Заготовка конкурсного сюжета: в далеком будущем человечество не только шагнуло далеко вперед в освоении космоса и сдружилось в другими народами, но и открыло пути в другие Галактики, наладив контакты и с тамошними жильцами. Соседние Галактики начали активно сотрудничать друг с другом, осуществляя постоянные межгалактические перелеты. Для этих целей была построена первая Станция Пересадки № 1, служащая соединительным узлом между Галактиками. Здесь можно подзаправиться, отдохнуть, провести мелкосрочный ремонт своих транспортных средств и прочее-прочее.
Для номинации "Юмор": на СП-1 летит инспектор, чтобы провести плановую проверку работы всей станции. Два героя, человек и представитель другой Галактики, должны сопровождать его.
Вот, что получилось у меня.
– Вставай! К нам летит Верёвкин!
– Ну-у-у… Зачем так орать?!
Мощный импульс боли пронзил мозг насквозь и ударился о внутреннюю стенку черепной коробки где-то над правым глазом. Начальник станции пересадки № 1 Антон Колесников поморщился и глянул мутными глазами на своего «зама», только что вошедшего в кабинет.
– Можно и потише, - ответил «зам» или, просто, главный инженер, Хнокх К. Кнавич. – К нам летит Верёвкин!
- Кто?
– Ты чего, Антон? Верёвкин Михаил Алексеевич!
– Ну и дальше что? – яркий свет вызывал приступы еще более сильной боли в голове, и Антон облокотился о столешницу, закрыв ладонью глаза. Начальнику станции было плохо. Начальник станции страдал древним временным заболеванием под названием «похмелье». Вчера у начальника станции был День Рождения, и, как водится, отмечали это всё лихо, всем дружным коллективом.
– Эй, Антон, начинаем ориентироваться, - Хнокх защелкал едва не всеми десятью пальцами на руке. – Это главный инспектор центра технического надзора межгалактического управления технического надзора…
– Ну, хватит, - раздраженно ответил начальник станции, отмахиваясь рукой от «зама», как от назойливой мухи. – Слишком сложная терминология для моего воспаленного сознания.
– Короче, Антон. Сейчас, как обычно, прилетит, погундосит, а потом нашлепает Акт на пятьсот предписаний, хоть в космос прыгай.
– Да ладно, не переживай. Ну, прилетит и прилетит – примем, как полагается.
– Спиртного нет!
– То есть как это нет?! – испугано воскликнул начальник станции, и Хнокху почему-то показалось, что Антон испугался не столько за невозможность приема инспектора «как полагается», сколько из-за невозможности поправить собственное здоровье.
– А вот так, - бросил главный инженер. – Выпили всё, ещё вчера. Не потому ли так болит твоя голова?
При словосочетании «болит голова» Антон сильно сморщился и принялся давить фалангами пальцев себе на глаз. Хнокх с несколько пренебрежительной улыбкой наблюдал за мучениями своего начальника. Сам же «зам», как и его сородичи из соседей галактики, не страдал похмельем. Никогда. Вообще. Хоть и любил залить за воротник не меньше своих коллег-людей.
Что-то мерно запиликало на столе, на котором полулежал страдающий Антон, а затем где-то под потолком раздался вкрадчивый, несколько высокий и тонкий мужской голос:
– Антон Леонидович, доброго времени суток. Вы разрешите нам состыковаться с посадочным доком.
Антон удивленно посмотрел на Хнокха. Последний утвердительно моргнул всеми четырьмя глазами.
– Да, конечно, Михаил Алексеевич. Первый док. Связь с диспетчером, - как можно более серьёзно попытался сказать вчерашний именинник, но почему-то, как назло, сквозь глотку прорывалась какая-то ломаная речь с частыми взвизгивающими переходами едва ли не на фальцет.
– Ты же сказал, что он «летит»! – Антон хорошенько прокашлялся.
– Ну, ты же знаешь этот космос, - Хнокх улыбнулся во все сорок пять зубов. – Они сказали «летит», а пока до нас дошло, он уже и долетел.
***
Инспектор являл собой человека невысокого роста, с лощеным лицом, как будто бы слегка робкого и стеснительного. Одет опрятно, костюм с иголочки. Сам весь ухоженный и благоухающий дорогим парфюмом. Но, тем не менее, всем своим видом он вызывал отвращение у Антона. Хнокх, которому все люди, как он не раз признавался в шутку (или нет?), казались уродами, никаких эмоций по отношению к инспектору не испытывал. Но вот Антон… Еще в прошлые прилеты этого представителя надзорных органов он его сильно не взлюбил, сейчас же, страдающий жуткой головной болью, начальник станции всеми своими силами боролся с явным желанием от всей души начистить эту лощеную харю. Инспектор же тем временем пожал руку обоим начальникам, причем, с некоторым отвращением он сделал это с Хнокхом. Последний эмоцию уловил, но говорить ничего не стал.
