7.
Сэр Гай Ричардс стоял над растерзанным телом Энн Чепмэн, слушал доктора Филлипса, делившегося с коллегой предположениями и выводами, но не слышал ни единого слова.
Профессор видел не только тело бедняжки Энн, но и разложенные на соседних столах внутренности в пакетах, и фотографии, сделанные дрожащей рукой ко многому привычного полицейского фотографа.
В голове несчастного отца билась одна мысль: «Увезти, увезти ее оттуда! Не добром, так силой!»
- …я почти уверен, сэр Гай, такие разрезы нельзя произвести ничем, кроме скальпеля: так тонко и ровно не разрежет ни один, даже самый острый нож.
- Что вы сказали? – мистер Ричардс словно очнулся от обморока. – Простите, я задумался. Такое ужасное дело!
- И не говорите, - согласно кивнул доктор Филлипс. – Так я сказал, что убийца – медик, почти наверняка.
- Почему? Приобрести скальпель может любой.
- Сколько, по-вашему, потребуется времени, чтобы осуществить такое грамотное и аккуратное препарирование?
Сэр Гай еще раз внимательно осмотрел разрезы на теле.
- Полчаса, не меньше.
- Мои мысли сходны, - кивнул доктор Филлипс. - А теперь представьте: ночь, уличные девицы бродят в поисках клиентов, рядом таятся дружки. Окна близлежащих домов не имеют ставень, а часто и стекол. В домах идет бурная ночная жизнь. Раз в полчаса по Ханбери-стрит проходит констебль. Убить – дело минуты, даже меньше. А вот препарировать в темноте, постоянно оглядываясь, не идет ли кто мимо, вздрагивая от случайных шагов и пьяных криков. Никакой мясник, никакой иудей, желающий свершить ритуальное убийство, - а господин следователь Хобсон, как я слышал, подозревает и их, - не смог бы сделать свое черное дело так аккуратно. Нет, монстр – человек из общества, наш с вами коллега.
- Или студент-медик.
- Да, и это возможно.
- Не думаю, что такой опытный следователь, как мистер Хобсон, всерьез рассматривает версию с ритуальными убийствами.
Голос прозвучал так неожиданно, что оба доктора вздрогнули, а мистер Филлипс уронил скальпель в разверстое чрево Энн Чепмэн.
Кристофер Марлоу, как обычно, безупречно одетый и причесанный, подошел к коллегам.
- Добрый день, господа. Сэр Гай, окажите мне честь отобедать с мной.
Доктор Ричардс ничем не выказал своего удивления, а вот мистер Филлипс, знавший, как и все в Лондоне, о неприязненном отношении доктора Марлоу к профессору, выпучил глаза и растерянно воззрился на молодого врача, позабыв, что ему необходимо вынуть рабочий инструмент из трупа.
- Извольте, - сэр Гай слегка поклонился. – Я более не нужен вам, доктор Филлипс?
- Нет, благодарю.
Мистер Марлоу и мистер Ричардс вышли из морга, оставив мистера Филлипса наедине с Энн, утерянным скальпелем и неудовлетворенным любопытством.
Обед – в отдельном кабинете прославленного «Рулз» - был съеден в гробовом молчании. Сэр Гай чувствовал, что доктор Марлоу желает сказать ему нечто важное или секретное, а, возможно, и то, и другое разом, потому и не торопил коллегу, давая ему возможность собраться с духом.
Наконец – к выдержанному скотчу и сигарам - Марлоу решился.
- Сэр Гай, прежде всего, хочу попросить у вас извинения за те неприятности, которые вам пришлось пережить по моей вине. Я был молод, глуп, амбициозен. Признаюсь, ревновал к вашим успехам.
- Ну что вы, что вы, Кристофер, перестаньте. Я тоже в молодости не был образцом добропорядочного поведения. К тому же вы не причинили мне серьезного вреда: так, пару раз наступили на мозоли. Давайте считать, что все плохое в прошлом. Вы хотели сообщить мне что-то, не так ли?
- Да. Я дружен со мистером Хобсоном, мы вместе ходили в школу. Он поделился со мной догадкой, нет, почти уверенностью, и просил пересказать вам то, что ему, волею случая, удалось узнать. Хобсон полагает, это будет радостная для вас весть. Он нашел вашу дочь.
- Кейси? Но каким образом?
- Несколько дней назад он опрашивал девиц из-за драки, случившейся между бедняжкой, которую вы с доктором Филлипсом осматривали в морге, и некоей Буянкой Сью. Одна из девиц… прошу простить меня, сэр Гай… В общем, ваша дочь проживает в Ист Энде, под надзором некоего Стивена Бернса, лица без определенных занятий. Вы понимаете, что это значит?.. Я знаю, как больно вам слышать это, но вы даже представить себе не можете, как больно было услышать это мне.
