Инструкция

на личной

1 марта 2017 -

Инструкция

   Но теперь никого нет рядом,
   я один — что можно сделать
   хорошего, когда ты совсем один.
   Рэй Брэдбери. «Калейдоскоп»

   1

   Пит падал.
   Всюду была черная пустота, прорванная остриями разноцветных игл, и он падал в эту пустоту, пытаясь схватиться за нее руками, задыхаясь. В скафандре не было ни грамма кислорода. Пит ловил воздух открытым ртом, как выброшенная на берег рыба, но его не было, не было... А пустота кружилась, царапая ледяными огнями звезд, высасывала жизнь.
   Стоп.
   Компьютер показывает, что кислород есть! Это просто паника. Но ведь он не кадровый, а всего лишь техник, ему можно паниковать в такой переделке.
   Мысль помогла, и дыхание понемногу стало приходить в норму.
   Еще через несколько минут он прекратил судорожно взмахивать конечностями в поисках опоры. Чувство падения все еще не уходило, но парализующий ужас отступил, Пит вновь мог управлять своим телом и думать.
   Как же глупо все вышло. Война наконец закончилась, и Питу не хотелось возвращаться к Ольге в красивой флотской форме, ни разу не побывав в настоящем деле. Он напросился к Алексу в пустяковый плановый рейд — все знали, что в этом секторе ничего нет. Алекс... Когда в борт ударила первая торпеда, он решил, что они напоролись на астероид. Он передал об этом на базу и еще с полминуты боролся за живучесть уже почти разваливающегося катера. Этого времени могло хватить на то, чтобы Пит и ребята успели влезть в скафандры. Они должны были надеть скафандры еще перед вылетом, но теперь, после победы, даже на флоте мало кто выполнял абсолютно все инструкции.
   Времени хватило только Питу. Они увидели вторую торпеду — прямо на встречном курсе — и пять крейсеров Союза на локаторе. Алекс кричал в уже не работавшую связь о кораблях в облаке, а ребята — все еще без костюмов — затягивали на Пите последние молнии, потому что сам он от растерянности никак не мог справиться. Завыла сирена, еще раз крикнул что-то Алекс, Пита обхватили поперек туловища и вышвырнули в шлюз...
   Пит включил стабилизатор, и звезды вокруг перестали вращаться. Он посмотрел туда, где должны были находиться обломки катера, но увидел только тусклые тени астероидов. Где-то среди них остались тела Алекса и парней, чьих имен Пит сейчас не мог вспомнить. А еще там притаились пять крейсеров Союза, о которых никто не знал и которые теперь шли на прорыв, прикрывшись от локаторов массой космических камней.
   Но все мысли шли стороной — как картинки из яркого, но неинтересного и не имеющего никакого отношения к жизни фильма. Нужно было что-то делать. Пит вспомнил, что, кажется, на такой случай была какая-то инструкция. В Управлении их заставляли заучивать целые тома руководств.
   — Действительно, — произнес Пит вслух, так было легче управлять мыслями, отдающимися в сознании многократным и невнятным эхом. — Так... Да, «в аварийной ситуации... оказавшись в скафандре в открытом космосе... следует... произвести диагностику систем жизнеобеспечения, рассчитать траекторию движения и сообщить о возникшей ситуации...»
   Голос у него дрожал и звучал необычно высоко. И заикался он больше обычного. Когда Пит волновался, он всегда заикался больше обычного. Это тоже не имело значения, главное было — разобраться в ситуации и начать действовать по инструкции.
   Ему не сразу удалось понять отчет компьютера — цифры и графики сливались, туман в голове не рассеивался, но когда наконец он сумел осмыслить данные, оказалось, что все не так уж и плохо. При взрыве скафандру досталось, но системы жизнеобеспечения работали, емкости с кислородом были на месте, аккумуляторы тоже. Хорошо, теперь проверить траекторию, нет, сначала связь — она важнее.
   Связи не было.
   Пит почувствовал, что вновь начинает задыхаться. В чем дело? Передатчик в норме, антенна на месте, где связь? Что-то его глушит. Он начал вертеть головой, потом сообразил включить автономную систему позиционирования...
   Конечно. Пита закрывали астероиды. Поэтому и не было связи.
