Зимой в Северном дули злые ветра, а летом стояла удушливая жара, но я любил этот город. Тихое, провинциальное поселение с красивым парком, библиотекой, тремя школами и больницей – рай для человека, мечтающего о спокойной жизни. Не знаю, как другие, но я собирался встретить в Северном долгожданную старость.
Когда я приехал, в городе проживало две тысячи человек, но три года назад на месте старого колледжа открыли Королевский Медицинский Университет, и Северный изменился. Население омолодилось и увечилось в несколько раз. Пропорционально снизились тишина и спокойствие. Если раньше с наступлением темноты жители спешили укрыться в теплых домах, то сейчас ночь бередила молодые умы и звала на свежий воздух – искать приключения.
Перемены нравились не всем, но мне было грех жаловаться. И хотя с появлением университета в городе открылось много разных лавочек, рюмочных, питейных и закусочных, дела у нашей таверны пошли хорошо. В отличие от конкурентов мы работали до утра, а гремящая на ветру вывеска с надписью «У нечистой силы» успешно завлекала любопытных студентов и праздных гуляк. В общем-то наше заведение было рассчитано исключительно на ночных посетителей. Днем нечистая сила, как известно, отдыхала.
Недорогая еда, большие порции, свое пиво, которое повариха Мари варила по особому рецепту, и немного изюминки – вот и весь секрет успеха. Правда, изюминка была непростая – наша таверна была единственным местом в городе, где обыватель мог выпить с оборотнем, поглазеть на живого мертвеца и поделиться кровью с вампиром.
Хозяина таверны звали Барбом. Он «работал» оборотнем – носил жилет мехом наружу и вообще здорово смахивал на медведя. Я никогда раньше не видел у человека таких мощных рук и столько жира, который, впрочем, не мешал Барбу передвигаться по таверне с ловкостью акробата. Еще он косолапил, любил чесать спину о перила, держал под рукой банку с медом, а в полную луну отсиживался у себя в комнате. Выпуклый лоб, косматые бакенбарды, большие щеки и маленький скошенный подбородок завершали портрет оборотня. Барб делал вид, что до смерти боялся серебряных украшений. Заметив их у посетителей, он принимался громко стенать, растапливая девичьи сердца, – дамы охотно покупали шоколадное пиво, чтобы успокоить обидчивого хозяина. Обходилось не без казусов. Некоторые любопытные студенты из медиков подсовывали ему в руку серебряные бляшки вместо монет, и Барб с криком убегал на кухню. Народ хохотал, артисту рукоплескали, а вечером мы лечили ему ладони. Однажды какой-то охотник, перепив пива, попытался порезать хозяина серебряным ножом, но на такие случаи у нас был Ове, тролль-вышибала.
Гигантский рост Ове позволил бы ему сыграть не только тролля, но и небольшого великана. Он обходился почти без грима. Зеленую морду в бородавках с огромными ушами и отвислым носом принимали за маску, а так как Ове почти всегда молчал, никто не видел его острые зубы и склизлый язык с нарывами. Больше всего народ пугался запаха. К слову сказать, мылся Ове каждый день, но природа брала свое. Тролль всегда стоял в проеме двери, чтобы сквозняк выносил вонь из зала. У нас никогда не было паутины на потолке, потому что ее сметала голова нашего вышибалы. Кулаками он почти не пользовался – хватало угрожающего оскала. Впрочем, несмотря на отталкивающий вид, у Ове в городе было много поклонников. Особенно его обожали дети. Для них Мари изобрела специальный десерт – «Лесное угощение тролля». Его готовили по пятницам, которую мы называли «детским днем». До вечера в зале было не протолкнуться от любопытных ребятишек, которые приходили со всего Северного поглазеть на настоящую нечистую силу.
Ближе к ночи из подвала появлялся вампир. И хотя Спир спал наверху, мы решили, что для создания образа ему лучше будет выбираться из сумрачного погреба. Его появления ждали всегда. Спирос у нас был самый популярный. Галантные манеры, такт, обворожительная улыбка, бархатный голос, приятная физиономия и сладкие речи – ну разве могли провинциалы устоять перед этим светским львом, который по воле обстоятельств оказался вдали от шумной столицы. В отличие от Ове Спирос использовал много косметики – красил глаза и правил цвет лица. От постоянного недоедания его кожа часто покрывалась пятнами и шелушилась. Свою худобу вампир скрывал пышным воротником и камзолом специального кроя. Волосы давно заменил парик. Если бы поклонницы вампира видели его истинное обличье, боюсь, Спирос умер бы от голода.
Впрочем, никто из нас не мог похвастаться красотой, разве что Джунг, но он был не в счет. Самым страшным в таверне считался бедняга Лео, который днем и ночью сидел в клетке. Лео был самым главным украшением «Нечистой силы». Смотреть на него приезжали даже из других городов. Но и проблем с ним было немало. Один дотошный профессор никак не мог поверить в то, что можно так искусно изобразить гниющую плоть, не прибегая к натуральным материалам с кладбища. Он даже грозился обратиться к церковникам, но Мари вовремя догадалась напоить его зельем, заново влюбив в престарелую жену. С тех пор профессор у нас не показывался, а на Лео стали одевать балахон, чтобы его гниющее тело привлекало меньше внимания.
