Большая благодарность Джеймсу Уайту и Роберту Блоху за название; им и посвящается.
- Чем могу быть полезен?
В кабинете номер 23, что на втором этаже Центра Психологии, царила спокойная, даже умиротворяющая атмосфера, какую способен создать только человек думающий и творческий. Картины, выполненные в мягких, пастельных тонах; удобные стулья; приоткрытая форточка, приглашающая внутрь освежающие дуновения поздней весны, которые не преминули заглянуть в гости. Чистота – и та подчёркивала, что здесь рады посетителям, что никто их не обидит, а, напротив, всячески постарается помочь, и сделает это как можно более тактично и умело.
М. Н. Пятов, психолог не со внушительным, но достаточным стажем, рослый блондин в простой одежде, приспустил очки с небольшими квадратными стёклами, доброжелательно посмотрев на сидевшего перед ним мужчину. Мужчина – прехудой короткостриженый брюнет в мятой лёгкой куртчонке – ответил обеспокоенным взглядом заспанных глаз.
- У меня есть… проблема, - ломаным голосом произнёс пациент – и замолчал.
- Понимаю, продолжайте. И, если несложно, представьтесь. Меня вот зовут Марком.
- Ник… моё имя Ник. – Мужчина сглотнул. – Выслушайте меня, пожалуйста, и помогите, потому что нигде, совершенно нигде не способны оказать мне помощь. – И замолчал.
Пятов улыбнулся, чтобы снять повисшее напряжение.
- Это невозможно, уважаемый Марк. Наш Центр – лучшее из ориентированных на психологию и психотерапию заведений во всём городе. Здесь работают не просто талантливые – выдающиеся специалисты…
- …которые отыщут ключ к любой душевной неприятности. Знаю-знаю, читал рекламу.
- Чудесно, значит, мы уже нашли с вами общий язык. Всегда надо глядеть на вещи позитивно.
- А если не получается?
- А на такой случай и существует Центр Психологии. Но, возможно, чуть ближе подступим к цели вашего визита? – И Пятнов несильно, однако выразительно приподнял бровь.
- Конечно-конечно. – Ник облизнул пересохшие губы. – Послушайте моё невесёлое откровение – и, надеюсь, результат не заставит себя ждать.
- Замечательный подход! Он обязательно принесёт облегчение, вот увидите, - обнадёжил психолог.
- Ага, - согласился посетитель с оттенком глубокой усталости в голосе. – Так вот…
Началось всё восхитительной зимней ночью – одной из тех, знаете, которые известны и любимы пушистым снежком, улетающим с небес белым звездопадом; дневной атмосферой стужёной, но согревающей суеты; и ночной романтикой горящих предновогодних огней. В такую-то ночь я, по давней привычке, засиделся в баре «Жирный свин» - смотрел полуфинал Чемпионата Европы по футболу да попивал бочковое тёмное пиво… без компании, поскольку обычно приходил туда вместе с подругой, вот только на днях мы разошлись. Ну естественно, я переживал, впрочем, пиво и футбол, должен сказать, несколько скрасили печаль от расставания.
И тут, опрокинув последнюю кружку – то ли третью, то ли четвёртую, не помню точно – и досмотрев, как Англия побеждает Бразилию (представляете!), я выхожу на морозную тихую улицу и вижу стоящей на заснеженной автобусной остановке, прямо под указателем, ЕЁ! Она была прекрасна: изящное тёмно-коричневое пальто, высокие чёрные сапоги с каблуками, на руках – длинные красные перчатки, локоны иссиня-пепельных волос разметались по плечам. Налетел ветер, она запахнулась, чтобы защититься от него, а когда порыв угас и снег осел, я увидел лицо – лицо актрисы пятидесятых-шестидесятых годов; в нём угадывалось что-то одновременно от Вивьен Ли и Софи Лорен, и ещё более незаметный, чем у этих красавиц, носик вырисовывался в грёзах рождественской ночи.