   Пит подумал, что нужно все-таки проверить траекторию, как и предписывалось. Взрывом его выбросило из поля тяготения облака, и, вероятно, его захватит Дарк, самый крупный астероид этого сектора. Из расчетов выходило, что в ближайшие часы ему предстоит непростое путешествие от одной группы астероидов к другой, вектор скорости будет несколько раз круто меняться и в итоге Пит окажется внутри облака, двигающегося к местному солнцу. Как ни странно, но столкновения ему не грозили — и это тоже было почти чудом, как и то, что он жив до сих пор.
   Однако нужна была связь. Нужно понять, когда появится сигнал — если он вообще появится. Пит снова принялся возиться с компьютером. Связь должна была включиться в момент, когда он будет огибать Дарк. Потом его вновь заглушат астероиды и контакт пропадет, но у него будет несколько секунд, за которые он успеет передать на базу свои координаты.
   Его вытащат.
   Они вышлют катер, и через сутки он вновь ощутит под ногами крепкую, надежную поверхность, и не будет этих звезд и этой тьмы вокруг, его станут хлопать по плечам, а кэп покачает головой и заметит, что Питу сильно, почти невероятно повезло. Пит, конечно же, расскажет об этом Ольге. В двух словах, без подробностей — о том, как задыхался и бился в скафандре, и о том, как Алекс кричал в микрофон о крейсерах. Крейсера! Стоп, он должен будет сообщить не только свои координаты, ему нужно будет сказать еще и о крейсерах. Ведь их не ждут, сектор считается чистым. Для спасения команды Алекса в облако наверняка отправят еще один катер, и его тоже могут расстрелять. Или команда катера ничего не заметит, и тогда... Пит взглянул на карту — тогда приблизительно через восемь часов облако будет проходить мимо Волги. Волга, конечно, даст бой, но сделать ничего против пяти крейсеров не сможет. Крейсера прорвутся, а на Волге вряд ли уцелеет хоть кто-нибудь из вахтенных.
   Да, он должен предупредить своих. Нужно выяснить точно, как долго будет связь... Семь с половиной секунд. Ледяная пустота опять начала вливаться в скафандр. Три секунды уйдут на настройку, потом пойдут позиционные данные — секунды три как минимум, а с учетом помех скорее всего дольше... потом он сможет включить голосовую связь, еще три секунды настройки. Да нет, он ошибся, это все страх, нужно вспомнить спецификацию протокола получше...
   Заполнив скафандр, пустота хлынула внутрь Пита.
   Все было верно. Он был техником, он знал, как все это работает. Он не успеет передать сообщение голосом. Или не успеет передать координаты. Или одно, или другое.
   Пит пересчитал параметры, чуть изменив, скорость... Тот же результат. И еще раз... Семь с половиной секунд.
   Должен, должен быть какой-то выход!
   В скафандре полно электроники. Сканнер, система позиционирования, система жизнеобеспечения... Можно сжать сообщение и передать его техническим протоколом, не голосом, можно как-то уменьшить время настройки... Нет. Скафандр умел только то, что умел. Перепрошить главный контроллер, попытаться повлиять на траекторию стабилизатором... Но под рукой ничего нет, вообще ничего нет!
   Пит почувствовал, что его мутит. Он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов.
   Нужно сообщить о крейсерах. Иначе они расстреляют вахту на Волге. И может погибнуть еще один катер. Кислорода ему хватит больше чем на сутки. Шанс есть.
   Пит попытался проглотить тугой ком в горле. У него не получилось. Он лгал себе. Откуда они узнают, что его выбросило в направлении Дарка? И именно по такой траектории, что он в конце концов окажется в облаке астероидов — одном из пятнадцати, блуждающих в этом секторе. Слишком сложный курс, слишком много совпадений. Его не найдут. Только если искать сразу во всех скоплениях. Но так никогда не делают. Если он не назовет Дарк и номер облака, его не отыщут.
   Ерунда. Алекс любил повторять, что шанс есть всегда. Он говорил это, улыбаясь своей петушиной улыбкой. Он прошел через всю войну.
   Пит отключит систему автоматического обмена данными, убавит подачу кислорода, уменьшит температуру — говорили, что так можно продержаться дольше; все это он сможет сделать и будет ждать связи. А потом будет просто ждать. Так надо.

