— Рами! Рами! Бегом! Скорее собирайся! – мама всё куда-то спешила. Я был наверное слишком мал, чтобы что-то анализировать, делать выводы. Я знал лишь одно – что-то случилось и нам нужно было спешить
— Мама, а где папа? – я совсем по-детски семенил рядом, прижав к себе свой детский рюкзачок
— Не знаю, позже, всё потом! – она тяжело дышала, но пыталась сохранять спокойствие, чтобы не пугать меня.
Тёмные коридоры с мигающими лампочками, тяжелые скрипящие лифты, шахты. Я понимал, что мы идём наверх.
— Мам, я кушать хочу… и спать…где папа? – хныкал я тогда. Но мама целовала меня в бледный лобик и заставляла дальше цепляться за ступеньки, постоянно поддерживая своего единственного сына.
Сына, рожденного под землей. И никогда не бывшего там – наверху и никогда не видевшего Солнца, которое освещало небо снаружи.
Как я узнал из её дневника, который она в самый последний момент успела сунуть мне в руки, это было вовсе не Солнце, а гигантский плазменный шар. Этакая космическая шаровая молния, неизвестно откуда взявшаяся. Люди, после того как наконец-то выбрались за пределы солнечной системы, нашли их больше нескольких сотен в её окрестностях. Почему их никто не заметил и не открыл раньше, ученые объяснить не смогли. Но к каждому такому шару была привязана планетка с неимоверным количеством полезных ископаемых внутри. Снаружи же эти планеты были абсолютно мертвы. И люди нашли выход – они рыли шахты, строили подземные станции и заводы. И жили, выгрызая планетки изнутри…
Моя планета называлась М-24 и добывали на ней чистейшее железо. А огромный плазменный шар снаружи называли Солнцем. Мама говорила, что так называется звезда, которая освещает и согревает нашу родную планету – Землю. Которую я никогда не видел.
Я был рожден на М-24.
Наконец-то мы выбрались в ангар – почти к самой поверхности планеты. Отсюда стартовали корабли, груженые рудой. Я был в восторге, а мама металась из одной подсобки в другую, пока не нашла то, что искала.
— Милый, — говорила она мне, — тебе придется лететь одному. Я не смогу запустить большой корабль, только маленький, только для тебя одного. А мы с папой догоним тебя попозже, хорошо? – всхлипывая, говорила она мне и в глазах её стояли слёзы. – Вот, смотри, тут кнопочка. Как надоест сидеть в скафандре – нажмешь, тогда он откроется и выпустит тебя. Ну, ты ведь умеешь, правда, Рами? Ты ведь помнишь папины уроки?
С этими словами она усадила меня в шарик из мутного стекла, зажмурившись, поцеловала долгим поцелуем и наказала считать до 30, сунув в руки потрепанную книжечку.
И я послушно читал. Я умел. И считал
Потом надо мной, с лязгом и скрипом, открылись тяжелые металлические ворота и я увидел небо. Настоящее, сияющее тысячей звездочек, и мой маленький кораблик устремился вверх, оставляя там внизу всех моих близких, друзей, знакомых.
К тому моменту, как я набрался храбрости и отстегнул себя от кресла, тут же воспарив под купол шарика, М-24 уже наполовину погрузилась в гигантский плазмоид.
Да, я был ребенком, ноя был смышленым ребенком. Я понимал, что мне чудом удалось спастись.
Я во всю размазывал по мордашке слёзы и сопли, ревя навзрыд, всё еще находясь в скафандре не по размеру и наблюдал, как псевдосолнце доедало планету, которая на протяжении восьми чудесных лет была моим домом.
Плазмоид, закончив свою адскую трапезу, увеличился почти в полтора раза. И как ни в чем ни бывало продолжил свой путь в пустоте.
Ни один корабль, ни один шарик больше не поднялись с поверхности М-24. За мной никто не прилетел.
Я остался один.
И понятии не имел, куда направляюсь.
Из скафандра я выбрался только тогда, когда стало трудно дышать.
А потом было темно. Совсем темно. Я больше не видел того миллиона звезд, которыми успел полюбоваться несколько секунд.
Я перерыл все что у меня было и среди непонятного мне хлама нашел потрепанную книжку, которая оказалась инструкцией, и стал читать. Много раз. 10,20,30,50… пока не начал хоть что-то понимать, вспоминая разговоры мамы, папы и других взрослых.
Летел я в спасательной капсуле пятого поколения. Отличалась она от предыдущих четырех тем, что могла перерабатывать человеческие отходы жизнедеятельности и синтезировать кислород и питательную смесь.