Я понял, что пропал. Она опять поправила одежду, обернулась – и наши глаза столкнулись, точно два круизных лайнера на залитом солнцем море; мне почудилось, что на секунду я ослеп, но затем, спохватившись, медленно, стараясь не спугнуть волшебное создание, подошёл. Остановившись в паре шагов от неё, я взирал на фигуру, которую не каждому скульптору посчастливится вылепить, и с удивлением обнаружил, что моё «видение» совсем не боится ни меня, ни моего явного интереса.
- Сигаретки не будет? – разрушила она тишину высоким, ровным и притом напоённым чувством голоском.
- У меня мужские, - слабо отозвался я и назвал марку. – Подойдут?
- Подойдут. Люблю мужские.
Она вытянула из пачки сигарету, я чиркнул зажигалкой, поднёс огонь; она закурила, затянулась.
- Вы настоящий джентльмен: редкость в наше время, - кокетливо произнесла красотка.
- Да и женщину, подобную вам, редко встретишь, - не стал скрывать я.
- Возможно. – Она кивнула, ещё раз затянулась и выбросила недокуренный цилиндрик в урну.
- Как вас зовут?
- Виктория.
Я тоже назвался. Мы перекинулись парой слов, а затем она вдруг разоткровенничалась:
- Тяжело в погоду вроде этой, в дарящий любовь и улыбки праздник скучать одному, правда? Или одной, как мне.
- Вас бросили?! – не поверил я.
- Скорее, я сама ушла – но это итога не меняет.
Я покачал головой: ну что за осёл отказался от столь восхитительной женщины!..
- А ведь меня подруга оставила, - решил я немного облегчить её минорное настроение.
Разделённая грусть подействовала: она улыбнулась, хоть и отчасти печально.
- Давайте не будем о плохом, ведь скоро Новый год, время чудес.
- И волшебный Сочельник на носу.
- Да-да. Рада, что нашла понимающую… нет, родственную душу в холодном большом пустом мегаполисе.
- Ну-у, не так уж всё грустно… - начал было я, однако она меня прервала:
- Да я не печалюсь: не имею привычки. Просто… странно.
- И мне. Очень.
- Может, отметим наше знакомство?
- С радостью! Называйте ресторан.
Она вздохнула.
- Не нравятся мне эти рассадники искусственного веселья.
Я считал иначе, однако сказал другое:
- Тогда куда? Нельзя же отмечать на остановке: боюсь, прохожие неправильно поймут.
- Это точно! – И она заливисто рассмеялась, так, что я заслушался. – А едемте ко мне?
Я слегка опешил от настолько смелого предложения, но отказаться было выше моих сил.
- Поехали. Где вы живёте?
- В четырёх кварталах отсюда. Вы на машине?
- Нет.
- Я почему-то догадалась.
Тут подъехал автобус, остановился, разрушив и стряхнув часть снежного покрывала с крыши. Я пропустил Викторию в растворившиеся двери, зашёл следом, купил билет – она воспользовалась проездным – и снова встретился с ней за турникетом, возле затянутого ледяными рисунками стекла. Свободных сидячих мест не нашлось; я облокотился на окно, она взялась за поручень на кресле.
В полном молчании, созерцая друг друга и несильно улыбаясь, мы добрались до нужной остановки – «Завод». Дверцы распахнулись, она вылетела наружу, словно голубь, я спрыгнул следом… и куда делись пары от выпитых кружек пива?! Хотя от её присутствия я пьянел ещё быстрее.
Пройдя утопающей в бархатной темноте улицей, мимо закрытого уже продовольственного магазина, мы свернули на узкую улочку, прошагали по ней, и вот справа вырос десятиэтажный дом, указав на который она проговорила:
- Здесь я живу.
Мы вошли; единственная лампочка в подъезде мигала, будто готовясь отключиться; лифт, исписанный разными глупостями и изрисованный неприличными подростковыми «граффити», доставил нас на девятый этаж. Я подивился, как женщина с данными Виктории попала в убогую обстановку, навевающую мысли об упадничестве, хулиганах и больных стариках.
- Видите, где приходится обитать? – удивила меня, угадав мысли, прекрасная спутница.
- Да уж… - И я шумно выдохнул.
Она отворила ключом дверь в коридор, затем – в квартиру, и, зайдя, пригласила внутрь меня; зажёгся свет.
Квартира, полностью соответствуя хозяйке, отличалась богатым внешним видом при затаившейся под ослепительной оболочкой строгой сдержанности; и несмотря на прохладцу, которой встречали апартаменты, чувствовалось, что им, как и хозяйке, просто необходимо мужское плечо. Ночник на высокой золотистой ножке и с увесистым абажуром, расписанным бардовыми кружевами; компактная тумбочка красного дерева; тёмный шкаф со скользящими дверцами; покатые прозрачные лампы на потолке и стенах.
- Красота, конечно, но не боитесь грабителей? – осторожно заметил я.
- Не-а, - просто откликнулась она; начала скидывать пальто, я подхватил его, повесил в шкаф.
Скинув свою простецкую на фоне окружающего великолепия куртку, проследовал на кухню, куда она вошла секундами ранее. Ни слова не говоря, она доставала из стильного сервиза бокалы, из холодильника – коллекционное красное вино и дорогой французский сыр с плесенью; я опять подхватился, отыскал тарелки и столовое серберо, расставил находки на покрытом нежно-бежевой скатертью круглом столе. Виктория отрезала белого хрустящего хлеба длинным ножом со специальными зазубринами. Когда мы сели на выполненные тоже из махагона стулья, я разлил ароматное вино по бокалам.
Она подняла свой:
- За встречу?
- За встречу.
Мы чокнулись, выпили.
- А я, едва наши взгляды встретились, сразу угадала, что у вас проблема.
- Неужели? Это удивительно!
- Да…
Потом, насколько помню, мы разговаривали о всяких мелочах, пока я не ощутил настойчивой сонливости. Списав её на алкогольное опьянение – но весьма необычное, с моим-то стажем и учитывая, сколько выпил! – я попытался продолжить диалог, однако слова давались с трудом: бороться с усиливающимся чувством было выше моих сил. Мне стало стыдно, да, почему-то именно стыдно, а не страшно или интересно. Последнее, что запомнилось, - это размытое дремотой потрясающей красоты лицо в обрамлении водопада пышных волос…
…А затем я очнулся на улице, разбитый, обокраденный, с жестоко перевёрнутым мировоззрением. А потом пришёл к вам…
Ник замолчал, и Пятнов был вынужден уточнить:
- Но вы не сделали этого немедленно, верно?
- Угу.
- Но почему?
Пожав плечами, Ник взглянул на окно; психолог увидел напряжение в глазах мужчины.
- Вас беспокоит яркий свет? Вы плохо спали? Если хотите, я задёрну шторы.
- Будьте добры.
Пятнов поднялся с вертящегося кресла и смежил простые, но элегантные шторы; повернувшись, он обнаружил, что посетитель встал со стула.
- Уходите? – несказанно удивился хозяин кабинета.
- Но вы же не можете мне помочь, - горестно озвучил Ник.
- Погодите, сперва надо обсудить…
Однако пациент не дослушал.
- Нет, вы мне помочь не можете: я понял бы, будь всё иначе, увидел бы. Почувствовал.
Только тут Пятнов обратил внимание на два круглых шрама на шее у Ника: случайным образом разглядел благодаря проникнувшему между не до конца соединённых штор солнечному лучу.
- Вы не представляете, какая это мука: разгуливать днём по городу, да ещё в настоящее пекло, - загадочно произнёс Ник. – А ведь не за горами лето…
И, раскрыв рот, вампир мгновенно отрастил из-под верхней губы два клыка, а вслед за тем саблезубым тигром набросился на пока ещё недоумевающего психолога…
Похожие статьи:
Рассказы → День Бабочкина
Рассказы → Демоны ночи
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Мокрый пепел, серый прах [18+]
Рассказы → Княжна Маркулова