   2

   Едкий пот заливал глаза, несмотря на то что в скафандре было плюс пятнадцать. Пит чувствовал, как тяжело, будто пытаясь вырываться из груди, работало его сердце. Не хватало кислорода. А вокруг была все та же чернота — ничто, перерезанное миллиардами разноцветных искр.
   Пит посмотрел на часы. С того момента, как он уменьшил подачу кислорода, прошло всего полтора часа. Значит, до появления связи оставалось... около шести часов, а точнее — пять часов пятьдесят восемь минут. Пит запустил таймер обратного отсчета и выставил на нем это время. Потом уменьшил цифры на три минуты. Потом еще на две. Нужно будет подготовиться, вдруг связь все-таки будет дольше и он успеет сказать, где его нужно искать?
   Пит горько улыбнулся. Он упрямо на что-то надеялся. На вмешательство высших сил? А на что ему еще надеяться?
   Рефлекторно Пит попробовал смахнуть пот со лба. Рука в толстой перчатке ткнулась в шлем. Звезды вокруг закружились. Его затошнило.
   Он закрыл глаза и уже в который раз попробовал дышать спокойно. Дышать. У него на родине был чистый, необыкновенно вкусный воздух. Летом после грозы в нем были ароматы тополиной листвы, мокрого дерева, трав. Жизни. Они с Ольгой любили бродить по свежим после июльского ливня безлюдным аллеям, перешагивая через громоздящиеся в синих лужах облака, слушать радующихся теплу птиц и надолго останавливаться, поворачиваясь друг к другу...
   Стабилизатор справился, вращение прекратилось. Если бы можно было точно так же успокоить мысли. Нужно попробовать уснуть. В детстве Пит читал книгу, главный герой которой крепко спал в ночь перед своей казнью. Тогда Пит думал, что и он бы тоже спал — ведь все равно уже ничего не изменить.
   Но сейчас-то как раз можно!
   Предательская мысль сверкнула скользким боком и исчезла где-то в бесконечности звезд.
   Он принял правильное решение, нужно ему следовать. Закрыть глаза и попробовать уснуть, хотя бы задремать. Нужно успокоиться и подумать о чем-нибудь приятном. О бесконечном весеннем небе над головой, об их любимой скамейке, о воздухе... Нет, о волнах теплого и спокойного моря, нежно и осторожно покачивающих тебя, и ты лежишь на них, закрыв глаза, подставив тело ласковому солнцу, вдыхая соленый, пахнущий ветром возд...
   Пит тряхнул головой и открыл глаза. Время на таймере уменьшилось на пять минут. Нужно придумать себе какое-нибудь дело.

   3

   Красные цифры таймера горели перед глазами Пита. Четыре часа. Последние полтора Пит вычислял свою траекторию, меняя начальную точку и вектор скорости, вычислял кривые движения обломков катера... В конце концов он начал путаться в данных и решил передохнуть. Во время расчетов он не смотрел на таймер, и теперь оказалось, что прошло всего девяносто три минуты.
   Почему он так торопит время, ведь это время его жизни?
   Пит знал — почему. Все ближе становился Дарк, все плотнее делались звезды, и мысль, которую Пит до сих пор упорно отбрасывал от себя, стала возвращаться все чаще.
   Почему он решил, что прав? Дышать, вернуться к Ольге, жить!
   Пит зажмурился и сжал кулаки. Что, если он ошибся? Нужно продумать все еще раз, проверить, взвесить. Взвесить. Экипаж катера — четыре человека, вахта на Волге — двадцать пять. Один и двадцать девять...
   С чего он решил, что они отправят еще один катер? Они могут заподозрить неладное, даже несмотря на рапорт Алекса о столкновении с астероидом. Они могут догадаться и стянуть к Волге дополнительные силы.
   С другой стороны, связь все-таки могла работать и Алекса слышали. Да, Пит, был техником и знал, что системы диагностики сбоят очень часто, ну хорошо, пусть редко — но ведь сбоят. Если Алекса слышали, то крейсера встретят. И обязательно вышлют группу спасения, которая тоже будет ко всему готова. Но они не найдут его без точных координат. До базы далеко, пеленг ничего не даст.
   Выходит, он геройствует зря, его гибель ни к чему не приведет.
   Нет, все не так. Он знал процедуру, знал командование. В лучшем случае отправят еще один катер. Но ведь команда катера может засечь крейсера! И сообщить на базу. Или его расстреляют (четыре человека!), и тогда на базе тоже все поймут.
   Но если связь была, то никто не погибнет. Нужно попытаться вспомнить получше, он смотрел на панель, даже втискиваясь в скафандр — от страха, наверное, — он должен разобраться... Что, если автоматика вела обмен данными? Неправда всё, связи не было, база ведь не отвечала. Или все-таки отвечала?
   Пит застонал. Компьютеры, груды железа и пластика, инструкции — а в итоге болтаешься между пустотой и звездами, один. И выбирать придется самому. И опереться можешь только на то немногое, что внутри.
   Если бы можно было как-то отложить все это... Не сейчас, когда-нибудь потом... Пожалуйста...
   Хорошо, допустим самый плохой вариант, допустим, на базе не знают. Компьютер может ошибаться, и связи у него будет больше, чем семь секунд. В подобных расчетах компьютер всегда исходит из наименее благоприятных условий. Скафандр автоматически передаст координаты, а потом Пит включит голосовую связь и успеет сказать о крейсерах. Конечно, он успеет, должен успеть. Нужно произнести всего лишь несколько слов. Быстро и не заикаясь. Должно получиться. И все будет в порядке. Он вернется к Ольге героем, он спасет жизни. К чему выдумывать все это? Он был неправ, а вот теперь рассуждает верно.
   Питу снова дико захотелось вытереть лоб.
   Нет, так он ни к чему не придет. Пит увеличил подачу кислорода, и в голове немного прояснилось. Заработало ровнее сердце, и Пит почувствовал, как холодно в скафандре. Согреться. Ненадолго, только для того, чтобы спокойно подумать.
   Он ведь уже обдумывал все это. Все это было ерундой. Если Пит не выйдет на связь и не сообщит о крейсерах, погибнут люди на Волге и, возможно, экипаж еще одного катера. Но это логика, это факты, а ведь жизнь состоит не только из логики. Да, она состоит из фактов, но всегда ли они логичны, всегда ли и все можно предусмотреть? Иногда вмешиваются какие-то непостижимые силы, и все меняется. Например, может происходить перегруппировка сил и на орбите Волги окажется целое звено кораблей. Или капитаны крейсеров не станут ввязываться в бой, а решат просто уйти, они ведь тоже хотят жить, просто жить. Дышать, ходить по твердой земле, растить детей... Ольга хотела, чтобы первой у них была девочка. Они гуляли бы все вместе по берегу и сидели втроем на их любимой скамейке.

