- Не дело это, Христофор Светофорыч, не дело. Мы, понимаешь, луняне не робкого десятка парни-то, а и то все вон гляди по норам сидят, коптят жабнюшку. Как увидели его вертофлай, так никого теперь не сыщешь.
- Да я сам понимаю , Макар Протоныч, шо не дело, а куда ж его, черта девать? Он же, сукин сын, с Земли-матушки, чёрт бы её побрал, колесницу прогламуренную.
- Ты, вот что, пригласи-ка ко мне этого, как бишь его?
- Звездодей Зомбоящиков.
- Вот-вот. Пусть придет завтра ко мне в кабинет, там всё и решим. Да и сам заходи. Мне с ним наедине, как-то тоже боязно.
На следующий день, перед столом начальника лунной станции номер девятнадцать, стоял посол с Земли. Одет он был по последней моде в прозрачные, с бирюзовым отливом, плавки и лифчик с голограммой целующего Ким Ир Сена Брежнева. На рыжей бороде его покачивалась запаянная в стекло капля нефти, дорогущая, должно быть, как целый звездолет, а на запястье посла имелся браслет из натурального дерева. Было ясно, что богат тот несметно. По всему — отпрыск знатного и могущественного рода.
- Хайоу! — проблеял посол по-землянски и сделал приветственный жест, похожий на отмашку от назойливой мухи.
Ах ты-ж, жабья отрыжка, — подумал про себя Экскаваторный Макар Протоныч, — вот ведь, чего им там на Земле не сидится? — но, тем не менее, улыбнулся в ответ и поприветствовал гостя.
- Рады вашему визиту.
- Ну типо, мы карочи… к вам с такой темой, — начал посол слишком официально и дипломатично. Экскаваторный высоко гламурному сленгу особо обучен не был, а потому сразу стушевался, ощущая себя отсталым и старомодным, как какой-нибудь айфон девятнадцать джи, — надо у вас тут на Луне замутить, карочи, карнавал.
- Карнавал? Да у нас же ведь одна профессура, — ответил Макар Протоныч, растерявшись, — они и не поймут.
- Ну, мы типо, за этой феней и рубимся, что б вы тут тёмные лоси ваще не загибались. А то культура вся похерена у вас, ваще все отсталые, я не могу, пряма не сексуальна в натуре.
- Да вы уж простите, товарищ посол, тут все рабочие ребята. Программисты, инженеры, робототехники да операторы. Технари прямо скажем. Куда им карнавалы?
- Фу ваще, — надул блестящие губы посол, — ну нельзя же так опускаться. Заксенхаузен плачет. Всё человечество прогрессивное клубится не по-детски, креативит за всю калугу, а вы прям как во времена «прибей яйца к брусчатке Кремля», я прям не могу.
- Работяги, — стушевался еще больше Экскаваторный.
- Карочи, будим из вас бейбикул делать. Всем, карочи, гайки я привез.
- Гайки? — испугался Макар Протоныч.
- Ну кольца ё? Не всосал?
- А… — закивал начальник, — а зачем кольца то? То бишь гайки?
- Ну фу, без гаек на карнавал не аллё. Всё хандэ-мандэ, высший уровень папаша, — закатил глаза посол.
Экскаваторный понимал мало, но кивал горячо, боясь перед высоким гостем опозориться. Христофор Светофорыч Бирулевка, вообще стоял с раскрытым ртом и жадно дышал, словно карп. Он был самым темным на Луне рабочим. Читал по ночам древние книги, и они ему еще и нравились. Более постыдное занятие и вообразить было сложно.
- Как скажите. Карнавал, так карнавал, — сдался Макар Протоныч.
- Ну, чмоки, я на сауну пойду греться. Ух, мама, у вас тут ваще контраст, не лазурка, — с этими словами посол удалился, громко цокая высоченными каблуками розовых туфель.
- Чего он сказал то? — опомнился наконец Христофор Светофорыч.
- А пёс его знает. Дипломат. Иди, давай, к карнавалу готовиться будем.
- Слушаюсь, шеф.
