у входа в пассажирскую кабину, охватывает странное, струящееся оранжевое сияние.

– Юлька, щит горит! — подтвердил её догадку Павлик.

Разгореться пожару не дали — щит вскоре окутал белый дымок от сработавших огнетушителей. Корабль по-прежнему метался по орбите: в иллюминаторе появлялись то Земля, то обломки мусорщика, то напоминающая гантель «Астра», то похожие на рваный лист остатки орбитальной электростанции, то обломки какого-то корабля и ажурных металлических конструкций, один из которых на глазах Юли врезался в борт «Зари», вызвав новые разрушения корабля…

Удары обломков платформы частично разрушили рубку пакетбота и повредили агрегатно-двигательный отсек. И самым скверным было то, что из строя оказались выведены системы связи и ориентации корабля…

***

– Спасателю С-21 идти к пакетботу «Заря»! Спасателю С-22 провести эвакуацию экипажа БСБ-8! Спасателю С-23 немедленно идти к учебному кораблю «Астра» для эвакуации экипажа! — Каримов метнулся к информационным терминалам. «Астра» внешне практически не пострадала, получив удар мелких обломков. Но они вызвали повреждение агрегатных блоков центрального туннеля и стали причиной вспыхнувшего на борту пожара, ставшего угрозой для реакторного отсека корабля. Пятнадцать юных космонавтов возрастом от 12 до 14 лет сейчас боролись за живучесть корабля вместе со своими наставниками.

– «Заря» закрыла его собой, — с нарастающим волнением произнесла Яна, следя за отметками кораблей на главном экране. — Если бы не этот кораблик…

– «Заре» не было необходимости закрывать собой «Астру», — не согласился Фарух. — Конечно, это уменьшило повреждения учебного корабля — крупные обломки, ударив по пакетботу по касательной, ушли в сторону. Иначе они могли бы ударить в центральный тоннель «Астры». Но и это не стало бы фатальным для корабля, хотя в этом случае существует риск разрушения центрального тоннеля. Экипаж укрылся в концевых отсеках. К сожалению, для «Зари» даже скользящие удары таких массивных обломков оказались роковыми. Я не могу понять, зачем Земекис — опытный капитан — сменил орбиту, фактически бросив «Зарю» навстречу метеорному телу, рискуя жизнями пассажиров и экипажа…

– «Зенит»! Мы не можем подойти к «Заре»! — в динамиках раздался голос командира «двадцать первого» спасателя. — Пакетбот не может стабилизировать положение. Его несёт по орбите. Он начинает заходить к поверхности.

– Отставить, С-21. Ждите указаний, — Фарух устало упёрся ладонями в стол…

– Фарух, там дети погибают! — спокойствие изменило Яне. — Надо послать спасатель!

– Надо, Яна. Необходимо, — Фарух устало и печально вздохнул. — Но мы не можем ничего сделать сейчас. Только пассивно наблюдать. «Заря» дестабилизирована и хаотично летит по орбите. Судя по выхлопам оставшихся двигателей ориентации, экипаж пытается стабилизировать корабль… Пока они не стабилизируются, спасатель не сможет подойти… И мы не знаем, что происходит на борту… Мне жаль, Яна, но мы ничего не можем сделать…

***

Юля, наверное, потеряла сознание, потому что, очнувшись, увидела: забрало шлема открыто, и на неё с тревогой смотрит Зина Артемьева — молодой археолог, с которой ребята познакомились на «Позитроне».

– Юля, ты как?

– Вроде ничего… — только сейчас Юля заметила, что голова Зины перевязана, а рука зафиксирована. — Ты ранена?

– Ничего. Капитан Земекис и бортинженер Коваленко погибли… Взрывная декомпрессия… — Зина неловко хваталась здоровой рукой за скобу в потолке — на корабле была невесомость, видимо гравитрон вышел из строя.

– Оставайтесь пока в ложементах, — Артём Воробьёв — отец Павлика и Юли — выплыл из кресла и осторожно подобрался к информационному экрану.

– Нет, я не хочу оставаться в ложементе! Выпустите меня!! — неожиданно раздался испуганный голос Лу.

Юля вдруг тоже почувствовала, как её охватывает паника. Ей показалось, что ремни ложемента душат её, сдавливая тело… Девочка, не осознавая своих действий, рванулась из кресла… К горлу подкатил противный комок.

– Отстегни их, Артём, — Найделл помог дочери освободится от фиксаторов. — Корабль стабилизировался, будем ждать спасателя.

***

– Похоже «Заря» стабилизировалась, — Каримов смотрел на экран, опёршись руками о пульт. — На борту двое погибших — капитан Константинос Земекис и бортинженер Игорь Коваленко. Капитана убил обломок, попавший в рубку, бортинженер не успел подключить скафандр к аварийной системе жизнеобеспечения и полностью загерметизировать. Декомпрессия. Его вынесло за борт. Спасатель сумел отловить тело, его попытаются реанимировать. Шанс есть. А гибель капитана окончательна. Несовместимые с жизнью травмы усугубила взрывная декомпрессия. На борту так же есть раненый.

– А дети? — тревожно спросила Яна. В главном диспетчерском зале «Зенита» собрался почти весь экипаж станции.

– Живы. И не пострадали, — Фарух отошёл от пульта и повернулся к главному обзорному экрану. На экране виднелись мусорщики, собирающие обломки спутников и «седьмой» платформы, вращающаяся «гантель» «Астры» и изуродованный ударами обломков пакетбот. — Спасателям доложить обстановку!

– Экипаж «Астры» успешно эвакуирован. Двое раненых среди членов экипажа. Экипаж базы эвакуирован. Разрешите идти к «Заре» — она стабилизировалась.

– Добро. Спасателю С-21 провести эвакуацию пакетбота «Заря».

Следующие несколько минут прошли в тревожном ожидании. Было видно, как спасатель несколько раз подходил к пакетботу, чтобы произвести стыковку или зафиксироваться по борту, но, увы, все попытки оказались безуспешны.

– Мы можем связаться с «Зарёй»? — Каримов обратился к инженеру связи «Зенита».

– Связи нет. «Двадцать первый» держит связь с экипажем по ближнему каналу. Связь плохая — повреждены антенны.

– Фарух Рашидович, — в динамиках послышался голос командира спасателя. — У «Зари» полностью разрушен стыковочный узел. Зафиксироваться не удаётся — пакетбот едва держит курс. Мы ничего не можем сделать.

– Вы можете держать связь с «Зарёй»?

– Да, по ближнему каналу.

– У них должны быть аварийные капсулы.

