~~1.
Политеасс, обитаемая планетка, что на самом-самом отшибе галактики, с давних пор привлекала Марту Эйтовуз. Хотя по стандартам Департамента внешних колонизаций, далёкая колыбель чужой цивилизации была вполне заурядной, даже затрапезной. Однако на Политеассе прозябало несколько племён аборигенов, и по гуманистическому кодексу Метрополии их давно следовало притянуть в развитое лоно просвещённой Империи. Именно гуманно пригнать в лоно. Как опытный пастух гонит. Но странно, на отшибленной планетке гонщики-погонщики перманентно менялись, а в её внутренней жизни практически ничего позитивного не происходило. Увы и ах: любые гиперпросветительские усилия крайне тактично и вежливо отвергались панурговым населением.
2.
Разумеется, Марта Эйтовуз, астроэтнограф с забойным стажем, верила, что её роскошные познания разумных и не очень нравов помогут быстро и кардинально изменить поведение и сам образ жизни диковатых аборигенов затрапезной территории. А самое главное – пастушкой она была крайне рьяной и амбициозной, такой спец любого загонит в лоно на раз-два-три… И правильно, кому, как не Марте, угомонить вежливых обитателей Политеасса? Нет никаких сомнений, что точно так и раскинули мозгами ведущие управители Департамента внешних колонизаций, с лёгкой головой направляя астроэтнографа Эйтовуз на самый отшиб Империи, к гуманоидам, на которых давно уже поставлен жирный чёрный крестик.
3.
Спешно высадив нового спеца-назначенца, дежурный шаттл ошарашено улетел прочь, как будто ему на хвост сел сам Млечный призрак. Эйтовуз тактично не встречала ни одна разумная душа. Видно, и дураков не нашлось.
– Понятненько, как здесь проявляется мифическая вежливость, — мрачно буркнула Марта, ловко подхватив потёртый саквояж. – Ладно, нынче сама займусь своим размещением. А вот завтра, на ласковом рассвете, я им устрою уроки гуманистического воспитания!
4.
С первыми лучами местного светила энергичная астроэтнографша направила свои изящные стопы к ближайшему поселению аборигенов. Даже на ласковом рассвете деревушка выглядела случайным и даже заброшенным лагерем для кратковременной стоянки. Как можно жить в таком бардаке? Однако из детальных отчётов прежних эмиссаров Департамента Марта знала точно: в подобном безобразии поселения на Политеассе прозябали всегда. Ещё с довежливых времён. Складывалось впечатление, что всё строилось на скорую кривую руку, так же убого и лениво содержалось захиревшее хозяйство. Политеасстеки всегда тактично, до неразумного абсурда, избегали любой-прелюбой случайности, которая даже на йоту могла нарушить священный покой и личное пространство ближнего своего. По сей банальной причине аборигены дружно, в практически едином порыве, никогда ничего не перестраивали, не ремонтировали. Короче, они фанатично не создавали малейших неудобств, помех соседям. В поселениях ни разу не наблюдалось суеты, возни, каких-либо зримых действий. Естественно, из-за такой маразматической тактичности политеасстеки упорно жили в художественном бардаке.
– Вылетай строиться! – не совсем тактично и вежливо гаркнула Эйтовуз. – Сейчас будем дружно знакомиться! А затем решим, как нам сотрудничать и жить дальше!
Ради красивого жеста Марта срезала бластером сухое дерево, что давно грозило упасть на покорные головы аборигенов. Пугливые обитатели лачуг чуть нервно, но с подчёркнутым, чуть ли не королевским, достоинством начали собираться на площадке в центре поселения. И собрались культурно так, без суеты. Светило уж встало в полный рост. Да к чему вся эта спешка, мыслили политеасстеки, кто понял жизнь, то не торопится. Каждый из них был взаимно вежлив, всяк норовил тактично пропустить соседа вперёд. Марта с мученическим терпением сдерживала себя, её так и подмывало надавать тумаков для максимального ускорения. Однако победил опыт астроэтнографа и материнский инстинкт, это удержало Эйтовуз от скоропалительных решений и резких действий. «Они же, как дети малые», – подумала Марта, хотя никакого ребенка у неё никогда не было. Она банально боялась рожать, боялась за карьеру, да и вообще считала, что детей лучше любить мысленно и на расстоянии.
– А давайте, разлюбезные мои, сегодня, после обеда, примемся за уборку, – бодро, даже где-то вежливо огласила план Марта. – Сделаем такую генеральную уборочку! Ну, надо же хоть маломальский порядочек навести в славном поселении. Кто – за, кто – против? Все согласны?
– Разумеется, госпожа! – охотно согласились аборигены. – С пребольшим, огромным удовольствием! Давно пора!
– Какие вы молодцы!
Воодушевлённые политеасстеки величаво, слово павы, разошлись по лачугам и бунгало. И принялись за работу. Марта Эйтовуз довольно предположила: мол, дела-делишки заладились. И с мощным чувством исполненного супердолга она отправилась восвояси: не стоять же ей над трепетными душами вежливых аборигенов?
5.