- Ну что же, - проговорил инспектор своим тонким голоском, да так тихо, что Антону пришлось напрячь весь свой слух, чтобы услышать. – Приступим к осмотру.
Антон что-то промычал, и представитель надзорных органов бросил на него удивленный взгляд. Инициативу взял Хнокх.
- Михаил Алексеевич, - бодро начал главный инженер, - прямо так сразу в карьер? Не угодно ли сначала отобедать после длительного перелёта, либо же просто немножко отдохнуть, а заодно продумать маршрут вашей проверки.
Хнокх широко улыбался и добродушно разводил руками, но инспектор только выдал:
- Ни в коем разе. Я нисколько не устал, а сытый желудок в нашем деле только мешает объективно оценивать ситуацию и принимать верные решения.
Антон что-то простонал, и Вёревкин вновь удивленно посмотрел на него. Начальник станции же только часто моргал глазами и почему-то покраснел лицом. Хнокх, догадываясь о бушевавшем внутри своего друга урагане, вновь широко улыбнулся:
- Как Вам угодно. Тогда с чего начнем?
- Да прямо отсюда, с посадочных доков. Скажите мне, господа, - бодро начал инспектор. – Почему в коридоре технического обслуживания на полу пыль?
- Вы уже успели побывать в техкоридоре? – искренне удивился Хнокх.
- Конечно. Не забывайте, я ведь Главный инспектор! Ну, так что? В Правилах технической эксплуатации звёздных станций в пункте четыре, точка, пятьдесят один ясно говорится: что пыль в техкоридорах должна удаляться своевременно и постоянно.
- Так ведь, Михал Лексеич, так и есть.
- Что так и есть? Пыль, на которой остаются следы от подошв? – голос инспектора постепенно становился всё более мерзким и раздражительным.
- Ни в коем случае, - вдруг вступил в разговор Антон, и Хнокх облегченно вздохнул, - на станции действует утвержденный мною график уборки технических помещений станции.
Верёвкин пристально посмотрел на начальника станции:
- Где написано, что должен быть график? Пункт ясно дает понять: пыль…
- Да знаю я, что гласит ПТЭЗС, но мы просто физически не можем убираться так, как требуют того правила, - Антон поджал губы. Хнокх оживленно закивал.
- Непорядок, - инспектор достал из внутреннего кармана пиджака обычный бумажный блокнот и начал что-то там писать обычным же карандашом. – Если правила так говорят – значит нужно их исполнять.
Антон сильно сжал кулаки, а Хнокх толкнул его кулаком в плечо.
- Хорошо, - Верёвкин закрыл блокнот. – Пойдемте дальше.
***
- Ох, и надаёт сейчас замечаний, - вздохнул Кизир, бортмеханик, наблюдавший со стороны за этой сценой, ковыряясь в двигателе какого-то звездолета.
- А то… Видел, как наш начальник краснел? - ответила Хны-Ла и запустила свое щупальце прямиком в штаны Кизира.
- Перестань! Не на работе же!
- Ну-ну, кто бы говорил…
***
- Так, а это кто такой?
Инспектор в компании уныло волочащегося за ним начальства станции после восьми часов тщательной проверки, в течение которых они обошли едва ли не всю станцию, прошли, наконец, сквозь двери научного отсека. Здесь весьма видные умы известного Содружества народов соседствующих галактик усиленно изучали материю Вселенной, поскольку СП-1, помимо всего прочего, являла собой отличную исследовательскую базу. И в этот момент господин Вёревкин взглядом указывал на странного маленького человечка, сидевшего прямо на одном из нескольких телескопов и с любопытством наблюдавшего, как двое астрофизиков высчитывают какие-то данные. Человечек этот мог бы вполне сойти за гномика или домового, если бы не был облачён в, несомненно, очень дорогой костюм, носил покладистую бороду и курил трубку, беспрестанно выдыхая дым в помещение.
- Как это понимать? – взвизгнул вдруг инспектор, и Антон схватился за голову, отобразив на лице что-то вроде: «ну ё…перный театр!»
Хнокх почесал седьмым и восьмым пальцем правой руки один из своих затылков и уже формулировал в голове разные варианты ответов, которые вытекали из того, что именно имеет в виду Верёвкин: сам факт наличия такого существа или то, что оно наглым образом нарушает Правила санитарных норм в части курения.
К прибывшим на десяти из тридцати ножек подполз руководитель исследовательской группы:
- Храй Вадимович, - протянул он инспектору сразу три руки.
- Очень хорошо, - Верёвкин счёл нужным не представляться. – Объясните мне, это тоже ваш сотрудник?
- Это, - проклохтал Храй Вадимович. – Своеобразный выверт, изменение материи.
Инспектор смотрел на руководителя группы, как на ничтожное насекомое.
- Выверт – не выверт, а объясните мне, почему он курит в неположенном месте? – задал он новый вопрос. Храй Вадимович развел десятью парами рук, а Антон открыл уже было рот, но господин Верёвкин решил самостоятельно разъяснить этот вопрос:
- Любезнейший, - обратился он к маленькому человечку, - почему вы грубейшим образом нарушаете санитарные нормы и правила, раскуривая свою трубку в помещении станции, не предназначенном для этих целей, да еще и в рабочее время?