- Вам, Кристофер? Но почему? Мы не ладили, и я полагал, что члены моей семьи…
- Сэр Гай, как вы могли такое подумать?! Я мог, да и вправду завидовал вам, но при чем тут ваши домашние? Поверьте, мне было тяжело услышать о несчастье с миссис Ричардс. А Кейси…
- Что Кейси?
- Мы… мы любили друг друга, сэр Гай. Но бывшие между нами недоразумения на позволяли мне просить ее руки – честно и открыто. Мы обручились втайне, надеясь дождаться более благоприятных времен. А потом случилась та беда на железной дороге. И ваша дочь, едва выйдя из госпиталя, вернула мне кольцо и письма. Она сказала, что между нами все кончено: она не допустит, чтобы я всю жизнь был обречен провести рядом с калекой.
- И вы молчали! Кристофер, вы столько лет молчали! А я искал и не знал, с кем поговорить о потерянной, как мне казалось, навсегда, дочери. Как это жестоко!
- Простите меня, сэр Гай, простите… Я боялся… Не хотел, чтобы вы подумали, будто я искал руки вашей дочери, лишь бы примириться с вами, открыть через нее пусть к вершинам науки и славы. Поверьте, мне тоже было очень одиноко. Много раз я порывался… но так и не решился. И лишь сейчас, узнав, что Кейси жива…
- Я знаю, Кристофер.
- Откуда? Хобсон уже уведомил вас? Но зачем он тогда…
- Нет, нет, ваш друг полицейский ничего мне не говорил. Берт случайно увидел Кейси на улице и проследил за ней. Тот парень, Стивен Бернс, бывал у нас в доме. Мы встречаемся с ним, я втайне помогаю им деньгами.
- Но почему вы не забрали дочь домой?.. А, понимаю… Она разорвала с вами связи так же, как со мной. Она не хотела быть в тягость близким… Бедная моя малышка.
- Вы ничего не знали, но сказали верно. Теперь я верю, что вы действительно любили мою дочь.
- Я и сейчас…
Кристофер вскочил, забегал по кабинету, остановился у окна, ломая руки. Помолчал некоторое время, потом, решившись, обернулся. Глаза его горели мрачным огнем.
- Сэр Гай, здесь и сейчас, зная многое дурное и догадываясь о еще худшем, я прошу у вас руки вашей дочери. Если я сумею вернуть ее домой, дадите ли вы согласие, позволите ли ей стать моей женой?
Доктор Ричардс прикрыл лицо рукой: на глаза его навернулись слезы, и профессор не хотел, чтобы молодой коллега заметил это.
Вернув себе душевное спокойствие, сэр Гай отнял руку от лица, встал и обнял Кристофера Марлоу.
- Я готов дать свое согласие на ваш брак. Но, сынок, Кейси не пойдет за тебя. Опасаюсь, что даже уговоры Стивена – самого близкого ее друга в последние годы – не помогут. Она не хочет возвращаться.
- Я пойду к ней сам, уговорю! Увидев меня, она вспомнит о связывавших нас чувствах.
- Нет, Кристофер. Она вспомнит, что любила тебя, будучи чистой, невинной девушкой, здоровой и счастливой, а не убогой калекой, уличной девицей. Встреча с тобой принесет ей только боль, но не радость воспоминаний о былой любви.
- Тогда я поселюсь рядом, буду охранять ее – от негодных мужчин и того мерзавца, что убивает гулящих. Я смогу защитить ее, поверьте.
- Ее защищает Стивен. Думаю, вдвоем вы не сможете сделать большего, чем он один.
- Да кто такой этот Стивен! Дружок, наживающийся на падших женщинах! Он ведь тоже… с ней… Я… Я убью его, Богом клянусь, убью! – доктор Марлоу схватил со стола бокал и швырнул его в стену.
Прибежавший на шум официант быстро заменил бокал, собрал осколки и, повинуясь властному движению руки мистера Ричардса, вышел.