   4

   На таймере было тридцать минут.
   Прямо перед Питом почти различимо для глаз вырастал в размерах Дарк — корявый, мертвый. Неужели Пит успел так разогнаться в астероидах?
   Пит понял, что все это время он думал не о том, считал неправильно. На чаше не только одна его жизнь, а еще жизнь Ольги и их будущих детей.
   Но ведь у тех двадцати пяти тоже будут дети. У многих они уже есть. И они ждут своих родителей. И есть жены, и есть мужья.
   Ну и что? Они существуют где-то далеко, в другом мире. Реальность субъективна. Их нет. Пит никогда их не видел, он ничего о них не знает. Зато он знает, какого цвета бывают у Ольги глаза, когда в них отражается заходящее солнце.
   У него с Ольгой впереди долгая жизнь, он сумеет заслужить прощение, он посвятит себя любимому делу, отдаст всего себя, чтобы сделать ближних счастливее. Кто-то сказал, что идеальным людям - место в музее. Все мы ошибаемся, и все мы прощаем друг друга. Он всегда будет прощать. И его тоже простят.
   Да и за что его прощать? Он просто выполнит инструкцию, сообщит свои координаты. Он всего лишь техник с базы, никто его не осудит. Ему ведь невероятно повезло. Быть может, это знак и Питу еще суждено совершить что-то особенное! Он должен был погибнуть в катере, но ребята выбросили его в шлюз. Для чего? Для того, чтобы он жил дальше! Они, быть может, успели бы спастись сами, но они решили спасти его. Ведь война уже закончилась, и все должны жить.
   Снова подкатило к горлу. Совершить что-то особенное...
   Но он должен жить, он обещал Ольге вернуться, он не может не вернуться. Он ведь думал о других, он хотел помочь, и, появись связь полчаса назад, он бы так и сделал. А как бы повели себя ребята Алекса, поболтавшись пару часов в ледяном гробу? Что бы они сделали, попробовав на вкус свое недалекое будущее? Всему есть свой предел. Дикий зверь, попавший в ловушку, думает в первую очередь о себе, о своей подруге и о своем потомстве. Зверь — часть природы, и кто сможет сказать, прав он или нет? Он прав, потому что его создали таким и иначе он не умеет.
   С трясущимися руками, борясь с приступами тошноты, Пит принялся подключать систему автоматической передачи данных.
   Над Питом нависала громадная тень Дарка, черная, безжизненная, покрытая шрамами от метеоритов пустыня. Он был очень большим. У него даже были спутники. А у Пита спутников больше не было. Таймер показывал девять минут. Пит закрыл глаза. Он вернется, он обещал вернуться. Он не может по-другому, по-другому — это значит задыхаться в скафандре. И у них будет дочка, обязательно дочка. У нее будут мамины глаза, и она будет хватать его за руку, когда он будет возвращаться с работы — какой-нибудь тихой работы, — и, немного картавя, взахлеб рассказывать о том, как они с мамой готовили ему ужин. И они будут ужинать, а потом будут гулять. И вокруг будет мир и свет. Вечера будут теплыми, добрыми и доверчивыми, как глаза их дочери...
   Пит решился посмотреть. Звезд больше не было. Дарк поглотил все вокруг. Осталось только рвущее его слово "будет".
   Откуда-то сверху появилась искра безымянного спутника Дарка. Он был освещен солнцем. Но ведь Пит не делает ничего плохого. Он просто выполняет инструкцию. Это его обязанность. Он передаст свои координаты.
   Таймер показал ноль. Запел сигнал.
   Пит, боясь моргнуть, смотрел на индикатор связи, прокручивая в голове слова, которые он должен произнести, если связи все-таки хватит. Боковым зрением он видел безымянный астероид, маленький и ослепительно яркий на фоне нависшей над Питом пропасти. Глаза их дочери будут добрыми и доверчивыми...

