Он любил ее по утрам страстно… с абрикосовым золотистым джемом. Это вошло у него за многие годы в привычку, и лишь горечь кофе с новостями могли отвлечь его в эти минуты от тайного увлечения...
Мой друг, Абри Косов, детектив, алхимик и овощевод, был примечательным человеком. Его примечали все издалека по высоким мыслям. Он, вообще, любил все высокое: высокий стиль, высокое напряжение, его высокой мечтой было превратить банальную тыкву в золотистый абрикос, и этому посвящал он все свое свободное время. А иногда он брал такую высокую ноту, что становилось страшно, не перебрал бы. От этого дом его часто лихорадило. Он и теперь стоял передо мной, перевернутый с ног на голову, покачиваясь на остром шаловливом флюгерке. В этом был весь Абри.
Войдя в дом, я встретил там неожиданно для себя завтра. Нет, со мной было все в порядке, просто в комнате Абри разговаривало само с собой радио, и оно-то мне и сообщило, что сегодня третье сентября. А третье сентября будет только завтра. Но и это удивило меня не сильно, Абри любил заглядывать в свое будущее, иногда бродил по прошлому, и эти наши путешествия с ним достойны отдельной истории. Но в комнате Абри было не только завтра. Там был еще и его труп. Да, труп Абри, моего друга.
Он лежал на своем любимом диване. Перед ним был его любимый кофе, круасан и абрикосовый джем. Следы удушья, колотых ран, автоматной очереди говорили о том, что кто-то был очень неравнодушен к Абри и убил его не один раз.
В это самое время дверь распахнулась, и в комнату вошел сам хозяин дома. Грустно улыбнувшись, он сказал мне, кивнув на свой труп:
— Никогда не приглашай к себе завтра, дружище. Оно иногда преподносит весьма неприятные сюрпризы.
Я промолчал. Он сейчас повторил мои слова, сказанные накануне, но что это меняет?.. Ничего. Передо мной лежал труп моего друга.
— Как ты думаешь, кто может тебя так сильно любить?
Мне это мешало и не давало думать больше ни о чем. Потому что я знал ответ. Она. Одна из сторон нашего Бермудского треугольника, к которой всеми катетами стремился и я. Но Абри похоже был более удачлив. В этих Бермудах, он был словно рыба в воде. Здесь, в этих местах пропало уже немало славных рыбешек. Но эта… Из-за нее мои мозги медленно плавились, руки непроизвольно делали хватательные движения двусмысленного характера… но она от этого не приближалась ко мне ни на йоту. Она всегда любила только Абри, и ее жабры неровно дышали, когда он был рядом, а Абри любил абрикосовый джем и виски по вечерам… И теперь, уставившись на труп, я понимал, что первой под подозрение попадет она. Я этого допустить не мог. И посмотрел на Абри.
— Это я убил тебя завтра.
— Как ты мог? — удивился Абри. — Ведь ты был в два часа пятнадцать минут в клубе незавтракающих дома джентльменов. Хотя эта харчевня мне никогда не нравилась. Абрикосовый джем у них всегда пригоревший...
Да, Абри не так просто провести.
— К тому же убивали меня трижды. В восемь утра, в два пополудни и последний раз вечером в девять тридцать. Значит, если предположить, что в восемь утра это был ты, потому что в двадцать один десять тебя видели в клубе не обедающих дома джентльменов, кстати, неплохой клуб, я там тоже бываю, то кто же убил меня еще?
Я молчал. Мы с ним закурили. Завтра было солнечно, в окно тихо билась бабочка. Ее крылья раскрывались, и тогда становились видны два огромных глаза. Они взглядывали на меня и просили молчать о чем-то. Я залюбовался ею. Высокое напряжение первых минут, чувство утраты постепенно отступали под этим пристальным взглядом. Но, действительно, зачем мне брать на себя два убийства?..
— А ты знаешь, дружище, — вдруг проговорил Абри, — теперь когда все произошло, я прошу тебя простить меня… Ты всегда ее любил больше, чем я, и я это знал и смеялся над тобой… Прости меня...
Раздался легкий треск. Я оглянулся. Но это начал подтаивать лед в моей душе. У нас непринято было высказывать обиды друг другу. Мы ведь были друзьями… Если бы не она, то сейчас мы были бы где-нибудь за двадцать лет отсюда, там где всегда тепло, блики солнца играют на воде, и маленький плот под парусом из моей старой рубахи плывет по реке, двое мальчишек смеются… Неужели этому никогда больше не бывать? Зря я оставил там свой портсигар в прошлый раз...
— Но кто же был третьим, Абри? Ты знаешь, кто был третьим?
— Нет. Не знаю… — проговорил задумчиво Косов. — Думаю, это не важно. Я был мертв уже после того, как первый задушил меня с любовью.
— В этом ты ошибаешься, Абри, — машинально ответил я, что поделаешь, с детства люблю говорить правду, меня за это часто и сильно били, — там не было никого, кто бы отзывался на это имя...
Мы с ним вышли из комнаты, и Абри тихо притворил дверь. Здесь было еще сегодня. Тикали настенные часы, а абрикосовое дерево, выращенное моим другом из тыквенного семечка, заглядывало в окно...
— Я не приду тебя завтра убивать, Абри, — вспугнул присевшую на стул возле меня тишину я. — Мне будет тебя не хватать...
Абри улыбнулся.
— А ты знаешь… мы еще поплаваем с тобой, дружище, — проговорил он.
И из ставшего ненужным треугольника он сложил длинное удилище. Ловить рыбу любили мы оба, только в какие места отправимся мы сегодня, еще не знаю… А в окно, там, завтра, одиноко билась бабочка, я слышал тихий шелест ее крыльев, но возвращаться — плохая примета, или дважды ступить в одну и ту же воду нельзя, или пусть сама разбирается, черт побери?!..
Похожие статьи:
Рассказы → Оркаизация
Рассказы → Характерные симптомы
Рассказы → Мокрый пепел, серый прах [18+]
Рассказы → Богатырь
Рассказы → Счастья, здоровья