Когда вечером Марта нагрянула с проверкой, то увидела: в поселении мало что изменилось. Как выяснилось, вся уборка, мелкий ремонт танталово увязли в массовых, взаимных, крайне вежливых уступках. Каждый поселенец старался не мешать как ближнему, так и дальнему соседу, в тщательном наведении достойного порядка. Те же, в свою очередь, милосердно, весьма тактично не влезали в чужие дела. Понятно, что все усилия и хлопоты по внятной уборке быстро затихли и сошли на нет. Пресловутая вежливость не позволила аборигенам даже чуть вмешаться в работу соседей. Воспитание у всех тут именно такое! Практически земное, вроде как интеллигентское…
И последующие долгие недели командировки Марта Эйтовуз, как Сизиф, сражалась с крайне упадническими манерами обитателей Политеасса. Перевоспитание шло тяжело, точнее – практически не двигалось. Утончённая вежливость аборигенов сводила все усилия Марты к нулю. Ей уже начало казаться, что никакие силы не смогут кардинально изменить первобытный порядок на отдалённой от разумной цивилизации планетки. Конечно, посланница Метрополии пыталась и уговаривать подопечных, и сурово стращать. Применяла Марта и психологический пряник, обещая самые немыслимые выгоды и невероятный комфорт. Политеасстеки каждый раз соглашались, всячески одобряли благие намерения госпожи из Центра, даже начинали резво действовать, однако почти сразу все усилия тихо-мирно тонули в абсолютном вежливом бездействии.
Как матёрый астроэтнограф Марта, естественно, понимала: таковы уж эти дикие племена Политеасса. Хотя, конечно, втайне надеялась, что невиданной властью, мудро данной Департаментом внешних колонизаций, она, именно, она, перевернёт мировоззрение отсталого населения, а к заданному сроку сформирует категорически новый правопорядок и уклад на всей периферийной планете.
6.
Через год и девять месяцев Марта уже сама была более деликатной и крайне терпимой к пагубной модели поведения аборигенов. Модус операнди астроэтнографши тоже неуловимо изменился. Она уже практически не отдавала приказов и команд, а вежливо и крайне тактично советовала по хозяйству и благоустройству, нежно направляла и подавала пример в делах, полезных для всех обитателей Политеасса. Разумеется, аборигены утончённо исполняли эти благие пожелания, соблюдая природный политес, достойный имперских дипломатов, но всё же изменения оказались ничтожны, их только и хватало на косметическое поддержание минимального порядка в колонии. По прикидкам Марты, до приличного уровня комфорта и уюта в поселениях дотянуться никак не получалось. И верно, что можно реально сделать позитивного, если не нарушать личное пространство и покой ближнего? Да ничего! И проблемка в том, что ни один интеллигентно не желал хоть чуть поступиться личной свободой и вежливостью. Марта Эйтовуз так и не сумела переломить сей стержень в характере политеасстеков. Превозмочь силу дикой расы, мощь непостижимой природы, видимо, не дано цивилизованному человеку. «Никакая пангалактическая власть не может, не способна радикально победить банальную вежливость», — к такому печальному для себя выводу закономерно пришла астроэтнограф с большой буквы и большой земли, мудро решив после сомнительной командировки сочинить большой толерантный, но умный трактат.
7.
Спустя четыре года на безнадёжно вежливый Политеасс вновь прибыл шаттл из Метрополии. Интеллигентные аборигены деликатно встречали новых гостей, правда, тактично спрятавшись в буйном кустарнике, красиво обрамлявшем посадочную площадку. Когда парадный шлюз штатно открылся, на планету высадилась парочка. Похоже, они были недавними молодожёнами. Пара так трепетно держалась за руки, так нежно смотрела друг на друга. Одно слово – влюблённые. Бросив взгляд на сиротливо пустующую площадку, весёлый молодой человек простодушно улыбнулся и сказал:
– Как чудно, Ева. Тут, несомненно, самые милые и тактичные обитатели! Как же они вежливо встречают новых посланцев Империи: без шума и пыли, без помпы и лицемерных приветствий и объятий. А помнишь, какой тарарамчик случился, когда мы впервые прибыли на Деймосриллион? И хвала Департаменту, что мы туда заявились с мощной командой поддержки, иначе ни за что бы не отбрыкались от глупой толпы навязчивых аборигенов. Ну, конечно, и рота космодесанта артистично помогла навести классический истинный порядок…
– Да, милый Адольф, здесь хорошо, как в сказке! Всё дышит приятной дисциплиной, учтивостью, покорной вежливостью.
Едва восхитительная Ева завершила фразу, из кустов на площадку выдвинулась Марта Эйтовуз. Она была крайне смущена, её волнение не могла скрыть даже приобретенная здесь вежливость. Однако маститая астроэтнографша вдруг нашла в себе скрытые резервы и силы довольно бодро выпалить:
– От всей души приветствую вас, коллеги, на Политеассе! С невероятным удовольствием слагаю все полномочия, передаю вам дела любимого Департамента внешних колонизаций, желаю всяческой удачи и гармоничного счастья в личной жизни…
Затем уставшая Марта, словно дивная пава, вежливо удалилась в спасительный вечно охристый кустарник.
Похожие статьи:
Рассказы → НФ-ЮФ Техник, Скептик, Артик - работа №5
Рассказы → НФ-ЮФ Роторы - работа №3
Рассказы → НФ-ЮФ Незнание не аргумент - работа №1
Рассказы → НФ-ЮФ Тест - работа №4
Рассказы → НФ-ЮФ Страшилки про Алексеевых - работа №2
Не хватает чего-нибудь эдакого, разухабистого. Но плюс, конечно, ставлю.