– Из четырёх капсул три выведены из строя. Они попытаются сбросить в оставшейся детей и раненую девушку. А сами попытаются произвести спуск с орбиты, находясь в аварийном отсеке. Мы уходим — у «Зари» мало времени. Она практически неуправляема и уже идёт к атмосфере. Мы будем только мешать.

– Хорошо, С-21, вы сделали всё что могли, уходите.

– У них мало шансов уцелеть при таком спуске. Посадка будет жёсткой, — покачал головой Олег Караев — старший навигатор «Зенита». — У детишек шансы есть, если только капсула не повреждена, и «Заря» сможет правильно сориентироваться перед сбросом.

– Есть шанс есть, нужно им воспользоваться, — философски заметил Фарух. — Мы уже ничего не сможем сделать.

***

Павлик отвернулся от иллюминатора. В глазах мальчишки были слёзы.

– Павлик, что случилось? — встревожилась Юля.

– Они нас не спасут, Юлька… Они… Они уходят…

– Кто — они? — внутри у Юли всё похолодело.

– Спасатели, — констатировала Луанна. — Они не могут подойти к «Заре».

– А как же мы? — дрожащим голосом произнесла Юля.

– Наверно попытаемся спустится с орбиты в аварийном отсеке. Может нам повезёт, и мы не разобьёмся…

Юля взглянула в иллюминатор. Там — за бортом — виднелась Земля. Такая близкая... И такая далёкая... Родная голубая планета, до поверхности которой оказалось так трудно добраться...

– Что будем делать, Виктор? — Найделл обратился к второму пилоту Виктору Терентьеву, после гибели капитана принявшему командование гибнущим пакетботом.

– Попробуем спустится с орбиты, укрывшись в аварийном отсеке. В любом случае через час-полтора мы войдём в атмосферу вне зависимости от нашего желания.

– Каковы шансы? — поинтересовался Артём.

– У нас пятьдесят на пятьдесят. Аварийный отсек предназначен для экстренного спуска груза в случае аварии корабля. Места для людей там есть, но это на самый крайний случай. У нас шансы есть, а у детишек практически нет. Если спуск будет баллистическим (а это самое вероятное развитие событий), их убьют перегрузки. Надежда только на исправность капсул.

И Артём, и Найделл оглянулись на детей. В этот момент на мостик вернулся долговязый немец Вилли Шмидт — бортмеханик «Зари».

– Что с капсулами?

– Плохо дело. Три капсулы для использования не пригодны. Четвёртая практически исправна.

– Практически?

– До Земли дотянет. Но на борт может взять не пятерых, как полагается, а только четверых.

– Каковы шансы?

– Девяносто восемь процентов, что все будут живы.

– А остальные два?

– Если мы неправильно сориентируем её при сбросе (собственная система ориентации капсулы ненадёжна и может не сработать), то пассажиры… — Вилли посмотрел на детей.

– Что?

– Сгорят заживо. Или разобьются…

– Все-таки шансов больше. Даже на баллистической траектории. Капсула снабжена гравитационными конвертерами, гасящими перегрузки.

– Четверо… — Виктор оглядел экипаж и пассажиров пакетбота. — Значит решено: дети и Зина спускаются в капсуле. Мы попробуем вернуться в аварийном отсеке. Света, передай на «Зенит».

– Папа, мы погибнем, да? — Луанна взглянула на отца.

– Нет, малыши. У нас есть исправная спасательная капсула. Вы спуститесь на Землю в ней. Вместе с Зиной.

– Мы спустимся, укрывшись в аварийном отсеке. Даже если корабль разобьётся, мы сможем спастись, находясь в нём.

– Папа, мы не хотим без тебя! — Павлик и Юля вцепились в отца.

– Павлик, Юленька, если вы останетесь с нами, то погибнете. Вы спуститесь в капсуле. Не бойтесь — всё будет хорошо.

– Сколько времени нужно, чтобы подготовить капсулу? — Виктор вернулся к экипажу.

– Пять минут. Ещё через сорок минут мы войдём в атмосферу, — Светлана Игнатова, навигатор и оператор связи «Зари», посмотрела на расположенный в аварийном отсеке резервный контрольный пульт.

– Готовьте капсулу, — распорядился Виктор.

Ребят зафиксировали в ложементах капсулы: слева Павлика, в середине Юлю, справа Луанну, а крайнее правое кресло заняла Зина. Расположенный между Зиной и Лу ложемент был сломан и для спасательной операции не годился.

Вилли подключил скафандры пассажиров капсулы к системе жизнеобеспечения.

– Все в порядке, Виктор. Спасательные комплекты заряжены, всё должно сработать как надо.

– Добро. Загерметизировать капсулу. Всем занять места в аварийном отсеке.

В следующее мгновение люк капсулы закрылся, и в капсуле стало совершенно темно и тихо. Никаких звуков. Засветились зеленоватые огоньки контрольной панели.

– Всё будет в порядке, малыши, — попыталась успокоить детей Зина.

– Я надеюсь на это, тётя Зина, — шёпотом произнесла Лу. — Подсветка над панелью не включилась. Не всё в порядке.

***

– Капсула готова, — Вилли подошёл к контрольному пульту.

– Приготовься, а я постараюсь сориентировать корабль.

Через пару минут капсула отделилась от корабля.

– Что случилось, Вилли? — Виктор взглянул на помрачневшего механика.

– Корабль не совсем точно сориентировался. Капсула не точно вошла в атмосферу. Надеюсь, что она сможет компенсировать отклонение. Да поможет им Бог, — Вилли замолчал.

– Есть ещё одна неприятность, — Терентьев занял место в ложементе. — Мы входим в атмосферу быстрее, чем рассчитывали. У нас меньше двадцати минут до входа.

– В чём неприятность? — насторожился Вилли.

– Точка нашей посадки будет слишком близко к району падения капсулы. Если не повезёт, остатки «Зари» могут накрыть её.

***

В капсуле было тихо и темно. Неожиданно Юля почувствовала, что капсула «поплыла».

– Мы отделились.

– Угу, — отозвался Павлик.

Поначалу всё шло нормально. Ребята и Зина ощутили, как появилась тяжесть и стала постепенно нарастать. В какой-то момент Юля почувствовала, что тело как будто погрузилось в воду. Было явное ощущения уменьшения веса.

– Конвертер включился, — пояснила Зина. — Всё в порядке.

Но Юле показалось, что кресло начало уходить куда-то в сторону. Нет, сидела она нормально, да и не могла толком пошевелиться — фиксация в ложементе была жёсткой. Но появилось явное ощущение, что её уводит куда-то вбок.

– Зина…

– Всё хорошо, Юля. Капсула корректирует спуск. Всё хорошо, не бойся.