   5

   Питу было жарко. Термометр показывал плюс пятнадцать, но снова было жарко, и опять, надрываясь, стучало сердце — стучало в горле, в висках. Пит поглядел на таймер, а потом отключил его. Так будет лучше. Какая разница, сколько ему еще осталось?
   Дарк был позади вместе со всеми своими кратерами и возможностью жить, Пит несся к местному солнцу. Ему пришлось развернуть скафандр — свет был слишком ярким даже сквозь опущенный фильтр, — и теперь он летел спиной вперед. Где-то рядом было еще одно астероидное облако, последнее для него, но пока Пит его не видел.
   Он так и не узнает, был ли смысл в том, что он все-таки успел отключить автосистему и запустить голосовую связь секунд за пять до того, как появился сигнал. Связь была ровно семь с половиной секунд, как и предсказывал компьютер. Он успел сказать про крейсера в облаке и назвать Дарк. Потом он стал заикаться, пытаясь выговорить номер астероидного облака, в которое его несло. Координаты его местонахождения не ушли.
   Он уже почти научился стряхивать пот со лба особым движением головы. И его почему-то уже почти не тошнило. Но все это было неважно, потому что дышать становилось все труднее и труднее. Теперь воздуха действительно становилось мало. Когда-то давно он прикинул, на сколько ему хватит кислорода, и выставил это время на таймере.
   Он был прав, когда думал о том, что все имеет предел. Когда он дойдет до своего, то разгерметизирует скафандр. Это будет быстро и легко.

   6

   Вокруг были астероиды. Темно-серые, черные, недосягаемые, как жизнь, распухшие, как удушье. Они медленно двигались, вращаясь, перекрывая звезды и друг друга, посверкивали в лучах солнца вкраплениями вымороженных газов.
   Пит пытался вспомнить, что нужно сделать, чтобы разгерметизировать скафандр. Мысли цеплялись одна за другую, перемешивались, как астероиды вокруг. Он, кажется, даже терял сознание. Временами он разговаривал с летящим рядом Алексом, который, как всегда, улыбался. А иногда солнце начинало светить особенно ярко, и Пит видел, что это не Алекс, а Ольга. Как же он не заметил сразу? Все это время она была с ним.
   А потом он выныривал на какие-то секунды. В один из таких моментов Пит понял, что все это нужно прекращать. Нужно сделать. Нужно что-то сделать. Кажется, со скафандром.
   Вдруг Пит понял, что не сможет этого сделать. Автоматика не позволит. У нее тоже есть свои инструкции. От обиды он заплакал.
   Он поднял уже почти ничего не видящие глаза кверху, на выдвигающийся прямо на него астероид. В гаснущем сознании пронеслись мысли о том, что тот был неожиданно слишком гладким и почему-то голубого цвета — цвета космокатеров, — что раньше он никогда о таких и не слыхал. Неожиданно для себя Пит улыбнулся.

   2008

Инструкция

Похожие статьи: