Лехпаху Суру везли на конвоире-дирижабле в тюрьму На Ха Ли Кавойр, куда попадали предатели правящей партии и другие политические заключённые. Но о том, что её везут именно в эту печально знаменитую тюрьму, она ещё пока не знала. Вместе с ней в одном отделении летел представитель Ордена синквоиров. Хоть и с сорванными знаками различия, но форму синквоиров трудно было не узнать.
– За что тебя так, ты же – синквоир? – приподнявшись на подвесной койке и устав от длительного молчания, спросила она.
– А тебе так обязательно знать? – ответил мужчина как-то безразлично.
– Просто вы все преданы правящей партии. Неужели так замучили эти бюрократы? – с насмешкой произнесла Сура.
– Нет. Просто теперь если кто-то имеет своё мнение – лишается мандата доверия, а, зачастую, и жизни. Я так понимаю, тебя тоже определили в тюрьму за своё мнение? Или ты чем-то другим не угодила сенатору Сарпаку?
– А при чём здесь Сарпак? И откуда ты знаешь, что я с ним как-то связана? – удивилась девушка.
– Да видел тебя как-то возле Сената в его окружении, когда мы патрулировали окрестные улицы. А на такую красавицу, как ты, раз глянешь – всю жизнь не забудешь!
– Вот это да! Не думала я, что на пути в тюрьму услышу от мужчины комплимент! – пошутила Сура.
– А, может, это мой последний комплимент красивой девушке в этой жизни? Вот и использую шанс, – достаточно мрачно отшутился синквоир.
– Да ладно, тебе... Зачем так мрачно? Ты ещё похвалишь моё вечернее платье когда-нибудь в кафе вечернего Миженски, – лукаво улыбнулась девушка.
– Ага... Встану из могилы и прямо в модном саване составлю тебе компанию за столиком. Да и ты будешь вся из себя такая... Слегка объеденная червями, хоть и усохшая, но стройная и позвякивающая костями...
– Ну... У тебя и юмор... Ты что, по-другому шутить не умеешь? – уже разозлилась Сура.
– Какие тут шутки... А! Я понял! Ты же не знаешь, куда нас везут! Я угадал? – как-то напрягся синквоир.
– Да, не знаю... – опешила девушка. – Ну... Наверное, в какую-то тюрьму...
– В какую-мякую... – передразнил её парень. – Нас везут в На Ха Ли Кавойр, в тюрьму, откуда никто не выходит живым. Оттуда даже и после смерти не выходят – там своё кладбище... Да и тюрьма – крепость ещё та: ни сбежать, ни с боем пробиться. Вся – внутри скалы, охраны – не меряно... На спецкурсах изучали...
– А почему ты решил, что нас везут именно туда? Ты что – провидец? – не поверила Сура.
– Видишь ли... Как ты уже догадалась, я – синквоир, и в мои обязанности несколько раз входило сопровождать арестантов до дирижабля в эту тюрьму... Когда в те времена разговорился с одним из экипажа – знаешь, болтуны везде встречаются, да и не думал тот парень, что когда-то и меня повезут на этом дирижабле! – тот мне рассказал, что уже много-много лет в На Ха Ли Кавойр летает один и тот же конвоир-дирижабль, с одним и тем же составом экипажа. Секретность у них такая... Та вот... Когда меня сюда «грузили» – я узнал и дирижабль, и двоих из экипажа... Зрительная память у меня хорошая... А потом, и те особо не стеснялись – правда, уже не пилоты, охрана – обсуждали при мне, что после рейса в На Ха Ли Кавойр пойдут отмечать в кабак чей-то там юбилей, что ли... Так что...
От такой перспективы у Лехпахи Суры по всей коже пробежали мурашки, но она, имея аналитический склад ума и взяв себя в руки, стала усиленно размышлять: «На подставу не похоже... Тем более – синквоир, которому я поверю в последнюю очередь... Отбить меня из На Ха Ли Кавойр – нереально, значит... Значит, если и будут пытаться меня освободить, то только во время полёта... Таким образом, нужно иметь этого странного синквоира в союзниках... А если? Нет, никаких «если»! Другого шанса просто не будет...».