Но в душе девочки всё равно оставалась тревога.

– Юль, как ты думаешь — мы выживем? — тихо сказал Павлик.

– Ты что, Пашка! Ты с ума сошёл! Не говори так!

– А ты не чувствуешь?

– Что?

– В капсуле становится жарко. Юль, если мы не долетим до Земли… — Павлик судорожно сглотнул, — если не долетим… Знаешь, ты для меня самая лучшая девочка на Земле. Даже лучше, чем Валя, — голос мальчика дрогнул, и Юля поняла, что Павлик плачет.

– Павлик, ты что? Прекрати немедленно!

– Ребята… — раздался испуганный голос Лу. — Что-то не так!

Юля и сама почувствовала, что в капсуле становится всё жарче. Пот заливал лицо, ел глаза. Со щелчком захлопнулось забрало шлема, и лицо обдуло прохладной струёй воздуха. Ребята с ужасом увидели, как стенка капсулы за контрольной панелью стала едва заметно светиться в темноте.

***

В главном зале собрались все свободные операторы. Все с напряжением следили за спасательной капсулой, в которой пытались спастись трое маленьких детей.

Каримов вглядывался в обзорный экран. Капсула отделилась от пакетбота и пошла к Земле. Но Фарух заметил то, что возможно не заметили другие — угол входа капсулы отличался от расчётного. И хотя он не достигал критического, но всё же был опасным. Капсула частично скорректировала курс, но тревога не оставляла Каримова — траектория по-прежнему оставалась рискованной. Поступила телеметрия. Фарух взглянул на монитор медицинских данных: дети напуганы, раненая девушка спокойна. Просмотрев данные, Каримов вновь отошёл к главной панели — «Заря» начала вход в атмосферу.

– Фарух! — Яна выбежала в диспетчерский зал. — Капсула!

Фарух вновь подошёл к телеметрической панели. Внимание всех, кто находился сейчас в зале станции «Зенит» было приковано к монитору — температура в капсуле росла.

– Пятьдесят градусов, — озвучила показания Яна. — Шестьдесят… Семьдесят…

– Сколько выдержат скафандры? — спросил кто-то из операторов.

– Пятьсот, в течении двадцати – тридцати минут.

– А потом?

– Оболочка начнёт плавится, а потом гореть. Человек внутри скафандра окажется индейкой, завёрнутой в фольгу. Он погибнет от теплового шока раньше, чем сгорит.

В зале воцарилось напряжённое молчание.

– Сто пятьдесят градусов, скафандры ребят перешли на автономную систему. Визуальные системы наблюдают полёт болида на траектории капсулы.

***

Юля с ужасом смотрела, как кабина наполняется дымом. Раздался испуганный крик Луанны — из-за контрольной панели полыхнуло пламя. Сработала система пожаротушения. Пламя полыхнуло рядом с Юлькиным ложементом, и тоже погасло, поглощённое белёсым облаком. Даже сквозь дым было видно, как разогревается стенка кабины за контрольной панелью…

В скафандре тоже стало жарко и душно. «А ведь мама сейчас думает, что мы уже сошли в Раменском и едем к бабушке… А мы… А мы погибаем в капсуле “Зари”!» Дышать стало трудно, теснило в груди, сердце бешено колотилось где-то в горле.

– Ребятишки, держитесь… — прошептала Зина.

Юля слышала о том, что незадолго до гибели перед человеком проходит вся его жизнь. Ничего подобного. Перед мысленным взором девочки проносились лишь последние события. Полёт на Марс, который Юля так ждала, так мечтала о нём... И база «Позитрон»… Таинственный марсианский город, занесённый песками... И полигон Астроинженерного корпуса, где испытывают бионических роботов-помощников для космонавтов… Там её Рекс, разум которого стал образцом искусственного интеллекта для них… РЭКСов, Роботизированных Экспедиционных Комплексов Сопровождения, верных «киберпсов» для разведчиков Глубокого космоса[1]. Нет… Ведь Рекс… Он на Земле, дома, ждёт их с Павликом возвращения… Юля поняла, что начала впадать в забытьё. Она так мечтала рассказать об этом путешествии в школе, а теперь… Никто не узнает…

Павлик сжал Юлину руку.

«Юлька… Прощай, Юлька…» — услышала она шёпот мальчика. Разум Юли не мог смириться с тем, что этот полёт — последний в её жизни... И вообще последнее событие в их коротких, девятилетних жизнях. «Не может этого быть! Я не могу погибнуть! Как мама будет без нас! Нас ведь должны спасти!»

Юля не могла себе это представить: завтра наступит утро, и это утро уже будет без неё… И весь мир будет без неё… Она чувствовала, что уже с трудом понимает происходящее вокруг. Девочка заплакала, отчаянно, в голос.

Становилось всё жарче. Уже нестерпимо жарко. И Юле вдруг стало всё равно, что с ней будет. Единственным желанием было, чтобы всё поскорее закончилось. Она уже не могла различить, что было наяву, а что порождалось бредом гаснущего сознания.

…Перед глазами снова возникли пейзажи Марса… Нет, она не на Марсе. Это выжженная горячим летним солнцем степь вокруг космодрома «Волга-3» под Волгоградом. Они всё-таки долетели. Их с Павликом встречает бабушка. Она специально прилетела в Москву из Волгограда, чтобы встретить внуков в Раменском… Юля бежит ей на встречу, и жгучее летнее солнце заливает её своим жаром. Так жарко, что трудно дышать… Всё залито раскалённым солнцем… Горячо…

Горячо!.. Юля вновь пришла в себя. Кабина освещена мерцающим оранжевым светом... Панель горит... Космопорт был только сном, видением перед гибелью…

…Нет, это не сон, это горит костёр… И горящую кабину спасательной капсулы «Зари» Юля увидела в пламени костра. И закатное солнце освещает всё рыжими лучами… Значит, они всё-таки спаслись… Папа давно обещал, что они пойдут в поход… И от радости, что его любимые дети — Юленька, Павлик — спаслись, выжили, подарил им этот долгожданный поход… Руки жжёт. Наверно, она неосторожно выхватила из костра горячую картофелину…

Юлю вновь привёл в себя испуганный Пашкин крик.

«Значит это было только видение… Вот и всё… — обречённо подумала Юля. — Прощай, Юлька. Только бы больно не было…»

***

– Четыреста пятьдесят градусов — температура почти критическая.

– Как дети?

– Плохо: температура тела поднялась выше тридцати восьми градусов, пульс и частота дыхания приближаются к критическим. Энцефалограмма показывает признаки спутанности сознания.

– Нина, переведи на человеческий! — взмолилась Яна.

