Любви искусство все найдете.
А ту, которой в первый раз
Я посвящаю свой рассказ,
Прошу принять его как есть,
Ей послужить сочту за честь,
Ей нет воистину цены…
Предмет сей нов и столь прекрасен,
Что труд мой будет не напрасен.
Достойней всех других она
Любовью быть окружена.
Ассоль сидела на берегу океана и смотрела на серые однообразные волны, монотонно набегающие на унылые камни и серый песок уэссекского побережья. Они с грохотом били по валунам, как войска, штурмующие замок, а затем откатывались назад, с недовольным шипением, словно раздосадованные неудачным приступом.
Холодные брызги обдавали девушку соленым дождем, но она как будто не обращала на них никакого внимания. Она ждала. Ждала прекрасный, стройный корабль с алыми парусами. Не убогую каракку, на каких толстые, дурно пахнущие купцы привозили мед, пеньку, коноплю и лен – все те товары, что так необходимы в рыбацкой деревне. Их богатые одежды были мятыми и нестираными, ногти волосатых рук грязными, а взгляды, что они бросали на пятнадцатилетнюю Ассоль, похотливыми.
Да, было на что посмотреть. Глаза на ее бледном личике светились как два опала, розовые пухлые губки манили запретной страстью, а ноздри изящного носика раздувались, в попытке втянуть как можно больше свежего морского воздуха, отдающего йодом водорослей и чем-то еще, неуловимо напоминающем о ее грезе наяву – стройном фрегате с алыми парусами, хлопающими под нажимом сурового ветра, как крылья чайки, на бреющем полете чиркающей по волнам когтями, в надежде выхватить из воды глупоглазую серебристую ставриду или жирного угря, плывущего в далекое Карибское море. Паруса именно алые – не грязно-желтые, в серых заплатах, как на мачтах каракк, что везут свои нехитрые товары из далеких северо-восточных земель, таких же унылых и скучных, как Уэссекс.
Ассоль никогда не видела стройных фрегатов с развевающимися вымпелами на фоке и гроте, ощетинившимся тремя дюжинами пушек по бортам, с командой одетой в причудливые камзолы и странные широкополые шляпы. И никто ей про них не рассказывал. Те самые купцы, что бросали якорь на рейде Лондона, Стокгольма и Копенгагена не встречали ничего подобного. Это был плод ее девичей фантазии. Она ни с кем ею не делилась. Даже ее отец только бы над ней посмеялся, услышав такую нелепицу. А он добрейший человек, от зари до заката шьющий грубую рыбацкую одежду, в надежде выручить за нее горсть мелких монет, которые он всегда потратит на любимую единственную дочку. После смерти жены, ему больше некому дарить свою любовь. У бедняги только и радостей – что луч утреннего солнца да сияние опаловых глаз дочери. Но даже он не поверил бы в огромный корабль с пушками и алыми парусами.
Но Ассоль верила. Верила и ждала, что корабль, увиденный ею однажды в грезах, и запавший в память навечно и накрепко, как неолитовый жук в янтарь, придет за ней к унылому и холодному уэссекскому берегу. От корабля отчалит шлюпка, ведомая тремя парами сильных гребцов, причалит к берегу, и с нее на прибрежный серый песок, усыпанный водорослями и раковинами, сойдет прекрасный капитан в причудливой широкополой шляпе, бордовом камзоле с золотыми позументами, черных бриджах и высоких скрипучих сапогах. Он будет пахнуть заморскими, неимоверно далекими и прекрасными странами. Его голос будет мужественным и мягким одновременно. Его левая рука будет покоиться на серебряном эфесе шпаги, а правой он крепко, но осторожно прижмет ее к своему сильному телу и, наклонив голову, коснется своими губами ее девственных губ. Его язык проникнет в ее рот и закружит возбуждающую кадриль с ее языком. Жаркая истома захватит ее тело и смежит очи, сладкая судорога пробежит по чреслам, увлажнит лоно и возбудит соски… потом Ассоль откроет глаза, посмотрит на него, и…
Тут, как всегда, ее греза оборвалась – она никогда не могла увидеть лицо капитана. Никогда. И что-то тревожное было в этом моменте, но что именно, она не могла понять. Зато прекрасно знала, что будет дальше. А дальше капитан подхватывал ее на руки – при этом его левая рука нежно касалась ее ягодиц – и нес ее в шлюпку. Шлюпка под мощными взмахами трех пар весел быстро доставляла ее на мечту – корабль с алыми парусами, и он уносил счастливую Ассоль в далекую страну. В страну, где хлеб растет на дереве, где пьют сладкий напиток под названием шоколад, где море теплое, песок белый, и волны не штурмуют берег, а ласково его облизывают.
Вечерело. Ассоль встала, разминая затекшие от долгого сидения ноги, миллионами иголочек отзывавшихся на онемение. Пора домой, а то отец будет волноваться. Но что это? На горизонте показалась маленькая точка. Она медленно, но верно росла и через пару часов превратилась в прекрасный корабль. Фрегат с алыми парусами. Корабль бросил якорь в полумиле от берега. От него отчалила шлюпка, ведомая взмахами трех пар весел. Вскоре она пристала к берегу. С нее соскочил высокий капитан в бордовом камзоле с золотыми позументами, черных бриджах и высоких скрипучих сапогах. Незнакомые, пьянящие и пугающие запахи пряностей и табака исходящие от незнакомца, охватили Ассоль. Он посмотрел на нее и что-то сказал спутникам на незнакомом языке. Слова звучали сразу мягко и гортанно. Чем-то напоминали звуки еврейской молитвы, слушанной Ассолью в Бристольской синагоге, и говор мавританских купцов, виденных ею в тамошнем порту. Мавры те были смуглыми и такими же вонючими, как ганзейские купцы на каракках. И глядели они на Ассоль так же похотливо.
Она встретилась взглядом с незнакомцем. Его взгляд был другим. В нем читалось любопытство и заинтересованность. А его лицо было совершенно черным. Не смуглым, как у мавров, а черным.
Да, капитан «Грэя» Игбо был негром, как и вся его команда отчаянных головорезов-работорговцев. Они ходили к берегам Европы за «белым мясом». Так они называли северных аборигенок. Богатым и знатным мужчинам страны Ойо надоели их черные жены – сильные, стройные, выносливые и обильные на потомство. Но привычные и оттого скучные. Мужчины хотели экзотики – нежных белых женщин с полупрозрачной кожей, сквозь которую видны тонкие голубые вены.
И за экзотикой ходили такие вот охотники, как «Грэй». Женщин выменивали у местных дикарей на бананы, какао и жемчужные бусы. И пусть сами меновые товары были грошовыми, опасности пути – сарацинские пираты, лихорадка, иногда несговорчивые аборигены – повышали цены товара во много раз. Многие рабыни гибли по дороге, что делало выживших еще дороже.
На этот раз вояж «Грэя» был неудачным. На побережье Южной Англии он не нашел изящных француженок, грудастых испанок, развратных лигуриек или покорных мавританок. Местные женщины были похожи на зебу в засуху – тощие, угловатые и апатичные. А местный вождь – эрл с не выговариваемым варварским именем – заломил небывалую цену: по две пары бус и дюжине какао-бобов за голову. Игбо, разозленный неслыханной жадностью барона, заколол наглеца, перебил его охрану и сжег замок, а «товар» забрал без платы. В схватке он потерял треть команды, а за «Грэем» долго гнались облезлые каракки аборигенов. Но куда им было справиться с многопушечным быстроходным красавцем! Тем не менее, пара вражьих ядер из нелепых бомбард достигли цели, повредив бушприт и бизань и пробив две бочки с пресной водой. Ради пополнения ее запасов и бросил «Грэй» якорь у берега Уэссекса.
Увидев Ассоль, Игбо воскликнул:
— Какой прекрасный экземпляр! Владыка Ойо выложит за него целое состояние! Духи предков услышали наши молитвы – мы теперь богачи!
И его спутники радостно заголосили, выражая солидарность с мнением капитана.
Игбо, придерживая левой рукой шпагу, подошел к онемевшей Ассоль, крепко обнял ее другой рукой, и одарил долгим поцелуем. Потом подхватил драгоценную находку на руки и бережно понес к шлюпке.
Похожие статьи:
Рассказы → НаВаЖдЕнИе
Рассказы → Femme fatale ( миниатюра )
Рассказы → Скрижали роботов
Рассказы → Секс, картофель и насилие (в поддержку конкурса Юникон-2017)
Рассказы → Кролики-монстры, или животные похожие на людей
Правда для меня как читателя немного непонятны огромное обилие эпитетов и красивого слога, неужели все эти прорисовки только ради неожиданной концовки этой миниатюры?