Вонял мертвец еще хуже, чем тролль. Мы спасались мешочками с ароматными травами и курильницами, которыми завешивали клетку. В лучшие времена Лео не смогли бы удержать никакие решетки, однако из-за плохого питания он с трудом передвигал ноги. Рядом с клеткой всегда находился кто-то из нас, потому что за зомби нужно было следить – как-то одна девочка захотела скормить ему конфету и едва не лишилась руки. После этого случая мы посадили Лео на морфий. Мне было жаль его, но с наркотиками он был спокойней.
Если тролль, вампир и хозяин-оборотень работали в общем зале, оправдывая название заведения, то другие служащие таверны обитали исключительно в кухне и погребе.
Ведьма Мари была слишком стара, чтобы развлекать публику или бегать между столами – с этим успешно справлялись мы с Джунгом. Она с трудом переносила путешествия, и клялась, что не покинет Северный, пока ее не заберет смерть. Я надеялся, что ждать ей осталось недолго. Мы все надеялись.
Несмотря на дряхлый возраст, готовила Мари хорошо. Старая карга догадалась заменить несколько опасных ингридиентов из старых зелий на съедобные, и теперь супы из «Нечистой силы» славились на весь город. Иногда у нас даже обедал бывший начальник стражи. Правда, в прошлом месяце он погиб под копытами взбесившегося мерина, о чем мы все жалели. Налаживать знакомство с новыми властями всегда было трудно.
Если Мари еще сохранила человеческий облик и изредка выбиралась из кухни помочь мне справиться с наплывом клиентов, то слизень Исса и шестирукий Ар рассчитывать на понимание людей не могли. По ночам Исса спал в старой чугунной ванне, а когда под утро посетители расходились, мыл полы и посуду. Ар и вовсе не выходил из кухни, помогая Мари готовить и вытирать столовые приборы после Иссы. После того как он отказался от человечины, ему было трудно логически мыслить и разговаривать. Поселившись за печкой, он чистил ведра картошки, крошил салаты, перебирал крупу и драил горшки, начищая их до блеска с таким усердием, словно соскребал грязь со своего прошлого.
Мы все здесь были на него похожи. Чистили, мыли, скребли свои души, постоянно вскрывая новые слоя грязи. Терпение было нашим щитом, а вера – силой.
Из всех обитателей таверны я был самым неинтересным – жиденькие светлые волосы, бегающие глаза, замусоленная челка, прыщавые щеки и сутулые плечи книжного червя. Тряпка для протирания столов, небрежно заткнутая за пояс, застиранный фартук и огрызок карандаша для заказов – таким я был последние сорок лет после того, как мы отказались от бродяжничества и открыли таверну в Северном. На грязного слугу-подростка редко обращали внимания, что и было нужно. Долгая жизнь научила меня осторожности. Друзья и враги остались в далеком прошлом, а память запорошило пеплом былого.
Еще у нас был Джунг. Его подкинули к черному ходу таверны лет пятнадцать назад. Малыш лежал в коробке для мусора и отбивался от крысы. Я не хотел возиться с человеческими детьми и собирался сдать найденыша в детский дом, но за Джунга вступился Спирос.
— А вдруг это действует Заклинание? Ты ведь сам говорил, что оно не тебе подвластно. Может, нас испытывают?
В общем, Джунга оставили, а со временем я к нему даже привязался. Он рос забавным человеком – любознательным, отзывчивым, с хитрецой. Таким похожим на нас и в то же время таким другим. Мы все завидовали Джунгу – кто открыто, кто тайком, но свои истинные лица ему не открывали. Для него все служащие таверны оставались цирковой труппой, которая устала от бродячей жизни и осела в городе. Джунг был хорошим парнем, и в будущем мы собирались отправить его учиться.
— Мак, ты здесь? – стоило мне вспомнить о Джунге, как он сразу появился. Взъерошенный и раскрасневшийся от быстрого бега, так похожий на мою любимую птицу – ворона. Можно было подумать, что за ним гнались все демоны Преисподней.
— Чего тебе? – ворчу я, заканчивая протирать хрусталь. После того как Ар побил нам два сервиза, приходилось заниматься этим самому. Лишних денег у нас не водилось.
— Там… в зале… – парень никак не мог отдышаться. – Новый начальник городской стражи, вот! К Барбу пристал. Ты выйдешь?
Я и без него знал, кто к нам пожаловал, но хотел закончить работу. Два бокала сиротливо вздохнули пыльными боками. Покряхтев для солидности, я поплелся в зал. Джунг вприпрыжку бросился следом.
Уже на пороге я услышал гостя:
— Кто у вас тут главный?
Голос уверенный, сытый. Наша порода. Выскользнув из кухни, я принялся драить тряпкой ближайший стол. При виде меня Барб сразу повеселел:
— Ну я, допустим. Чем могу служить, добрые господа?