– У них начинается тепловой шок, — бортовой врач станции Нина Завьялова оглянулась на Яну и печально добавила: — Они погибают…

– Они почти прошли опасную зону. Продержитесь, малыши!

В зале воцарилась гнетущая тишина, лишь из динамика доносился отчаянный детский плач. Внезапно кто-то из детей вскрикнул, и всё смолкло. Погасли телеметрические экраны.

– Визуальный контроль сообщает о разрушении капсулы… — Яна опустилась на сиденье, снимая наушники. — Всё…

– «Заря» прошла плотные слои атмосферы. Аварийный отсек практически не пострадал. Если сработают системы аварийной посадки — они спасены. Отследить падение корабля и сообщить наземным спасательным службам! — Каримов быстро вошел в зал.

– Фарух! Дети погибли… — Яна взглянула на старшего диспетчера.

Фарух быстро набрал код на пульте:

– Внимание по системе орбитального мониторинга! Тщательно отследить падение фрагментов капсулы! Немедленно направить в точки падения спасателей!

– Ты ещё надеешься?

– Надежда умирает последней, Яна. Их могло выбросить аварийной системой.

***

Фарух Каримов оказался прав. Сработала аварийная система, последний шанс космонавта, спускающегося на Землю в спасательной капсуле.

Юля была в полубессознательном состоянии, в забытьи, поэтому с трудом воспринимала происходящее. Павлик испуганно вскрикнул, когда люк капсулы с хлопком отлетел, сорванный сработавшими пироболтами, а в кабине вновь полыхнуло пламя, опалившее скафандры.

В следующее мгновение ложементы один за другим выбросило наружу. Юля сквозь забытьё ощутила, как тело вновь лишилось веса от сработавшего конвертера. Открыв глаза, увидела, как горящая капсула оказалась где-то под ногами и быстро ушла вниз, распадаясь на раскаленные обломки. Как из-под ложемента показались развернувшиеся оранжевые крылья паракона[2].

Сердце девочки сжалось, когда она увидела вокруг себя пустое звёздное небо. А потом в душе наступила звенящая пустота.

«Вот и всё. Даже больно не было…» — подумала Юля.

Через мгновение над ней раскрылся огромный купол высотного парашюта. А паракон, выполнив свою задачу и затормозив падение, отделился вместе с основанием ложемента от амортизатора, в котором была зафиксирована девочка.

– Малыши, вы живы? — в шлеме раздался голос Зины.

Юля что-то ответила, даже не осознавая этого. Зина ещё что-то говорила, и её голос становился всё более тревожным. Впрочем, состояние Павлика и Лу оказалось не лучшим. Непроницаемо-чёрное звёздное небо постепенно стало светлеть, становясь тёмно-фиолетовым. Девочка пришла в себя, лишь почувствовав нарастающее удушье.

«Клапан!» — пронеслось в голове Юли и, протянув руку, она повернула рукоятку атмосферного клапана на груди скафандра, сделав это скорее инстинктивно, чем осознанно. К лёгким прорвался морозный и ещё разреженный, как в горах, воздух. Юля жадно хватала его ртом, не в силах надышаться.

Наконец, отдышавшись, девочка осмотрелась. Небо уже стало тёмно-синим, воздух постепенно теплел. Рядом виднелись ещё четыре парашюта с висящими под ними амортизаторами.

«А почему их четыре?» — подумала Юля, не сразу вспомнив о пятом, неисправном ложементе, который аварийная система выбросила вместе с пассажирами капсулы.

***

– Фарух, зачем он это сделал?

– Кто?

– Земекис… Я проанализировала полет. Ты был прав — он не уходил от столкновения. Он повёл «Зарю» навстречу обломкам. Что он хотел? Славы? Подвига? Что, Фарух!?

– Он хотел закрыть пакетботом «Астру», спасти детей, находившихся на борту учебного корабля.

– А разве на «Заре» не было детей? Они даже младше тех, кто был на «Астре». Три малыша, у которых вся жизнь впереди! Была…

– Он пытался спасти «Астру» и, видимо, рассчитывал, что дети спустятся с орбиты в капсуле.

– У «Астры» свой капитан, который отвечает за неё и экипаж! Фарух, ты же был навигатором, не лги себе. «Астра» — это ведь «палка» с шарами на концах. И для ребят с корабля это было всего лишь страшное приключение и не больше. Даже, если бы тоннель «Астры» разорвало, экипаж смог бы укрыться в концевом отсеке. Ты же сам говорил это! А трое малышей погибли. Погибли, Фарух! Сгорели заживо! Я до сих пор слышу их плач и крики! Какое он имел право распоряжаться чужими жизнями! Тем более жизнями маленьких детей — беспомощных существ! Я не могу больше…

– Яна, тебе надо в медицинский отсек. В любом случае Земекис будет героем Космофлота. Какими бы мотивами он ни руководствовался. И давай не будем говорить об этом, — Каримов подошел к информационному терминалу, где уже минуты две горел сигнал обновления информации. — Меня волнует другое…

– Что может ещё волновать…

– Ошибка в расчётах была, но не фатальная. Вводная действительно была не совсем верна, но это не могло серьёзно повлиять на ситуацию. Метеорит всё равно должен был быть вытеснен на орбиту ухода… А «двести десятый» пошёл к Земле. Меня беспокоит поведение метеорита. Совершенно непредсказуемое и непонятное. Его внешний вид, объём, масса совершенно не соотносятся с динамикой движения. Как будто это метеорное тело было оборудовано антигравом… Я впервые вижу такое.

– Мне всё равно, чем оно было оборудовано…

– Возможно, дети и не погибли — Спасательная служба засекла пять радиомаяков, — Каримов читал поступившую информационную сводку. — Все они сосредоточены в одном районе — центральной области пустыни Каракумы, рядом с местом посадки «Зари». Похоже, что аварийная система всё же успела сработать перед разрушением капсулы и выбросила их.  Надежда еще есть, Яна. И сходи к Нине — у тебя нервный срыв.

***

Внизу раскинулась тёмная, погруженная в ночь равнина. Ни единого огонька… Девочке показалось, что земля приближалась слишком быстро. Она сжалась в комочек, ожидая удара…

Амортизатор коснулся земли. Удар был ощутимым (хотя и слабее, чем ожидала Юля), отозвавшись резкой болью в ноге, которую она повредила весной, попав в аварию на флайере[3]. Раздался резкий хлопок, и амортизатор, продолжая движение, «просел», заваливаясь набок. Юля вскрикнула — рама больно ударила по неосторожно подставленным пальцам.