- Кристофер, сядь, успокойся, или я больше ничего тебе не скажу… Вот так, хорошо. Выпей… А теперь послушай меня. Стивен Бернс – хороший, добрый парень, он искренне любит Кейси и не даст ее в обиду. Да, да, сынок, вот такой у тебя соперник. А еще он очень вспыльчив. Его отец, мясник, был человеком буйного нрава, напившись, избивал домашних. Когда Стивен подрос, он исколотил отца так, что тот месяц не мог шевельнуть ни ногой, ни рукой. По малолетству это сошло парню с рук, но позднее, живя в Уайтчепеле, он несколько раз задерживался полицией за драки. Весьма вероятно, что нрав отца передался по наследству сыну. Да и житье в Ист Энде вынуждает к умению постоять за себя кулаками… Ваша встреча не приведет ни к чему хорошему.
- Да, да, я понимаю. Но не на дуэль же его вызывать… такого…
- Ну какая дуэль? О чем ты? Подумай и о том, какую боль принесет Кейси гибель или увечье любого из вас: и того, кого она любила, и того, кто стал ей другом в тяжелые годы. Оставь все, как есть. Мы, боюсь, уже ничего не сможем изменить. Даже Стивен не в силах убедить Кейси вернуться, что уж говорить о тебе или обо мне.
- А Берт?
- Берт слишком молод. Мой несчастный сын может только плакать и горевать, ведь он потерял мать и сестру в самом юном возрасте, когда характер его еще не сформировался.
- Но надо же что-то делать! Нельзя допустить, чтобы моя милая и дальше оставалась в этом ужасном месте.
- Кристофер, мы можем только положиться на Стивена. Он не устанет снова и снова уговаривать мою дочь вернуться. Надо ждать.
- А тот безумный? Вдруг он нападет на Кейси, когда она… она…
- Не беспокойся об этом. Неужели ты полагаешь, что я настолько дурной отец, что позволяю наконец обретенной дочери зарабатывать на хлеб, торгуя своим телом? Я даю им достаточно денег. Кейси выходит на улицу лишь днем и вместе со Стивеном. Она думает, что ее друг получил небольшое наследство, которое позволило ей переменить занятие: она шьет, вяжет кружева, а Стивен их продает.
Сэр Гай разлил по бокалам скотча, добавил содовой. Одни бокал взял себе, второй протянул доктору Марлоу. Тот мотнул было головой, отказываясь, но, заметив в глазах старшего коллеги некий, еще не высказанный вопрос, взял бокал и отпил немного.
Сам мистер Ричардс тоже сделал глоток, отошел, как ранее Кристофер, к окну, помолчал немного, потом сказал:
- Кристофер, прости меня, но я должен задать тебе ужасный вопрос. Поверь, причиной тому не праздное любопытство… Скажи, не выходили ли твои отношения с моей дочерью за рамки дозволенного?
Доктор Марлоу покраснел от гнева, но, посмотрев на несчастного отца, чьи глаза, казалось, прожигали его насквозь, сдержался.
- Нет, что вы, сэр Гай. Я безумно любил Кейси, люблю ее и сейчас. И ничто в мире не изменит моих чувств. Я хотел видеть ее своей супругой, и никогда не позволял себя малейшего неуважения, не говоря уж о чем-то оскорбительном. Клянусь, мои губы даже не касались ее щеки! Только дважды я рискнул поцеловать ей руку, за что и был наказан искренним негодованием.
Мистер Ричардс, смотревший на доктора Марлоу не отрываясь, кивнул.
- Хорошо. Еще раз приношу свои извинения, но мне было важно услышать ответ.
- Не знаю причины, по которой вы решились так оскорбить меня, свою дочь и мое чувство к ней, но клянусь вам: между нами не было ничего подобного.
- Я тебе верю, - тихо сказал сэр Гай.
И еще тише, так, что Кристофер не смог разобрать слов, добавил: «Почти. Но тебе лучше не знать об этом».
- Сэр Гай, могу ли я… мне хочется увидеть Кейси. Вы позволите мне? Обещаю, я буду очень осторожен.
- Опасаюсь, что ты не сумеешь быть достаточно благоразумен. Все влюбленные – безумцы. Но не смею запретить тебе. Полагаю, тебе – от школьного друга - известен адрес моей дочери?
- Да. Даю слово: она не увидит и не услышит меня. Я буду очень осторожен.
И Кристофер Марлоу, позабыв шляпу, выбежал из кабинета.
- Боюсь, не сумеешь, - вздохнул доктор Ричасрдс.
И, снова взяв со стола бокал, покачал его в пальцах.
- Кто-то из них лжет. Но который?
Похожие статьи:
Рассказы → Красная Королева
Рассказы → Легенда о единороге
Рассказы → Успешное строительство и вопрос перенаселения
Рассказы → День, когда Вселенная схлопнулась [Рифмованная и нерифмованная версии]
Рассказы → Бритва Оккама (из ненаписанной схолии)