Человечек выпустил длинную струю дыма, а затем медленно повернул голову в сторону инспектора:
- Курю я, дражайший Михаил Алексеевич, - заговорил он вдруг низким хорошо поставленным голосом, что немного не вязалось с его размерами и общим забавным видом, - по той причине, что люблю, и это способствует лучшему течению моей мысли. Вдобавок, это никому не мешает. А что касается рабочего времени, то как такового его у меня нет.
- А чего же Вы здесь делаете? Кстати, потрудитесь представиться?
- Имя мое слишком сложно не только для произношения, но и для вашего восприятия. А занимаюсь я, как и эти многоуважаемые личности, наукой и изучением загадочного космического пространства.
- То есть Вы фактически являетесь членом исследовательской группы?
- Это не совсем так, - вдруг затараторил Антон, - ввиду его нестандартного происхождения, глубокоуважаемый оказывает скорее консультационные услуги, ведь так, Храй Вадимович?
- Безусловно, его опыт, - начал было клохтать руководитель группы, но Верёвкин грубо перебил обоих, продолжив свой расспрос:
- Интересно, и о каком это еще нестандартном происхождении только что говорил господин Колесников, и что еще за выверт? Потрудитесь-ка объяснить! – инспектор опять дал петуха, а человечек со столь сложным для восприятия именем выдохнул еще один клуб дыма.
- Видите ли, Михаил Алексеевич, - продолжил «гномик», - Ваш ум весьма ограничен, чтобы понять даже лишь некоторые свойства материи и её способности. А потому я даже не стану загружать Ваше серое вещество такой сложной информацией, как моя материализация в данной точке пространства в данном временном континууме.
Верёвкин очень сильно наморщил лоб, однако тут же выдал:
- Вы это бросьте про мой ум. Оскорбления, между прочим, являются уголовно наказуемыми. И что еще за сложности с происхождением? Нет тут ничего необычного: родился тогда-то, в таком-то месте, гражданин такой-то. Что вы тут разводите канитель?
- Стоит заметить, - в той же спокойной манере продолжил «домовой», - я никогда не рождался в привычном для ваших видов смысле. Я просто существовал, а материализация в привычной вам форме произошла одномоментно с появлением этого рукотворного объекта, вами именуемого станцией.
- Михал Лексееич, - Хнокх коснулся плеча инспектора, несколько спуская пар, - Вы же прекрасно понимаете этот космос, все эти пространство-время, девиации, сингулярности и прочее.
- Нет, подождите. Теперь у меня уже вопрос к вам, господа начальники. Этот субъект заявил, что находится здесь с момента создания станции и занимается научной деятельностью, даже если оказывает консультационные услуги, так?
- Ну и? – в один голос ответили Антон и Хнокх.
- Почему вы должным образом не работаете с персоналом? – опять взвизг.
- Каким еще персоналом? – Антон был искренне удивлен.
- А таким. Правила работы с персоналом забыли? А? – Верёвкина уже было не остановить. – Если данный субъект находится здесь столь давно, производит полезную исследовательскую деятельность, то он автоматически классифицируется как персонал. И он должен быть надлежащим образом оформлен в штат, пройти все виды инструктажей на рабочем месте с обязательной регистрацией в соответствующих журналах под личную подпись! Где эти журналы? Где эти записи? Что за грубейшие нарушения?
По мере возрастания интонации голоса, Антон морщился от головной боли и краснел от какого-то внутреннего напряжения. Хнокх по-ослиному смотрел на кипятящегося инспектора, а Храй Вадимович уже давно отполз в сторону. Но тут Антон вдруг взорвался.
***
- Зря ты так с ним, - Хнокх смотрел в окно, как улетает в даль звездолёт. – Сейчас нашлепает предписаний, а то еще поднимет вопрос о нашей премии или вовсе о «соответствии служебному положению».
- Да и насрать! – Антон по-простецки махнул рукой. – Всё равно ещё ни один объект никогда не закрывали после подобных проверок. А если работать по правилам, то, сам знаешь, вся работа встанет.
- Это верно, - Хнокх почесал во внутреннем ухе. – А знаешь, я ведь соврал. Не всё спиртное выпито. Хотел полюбоваться тобой.
- Ах ты скотина! – добродушно сказал Антон и хлопнул друга по плечу.
Похожие статьи:
Рассказы → Лизетта
Рассказы → Как открыть звезду?
Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах
Рассказы → Незначительные детали
Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")
Рассказ вычитывался, и через месяц и два - и не было никакого желания ничего править. Почему? Да просто моей целью было показать инспектора, работу коих в своей деятельности вижу постоянно 
Я просто его описал, чтобы описать, так сказать, некую напряженность в ситуации с проверкой и саму проверку, что называется, "не вовремя".