И Сура решилась.
– Послушай, синквоир... Кстати, как тебя зовут?
– Я – Нортас, – представился парень.
– А я – Лехпаха Сура, – представилась она в ответ и продолжила. – Я хоть и работала помощницей сенатора Сарпака, но я – из оппозиции, работала под прикрытием, и на похищении секретных документов из сейфа начальника «спалилась» – взяли, практически, с поличным.
– Печально...
– Жизнь удивительна... Вчера мы находились на противоположных фронтах, а сегодня сидим на одной скамейке. Как я поняла, в На Ха Ли Кавойр нас ничего хорошего не ожидает. Знаешь, Нортас, у меня за спиной стоят отважные люди, которые обязательно попытаются меня отсюда вытащить, а так как они тоже понимают, что из такой тюрьмы меня не вырвать – даже с боем! – за мной прилетят, – высказала она свою мысль.
– Ты хочешь сказать, что какая-то группа оппозиционеров осмелится напасть на конвоир-дирижабль? Это же – абсурд! – засмеялся синквоир.
– Меня просто так не отдадут в руки палачей правящей партии. Я в это верю, – убеждённо произнесла Сура. – Но как быть с тобой? Если поможешь при штурме мне – мои друзья тебя отблагодарят. Деньги у нас есть.
– При чём здесь деньги? – ответил парень, чуть заметно улыбнувшись. – Тут бы на волю вырваться...
– Вырвемся! – убеждённо сказала Сура. – Так что, поможешь?
– А что, у меня есть другой выход? – вопросом на вопрос ответил парень и добавил. – Помогу. А вот когда будем на воле, да ещё и живыми – тогда и поговорим: кто сколько кому должен.
– Годится! – согласилась девушка и почувствовала, как адреналин хлынул в кровь, смывая с души все опасения и сомнения.
* * *
Мадам Шторнец с обманчивым спокойствием шла по улочкам Миженски. Ей нравилось здесь всё: и ощущение свободы, и прекрасный солнечный день, и проплывающие в небе воздушные корабли. Её даже умиляло такое простое зрелище, как прогуливающиеся механоиды с домашними питомцами своих хозяев...
Через несколько минут мадам Шторнец подошла к месту назначения. Перед дверью в здание Академии она остановилась и, приспустив свои гогглы, проговорила:
– Клянусь, мой родной город. Мы освободим тебя от партии, которая разрушает свободу...
Вздохнув и ещё раз посмотрев по сторонам, она зашла внутрь.
Мадам Шторнец побрела по коридорам академии и, найдя нужную аудиторию, присела в самый последний ряд.
Через пять минут студенты заполонили зал, после чего зашёл сам профессор – её давний друг Гар Ма Тауэй. Женщина улыбнулась, увидев его, но профессор её, наверное, не заметил – на задних рядах было не очень-то и светло, да и юношеской зоркостью Гар Ма Тауэй уже не отличался.
Ближе к окончанию лекции мадам Шторнец заинтересовал диалог между студентом и преподавателем.
– Профессор Гар Ма Тауэй. А правда, что на Дальтаре создаётся армия из мехов для лейбористов? – спросил один из студентов.
– Друг мой. Лейбористов изгнали уже достаточно давно. Если они и существуют, то попивают чай у себя дома, глядя в окно, – ответил профессор.
– А вы как относитесь к ним? – поинтересовался юноша. – Я имею в виду этих самых лейбористов.
– Скажу честно, я был не против их деятельности. Мы их называли Партией мира и процветания. Это было самое мирное время, которое я помню, – профессор тоскливо посмотрел в окно, хотел, было, что-то сказать ещё, но раздался звонок, и студенты покинули аудиторию.
Гар Ма Тауэй собирал свои бумаги на столе, когда к нему подошла мадам Шторнец.
– Здравствуй, мой друг, – обратилась она к нему.