— Странное у вас здесь место, – лениво протянул страж порядка, оглядывая таверну. На груди у него гордо блестела латунная табличка – Джордан. Он, конечно, пришел не один. Двух я видел раньше с бывшим начальником стражи, остальные четверо – новенькие.
Тем временем Барб достал из-под стойки гостевую книгу и сертификат королевского министерства питания. При мысли о том, сколько пришлось потратить сил, чтобы его достать, у меня начинали ныть зубы. Однако результат того стоил. Таким, как Джордан, обычно хватало взгляда на государственную ксиву, чтобы оставить нас в покое.
— Хм… кхм, – пробурчал он, для вида полистав гостевую книгу. – Посмотрим, что у вас здесь.
Он был не из тех, кто сдавался. Понял это и Барб.
— Прошу вас, добрый господин, окажите честь – отведайте нашего особого пива. За счет заведения, разумеется. А это наша благодарность за вашу работу.
Пухлая рука Барба мягко подтолкнула к Джордану тугой мешочек. Неприятности с властями нам были не нужны.
Человек накрыл взятку ладонью и, хмыкнув, присел за стойку. Мешочек исчез в его кармане, словно луна за набежавшими тучами. Остальные стражи устроились в зале. Угощение Барба на них не распространялось, и я отправился принимать заказы.
Ночь выдалась холодной, и почти все столики были заняты. Особенно много было студентов – наверное, выдали стипендию. Впрочем, в нашем заведении наливали и в долг.
Как всегда были популярны мертвец и вампир. У клетки Лео застряли двое молодых медиков, глазеющих на его полусгнивший череп. Ему еще не давали морфия, и он вел себя беспокойно. Зачем-то вывернул назад ногу и теперь пытался откусить себе пятку через плечо. Уже вторую неделю Лео бастовал, отказываясь есть свинину. Живому мертвецу нужна была живая плоть, но я верил, что капризы Лео скоро пройдут. Он справится. Раньше Лео был сильным.
За столиком Спира громко вздохнула девица. Вампир смотрел на нее искушающим взглядом, в котором легко угадывался голод. Спирос не ел уже месяц, и я всерьез опасался, что он сорвется. Однако были времена, когда ему приходилось голодать до полугода, обходясь нашей, нечистой кровью, которую мы ему сливали, чтобы он не протянул ноги. Впрочем, сегодняшний вечер обещал ему ужин.
Девушка пришла в таверну со своим парнем, но тот заигрался в покер с Ове и давно не обращал на нее внимания. Зато прелестницу не упустил Спир – перед его льстивыми речами не могло устоять ни одно девичье сердце. За долгие годы полуголодной жизни Спирос стал настоящим мастером слова. Никакого гипноза, никаких клыков и горящих желтых глаз. Заклинание Абрамелина было строго с каждым из нас, но Спиросу приходилось труднее всех. Жертва должна была поделиться с ним кровью добровольно. Вот он и рассказывал байки целыми ночами, пока какая-нибудь девица из сострадания не соглашалась провести ритуал «кровного братания». Иногда мне казалось, что Спир все-таки помрет от голода, потому что тех крошечных мензурок крови, которыми делились храбрые дамы, было явно недостаточно для такого древнего вампира, как он, но Спирос держался. Он тоже знал – осталось немного.
Я ободряюще подмигнул ему и выглянул в окно. На улице, как обычно, выл ветер, гоняя тучи сора и запоздалых прохожих. Некоторые из них направлялись к нам. Ночь обещала быть тяжелой. С темного покрывала небосклона сорвалась пара звезд и покатилась ко мне. Я поспешно задернул занавеску. Нет, Никта, ты не видишь меня. На тебя смотрел простой слуга из таверны, который никак не может быть твоим сыном.
Закрываю глаза и задаю себе те же вопросы, что и последние восемьдесят лет.
«Тверд ли ты в своем решении, Кормак?»
«Готов ли к забвению?»
«Сможешь ли стать тем, кем никогда не был?»
Да! Да! Да! Крик в голове не утихает еще долг. Знаю, что Ове, Барб, Спир, Мари, Ар и Исса ответили бы также. Лео, правда, никто не спрашивал, но, думаю, у меня было право сделать за него выбор. Ведь это я превратил его в гниющий кусок мяса.
— Мак, я не успеваю! – кричит Джунг, и в его голосе слышится паника. Ворон давно стал нашим общим любимцем. Наверное, я хотел бы иметь такого сына, как он, но мечтать об этом было еще рано.
Открываю глаза, оглядываюсь – зал и в самом деле, переполнен. Бросаю в окно последний взгляд и мчусь Джунгу на помощь. Когда занимаешься чем-то очень долгое время, кажется, что смысл жизни где-то рядом.
Похожие статьи:
Рассказы → Лизетта
Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")
Рассказы → Незначительные детали
Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах
Рассказы → Как открыть звезду?
Нет, я не слушал ваших победителей космооперы (и не читал ещё даже, что самое странное), а решил послушать все озвучки Славика Слесарева произведений Веры Петрук, во!
Не ужастик, но мрачное произведение, которое в конце обратилось полнейшим мясом (и если бы только мясом - прочитаете/послушаете, поймёте, чем ещё! 