…
В большом актовом зале висел анахронический зеркальный шар. Ряд пыльных стробоскопов и светолазеров стояли по углам. По распоряжению посла в центре зала установили надувной мини бассейн и залили его синтетическим шампанским. Тут же на мангалах коптились розовые, только отпочковавшиеся жабнюшки. На сцене вокруг серебристых столбов извивались, как змеи, голые девицы вымазанные флуоресцентной краской, это была шоу-группа прибывшая на звездолете посла, дабы поддержать высокую, духовную миссию просвещения. Сам посол, в белом платье из перьев попугая, танцевал возле Экскаваторного и Бирулевки.
- Ну чё, дети, кайфуем! Вот так все светские рауты проводиться должны, пиши на карту, папик, — говорил он Макару Протонычу, стуча тому кулачком по макушке.
- Да, — восхищался тот, — культурность, конечно, шагнула вперед. Что и сказать. Мы тут на Луне совсем отстали от прогресса. Да у нас и артистов то нет.
- Вы чё и зомбовизор не смотрите? — поразился посол.
- Да когда там. Всё работа. Должен же кто-то и энергетику поддерживать.
- Да не, ну тут всё ясно. Трудица ано канечна наскоком. Но и культурность тема, Реал Мадрид! Я вам там конфеток модных пришпилил пару килограмм.
- А?
- Раскалбас ваще последний. Кушаешь конфетку и всё понятно, чего за кем лежит. Мы с презиком тут на неделе поковыляли в Монтеку…
- Куда?
- Ну, в Карлу. Монте Карлу, ё? Не всосал? И там на карнавале урановые шахты в две конфетки отжали запросто, — захохотал посол.
- Круто, — согласился Христофор Светофорыч, участвуя в разговоре.
- Так что работают люди, черенки, а мы чисто думаем, — пояснил посол.
- Ну, вы на то и элита.
- Творчески надо извилины греть, аллё. Фонарик то включи. Лана отдыхаем, детки, — и посол, взметнув купол белого платья, кинулся в пляс, пропав в дыму и сверкающих со всех сторон лучах светомузыки.
Карнавал задался. Вся станция в этот день резвилась на полную катушку, пили и ели все что только можно, а под самое утро Экскаваторный Макар Протоныч съел привезенных послом конфет.
- Ух, едрен-антипротон! — кричал он, носясь по станции, и ловя воображаемых медуз, похожих на чудесных девушек из сказки, что читала ему в детстве электронная няня. Жизнь казалась прекрасной и удивительной. Всё вокруг блестело и искрилось. И не было в голове никаких тяжких мыслей. А были только мысли о счастье и радости. И понял тогда Экскаваторный, что работа его — чистое зло. Человек создан для бесконечного веселья и любви. Для радости существования. Для вечности. И мысль эта застряла в голове каскадным взрывом, словно застывшим на столетия. Как солнце. Солнце. Бесконечный термоядерный взрыв. Он смотрел сквозь стекло на солнце, лежа в луже собственной блевоты в коридоре спец уровня на третьем этаже. Гулко вибрировали стены станции. Это громыхал карнавал.
Экскаваторный встал и тяжелой походкой двинулся в свой кабинет.
- Вот ведь жизнь,- думал он, — идет вперед, движется семимильными шагами. Культура развивается до пределов невероятных, а я? Что я? Разговариваю даже как древняя черепаха. Как дикарь из нефтедолларовой эпохи. Тъфу! И стало ему за себя так невыносимо стыдно, что захотелось удавиться. Но он, собрав волю в кулак, успокоился и решил: «Ну нет, я за себя возьмусь! Завтра же на в сауну поеду, татушку себе сделаю голографическую, как у посла, а то и впрямь, черт его, чем не шутит, возьму, да стану калом картины рисовать! Огромные трехметровые члены на фоне горнодобывающих шахт Марса! А, каково? Творчество оно ведь — сила!»
Похожие статьи:
Рассказы → Как открыть звезду?
Рассказы → Незначительные детали
Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах
Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")
Рассказы → Лизетта