– Здравствуй, мадам Шторнец. Почему не подошла до занятий? Я за тобой наблюдаю с первой секунды урока, – спросил он, не отрываясь от бумаг.
– Решила вспомнить, как мы сидели за одним столом много десятков лет назад. Помнишь это чудное время? – ответила женщина и, опёршись на свою трость, присела напротив него.
– Ты – удивительная женщина, мадам Шторнец. Своей любовью к правде ты нажила массу врагов в растущем легионе коррупционеров. Но я рад, что ты в порядке, – поднял профессор голову и посмотрел ей в глаза, вспомнив о чём-то хорошем.
– Гар Ма Тауэй, друг мой. Мне нужна твоя помощь. Я уже не могу справиться в одиночку, – с сожалением обратилась к нему пожилая женщина.
– Что случилось, друг мой? Ты никогда ко мне без весомых причин не приходила, – отложил он в сторону свои бумаги.
– Грядёт война, Гар Ма Тауэй. Кто-то из правящей Контрпартии действительно создаёт армию из мехов на Дальтаре.
– Я нисколько не удивлён этому факту, учитывая, как наши горе-управленцы перетягивают власть друг у друга, – согласился профессор. – Но откуда эта информация?
– До нас дошли слухи, что один из политиков знает о местонахождении господина Верлиона. Чтобы предотвратить покушение на него, мы проникли в рабочий кабинет политика. В сейфе мы не обнаружили информации о бывшем правителе, зато нашли документы о создании армии мехов. И эти документы были явно ему подброшены. Гар Ма Тауэй, твоего лучшего выпускника хотели подставить. В канцелярии мы выяснили, что указ настоящий... Ты понял, о каком политике идёт речь?
– Твой сын Сарпак – самое сильное разочарование в моей жизни, – расстроенным тоном произнёс профессор.
– Друг мой, надо предотвратить эту военную конфронтацию. Миллионы невинных людей станут жертвами игр правящей Контрпартии, – Шторнец перевела взгляд на лицо друга.
– Что же ты собираешься делать? – поинтересовался профессор.
– Я хочу навестить их партийное собрание, – твёрдо ответила мадам Шторнец.
– Ты с ума сошла? Они тебя арестуют или, хуже того – уничтожат! – резко ответил Гар Ма Тауэй и так пристукнул кулаком по столу, что карандаши на нём подпрыгнули.
– Именно поэтому я и обращаюсь к тебе, друг мой. Мне нужно попасть на Дальтару. Нужно узнать все подробности! Как ты не поймёшь – печать на документе о создании мехов не имеет отношения к Партии контрактников, – заявила она. – Здесь – какая-то другая сила, или – несколько сил...
– Мадам Шторнец, боюсь, что наш возраст уже не тот, чтобы ввязываться в такие серьёзные политические игры. Мы сейчас уже мало что значим, и должны прекрасно это понимать, – как бы подвёл профессор итог разговору. – Хотя... Я подумаю над этим предложением, мадам Шторнец. Я подумаю и...
– Нет, мой дорогой друг! – жёстко подвела черту под разговором уже мадам Шторнец. – Ты подумаешь вовсе не над моим предложением! Ты подумаешь над тем, как лучше сделать то, что я предлагаю...
* * *
Человек с домашним питомцем на руках и с синим монокуляром в глазу готовился выйти из корабля, который причалил в воздушном порту Миженски. Он прилетел в столицу из Латтории, самой дальней префекты, которая входила в состав Префектории. Латтория являлась центром военных разработок государства, а её столица, город Лорат – крупнейшим промышленным центром страны.
Мужчина попрощался со своей дочкой и не торопясь вошёл в здание аэровокзала, не обращая ни на кого внимания. Войдя в лифт, он спустился с трёхсотого этажа на семьдесят четвёртый.
Когда двери раскрылись, то перед собой он увидел панораму столицы. Зрелище было поистине завораживающим: в небе соприкасались атмосферы Дальты и Дальтары, порождая ленты холодных электрических разрядов; в воздухе летали огромные дирижабли, легковые и пассажирские вертушки, рейсовые гигантские корабли; и всё это – на фоне величественных небоскрёбов...
Около минуты он смотрел вдаль, пока его морзефон не передал сообщение о месте назначенной ранее встречи. Стилусом мужчина набрал обратный сигнал, означавший, что он прибудет с минуты на минуту.
Через пять минут он подошёл к нужной платформе, где его ожидала элитная вертушка...
– Как долетели, господин Садермин? – спросил сидящий напротив мужчина.
– Без происшествий, господин...
– Не называйте моё имя. Ради вашего же блага... – напомнил мужчина. – Меня интересует только один вопрос: готова ли флотилия для переброски мехов на Дальту?
– К сожалению, нет, господин. Вы обещали, что со стороны столицы не будет никаких проверок, но количество проверок только увеличилось. Нам пришлось отбуксировать более двадцати готовых крейсеров в атмосферу над океаном, куда бы точно не сунулись контролёры. И нам нужны финансы, господин. Одна верфь не справляется с таким потоком.
– Я вас услышал, господин Садермин. Коины на счета предприятий поступят, как только вы вернётесь в свою префекту. Ну, а ваше вознаграждение... В этом чемодане – оплата вашего труда полностью, – обрадовал мужчина Садермина.
– Я очень признателен вам за то, что вы выполняете свои обещания, – улыбнулся он. – Могу ли я посмотреть содержимое?
– Во-первых, вы что, хотите, чтобы кто-то увидел такие деньги в вашем чемодане? А во-вторых, врать вам мне не имеет никакого смысла – наши сделки ещё не закончены, – недовольным тоном произнёс мужчина.
– Я вам верю, господин. Скоро отправка обратного рейса. Хорошего вам дня, – попрощался Садермин с собеседником.
– Взаимно.
Глава военной префекты вернулся в порт и, сев в лайнер на обратный рейс, зашёл в свою каюту, где его встретила дочь.
– Папочка! – подбежала девочка и обняла отца
– Малыш, иди, побегай с питомцем на верхнем ярусе. Папе нужно поработать, – обратился тот к дочери.
– Хорошо! Пучик, побежали играть! – девочка открыла и ускакала с питомцем из каюты.
Садермин долго думал, сидя перед чемоданом, прежде чем его открыть...
Погода была ясной, без ветра. Порт работал в штатном режиме. Многочисленные пассажиры, пилоты и сотрудники порта спешили по своим делам.
Это спокойствие нарушил взрыв, от которого пассажирский корабль, в котором находился Садермин, сильно накренился.
В толпе началась паника...
* * *
– Господин Кейник, – обратился Сцай к хозяину, но тот просто сопел, положив ноги на руль своей вертушки. Посмотрев на это безразличие, механоид крикнул тому в ухо. – Господин Кейник! Мы падаем!
– Да что ж такое! Сцай, я тебя уже сотню раз просил не называть меня господином! – теперь уже закричал парень, слетая с водительского кресла. – Куда мы падаем? На чём мы падаем?
– Хорошо... Кейник, мы никуда и ни на чём не падаем... Но как бы ещё так быстро я сумел вас разбудить? – объяснил Сцай.
– Вечно ты со своими механоидскими штучками... – отмахнулся юноша. – Зачем разбудил? Что случилось такого срочного?
– Видите ли, Кейник... Мы с Вермондом – это, если вы помните, механоид, помощник господина Сарпака – поддерживаем... Э-э-э... Некоторые отношения. У вас, у биомеханизмов такие отношения называются приятельскими. Так вот... Он мне сбросил сообщение, правда, на ваш морзефон... Я извиняюсь, но без вашего разрешения прочёл его и...
– Сцай! Ну что ты тянешь! Хватит извиняться, прочёл – ну и ладно! Я-то тут при чём?
– Вермонд мне сообщает, что каким-то образом служба охраны Сената узнала о том, что мы тайно проникали в рабочий кабинет сенатора Сарпака и рылись в его сейфе. У сенатора случились большие неприятности...
– Ну что ты мнёшься, Сцай! – перебил его Кейник. – Я понимаю, что ты деликатно намекаешь мне на то, что господин Сарпак – мой отец, но... Он сам выбрал свой путь, и он – в противоположном лагере... По большому счёту, меня не интересуют его неприятности! А то, что охрана узнала про нас – меня тоже не особо волнует. И все мы, и наша партия – давно уже вне закона... Одним знанием больше, одним меньше – как-то без разницы...
– Кейник, вы не дослушали... Вермонд сообщил, что охрана во главе с самим министром Правопорядка генералом Вояджаном арестовала нашу Лехпаху Суру, вина её у них сомнений не вызывает, и механоид Вермонд проследил, как Суру под конвоем гвардейцев посадили в конвоир-дирижабль и отправили в тюрьму На Ха Ли Кавойр.
– Вот это номер! – воскликнул Кейник. – Это же тюрьма для государственных преступников! Оттуда не выходят... Что же делать? А твой Вермонд точно узнал, что Суру повезли именно туда?
– Знаете ли, госпо... Кейник... Механоиды очень наблюдательны и никогда ничего не выдумывают – как вы, биомеханизмы, говорите: фантазируют – поэтому Вермонд это определил точно.
– Получается, Сцай, нашими силами Суру из тюрьмы не вызволить... Остаётся только одно – напасть на конвоир-дирижабль в воздухе... Да и это – непростое дело... Хотя... С минуты на минуту к нам присоединится Барклай! У него наверняка есть что-то интересное для нашего полёта, – размышлял вслух парень.
– Не нравится мне ваш друг. В его присутствии мы всегда попадаем в неприятности... – неуверенно протянул механоид.
– Сцай, всё дело в том, что мы сами летим навстречу неприятностям. И у нас нет выбора.
– Кейник! А вот и я! – крикнул парень, который забежал в ангар, положив большой ящик на пол.
– Барклай! Привет, братишка! – Кейник приятельски обнял друга. – Что ты знаешь про конвоиры-дирижабли? Какое вооружение? Сколько человек экипажа? Сколько сопровождающей охраны? Там, кажется, в охране – гвардейцы?
Кейник не зря задавал свои вопросы другу, Барклай хоть и являлся одногруппником Кейника и так же учился на инженера-политика, но вторая специализация у него была другая – вооружение и боевая спецтехника.
– Зачем тебе знать про тюремные конвоиры? – ошарашено уставился на Кейника Барклай. – Ты что, решил к ним в пилоты записаться?
– Нет, друг. Всё гораздо хуже! Нашу Лехпаху Суру арестовали и везут на таком конвоире в тюрьму На Ха Ли Кавойр, а оттуда... Сам понимаешь...
– Да... Дела... – растерянно сказал Барклай. – Я так понимаю, что нам придётся этот самый конвоир атаковать и освобождать нашего боевого товарища во что бы то ни стало... И времени на раздумья у нас практически нет... Ладно, объясняю по конвоиру: на нём в экипаже – командир и два пилота, кроме того – ещё четыре пилота находятся в двух аэропланах, подвешенных на внешних консолях, из охраны – до взвода гвардейцев, человек двадцать пять... Вооружение конвоира изрядно устаревшее – обычные пороховые и паровые пушки, если не хлопать ушами, то уклоняться от их выстрелов на нашей вертушке с новыми двигателями можно достаточно долго, а удрать – и того проще: по скорости и вёрткости наша вертушка превосходит их сундук чуть ли не вдвое. Охранников-гвардейцев хоть и многовато, но они там зажиревшие, ведь служба у них – не бей лежачего, вряд ли они хоть раз в людей-то стреляли. Но всё равно... Много их – массой, гады, задавят!
– Не задавят! – воскликнул Кейник. – Внезапность и быстрота – наши главные козыри! А ещё – как ты сказал – ушами не хлопать!
– Да нет! Ещё не про все козыри ты рассказал. Есть тут у меня один... Хочу с нетерпением показать свою новую разработку... – он раскрыл ящик, после чего достал оттуда нечто, похожее на винтовку без приклада, но с очень толстым стволом, окончание которого было увенчано ещё более толстым набалдашником. – Это – паровая пушка. Вернее, даже не просто паровая, а плазменно-паровая. Её эффект как раз пригодится для нашего случая, то есть, может, обойдёмся без особых жертв. Хотя... Надеюсь...
– И как она работает? – поинтересовался Кейник.
– В ней соединены два ударных режима и один ионизационно-электромагнитный. Первых два – это когда мощный плазменно-термический сгусток может с лёгкостью проплавить обшивку конвоира, а мгновенно сконденсированный водяной пар, свернув расплавленные капли металла обшивки в некий рубец по краям выплавленного отверстия, не даст этим каплям и расплавленным кускам залететь вовнутрь. Это поможет избежать жертв, как от фугасного действия обычных зарядов. То есть получается, что пробивая обшивку конвоира, мы не рискуем убить и нашу Лехпаху Суру. Но тряхнёт не по-детски. И третий режим, который я называю в шутку антигвардейским. Он вырубает гвардейские аэропланы – правда, на время – воздействуя на их управляющую электронику. Почему антигвардейский? Просто не было в лаборатории под рукой другой электроники, взяли списанную с гвардейского аэроплана и настроили под неё. Но получается, что это нам как раз на руку.
– Барклай, да ты крут! Это то, что нам нужно! – восхищённо произнёс Кейник.
– Я знал, что тебе понравится! Сцай! А как тебе разработка? – улыбнулся Барклай.
Механический помощник никак не отреагировал на вопрос, он только сказал:
– Пора опробовать её в действии. Биомеханизмы, у нас мало времени...
Барклай тут же стал переодеваться в свой лётный костюм, сняв с себя белую рубашку, ворот которой был приподнят по его рыжую бороду, и красный приталенный пиджак с чёрными узорами.
Уже застёгивая куртку, он спросил у Кейника:
– Послушай, друг. А как же мадам Шторнец? Ей как-то сообщили обо всех этих неприятностях, чтоб они провалились?!
За Кейника ответил Сцай:
– Я несколько раз вызывал мадам Шторнец по морзефону, но она не отвечает. Видимо, находится в таком месте, где ответить невозможно. Вообще-то, она собиралась навестить профессора Гар Ма Тауэя... Правда, я ей оставил подробное сообщение, но когда ещё она его прочитает...
– Друзья! – вмешался в разговор Кейник. – У нас совсем нет лишнего времени! Всё – потом! Быстро в вертушку, взлетаем!
И через минуту ангар опустел.
* * *
Пилоты конвоира-дирижабля, в котором везли в тюрьму Лехпаху Суру, сидели в своей кабине и, как водится, обсуждали нынешнюю власть и женщин.
Вдруг на горизонте первый пилот заметил маленькую вертушку, которая стремительно летела в их сторону.
– Капитан, смотрите! Какой-то гонщик летит в нашу сторону на своей развалюхе, – засмеялся второй пилот.
– Да сейчас свернёт, как приблизится! Это молодые пилоты забаву ищут. Они часто так делают, – проговорил капитан.
– Что-то он не хочет тормозить, капитан. Капитан, он уже близко! – пилот сменил смех на испуг.
А дерзкая вертушка чуть ли не перед лобовым стеклом конвоира резко свернула направо, оставив после себя клуб дыма от форсажа двигателей.
– Маленький гадёныш! – выругался капитан.
Буквально через несколько секунд конвоир резко затрясло. Капитан еле удержался на ногах.
– Чёрт возьми! Что происходит? – негодовал командир.
– У нас многочисленные повреждения обшивки! Давление масла в главном двигателе стремительно падает! – закричал первый пилот. – Капитан! Это нападение!
– Боевая тревога! – объявил капитан по громкой связи. – Всем занять места по боевому расписанию, и активировать боевые гогглы!
Похожие статьи:
Рассказы → Третий
Рассказы → Ошибка Марка
Рассказы → Попутчик
Рассказы → Механический Бог
Рассказы → Джек, который всегда с тобой
это ж бред :))))