Наконец всё затихло. Юля осторожно отстегнулась (ушибленные пальцы на левой руке разболелись так, что слезы выступили из глаз) и открыла забрало. В лицо дохнуло холодом. Почти никаких запахов. Ноги ощутили мягкий песок. Юля хотела встать, но внезапно закружившаяся голова заставила её сесть на землю.

Было тихо. Она осмотрелась: кругом, насколько хватало глаз, простиралась ещё скрытая ночной темнотой пустыня. Невдалеке от Юли опустились парашюты остальных пассажиров капсулы. Она отстегнула перчатки. Пластик перчаток оказался оплавлен и растрескался. Девочка осторожно ощупала вокруг себя. Действительно песок… Мелкий и сухой.

«Значит мы оказались в пустыне», — подумала Юля, высыпав песок сквозь растопыренные пальцы. И только сейчас до Юли наконец дошло, что она на Земле. Что она долетела, спаслась… Но радости почему-то не было, и в душе по-прежнему оставалась пустота…

Её охватила непреодолимая усталость и апатия. Не хотелось ничего… Юля легла на спину и стала смотреть в звёздное небо. Как это оказывается хорошо — просто жить на свете, видеть звёзды в таком родном земном небе… Дышать земным воздухом… Внезапно Юлю пронзила страшная мысль, что это тоже только видение. Она вскочила и судорожно зачерпнула рукой песок. Нет, на этот раз это не было видением. Она действительно долетела… Юля вновь улеглась. Рядом послышались шаги.

– Юля! — услышала она голос Зины. — Ты жива? — Зина кинулась к неподвижно лежащей на песке девочке и схватила её за плечи.

– Жива, тетя Зина. Всё нормально. Только нога болит и пальцы. И голова кружится…

– Давай посмотрю, — Зина зажгла фонарь. Руки Юли покраснели и отекли. Мизинец и безымянный палец на левой руке опухли и покрылись синяком.

– Ты обожглась. А пальцы… Похоже на перелом. Ничего, сейчас поможем, — Зина вынула из аптечки шприц-тюбик и, открыв клапан на бедре девочки, сделала инъекцию. Боль в пальцах поутихла. Затем осторожно наложила на руку Юли отвердевающую повязку. — Ты меня напугала!

– Ничего не хочется делать, — бесцветным голосом произнесла Юля. — Ни плакать, ни смеяться… Даже шевелиться не хочется…

– Это реактивное состояние. Пройдёт, не переживай… А с ногой что?

– Немножко больно, но ходить могу.

– Тогда поднимайся — надо найти остальных и соорудить укрытие от солнца. Мы, наверное, в Каракумах, спасатели доберутся до нас днём, если отследили.

Юле, если честно, совсем не хотелось подниматься и куда-то идти. Ведь так хорошо было просто лежать на песке и смотреть в небо. Но Зина не дала ей вновь лечь. Девушка знала, что если Юлю оставить в таком состоянии, то девочка может умереть, постепенно угаснув. Просто от отсутствия мотиваций, от отсутствия желания жить дальше…

– Поднимайся, Юля! Поднимайся! Пойдём — остальным ребятам тоже нужна помощь! Мне одной не справится, вставай! Нужно двигаться! — Зина тормошила Юлю, заставляя идти за собой.

Действия Зины, наконец, возымели эффект — Юля всё же смогла собралась с силами и пойти за ней.

– Молодец, Юленька, молодец, — подбодрила она девочку. — Надо помочь остальным.

– Я знаю, тётя Зина. Я уже в порядке, — Юля улыбнулась.

– Молодец — так держать! — Зина облегчённо вздохнула — у Юли появились эмоции, а это значит, что опасность уже позади.

Небо на востоке начало светлеть. Недалеко от Юлиной точки посадки виднелся ещё один амортизатор, из которого выбиралась маленькая фигурка. Это была Лу. Луанна вылезла из амортизатора и, охнув, присела, держась за бок.

– Как ты? — Зина подбежала к девочке.

– Нога болит.

– А за бок почему держишься?

– Свело, когда отстегивалась.

Юля оглянулась. Рядом виднелся ещё один амортизатор. В амортизаторе лежал Павлик. Левая рука мальчика была неловко изогнута, гермоманжет на рукаве скафандра сломался, и перчатка упала с руки, повиснув на пальцах. Глаза Павлика были закрыты, и испуганной Юле показалось, что мальчик не дышит.

– Павлик! — Юля кинулась к нему.

– Юлька… — Павлик открыл глаза и улыбнулся. — Юлька… Лу… Вы живые…

Зина помогла Павлику отстегнуться.

– Я, наверное, руку сломал — больно очень, — пожаловался он. — А так всё нормально.

И в следующее мгновение эмоции ребят прорвались. Юля вдруг обняла Павлика и заплакала навзрыд. А вслед за этим слёзы брызнули у Павлика и Луанны. В душе Юли то становилось радостно и светло от осознания того, что вот они, все вместе, целы и невредимы, стоят на земле… Что они вернулись, не погибли… То вдруг снова скручивала чёрная пустота, прорывавшаяся рыданиями, и Юля буквально захлёбывалась слезами.

Зина молча стояла в стороне и смотрела на ребят, которые какие-то мгновения назад смотрели в глаза собственной смерти, а сейчас, то смеялись, то вновь начинали плакать. Она не мешала детям, им необходимо было просто выплакаться… Павлик, Юля, Лу наконец осознали, что спасены, что всё осталось позади.

И вот, когда буря эмоций уже улеглась, а восходящее солнце окрасило песчаные барханы в розово-красный цвет, Луанна услышала низкий нарастающий гул.

– Смотрите! — Лу показала рукой на появившийся в небе болид, оставивший за собой широкий белёсый след.

– Это «Заря», да? — дрогнувшим голосом спросил Павлик. — Они… Они разобьются?

Уже можно было разглядеть, что к Земле приближался терпящий бедствие космический корабль. Узнать в нём «Зарю» оказалось нелегко. Корабль не смог свернуть своих антенн, кронштейнов и принять аэродинамическую форму, пригодную для стремительного спуска с орбиты. И теперь постепенно разрушался, превращаясь в бесформенную массу. Отдельные детали, не имевшие обтекаемых форм, отлетали от «Зари» раскалёнными обломками. Внезапно гул резко усилился, и из нижней части корабля вырвались несколько ярких и тонких, как иглы, лучей.

– Что это? — спросила Юля, обернувшись к Зине.

– Аварийные двигатели — они пытаются тормозить.

– Значит их левитатор не работает? — с беспокойством спросил Павлик.

– Может быть. А может его мощности не хватает, чтобы погасить скорость.

Падение корабля постепенно началось замедлятся, но всё равно было слишком быстрым.

– Они не разобьются, но посадка будет жёсткой, — констатировала Зина.

Корабль приближался. Гул от его падения становился гуще и сильнее. Ребята почувствовали, как поднимается ветер, срывая мелкую песчаную пыль с верхушек барханов.

– Быстро в укрытие! — Зина подтолкнула детей к видневшейся позади большого бархана яме. — Быстрее! Закройте забрала!

Едва ребята спрыгнули вниз, как ветер закрутился в бешеном вихре, подняв тучи песка. Рёв тормозных двигателей, казалось, заполнил собой всё пространство, стал ощутимым, вдавливал в землю.

– Это головная баллистическая волна, — услышала Юля голос Зины. — Держитесь!

Вокруг начали падать разнокалиберные обломки корабля, разбрасывая раскалённый песок.

– Выжили в капсуле, а погибнем в пустыне. Обидно, — попыталась пошутить Лу.

Рёв двигателей внезапно смолк, уступив место нарастающему свистящему шуму. Ещё через несколько секунд пустыня содрогнулась от протяжного тяжкого удара, за которым последовали несколько оглушительных хлопков. На барханы посыпались ошмётки горящего пластика.

– Они взорвались! — испуганно крикнул Павлик, порываясь выскочить из ямы.

– Лежи! — одёрнула его Зина. — Это не взрыв, это лопнули амортизаторы. Они сели.

Наступила тишина. Ребята поднялись из укрытия. Перед ними открылось широкое пространство, засыпанное горящими обломками, посреди которого виднелся разбитый корабль. Через трещины в разрушенных стенках корабля виднелся прочный корпус аварийного отсека.

– Похоже, что аварийный отсек не разрушен, — заключила Зина. — Значит, есть шанс, что они живы.

– Папа!!! — одновременно выкрикнули дети, кинувшись к кораблю.

– Стойте! Сейчас приближаться к кораблю опасно! — остановила их Зина.

– Почему они не выходят? — обеспокоено спросила Юля.

– Возможно, они ждут, когда стенки корабля остынут, — предположила, правда довольно неуверенно, Зина.

– А может они ранены? Мы должны им помочь! — Павлик вырвался из рук Зины и кинулся вперёд.

Вблизи корабля жар был силён. Ребятам пришлось захлопнуть забрала шлемов, чтобы не обжечь лицо. Лу, шлем которой оказался повреждён, вынуждена была прикрывать лицо рукой. — Вот люк, — Лу показала на овальную полосу на стенке корабля. Лицо девочки покраснело от жара, глаза слезились.

– Лу, вернись назад, подожди, пока жар немного спадёт. Обожжёшь лицо, — посоветовала ей Зина, но Лу и не думала слушаться.

– А его можно открыть снаружи?

– Да, Юля, здесь должен быть детонатор сброса. Его кнопка под защитной заслонкой рядом с люком.

– Этот, Лу? — спросил Павлик и показал на небольшой щиток рядом с закраиной.

– Он самый. Надо открыть крышку и чем-то его нажать.

– А чем? — Юля стала озираться в поисках чего-нибудь подходящего.

– У спасателей есть специальный инструмент, — ответила Луанна.

– Но мы-то не спасатели, — возразил Павлик.

– Вот этим, я думаю, — Зина поднесла к крышке похожий на зубило обломок и начала забивать его под щиток, приспособив другой обломок в качестве молотка. Через несколько секунд Зина, охнув, отбросила обломки — горячий металл обжог руки даже сквозь перчатки скафандра. Кусок металла, хоть и покоробился, но всё же вошёл под щиток. Вцепившись в него, Павлик и Лу сумели немного приподнять крышку и, наконец, откинуть её. Под крышкой оказалась плоская квадратная кнопка, сделанная заподлицо с обшивкой.

– Теперь её надо нажать, — Лу подняла уже остывшее «зубило» и, подставив его к кнопке, ударила по обломку. Кнопка вдавилось, раздался щелчок.

– Все от люка!!! — крикнула Лу и отпрянула в сторону. Раздался громкий хлопок, и крышка люка, окутанная белым дымком, упала на песок.

Внутри было темно. Многое из оборудования и конструкций отсека оказалось поломано, но ложементы космонавтов, находившиеся в глубине, почти не пострадали.

– Ребята, ноги… Ноги освободите… Зажало… — ребята узнали голос возвращавшегося с Марса навигатора Олега Кураева, крупного и добродушного бородача.

Юля подобралась к Кураеву, пока Павлик и Лу разыскивали в отсеке Артёма и Найделла.

– Вы живы, малыши, — Кураев улыбнулся, увидев Юлю. — Помоги отстегнуться, а ноги я сам освобожу. Помогите остальным ребятам. Если генераторы перегреты, они могут взорваться, надо побыстрее выбраться из корабля.

Юля помогла Олегу выпутаться из ремней ложемента и поспешила к Павлику, пытавшемуся высвободить из ложемента отца.

– Юль, я сам справлюсь, — Павлик обернул к ней заплаканное лицо. — Помоги Лу.

– Мы справимся, Юленька, — Артём обнял дочку. — Найделлу пришлось хуже.

Юля поспешила к подруге. Найделл был без сознания, левую щеку капитана рассекала глубокая рана.

– Лу, не плач, сейчас мы их вытащим, — Зина пробралась внутрь отсека.

Дальнейшее Юля запомнила лишь урывками. От страха или от стресса, может от усталости или потому, что сами были ранены, но Юля и другие ребята запомнили происходившее лишь кусками. Многие из космонавтов были без сознания. Олег, навигатор Светлана Игнатова и отец Павлика и Юли пострадали меньше остальных, и, выбравшись из ложементов, помогали ребятам. Раненых вытаскивали из корабля и относили за небольшой бархан, бывший неподалёку. Олег всё время прислушивался внутри отсека.

– Что? — встревожено спросила его Светлана.

– Генераторы кислорода. Слышишь?

– Шипят.

– Надо ускорится. Малыши — молодцы! Еле стоят, но помогают. Сильные ребята.

Наконец, последнего из пассажиров «Зари», археолога Ариэля Штерна вытащили из корабля. Ариэль пострадал тяжелее всех. Зина (в своё время учившаяся на медицинских курсах) заподозрила у него перелом позвоночника, и поэтому пришлось сооружать импровизированные носилки из обломков балок. В это время появились и флайеры Спасательной службы Космофлота, наконец отыскавшие корабль в бескрайних просторах пустыни.

Юля, поняв, что наконец-то всё действительно закончилось, уже окончательно, впала в какое-то оцепенение. Боевой задор, охвативший девочку во время спасательных работ, закончился, и силы держаться вдруг иссякли. Она чувствовала и ощущала всё происходящее, как будто сквозь туман. Вот с неё сняли скафандр и комбинезон… Уложили на носилки… Прикрепили к голове датчики электронаркона… Врач включил прибор, и в следующее мгновение в голове девочки зашумело, перед глазами поплыли разноцветные волны, и Юля провалилась в темноту…

***

Юля медленно приходила в себя… Вокруг было темно, перед глазами мелькали разноцветные волны, сполохи. В голове шумело. Как будто дождь или ветер. Юля не чувствовала тела, она будто висела в невесомости, где не было ни верха, ни низа.

«Где я? Что со мной?» — тревожная мысль пронеслась в её голове.

Откуда-то, как будто сквозь вату, донеслись голоса. Они казались знакомыми, но девочка не могла узнать их. Думать было очень трудно — обрывки мыслей путались в голове и будто вязли в густом, как кисель, тумане, заполнявшим голову. Юля попыталась вспомнить, что произошло, но мешанина образов, хаотично крутившихся в мыслях, мешала осознать, понять это.

…Пустыня… Ночь… Холодный песок… Горящий корабль… Иллюминатор, в котором хаотично сменяют друг друга звёзды, голубой изогнутый край Земли, искорёженные обломки… Свистящий вой воздуха, вырывающегося из пробоин… Яркое пламя, охватившее кабину… И страшная чёрная бездна, полная звёзд, раскинувшаяся вокруг перепуганной девочки… Вдруг у Юли от ужаса перехватило дыхание. Она вспомнила!

«Мы летели в космическом корабле и потерпели аварию! Мы погибли в космосе! — страшная мысль пронеслась в Юлиной голове. — Значит мы всё-таки погибли…» — вместо страха девочку неожиданно охватила апатия.

«А может всё-таки нет, и я жива?» — Юля не могла принять этой страшной мысли — ведь она помнила и спасательный флайер, который повёз её и других космонавтов в госпиталь.

Юля попыталась открыть глаза. Веки не слушались. Вернее, Юля их вовсе не чувствовала, она ничего не чувствовала: ни ног, ни рук. Девочка хотела разрыдаться, но ничего не получилось. Из глаз выкатилось лишь несколько слезинок.

Послышалось гудение, вот только Юля не могла понять: это гудит снаружи или у неё в голове? Девочке показалось, что она выныривает откуда-то из глубины. Поднимается из тёмной страшной глубины к теплу и свету.

Постепенно шум в голове исчез, сполохи погасли. Кто-то взял её за руку и осторожно вытер слёзы. Погладил по голове.

«Не плачь, малыш, всё хорошо. Сейчас ты придёшь в себя», — услышала Юля мягкий женский голос.

Гул и вата в голове постепенно исчезли. Юля снова начала ощущать себя. Она лежит на упругой и удобной кровати… На спине… Голышом… Накрыта простынёй… Голова, ноги и руки зажаты мягкими и упругими захватами. Девочка попробовала пошевелиться, но тело как будто затекло — его кололи тысячи иголочек. Немного кружится голова. Почему-то очень саднит ладони и болит нога. И пальцы… Тоже больно. Наконец, тело снова стало слушаться, и Юля почувствовала, что может пошевелиться. Девочка окончательно пришла в себя и открыла глаза…

Было светло. Первым, что увидела Юля, оказался белый пластиковый потолок. Она попыталась повернуть голову, но фиксаторы хоть и мягко, но крепко держали её. Удалось только немного скосить глаза. Но в поле зрения попадал всё тот же белый потолок. На ладонях что-то надето. Юля чувствовала на них мягкую и прохладную ткань. Она пошевелила пальцами и, автоматика, почувствовав движения девочки, убрала фиксаторы.

Слабость и головокружение постепенно исчезали. Юля осмотрелась. На обожжённых ладошках были надеты тонкие белые перчатки, мизинец и безымянный пальцы зафиксированы в пластиковой лангете. Такая же лангета на щиколотке.

Рядом, на соседних койках, лежали Павлик и Лу. Они ещё не пришли в себя. На головах ребят надеты пластиковые обручи с датчиками. Левая рука Павлика до локтя затянута в пластик. Опалённые брови Лу были сбриты, и лицо девочки показалось Юле каким-то непривычно-незнакомым.

Дверь в палату открылась, и вошла молодая девушка восточной внешности в голубом медицинском комбинезоне.

– Привет, Юля. Проснулась? — девушка подошла к Юлиной койке. — Меня зовут Фарида. Я — медсестра. Как ты?

– Почти нормально, голова немного кружится. Где я? — Юля узнала голос, который сквозь сон успокаивал её.

– В госпитале Космофлота, в Самарканде. Вас погрузили в искусственный сон, и вы спали целые сутки. И за это время полностью восстановились, — Фарида сняла с головы Юли датчики и, откинув простыню, осторожно обтёрла девочку влажной салфеткой.

– Мне нужно в туалет, очень, — Юля хотела встать, но Фарида остановила её.

– Сразу резко вставать нельзя. Нужно постепенно, в течении дня восстанавливать активность, пока ты совсем не окрепнешь. Сейчас я тебе помогу, — Фарида развернула ширму, отделив Юлю от остальных ребят.

Когда Фарида убрала ширму, Юля увидела, что Павлик и Лу тоже просыпаются. Веки Павлика дрогнули, и он открыл глаза. Зажимы с лёгким жужжанием ушли в койку, освободив тело мальчика.

– Юлька… Мы где?

– Всё в порядке, Павлик, — Фарида снова развернув ширму, занялась мальчиком. — Сейчас я тебе помогу. И не надо смущаться, всё в порядке.

– Юль, как думаешь, с ними всё будет в порядке? — услышала Юля голос Луанны.

– С кем?

– С папой, с дядей Тёмой, с другими космонавтами?

– Конечно, нас же нашли.

Закончив гигиенические процедуры, Фарида вышла и вскоре вернулась, принеся ребятам бельё и пижамы: майки с коротким рукавом и шорты из мягкого голубовато-синего материала.

– А как мой папа? — с тревогой спросила Лу.

– С ними всё в порядке, — Фарида улыбнулась. — Завтра вы сможете их навестить. И завтра приедут ваши мамы.

– А наша мама на Марсе, — вздохнула Юля.

– Она уже летит на «Ариане», — Фарида погладила Юлю по голове. — Завтра будет здесь. Так что, не переживай.

– А мы сильно пострадали?  — спросил Павлик.

– Общий перегрев и незначительные травмы: у Юли сломаны пальцы и повреждены связки на ноге. Ты видимо раньше повредила ногу? — уточнила Фарида.