В конце концов я понял, что не умру от удушья. И голодная смерть мне тоже не грозила.
Я разобрался с навигацией и управлением, но не стал ничего трогать. Я надеялся, что мама задала мне какой-то курс. И оказался прав.
Планета просто выросла передо мной и моя капсула пошла на сближение.
И теперь я здесь.
Она была очень похоже на Землю – её освещало горячее желтое Солнце и желтая Луна. Мама написала об этом в своем дневнике. Ещё мама писала, что там есть большие прохладные озера, до краёв наполненные водой. Я никогда не видел столько воды. Только огромные прозрачные бочки, которые всегда привозили на больших кораблях.
Тут я нашел озеро. Оно было в яме между зелеными холмами и дно его тоже было устлано зеленой травой. Водная гладь блестела в лучах двух солнц, горящих надо мною в голубом небе. Одно было ярко желтым, а другое – поменьше, слепило нежно — голубым светом.
Я никогда не видел травы, но понял, что это именно она, когда ступил на прохладный мягкий ковер босыми ногами. Не знаю, сколько времени я проплескался в прохладной чистой воде, прежде чем, напившись её вдоволь, отправился искать кого-нибудь живого или что-то, свидетельствовавшее об их присутствии.
Мне не удалось найти ни того ни другого…
Постепенно трава под ногами сменилась рыхлой рыжеватого цвета землей.
Мне казалось, что я иду уже целый день, но солнца не садились – видимо здесь никогда не бывает темно. И тут я увидел что-то странное. Мама не писала ни о чем таком в своём дневнике и я не знал как это назвать.
Оно росло прямо у кромки воды, там, где земля врезалась в новое озеро. Не такое чистое как первое, но такое же прохладное. То, что стояло рядом с водой, больше походило на папины скульптуры – он делал их из железа. Скульптуры были корявыми. Иногда закрученные винтом. Иногда с десятками ветвей, расходящимися в разные стороны от одного ствола. Кажется я вспомнил. Папа рассказывал мне о них. Больших, ветвистых, дающих тень в жаркий день. Зеленых…
Моё дерево было не таким. На нем не было ни одного листочка. И почти совсем не было веток. Оно было кривым и сухим, клонилось к воде. Но всё же на нем были маленькие зелёные водянистые плоды. На вкус – похожи на мамино сладкое печенье…
И мне здесь понравилось…
Сейчас я сижу и пишу это на пустых страницах маминого дневника.
Мой шарик – капсула так и остался стоять там, где приземлился. Я с тех пор ещё много ходил, но больше ничего не нашел, что отличалось бы от травы, озер и скрюченного дерева. Я ем эти плоды – они растут очень быстро…
И с тех пор, как я остался здесь больше ничего не происходит…
***
— Эй, Артур! Ну что тут у тебя? – маленький полный человек подбежал к загорелому рослому мужчине и, запыхавшись, наклонился, чтобы отдышаться.
— Да вот. Мы успели поймать. Капсула входила в пояса Койпера.
В грузовом отсеке космического корабля-бура лежал шарик из мутного толстого стекла.
— Мы вытянули оттуда мальчишку. На вид – лет восемь. Он в коме.
— А капсула откуда? – маленький человек ошарашено смотрел то на Артура, то в грузовой отсек.
Мужчина почесал затылок:
— Ну мы пробили серийные номера. Именно эта была отправлена на М-24.
— Но ведь авария произошла, дайте подумать…. Мммм…
— Более пятидесяти лет назад. Мальчишка, судя по его состоянию, в коме где-то столько же – медики наши сказали. Видимо в системе что-то замкнуло и вместо кислорода она начала синтезировать криосоединение. Не выдержал малый просто. В общем, я оставляю их вам. И так 2 дня пути потеряли.
Маленький человек смотрел на худого, высохшего мальчишку сквозь прозрачный верх медкапсулы.
— Последний житель М-24. Который никогда не видел Земли…
С этими словами мужчина захлопнул дверцу медицинского кара, а сам сел рядом с водителем. Он всё еще думал, как тогда так случилось, что была выбрана критическая масса руды. Кто тогда просчитался… и лишил этого малыша дома, семьи… и, скорее всего, жизни…
Похожие статьи:
Рассказы → Спиридонов и "тролли". Часть 1
Рассказы → "Генезис"
Рассказы → Спиридонов и "тролли". Часть 2
Рассказы → Песочный человек
Статьи → Искусственная Луна