– Я попала в аварию на флайере весной.

– У Павлика сломана рука, у Луанны — подвывих голеностопа и трещина в ребре. Так что, вам повезло — через неделю будете дома, — улыбнулась Фарида.

***

– Об «Астре» целую статью в газете написали, — с обидой в голосе произнёс Павлик и отложил планшет. — А про «Зарю» только короткая заметка в «Вестнике Космофлота», который и читают одни космонавты.

Лу включила телевизор. На экране показывали Торжественный зал Космического Центра, где сегодня награждали тех, кто участвовал в ликвидации аварии и спасении космонавтов кораблей, пострадавших из-за «объекта 210».

– Смотрите, это же наших с «Астры» награждают! — Юля села поближе к экрану.

На экране показывали смущённых мальчишек и девчонок старшей группы Клуба юных космонавтов. Среди них были и знакомые ребята: тринадцатилетняя Галя Сидоренко — наставница младшей группы, где занимались Павлик с Юлей; Женя Дёмина, которой, несмотря на всего лишь одиннадцатилетний возраст, за успехи в учёбе разрешили участвовать в тренировочном полёте. Впрочем, были среди них и не очень приятные знакомые. На экране появился четырнадцатилетний Глеб Светлых. Ребята из Клуба и школы терпеть не могли заносчивого и самовлюблённого подростка. Глеб ко всем относился свысока, мог запросто обидеть или унизить кого-нибудь из восьми-девятилетних ребят младших групп. Да и в школе вёл себя не лучше.

Среди взрослых ребята разглядели Алексея Полосухина и директора Клуба Светлану Егорову. Алексей Сергеевич, несмотря на торжественность момента, был чем-то явно недоволен, а Светлана что-то гневно высказывала стоящему рядом седому высокому мужчине в форме Космофлота. Тот на реплики директора лишь пожимал плечами, иногда равнодушно отвечая.

– Сегодня здесь награждают этих смелых и отважных ребят, — послышался голос диктора, — которые боролись за живучесть своего корабля наравне со взрослыми космонавтами. Решением Главного Управления Космического Флота юные воспитанники Московского Клуба Юных космонавтов награждаются медалью «За заслуги перед Космофлотом».

Первым медаль на ярко-синей ленточке получил Глеб.

– Теперь он совсем потолок носом скрести будет, — отвернулась от экрана Юля.

– А мы… — с обидой сказал Павлик, — разве мы не помогали космонавтам с «Зари»?

– Мы были только пассажирами, — вздохнув, ответила ему Луанна.

Впрочем, в день выписки ребят ждал сюрприз. Утром к ним в палату зашёл мужчина лет примерно сорока. Его тёмные густые волосы были тронуты ранней сединой. Вместе с ним вошла молодая светловолосая девушка.

– Здравствуйте, ребята. Рад, наконец, познакомится с вами воочию. Фарух Каримов, — представился мужчина. — Я был диспетчером на «Зените» в тот день. А это моя помощница Яна Панович, — представил Фарух девушку.

– Здравствуйте, — ребята вопросительно посмотрели на гостей.

– Собрались? Тогда поедем — вас ждут в Южном Диспетчерском Управлении Космофлота.

Ребята удивлённо переглянулись.

– А зачем? — спросила Лу.

– Увидите, — улыбнулся Фарух.

В Управлении ребят и присоединившуюся к ним Зину провели в Красную комнату, где их уже ждали мужчина и женщина в синих кителях гражданских космонавтов.

– Ну, здравствуйте, герои, — поприветствовал их мужчина.

– Итак, раз все собрались, приступим к официальной части, — женщина взяла в руки красную папку и начала торжественно читать: – Согласно Представлению Главного управления Космофлота и Комитета по исследованию и освоению космического пространства решением Высшего правительственного совета за проявленное мужество и героизм при спасении экипажа и пассажиров корабля «Заря» Воробьёв Павел Артёмович, Воробьёва Юлия Артёмовна, Каммо Луанна Найделинна, Артемьева Зинаида Григорьевна награждаются медалью «За спасения погибавших». Молодцы, ребята! — добавила она уже от себя. — Я рада, что у нас подрастает такая смена.

Павлик первым принял из рук мужчины бархатную коробочку с медалью на пурпурно-белой ленточке.

– Но ведь мы… Мы же ничего и не делали… Только помогли им из корабля выбраться… — смущённо пробормотал Павлик.

– Без посторонней помощи они бы выбраться не смогли, — ответил ему космонавт. — А через три минуты после того, как вас взял на борт спасательный флайер, на корабле произошёл взрыв кислородных генераторов. Ты — юный космонавт, поэтому, я думаю, не нужно объяснять, что это значит. Спасатели не успели бы вытащить всех и погибли бы сами.

Павлик кивнул. Он знал, что от космонавтов в этом случае осталась бы только горстка пепла.

– Так что эта награда вами вполне заслужена, — улыбнулась им Зина.

***

Закатное солнце освещало равнину рыжими лучами. И в его свете всё казалось рыжим: трава; деревья, одиноко стоящие среди простора Приокской лесостепи; палатки; лица людей. Даже костёр, казалось, терялся в лучах вечерней зари.

Юля сидела, прижавшись к отцу и смотрела на пламя костра. Павлик сидел напротив… Вернее, лежал на траве, положив голову на колени к матери. Лёгкий тёплый ветерок дул откуда-то из глубин степи. Пахло нагретой солнцем травой, горячей землёй и печёной картошкой. Отец давно обещал им с Павликом этот поход… И теперь, когда они вернулась домой из Самарканда, из госпиталя Космофлота, буквально чудом спасшись в катастрофе, бросил все дела и подарил им — своим любимым Юленьке и Павлику — это путешествие.

Юля смотрела на пламя костра… Пламя было добрым и мирным. Но иногда в её памяти вновь вспыхивали недавние страшные события, и тогда девочка снова видела в пламени костра горящую капсулу «Зари»… И тогда ей становилось страшно. Юля зажмуривалась, замерев в испуге, вспоминая свои видения в гибнущей капсуле. А Артём гладил дочь по голове, успокаивая: «Всё позади, Юленька, всё уже позади. Всё будет хорошо». И Юля успокаивалась и вновь смотрела на темнеющую степь, на догорающий закат, на рыжее пламя костра и загорающиеся в вечернем небе звёзды…

Всё будет хорошо.

Похожие статьи:

Рассказы → Спиридонов и "тролли". Часть 1

Рассказы → Песочный человек

Рассказы → Спиридонов и "тролли". Часть 2

Статьи → Искусственная Луна

Рассказы → "Генезис"